-
Случилось так, что второй рассказ о Таррин уже попал в сборник Литреса (https://www.litres.ru/aleksey-lado/neprostye-istorii-3-v-strane-chudes/), а третий готовится к публикации (тьфу-тьфу). А вот первый засиделся в старых девах. Но мне хочется его сюда выложить ))
Хрустальные весы
Глава первая. Варжонок
Люди полагают, что у эльфов не бывает растрёпанных волос и пятен грязи на лице? Они ошибаются. Показывать свои слабости не принято, и небольшой, привычный, как вздох, заряд магии легко поправляет дело. Однако сейчас Таррин была совершенно одна, и казалось приятным нарушить жёсткие, словно корни векового дуба, требования приличий. Над бровью алела свежая царапина, каштановые пряди липли к вискам, щёки раскраснелись.
Тропинка пошла вниз, впереди послышалось журчание ручья. Тонкая – только-только зачерпнуть ладонью – серебристая струйка бежала по белым камням. Таррин с наслаждением умылась, напилась, наполнила фляжку и стряхнула капли с пальцев. Не то чтобы высокородной эльфийке не пристало вытирать руки о штаны, просто замша для этой цели не очень-то подходила. От холода заломило зубы, но жажда на время отступила.
Даже здесь, под многослойной крышей леса, зной казался нестерпимым. Зелёное покрывало мха, наброшенное лесными духами на землю и деревья, сглаживало очертания камней, делало толще стволы и ветви. Девушка прислонилась к валуну и с наслаждением вытянула гудящие ноги.
Некоторое время она бездумно отдыхала, слушая шелест листьев, шум воды, трели перекликающихся птиц, как вдруг в сплетение привычных лесных звуков вкралась посторонняя нота. Тар насторожилась и открыла глаза. Где-то далеко, на границе слышимости, скулил щенок.
Тар вскочила и замерла, пытаясь определить направление. Через несколько ударов сердца звук повторился, и на этот раз стало понятно, откуда он шёл. Девушка развернулась и легко побежала вдоль ручья, привычно угадывая, куда и как поставить ногу.
Время от времени она останавливалась и прислушивалась, и каждый раз плач раздавался ближе. Наконец она очутилась на краю узкой расщелины: мох скрыл провал между гигантскими валунами, и в эту подготовленную самим лесом ловушку кто-то попался.
Тар осторожно заглянула в щель – и отпрянула: лязгнули зубы, серая смазанная тень метнулась вверх, скрежетнув когтями по стенам расщелины. Не удержавшись на скользких камнях, оставляя на них царапины, узник съехал вниз и сжался, захлебнулся рычанием. Варг! Совсем молодой. Подросток, почти щенок.
Таррин много слышала о варгах – полуразумных гигантских волках. В тронном зале лежала громадная серебристая шкура с жёлтыми топазами в глазницах. Живого же варга Таррин ни разу не видела.
Далеко же она забралась в своей прогулке – на самый край Зачарованного Леса! Дальше, на той стороне Ароса, лежали Дикие Пустоши варгов. Как же варжонок оказался здесь, на этом берегу, на эльфийской земле? И как обошёл прибрежные заставы?
Зверь собрался и прыгнул снова. И снова. Ярость придавала ему сил, он почти дотягивался до края ямы и всё же не мог выбраться сам. В рычании – грубом, невнятном – девушке слышалось: «Тварь! Мразь! Р-разорву!»
Напрасно она поддалась порыву. Варжонка не вытащить: слишком злобен. А если и придумать, как вытащить… что дальше? Варги – извечные враги: стоит ли увеличивать их число на одного?
Тар повернулась и пошла прочь. И лишь отойдя на два десятка шагов, услышала у себя в голове голос – раскатистый, словно грохот катящегося камня:
«Эльфийка! Стой!»
Значит, правду говорили: варги способны к мысленной речи!
– Что тебе, варг? – Таррин постаралась говорить холодно и надменно.
«Помоги… мне, – слова звучали через силу. – Вытащи».
– Вытащу… и что? Ты вернёшься через год, через два, вместе со своей стаей, убивать и калечить моих родичей?
«Ты торгуешься, эльфийка? Ты думаешь – вытащишь меня, и прекратится вековая вражда?»
– Ничего я не думаю, – сердито сказала Таррин. – Это ведь ты просишь о помощи, не я. Мы враги. Я просто спрашиваю – почему я должна тебе помогать?
«Я много значу для нашей стаи. За мной придут. Когда моя стая переправится на этот берег, она пойдёт дальше. Вытащи меня, и спасёшь свой народ».
– А почему бы тебе тогда не дождаться своей стаи? – спросила Тар. – О… догадываюсь! Ты забрался туда, где тебе нельзя быть. Твоя стая придёт, но тебе достанется, да?
«Я не щенок, чтобы спрашивать, где мне можно быть, а где нельзя!»
– Если я тебе помогу, ты не будешь кусаться?
«Это вся плата, которую ты просишь?» – с подозрением спросил щенок.
– Ты хочешь, чтобы я тебя вытащила, или нет? Если хочешь – перестань говорить о плате.
«Я не буду кусаться, – с неохотой пообещал варжонок. – Отец говорит – всегда сначала надо выяснить, что и кому окажешься должен. Слова могут стать реальностью, а долг – грузом».
Таррин снова приблизилась к провалу. Пачкая травяной зеленью одежду, легла на самый край, пригляделась.
– Мне придётся спуститься, – пояснила она. – Ты уж, будь добр, сдержи свои… порывы.
От мысли, что сейчас она окажется в тесной яме рядом с настоящим живым варгом – пусть и недорослем, – похолодело в животе.
«Ну уж нет! – рассердилась девушка. – Теперь отступать поздно: окажется, что я не могу справиться с собой?»
Таррин размотала привязанную к поясу лёгкую верёвку, закрепила за ближайший ствол, подёргала для верности и скользнула вниз. Всё это время щенок сидел тихо, вжавшись в стену.
«Осторожней! Лапы!»
– Не командуй. Стараюсь, как могу.
Вблизи зверь остро пах чем-то непривычным – но не псиной, как ожидала Тар. К своеобразному запаху варжачьей шерсти примешивался запах лесных трав и речной воды: должно быть, шкура ещё не до конца просохла после переправы. Несмотря на то, что варг ещё не достиг полного роста, он был огромен, и девушка усомнилась в разумности того, что наверху казалось посильной задачей.
– Я подсажу тебя, – она наклонилась, улавливая напряжённую дрожь тела варжонка.
И в этот миг зверь прыгнул. Оттолкнулся от спины и плеч девушки, заскрёб когтями по камням. Тар вскрикнула от неожиданности и боли, но выдержала: постаралась распрямиться, выталкивая детёныша наверх. Наконец тяжёлые лапы царапнули спину в последний раз: варгу удалось выкарабкаться.
– Я же сказала, что подсажу! – Тар выпрямилась. Спина горела, исполосованная когтями. Протянув руку назад, девушка нащупала клочья, в которые превратилась тонкая замша рубашки.
Цепляясь за верёвку, она выбралась из ямы и возмущённо уставилась на зверя. Тот сидел поодаль и наблюдал: его взгляд – торжествующий, яростный – встретился со взглядом девушки.
«Ты попалась! Поверила! Я провёл тебя!»
– Ч-что?!
«Провёл! Провёл! Ты попалась, поверила! Думала, спасаешь своё племя? За мной никто не придёт, никто! Глупая эльфийка!»
Злой, насмешливый голос гремел в черепе. От боли и обиды глаза защипало.
– Я сделала это не из-за твоей стаи. Мой народ не боится варгов, – Таррин вскинула голову. Она не хотела, чтобы варг – враг – видел слезы.
«Не верю! Не верю!»
– Ты мог бы поблагодарить меня.
«Я заманил тебя в яму и использовал как упор. Я выбрался сам!»
– Ты… да ты!.. Неблагодарный, нахальный щенок!
«Я ничего тебе не должен. Я обещал не кусаться. Сейчас я не трону тебя».
Зверь развернулся и лёгкими прыжками скрылся в подлеске.
***
Обратный путь затянулся. Таррин держалась, но спина горела, а уставшие мышцы просили пощады. На небольшой влажной поляне девушка опустилась на колени и ножом выкопала несколько клубней алаты – но самой получилось лишь вслепую размазать сок по спине. И всё же стало легче: боль отпустила. Остатки алаты Таррин сложила в поясную сумку: дома она приготовит целебную мазь и обработает раны как следует.
Вечерело, и жара сменялась прохладой. Следовало позаботиться о ночлеге: от усталости девушка теряла внимание. Лучше тронуться в путь с рассветом – тогда до дома она доберётся до наступления зноя. Таррин срезала дёрн, ножом и руками выкопала углубление. Покрутилась, определяя направление ветра – его почти не было – и воткнула в землю несколько сучьев, основу для заслона из гибких ветвей. Места здесь были безопасные – девушка даже удивлялась, что до сих пор не столкнулась с дозором; и всё же осторожность не помешает. Теперь костерок заметит лишь тот, кто подойдёт близко.
Она уже засыпала, свернувшись на подстилке из сухой листвы, когда ощутила присутствие посторонних. Раздвинув густые ветви, на облюбованную ею прогалину выскользнули три тени.
Тар поспешно села и выпрямилась. Она знала всех воинов своего отца.
– Высокородная! Что с тобой, ты ранена? – старший из дозорных наверняка заметил изодранную одежду, но теперь Тар сидела, глядя в его лицо, и увидеть больше он не мог. Бедняга даже шею вытянул. Воспитание не позволяло ему проявить большую настойчивость, а Тар не горела желанием демонстрировать синяки и ссадины.
– Просто царапины, о Леранад, – пропела она. – Однако я устала и нуждаюсь в отдыхе.
– Мы не будем мешать твоему отдыху, о высокородная. И всё же мой долг предписывает узнавать обо всём необычном, что происходит в этих краях. Если на тебя напали, я не могу оставаться в неведении.
Его голос звучал почтительно, но твёрдо. Тар вынужденно признала, что он прав.
– На западной окраине леса я встретила молодого варга, – пояснила она. – Он был один. Вероятно, отбился от стаи.
– Варга? Но, госпожа, варги уже много лет не переплывали Арос!
– Это так, о Леранад.
– Он напал со спины? Госпожа, ты убила его?
Воин не мог не видеть, что на одежде Таррин нет следов крови – кроме, возможно, её собственной. Такие вещи не скроешь простенькой магией.
– Подробности я расскажу лишь своему отцу, о Леранад, – высокомерно произнесла девушка, от души желая, чтобы этот разговор не состоялся, и понимая его неизбежность.
– Госпожа, – воин поклонился. – С твоего позволения, мы отправимся дальше. Я оставлю с тобой Илгона, дабы он охранял твой покой.
– Благодарю, – Тар склонила голову. Почему она не взяла с собой плащ? Показалось, что не стоит тащить лишнюю ношу, и вот – нечем скрыть царапины от любопытных глаз.
Биже к утру Таррин уже не волновали чужие взгляды. Когти варга, должно быть, принесли какую-то заразу: девушку знобило, и Илгон раскатал собственный плащ, чтобы защитить от ночной свежести.
Перед рассветом они тронулись в путь: молодой воин справедливо полагал, что чем скорее девушка получит помощь врачевателя, тем лучше.
***
Весь день и всю ночь Тар проспала, но уже на следующий день встала. Она чувствовала, что отлежала бока и живот, под кожей бегали мурашки, а лежать на спине пока ещё было больно. Женщины несколько раз сменяли повязку с травами, и теперь лихорадка отступила. Таррин сидела у высокого окна, накинув покрывало, и смотрела на лес: изумрудные кроны плотно смыкались, проступая сквозь утренний розовеющий туман, и терялись вдали, в жемчужной дымке.
Скрипнула дверь. Шаги были лёгкие, почти неслышные, но Тар сразу узнала их и поднялась:
– Отец!
– Сиди, – Дарондил махнул рукой. – Я рад, что тебе лучше. Это означает, что я могу сказать то, чего не сказал вчера.
У Тар неприятно сжалось внутри.
Эльф опустился на сидение напротив дочери. Его пальцы поглаживали подлокотники, зелёные глаза под тёмными бровями смотрели в упор.
– Я мог бы сказать, что твоя последняя выходка переполнила чашу моего терпения, но это не так: решение я принял не вчера. Тем не менее случившееся ясно показывает, что это решение правильно. Ты неопытна, ты не знаешь жизни. Мало этого: ты порывиста, легкомысленна, склонна действовать, не принимая во внимание последствий. О чём ты только думала, спасая варга! Ты способна навлечь опасность не только на себя, но и на своих близких.
– Какое же решение ты принял, отец? – тихо спросила Тар, так как Дарондил замолчал.
– Ты выходишь замуж. Погоди! Ты выходишь замуж за Мэглада из северных эльфов. Он хорошего рода, и он способен обеспечить безопасность своей жене.
– Я совсем не знаю его, отец.
– Это и не требуется. Послушай меня, дочь. Я мог бы ограничиться сказанным, но добавлю ещё одно. Грядёт война. Варгов и впрямь стало больше. Люди теснят их. Возможно, тот, которого ты встретила, был первым лазутчиком. Сколько раз говорил я тебе, чтобы ты не заходила в своих прогулках дальше Векового Камня! – взорвался он, но тут же взял себя в руки. – Я не знаю, сколько ещё продлится мир: год, два? Вот почему к зиме ты должна оказаться в безопасности. На севере.
– Отец, но я не хочу уезжать. Опасности не пугают меня.
– Не стоит их недооценивать. Моя задача – уберечь мой народ… и тебя.
– Отец, а если я скажу «нет»?
– Я дам тебе времени на раздумья столько, чтобы ты сказала «да».
***
Таррин казалось, что все вокруг сговорились. Несмотря на то, что она ещё не дала своего согласия, с ней обращались так, словно другую возможность не стоило и рассматривать. Между помолвкой и свадьбой по обычаю проходит не меньше года, однако владыка горных эльфов всей душой хотел, чтобы дочь оказалась в безопасности; не меньше он желал заключить союз с сильным северным кланом.
– После помолвки ты уедешь погостить к родичам будущего мужа, – объяснил он. – И ты сможешь узнать Мэглада ближе. Думаю, у вас найдётся много общего.
То одна, то другая женщина заводила речь о Мэгладе: он был вторым сыном короля Лесных эльфов; он любил охоту и дальние прогулки и часто уезжал на неделю или две – «как и ты, высокородная»; особенно искусен он был в выращивании соколов и, кажется, понимал птичий язык.
– А если мы не понравимся друг другу?
– Как это возможно? – удивлялась Лориэль. Сидя напротив Таррин, она рисовала наброски будущих платьев – обычно от этого занятия её могло отвлечь только шитьё; предстоящие события словно влили в Лориэль новые силы.
– Ну просто – не понравимся, и всё.
– Не стоит опасаться, высокородная. Мэглад не может не понравиться. Да ведь в конце концов, окончательное решение ты можешь принять позже.
Не было сомнений в том, каким, в глазах окружающих, должно быть это решение. Да и как можно – год пользоваться гостеприимством родичей жениха, словно бы сбежав от тягот войны, а потом сказать, «извините, ваш сын мне не по нраву»? Не говоря о том, что бежать казалось неправильным.
Тем временем вести с границы были неутешительны. То тут, то там видели одиночных варгов – вероятно, лазутчиков. Границу те не пересекали, держались осторожно.
– Быть может, подстрелить одного из них и доставить сюда, господин? – спросил как-то вечером Леранад.
Отец помедлил и всё же отрицательно покачал головой.
– Ни в коем случае. Мы не начнём первые. Вот если он хоть лапой, хоть когтем ступит на нашу землю – стреляйте.
Дни складывались в недели, лето перевалило далеко за середину. Лориэль вместе с помощницами принялась за шитьё. Днём кресла, столики, кровать были завалены сотнями образцов тканей и кружев, коробочками с бисером, подушечки с булавками и иглами.
– Тебя ждёт самое счастливое событие твоей жизни, о высокородная, – Лориэль приподняла брови. – К нему надо хорошенько подготовиться. Мне кажется, вставка из кружев подчеркнёт изящество плеч.
– О, Звёзды! Неужели никто не хочет меня услышать?
– Ну что ты! Просто твоё волнение так объяснимо! Пояс мы сделаем длинным и мягким, а юбку пустим свободными складками. Сейчас придёт Элендар с рисунками: надо решить, какая диадема подойдёт к линии выреза.
«Сбежать бы отсюда», – с тоской подумала Таррин.
И вдруг затаила дыхание, стараясь не выдать блеска в глазах. Но тщетно:
– О, да. Ты ведь подумала о нём? Он очень, очень красив! Он любезен, ловок, храбр. Ты будешь так счастлива!
«Убегу».
(продолжение следует)
-
Жду продолжения, просто изнывая от нетерпения :). Написано чудесно, а героиня мне моментально запала в душу :). Огромное спасибо за то, что решили выложить здесь эту историю, дорогая эрэа fitomorfolog_t! :D
-
Спасибо! Обязательно ))
-
а героиня мне моментально запала в душу :).
А, главная прелесть этой истории пока ускакала в кусты :).
-
Ну, уверена, что судьба героини с судьбой этой прелести, так или иначе, окажется связанной накрепко ;). А обстоятельства их первой встречи заставляют очень сильно сомневаться в том, что варги - "полуразумные" :). "...Отец говорит - всегда сначала надо выяснить, что и кому окажешься должен. Слова могут стать реальностью, а долг - грузом", - отчеканено так, что любой эльфийский бард позавидует! ;)
-
Жду продолжения! :)
-
Tany, непременно! Спасибо!
-
Собственно, продолжение.
Глава вторая. Побег
Выйдя на опушку, Таррин огляделась. Ей удалось! Посты остались позади, а вскоре и тот слабый, но хорошо ощутимый магический след, который она оставила, рассеется.
Лёгкий ветер тронул ветви, и тени на тропинке затрепетали. Впереди сорвалась со своего места сойка. Затем всё снова замерло.
Нет! Одна из ветвей продолжала покачиваться – не там, откуда взлетела птица.
Тар крутанулась, заводя руку за спину, к колчану.
«Эй, потише! Ждёшь её тут, как шавка, а она…»
На тропинку выпрыгнул зверь – огромный, серый. Тар постаралась сдержать вздох облегчения: не хватало ещё, чтобы этот щенок решил, что ему удалось её напугать!
– Что ты делаешь здесь, варг?
Варжонок повзрослел. Он ещё не обрёл массивности матёрого зверя и оттого казался чересчур длиннолапым, и всё же стал выше в холке, раздался в плечах. Детскую дымчатую шкурку сменил взрослый мех цвета тусклого серебра.
«Сказал уже – тебя жду. Ты, случайно, не хочешь пойти и сделать какую-нибудь глупость?»
– То, что я делаю – не глупость!
Варжонок оглядел её внимательно, склонив голову набок и приоткрыв в довольной ухмылке пасть с розовеющим языком.
«Ты что, сбежала? – и подпрыгнул, словно хотел поймать собственный хвост. – Сбежала! Сбежала!»
– Чему ты радуешься? – девушка постаралась изобразить тот самый оттенок прохладной отстранённости и лёгкого высокомерия, с каким отец порой отчитывал её самоё.
«Ты сбежала – значит, я пойду с тобой и смогу вернуть долг, – убеждённо заявил щенок. – И нечего стоять, пошли уже: тут и под стрелу угодить недолго. Думаешь, мне легко было? Я уже всех зайцев в округе переловил, а тебя всё нет!»
– Какой ещё, во имя Звёзд Пробуждения, долг? Не нужны мне никакие спутники, мы не в легенде, варг! Уходи, не стой под стрелой!
«Без тебя не пойду! Потом объясню. Пойдём, а то и впрямь поймают, и вряд ли ты хочешь этого больше, чем я».
Варжонок переминался лапами, готовый сорваться с места, да и сама Таррин ощущала себя неуютно: слишком близко от границы, от троп обходчиков, от секретных постов. Стоило ей сделать шаг, как волчонок прыгнул в сторону и исчез: только колыхание ветвей отмечало его путь.
Тропа шла вниз.
«Сюда», – послышалось сбоку, и Таррин увидела едва заметный просвет в колючих кустах.
Внизу оказалась заросшая ежевичником неприметная балка, уводящая прочь от тропы. Пройти можно было лишь по самому дну, по камешкам, выстилавшим ложе ручья. Щенок бежал как ни в чём не бывало: густая шерсть хорошо защищала от колючек, а вот девушке приходилось несладко. Впрочем, некоторое время спустя кусты раздвинулись, дно ручейка стало песчаным.
– Урр… а вот теперь можно и отдохнуть!
И Таррин увидела небольшую площадку, поросшую короткой мягкой травой. Щенок одним прыжком оказался на самой середине, покрутился и лёг. Тар выбрала место посуше и устроилась на свёрнутом плаще.
– Так что ты говорил о долге, варг? – требовательно спросила она. – И с чего ты вдруг загорелся его отдавать?
Варжонок вздохнул и отвернул морду.
«Старшие сказали: «Слово, данное врагу – это всё равно Слово». Великий Волк отмеривает груз наших поступков. По тонкому льду Судьбы с большим грузом не пройти. Если бы я сказал «спасибо» и помог выбраться, как ты помогла мне, мы были бы квиты; а я попросил о помощи и ответил неблагодарностью. Старшие сказали, иди и верни долг, иначе он будет на Стае».
– У нас это называют Хрустальными Весами, – задумчиво сказала девушка. – То, что отмеряет тяжесть посмертия. Но мне и впрямь не нужны попутчики. Я иду в город. На тебя будут обращать внимание. Варгам не место среди людей. И как, во имя Весов, мы будем добывать еду на двоих? Нет уж. Давай просто решим, что ты ничего мне не должен.
«Да кто тебя спрашивает! Не ты начисляешь вес, и не тебе его снимать! А разве ты не можешь прикрыть меня магией?»
– Могу. Но это значит – поддерживать иллюзию днём и ночью. Я буду уставать и терять внимание. А если со мной что-то случится? Ты очутишься без прикрытия неведомо где. Нет. Возвращайся к себе, варг, и дай мне идти своим путём.
«Оу! Нет! Ты не можешь просто так меня бросить! – щенок вскочил и заметался по поляне. – Ты должна меня спасти!»
– Что?! – девушка поневоле расхохоталась. – От чего спасти? От необходимости меня спасать? А не решит ли тогда Великий Волк, что ты должен мне ещё больше?
«Смейся-смейся, – мрачно сказал щенок. – А мне-то теперь как?»
Тут Таррин вспомнила:
– Так это ты был всеми этими лазутчиками, которых видели дозорные?
«Меня видели? Видели?»
– И не раз, – и, глядя на пристыженную морду щенка, Тар решилась:
– Ох… Ладно. Надеюсь, мне не придётся жалеть. Варг.
«Не называй меня «варг»! Я – Аррых, сын Арра!» – и варжонок выпрямил лапы, разворачиваясь боком и красуясь.
– Так значит, ты не варг, Аррых?
«Ты меня запутала. Великий Волк, как с тобой трудно!»
– Да уж не труднее, чем с тобой!
***
Солнце уже сместилось к зениту, когда Таррин и Аррых вышли на Северный тракт.
– Я не могу сделать так, чтобы в тебе видели мелкую собаку, – пояснила Таррин. – Это труднее. Ты будешь псом, но очень крупным.
«Уоу, собака! Ладно».
Заплечный мешок, не слишком тяжёлый, словно врос в плечи, но, когда двое остановились на отдых, девушка сбросила лямки с наслаждением. Небольшой холм, поросший выгоревшей на солнце травой, оказался удобным: дорога хорошо просматривалась в обе стороны. Флягу с водой пришлось делить на двоих, как и сушёную оленину.
«Почему ты сбежала?»
– Меня хотели выдать замуж. Без моего согласия!
«Твой жених такой отвратительный? Но разве ты не могла просто отказаться?»
– Это сложно объяснить.
«Ты думаешь, я глупый?»
И тут Таррин не выдержала.
– Я этого Мэглада даже не знаю. Может, он и ничего, но ведь меня не спросили! Мне говорят, что решать мне – но никто не сомневается, что я решу то, что от меня хотят! Словно бы не заставляют, и всё равно… Я хочу решать сама за себя! Они старше, они лучше знают – но жить-то мне! Если я буду делать ошибки – пусть это будут мои ошибки, не чужие! Я хочу увидеть что-то кроме своего леса. Я хочу быть свободной. Я хочу жить ради чего-то важного.
«Сложно доказать, кто ты есть».
– Ох, да!
Таррин не знала, понял ли Аррых, но стало легче.
«А что ты будешь делать среди людей?»
– Там поглядим, – бодро сказала Тар. Не то чтобы она об этом не думала, просто будущее представлялось чересчур смутно. Она знает травы, умеет рисовать, шить… да мало ли что ещё.
Тракт вел то вверх, то вниз, и наконец, поднявшись на очередную горку, спутники увидели Бадвард. Высокая сплошная стена опоясывала лишь его верхнюю часть, и видно было, что городу давно уже стало тесно в её кольце, словно отроку в детской одежде. Пологие склоны щетинились шипами крыш. Улицы сбегали вниз и терялись в садах предместий.
На дороге всё чаще попадались люди – пешие или верховые; они отличались от эльфов сильней, чем ожидала Таррин, были выше и массивнее. Девушка подумала, что будет слишком выделяться. Приметив на одной из встречных телег человеческую женщину подходящего сложения, Таррин постаралась как следует запомнить её лицо. Впрочем, долго разглядывать не получилось: людские лошади шарахнулись, почуяв варга, и эльфийка поспешно прошла мимо.
К воротам Верхнего города двое подошли лишь к вечеру. Стражники, изнывающие в тяжёлых кольчугах под лучами всё ещё злого солнца, оглядели запылённую девушку с крупной вислоухой собакой без особого любопытства и пропустили: ясно же, идёт на заработки. Может, надеется наняться в богатый дом, может – в лавку или таверну. Таррин прошла сквозь арку и остановилась – лишь чувствительный тычок прохожего, которому она загородила дорогу, заставил её сдвинуться с места.
Рыже-серые сланцевые стены сжимали улочки, словно хотели раздавить. Дома, узкие, вытянутые ввысь, теснились так, что между ними не оставалось промежутков. Задрав голову, Таррин разглядывала островерхие кровли из всё тех же сланцевых пластин; они находились на высоте трёх, а то и четырёх этажей и были зачем-то отделены друг от друга стенками. Волна густых запахов – жареной рыбы, хлеба, человеческих тел, печного дыма – била в ноздри, и девушка сморщилась.
– Аррых, как они тут живут?
«Привыкли, наверное», – но варг и сам выглядел ошарашенным, шерсть на его загривке вздыбилась.
– Береги лапы: ты им кажешься меньше, чем есть.
«Спасибо, что предупредила. Постараюсь. Сама не зевай».
Действительно, девушку снова толкнули. Здесь было слишком много людей. Таррин продвигалась вперёд, стараясь не застревать и всё же поневоле косясь на прохожих. Горожанки носили широкие юбки, отделанные тесьмой – сразу несколько: из-под верхней выглядывали подолы ещё двух, а то и трёх; мужчины – рубахи со шнуровкой на груди, заправленные в свободные штаны. Всё это показалось эльфийке недостаточно изящным, хотя и не лишённым своеобразной гармонии.
Прикрывать иллюзией и Аррыха, и себя оказалось тяжеловато. Поразмыслив, Таррин решила, что эльфийка в такой толпе легко затеряется, и отпустила образ деревенской девушки, подсмотренный на дороге.
«Ты понимаешь их речь?»
– Да, я обучалась языку людей. Непривычно звучит, но разобрать можно. А ты?
«Только отдельные слова».
Улица наконец раздалась, и двое оказались на рыночной площади. Горы зелени, летних упоительно пахнущих яблок, снулые рыбины под влажной тканью, пирамиды оранжевых тыкв напомнили о голоде. Таррин нашла лоток с жареными пирожками и достала самую мелкую серебряную монету: оказалось, что этого слишком много. Торговец – вихрастый и темноволосый парень – долго отсчитывал пригоршню разнокалиберных медных монеток и в конце концов, отчаявшись набрать нужную сумму, всучил девушке целую корзинку своего товара.
– Нам надо подыскать жильё и отдохнуть, – решила Тар. Она не утерпела и ухватила пирожок, а второй протянула варгу. Тот осторожно взял угощение громадными зубами, коротко дёрнул головой – и пирожок исчез.
«А у тебя ещё много этих серебряных кругляшков?»
– Пока достаточно.
«Ох, как всё сложно! Но еда вкусная. Дай ещё!»
Варжонок даже словно бы забыл о своём напряжении. Должно быть, проголодался не меньше, чем она сама, решила Тар.
– Я не могу жевать на ходу, – заявила она, проглатывая последний кусочек и вытирая пальцы платком. – Нам надо найти место, где можно сесть.
«Не можешь есть на ходу? А что ты только что делала?»
– Это в виде исключения, – решительно произнесла девушка.
«Тогда давай спустимся ниже. Там просторнее!»
– Может, ты и прав, – признала Тар. К тому же, по необъяснимой причине, она чувствовала себя неуютно в кольце городских стен.
Спустившись по соседней улочке, двое вышли через другие ворота. Здесь улица стала шире, а толпа – реже.
– Смотри, вот вывеска! Наверняка трактир. Может, тут и комнаты сдаются?
Таррин поднялась по трём выкрошенным ступенькам и потянула на себя дверь. Внутри оказалось тесное помещение – несколько деревянных столов, стойка в глубине да узкая крутая лестница, ведущая на второй этаж. Сквозь висящий в воздухе чад девушка разглядела толстощёкого человека в сероватом фартуке: тот разливал по оловянным толстостенным кубкам тёмный напиток. Должно быть, это был сам хозяин. Таррин уже шагнула вперёд, но была остановлена воплем:
– Э, куда пса своего тащишь? А ну… э… эй!
Аррых заворчал и попятился, вздыбив шерсть. Теперь на девушку смотрели все. Один – судя по кольчуге и лежащему на столе шлему, стражник – даже выпрямился и замер, не донеся до рта ложку, служанка с подносом попятилась. Гул голосов слегка притих.
– Ты это, сударыня эльфийка, не обессудь: пса своего снаружи оставь, – уже вполне миролюбиво сказал хозяин. – А так-то – милости прошу.
– Аррых, он хочет, чтобы ты остался снаружи, – пояснила Тар варгу по-эльфийски, делая вид, что успокаивает ворчащую «собаку».
«И что, мне тут так и торчать?»
– Погоди, сейчас узнаем.
– Комнаты есть, как не быть, – сказал хозяин, выслушав пояснения девушки и косясь на зубы Аррыха. – И псу твоему место найдётся. Давай-ка, веди его в конюшню да привяжи в свободном стойле.
– Мой пёс не привык жить на привязи, – твёрдо сказала Тар. – И он понимает всё, что я говорю. Он не будет опасен для твоих постояльцев.
Но как она ни уговаривала, трактирщик упёрся.
– Прощенья просим, сударыня эльфийка, только ведь каждому постояльцу этого не объяснишь. А у меня и ошейник хороший, и верёвка в хозяйстве найдутся. Либо на привязи, либо никак, это моё последнее слово.
– Ты сможешь отдохнуть в конюшне, – передала эльфийка варгу. – Только он хочет, чтобы ты был в ошейнике и на привязи.
«Ошейник? Ошейник?! Ар-р! Нет!!!»
Варжонок отпрянул, прижимаясь к полу и показывая зубы.
– А ты говоришь, не опасен! – укорил хозяин. – Ты глянь, зубищи-то какие, варгу впору. Нет уж, коли не можешь со своей собакой сладить – ищи другое место для ночлега, вот и весь сказ!
– Не паникуй! Ты что, хочешь, чтобы нас отсюда выставили?
«А зачем мы вообще сюда припёрлись?»
– Зачем пришла я – я знаю. А тебя, варг, никто не звал. Так что ты ещё можешь вернуться в свои земли.
«Ну ладно, – проворчал Аррых. – А как я тебя буду спасать, если ты меня привяжешь?»
– Неужели тебя удержит верёвка?
«Уоу! И то верно. Но ошейник! Как последняя шавка!»
Несмотря на это, варжонок позволил застегнуть на своей шее широкий ремешок и потрусил рядом. Девушка свернула за угол – туда, куда ей указали – и вошла в широкую дверь конюшни, примыкавшей к трактиру.
Лучше бы она этого не делала. Ближайший жеребец взвизгнул и ударил копытами. Другие не отстали. Дикое ржание и грохот заполнили помещение. Таррин отпрянула, вытаскивая Аррыха на улицу, а внутри продолжали биться лошади.
– Сиди тут!
Тар кинулась назад. Нескольких слов на древнем наречии хватило, чтобы лошади притихли, хотя и продолжали нервно вскидывать головы и всхрапывать, роняя пену. Только теперь Таррин разглядела, что их всего-то и было пять; крупный вороной у входа мелко дрожал.
И тут в конюшню ворвался трактирщик. Его подбородок трясся, лицо было бледным до синевы. Пока он метался по проходу, осматривая ноги драгоценных животных, Тар вышла наружу. Судя по всему, найти жильё будет совсем не так просто, как ей казалось.
Дверь открылась, и трактирщик вышел, вытирая лоб и отдуваясь.
– Ну, сударыня эльфийка, первый раз такое вижу. У твоего пса точно варжачьей крови нет? Ровно сбесились. А если бы не обошлось, тогда как?
– Мне очень жаль, уважаемый, – Тар достала кошелёк. – Возможно, это оплатит твоё беспокойство? И не подскажешь ли, где можно найти комнату, куда бы меня пустили вместе с собакой?
Хозяин взял монету и повертел в пальцах. Он чесал затылок, переминался, косился на кошелёк и дважды открывал рот, но с ответом медлил. Таррин уже захотелось его поторопить, когда он наконец решился:
– Эх… Ну только ради твоей милости. Ладно. Веди своего пса наверх, только, чур, из комнаты не пускай!
***
Поднимаясь с варгом по лестнице в отведённую для неё комнату, Таррин чувствовала направленные на неё взгляды. Она шла, выпрямившись, приподняв подбородок и легко ступая уставшими ногами, ловя реплики, которыми обменивались посетители.
«Правда эльфийка, что ли?» – «Да ты глянь на уши!» – «Точно тебе говорю!»
«А кудлатый-то хорош!»
Тут Таррин не выдержала и оглянулась. Сивоусый стражник в кольчуге – тот самый, что сидел у входа – смотрел не на неё, а на её спутника.
Закрыв за собой дверь, Тар с облегчением скинула обувь. Пол в комнате был прохладным и чистым. В углу помещалась деревянная кровать, у окна – небольшой стол, и ещё один, совсем крохотный – у входа. Судя по медному тазику и кувшину, это был столик для умывания. Варг процокал когтями по половицам и лёг.
«У тебя ещё остались эти вкусные штучки».
– Держи, – девушка расстелила на полу чистую тряпицу и выложила пирожки. – Скоро принесут ужин.
Она потянула завязки рубашки и оглянулась:
– Отвернись!
«Зачем?»
– Я хочу переодеться, – терпеливо пояснила девушка.
«И что? Почему я не должен это видеть?»
– Это не принято.
«Ну ладно. Арр! Странные обычаи».
Варг прихватил зубами край тряпицы, подтаскивая ближе, и занялся едой. Таррин обтёрлась влажным полотенцем и переоделась в свежую рубашку, извлечённую из заплечного мешка.
Из окна виднелась крыша дома напротив. В темнеющем небе серебрились подсвеченные луной облака. Жара наконец-то отпустила, и Тар распахнула окно, чтобы впустить вечерний воздух.
Всё вокруг было непривычным, неудобным, неправильным – и, несмотря на это, девушка чувствовала себя свободной. На время можно было отложить мысли о том, что же делать дальше. Лучше всего переночевать здесь, а наутро двинуться на север. Можно, наверное, заплатить какому-нибудь возчику за место в телеге – тут Таррин обернулась на варга – или пойти пешком и добраться до следующего городка, Ильзенберга. Когда отец начнёт её искать, первым делом он направится сюда, в Бадвард. Но это произойдёт не сразу: к её лесным прогулкам привыкли, день-два в запасе ещё есть.
Она стояла у окна, вдыхая полной грудью, когда в дверь вежливо постучали. Молоденький парнишка, напоминавший чертами лица трактирщика, втащил поднос, заставленный снедью: зелень, тушёные бобы с кусочками мяса и – в грубой глиняной миске – горку мясных обрезков с жилками и хрящами. Варг встал и потянулся. Парень попятился.
– Не укусит?
– Не бойся, не тронет.
Мальчишка боком подошёл к столу, поставил поднос, по-прежнему опасливо косясь на «пса».
– Здоровущий какой! Его б к старым бойням, с варгом стравить: сборет или нет? – и заторопился: – Кушайте, сударыня эльфийка!
Сделал ещё шаг назад, упёрся лопатками в дверь, развернулся и выскочил вон.
«Он сказал «варг»? Он что-то сказал о варгах?»
– Он говорил, что где-то на старых бойнях устраивают бои. Ты что-то знаешь об этом?
«Ар-р! Нет! Ходят слухи. Когда кого-то берут в плен, обратно он не возвращается. Зачем увозить живьём? Ты говоришь, бои?»
– Пленники? Я-то подумала, это ваши сюда развлекаться ходят.
Таррин нахмурилась. Некоторые обычаи этого мира оказались ей не по душе. Варги – лютые звери, старинные недруги. И всё же одно дело – перестрелять в честном бою, совсем другое – так…
– Ладно, давай поедим. Если хочешь, я потом спущусь вниз и попробую что-нибудь узнать. Вот, держи, – она поставила перед варжонком миску с мясом и села за стол.
Варг принялся за еду. Он заглатывал мясо с таким свирепым видом, словно это был враг, с которым следовало посчитаться. Тар тоже начала есть, но настроение было испорчено. Неужели родной лес – и впрямь прибежище покоя, а её попытка вырваться – глупость? Может, лучше жить, не думая, что происходит за пределами привычного мирка, ну а если придётся – погибнуть вместе с ним?
«Ты обещала узнать!»
Действительно, Тар уже прикончила бобы и отодвинула тарелку. Идти в душный зал не хотелось, уставшие ноги гудели, но варжонок смотрел с надеждой.
-
Вот и начало странной дружбы. Все интереснее, спасибо, эрэа fitomorfolog_t :)
-
Аррых - да, это что-то :D. Чудо - от кончиков ушей и лап и до кончика хвоста :). А половину его мысленных реплик просто хочется с восторгом растащить на цитаты. И тоже очень жду: что же дальше приготовила для этих двоих судьба - и "какой узор совьет" дальше их тропа?.. От всей души спасибо за продолжение, эрэа fitomorfolog_t! :D
-
Эрэа Tany, эрэа Красный Волк, спасибо!
Продолжение воспоследовало ))
Глава третья. Жить в мире
Публика внизу за это время сменились. Таррин обвела помещение взглядом, прикидывая, с кем завязать разговор, и внезапно обнаружила, что один посетитель остался прежним: тот самый, что говорил о Кудлатом. Его сивые усы были влажны от пены, взгляд серых, навыкате, глаз осоловел. Неудивительно: на столе рядом с поцарапанным шлемом теснились уже несколько пустых кубков, тускло поблескивающих гладкими, без чеканки или фигурного литья, боками.
Таррин тоже взяла себе кубок с коричневым напитком и повернулась к воину. Тот молча сдвинул шлем в сторону – и девушка сочла это приглашением.
– Не часто эльфы покидают свои леса.
Голос мужчины оказался резким, как скрип колодезного ворота, но негромким.
– Иным трудно всю жизнь ходить по одним и тем же тропинкам, уважаемый, а иных заставляет нужда.
Собеседник кивнул, принимая объяснение.
– Как звать тебя, воин?
– Зови меня Турстаном, девонька.
Всё же воин, кажется, был не настолько пьян: речь его, хоть и медленная, звучала отчётливо.
– Я слышала что-то о варжачьих боях. Ты кажешься человеком опытным, не просветишь ли меня? – Таррин пригубила напиток: тот оказался горьким. Что находят в нём люди?
– Про кудлатого думаешь? Забудь, молод ещё, порвут. Пока в силу не вступит – нечего и пробовать.
Таррин уже хотела возразить, но вовремя спохватилась: как ей тогда объяснить свой интерес?
– И всё же расскажи, как это происходит и откуда берутся эти самые варги?
– Здесь граница, девонька, – Турстан прищурился, словно видел за спиной Таррин нечто неведомое. – Вот ребята и выбираются иногда размяться. Ежели варгов не убивать, они скоро по улицам ходить начнут. Видела бы ты, что они творят на восточных фермах. Одно слово – звери. Так что, почитай, каждый праздник тут варжачьи бои.
– Но ведь для этого нужны живые варги. Разве не опасно везти такого живьём?
– Это точно! – воин приосанился. – Опасное это дело, зато и почёта много. Да и город платит. Сетью надо, потом лапы спутать. Потом грузим на телегу. Лошади нужны особые, выученные: не каждая к себе варга подпустит.
– А потом?
– Потом отвозим к бойням. Там яма такая большая устроена, чтобы, значит, звери не вырвались и не покалечили кого.
Турстан замолк.
– А потом? – напомнила девушка. – Как их содержат?
– Потом… Держат их в клетках, по отдельности, чтоб не перегрызлись раньше времени, а сводят только драться. Народу много собирается. Можно так посмотреть, ну, за плату, конечно, а можно и пару монет поставить. Правда, ежели варг долго в клетке просидит, становится негоден.
Таррин обнаружила, что её кружка опустела уже наполовину. В голове с непривычки слегка шумело.
– Я слышала, варги разумны. Не бывает ли так, что они отказываются драться?
– Врут, – убеждённо заявил Турстан. – Виданное ли дело, чтобы зверь был разумен? Да и способы есть. Не кормят их, значит, перед дракой. Ежели кусок требухи в яму кинуть – самый трусливый варг не выдержит.
Таррин передёрнуло.
– А где это – старые бойни?
– На северной окраине. Только не стоит, помяни моё слово. Не для женщин этакая забава. Да и пса не порть. Больно хорош, жалко. Он ведь у тебя сторож, раз не боишься одна ходить? А коль собака на бой натаскана – для другого уже не годна.
– Пожалуй, ты прав, Турстан, – сказала Таррин. – Я не буду притравливать своего пса на варгов.
– И верно, не стоит, – Турстан покивал и повторил: – Сторожу совсем незачем, не порть его, девонька. Хорш пёс-то.
Тар встала. Пора было закруглять разговор: не следовало привлекать внимание, продолжая расспросы.
– Благодарю тебя, Турстан. Удачи тебе и процветания.
Вернувшись к себе – ноги переставлять оказалось ещё тяжелее – она опустилась на кровать.
«Ну что, узнала?»
– Немного. Действительно, всё так, как сказал мальчишка. Отвратительные обычаи! Прав мой отец, что не хочет иметь дело с людьми! Даже если вы и вправду громите их фермы…
«Только те, что на спорной земле!» – ощерился варг.
– …Всё равно, так нельзя.
Тар была возмущена. Спать расхотелось. А ведь им с утра в путь!
«И что теперь?»
– Ничего, – сердито сказала она. – Надо спать. Что мы можем? Этот мир не переделать.
«Не переделать? Арр! Это у вас, эльфов, так. Вы – долгоживущие, вы можете дожить до лучших времён. У нас иначе. У нас нет времени ждать, когда мир сам собой станет лучше».
Варг вытянулся во всю длину и закрыл глаза. Тар не удержалась от шпильки:
– Не очень-то ты торопишься менять мир!
«Глупая эльфийка. Я воин. Мне надо отдохнуть. На дело не идут уставшими и слабыми».
– На какое ещё дело?!
«Я должен спасти родичей. Прости, эльфийка. Мой долг перед тобой по-прежнему на мне, но есть то, что надо сделать сейчас».
– Спасти?! И как, во имя Изначальных Тварей, ты собираешься их спасать? Что ты хочешь делать? Ты хоть знаешь – как и где их содержат? Где это вообще, старые бойни? Какая там охрана, какое… какое всё?
«А ты не узнала! Найду, посмотрю, тогда и подумаю. Не мешай мне, эльфийка, я отдыхаю».
Тар возмущённо оглядела варга. В свете масляной лампы его шерсть казалась почти чёрной: сгусток мрака, расстелившийся от кровати до противоположной стены.
– Бойни на севере. Только, может, там сейчас и нет никого, – не слишком уверенно добавила она. – Турстан сказал, бои бывают по праздникам. Думаешь, ваших хватают столько, чтобы тут каждый день был как праздник?
Варг даже не открыл глаз.
«Когда народилась последняя луна, перебили целую стаю, но на месте остались тела лишь шестерых. Я должен узнать».
Таррин мрачно промолчала. Её спутник внезапно из щенка стал взрослым – или, может, она просто не видела, каков он? И как быть ей? Ввязываться ли в то, что кажется чужим делом? Вот именно, кажется: внезапно девушка поняла, что – хочешь, не хочешь – просто оставить всё как есть уже не получится. Не стоило выходить в мир, если собираешься быть в нём только свидетелем.
– Я пойду с тобой, – сказала она.
«Я взялся тебя охранять, а не тащить на сомнительные бойни. Сам справлюсь».
– Ты забыл? У меня есть то, чего нет и никогда не будет у тебя!
Варг поднял голову и уставился тяжёлым взглядом янтарных круглых глаз.
«И что же это? – ядовито спросил он. – Глупая эльфийка!»
– Вообще-то, я имела в виду руки, глупый варг!
Варжонок – о чудо! – смутился.
«Если ты со мной, тебе тоже надо отдохнуть».
Он больше не пытался отговаривать или напоминать о вековой вражде. Согласился с её доводами? Или просто признавал за ней право решать?
– Эльфы восстанавливают силы быстрей, чем вы, – Таррин не соврала. Почти.
Она порылась в сумке, доставая нужные травы: среди них были такие, что позволяли прояснить голову от дурмана.
***
Луна уже сдвинулась к самому краю окна, к широкой деревянной раме, когда двое спустились по лестнице. Девушка переоделась в тёмное: легче будет остаться незамеченной. В нижней комнате было пусто, даже хозяин удалился на покой. Таррин толкнула тяжёлую дверь. Её опасения, что на ночь вход запирают, оправдались, но щеколда легко поддалась и со щелчком опустилась за ними.
Ночные улицы были пусты. Луна то освещала каждую выбоинку мостовой, то пряталась за облаками. Свернув, Тар и Аррых оказались в густой тени. Улица вела вниз, и при каждом случае Таррин старалась взять вправо, севернее. Дома теперь стояли реже. Девушку охватили сомнения: легко сказать – северная окраина! Сейчас она осознала, насколько город велик. Найти в незнакомом лабиринте улиц и садов нужное место представлялось непростой задачей.
До тех пор, пока варг не напрягся, рванувшись вперёд:
«Там!»
Некоторое время спустя Таррин и сама ощутила в ночном воздухе примесь нового запаха, сперва едва заметную, а затем – благодаря внезапному порыву ветра – густую и тяжёлую: застарелая вонь протухшей крови, железа и нечищеных клеток.
– О, Звёзды!
«Ар-р!»
Ветер переменился, но оба уже засекли направление. Теперь они бежали: Таррин старалась не отставать от стелющегося над землёй варга. Какой-то человек шарахнулся вбок, в проулок – девушка почти не обратила внимания.
– Тише! Я не могу так быстро!
Варг послушался и перешёл на лёгкую трусцу. Очередной поворот вывел к длинной каменной ограде: среди серых от времени деревянных сараев и лачуг та казалась неуместной. Девушка и варг приблизились вплотную и прислушались.
– Это то самое место, – шепнула Таррин. Привычным ухом лесного жителя она улавливала то короткое взрыкивание хищника, то беспокойное переступание копыт. – И варги тут есть! А ещё, кажется, коровы.
«Сам знаю».
– А людей ты слышишь?
«Постой».
Таррин замерла.
«Кажется, один».
– Что он делает?
«Не пойму. По-моему, он внутри чего-то. Там наверняка жилище. Мы с ним справимся!»
Таррин покачала головой.
– Я не хочу, чтобы кто-нибудь пострадал.
«Это всего лишь человек! И он заслужил!»
– Нет.
«А как тогда? Ты можешь что-нибудь – ну там, наслать сон?»
– Нет, не отсюда. Я должна хотя бы видеть направление.
Каменная стенка была неровная, сложенная всё из тех же сланцев. Таррин посмотрела наверх: по небу медленно перемещалось облако. Когда свет луны померк, девушка, цепляясь пальцами и упираясь носками башмаков, вскарабкалась на шершавый гребень.
– Вижу! Тут что-то вроде хижины… маленький домик. Подожди!
Она легко спрыгнула вниз. Окошко хижины светилось, но тем лучше: оттуда, из комнаты, ночь наверняка казалась темнее, чем была.
Теперь девушка и сама слышала человека: позвякивание, шаги, сиплое старческое дыхание. Осторожно приблизившись, она смогла разглядеть седую шевелюру и мощные широкие плечи – сторож, должно быть, когда-то был настоящим силачом. В течение нескольких ударов сердца Таррин вглядывалась в его спину – пока тот не осел тяжело на скамью и не уронил голову на руки.
Теперь им никто не мог помешать.
– Ты сможешь перепрыгнуть? Тут ровное место. Учти: подсаживать тебя я не хочу!
«Запросто!»
Таррин услышала скрежет когтей, затем над стеной показалась голова гигантского волка. Аррых перевалился внутрь и принюхался. В загоне неподалёку истошно замычала скотина, и словно бы в ответ из темноты, откуда-то снизу донеслись рычание и визг: по меньшей мере десяток громадных зверей подавали голос.
– Аррых! Скажи им замолчать! Всю округу перебудят!
Варг коротко взвыл, и настала тишина, даже бычки в загоне замерли.
Таррин, хорошо видящая в темноте, различала словно бы край обрыва, обнесённого жердями: подбежав ближе, она поняла, что это скамьи из грубых досок, спускавшиеся рядами вокруг тёмного провала. Должно быть, те, кто устраивали место для зрелищ, попросту воспользовались изрытым склоном близ боен, на котором когда-то добывали камень. Теперь клетки со зверями были заглублены в обрыв и прикрыты сверху деревянными мостками, скамьи располагались над ними, а дальняя часть стены, несомненно, более новая, ограничивала площадку снизу. Здесь, прямо над клетками, вонь казалась нестерпимой.
Тар насчитала десять клеток, и все они открывались прямо на площадку. И каждую можно было открыть сверху, не подвергая себя опасности: железные решётки поднимались при помощи воротов. Подёргав за металлическую рукоять, девушка поняла, что не всё так просто: должно быть, что-то удерживало решётки там, внизу. Какой-то запор. Под досками настила слышалось движение: хотя пленники и старались не шуметь, ждать спокойно у них не получалось.
– Как попасть вниз? Как-то же туда попадают? Ведь надо убирать… м-м… погибших?
Варг сновал между скамьями, изредка коротко взрыкивая: вероятно, спрашивал о чём-то сородичей и получал ответы.
«Здесь!»
Вниз и впрямь вели ступени, но проход перекрывала тяжёлая, окованная железными полосами дубовая заслонка с таким же подъёмным воротом. Тар налегла на рычаг, и механизм поддался.
Она подбежала к ближайшей клетке: толстым, в палец, прутьям, тронутым ржавчиной, за которыми метался зверь. Вот теперь Таррин поняла, насколько велики бывают варги: должно быть, в холке он доставал ей по грудь. Морда зверя светлела сединой, но шерсть на корпусе отливала тусклым блеском старого серебра. При виде девушки зверь остановился и попятился.
«Эльфийка!»
Оказывается, даже в мысленной речи голоса отличаются. Этот был ниже, чем у Аррыха, и тяжелее, словно раскат грома.
– Так получилось. Отойди. Я должна посмотреть.
Варг послушался и сел, глядя на девушку неподвижными янтарно-коричневыми глазами.
Решётку удерживала цепь с грубо сработанным замком. Аррых толкнулся носом под локоть, обнюхивая незнакомый предмет:
«Что это? Ты знаешь, как это открыть?»
– Постараюсь.
Таррин сжала замок в ладонях, чувствуя тепло и покалывание в пальцах, и тот щёлкнул. Девушка перевела дух: действие, на первый взгляд несложное, потребовало усилий.
Остальные замки поддались так же, как первый. Варги по примеру своего товарища отходили от решёток и садились, наблюдая за тем, как девушка переходит от клетки к клетке. Когда щёлкнул последний замок, руки уже заметно дрожали, и Таррин порадовалась, что это всё.
– Сейчас я вернусь наверх и подниму решётки, – негромко пояснила она. – Постарайтесь не задерживаться: вам лучше миновать населённые места до рассвета.
Варги ответили нестройным ворчанием, в котором Тар почудилось согласие.
Девушка открыла уже пятую клетку, когда два варга, наиболее обезумевших то ли от голода, то ли от долгого заключения, всё же сцепились. Но не успела Тар обернуться на звук драки, как та уже кончилась: седомордый стоял между соперниками, вздыбив шерсть и приподняв губу над гигантскими клыками; один из нарушителей порядка, отвернувшись, зализывал лапу, второй, отброшенный в сторону, начинал вставать.
– Только этого не хватало! Аррых, скажи им…
«Всё уже выяснили. Гхарр не позволит драться».
Однако оказалось, что не всё.
«Они из разных стай. Вон тот, тёмный, говорит, что в загоне еда, и что Гхарр ему не указ».
Последний из выпущенных варгов был так же велик, как седомордый. Теперь оба, напряжённые, на вытянутых лапах, кружили посреди площадки.
«Гхарр говорит, что на полный желудок будет тяжело бежать. А тот, тёмный, говорит, что ему всё равно».
Если сейчас сцепятся вожаки… Не думая ни о чём, кроме надвигавшейся катастрофы, Таррин перемахнула через ограждение и приземлилась на площадке. Что это был не самый умный поступок, она поняла сразу, когда оба варга, подскочившие от неожиданности, чуть не бросились на неё. Краем глаза Тар увидала, что Аррых тоже спрыгнул следом и теперь пытается прикрыть её собой.
Варги замерли. Таррин переводила взгляд с одного на другого.
– Быть может, вам не хватает зрителей? – негромко спросила она. – В таком случае, стоит немного подождать: уверена, на шум скоро сбегутся. Я усыпила сторожа, но не настолько, чтобы он не позвал на помощь, когда у него над ухом волки-переростки начнут резать бычков. Вас перебьют или вернут в клетки.
«Она права, – Гхарр сделал шаг вперёд. – Мы уходим».
– Не трогайте никого по дороге, иначе преследовать вас будут упорно.
«Нас и без того преследуют даже на нашей собственной земле, эльфийка, – тёмный расставил лапы и набычился. – Скажи, что мы теряем?»
– Сейчас вы вот-вот потеряете всё.
Тёмный отвернул морду, признавая поражение. Гхарр внимательно посмотрел на Таррин.
«Ты боишься спустить смерть на людей? Мы никого не тронем. Обещаю».
Седомордый рыкнул, и варги, один за другим, заскользили мимо девушки, вверх по ступеням и дальше. Их движения были легки и неслышны. Тар осознала, что и обе короткие драки вряд ли наделали больше шума, чем тот, к которому, вероятно, привыкли окрестные жители.
Девушка двинулась вслед за варгами, ощущая противную дрожь в коленях, и подошла к стене как раз тогда, когда предпоследний из зверей перемахнул через неё. Седомордый задержался.
«Я не знаю, зачем ты сделала это, эльфийка, но я благодарю тебя от имени моего племени».
Таррин подняла голову и выпрямилась.
– Не надо благодарить меня, о варг. Каждый из моего народа сделал бы то же, столкнувшись с подобной несправедливостью.
«Каждый, говоришь? – зачем-то переспросил варг и посмотрел на Аррыха: – Ты уходишь с нами, младший брат?»
«Нет, я ещё не вернул долг. Хотя недавно думал, что вот-вот верну».
«Ну, извини. Тогда удачи!» – варг повернулся, взвился в воздух и исчез в темноте.
«Эк ты, про каждого», – сказал щенок. Таррин вспомнила лесных разведчиков и подумала, что варжонок прав. Впрочем, не важно, главное, прозвучало достойно, не хуже, чем в песнях.
Обратный путь дался тяжелее. Тар, которую начало отпускать, едва переставляла ноги, вцепившись в шерсть варга. Тот молчал всю дорогу, и лишь тогда, когда они уже приблизились к своему жилищу, проворчал:
«Ты безумна. Мало кто решится встать между дерущимися вожаками».
– Если бы я этого не сделала, всё оказалось бы напрасно. Ну… могло оказаться, – поправилась девушка.
«Ты храбрая. Из тебя вышла бы хорошая подруга для вожака стаи».
– Всю жизнь мечтала, – огрызнулась Тар, не сдержав нервного смешка.
(Окончание следует)
-
Уфф, перевожу дух :) А что, они друг друга стоят ;D спасибо, эрэа fitomorfolog_t :)
-
Да: тандем из этих двоих сложился замечательный. Оба - молодцы :). И нельзя не согласиться с Таррин: "...Не стоило выходить в мир, если собираешься быть в нем только свидетелем..." А написано просто захватывающе - огромное спасибо, эрэа fitomorfolog_t! :) И, в том числе - отдельное спасибо за колоритное эльфийское ругательство, в котором поминаются Изначальные Твари :).
-
Слов просто не хватает! Это прекрасно, эрэа fitomorfolog!
-
Эрэа Tany, Красный Волк, эр Зануда, спасибо! ))
-
А вот и окончание ))
Глава четвёртая. Возвращение
Прозрачная вода бежала по белой гальке, и Таррин напилась, чувствуя, как от холода заломило зубы. Сидеть здесь было самым любимым отдыхом: сидеть и смотреть, как играют солнечные блики на поверхности ручья, как свет и тени скользят по белым обкатанным камешкам.
Одна из галек оказалась чёрной, и это нарушало гармонию. Таррин опустила руку в воду, но, стоило ей отбросить неправильный камень, как неподалёку оказался ещё один. И ещё. Тар принялась выбирать чёрные камни, удивляясь, как она не замечала их раньше.
«Проснись! Проснись!»
Таррин открыла глаза. Внизу слышались фырканье лошадей и голоса, более высокие и мелодичные, чем те, к которым она успела притерпеться за день.
«Что теперь? Будем прорываться с боем?»
– С чего вдруг я стану биться с воинами моего отца? – поинтересовалась девушка. – Тем более, если ими предводительствует он сам?
«Твой отец? Плохо».
Таррин подхватилась с кровати, радуясь, что уснула в одежде, и распахнула дверь так быстро, что чуть не задела собиравшегося величественно постучать Дарондила. Аррых, не утерпев, высунул морду из-за спины девушки.
Однако отец Таррин был не из тех, кого легко смутить. Его зелёные глаза лишь на долю удара сердца расширились, затем прищурились.
– Какая удивительная встреча, – протянул Дарондил. – Рад видеть тебя в добром здравии, дочь. А это кто с тобой?
– Я думала, ты узнал варга, отец… – взгляд эльфийского владыки не обещал ничего хорошего, и Таррин поспешно пояснила: – Охранник.
– В таком случае, прикажи ему пропустить меня в комнату.
Девушка посторонилась. Аррых отошёл от двери, но продолжал стоять, напружинив лапы и не отводя взгляда от эльфа. Тот проследовал к единственному стулу и сел столь непринуждённо, словно это было кресло в его покоях.
Должно быть, присутствие варга всё же беспокоило его: расположился эльф таким образом, чтобы не выпускать зверя из вида.
– Я прибыл на редкость вовремя, – сообщил он. – Пока ты спала, – на тонких губах мелькнула усмешка, – в этом городе произошло нечто исключительное. Некие негодяи выпустили варгов, кои содержались неподалёку отсюда, на Старых бойнях. С утра я успел наведаться в это место: замки на клетках оказались открыты не ключами. Кое-кто поговаривает, что ночью видели в тех краях женщину в сопровождении гигантской собаки, другие же уверяют, что то была ведьма верхом на самом Князе Тьмы. Я полагаю, нам стоит покинуть город как можно быстрее, прежде, чем завсегдатаям и постояльцам придёт в голову связать слухи с девушкой, чей пёс перепугал лошадей в здешней конюшне. Одевайся, дочь, и одевайся поприметнее: пусть в тебе видят эльфийскую принцессу, и пусть это впечатление заставит забыть о вчерашней оборванке.
Таррин вспомнила прохожего в тёмном проулке: она совсем не подумала, что история может произвести подобный шум!
– Отец, но не лучше ли будет, напротив, постараться не привлекать к себе внимания?
– С твоим… телохранителем? Смею уверить, ты его уже привлекла. Кроме того, ты плохо знаешь людей: они склонны видеть то, что хотят, и это сильнее, чем иная магия. Дай им посмотреть на благородную эльфийку, у которой – вот жалость-то! – случилась размолвка с батюшкой, и никто, никто не вспомнит о том, что эта самая эльфийка аккурат накануне варжачьего побега явилась в город в скромной одежде и в сопровождении странной собаки; а если и вспомнят – всё равно не увидят очевидного. Сейчас… Таррин, я боюсь за тебя. Ты не знаешь, что такое человеческая толпа. Я рад, что ты покинешь город в сопровождении вооружённого отряда, и рад, что сумел найти тебя прежде, чем случилось что-либо страшное… а с людьми никогда нельзя быть полностью спокойным. Сейчас, если я хоть немного их знаю, все дороги набиты человеческими патрулями. В лучшем случае тебя бы просто задержали; а если бы кто-то в толпе крикнул: «Вот она, та самая ведьма»? Нет, лучше всего ехать в открытую, а не пытаться действовать… иными способами.
Таррин видела, что напускное спокойствие отца расползается, как иллюзия, созданная неумелым учеником. Это убедило девушку сильнее любых доводов: должно быть, она и впрямь чересчур неопытна и не может судить о происходящем.
– А как же Аррых? – спросила она.
– Этот? Ну… – Дарондил опустил глаза. – Думаю, именно он и навлёк на тебя опасность, но думаю также, что он искренне защищал бы тебя. Он выйдет из города вместе с нами, а потом… потом пусть уходит куда хочет. Это будет справедливо.
«Ты забыл спросить меня, эльф!»
Дарондил приподнял бровь.
– Что ж, спрашиваю. Ты хочешь покинуть город с нами и под нашим прикрытием, или остаёшься?
Варжонок смутился.
«С вами, – проворчал он. – А вот про остальное я ещё подумаю».
– Отец, но я не взяла с собой ни богатой одежды, ни украшений.
– Да уж, – проворчал Дарондил. – Отряхнула прах родительского дома со своих стоп. По счастью, я это предусмотрел. Сейчас тебе принесут всё необходимое.
Спустя некоторое время Таррин сошла по ступеням к выходу: её волосы перехватывала тонкая диадема из золотых и серебряных листьев, платье осеннего цвета мягкими складками спускалось к щиколоткам. Следом за ней выступал благороднейший пёс: его шерсть, волнистая и густая, слегка топорщилась на гордой шее, украшенной широким кожаным ремнём с серебряными накладками. Кто-то из давешних завсегдатаев поражённо присвистнул и тут же получил от соседа локтем в бок, обалдевший хозяин кланялся и просил «милсдаря эльфа» заходить ещё, а пожилой горожанин в дальнем углу еле слышно пробормотал: «Ох уж, эти дети!» Старый знакомый Леранад усадил девушку перед собой, и отряд тронулся в путь.
Как только предместья остались позади, отряд ненадолго остановился. Побуждаемый стрелой, наложенной на тетиву лука, Аррых прыжком скрылся в кустах, но Таррин знала, что он скрытно следует за эльфами. Сама она ехала, гордо подняв голову, пряча за надменностью невыплаканные слёзы унижения. Неподалёку от границы варг отстал.
День был жарким, и отряд продвигался неспешно, чтобы не перегреть лошадей. И всё же когда эльфы достигли сердца леса, солнце едва начало клониться к западу: обратный путь занял много меньше времени, чем пеший переход до города накануне.
Несколько позже Дарондил ещё раз посетил свою дочь.
– И что теперь? – спросила она почти равнодушно.
– Теперь – всё по-старому. Ты выходишь замуж за Мэглада. Сотня северных лучников – хорошая плата за то, чтобы избавиться от взбалмошной девчонки, не понимающей того, в каком мире она живёт. Таррин, дочь моя, ты допустила большую ошибку. Эльфы не вмешиваются в дела людей, и тем более – варгов. Оставь короткоживущих идти их путём. Пусть люди воюют с варгами, нам это на руку.
– Отец, я бы не стала вмешиваться в войну, но это…
– Я могу понять твой порыв, и всё же это не наше дело. Пойми, мы – эльфы, мы Перворождённые. Мы были прежде, чем появились они, и можем пережить любого из них. Мы должны оставаться в стороне.
– Ты думаешь не об этом, отец, – тихо возразила Таррин. – Ты думаешь о том, что нас слишком мало, а не о том, что мы жили на этой земле до людей и будем жить после. Ты боишься.
– Боюсь, – согласился эльф. – Разве можно допустить, чтобы песок занёс эти высокие залы, и чтобы исчезла сама память о нашем народе? Волна короткоживущих легко поглотит нас. Тем более, мы не должны вмешиваться: чем дольше мы сохраняем нейтралитет, тем лучше.
– Не лучше ли договориться с соседями, чем ждать неизвестно чего, сложа руки?
– Вряд ли это возможно. Мир с людьми перемежается стычками, но с варгами договора не было никогда.
– Аррых, которого я узнала близко, знаком с чувством долга и честью, отец. Быть может, я смогла бы поговорить с ним?
– Твой серый приятель наверняка давно уже за рекой. А жаль. На мои вопросы он вряд ли ответил бы, но, может, тебе рассказал бы о том, что творится на пустошах.
Таррин, которая имела в виду совсем иное, только вздохнула. Однако, может, она и впрямь сделала ошибку? Разобраться в этом было так сложно.
Дни были насыщены хлопотами: убирали гостевые покои, пересчитывали припасы на кухнях. Таррин забивала свою голову мелочами, стараясь не загадывать наперёд и вообще не думать ни о чём, кроме самого срочного. Посольство жениха задерживалось в дороге и всё же неотвратимо приближалось.
Лазутчики сообщали о варгах: за рекой что-то происходило. То тут, то там видели зверей-одиночек, бегущих в одном и другом направлении – должно быть, гонцов. В один день варги исчезли, и лишь небольшая стая пересекла пустошь, направляясь на восток: крупные самцы, несколько самок и щенки-подростки. Это слишком походило на общий сбор, а, значит, война была близко, гораздо ближе, чем предполагал Дарондил.
Тревожное ожидание разрешилось на пятый день. Сигнальщик на заставе заметил отряд.
Небо на западе стало из синего золотисто-розовым, когда посольство лесных эльфов достигло изукрашенных тонкой резьбой ворот. Таррин вместе с отцом спустилась в замковый двор, чтобы встретить прибывших. Стройный сероглазый Мэглад спрыгнул с коня, поприветствовал владыку горных эльфов и склонил голову перед Таррин.
– Слухи преуменьшили твою красоту, о высокородная, – сказал он. – Я счастлив видеть тебя и горд оказанной мне честью.
У Таррин перехватило горло, и она лишь молча наклонила голову в ответ. Мэглад был улыбчив, красив и, вероятно, мог стать хорошим другом. Может, этого достаточно для брака?
Вечером был пир, и Таррин сидела по левую руку от высокого гостя. На колоннах и стенах тепло светились сотни переливающихся огоньков, и водяные лилии плавали в широких чашах, наполняя воздух запахом свежести. Гость не мог не заметить, что зал заполнен хорошо если на четверть; в иное время на торжество собрались бы все – но сейчас воины находились в дозорах. Впрочем, даже и все поместились бы здесь легко, слишком легко: Таррин внезапно ощутила, насколько малочисленен её народ.
– Тебе понравится мой край, прекраснейшая, – Мэглад предложил девушке вина, и Таррин кивнула, позволяя наполнить бокал. – Когда цветёт вереск, это похоже на лиловую дымку, наброшенную на склоны. Наши леса более суровы, но как нежны рассветы над тёмной зеленью елей! У нас есть и горы, хотя они не так высоки, но если бы ты знала, как радостно подниматься на седые от лишайников кручи.
Таррин слушала, склонив голову, и чувствовала себя словно бы околдованной: необходимость, долг гостеприимства связывали путами, а любезность гостя добавляла этим путам прочности.
– А зачем этот брак тебе, о Мэглад?
Уверенность гостя словно бы поколебалась.
– А разве это не честь – взять в жёны деву, столь прекрасную, как ты?
Таррин разозлилась. В словах гостя – безукоризненно-вежливых – она не уловила чего-то главного. Искренности. Разве пустая любезность может быть ответом на столь важный вопрос?
– Для того и определён срок между помолвкой и браком, чтобы будущие супруги могли получше узнать друг друга, – серьёзно сказал молодой эльф. – Помолвка – это ещё не Нерушимые узы. Союз Севера и Запада нужен, а союзы, основанные на родстве, особенно прочны.
Это было так, но зачем Северным эльфам союз с маленьким горным кланом? Разве что Север собирается играть в этом союзе главную роль. Мэглад недоговаривал. И всё же она не могла найти видимых причин для отказа, если не считать такой малости, что отец решил за неё; но разве не бывают удачными браки, заключённые по воле родителей? Только вот и самому Мэгладу, видно, не дали выбирать свободно.
Таррин чувствовала надвигающуюся беду, но ничего кроме смутных ощущений у неё не было. Словно северянину этот брак был одновременно и очень нужен, и неприятен.
Ранним утром процессия, блистающая яркими одеждами, направилась к Вековому камню: именно здесь по обычаю заключались помолвки и браки, именно здесь молодые эльфы получали взрослое Имя, а взрослые приносили клятвы верности. Восемь тропинок вели отсюда на все стороны света, и это был знак, символ того, что каждый может прийти на священное место, чтобы стать свидетелем великого события.
Мэглад, облачённый в серо-зелёные родовые цвета, в тончайшей короне, украшенной бериллами, легко шёл по крутой тропинке, а когда та превратилась в широкую и пологую тропу, занял место рядом с Таррин. Солнце поднялось уже высоко, лёгкий ветер пробегал по листве.
– Какой прекрасный день, о высокородная. Я запомню его навсегда.
Иногда вежливость – бархат, помогающий спрятать стальной клинок ранящих слов, иногда – броня, мешающая заглянуть в душу. Таррин не понимала, о чём на самом деле думает жених, и от этого становилось не по себе.
Вековой Камень – огромный базальтовый палец – стоял посередине широкой поляны. Когда эльфы вышли к нему и расположились вокруг, тень камня стала совсем короткой: наступил полдень. Дарондил произнёс положенные слова, и настал черёд последнего вопроса.
– Есть ли среди вас кто-то, кто знает причины, по которым эта помолвка не может состояться?
Помолвка – ещё не Нерушимые узы, однако расторгаются они редко. Вот почему этот вопрос звучал дважды: и во время помолвки, и во время свадебного обряда.
Шелестела листва, и солнечные пятна танцевали под сенью деревьев, мешая видеть то, что находилось за границей леса. Поляну заливал слепящий свет, разбегавшиеся прочь тропы казались тонущими во мраке. И из этого мрака соткалась размазанная серая тень. Молодой варг замер, напружинив лапы, и многие схватились за рукояти ножей.
«Я знаю! Принцесса не хочет ни за какой замуж! Или кто-то полагает, что этого недостаточно?»
Таррин охнула. Она ясно представила, что сейчас произойдёт: отец поинтересуется, почему бы не спросить об этом у неё самой. И что тогда? Что ей говорить?
Она видела, как побагровевший Дарондил набирает в грудь воздух. Сейчас…
– Как это понимать, варг? – холодно произнёс Мэглад.
«Как вызов!», – щенок гордо выпрямился.
– Как ты сюда попал? – перебил Дарондил.
«Сюда может прийти любой. Я спросил эльфов на заставе, соблюдают ли они свой закон».
– А разве закон распространяется и на варгов? – тихо спросил у кого-то Леранад, но варжонок услышал.
«А где сказано, что нет?»
– Дева Таррин дала своё согласие, – процедил Мэглад. – Пусть скажет сама.
«Она дала согласие, потому что так решили старшие. Нет. У нас, варгов, есть обычай: воин, чтобы заслужить благосклонность волчицы, бьётся с соперником. Бывало, что волчица выбирала побеждённого. Но ни разу не было, чтобы она выбрала того, кто не хочет сражаться».
– И что, – с издёвкой спросил Мэглад, – если ты победишь, надеешься увести её с собой?
«Нет. Тогда принцесса получит право решать сама – не по выбору старших. Я вызвал тебя, северянин. Ты будешь драться или откажешься?»
– Я буду драться. Нахальных щенков надо учить.
– По обычаю, поединщики у Векового камня могут пользоваться только ножами, – напомнил Леранад. – Но как же быть? Ведь варжьи зубы...
«Я не буду настаивать, чтобы эльф дрался одними зубами и когтями, – с достоинством произнёс варжонок. – Пусть использует железный клык».
– Если ты проиграешь, тебе дадут уйти, – сказал Дарондил. – Если же победишь, пусть решает Таррин.
И не выдержал:
– Это твой замысел, варг? Ты надеешься разрушить союз Запада и Севера?
«Нет. Это ваши дела. Раз оба племени хотят этого – что помешает заключить союз?»
– Да будет так, – решил Дарондил, и Мэглад эхом откликнулся:
– Да будет так, варг.
Даже вооружённый одним ножом, Мэглад был опасен: опытный охотник, не раз ходивший на крупного зверя. Поединщики двигались кругами, не выпуская друг друга из виду. Таррин знала, чего ждёт Мэглад: что варг прыгнет и откроется; но, видно, варжонка хорошо учили. Он скользил, прижимаясь к земле, ни на вздох не подставляя шею или бок, и как Мэглад ни пытался достать противника, его всё время встречали зубы. Но и Аррыху не удавалось задеть северянина: зубы лязгали, захватывая пустоту там, где только что, за долю удара сердца, находился эльф.
Внезапно Мэглад сделал рывок вперёд. Аррых успел развернуться, нож эльфа скользнул по лопатке, и варг ударил всем весом, впечатывая спину и плечи эльфа в землю.
«Я победил. Был уговор. Таррин теперь свободна».
И тут из полумрака западной тропы выбежал молодой воин. Толпа раздвинулась, пропуская его в центр круга, но заговорил он, только лишь оказавшись перед лицом владыки горных эльфов.
– Варги, мой господин!
Дарондил нашарил на поясе нож – единственное оружие.
– Много ли их? Где они сейчас?
– Их восемь. Они на западной заставе и ожидают разрешения проследовать сюда. Это старейшины, мой господин. Они пришли заключить длинный мир, и ещё они твердят о каком-то долге.
И в наступившей тишине Дарондил рассмеялся.
– Таррин, о, Таррин! Мир меняется, да? И меняется так, как хотела ты.
Эпилог. Свобода
Таррин сидела на краю болота с окошком открытой воды в его середине. Просвистела крыльями стайка серых уток, и наступила тишина – только потрескивал небольшой костёр. Девушка нарезала кусочками корневище рогоза и ждала, когда опадёт пламя, чтобы запечь их в углях.
По белёсому старому тростнику прошуршали лапы, и к костру выбежал варг.
«Вот ты где!»
Аррых сел – вернее, нагло расселся на сухом пятачке, вывесив язык в довольной волчьей ухмылке.
«Я всё-таки тебя спас! Ты рада?»
– Рада? Наверное.
«Что-то по тебе непохоже, – варжонок озадаченно сморгнул. – Ну что не так? Теперь у тебя есть свобода, разве это плохо?»
– Да. Только… Мне кажется, она у меня и была. Нельзя дать свободу решать за себя самому: она есть у каждого, просто не каждый ею пользуется. Может, не каждый умеет.
«То есть, ты хочешь выйти замуж за того северянина?»
– Ещё чего. Не в этот раз. Просто решать за себя и делать что хочешь – разные вещи.
Варг почесался.
«Это слишком сложно. Что ты ешь?»
– Ещё не ем. Попробуй.
Аррых понюхал и чихнул.
«Невкусно. Жди здесь!»
Тар слышала, как он продирается через полосу тростника, затем звуки стихли.
Девушка уже извлекала из кучки золы печёные кусочки, когда варг явился снова и положил перед ней зайца.
«Это лучше».
– Спасибо.
Забота тронула Таррин. Девушка достала нож и начала разделывать добычу. Аррых в течение нескольких вдохов наблюдал за ней, затем подошёл ближе и лизнул в щёку.
«Твои щёки солоны, как кровь молодого оленя. Что с тобой?»
– Это слёзы, варг. Я… я плачу.
«Почему?»
– Так бывает. Бывает, что мы что-то теряем, и тогда льются слёзы.
«Ты что-то потеряла? Как оно пахнет? Я могу поискать!»
– Я не знаю, что это, – Тар поневоле рассмеялась. Нет, хрюкнула: недостаточно изящно для эльфийки, ну да пусть.
«Не знаешь, что потеряла? Глупая эльфийка!»
Таррин раздула огонь и пристроила мясо над ним, затем сходила к открытой воде, чтобы отмыть руки. Когда она вернулась, варг лежал, вытянувшись во всю длину.
«Значит, я тебя не спас».
Таррин задумалась.
– Нет. Всё же спас.
«От чего?»
– От одиночества, должно быть.
«Одиночество? Как это? Вокруг меня всегда кто-то есть И вокруг тебя. И всегда есть то, ради чего стоит жить».
– А ради чего ты живёшь сейчас?
«Сейчас я живу ради того, чтобы жить. Это хорошая цель, – варг перевернулся, подставляя брюхо косым солнечным лучам.
– Может, ты спас меня от самой себя, – теперь Таррин улыбалась.
«Уоу. Ещё непонятнее. Ладно. Пусть так: ты потеряла неизвестно что, а я спас тебя от непонятно чего».
– Теперь ты уйдёшь?
«Нет. Я буду приходить и уходить. Теперь искать легко: не подстрелят. С тобой интересно. Обугленный заяц – это такое эльфийское блюдо?»
– Ох!
«Я спас твоего зайца, – варг сел и почесал ухо. Вид у него был довольный. – Наступает осень. Сытное время: много добычи. Мы могли бы куда-нибудь отправиться до холодов. Что скажешь о Дальней Горе?»
За ближней грядой и за следующей, теряющейся в дымке, синела далёкая вершина. Таррин вдохнула воздух, пахнущий костром и болотом. Небо становилось лиловым.
– Жить чтобы жить? Что ж, пока не появится другой цели – пусть будет эта.
-
"...Принцесса не хочет ни за какой замуж! Или кто-то полагает, что этого недостаточно?.." Ох, Аррых - все-таки чудо. Расчудеснейшее и совершенно потрясающее. Надеялась, что он вмешается - но чтобы ТАК... Даже не просто зааплодировать ему - обнять и расцеловать его в морду лохматую захотелось :).
А от всего, о чем рассказывается в тексте дальше, горло аж зацарапало. И от вот этого: "Таррин, о Таррин! Мир меняется, да? И меняется так, как хотела ты". И от сцены у костра на болоте. И от этого: "...Жить чтобы жить? Что ж, пока не появится другой цели - пусть будет эта..." А еще - да: сетованиями на несовершенство мира и на всесилие судьбы мир и вправду не изменишь. И свою собственную судьбу, узор которой сплетается совсем не так, как хочется тебе - тоже. Если ты действительно хочешь перемен, нужно найти в себе силы бросить всему этому вызов. Вопреки словам "невозможно", "бесполезно" и "безрассудно"...
От всей души спасибо за то, что познакомили нас с этим миром и с этими героями, дорогая эрэа fitomorfolog_t! :D И буду очень-очень ждать продолжения историй о Таррин и Аррыхе :).
-
Эрэа Красный Волк, спасибо! Очень рада такому тёплому комментарию! Просто праздник! )) Так здорово, что понравилось!
-
Просто решать за себя и делать что хочешь – разные вещи.
Это так, и это так верно... Не умеем пользоваться свободой, не умеем решать за себя. Думаем, что поступаем, как свободные и ради свободы, и делаем шаг за толстые стены.
«Твои щёки солоны, как кровь молодого оленя. Что с тобой?»
– Это слёзы, варг. Я… я плачу.
Я тоже. Бог его знает, какие струны цепляют в последнее время хорошие рассказы, но этот, определенно, добрался глубже всех.
Большое спасибо, эрэа fitomorfolog_t, за этот рассказ. Мало в последнее время светлого и жизнеутверждающего, а ваш рассказ, его чудесные герои просто поддерживают "на плаву", не дают уйти на дно и свернуться там, как улитка. Всегда чудесно узнать, как совершенно разные существа учатся понимать и верить друг другу. И - да, я теперь буду переживать за них и ждать новых рассказов.
-
Это было прекрасно! :) Спасибо, тёзка :-*
-
Это уже всё? Так нечестно, эрэа fitomorfolog! :'( Так мало такого вкусного...
Спасибо за это ощущение, это как радуга, как уходящее лето, как гусиные голоса с неба осенью...
-
Это уже всё? Так нечестно, эрэа fitomorfolog!
Скоро на экранах! Возвращение Таррин и Аррыха!
(https://ic.pics.livejournal.com/prokhozhyj/8624110/4392825/4392825_original.jpg)
Оставайтесь на нашем канале!
:) ;D ;) :D
-
Ого, триллер, однако! ;) Ждем с нетерпением!!!! ;D
-
Очень ждем!!! :D
-
Что значит вовремя поныть немножко ;D Это работает ;) Не переключаемся, ждём с нетерпением!
-
Эр Зануда, 'эрэа Красный Волк, эрэа Tany, эрэа Tory, спасибо! А вот и обещанное )
Рассказ был опубликован в сборнике тут
(https://www.litres.ru/aleksey-lado/neprostye-istorii-3-v-strane-chudes/)Форель по-бадвардски
«Ар-р! О, Великий Волк!»
Аррых отвернулся, всем видом показывая, что спорить больше не намерен. Он трусил рядом, брезгливо выбрасывая лапы и сморщив нос так, что белые клыки длиной никак не меньше пальца влажно поблёскивали в лунном свете.
Аррых не любил город. Слишком много запахов. Слишком много людей. И самое главное: всё время, проведённое в городе, он будет выглядеть как собака. Собака! Бело-чёрная, лохматая! И в ошейнике. Как он ни возмущался, Таррин была непреклонна и скрыла истинный облик своего спутника с помощью простенькой иллюзии.
Эльфийка Таррин коротко вздохнула. Все доводы она уже высказала, к тому же приноравливаться к вроде бы неспешной рысце варга было совсем не так просто, как казалось со стороны.
Да и вообще, спорить о том, заходить ли в город, когда уже идёшь по предместью, как-то глупо.
– Это ненадолго, – всё же сказала она. Аррых промолчал, то есть – не послал в ответ никакой мысли. Варги не могли говорить на языке эльфов или людей, что с лихвой возмещалось их способностью к мысленной речи.
Широкая дорога пологим зигзагом поднималась в гору. По обе её стороны тянулись сады. Ветви яблонь и черешен перевешивались через шершавые сланцевые стены, и на шелестящих листьях, почти чёрных в полумраке, плясали лунные блики. Кое-где между деревьями проглядывали строения, сложенные из того же грубо обработанного сланца. Впереди, там, где склон огромного холма становился круче, дома сдвигались теснее, а ещё выше холм венчала зубчатая стена внутреннего города.
– Ворота наверняка уже закрыты, – произнесла эльфийка. – Мы заночуем там же, где в прошлый раз, а в город войдём на рассвете.
Варг затормозил так резко, что Таррин сделала не меньше двух шагов, прежде чем остановилась и обернулась.
– Что…
«Слушай!»
Где-то вверху коротко взвыла и зашлась лаем собака. За ней другая, третья… ближе и ближе. Шерсть варга вздыбилась, и одновременно Таррин уловила нечто, от чего по коже пробежал озноб.
Топот ног, тонкий свист крыльев, и крик – такой высокий, что услышать его почти не удавалось, получалось лишь ощутить, как звук ввинчивается в кости.
Таррин завела руку за спину, и пальцы сами нашли стрелу с тремя зарубками.
Вопль, взметнувшийся к тёмному небу и оборвавшийся через два удара сердца, заставил эльфийку сорваться с места. Аррых нёсся рядом.
Захлопали крылья, высокий клич сменился скрипучим, клекочущим хохотом. Жертва неизвестной твари снова закричала, захлебнулась потоком невнятных, жалобных звуков. Дорога повернула, и Тар наконец увидела.
Над чем-то, казавшимся стонущей кучей тряпья, взлетал и падал сгусток кромешной тьмы, яростно вскрикивая при каждом ударе. Мелькали, высвечиваясь серебром, то острый клюв на звериной морде, то лапы с серповидными когтями. Со стороны городских стен приближался свист ещё одной пары крыльев.
Таррин, не раздумывая, оттянула тетиву и выстрелила. И второй раз – на звук, развернувшись к невидимой цели.
Две яркие вспышки почти слились. От двух хлопков – словно ударились друг о друга огромные ладони – заложило уши. Сверху валились хлопья жирной сажи. Аррых вытянул морду, принюхался и чихнул.
«Чем это ты их?»
– Солнечными стрелами, – Тар наклонилась над трясущимся, словно в припадке, человеком. Где-то хлопнул ставень, раздались голоса. – Пока от этих помощи дождёшься, дюжину раз умрёшь.
«Ничего, сейчас набегут».
– Вот и хорошо. Сдадим с рук на руки. Незачем нам вмешиваться в людские дела.
Человек приподнялся. Таррин видела узкое, белое от страха лицо, не очень чистое, с близко посаженными тёмными глазами.
– Д-добрая госпожа… Не… Не стоит, – человек прикусил губу, чтобы удержать прыгающий подбородок, и всхлипнул. – Мне н-надо идти.
– Повернись, – мягко попросила девушка, ощупывая повреждения. Раны были не опасны, но их было много, и они обильно кровоточили. – Если я не остановлю кровь, ты обессилеешь. И боль я сейчас сниму.
Незнакомец затих и не противился, когда Таррин начала снимать с его спины окровавленные лохмотья, в которые превратились куртка и рубашка. Только крепче сжал висевший на шее футляр. Таррин он не мешал.
«Это называется “не вмешиваться в людские дела”?»
– Ну не могу же я просто уйти.
– Спасибо… спасибо, добрая госпожа! – должно быть, человек решил, что Таррин разговаривает с ним. – Мне уже лучше. Н-не… не стоит тратить на меня силы и время вы… высокородной.
Кажется, когда-то он получил достойное воспитание, но растерял манеры из-за потрясения, а теперь постепенно успокаивался.
На место происшествия между тем никто не торопился. Вечерний воздух пах свежестью, голоса смолкли, даже собаки затихли. В саду за стеной застрекотали цикады.
– Мне не хватает света, – Таррин нахмурилась. – Послушай, тебе обязательно надо обработать раны как следует. Здесь неподалёку есть постоялый двор, где мы… где я рассчитывала остановиться. Там найдётся и горячая вода, и ткань для перевязки.
– Я бесконечно благодарен, высокородная госпожа, – на этот раз спасённому незнакомцу даже удалось обозначить поклон, – но уверяю, мне намного лучше. Неподалёку живут мои друзья, они окажут требуемую помощь.
Голос незнакомца сорвался, он нервно облизнул губы. Запах крови от его одежды не мог перешибить запаха страха.
«Он говорит одно, а думает другое, – Аррых подтвердил сомнения Таррин. – Пусть идёт. Что-то тут не то, и это “не то” – не наше дело».
– Хорошо, – Таррин отстранилась и выпрямилась. – Если ты уверен, я не буду настаивать.
Она встала, касаясь неровной стены пальцами, и подобрала заплечный мешок, который сбросила перед тем, как стрелять.
Незнакомец тоже поднялся, неуклюже поклонился и заковылял прочь.
– Пойдём, – теперь, когда её не видел посторонний, Таррин позволила себе опереться о холку варга: лечение вытянуло силы.
«Опять переусердствовала? Давай дойдём до того трактира, а потом я кое-куда сбегаю. Как-то мне неспокойно».
***
Таррин потянулась. Во дворе раздавались голоса, лязгнула сбруя, всхрапнул и переступил ногами конь. Даже в полудрёме эльфийка ощущала, что утро уже не раннее, но тело не желало просыпаться. Вчерашние события вспоминались словно сквозь дымку.
«Ты не спишь».
Тар перекатилась на бок и приоткрыла глаза. Вчера, оставив девушку отдыхать в комнате над знакомым трактиром, варг перемахнул через подоконник и скрылся, а вернулся так тихо, что она не проснулась. Никакой опасности девушка не ощущала. И всё равно – в чужом месте не следовало быть такой беспечной.
Аррых – серебристо-серый, громоздкий – вытянулся во всю длину поперёк комнаты. Лобастая голова покоилась на мощных лапах, заканчивающихся чёрными когтями. Глаза цвета тёмного янтаря были полуприкрыты, но Тар не обманывала кажущаяся расслабленность.
«Уоу! Вставай скорее. Купим то, что тебе хотелось – и прочь отсюда!»
– Ладно-ладно. Ох… И давно ты выглядишь, как варг? Сейчас…
Таррин села и потёрла лицо ладонями. Восстановление иллюзии требовало усилия и внимания. Покончив, девушка потянула к себе колчан и пробежала пальцами по хвостовикам стрел. Конечно, ни одной солнечной там не осталось – две вчерашние были последними.
– Теперь запас пополним только дома, – с досадой признала она. Секрет изготовления солнечных стрел не был ведом людям, да и из эльфийских мастеров не каждый за это брался.
«Если поторопимся – это будет уже сегодня. Ты думаешь, они нам понадобятся до вечера?»
– Надеюсь, что нет, – Тар фыркнула, встала и начала собираться. – Не каждый день на тебя падают сверху непонятные твари.
Чтобы попасть на улицу, следовало сойти в зал и пройти его насквозь. Вытертые ступени отзывались скрипом на каждый шаг. Когда Таррин спустилась до середины, стоявший за конторкой трактирщик поднял голову от толстой тетради. Был он плотный, широколицый, с носом, теряющимся между полных щёк.
– Уже съезжаешь, сударыня эльфийка?
Тар не разобралась, чего было больше в его голосе – облегчения от того, что крупный пёс, сопровождавший девушку, перестанет распугивать посетителей, или сожаления, вызванного тем, что вместе с постоялицей его дом покинет и приятно позвякивающий на её поясе кошель.
Выйдя на улицу, девушка свернула в сторону городских стен и вскоре присоединилась к толпе, медленно вливавшейся во внутренний город через широкие, окованные полосами меди ворота.
«Смотри!»
Варг подёргал эльфийку за рукав. Неподалёку от ворот стояла старуха. Волосы её были такими же серыми, как шаль, концы которой она перебирала пальцами.
Другой рукой женщина опиралась на высокий дощатый ящик, поставленный на колёса. На его крышке было разложено то самое, ради чего Таррин сделала крюк по дороге домой – серебристые крупные рыбины в сплетённой из соломы обвязке. Знаменитая форель по-бадвардски. Дома такой не делали. Эльфы предпочитали запекать рыбу и сохранять магией, не опускаясь до извергающих дым коптилен в своих лесах. Возможно, это и было правильно, но запах от людской стряпни шёл умопомрачительный.
Видимо, старая женщина не захотела платить за рыночное место, и не прогадала – время от времени то один, то другой путник подходил к торговке, отдавал пару медных монеток и уносил кусок рыбы на круглой лепёшке. Варг склонил голову набок и вывесил язык.
«То самое! Бери сколько надо, и уходим!»
– Нет-нет-нет. Разве ты не знаешь: у людей так не принято. Надо походить по рынку, сравнить, выбрать…
«Таррин – Ревнительница Традиций?» – варг чихнул и потёр нос лапой.
– Не смейся! Первая рыба лучшей не бывает.
За воротами дома стояли ещё теснее. Оголовки печных труб хвалились друг перед другом узорчатой кладкой, водостоки украшали каменные головы с разинутыми ртами, змеи или тритоны. Грубые поделки, – думала эльфийка, – и всё же нарядные.
Наконец стены раздались в стороны, и открылась площадь. Ближняя её часть была занята городским рынком, дальняя же представляла собой пустое пространство перед Ратушей, вымощенное всё той же сланцевой плиткой.
Таррин легко нашла рыбные ряды. Живая, вяленая, солёная, маринованная, копчёная на ольховых, вишнёвых, кленовых, яблоневых углях; рыба всех пород, простецкая рыбёшка к пиву и сочащиеся жиром, молочно-светящиеся ломти, какие не стыдно подать и на королевский стол – глаза разбегались, обоняние ловило то терпкие, то изысканные ароматы, руки сами тянулись взять кусочек, заботливо подносимый торговцем.
Девушка медленно продвигалась от одного прилавка к другому. Она отведала форель уже в трёх местах и как раз направлялась к четвёртому, как вдруг её внимание привлекло слово, не имеющее никакой связи с рыбой.
«…варги. Точно тебе говорю! Кому ещё, кроме этой погани? Раны такие, словно с него мясо ломтями резали».
Таррин резко развернулась, но толпа уже оттёрла говорившего.
– Аррых, ты слышал?
Низкое клокотание, вырвавшееся из глотки варга, заставило шарахнуться проходившего рядом разносчика фруктовой воды.
Теперь Таррин ясно ощущала скрытую враждебность то одного, то другого, лёгкое напряжение, страх, ловила взгляды, пробегавшие по ней и её спутнику и тут же гаснущие в напускном безразличии.
«Остроухая!»
Таррин снова повернулась – и тут же рванула с плеча лук. Толпа подалась в стороны, взвизгнула женщина.
Тар отчаянно зашарила пальцами за спиной, похолодела, вспомнив, что ни одной солнечной стрелы не осталось, и с острой тоской понимая, что не успевает.
На башенке, украшавшей ратушу, на фоне сизого неба чётко вырисовывался острый профиль твари из ночного кошмара – с львиными лапами, хищно загнутым клювом и сложенными на спине крыльями.
А через мгновение раздался хохот.
Гулко ухал краснолицый торговец за прилавком. Заходился в смехе разносчик, опустив на землю корзину с глиняными сосудами. Скалили зубы и кривлялись мальчишки. Хихикала, прикрываясь кокетливым платком, служанка.
– Ох, сударыня, – произнёс торговец. – Да ты, никак, наших химер за живых приняла? Хороши, правда?
– У нас рассказывают, – подала голос служанка, – что они когда-то и были живыми. Святой Элмарт – основатель Бадварда зачаровал их и посадил на стены, чтобы стерегли город.
– Ну, это, положим, сказки, – торговец почесал в затылке. – А только прежние мастера – не чета нынешним рукожопам, и работали на совесть. Ну и лицо у тебя было, сударыня эльфийка! О-ох! – и он снова захохотал. Таррин, всё ещё смущённая, едва нашла силы поблагодарить весельчаков, прежде чем двинуться дальше.
– Великий Свет, мне ведь правда показалось…
«Но она и в самом деле точно такая, как вчерашние, – рассудительно отозвался варг. – Ты не хочешь рассмотреть поближе?»
Вблизи было видно, что статуя очень стара: камень выветрился, и Таррин с её острым эльфийским зрением различала даже тонкие трещины, разбегавшиеся от короткой уродливой лапы – словно кто-то когда-то метнул туда булыжник.
– И правда, химера. Когда-то они жили в этих краях, но даже мой отец уже их не застал. Они враждовали со всеми – с эльфами, людьми, варгами... Со временем их становилось всё меньше и меньше. Говорят, небольшая стая долго доживала дни в южных горах, но потом и они исчезли. Этим статуям, должно быть, немало лет.
Приятели двинулись в обход ратуши, то и дело поглядывая наверх. Вдоль свинцового жёлоба на приземистых кубических основаниях обнаружились сёстры первой статуи. Каждое изваяние чем-то отличалось от других – хвосты, лапы, морды, клювы словно были надёрганы из разных наборов и слеплены друг с другом наобум.
«А здесь одной не хватает».
– Неудивительно. Удивительно, что они вообще сохранились. Смотри, вон там тоже пустое место.
Они обошли ратушу и обнаружили, что и с задней стороны здания не хватает нескольких фигур.
«И всё же эти две исчезли недавно».
Теперь Таррин тоже видела: края двух кубов светлели свежими сколами, словно изваяния убрали оттуда только вчера. Она пожала плечами:
– Это совпадение.
«Не думаю».
– В любом случае, мы должны сообщить о том, что видели вчера, кригсхеру Бадварда, – задумчиво признала девушка. – Ты видишь, эти люди чем-то напуганы и готовы свалить вину на…
«На привычного врага, – подсказал варг. – Не вмешиваемся в людские дела?»
***
Стражник, мающийся в полной броне у дверей, сообщил, что его милость изволит отсутствовать, когда будет обратно – неизвестно, где его искать – «а вот это, сударыня эльфийка, не моего ума дело». Звучало это как «и не твоего тоже», но Таррин не успела пустить в ход властность эльфийской Высокородной – воин внезапно подобрался. Девушка проследила за его взглядом.
К ратуше стремительными шагами приближался мужчина, одетый в неброский зелёный камзол. Невысокий, светловолосый и тонкокостный, он ничем не выделялся из толпы. Его движения были лёгкими и экономными, одежда – не стесняющей движений.
Мужчина подошёл ближе и остановился, вскинув голову и глядя на Таррин внимательно, с лёгким прищуром: смотреть ему приходилось против света.
Двое спутников светловолосого – старик в широкой хламиде неопределённого цвета и плотный человек средних лет с лукавыми глазами и круглым добродушным лицом – несколько запыхавшись, подошли следом и тоже остановились. Аррых вытянул морду и принюхался.
– Приветствую тебя, Таррин, дочь Дарондила, – произнёс светловолосый. – Это очень удачно, что ты ищешь меня, потому что я ищу тебя. Я – Филиберт Хорст, кригсхер этого города.
(Продолжение следует)
-
О, начало новой волшебной истории! :) Спасибо, эрэа fitomorfolog_t :)
-
В новую историю о полюбившихся героях опять проваливаешься просто с головой. С первых же фраз :). "Не вмешиваться в людские дела" - да, это про кого угодно, но не про них: не про Таррин и Аррыха. Потому что и они сами - не из тех, кто прячется за равнодушное "моя хата с краю", когда в воздухе, как дымом, пахнет бедой, которая может из крохотного костерка разгореться в большой лесной пожар... А описание рыбных рядов на рынке - это отдельное вкуснейшее ох :). От всего сердца спасибо, эрэа fitomorfolog_t - и очень жду продолжения! :)
-
Эрэа Tany, эрэа Красный Волк, спасибо!
А вот и продолжение ))
Кригсхер, как знала Таррин, назначался королевским указом на срок не более года; на деле же это означало, что в конце каждого года он совершал путешествие в столицу для того, чтобы лично отчитаться перед его величеством и почти наверняка получить назначение на следующий год. Ведал он охраной закона и порядка, а в случае войны – сбором ополчения, прочие же дела оставались в ведении городских старшин.
Помещение, куда Таррин прошла следом за Хорстом, должно быть, служило тому кабинетом. По крайней мере, дальний его угол занимал стол, на просторах которого одиноко поблескивала бронзовая чернильница. Кригсхер предложил Таррин кресло и занял второе, старик в хламиде выдвинул для себя табурет. Аррых лёг рядом и немедленно сделал вид, что спит. Толстяка, представленного Таррин как Иоганн Мелсбах, в комнате не было – он испросил дозволения удалиться сразу после того, как был представлен эльфийке, и Хорст отпустил его коротким кивком, показавшим Тар, что тот отправился выполнять полученные ранее распоряжения.
– Итак, – произнёс Хорст, сводя вместе кончики пальцев и откидываясь на спинку кресла, – давайте вместе выстроим последовательность событий. На рассвете в западной части города было обнаружено изувеченное тело. Раны наводят на мысли о зубах и когтях, а не о ножах и кинжалах. Ночью поблизости видели громадного волка. Варга, если быть точным. А накануне вечером в южном предместье остановилась некая известная нам обоим эльфийская дама, которая путешествует в сопровождении гигантского пса.
Он замолчал и перевёл взгляд на Аррыха. Таррин ждала.
– Высокородная Таррин, я ведь не ошибусь, если предположу, что под личиной собаки скрывается варг? – вежливо продолжил Хорст. – И что именно твоего варга видели добрые жители Бадварда?
– Это не «мой варг», – Таррин повела рукой, снимая иллюзию. – Это мой друг.
Аррых приоткрыл жёлтый глаз и воззрился на кригсхера.
– Да, несомненно, – согласился Хорст. – Тем не менее, это был он?
«Вчера я прошёл по следу того человека, – сообщил Аррых. – Он привёл меня на закатную сторону холма. Там человек зашёл в дом. Я думаю, дом не жилой. Все запахи совсем холодные. Почти все, – честно добавил он. – Там было… что-то непонятное. После этого я вернулся. Может, меня и видели».
– Мне не нравится вывод, к которому ты меня подводишь, – холодно сказала Таррин, решившая, что рассказ о ночных похождениях варга скорее запутает дело, чем прояснит. – Ни я, ни Аррых никого не убивали прошедшей ночью. Наоборот, вчера мы стали свидетелями странного нападения.
Пока девушка в красках пересказывала подробности, Хорст всё больше и больше мрачнел, а когда она дошла до сравнения неизвестной твари с химерами, нетерпеливо забарабанил пальцами по подлокотнику.
– Ты ставишь меня в трудное положение, высокородная, – скривился он наконец. – При всём уважении, как я могу поверить в явление тварей из древних легенд, когда очевидное объяснение находится прямо передо мной? С другой стороны, если я задержу для допросов дочь короля горных эльфов и её спутника, боюсь, меня ожидают некоторые неприятности, – он позволил себе усмехнуться одними уголками губ. – С третьей… да, третья сторона тоже есть… Как ты знаешь, твой отец заключил некоторые соглашения, и одним из его условий было прекращение охоты на варгов. А настроения добрых горожан так переменчивы. Вчера они рукоплескали посольству твоего отца, сегодня же оказывается, что звери, которых взяли под защиту эльфы, разгуливают по улицам и режут ни в чём не повинных людей… Понимаешь?
– Не совсем.
– Всё очень просто. Если ты убила этого человека, у тебя, вероятно, были на то серьёзные основания. Я не хочу доводить до крайности. Но – одновременно – я хочу понимать больше, чем сейчас. И я должен предоставить убедительное объяснение добрым жителям города. Так что же произошло на самом деле?
– Ты хочешь сказать, что я… – ледяным тоном начала Таррин, но тут же оборвала себя. Не это было важно. – Подожди, но ведь вполне может быть, что речь идёт о двух разных людях.
Кригсхер энергично кивнул.
– Это легко проверить.
– И второе: пытаясь узнать, что происходит на самом деле, ты отбрасываешь одну из возможностей лишь потому, что она не кажется тебе достаточно правдоподобной.
Старик, о котором двое благополучно забыли, шевельнулся на скрипнувшем табурете.
– Может, старые легенды не врут… – пробормотал он.
– Бертольд, в числе прочего, наш архивариус и знаток преданий, – Хорст изобразил нечто вроде лёгкого поклона.
– Я слышала на рынке о зачарованных химерах, охраняющих город, – сказала Тар. Старик приосанился.
– Согласно легенде, когда стены Бадварда были возведены, Святой Элмарт отправился в горы и отсутствовал три месяца и три дня. Когда же он вернулся, его сопровождали ужасные создания – химеры. Их уродство превосходило самые страшные ночные кошмары, но твари кротко подлетали по зову святого и брали корм из его рук. Достигнув города, твари расселись по башням и укреплениям и обратились в камень. Позже, когда стены перестраивали, химер перенесли, и теперь они украшают ратушу.
– Ты веришь в это?
– Трудно сказать, госпожа. В старых книгах много расхождений. Кто-то считает, что фигуры изваял ближайший сподвижник Элмарта – Хельмут Шварц, другие же говорят, что они были привезены Элмартом из заморских краёв. Как бы там ни было, статуи химер – наша гордость, и даже на гербе Бадварда изображена химера.
– Вы можете договорить по дороге, – мягко прервал его Хорст и решительно поднялся, меняя тему:
– Ты хотела выяснить, является ли убитый тем же человеком, которого, по твоим словам, тебе удалось спасти вчера вечером? Думаю, нам пора уже на него посмотреть.
Выйдя из кабинета вслед за Хорстом, они оказались на узкой галерее, окружавшей Зал собраний. Стены были обшиты панелями из тёмного дерева – двое юнцов в одинаковых синих куртках как раз натирали их воском. Человек постарше, в такой же одежде, делал заметки на восковой табличке, время от времени отвлекаясь, чтобы сделать мальчишкам замечание. При появлении кригсхера все трое поклонились.
– Кстати! – оживился Бертольд, указывая на массивную плиту, вделанную в стену. – Вот ещё один дивный образец старой работы. Этот барельеф изображает тот самый герб, о котором я говорил, высокородная госпожа. Мрамор был привезён самим Элмартом из-за моря, из города Милье, но резчики работали бадвардские. Глаз химеры выполнен из цельного топаза.
Голубой камень тускло поблескивал в глазнице крылатой твари. Изображение вышло очень живым. На морде застыло выражение яростного торжества. С клюва свисал клок паутины.
– Вряд ли высокородная госпожа сможет оценить по достоинству оттенок мрамора, пока он скрыт пылью веков, – меланхолично заметил Хорст. – Это, случайно, не твой недосмотр, милейший? Или эта пыль такая древняя, что убирать её – кощунство?
***
Мертвецкая находилась совсем неподалёку, в здании городского суда. Здесь же, в подвале, размещалась и лаборатория судебного мага. К удивлению Таррин, им оказался круглолицый Иоганн. Он уже был здесь: отмерял и взвешивал щепотки растёртых в порошок трав и время от времени помешивал тёмно-болотную жижу в медном котелке, водружённом на треногу. При появлении процессии он отодвинул весы и ловко снял посудину с огня.
Заклятие Сохранения – простенькое, но действенное – до некоторой степени замедляло разложение. Этому же способствовал и холод, пробиравший до костей. И всё же сквозь густой аромат трав пробивался едва уловимый запах тлена и как будто ещё один – сладковатый, с примесью горечи и пыли. Аррых напрягся, хвост его вытянулся поленом. Он потянул воздух носом и фыркнул.
«Вот этот запах», – передал он.
– Который? Здесь их много, – едва слышно пробормотала Таррин. Кригсхер покосился на неё, но смолчал.
«Не понимаю».
Аррых пришёл в возбуждение. Он челноком пробежал по помещению, обнюхал мертвеца, затем сунулся к Иоганну – тот опасливо отдёрнул руку – к Бертольду и даже к Хорсту.
«Не понимаю. От мёртвого тоже так пахнет. И от толстяка».
Таррин подошла к массивному каменному столу, и Мелсбах сдёрнул грязноватую простыню.
Тело лежало ничком. Спина представляла собой бурое месиво, голова держалась на лоскуте кожи. Девушка не считала себя чрезмерно чувствительной, однако с трудом удержала вскрик.
– Переверните его, – сдавленно попросила она.
Иоганн, придерживая голову мертвеца, приподнял его, словно огромную нелепую куклу. Левая часть черепа была сплющена, лицо – искажено гримасой ужаса, и всё же сомнений не было.
– Это тот самый человек, – сказала Тар и отвернулась.
В наступившей тишине раздавалось сиплое дыхание Иоганна, где-то капала вода.
«Соберись! Посмотри. Он упал с высоты».
Таррин глубоко вдохнула и выпрямилась. Как-то вдруг оказалось, что чувства остались извне, а она – Таррин, дочь Дарондила – была внутри хрустальной сферы, пропускавшей звуки и образы, но отсекавшей всё, мешающее думать.
– Посмотрите на него, – твёрдо сказала она. – Его откуда-то сбросили. Вот эти ушибы и переломы – видите? Это не от зубов и когтей. Вы говорили о трупе в западной части города, а там нет ни старых каменоломен, ни обрывов. Откуда же он упал? И ещё. Вчера при нём был футляр. Зачем он варгу?
Хорст повернул голову к Иоганну, молча приглашая того высказаться в свою очередь.
– Всё готово, господин кригсхер, – тихо сказал тот.
«Готово к чему?»
Внезапно Тар поняла:
– Они собираются допросить мертвеца, – едва слышно пробормотала она.
– Именно, милостивая госпожа, – по-прежнему тихо отозвался Иоганн.
Он проверил ладонью, насколько горяч котёл, и бросил туда отмеренную заранее порцию трав. Над котлом взвился фиолетовый пар. Пар становился гуще, его клубы окутали тело. В лиловой мгле мерцали серебристо-голубые разряды, воздух в помещении посвежел.
– Великий Свет!
Таррин впервые присутствовала при таком действе: некромантия не входила в число наук, практикуемых её народом. Да и у людей… Попробовал бы проделать такое обычный добрый горожанин – живо отправился бы в каменоломни, добывать сланец во славу города Бадварда. Страх колкими искрами пробежал по коже, ладони девушки вспотели.
Мертвец шевельнулся.
Изломанное тело собиралось, двигалось. С сухим щелчком встала на место плечевая кость. Глаза, лишённые мысли, открылись.
– Спрашивай же, – севшим голосом поторопил Хорст.
– Твоё имя?
Голос Иоганна, неожиданно звучный, заполнил зал.
– Фабиан. Меня зовут Фабиан.
Голос покойного оказался сиплым – совсем не таким, как запомнился Таррин. Девушка стиснула кулаки так, что ногти впились в ладони.
– Фабиан, а дальше?
– Фабиан… Фабиан…
Мертвец замолчал, словно у него кончились силы. Веки опустились.
– Спроси же, кто его убил!
Толстяк даже не повернул голову. Казалось, он удерживает умершего взглядом, не давая ему упасть. Левой рукой он безошибочно выхватил новую порцию растёртых трав и бросил в котёл. Дым усилился, затем начал медленно рассеиваться.
– Кто тебя убил?
Мертвец покачивался, его глаза так и не открылись вновь.
– Кто тебя убил?
– Варги! Это были варги!
Тело с глухим стуком упало на стол. Потрясённая Таррин молчала.
– Всё, – Иоганн вытер лоб рукавом. – Больше ничего нельзя сделать.
«Нет!»
Рык Аррыха заполнил голову девушки. И, безотчётно, она тоже крикнула:
– Нет!
– Слова мертвеца имеют больший вес перед законом, госпожа, – буднично сказал Хорст.
Он направился к двери, распахнул её и остановился, показывая, что ожидает Таррин. Ошеломлённая эльфийка последовала за ним.
-
Да уж, попали друзья в неприятную историю...
-
Что же стоит за убийством, в котором пытаются обвинить друзей? Чьи-то игры в большую политику - или не только? И что же было в том самом футляре?.. Огромное спасибо, эрэа fitomorfolog_t - и снова очень-очень жду продолжения! :)
-
Да уж. Заставить кадавра солгать - это вам не то! Недаром показания мертвеца считаются железным доказательством. Да и оживить статуи - тоже не ярморочный фокус! Тут клубок нешуточный вырисовавается. Кому же непрочный мир так мешает? Уж в то, что провокация адресная, направлена против Таррин с Аррыхом, не верится - больно уж сложно все, против пары друзей можно и попроще схему изобрести.
-
Вряд ли так уж много примеров дружбы эльфа и варга, так что Таррин и Аррых вполне могут быть средством достижения цели. Только тогда какова эта цель? Посеять раздор между людьми с одной стороны и эльфами и варгами с другой?
А запах, который почуял в мертвецкой Аррых, не имеет ли отношение к этой интриге?
-
Окончание ))
– Даже если это сделали варги, господин, – внезапно сказал Бертольд, – ничто не указывает на то, что именно наши гости виновны в этом злодеянии. Мертвец не указал конкретного виновника своей смерти.
– Это необычно, – задумчиво проговорил кригсхер. – А ты не поддаёшься впечатлению? Но формально ты прав. Госпожа, я настоятельно прошу тебя не покидать город. Разумеется, я проверю твои слова. Если твои солнечные стрелы работают так, как ты описываешь, заметить вспышки могли многие.
Он пропустил Таррин и Аррыха вперёд и направился к лестнице. Бертольд следовал за ним.
***
Круглые часы на ратуше пробили четыре. Солнце стояло ещё высоко, но уже не было таким злым. Таррин поняла, что она устала и проголодалась. Бертольд направился к ратуше, Хорст раскланялся с эльфийкой и ушёл, прихватив с собой десяток стражников.
«Что теперь?»
– Мы что-то упускаем, но я не понимаю, что, – призналась Таррин, провожая взглядом спину кригсхера. – Мне хочется посмотреть на тот дом, о котором ты говорил. И на место, где нашли труп. Может, это наведёт на какие-то мысли. И на химер – правда, для этого надо забраться на крышу ратуши, – девушка фыркнула.
«Тогда начнём с последнего пункта, – заметил варг. – Это ближе. Давай догоним Бертольда, он-то как раз способен понять интерес к древностям».
Они подошли к дверям ратуши, и Таррин потянула за медную ручку, изображавшую – ну конечно! – очередную химеру.
– Олухи! Бездельники, недотёпы культяпые! Как, ну как это могло случиться! Что, здесь нет ни одного, кто мог бы просто – просто! – смахнуть пыль? Да вам за всю жизнь не рассчитаться за этот урон! Какое горе, какая невосполнимая утрата!
Бертольд, всклокоченный, словно только что пытался выдернуть последние волосы, наскакивал на переминающегося парня в синей куртке. Второй тщетно пытался укрыться за массивной деревянной лестницей на колёсах. Пол был усыпан сверкающей голубой крошкой.
Таррин посмотрела наверх. Химера на гербе таращилась пустой глазницей. Теперь, когда в ней не было камня, стали видны серебряные крепления, удерживавшие его ранее.
– Разве этим недоумкам понять, что они натворили? – продолжил Бертольд, обращаясь к эльфийке. Та наклонилась и подняла один из осколков.
– Не стоит ругать этих несчастных, – произнесла она. – Ведь это всего лишь витрум. Окрашенное стекло, – пояснила она, видя, как ошарашен собеседник. – Очень хорошей выделки, так что, вероятно, когда-то оно стоило дорого. Сейчас такое изготавливают везде.
– Так вот почему… – потрясённо начал Бертольд и тут же оборвал себя. – Ты уверена?
– Посмотри на форму осколков, почтенный. Можно проверить и другим способом, – Таррин вынула из уха серёжку с зелёным камнем. – Изволь убедиться: топазы намного твёрже берилла, и, если бы это был настоящий камень, он оставил бы царапину.
Бертольд посмотрел, как девушка проводит осколком по украшению, затем попытался поцарапать оконный витраж – и со вздохом бросил осколок на пол.
– Как неприятно разочаровываться в том, что считал истиной, высокородная госпожа. Но ты ведь пришла не за этим. Могу ли я чем-то помочь?..
***
Попасть на карниз оказалось несложно. Узкие окна башенок возвышались над крышей средней части здания. Таррин пересекла чердак, пустой и пыльный, и распахнула окно. Аррых следовал за ней.
Вблизи статуи оказались гораздо массивнее, чем думала эльфийка. И очень, очень тщательно проработаны. Там, где поверхность не была повреждена временем, можно было рассмотреть самые мелкие детали. Каждое перо на крыльях. Шерстинки на морде. Складки век.
– Удивительно, – Таррин подошла поближе и положила руку на голову статуи. – Можно подумать, что… Аррых!
Клюв твари, морду, когти покрывали бурые пятна.
«Кровь. И пахнет кровью».
Таррин почувствовала, что дрожит. Нет, дрожь рождалась в глубине статуи. Тварь напрягалась, силилась преодолеть каменную неподвижность.
– Аррых, ты тоже чувствуешь?
«Да».
Таррин опустилась рядом со статуей.
Рядом с живой, яростной, скованной заклятием химерой.
– Столько веков, – изумлённо выдохнула она. – Сидеть здесь и…
«И мечтать вырваться?»
– Да.
«И, возможно, отомстить?»
Действительно. Ненависть сочилась из камней, наполняла воздух. Таррин чувствовала, что задыхается.
– Тот, кто позволит летать им хотя бы изредка, станет… желанным избавителем?
Варг лёг, вытянув морду.
«Ненадолго, – философски заметил он. – Снова летать… и каждый раз вновь обращаться в камень? Очень скоро они начали бы ненавидеть его ещё сильнее, чем ненавидят сейчас… тех, кого ненавидят».
Таррин провела пальцами по длинному когтю.
– Ты прав. И что же делать?
«Выпусти! Выпусти!»
Это не была мысль варга. Этот голос раздавался не как камнепад. Скорее, как тихий гул далёкой лавины, как едва слышный шёпот бури, бушующей далеко.
– Ты слышал? Слышал?
«Да».
Таррин покачала головой.
– Если вас выпустить, вы уничтожите город, – сдавленно сказала она.
Удар ярости был так силён, что свинцовый жёлоб, опоясывающий карниз, задребезжал.
– Как? Как можно вас выпустить?
Ярость утихла.
«Амулет, – простонало то, что сидело внутри неподвижного изваяния, – уничтожь амулет! Мы сделаем что угодно. Мы сделаем тебя богатой. Мы выполним всё, о чём попросишь. Только выпусти. Освободи».
– Какой амулет?
Ответом был то ли стон, то ли вой, и, сколько Таррин ни спрашивала, ничего не добилась. То ли химера не знала ответа, то ли не могла его дать.
Таррин встала. Солнце зашло, поднимался ветер. Становилось холодно.
– Пойдём, Аррых, – сказала она. – Кажется, здесь мы узнали всё, что могли.
***
В кабинете кригсхера горели свечи. Сквозняк шевелил тёмную портьеру, словно за ней прятался невидимый зверь.
– Я должен извиниться перед высокородной, – сокрушённо произнёс Бертольд. – Я умолчал об одном поверье, которое показалось мне важным в свете происходящего, ибо таков был приказ кригсхера…
– Дело в том, – прибавил последний, – что мне хотелось сперва проверить твой рассказ. Вой собак, крики, вспышки света – всё это подтвердилось. Жители рассказывают и о свисте крыльев, и о странном клёкоте. Права ты и в том, что беднягу Фабиана совершенно неоткуда было сбросить там, где было найдено тело.
Бертольд энергично кивнул и продолжил, словно его не прерывали:
– Поверье же, о котором я умолчал, гласит, что топаз, сидящий в глазнице изображения, даёт власть над химерами. Несколько лет назад мы с почтенным Иоганном даже пытались проверить, так ли это. Мы вынули камень и отнесли на крышу. Но, сколько мы ни подносили кристалл к изваяниям, ни он сам, ни химеры не проявили себя, и я решил, что это всё-таки миф. Когда же оказалось, что разбившийся камень – подделка, я вновь вспомнил о легенде. Тот, который мы испытывали, не был подделкой! Он был гораздо тяжелее стекла. Вероятно, мы просто не открыли способ его пробудить. А следы крови на статуях добавили уверенности, –
Бертольд пожал плечами.
Мелсбах в задумчивости прошёл по кабинету и отодвинул портьеру, словно проверял, не подслушивает ли кто-то. Небо за окном слабо светилось – луна вот-вот должна была взойти.
– Остался сущий пустяк, – с досадой произнёс кригсхер. – Найти похитителя и вернуть кристалл.
– Думаю, мы с Аррыхом начнём с того места, до которого ему удалось проследить Фабиана, – предложила Таррин. – Есть ряд способов, с помощью которых мы, эльфы, можем пройти по следу творившего магию. Каждое магическое воздействие имеет свой цвет, запах и вкус. Мне понадобятся некоторые ингредиенты… Они помогут обнаружить след, даже если он очень стар.
– Есть и другое направление поисков, – сказал Хорст, – но им удобнее заниматься мне. Покойный Фабиан был членом воровской гильдии. Возможно, кто-то из его круга может что-то знать. Но всё это тоже завтра. Почтенный Мелсбах, а что скажешь ты?
Иоганн повернулся от окна. Даже в свете взошедшей наконец луны видно было, насколько он бледен.
– Мне есть что сказать, – произнёс он и провёл языком по губам. – Я знаю, где камень. Я не хотел спешить, но вы подошли слишком близко.
Аррых вскочил, из его горла вырвалось низкое рычание. Мелсбах ударил по створке окна, и оно распахнулось. В лунном свете блеснуло голубое.
– Забери своего пса, – взвизгнул колдун. – Иначе…
Воздух наполнился хлопаньем крыльев. Клекочущие химеры снижались, зависали над подоконником, врывались в открытое окно.
Свечи погасли.
Аррых прыгнул.
Мелсбах взмахнул руками, отброшенный мощным толчком. Камень, выпавший из его ладони, с сухим стуком покатился по полу.
Мелькнули ноги толстяка в щегольских башмаках. С криком, от которого у Таррин заложило уши, он перевалился через подоконник. Клёкот перешёл в яростный клич, крылья забили громче – тело, подхваченное химерами, поднималось всё выше. И в тот миг, когда Таррин, оправившись от потрясения, подхватила с пола голубой кристалл, хищные твари выпустили свою жертву.
Таррин протянула руку к окну, заставив лунный свет играть на сверкающих гранях.
– Вернитесь, – приказала она. – Вернитесь и выслушайте мою волю.
И, когда химеры, толкаясь и клекоча, опустились кто куда – на карнизы, подоконник, а одна даже протиснулась в комнату, взгромоздившись на стол, – закончила:
– Летите домой, в свои горы. И будьте свободны.
– Постой, – не успела Таррин опомниться, Хорст выхватил камень и поднял его высоко над головой. Девушка замерла.
– Зачем, кригсхер? Их нельзя оставлять здесь, – она старалась говорить как можно убедительнее. Как объяснить Хорсту, что он совершает ошибку? – Разве ты не понял? Аррых! А ты?
К её изумлению, варг нагнул голову и вывалил язык в волчьей улыбке.
– Маленькое дополнение, высокородная, – произнёс Хорст. – Летите, но помните: камень остался у нас. Любая, кто захочет вернуться, займёт своё место там.
И жестом указал – где именно.
***
Свечи оплыли. Наступал рассвет.
– Ты перепугал меня, – призналась Таррин, отпив из бокала глоток вина. – На один страшный миг я решила, что ты собираешься оставить химер в городе.
– Это было бы слишком опасно, – ответил Хорст. – Если бы кто-то в будущем завладел камнем, он мог бы сотворить много бед. Но и уничтожать амулет нельзя: боюсь представить, что сделали бы твари с городом, который так долго держал их в плену. Возможно, мы всё же уничтожим кристалл, но сделаем это в глубокой тайне. Оставлять потомкам такое наследство?
– Значит, ты понял!
– Да. Святой Элмарт связал химер заклятием и подчинил кристаллу. Они, покорные его воле, брали еду из рук господина, а люди принимали это за преданность и кротость.
– Какая мерзость, – сказал архивариус и, помолчав, добавил: – Я не знал только того, что магия кристалла просыпается лишь в лунном свете. Когда мы с Мелсбахом испытывали камень, стоял день.
– Мелсбах по роду службы имел дело с разными людьми, – кригсхер пожал плечами. – И с мертвецами, если уж на то пошло. Ему стал известен секрет амулета. Дальше просто. Мелсбах подрядил Фабиана выкрасть для него кристалл. Не знаю, почему он не рискнул взять камень сам. Возможно, опасался, что окажется замечен . Фабиан должен был спрятать добычу в футляр и ни в коем случае не доставать, пока не передаст Мелсбаху, но вор, должно быть, не утерпел, заглянул внутрь и показал камень луне. Футляр мои люди нашли в доме Мелсбаха.
Он достал футляр из кармана, перебросил Таррин и продолжил:
– Получив топаз, Мелсбах призвал химер и приказал убить вора. Испытал амулет и заодно избавился от опасного человека.
– Одного я не понимаю, – Бертольд поднял брови. – Почему химеры напали на Фабиана в первый раз? Ведь кристалл был у него.
– А я не могла понять, почему не почувствовала, что у Фабиана находится предмет такой магической силы, – отозвалась Таррин.
Она сосредоточенно ощупывала футляр и даже заглянула внутрь. – Но этот футляр запирает магию. Делает помещённые внутрь магические предметы неощутимыми. Это ответ на оба вопроса.
Хорст рассмеялся.
– Наш друг Иоганн знался и с контрабандистами! Я рад, что доверился тебе. Если бы даже Мелсбах не запаниковал, наутро ты нашла бы его по магическому следу.
Таррин покачала головой.
– Не нашла бы, если бы Мелсбах не сделал какой-нибудь глупости. У людей это называется «блеф». Магический след остывает быстро, и ходить по старым следам не умеет никто.
– Ты почувствовала, что кристалл у Иоганна? – с любопытством спросил кригсхер. – И поэтому догадалась, да?
– Нет, – Тар рассмеялась. – Этот амулет никак не проявляет себя уже сейчас, спустя три часа после использования. А Мелсбах воспользовался им почти сутки назад. Так что дело в другом.
Фабиан обвинил в своей смерти варгов. Но ведь колдовал над ним Иоганн! Вот почему я его заподозрила.
«И запах», – напомнил Аррых.
– И запах, – сказала Таррин и, видя недоумение собеседников, пояснила:
– Возле дома, до которого Аррых проследил Фабиана, пахло теми же травами, которые Иоганн использовал для поднятия мертвеца. Запаха самого Иоганна возле дома не было. Должно быть, он приходил туда каким-то другим путём. Это не был дом самого Иоганна – тот был очень осторожен. Однако признайся честно, если бы я высказала тебе наши с Аррыхом подозрения – кому бы ты поверил: эльфийке с варгом или тому, кто находился рядом с тобой многие годы?
***
Улицы уже начали заполняться людьми, когда Таррин и Аррых наконец прошли через ворота внутреннего города.
За воротами варг остановился.
«Мы забыли про рыбу».
– Не беда, – Таррин кивнула. Старуха в серой шали стояла на прежнем месте.
«Надо было сразу покупать у неё», – укорил варг.
– Ну что ты! Когда отказываешься от выбора – жизнь становится куда менее красочной, – и Таррин направилась к старухе, на ходу развязывая кошель.
-
Ну вот, а мы вселенский заговор начали распутывать ;D А это просто внутригородская возня вокруг власти. И друзья просто удобными стрелочниками показались. Но как же не подумать было о том, что поднятый труп если кому и будет подчиняться, то поднявшему? Двойка жирная за догадки :'(
Спасибо, эрэа fitomorfolog!
-
Дочитала на едином дыхании :). Молодчина Таррин, молодец Аррых - и с кригсхером Хорстом славному городу Бадварду тоже очень повезло :). А жажда могущества и власти, разъедающая изнутри человеческую душу, как кислота - да, она и вправду превращает человека в то, что страшнее любой химеры... И вот это очень запало в сердце: "Когда отказываешься от выбора - жизнь становится куда менее красочной" :). Огромнейшее спасибо за новую великолепную историю, дорогая эрэа fitomorfolog_t! :D И уже страшно хочется ее продолжения... :)
-
Друзья в очередной раз оказались на высоте. И хорошо, что Бертольд им поверил :) Интересно, в чьи еще дела не вмешается сладкая парочка? ;)
Спасибо, эрэа fitomorfolog_t
-
Какая чудная пара Таррин и Аррых! Интересно, какие ещё приключения ждут героев. Уверена, эта пара с честью выйдет из любых передряг.
-
Эры и эреа! Спасибо всем :). Рада, что кому-то нравится.
P.S. Да, скоро на экранах: Таррин и Аррых.
(https://ic.pics.livejournal.com/prokhozhyj/8624110/4400266/4400266_original.jpg)
-
И снова - очень-очень ждем! :D
-
Присоединяюсь к эреа Красный волк/b], ждём продолжения приключений Таррин и Аррыха.
-
Сасибо ))
Тем временем вышел четвёртый, новогодний, сборник на ЛитРесе, и - ура! Скачать сборник бесплатно можно тут (https://www.litres.ru/aleksey-lado/neprostye-istorii-4-pechalnye-zvezdy-schastlivye-zvezdy/):
Самой Длинной Ночи посвящается ))
СНЕЖНЫЕ ПТИЦЫ
Снег лёг враз, словно тот, кто ведал погодой, решил не пробовать, удались ли в этом году снежинки, не надо ли добавить белизны и пышности, а просто вывалил всё, что успел запасти осенью. Толстое, глушащее звуки одеяло скрыло камни и тропинки, пригнуло ветви деревьев. Однако хозяин зимы на этом не успокоился. В своей мастерской он без устали чеканил одну снежинку за другой, и уже к следующему утру снега хватило на новую метель.
Пышные хлопья падали день за днём, неделю за неделей. Таррин смотрела в высокое окно своей комнаты и думала, что ещё немного — и жители замка окажутся запертыми до самой весны. А пока они каждое утро освобождали от наносов двери и ворота, и дозорные, кутаясь в плащи, уходили, чтобы сменить товарищей, к кромке леса. Там из наста и снега были возведены укрытия, потому что летние шалаши оказались погребены под невиданным по толщине покровом.
Таррин была невысокой по эльфийским меркам. Каштановые волосы достались ей от матери, упрямство — от отца, а другом она обзавелась сама.
Аррых, приятель Таррин и напарник по множеству приключений, ещё в начале зимы наведался в замок, да так и остался. Аррых был варгом, гигантским разумным волком. Сейчас он хотел бы вернуться к родичам, но стая Аррыха с началом снегопада откочевала на восточное плоскогорье, где сильный ветер не давал снегу собираться. Аррыха отрезало от соплеменников. Пройти, по его словам, было можно: снег слёживался, его пласты перемежались пластами наста. Однако пурга заметала следы, и даже мелкая живность, которую обычно удавалось вынюхать под сугробами, теперь была надёжно укрыта. «Плохая охота, плохое время для путешествия», — повторял Аррых, сначала терпеливо, потом с досадой.
Замок Дарондила, короля горных эльфов и отца Таррин, был возведён на высокой горе. Ниже, за окном, лес бугрился белыми макушками, спускаясь к долине далёкого Ароса, и небо над ним было тоже белым — укрытым ровной пеленой облаков. Солнечный свет пробивался сквозь них, словно через перламутровую раковину.
— Никогда такого не видела, — сказала эльфийка, отворачиваясь от окна. Варг лежал, вытянувшись во всю длину у камина, и его глаза янтарно светились.
«Я тоже, — ответил он, пользуясь не звуками, а мысленной речью, как делал всегда, когда надо было говорить на языке эльфов. И, подумав, честно прибавил: — Правда, я видел меньше зим, чем ты».
— Я засиделась, — Таррин потянулась, разгоняя кровь. — Смотри, облака сегодня высокие. Может, снег больше не будет идти? Хочется выбраться хотя бы на несколько дней.
«Скоро зима повернёт к весне, — отозвался варг. — Старики говорят, в это время снежные птицы танцуют свой брачный танец, и тот, кому посчастливится его увидеть, будет удачлив весь год».
— Снежные птицы? Я никогда не слышала о них!
«Глупая эльфийка! — проворчал варг. Это давно уже было всего лишь дружеским поддразниванием, и Тар улыбнулась. — Снежные птицы танцуют на изломе зимы, на грани жизни и смерти, — мысленная речь варга не грохотала, как бывало, когда он сердился, а рокотала тихо, почти напевно. — Их перья кружатся в воздухе, и тот, кого они коснулись, испытывает счастье. Увидеть снежную птицу непросто, это случается лишь с теми, кто готов отдать что-то очень важное для себя».
— И это действительно приносит удачу?
«Так говорят».
Таррин опустилась в кресло, но смогла оставаться в покое лишь на то короткое время, что требуется для глубокого вдоха и выдоха.
— Если снегопад не возобновится, мы отправимся их искать, — решительно произнесла она.
«Тебе так срочно понадобилась удача?»
— Нет, но если она понадобится срочно — нам некогда будет отправляться на поиски снежных птиц!
Аррых поднял голову. Уголки его губ оттянулись в стороны, пасть приоткрылась, позволяя увидеть розовый язык и устрашающие зубы: варг смеялся.
«Очень убедительно. Но мы, и правда, засиделись. Найдём мы их или нет — а небольшая прогулка нам не помешает».
После нескольких дней тепла снова подморозило. Таррин собрала заплечный мешок, не забыв ни кокон из лёгкой тёплой ткани, позволявший ночевать на снегу, ни запас еды, отдав предпочтение орехам и тонким хлебцам, способным насытить уставшего путника, ни котелок. Хотя она тщательно отбирала, что взять с собой, поклажа получилась увесистой. К тому же к ней прибавлялись лук и колчан.
Заклятие надёжно защищало тетиву от намокания, запасная тетива, а также всё необходимое для добычи огня и мелкого ремонта, лежали на своих местах в кармашках широкого пояса. Случись что непредвиденное, мешок можно и потерять, и тогда то, что осталось при тебе, спасёт жизнь.
— Ты уверена, что не хочешь взять с собой воинов? — спросил Дарондил, выходя во двор замка, чтобы проводить дочь.
Спрашивал он не в первый раз, и не в первый раз Таррин отвечала:
— Не беспокойся, отец, мы с Аррыхом сумеем защитить себя и не попадём в беду. Уже к Повороту я буду дома.
Дарондил обнял дочь, и ворота перед ней медленно распахнулись.
Начало пути было лёгким. Эльфийка даже по рыхлому снегу могла пройти, не проваливаясь. Варги так не умели, поэтому Аррых радовался прочному насту и бежал впереди упругой рысью, ходко, без напряжения. Вскоре им попался заячий след. Аррых прыгнул в сторону, скрылся за деревьями. Вернулся он довольный. К его носу пристал клок белой шерсти, и варг стряхнул его, потёршись мордой о снег.
Ниже, там, где хвойные деревья стали высокими, друзья свернули. Их путь лежал на юг: так они решили накануне. Пройдя Долгий Лес, они рассчитывали дойти до Столовых гор. Их вершины, плоские и невысокие, были покрыты лишь низкорослыми кустами. Таррин и Аррых хотели увидеть как можно больше разных, не похожих друг на друга мест. Кто знает, какие из них лучше подходят снежным птицам?
Деревья, усыпанные мерцающим снегом, стояли тихо и торжественно, но в кронах слышался то шорох птичьих коготков, то писк поползней и синиц. Снег покрывали цепочки следов — горностаи искали добычу, а в одном месте Таррин увидела отпечаток крыльев взлетевшей сойки. Эта мелочь не интересовала Аррыха, но более крупного зверья до вечера они так и не встретили.
Через два дня Долгий лес кончился. Путники вышли к Делинтанару, притоку Ароса, широкая долина которого должна была вывести к Столовым горам.
— Должно быть, для танца снежным птицам нужны ровные площадки, — воодушевлённо говорила Таррин тем же вечером. — Ветер и звёзды, и ни единой души вокруг. Вот почему мы не встретили их до сих пор. А там — там, может, нам повезёт!
Невысокий костёр лизал рыжими языками бока закипающего котелка, искры взлетали и гасли в тёмном небе, заслон из ветвей не давал теплу улетать.
«Ты и раньше, бывало, путешествовала зимой, — проворчал варг, умиротворённо вытягивая лапы и щурясь. — И ни разу не встречала снежных птиц — ни в лесах, ни на плоскогорьях. Ты думаешь, они вылетят тебе навстречу лишь потому, что на этот раз ты ищешь именно их?»
— И правда, — Таррин рассмеялась. — В любом случае, попытаться стоит. Но я обещала быть дома к Повороту, так что пусть поторопятся.
«Я помню. Вы, эльфы, празднуете его как-то по-особенному?»
— Недели перед Поворотом — время тёмных ночей и тёмных сил, — девушка задумчиво поворошила прутиком угли. — Самую длинную ночь в году принято проводить с друзьями, в тесном кругу. Мы поём песни-воспоминания или просто молчим вместе. А вот следующий день — день веселья, радости и смеха. Замок украшают огоньками, живыми цветами, в общем зале накрывают длинный стол, и лучшие музыканты показывают своё мастерство. Мы танцуем, дарим подарки, состязаемся в различных умениях. В этот день не принято строить планы на будущее и печалиться о прошлом. Так мы показываем, что рады приходящему году, что бы он ни принёс. А вы?
«Длинную ночь мы тоже проводим вместе. А следующий день стая должна встретить в пути: даже если весна окажется поздней — всегда можно задержаться где на день, а где и на луну. Волчья жизнь — это дорога. И новый год — начало нового пути и
продолжение старого».
— Начало и продолжение?
«Да, одновременно».
Достигнув Столовых гор, Таррин и Аррых переждали короткую непогоду в балке, укрытой от ветра и поросшей кривыми деревцами, а на следующее утро двинулись дальше. Целый день ушёл на то, чтобы подняться на одну из вершин. Отсюда, насколько хватало глаз, видны были горы — старые, выглаженные ветрами, они поднимались плоскими уступами, и узкие долины прорезали их, словно перед Таррин лежали ломти праздничного пирога.
— Мир кажется таким огромным! — Таррин глубоко вдохнула морозный воздух, раскинула руки и закружилась, а варг толкнул её и отпрыгнул, приглашая побегать. — Ах, вот ты как! Ну, держись!
Шкура варга пахла снегом и чуть-чуть дымом. Они догоняли друг друга и уворачивались, и оба извалялись в снегу, а после отогревались у костра. Веточки горных кустов вспыхивали жарко, но быстро сгорали, оставляя ломкие угольки.
Друзья передвигались иногда днём, иногда ночью, — темнота обоим была нипочём, да она и не бывала полной. Никогда раньше Таррин не видела такого звёздного неба. Словно на рисунок созвездий, знакомый с раннего детства, кто-то насыпал мельчайшую сверкающую пыль.
Время от времени Аррыху везло, и он добывал кролика или куропатку.
— Может, куропатки — это и есть снежные птицы? — то ли с досадой, то ли подсмеиваясь, спрашивала Тар. И варг каждый раз отвечал: «Конечно, нет, и ты сама это знаешь!»
Поворот зимы приближался, и, хотя никакого следа снежных птиц они так и не нашли, Таррин признала, что пора поворачивать к дому. На карте их путь выглядел бы как огромная подкова, и они решили спрямить дорогу.
Спустя несколько дней они стояли перед длинным карнизом, проходящим по крутому боку горы.
Путь вниз был отрезан обрывом. Трещина в теле скал не была глубокой, на дне её скопился снег, и всё же спуск казался невозможным.
«Мы можем вернуться и попробовать в другом месте».
Иногда горы словно не пускают куда-то: если бежать волчьей рысью по прямой — до дома оставалось куда меньше дневного перехода, но пока друзья раз за разом натыкались на непроходимый участок, возвращались по своим следам, забирались выше и пробовали снова. Оба устали, а Таррин, к тому же, подгоняло нетерпение. Ведь она обещала вернуться к Повороту зимы!
— Я думаю, снег выдержит, — сказала она. — Пройду первая: я легче, а если путь окажется ненадёжным, я это пойму.
Варг ответил согласным ворчанием. Он был терпеливее и неутомимее Тар, но и ему надоели безуспешные блуждания на одном месте.
Таррин сняла плащ, чтобы тот не стеснял движений, и приторочила к полегчавшему мешку. Снег, лежащий на карнизе, был зализан солнцем и ветром и блестел ледяной корочкой, однако, прижимаясь к стене, можно было двигаться вперёд. Таррин ступала легко, прислушиваясь к ощущениям. Дважды ей показалось, что уступ под снегом сужается, и она чертила линию мыском сапога, отмечая опасность. Она благополучно добралась до конца карниза, остановилась на неширокой площадке и облегчённо перевела дух: впереди виднелся пологий ровный подъём.
Аррых двинулся следом. Первое отмеченное Тар место он преодолел прыжком, не желая доверяться слежавшемуся снегу. У второй метки он прыгнул снова. Лапы Аррыха вспороли корку наста, и вдруг под нею сверкнула наледь. Варга занесло, опрокинуло, впечатало спиной в каменную стену. Таррин вскрикнула. Аррых съезжал вниз — сперва боком, затем его ударило о выступ, перевернуло. А дальше Таррин видела лишь снежный вал, стремительно растущий, увлекающий за собой всё, что находилось по дороге.
Дрожа, Таррин вцепилась в выступ скалы. Лавина достигла дна, поднятый в воздух снег оседал, и только взрыхлённая поверхность выдавала место, где оказался погребён друг.
(Продолжение следует)
-
Ну вот, на самом интересном месте... ;) Тоже захотелось увидеть снежных птиц :)
-
"...Новый год - начало нового пути и продолжение старого..." Ох, как же здорово сказано! :) А горы - да, решили без всякой жалости испытать друзей на прочность. Огромное спасибо, эрэа fitomorfolog_t! :) И тоже с нетерпением и с тревогой жду: что же дальше?
-
Эры и эрэа! Спасибо! :)
И окончание:
Спуститься с того места, где находилась эльфийка, было возможно, хотя и рискованно. На середине склона она сорвалась и покатилась, каждый миг ожидая удара о камни. Внезапный рывок чуть не выдернул руку из сустава. И через миг Таррин почувствовала, что лежит неподвижно.
Она выбралась из снега и огляделась. Заплечный мешок висел, зацепившись за обломанный сосновый стволик. Именно он и задержал падение. Пола плаща, притороченного к мешку, трепетала на ветру высоко над головой. Там же, в мешке, остались и топорик, и спальный кокон, и еда. Добраться до всего этого было сложно.
Место падения варга удалось найти без труда. Неровная поверхность сошедшей лавины оказалась намертво схвачена морозом. Хорошо, что нож остался при Таррин. Она копала торопливо то лезвием, то руками, кляла своё нетерпение и отчаянно надеялась, что Аррых цел. Внезапно пальцы, уже замёрзшие, несмотря на перчатки, наткнулись на что-то. Лапа! Серебристо-серая, с мощными чёрными когтями. От облегчения Тар чуть не расплакалась: лапа была тёплой, даже сквозь перчатку Таррин чувствовала ток крови по сосудам зверя.
Наконец удалось откопать всего варга. Дыхание его было поверхностным, задняя лапа — вывернута. Слава Звёздам, переломов не было.
Первым делом следовало вправить вывих. Таррин нащупала сустав, потянула лапу, поворачивая. То, что варг был без сознания, сейчас помогало, а не мешало: он не чувствовал боли, мышцы оставались расслабленными. И всё же Таррин поняла, что простых — не магических — сил не хватает.
Она сосредоточилась и потянула снова, присоединяя к силам рук магический заряд. Медленно, очень медленно лапа поворачивалась, пока не раздался щелчок. Таррин поспешно укрепила связки и сухожилия, закрыла повреждённые сосуды под кожей. Затем занялась головой.
Острый камень был почти утоплен в снегу. Должно быть, летом он торчал в ущелье, как большой обломанный зуб. Удар рассёк шкуру на голове варга, но кровь уже остановилась сама. Таррин поняла, что больше сделать не может, и обессилено привалилась боком к тому самому обломку скалы, который стал причиной несчастья.
Глаза варга были по-прежнему закрыты. Солнце ушло за гребень горы, тени на снегу стали длиннее и синее.
Пояс Таррин, в кармашке которого находились трутница и огниво, оставался при ней, но здесь, в узкой щели между двумя обрывами, не росло ни единого кустика. Или, может, они были засыпаны снегом? Всё равно. Ей надо было озаботиться топливом, прежде чем начать вправлять вывих. Магическое лечение вытягивает много сил, она ведь знала это. Её ошибка.
Но главная ошибка — нетерпение.
Ошибка её, а расплачиваются оба.
Надо передохнуть. Надо передохнуть, встать и найти место, где можно подняться. Выше по склону она видела деревья, низкорослые, перекрученные ветром. Топорик остался в мешке, но можно наломать ветвей, принести… огонь — это спасение.
Таррин чувствовала, как мысли, словно замороженные, движутся всё медленнее. Сколько времени уйдёт на поиск топлива? Варг, когда он здоров и силён, может спать на снегу без вреда для себя. А сейчас… Что, если Аррых замёрзнет, пока она ходит?
Нет, уходить нельзя. Таррин шевельнулась. Медленно распрямилась, хотя холод побуждал сжаться в комок. Легла, вжимаясь всем телом в густой мех и стараясь прикрыть Аррыха настолько, насколько могла. Сердце варга билось медленно, тихо, размеренно. Снизу от шерсти шло едва заметное тепло, но спина и плечи девушки заледенели.
От дыхания Таррин шерсть варга рядом с её лицом покрылась инеем. Повернув голову, Таррин смотрела на тени, а те удлинялись, тянулись к ней. Ночь наступала неумолимо, ей не было дела до двух неудачников, решивших, что Поворот — самое время для того, чтобы шутить с зимой.
Щёки Таррин так застыли, что она почти не почувствовала порыва ветра. Только отметила, что по насту пронеслась позёмка. А потом снежные струи приподнялись, свились в две длинные грациозные шеи.
Ветер усилился. От наста отделились фигуры. Тысячами ледяных искр засеребрились крылья, соткались тела из закатного света и снега. Две птицы на тонких ногах сделали шаг навстречу друг другу.
Это было прекрасно. Таррин забыла дышать.
Взмах белых крыльев, ещё шаг, вместе, одновременно, так точно, будто танцем руководит невидимый балетмейстер. Шеи откидываются назад так, что головы касаются спин. Птицы распрямляются, приседают в низком реверансе. И новый шаг.
«Опять переусердствовала?»
Мысленный голос варга был совсем слабым.
— Смотри! — едва слышно шепнула эльфийка. — Это они.
«Уоу! — варг собрался с силами и добавил: — Так вот что означало «между жизнью и смертью». Я думал, это просто красивый оборот».
— Смотри!
Птицы танцевали. Грациозно изгибаясь, сплетались шеи, белые крылья — длинные, с призрачной бахромой маховых перьев — разворачивались и поднимались. Птицы расходились, тянулись друг к другу, словно стремились заключить в объятия, и вновь сходились. Закат догорел, но контуры птиц светились серебром.
Таррин потеряла счёт времени. Небо над гребнем скалы посветлело: там, за каменной грядой, вставала не видимая пока луна.
Ветер вновь поднялся и стих. Птицы закружились, их фигуры взметнулись в последнем вихре — и исчезли.
Таррин осторожно перевела дух. Ей казалось, что она полна изумлением и восторгом до краёв: пошевелись — и расплещешь. Она прикрыла глаза.
«Вставай! Вставай!»
Мысленный голос варга лишь слегка потеснил картину, которая всё ещё заполняла сознание.
«Вставай!»
Таррин попробовала шевельнуться и поняла, что не чувствует ни рук, ни ног. Лишь спустя какое-то время ей удалось согнуть окоченевшие пальцы, а затем и выпрямиться. Варг возился рядом.
«Помоги мне!»
Таррин перекатилась. После нескольких попыток ей удалось встать на колени. Она толкала варга, понимая, насколько невесомы её усилия, а тот скрёб лапами, силясь подняться. Сперва каждое движение причиняло боль. Постепенно тело разогрелось. Мышцы дрожали от напряжения, и всё же сокращались раз за разом.
И наконец удалось. Варг стоял на трёх лапах, покачиваясь, и Таррин стояла рядом. Затем варг шагнул вперёд. Ещё и ещё.
Так, медленно, с остановками, Таррин и Аррых преодолели невеликое расстояние, отделявшее их от склона.
Там варг опустился на снег и начал рыть. Таррин, поняв, что надо делать, отгребала снег в сторону, пока не получилась пещерка, которая могла вместить двоих. Когда Аррых втиснулся под её своды, Таррин принялась забрасывать вход, чтобы заделать его снаружи, оставив лишь отверстие, в которое могла проскользнуть сама. Потом, уже изнутри, постаралась закрыть и его.
Вскоре воздух в убежище нагрелся от их дыхания, и девушка уснула.
Проснулась она от ощущения чьего-то присутствия. Тишину нарушало только едва слышное дыхание варга, и всё же рядом был кто-то ещё. Кто-то недобрый, с сознанием холодным и тёмным, как омут.
Таррин пробила отверстие в стенке убежища и выглянула.
Прямо напротив неё на валуне, столь огромном, что он возвышался над поверхностью снега, сидела химера.
Таррин вылезла из норы и выпрямилась. Морозный воздух обжёг щёки. Аррых, обрушивая плечами пласты снега, высунулся следом и замер, настороженный.
Химера по-птичьи наклонила голову, переступила лапами и с шумом выдохнула. Перья на её крыльях отливали тёмной бронзой, антрацитовые глаза смотрели не мигая, короткая сланцево-рыжая шерсть на боках и крупе позволяла видеть рельефные мышцы.
— Ты узнаёшь меня? — спросила эльфийка после недолгого молчания, заполненного взаимным разглядыванием.
Потому что она-то узнала! Именно этот хищно загнутый клюв на звериной морде, эти львиные лапы и длинный тонкий хвост, хлещущий по бокам, она видела совсем близко — у каменного изваяния, оказавшегося до дрожи живым. Жители Бадварда много веков гордились своими статуями химер, а те много веков служили невольными стражами города. И только прошлым летом Таррин и Аррыху удалось снять заклятие, которым связал тварей маг Элмарт, почему-то почитавшийся людьми за святого.
— Узнаю, — голос химеры оказался скрипучим и шёл не из клюва, а из груди создания, как у чревовещателей. — Вот и ты оказалась в беде, да? И как оно тебе? Нравится быть в чьей-то власти?
Звероптица снова переступила лапами, придвигаясь ближе, и брюзгливо добавила:
— Ты не попросишь пощады, дочь Дарондила? Ну или помощи, на худой конец?
— Зачем мне просить пощады? — Таррин чувствовала опустошение. Взгляд химеры был безжалостным и холодным.
— Ты доставила бы мне этим удовольствие, — равнодушно пояснила та. Чёрные глаза на миг подёрнулись плёнкой третьего века. — Впрочем, я и без удовольствия сделаю то, что должна.
И, помедлив, закончила: — У тебя есть верёвка?
— Верёвка?
— Верёвка, — терпеливо повторила химера. — Такая тонкая гибкая штука. Есть или нет?
— Зачем?
— Глупая эльфийка, — буркнула химера, и Аррых фыркнул. — А как ещё поднять твоего варга?
Таррин расстегнула пояс. Облегчение было таким внезапным, что она чуть не охнула.
— Значит, молва всё-таки лжёт. Химеры умеют быть благодарными, — сказала она, разматывая длинную лёгкую верёвку, закреплённую на талии.
— Химеры не умеют быть благодарными, — назидательно проскрипела птица-зверь. — Не быть неблагодарным куда важнее.
— А в чём разница?
Аррых вылез из убежища полностью. На заднюю лапу он пока не наступал.
— Разница в понимании последствий, — каркнула химера, внимательно наблюдая за тем, как эльфийка обвязывает варга. — Вот посмотри на этого. Один только раз он проявил неблагодарность — и теперь вынужден терпеть тебя рядом. Я много знаю о тебе, эльфийка Таррин.
— Аррых приходит и уходит, когда хочет! — возмутилась девушка, а варг согласно рыкнул.
Химера разразилась кудахтающим клёкотом, затем резко оборвала его.
— Это была шутка, — мрачно пояснила она. Подёргала за обвязку, покачала головой и, выпустив верёвку, прыгнула вверх. Она поднималась и пикировала, кружилась, набирая высоту, и снова падала. Её крик — яростный, сиплый, требовательный — начинался низкими нотами и взлетал до тонкого, на грани слышимости, вопля. Таррин захотелось закрыть уши: казалось, голос твари ввинчивается в череп, заставляя кости дрожать, вселяя безотчётный ужас. Небо перечеркнули две новые тени. Они снижались, и вот уже все три звероптицы опустились на наст, тормозя крыльями и подняв вихрь колючих снежинок.
Химеры обступили Аррыха и некоторое время совещались, а, может, спорили о чём-то. Придя к какому-то решению, они подхватили Аррыха, отчаянно заработали крыльями и поднялись в воздух. Варг сдавленно рыкнул. Хотя эльфийская верёвка не врезалась в тело, всё равно приятного было мало.
«Задушат!»
— Жаловаться нам не приходится, — пробормотала Таррин. Она не надеялась, что варг услышит её, но тот откликнулся:
«Это точно».
Медленно, неровно, словно они не летели, а ковыляли, химеры со своим грузом поднялись вдоль склона и скрылись за гребнем. Таррин осталась ждать, сперва спокойно, потом с нетерпением.
Наконец звероптицы вернулись. Одна из них бросила перед Таррин верёвку:
— Теперь ты.
Чтобы унести гораздо более лёгкую эльфийку, достаточно было одной химеры, но за верёвку ухватились две. Взлёт был таким стремительным, что у девушки закружилась голова. Заснеженный склон словно проваливался куда-то, а куда именно — Таррин предпочла не видеть.
Теперь стало ясно, почему химеры не возвращались так долго: они не оставили Таррин на вершине горы, а перевалили через неё. Отсюда добраться до замка уже не составляло труда.
Таррин приземлилась и ухватилась за стволик сосны: у неё подгибались ноги. Варг был здесь — лежал на снегу, взгляд его был живым, уши стояли торчком, и Таррин успокоилась.
Химеры не стали прощаться: не успела Таррин обернуться, чтобы поблагодарить, как они уже взмыли в воздух.
— Ох! — вспомнила Таррин. — Мешок!
«Ничего, к вечеру будем на месте», — Аррых наклонил голову и лизнул снег.
— Да, но…
«Слышишь?»
Таррин прислушалась. Свистели крылья! Звук был знакомым. Что…
Химера — та самая, первая — зависла в воздухе и выпустила из когтей поклажу.
— Держи, раззява, — скрипнула она и с торжествующим то ли клёкотом, то ли смехом рванула вверх.
— Долг зачтён, — тихо сказала Таррин, провожая её взглядом. Конечно, химера не слышала, но это было неважно.
Первым делом Таррин набрала сучьев. Она приносила по две-три ветки за раз, больше не могли захватить всё ещё непослушные пальцы. Впрочем, кажется, она ничего не отморозила. Должно быть, это было первым везением, которое принесла встреча со снежными птицами. А вторым стали химеры.
Когда костёр разгорелся, Таррин поставила на него котелок со снегом и едва дождалась, пока закипела похлёбка. Девушка высыпала в воду все остатки припасов: им с Аррыхом было необходимо подкрепиться.
А потом они двинулись вперёд.
Таррин предлагала Аррыху задержаться, но тот воспротивился. «Мы встретили Поворот как надо — вместе. Первый день года мы проведём тоже как надо — в дороге, — сказал он. — Уж я-то точно тебя не задержу, посмотрим, как ты за мной угонишься». И действительно, шла Таррин медленно. Мышцы отзывались болью на каждое движение. Впрочем, и варг ступал тяжело, совсем не так, как обычно. Оба без слов понимали, что уже опоздали к назначенному сроку, и двигались вперёд упорно, шаг за шагом.
Днём они остановились, чтобы выпить горячего варева. Припасов больше не оставалось, и Таррин бросила в кипяток древесные почки и хвою, собранные по дороге.
Уже смеркалось, когда они обогнули гору, по боку которой ползли весь вечер.
Внизу лежала узкая полоса леса. Тёмная хвоя проглядывала из-под снежных шапок, серые стволы стояли прямо, как колонны. А по другую сторону, как раз напротив того места, где остановились путники, высился замок. Каждая башенка, каждый зубец сияли сотнями цветных огней, витражи окон яркими мазками расцвечивали строгие стены. Таррин даже показалось, что она слышит пение, но, конечно, этого не могло быть.
Она представила, как отец сидит в зале и делает вид, что веселится вместе с другими, и расправила плечи.
— Ну уж нет, — сказала она, словно варг с ней спорил. — Даже не думай, что мы разобьём лагерь прямо тут и будем весь вечер любоваться на то, как празднуют другие. Пойдём, осталось немного.
«Глупая эльфийка», — проворчал Аррых и шагнул вперёд, проламывая грудью сугроб.
-
А перышко от снежной птицы!? ::)
Зато химеры каковы! :D
-
Кто бы мог подумать, удача -встреча с химерами. Опасное приключение пережили друзья. Но всё хорошо, что хорошо кончается. И снежных птиц увидели, и уцелели.
-
Вспомнилось невольно любимое из хорошего старого мультфильма: "Делай добро - и бросай его в воду..." Химерам, которые, как оказалось, тоже отлично умеют его, добро, помнить, прямо зааплодировать захотелось :). А танец снежных птиц - это просто волшебство... От всей души спасибо за новую замечательную историю о полюбившихся героях, эрэа fitomorfolog_t! :D На сей раз - зимне-изломную :). И так не хочется с ними, с героями, расставаться... :)
-
Эрэа Tany, Карса, Красный Волк, спасибо!
Продолжения пока нет, и даже не знаю, когда будет, но, во всяком случае, мне бы тоже хотелось, чтобы оно случилось ))
-
И мы тоже будем этого очень-очень ждать :). Вдохновения Вам - и еще раз огромное спасибо за то, что этим чудесным циклом с нами поделились! :D
-
"Форель" вышла на бумаге :). https://prokhozhyj.livejournal.com/2908078.html .
-
От всего сердца поздравляю, эрэа fitomorfolog_t! :D
-
Огромнейшее спасибо за чудесные истории. Очень надеюсь на продолжение.
-
Забежала на минутку и не смогла оторваться, пока не прочла всё. Всю эту красоту я пропустила, странно, как это мне удалось? Да, здесь имеется всё та же изюминка, которой я лакомилась, читая ещё о Лисёнке ПолУха. С любовью и пониманием выписаны всегда братья наши меньшие, и это пленяет, украшает рассказы, и как-то мимоходом, казалось бы, но тем не менее, становятся особенно яркими такие чувства, как благодарность, чувство долга, свободы, верности, так мастерски и ненавязчиво здесь прозвучавшие. Столько тепла и искренности в каждом рассказе, с нотками смешинок!
Всё проглотила за утро и с сожалением прочла, что продолжение пока не будет. Неимоверно жаль. Ещё хочу. Очень светлые, добрые рассказы, словно пара глотков родниковой воды в жару. Утро сегодня оказалось солнечным. :)
Спасибо.
-
Аудио "Снежных птиц" скачиваемо тут (https://volnorez.com/download/timer/Mjg2MDExMzEzNTk=/YzZkM2VmZmIwMGY0ODVkYWM1OGJmMmU3NmM5ZDE4YWY=). Сначала будет заставочная песенка.
-
Не всем дано такое счастье. :(
-
Не всем дано такое счастье. :(
Скандинавский бог в помощь. Или он тоже недоступен?
-
Получилось, получилось!!! Привлекла кроме скандинавского бога ещё и спеца. Пощёлкал, пощёлкал клавишами и получите, распишитесь.
С огромным удовольствием послушала, и всё как-то пришлось по душе: детская песенка вначале (моя любовь к детскому пению всегда имеет место быть), красивое музыкальное сопровождение, очень органично вписавшееся в рассказ, и вишенка на торте: Городницкий!
Спасибо. :)
-
Спасибо огромное! :D
-
Неожиданно трилогия о Таррин получила продолжение ))
Сила Слова
— Люди — упрямые, невежественные, упёртые создания! — высокородная Таррин, дочь короля горных эльфов, в сердцах стукнула кулачком по раскрытой ладони. Мокрые пряди волос прилипли к лицу, и девушка раздражённо заправила их под капюшон. Её спутник, огромный серебристо-серый варг, растянул уголки губ и вывалил язык: у него это означало добродушную усмешку. Для всякого, кто его знал. Тот, кто встречал Аррыха впервые, увидел бы прежде всего внушительные, влажно поблескивающие зубы.
Варги были разумны, хотя и не умели произносить членораздельные звуки эльфийского языка. Зато они владели мысленной речью.
«Упёртые? — даже рокочущий голос, звучавший не в воздухе, а лишь в голове Таррин, подрагивал от смеха. — Это словечко вроде не из языка эльфов?»
— С кем поведёшься, от того и наберёшься, — проворчала девушка, остывая.
Они дошли до кромки леса и нырнули под низкие ветви. Здесь было, кажется, даже мокрее, чем на открытом месте. Варг красивым прыжком перескочил через лежащий посреди тропы ствол, подождал, пока Таррин преодолеет препятствие, и только после этого чопорно ответил:
«И не из языка варгов».
— Я имела в виду людей.
«Глупая эльфийка, — на этот раз Тар фыркнула, окончательно возвращаясь в хорошее расположение духа. — Ты можешь потренироваться в том, чему научилась в прошлом году. Разве это плохо?»
Год назад Тар, по праву гордившаяся своими познаниями в лекарском искусстве, вдруг заявила, что хочет научиться чему-нибудь новому, и целую весну хвостом ходила за местной деревенской знахаркой Сильдой — растирала и смешивала травы, сопровождала старуху, когда та навещала больных либо принимала отёлы и окоты.
Заговоры и заклинания Сильды, впрочем, казались ей сущей ерундой. Таррин повторяла их так и эдак, пытаясь уловить гармонию Струн, но нет, никакой магии она не ощущала. Равно как и в остальных действиях знахарки, которую в деревне упорно называли колдуньей. Однако некоторые способы смешивания и приготовления снадобий разительно отличались от того, что знала Тар. К тому же у людей встречались болезни, которыми никогда не страдали перворождённые. Именно эти болезни вытягивали из эльфийки особенно много сил при попытках магического излечения.
И вот теперь выпала возможность вспомнить науку старой Сильды: матушка Хель, живущая у самой границы Великого леса, занемогла. Обычное для затяжной осени ломотьё в костях в этот раз разыгралось не на шутку, и любое движение вызывало боль. Племянник Хель, кожевник Йохан из Бадварда, навестил старую женщину, да так и остался. Та даже ложку ко рту подносила с трудом, а о том, чтобы порубить хворост или принести воды из ручья, не могло быть и речи. А тут ещё огород и скотина!
Но и задерживаться надолго парень не мог. Для кожевника работа всегда найдётся, тем более осенью, во время забоя скота. Пометавшись, Йохан решился на отчаянный, по его меркам, шаг — добраться до жилища горных эльфов. Говорят, те способны вылечить даже умирающего.
Всё это он как раз путанно излагал дозорным, когда Таррин и Аррых, возвращавшиеся с двухдневной прогулки, подошли к заставе. Таррин издалека узнала Леранада, своего старинного приятеля. А вот огромного рыжего детину со сросшимися над переносицей бровями она видела впервые. При виде девушки Леранад переместился в её сторону неуловимым, гибким движением — словно качнулась лёгкая лесная тень — и вновь замер. Теперь он прикрывал Тар от возможного нападения. Эльфийка кожей ощутила его напряжение, особенно когда оказалась в пределах досягаемости лопатообразных, с короткими сильными пальцами, рук кожевника.
— Осторожнее, высокородная! — пробормотал по-эльфийски Леранад, но Таррин, успевшая разобраться в клубке надежды, тревоги и нетерпения, владевших человеком, вполголоса ответила на этом же языке:
— Он напуган, но не желает зла.
— Ты лучше знаешь людей, — признал Леранад, отступая на шаг, но не утрачивая бдительности, и перешёл на язык людей:
— Успокойся, уважаемый, и продолжай.
— Так, значит… Больно ей, — пожаловался кожевник, переминаясь с ноги на ногу и собирая лоб в складки. — Тётушке, то есть. Суставы распухли — страсть. К ней обычно-то в таких случаях приходила почтенная Сильда. А она в отъезде, вот беда. Я бы ни за что… ну, то есть, со всем уважением… а из Бадварда разве кто поедет в этакую-то глухомань?
— Не беспокойся, уважаемый, — Тар была совсем не против применить свои навыки. — Сейчас ты проводишь меня к своей тётушке, я облегчу её боль и вернусь завтра с готовым лекарством.
Лицо Йохана стало ещё более хмурым, но он лишь сжал губы и кивнул.
Домик Хель, крытый серой от старости дранкой, почти врос в землю. Нет, поняла Тар, просто нижняя, сложенная из булыжников, часть стен была обложена для тепла спрессованным торфом. Пол хижины был ниже уровня земли, и ко входу пришлось спускаться по выложенным плоскими камнями ступеням.
Аррых остался снаружи: жилище Хель не выглядело достаточно просторным.
Войдя в помещение, Тар огляделась. Под потолком обнаружилось небольшое оконце, затянутое чем-то вроде тонких слюдяных пластин. Света от него было немного, но эльфийке это не мешало.
Комната была одна, с закопчённым очагом и глиняной утварью на полке. Застиранная занавеска в дальнем от входа углу отделяла деревянную лежанку. Таррин подошла ближе.
— Йохан, ты кого-то привёл?
Голос был слабым, но слова женщина произносила чётко. В интонациях эльфийке почудилась смесь надежды и неукротимой воли к жизни, и она ощутила симпатию к женщине, которую ещё даже не успела увидеть.
— Тётушка, это благородная Таррин, — уважительно проговорил кожевник. — Она тебя живо поставит на ноги, вот увидишь!
Он сдвинул занавеску, и Таррин увидела женщину с гладким, совсем не старым лицом. Зато волосы, аккуратно причёсанные и заплетённые в косу, оказались того цвета, который люди зовут «перец с солью». Таррин поглядела на руки с отёкшими, узловатыми суставами. Вряд ли больная сумела бы сама разобрать длинные густые пряди. Огромный неуклюжий кожевник предстал с неожиданной стороны.
Эльфийка хотела затеплить магический огонёк, но спохватилась — силы надо было поберечь для лечения. Откидывая нарядное одеяло из разномастных шкурок мелкого зверья, Тар мимолётно подумала, что, должно быть, и оно — свидетельство заботы племянника: вся остальная постель и утварь носила следы долгого, хоть и бережного, использования.
Колени и лодыжки женщины были такими же распухшими, как запястья. Легко проводя ладонями тут и там, эльфийка ощущала горячие участки кожи. Она улавливала напряжение больной, но не могла разобраться, было ли оно ожиданием боли от касаний или иным, более глубоким страхом.
— Сейчас станет тепло и будет покалывать, — предупредила она, готовясь снять боль, и, спохватившись, добавила:
— Ты ведь не против, если я немного полечу тебя по-нашему?
Женщина, измученная, исхудавшая, упрямо замотала головой и, собравшись с силами, выдохнула:
— Нет, высокородная. Пока я вольна в своей жизни, на это я не пойду. Можешь ли ты что-то сделать обычными способами?
Таррин знала: не все люди принимали эльфийскую магию. Некоторые считали, что та отнимает годы жизни у излеченного, а кое-кто даже боялся потерять душу. Правда, до сих пор Тар не доводилось сталкиваться с подобным суеверием. Здесь, у самого края эльфийских владений, оно было редкостью.
— Я лишь сниму боль, — мягко сказала она. — Ни твоя жизнь, ни душа не пострадают.
Но Хель, зажмурившись от напряжения, снова с силой проговорила:
— Не надо!
Эльфийка убрала руки, опустила одеяло и развернулась к Йохану.
— И что это значит, мастер Йохан? — спросила она несколько более ядовито, чем собиралась.
Но и сам кожевник выглядел несчастным и пристыженным.
— Тётушка, а, может, передумаешь? Да как же так, я же… я же…
— Думал, умолишь высокородную заглянуть в наш дом, а там уж у меня выхода не будет? — голос Хель окреп и зазвенел. — Нет, племянник. А ты прости, девонька, — уже мягче добавила она. — О тебе я дурного не слыхала. Да и Сильда говорила о прошлом годе, что научила тебя составлять мази и от ломоты, и от зимнего кашля. Йохан, дурачок, обещал, что магии не будет! — она снова метнула в племянника грозный взгляд. Тот лишь вжал голову в плечи. — Сможешь ли помочь, не пользуясь своей силой?
— Конечно, — сдерживая гнев, произнесла эльфийка. Она опрометчиво обещала Йохану помочь, и это мешало просто уйти, хлопнув дверью. Оставалось одно — вернуться в замок и сварить ту самую мазь, которую так любила Сильда, знахарка, почитаемая колдуньей.
— Сестра у неё в детстве пропала, — хмуро пояснил Йохан, провожая Таррин до калитки в плетёной ограде. — А вернулась тихая такая, и где была — так и не вспомнила. Мира тогда с эльфами не было, вот и пошли слухи… а уж правда или нет, как знать. Но ведь это когда было! А я и впрямь надеялся, ты придёшь — она и передумает, — смущённо добавил он. — Прости, высокородная, моя вина.
— Ты обманул тётушку, а обманутой почему-то чувствую себя я, — с досадой произнесла Тар. — Эх, мастер кожевник, почему было не сказать сразу?
Снова начался дождь — один из многих и многих, пролившихся с небес в этом месяце. Тропа раскисла. Таррин куталась в длинный плащ и с некоторой завистью поглядывала на густой, пышный мех приятеля. Тот словно не замечал непогоды.
«Тебя задело их отношение», — рыкнул он.
Вот тогда эльфийка и сказала:
— Люди — упрямые, невежественные, упёртые создания!
***
Мазь Таррин составляла вдумчиво. Растёрла жгун-траву с тёплым нутряным жиром, с зимы сохранявшемся в тщательно обвязанном и запечатанном воском горшочке, добавила пчелиный воск и семена огнецветки, поставила тигель на слабый огонь. Тщательно помешивая, дождалась, когда смесь равномерно нагрелась и закипела. Выдержала некоторое время и сдвинула посудину остывать на край каменной, испятнанной временем столешницы. Аррых, развалившись под столом, поднял голову, принюхался и чихнул.
«Уоу! Хорошо, что ты будешь лечить её, а не меня!»
— Сейчас остынет и перестанет пахнуть так резко, — рассмеялась эльфийка. Она распахнула окно и выглянула. Внизу, под горой, чёрные кроны оголённых клёнов терялись в дымке тумана, и лишь отдельные тёмно-зелёные вершины елей возвышались и над туманом, и над всем лесом.
Матушке Хель со вчерашнего вечера легче не стало. Она стоически вытерпела растирание мазью и лишь прикусывала шершавые, обмётанные болезнью губы, чтобы не стонать.
— Быть может, уважаемая, ты передумаешь? — учтиво спросила Тар. — Я могла бы снять боль, и моего заклинания хватило бы по крайней мере до вечера.
Но Хель, как и вчера, упрямо замотала головой:
— Нет уж, девонька. Я лучше перетерплю.
Таррин ничего не оставалось, как пустить в ход отвар из коры ивы и макового молочка.
— Теперь она уснёт, — сказала она Йохану, — и проспит несколько часов. Но я не могу держать её на этом снадобье до выздоровления: при постоянном приёме оно опасно. Лучше бы ты убедил её прибегнуть к моему дару.
— Боюсь, не выйдет, высокородная, — отвечал кожевник, скривившись. Он сжал губы, набычившись, словно уже вёл мысленный спор с тётушкой, но затем мотнул головой и постарался улыбнуться. Улыбались только губы — их углы растягивались, словно остальное лицо забыло, что надо делать, а брови оставались сведёнными. — Мы ведь с ней одного корня, упрямства нам не занимать. Только на этот раз она меня переплюнет, я уж вижу.
— А ты не сдавайся заранее, мастер Йохан, — Тар тоже улыбнулась, но иначе, глазами. — Вечером разотри её снова и попробуй уговорить. Кстати, почему она живёт здесь, а не с тобой, в городе? Место ведь у тебя нашлось бы?
— Нельзя ей к нам, высокородная госпожа. Она как-то приезжала погостить. Ну и… У меня там кожи… когда их готовишь, сыплешь в чан всякое, ей от того запаха худо становится. А пахнуть-то всё время будет. Не у меня, так от соседей… Да и, опять же, огород…Вот я и…
— Ну хорошо, — девушка кивнула. — Завтра утром я навещу вас, чтобы проверить, как дела.
Но и наутро больной не стало легче.
— Она говорит, — озабоченно пояснил Йохан, вышедший проводить эльфийку, и его лоб собрался в привычные тяжёлые складки, — мазь не такая, как у Сильды. Ты уж прости, высокородная, — спохватившись, добавил он. — Я ничего не хочу сказать о твоём искусстве… ну, то есть… — он переступил с ноги на ногу, — ну, это она так говорит. Я-то знаю, что с мазью всё в порядке, но она вбила себе в голову, и точка.
— С мазью всё в порядке! — яростно раздувая ноздри, повторила Таррин, когда они с Аррыхом отошли от хижины уже на полсотни шагов. — Она жжётся и согревает, и огнецветка не потеряла силы. Просто болезнь у матушки Хель очень глубоко в костях.
«Аррр!»
— Но ей должно было стать легче, — задумчиво продолжила девушка. — Не понимаю… Огнецветка — сильная трава. А суставы такие же опухшие и горячие, как вчера!
«Аррр! Пахнет мазь не совсем так, как у Сильды», — отозвался варг.
— Пахнет так же, — упрямо возразила Таррин.
«Глупая эльфийка! Мой нюх острее».
— Ну хорошо, — Тар выпрямилась, продолжая стремительно шагать по влажной тропе. — Попробуем сварить снова! Что могло быть не так?
«Сильда читала заклинание».
— Это просто глупый стишок. В нём нет магии. Я же говорила.
«Говорила, я знаю».
***
Тигель плюнулся и заворчал, смесь побурела.
— Ничего не изменилось, — сквозь зубы буркнула Таррин. С помощью бронзовых щипцов она сняла тигель с жаровни и бережно опустила на столешницу. Аррых осторожно потянулся носом к вареву.
«Это уже третий запах, — сообщил он. — Менее едкий. А как наощупь?»
— Надо, чтобы остыло, — девушка отошла от стола и вытерла руки о кусок полотна. — Но я всё делала так же!
«У тебя были остатки вчерашнего. Когда остынет, ты почувствуешь разницу».
И верно. Таррин пробовала пальцем то один образец, то другой, то оба одновременно — но разными пальцами, наконец натёрла запястье в двух местах разными мазями и вынуждена была признать: вторая мазь грела хуже.
— Но почему? — Таррин подошла к серебряному тазику и качнула подвешенный над ним умывальник, тщательно смывая с рук снадобье. — Ничего не понимаю!
«Ты не прочитала заклинание!»
— О, Всемирное равновесие! Вчера я его тоже не читала! Так… подожди… я сделала дважды, но получилось по-разному. Что отличается?
Таррин прошла по мастерской, тронула штору, затем вернулась к столу и протянула руку к жаровне, почти касаясь прорезей.
— Сегодня угли горячее, тебе не кажется?
«Кажется».
— Давай немного подождём и попробуем ещё раз.
«Но ведь эта мазь работает? И вчерашняя тоже? Выздоровление пойдёт немного медленнее, но ничего такого, из-за чего случилась бы беда?»
— Верно, но я не понимаю…
Вскоре на столе выстроились полдюжины тиглей. Таррин пробовала варить чуть дольше и чуть меньше, раздувала угли и вновь ждала, когда их сияние померкнет. Аррых тщательно обнюхивал каждую порцию, а эльфийка пробовала снадобье пальцами. Мази из третьего и четвёртого тиглей грели лучше всех, пятая — лучше впитывалась. Шестая застыла в тягучую янтарно-жёлтую массу. Ложечка для помешивания торчала из неё, словно флагшток.
«Мы собираемся открыть лавку?» — поинтересовался Аррых, садясь у стола и обернув лапы хвостом.
— Издеваешься? — Таррин встряхнула мешочек с огнецветкой и заглянула внутрь. — Осталось чуть-чуть. Новую огнецветку я смогу добыть только в Бадварде, и то, если у аптекаря остался запас. Что не так, Аррых, что?
«А заклинание? Мы решили, что должны воспроизвести всё в точности!»
— Я проговорила его про себя, — с досадой призналась эльфийка. — Аррых, говорю тебе, оно ничего не значит! Я… я его вчера ещё раз проверила. По всем правилам. Разложила на гармоники и просчитала колебания. Там действительно нет резонанса Струн! Даже намёка нет!
«А он точно необходим, этот твой резонанс?»
-— Глупый варг! Конечно, необходим! И… и, знаешь… Если вдруг окажется, что людям подвластна какая-то иная магия, без Струн, это будет оч-чень неприятным открытием! Но этого просто не может быть!
«Ну хорошо! Хорошо! Но раз оно ничего не делает, то ничего не случится, если ты прочитаешь его вслух! Надо попробовать сделать в точности как Сильда».
Эльфийка зашипела не хуже смеси.
…Тигель в очередной раз угнездился на жаровне. Таррин начала:
— Ты, трава, что я рвала
В ночь тревожную…
«Сильда начинала читать, когда лопался первый пузырёк!»
Таррин захотела помянуть упёртых варгов, но передумала. Вместо этого она дождалась первого пузырька и начала снова:
— Ты, трава, что я рвала
В ночь тревожную,
Ты очисть руду,
Уйми желчь подкожную!
Да станет ладушка бела как молоко,
Да будет слово моё крепко!
Видишь, никакого толка! И при чём тут молоко? — проворчала Таррин, подхватывая тигель щипцами. — По-моему, эта порция хуже всех.
«Мне тоже так кажется. Но ты читала слишком быстро!»
— Знаю, но я проговорила все слова. Для магии неважно, с какой скоростью…
Таррин осеклась и медленно повторила:
— С — какой — скоростью?
«У тебя ещё есть огнецветка?»
— На одну порцию хватит. Аррых, это не заклинание! Это измеритель времени!
«Подожди, мы ещё не проверили.»
Варг сорвался с места и принялся кружить в тесном пространстве.
«Одна порция! Одна порция! Надо в точности как она… в точности…»
Он резко остановился.
«Я вспомнил. Она начинала читать, когда лопался первый пузырёк, и снимала с последним словом, — медленно сказал он. — Давай сперва потренируемся!»
— Ты, трава, что я рвала, — послушно начала Таррин.
«Ещё медленнее!»
— В ночь тревожную…
«Чуть быстрее. Давай вместе, вот так:
— Ты очисть руду…»
Лесная тропинка стелилась под ноги.
— Вот теперь пусть попробует сказать, что мазь не такая, — Таррин торжествующе рассмеялась.
«Не урони! — пробурчал варг. — Эта мазь действительно лучшая».
— Да. Её сила нарастает при закипании, а потом идёт на убыль, теперь это ясно, и стишок помогает поймать нужный миг. Меня мучило, что я не могла разгадать, в чём дело.
«И то, что человеческая знахарка может то, чего не можешь ты», — невинно заметил варг.
Тар хотела возмутиться, но передумала.
— И это, — решительно признала она. — И ещё я вдруг испугалась, что потеряла способность чувствовать магию. На пару ударов сердца — но испугалась. Конечно, я тут же проверила себя, ведь замок полон магии — и той, что творится сейчас, и тех её следов, затихающих нот, угасающих искр, которые остаются после.
«Может, люди чувствительнее к тому, что составляет силу мази?»
— Возможно. Смотри, дождь кончился!
Действительно. Аррых и Таррин как раз вышли из-под густых, роняющих тяжёлые капли ветвей и обнаружили, что с неба уже не льёт. Рыжие, жёлтые, пёстрые листья не шуршали под ногами, а слиплись сырым, плотным ковром. Лёгкая поступь эльфийки не оставляла на них следов. Варг передвигался упругим неспешным шагом, высоко поднимая лапы и мягко опуская их на лесную подстилку.
Воздух пах сыростью. Небо по-прежнему было серым, но облака поднялись, и у самого горизонта серебрилась чистая, свободная от них полоса.
«Завтра будет солнечно».
Таррин подставила щёку ветру.
— Да. И, думаю, потеплеет. Это тоже поможет матушке Хель.
Хель уже ожидала их, как и вчера, полулёжа на лавке под меховым одеялом. Таррин показалось, что больной всё же легче, но, осматривая и осторожно ощупывая суставы, она убедилась в том, что отёки если и пошли на спад, то очень не торопясь.
— Я принесла новую мазь, — сказала она. — Посмотрим, может, эта окажется сильнее.
— Больно уж разобрало меня в этот раз, — с сомнением произнесла Хель. — Сильда бы знала, что делать. Пошептала бы, слова нужные сказала. Она-то меня сколько лет пользовала. Нешто это дело — лечить без слов? Ох, девонька, осторожнее!
Но, когда Таррин принялась втирать мазь в лодыжки, постепенно усиливая нажим, глаза женщины удивлённо расширились.
— Ох, хорошо-то как! И впрямь, так и припекает! Почти как у Сильды. Руки у тебя, девонька, лёгкие.
Йохан из своего угла просиял. Его сосед и напарник уже присылал мальчишку — узнать, когда тот сможет вернуться к работе: дел в мастерской было невпроворот.
— Ну вот, теперь она пойдёт на поправку, — весело говорила Таррин, когда в угасающем вечернем свете они с Аррыхом возвращались в замок. — Удивительно, как Сильда — нет, как вообще люди — узнали, что снимать мазь с огня надо в определённый миг?
«Невежественные создания?» — напомнил варг.
— Не дразни. Ну да, признаю, некоторые их изобретения удивительны, — девушка фыркнула то ли сердито, то ли смущённо. — Меня всегда учили, что слова имеют силу. А оказалось, силу имеет и то, как и когда их произносить!
Таррин помолчала и добавила:
— Вот почему ремесло знахарки — потомственное. Представляешь, сколько поколений это время подбирало? — эльфийка вновь замолчала, сосредоточившись на ходьбе: каменистая тропа, ведущая круто вверх, стала узкой и неровной.
— С людьми интересно, — сказала она наконец. — Никогда не угадаешь, что из них вдруг вынырнет!
***
— Я же знала, что она пойдёт на поправку, — с удовлетворением говорила эльфийка три дня спустя. — Уже передвигается по дому, а Йохан собирается вернуться в город.
«Всё дело в словах, — мысленная речь варга рокотала мягко, как далёкий гром. — Я был уверен!»
— Но эти слова…
«Я помню, ты говорила. Они ничего не значат. Только — ведь ты шептала, я слышал. Когда ты втирала мазь, ты тоже шептала!»
Тар хотела сказать что-то резкое, но внезапно рассмеялась.
— От тебя не скроешь! Да, я пошептала чуть-чуть.
В глазах варга вспыхнуло весёлое любопытство.
«Зачем?»
— Ну, я подумала: от меня не убудет. Раз она считает, что без слов лечение недействительно — она бы не выздоровела из одного только упрямства! Как не выздоравливала от «неправильных» мазей! Которые, пусть послабее, но тоже должны были лечить! Уж лучше пошептать про траву и ночь! И знаешь, что она мне сказала сегодня?
Варг, конечно, знал, ведь с порога хижины он мог различать даже шёпот, но не мог отказать Таррин в удовольствии повторить всё самой.
— Представляешь, она сказала, что я, конечно, ещё молода, но со временем из меня выйдет толк!
Отсмеявшись, они замолчали. Таррин глядела в окно, Аррых — в пламя камина. Но, видно, варга всё же что-то беспокоило, потому что спустя некоторое время он сказал:
«А вдруг бы она решила, что ты всё-таки творишь ваше колдовство?»
— Нет — сказала Таррин. — Она слышала, что это людские слова, она не могла их не узнать. Да ни один перворождённый никогда не сочинит такую галиматью!
«Вот потому-то вы и сидите без лучших мазей!»
Таррин сочла, что в реплике варга звучало ехидство. Ведь оно же там было, да?
-
Ох, какой же по-настоящему сказочный подарок Вы сделали нам, читателям, дорогая эрэа! :D Случилось оно таки - продолжение этого замечательного цикла историй о крепко полюбившихся героях, с которыми было в свое время невероятно жалко расставаться! :) И до чего же чудесное - мудрое, теплое, изумительно доброе и, как всегда, полными пригоршнями проливающее в сердце свет... А еще - да: загадка, над которой пришлось здесь крепко поломать головы обоим друзьям, тоже получилась по-своему практически детективной :). "...С людьми интересно. Никогда не угадаешь, что из них вдруг вынырнет!.." - воистину, лучше просто не скажешь... От всего сердца спасибо - и буду очень-очень надеяться теперь на новые встречи с Таррин и Аррыхом! :)
-
Спасибо, дорогая эрэа! Постараюсь! )))
-
Рассказы о Таррин - прелесть. Как и сама Таррин, и Аррых тоже. :)
-
Прелесть! Спасибо, тезка :)
-
"Меня всегда учили, что слова имеют силу. А оказалось, силу имеет и то, как и когда их произносить!"
Это замечательная притча, и, как всегда здесь, наполненная добротой и теплом.
Спасибо.
-
Дорогие katarsis, passer-by, Tany, большое спасибо! Немножечко тепла всем нам не помешает ))