-
ТЕЛЕФОННЫЙ РАЗГОВОР
Слушаю, да! Але!
Что за шутки с утра?
Я? Почему удивлен?
Я даже очень рад.
Я даже закурю.
Здравствуй, прошло сто лет.
Сто лет прошло, говорю.
Я не спешу, нет.
Телефон-автомат у нее,
Телефон на столе у меня,
Это осень, это жнивье,
Талый снег вчерашнего дня.
Что у нас за дела?
Да как-то все разбрелись,
Верочка родила,
Славины развелись.
Я получил отдел,
Сашка съездил в Париж,
Все в суматохе дел.
Ну, а ты что молчишь?
А правда, что говорят..?
А кто он, коль не секрет?
А, военный моряк,
В общем, жгучий брюнет.
А сына как назвала?
Спасибо, не ожидал.
Значит жизнь удалась?
Все прошло без следа?
СЕРЁГА САНИН
С моим Серегой мы шагаем по Петровке,
По самой бровке, по самой бровке.
Жуем мороженое мы без остановки -
В тайге мороженого нам не подадут.
То взлет, то посадка, то снег, то дожди.
Сырая палатка и писем не жди.
Идет молчаливо, в распадок рассвет.
Уходишь - счастливо, приходишь - привет.
Идет на взлет по полосе мой друг Серега,
Мой друг Серега, Серега Санин.
Сереге Санину легко под небесами,
Другого парня в пекло не пошлют.
Два дня искали мы в тайге капот и крылья.
Два дня искали мы Серегу.
А он чуть-чуть не дотянул, совсем немного,
Не дотянул он до посадочных огней.
То взлет, то посадка, то снег, то дожди.
Сырая палатка и писем не жди.
Идет молчаливо, в распадок рассвет.
Уходишь - счастливо, приходишь - привет.
НОЧНАЯ ДОРОГА
Нет мудрее и прекрасней средства от тревог,
Чем ночная песня шин.
Длинной-длинной серой ниткой стоптанных дорог
Штопаем ранения души.
Будто чья-то сигарета — стоп-сигнал в ночах:
Кто-то тоже держит путь.
Незнакомец, незнакомка, здравствуй и прощай, —
Можно только фарами мигнуть.
В два конца идет дорога, но себе не лги, —
Нам в обратный путь нельзя.
Слава Богу, мой дружище, есть у нас враги,
Значит, есть, наверно, и друзья.
Не верь разлукам, старина, их круг —
Лишь сон, ей-богу.
Придут другие времена, мой друг,
Ты верь в дорогу.
Нет дороге окончанья, есть зато ее итог:
Дороги трудны, но хуже без дорог.
-
Вставайте, граф! Рассвет уже полощется,
Из-за озерной выглянув воды.
И, кстати, та вчерашняя молочница
Уже поднялась, полная беды.
Она была робка и молчалива,
Но, ваша честь, от вас не утаю:
Вы, несомненно, сделали счастливой
Её саму и всю её семью.
Вставайте, граф! Уже друзья с мультуками
Коней седлают около крыльца,
Уж горожане радостными звуками
Готовы в вас приветствовать отца.
Не хмурьте лоб! Коль было согрешение,
То будет время обо всём забыть.
Вставайте! Мир ждёт вашего решения:
Быть иль не быть, любить иль не любить.
И граф встаёт. Ладонью бьёт будильник,
Берёт гантели, смотрит на дома
И безнадёжно лезет в холодильник,
А там зима, пустынная зима.
Он выйдет в город, вспомнит вечер давешний:
Где был, что ел, кто доставал питье.
У перекрёстка встретит он товарища,
У остановки подождет её.
Она придёт и глянет мимоходом,
Что было ночью – будто трын-трава.
«Привет!» – «Привет! Хорошая погода!..
Тебе в метро? А мне ведь на трамвай!..»
И продают на перекрёстке сливы,
И обтекает постовых народ…
Шагает граф. Он хочет быть счастливым,
И он не хочет, чтоб наоборот.
-
В. САМОЙЛОВИЧУ
Спокойно, дружище, спокойно!
У нас ещё всё впереди.
Пусть шпилем ночной колокольни
Беда ковыряет в груди –
Не путай конец и кончину:
Рассветы, как прежде, трубят.
Кручина твоя – не причина,
А только ступень для тебя.
По этим истёртым ступеням,
По горю, разлукам, слезам
Идём, схоронив нетерпенье
В промытых ветрами глазах.
Виденья видали ночные
У паперти северных гор,
Качали мы звёзды лесные
На чёрных глазищах озер.
Спокойно, дружище, спокойно!
И пить нам, и весело петь.
Ещё в предстоящие войны
Тебе предстоит уцелеть.
Уже и рассветы проснулись,
Что к жизни тебя возвратят,
Уже изготовлены пули,
Что мимо тебя просвистят.
-
(https://ic.pics.livejournal.com/prokhozhyj/8624110/4829012/4829012_original.jpg)
(https://ic.pics.livejournal.com/prokhozhyj/8624110/4828799/4828799_original.jpg)
(https://ic.pics.livejournal.com/prokhozhyj/8624110/4829313/4829313_original.jpg)
(https://ic.pics.livejournal.com/prokhozhyj/8624110/4829514/4829514_original.jpg)
(https://ic.pics.livejournal.com/prokhozhyj/8624110/4830325/4830325_original.jpg)
(https://ic.pics.livejournal.com/prokhozhyj/8624110/4830500/4830500_original.jpg)
(https://ic.pics.livejournal.com/prokhozhyj/8624110/4830933/4830933_original.jpg)
(https://ic.pics.livejournal.com/prokhozhyj/8624110/4831149/4831149_original.jpg)
85 день рождения Юрия Иосифовича Визбора. Как всегда, в этот день в визборовском дворике на Сретенке поют его песни. Там хорошо :).
Ну и из автора. А хотя бы вот это. Циклон.
Мы вышли из зоны циклона,
Из своры штормов и дождей.
У всех появилась законно
Одна из бессмертных идей.
Гранёных стаканов касанье...
Как славно, друзья, уцелеть!
Оставил циклон на прощанье
Лишь вмятину в правой скуле.
Он наши машины проверил,
И души, злодей, закружил,
И каждую нашу потерю
Из вороха лжи обнажил.
Порядок серьёзно нарушив,
Сидим мы всю ночь напролет,
Поскольку спасти наши души
Никто, кроме нас, не придёт.
И с нами в моряцкой одежде
Суровых мужчин посреди
Добрейшая дама – Надежда,
Как все, со стаканом сидит.
Не вписана в роль судовую,
Паёк здесь имеет и кров,
Ведя свою жизнь трудовую
Среди, в основном, моряков.
Так с песнями мы отдыхаем,
Глаголу рассудка не вняв.
Заплачет четвёртый механик,
Надежду за талью обняв,
И, вилку стальную калеча,
В любовь нас свою посвятит,
И, чтоб описать эти речи,
Не можно и буквы найти...
Не скрою, и я, дорогая,
Не в меру был весел тогда,
Когда поживал, полагая,
Что ты – не такая беда,
Что вольным плыву кочегаром,
Семь бед оставляя вдали,
Слегка задевая гитарой
За меридианы Земли.
Рассвет, на красивости падкий,
Встает перед днём трудовым.
Друзья мои в полном порядке –
Храпят по каютам своим.
Циклон удалился на сушу,
Оставив пейзаж на столе,
И спиртом промытые души,
И вмятину в правой скуле.
С Днём рождения, Юрий Иосифович.
-
Сегодня годовщина Ланцберга Владимира Исааковича, барда, писателя, поэта, педагога.
Песенка про маленького фонарщика
https://www.youtube.com/watch?v=AG4GSpo0slM
Мой старенький Пегас
Осенний день померк, шурша сухими листьями
По скудным одеялам с подкладкой мостовой.
Мой старенький Пегас жуёт сухие истины,
Молчит и только изредка мотает головой.
Его удел простой; себя в Пегасах числя,
Пощипывать газон, посчитывать грехи,
И отгонять хвостом назойливые мысли
И высекать копытом нестройные стихи.
И что одержит верх: мозаика из листьев
Или простой овёс в заржавленном ведре?
Осенний день померк, шурша сухими листьями,
Чего-то не доделав, чуть-чуть не догорев.
*
Разноцветное письмо
Кто не все продает, тот недешево платит -
И понять бы пора, и запомнить пора.
Белой краски на все самолеты не хватит:
Больше идет горам.
Все самолеты, стрекозы и дирижабли,
Все воздушные шарики и облака
Крылышки смяли, бока отлежали,
Не возносясь пока.
Все живое когда-то вылезло из воды.
Паче магнита тянет болото.
В тяжкой возне с собою
Плата за все труды -
Перышко смазать любым из цветов полета!
Кто не все продает, понимает: пожалуй,
Не милей топора сероцветья пора.
Песенкой ржавой ноет бок отлежалый,
Маются стрингера!
Просто нужно такое событий стеченье
(ждать бесполезно, надобно заслужить) -
Душ влеченье, струй воздушных теченье,
Жажду взлететь и жить!
Все живое когда-то вылезло из воды.
Паче магнита тянет болото.
В тяжкой возне с собою
Плата за все труды -
Перышко смазать любым из цветов полета!
Тот, кто летает, знает - красок хватает
И вертолетам, и бабочкам, и скворцам...
Черным цветом не вымазать все, что летает.
Впрочем, увидишь сам...
-
КОШАЧИЙ ВАЛЬС
Капли по стеклам - азбукой нот,
Крыша - органом льдин.
Светлая личность - мартовский кот
Есть тут такой один.
Пой, мой кошан, всю ночь под окном
Нежный ноктюрн тоски,
Пой до июля, а там махнем
Вместе на Соловки.
Только июля все нет, да нет -
Страшен времен покой,
Темная личность - мартовский снег,
Есть тут один такой.
Тай, мой снежок, заклинаю, тай!
В лужу себе теки,
Кончится этот дурацкий "тайм"
Дернем на Соловки.
Дернемся сквозь буреломы былья,
Видишь, как поутру
Рвется на север стая белья
На балконном ветру.
Двинем по ветру, ну а пока,
Кажется мне, не зря
Пробуем скрипки на чердаках,
Вальсы свои зубря...
Пам-пам парам-пам пам пам пам пам...
Пой, мой кошан, всю ночь под окном,
Нежный ноктюрн тоски,
Пой до июля, а там махнем
Вместе на Соловки.
* * *
Я оставлю тебе эхо лестниц и шорох перил,
Мой звонок в коридоре, нелепый смешной и короткий,
Полутемный подъезд, что впервые нам дверь отворил,
И стихи о любви на клочке папиросной коробки.
Я оставлю тебе листопад, листопад, листопад,
Запах майских ночей и помятый в пути треугольник.
Может, вспомнишь мой взгляд и ответы мои невпопад,
И с чего, не поймешь, станет грустно и чуточку больно.
И воскреснет на миг эхо лестниц и шорох перил,
Мой звонок в коридоре, нелепый, смешной и короткий.
Может вспомнишь слова, что, прощаясь, тебе говорил
Рыжий парень в зеленой, нелепо торчащей пилотке.
-
Благодать или благословенье
Ниспошли на подручных твоих —
Дай им бог совершить омовенье,
Окунаясь в святая святых!
Исцеленьем от язв и уродства
Будет душ из живительных вод —
Это словно возврат первородства,
Или нет — осушенье болот.
Все пороки, грехи и печали,
Равнодушье, согласье и спор
Пар, который вот только наддали,
Вышибает как пулей из пор.
Всё, что мучит тебя, испарится
И поднимется вверх, к небесам,
Ты ж, очистившись, должен спуститься —
Пар с грехами расправится сам.
Не стремись прежде времени к душу —
Не равняй с очищеньем мытьё.
Нужно выпороть веником душу,
Нужно выпарить смрад из неё.
Здесь нет голых — стесняться не надо,
Что кривая рука да нога.
Здесь — подобие райского сада:
Пропуск тем, кто раздет донага.
И, в предбаннике сбросивши вещи,
Всю одетость свою позабудь —
Одинаково веничек хлещет,
Как ты там ни выпячивай грудь!
Все равны здесь единым богатством,
Все легко переносят жару,
Здесь свободу и равенство с братством
Ощущаешь в кромешном пару.
Загоняй поколенья в парную
И крещенье принять убеди,
Лей на нас свою воду святую
И от варварства освободи!
****
Пришла пора всезнающих невежд,
Всё выстроено в стройные шеренги.
За новые идеи платят деньги,
И больше нет на "эврику" надежд.
Все мои скалы ветры гладко выбрили,
Я опоздал ломать себя на них.
Всё золото моё в Клондайке выбрали,
Мой чёрный флаг в безветрии поник.
Под илом сгнили сказочные струги,
И могикан последних замели.
Мои контрабандистские фелюги
Сухие рёбра сушат на мели.
Висят кинжалы добрые в углу
Так плотно в ножнах, что не втиснусь между.
Мой плот папирусный — последнюю надежду —
Волна в щепы разбила об скалу.
Вон из рядов мои партнёры выбыли,
У них сбылись гаданья и мечты.
Все крупные очки они повыбили
И за собою подожгли мосты.
Азартных игр теперь наперечёт,
Авантюристов всех мастей и рангов.
По прериям пасут домашний скот,
Там кони пародируют мустангов.
И состоялись все мои дуэли,
Где б я почёл участие за честь.
Там вызвать и явиться — все успели,
Всё предпочли, что можно предпочесть.
Спокойно обошлись без нашей помощи
Все те, кто дело сделали моё.
И по щекам отхлёстанные сволочи
Бессовестно ушли в небытиё.
Я не успел произнести: "К барьеру!",
А я за залп в Дантеса всё отдам.
Что мне осталось? Разве красть химеру
С туманного собора Нотр-Дам?
В других веках, годах и месяцах
Все женщины мои отжить успели.
Позанимали все мои постели,
Где б я хотел любить — и так, и в снах.
Захвачены все мои одра смертные,
Будь это снег, трава иль простыня.
Заплаканные сёстры милосердия
В госпиталях обмыли не меня.
Мои друзья ушли сквозь решето.
Им всем досталась Лета или Прана.
Естественною смертию — никто,
Все противоестественно и рано.
Иные жизнь закончили свою,
Не осознав вины, не скинув платья.
И, выкрикнув хвалу, а не проклятья,
Спокойно чашу выпили сию.
Другие знали, ведали и прочее...
Но все они на взлёте, в нужный год
Отплавали, отпели, отпророчили.
Я не успел, я прозевал свой взлёт.
-
Кто-то высмотрел плод, что наспел, наспел.
Потрусили за ствол - он упал, упал.
Вот вам песня о том, кто не спел, не спел
И что голос имел - не узнал, не узнал.
Может, быть с судьбой нелады, нелады
И со случаем плохи дела, дела,
А тугая струна на лады, на лады
С незаметным изъяном легла.
Он начал робко с ноты "до",
Но не допел ее, не до...
Не дозвучал его аккорд
И никого не вдохновил.
Собака лаяла, а кот
Мышей ловил.
Смешно, не правда ли, смешно?..
Что он шутил - не дошутил,
Не дораспробовал вино,
И даже не допригубил.
Он пока лишь затеивал спор, спор
Неуверенно и не спеша, не спеша.
Словно капельки пота из пор, из пор,
Из-под кожи сочилась душа, душа.
Только начал дуэль на ковре, на ковре,
Еле-еле, едва приступил.
Лишь чуть-чуть осмотрелся в игре,
И судья еще счет не открыл.
Он знать хотел все от и до,
Но не добрался он, не до...
Ни до догадки, ни до дна,
Не докопался до глубин
И ту, которая одна,
Не долюбил, не долюбил.
Смешно, не правда ли, смешно?
Что он спешил - не доспешил.
Осталось недорешено
Все то, что он не дорешил.
Ни единою буквой не лгу, не лгу.
Он был чистого слога слуга, слуга,
И писал ей стихи на снегу, на снегу...
К сожалению, тают снега.
Но тогда еще был снегопад, снегопад
И свобода творить на снегу,
И большие снежинки, и град, и град
Он губами хватал на бегу.
Но к ней в серебряном ландо
Он не доехал и не до...
Не добежал бегун - беглец,
Не долетел, не доскакал.
А звездный знак его - Телец
Холодный Млечный путь лакал.
Смешно, не правда ли, смешно,
Когда секунд недостает,
Недостающее звено,
И недолет, и недолет.
Смешно, не правда ли? Ну вот,
И вам смешно, и даже мне...
Конь на скаку и птица влет -
По чьей вине, по чьей вине, по чьей вине?..
-
Сегодня 82 день рождения Владимира Семёновича Высоцкого. Из песен попросилась эта:
Ну вот, исчезла дрожь в руках,
Теперь – наверх!
Ну вот, сорвался в пропасть страх
Навек, навек.
Для остановки нет причин –
Иду, скользя...
И в мире нет таких вершин,
Что взять нельзя!
Среди нехоженых путей
Один – пусть мой,
Среди невзятых рубежей
Один – за мной!
А имена тех, кто здесь лёг,
Снега таят...
Среди непройденных дорог
Одна – моя!
Здесь голубым сияньем льдов
Весь склон облит,
И тайну чьих-нибудь следов
Гранит хранит...
И я гляжу в свою мечту
Поверх голов
И свято верю в чистоту
Снегов и слов!
И пусть пройдёт немалый срок –
Мне не забыть,
Что здесь сомнения я смог
В себе убить.
В тот день шептала мне вода:
"Удач – всегда!.."
А день... какой был день тогда?
Ах да – среда!..
1969.
-
ПЕСНЯ О ПОГИБШЕМ ЛЁТЧИКЕ
Всю войну под завязку
я всё к дому тянулся,
И хотя горячился —
воевал делово,
Ну а он торопился,
как-то раз не пригнулся
И в войне взад-вперёд обернулся
за два года — всего ничего.
Не слыхать его пульса
С сорок третьей весны,
Ну а я окунулся
В довоенные сны.
И гляжу я дурея,
Но дышу тяжело:
Он был лучше, добрее,
добрее, добрее, добрее,
Ну а мне — повезло.
Я за пазухой не жил,
не пил с Господом чая,
Я ни в тыл не просился,
ни судьбе под подол,
Но мне женщины молча
намекали, встречая:
Если б ты там навеки остался —
может, мой бы обратно пришёл!
Для меня не загадка
Их печальный вопрос,
Мне ведь тоже несладко,
Что у них не сбылось.
Мне ответ подвернулся:
«Извините, что цел!
Я случайно вернулся,
вернулся, вернулся, вернулся,
Ну а ваш — не сумел».
Он кричал напоследок,
в самолёте сгорая:
«Ты живи! Ты дотянешь!» —
доносилось сквозь гул.
Мы летали под Богом
возле самого рая,
Он поднялся чуть выше и сел там,
ну а я — до земли дотянул.
Встретил лётчика сухо
Райский аэродром.
Он садился на брюхо,
Но не ползал на нём.
Он уснул — не проснулся,
Он запел — не допел.
Так что я вот вернулся,
вернулся, вернулся, вернулся,
Ну а он — не сумел.
Я кругом и навечно
виноват перед теми,
С кем сегодня встречаться
я почёл бы за честь,
Но хотя мы живыми
до конца долетели —
Жжёт нас память и мучает совесть,
у кого, у кого она есть.
Кто-то скупо и чётко
Отсчитал нам часы
Нашей жизни короткой,
Как бетон полосы,
И на ней — кто разбился,
Кто взлетел навсегда…
Ну а я приземлился,
а я приземлился —
Вот какая беда…
-
Он не вышел ни званьем, ни ростом.
Нe за славу, нe за плату -
На свой, необычный манер
Он по жизни шагал над помостом -
По канату, по канату,
Натянутому, как нерв.
Посмотрите - вот он
без страховки идет.
Чуть правее наклон -
упадет, пропадет!
Чуть левее наклон -
все равно не спасти...
Но должно быть, ему очень нужно пройти
четыре четверти пути.
И лучи его с шага сбивали,
И кололи, словно лавры.
Труба надрывалась - как две.
Крики "Браво!" его оглушали,
А литавры, а литавры -
Как обухом по голове!
Посмотрите - вот он
без страховки идет.
Чуть правее наклон -
упадет, пропадет!
Чуть левее наклон -
все равно не спасти...
Но теперь ему меньше осталось пройти -
уже три четверти пути.
"Ах как жутко, как смело, как мило!
Бой со смертью - три минуты!" -
Раскрыв в ожидании рты,
Из партера глядели уныло
Лилипуты, лилипуты -
Казалось ему с высоты.
Посмотрите - вот он
без страховки идет.
Чуть правее наклон -
упадет, пропадет!
Чуть левее наклон -
все равно не спасти...
Но спокойно,- ему остается пройти
всего две четверти пути!
Он смеялся над славою бренной,
Но хотел быть только первым -
Такого попробуй угробь!
Не по проволоке над ареной,-
Он по нервам - нам по нервам -
Шел под барабанную дробь!
Посмотрите - вот он
без страховки идет.
Чуть правее наклон -
упадет, пропадет!
Чуть левее наклон -
все равно не спасти...
Но замрите,- ему остается пройти
не больше четверти пути!
Закричал дрессировщик - и звери
Клали лапы на носилки...
Но прост приговор и суров:
Был растерян он или уверен -
Но в опилки, но в опилки
Он пролил досаду и кровь!
И сегодня другой
без страховки идет.
Тонкий шнур под ногой -
упадет, пропадет!
Вправо, влево наклон -
и его не спасти...
Но зачем-то ему тоже нужно пройти
четыре четверти пути!
-
За нашей спиной остались паденья, закаты,
Ну хоть бы ничтожный, ну хоть бы невидимый взлет!
Мне хочется верить, что черные наши бушлаты
Дадут нам возможность сегодня увидеть восход.
Сегодня на людях сказали: «Умрите геройски!»
Попробуем – ладно! Увидим, какой оборот.
Я только подумал, чужие куря папироски:
«Тут кто как сумеет, – мне важно увидеть восход.»
Особая рота – особый почет для сапера.
Не прыгайте с финкой на спину мою из ветвей,
Напрасно стараться,– я и с перерезанным горлом
Сегодня увижу восход до развязки своей.
Прошли по тылам мы, держась, чтоб не резать их сонных,
И вдруг я заметил, когда прокусили проход,–
Еще несмышленый, зеленый, но чуткий подсолнух
Уже повернулся верхушкой своей на восход.
За нашей спиною в шесть тридцать остались – я знаю,–
Не только паденья, закаты, но взлет и восход.
Два провода голых, зубами скрипя, зачищаю,–
Восхода не видел, но понял: вот-вот – и взойдет.
...Уходит обратно на нас поредевшая рота.
Что было – не важно, а важен лишь взорваный форт.
Мне хочется верить, что грубая наша работа
Вам дарит возможность беспошлинно видеть восход.
***
Кто верит в Магомета, кто в Аллаха,
Кто в Иисуса.
Кто ни во что не верит, даже в черта на зло всем.
Хорошую религию придумали индусы,
Что мы, отдав концы, не умираем насовсем.
Стремилась ввысь душа твоя,
Родишься вновь с мечтою.
Но если жил ты как свинья,
Останешься свиньею.
Пусть косо смотрят на тебя,
Привыкни к укоризне,
Досадно, что ж, родишься вновь
На колкости горазд.
И если видел смерть врага
Еще при этой жизни,
В другой тебе дарован будет
Верный, зоркий глаз.
Живи себе нормальненько,
Есть повод веселиться,
Ведь, может быть, в начальника
Душа твоя вселится.
Пускай живешь ты дворником,
Родишься вновь прорабом.
А после из прораба до министра дорастешь.
Но если туп как дерево,
Родишься баобабом,
И будешь баобабом тыщу лет
Пока помрешь.
Досадно попугаем жить,
Гадюкой с длинным веком.
Не лучше ли при жизни быть
Приличным человеком.
Да кто есть кто, да кто был кем,
Мы никогда не знаем.
С ума сошли генетики
От ген и хромосом.
Быть может, тот облезлый кот
Был раньше негодяем,
А этот милый человек
Был раньше добрым псом.
Я от восторга прыгаю,
Я обхожу искусы -
Удобную религию
Придумали индусы.
***
ОДНА НАУЧНАЯ ЗАГАДКА, или
ПОЧЕМУ АБОРИГЕНЫ СЪЕЛИ КУКА
Не хватайтесь за чужие талии,
Вырвавшись из рук своих подруг.
Вспомните, как к берегам Австралии,
Подплывал покойный ныне Кук.
Как в кружок, усевшись под азалии,
Поедом с восхода до зари,
Ели в этой солнечной Австралии
Друга дружку злые дикари.
Но почему аборигены съели Кука?
За что - неясно,- молчит наука.
Мне представляется совсем простая штука:
Хотели кушать - и съели Кука.
Есть вариант, что ихний вождь - большая бука,-
Кричал, что очень вкусный кок на судне Кука.
Ошибка вышла - вот о чем молчит наука,-
Хотели кока, а съели Кука.
И вовсе не было подвоха или трюка,
Вошли без стука, почти без звука,
Пустили в действие дубинку из бамбука -
Тюк!- прямо в темя - и нету Кука.
Но есть, однако же, еще предположенье,
Что Кука съели из большого уваженья.
Что всех науськивал колдун - хитрец и злюка:
- Ату, ребята! хватайте Кука!
Кто уплетет его без соли и без лука,
Тот сильным, смелым, добрым будет, вроде Кука!-
Кому-то под руку попался каменюка,-
Метнул, гадюка, и нету Кука.
А дикари теперь заламывают руки,
Ломают копья, ломают луки,
Сожгли и бросили дубинки из бамбука,-
Переживают, что съели Кука.
-
С днем рождения, Володя! :)
(https://d.radikal.ru/d21/2001/a6/df38fa03e769.jpg) (https://radikal.ru)
-
Темнота
Темнота впереди, подожди!
Там стеною - закаты багровые,
Встречный ветер, косые дожди
И дороги, дороги неровные.
Там чужие слова,
Там дурная молва,
Там ненужные встречи случаются,
Там сгорела, пожухла трава,
И следы не читаются
в темноте...
Там проверка на прочность - бои,
И туманы, и ветры с прибоями.
Сердце путает ритмы свои
И стучит с перебоями.
Там чужие слова,
Там дурная молва,
Там ненужные встречи случаются,
Там сгорела, пожухла трава,
И следы не читаются
в темноте...
Там и звуки, и краски не те,
Только мне выбирать не приходится,
Очень нужен я там, в темноте!
Ничего, распогодится.
Там чужие слова,
Там дурная молва,
Там ненужные встречи случаются,
Там сгорела, пожухла трава,
И следы не читаются
в темноте...
1969
(https://d.radikal.ru/d26/2001/bf/1176de1f181d.jpg) (https://radikal.ru)
Владимир Высоцкий - на гастролях у нас в городе осенью 1978-го. Снимок сделан на набережной Терека, на фоне Суннитской мечети.
-
Сегодня исполняется 87 лет Александру Моисеевичу Городницкому, с чем я его (и всех нас заодно) и хочу поздравить. Мои наилучшие! ...Да, стал думать, что я хочу сегодня вывесить из автора, и завис межту "Гваделупой" и "Понта-Дельгадой". "Гваделупу" я когда-то услышал первой, ещё на первой практике для поступивших в биокласс (она была ещё до занятий, и это, выходит, 1980 год), автора её тогда не знал, но помню, как мама сказала про запавшую мне строчку "над чёрною водой огни горят в ночи": наверняка кто-то из наших, он видел... Но сегодня всё-таки Понта-Дельгада :).
В городе Понта-Дельгада
Нет магазинов роскошных,
Гор синеватые глыбы
Тают в окрестном тумане.
В городе Понта-Дельгада
Девочка смотрит в окошко, –
Красной огромною рыбой
Солнце плывёт в океане.
В городе Понта-Дельгада,
Там, где сегодня пишу я,
Плющ дон-жуаном зелёным
Одолевает балконы.
Трели выводит цикада,
Улицы лезут по склонам,
Явственен в уличном шуме
Цокот медлительный конный.
Спят под лесами вулканы,
Как беспокойные дети.
Подняли жёсткие канны
Красные свечи соцветий.
Ах, это всё существует
Вот уже восемь столетий –
Юбки метут мостовую,
Трогает жалюзи ветер.
Если опять я устану
От ежедневной погони,
Сон мне приснится знакомый –
Ночи короткой награда:
Хлопают чёрные ставни,
Цокают звонкие кони
В городе Понта-Дельгада,
В городе Понта-Дельгада.
1977
(https://ic.pics.livejournal.com/prokhozhyj/8624110/5188245/5188245_original.jpg)
А картинка уже моя. 2002 год....
.
-
Присоединяюсь - от всего сердца :).
Шотландская песня
Пока в печи горят дрова
И робок свет дневной,
И мерзнет желтая трава
Под снежной пеленой,
Пока в печи горят дрова, -
Собравшись за столом,
Раскурим трубки, но сперва
Мы друга помянем.
Плывет он в этот час ночной
Неведомо куда,
Над непрозрачной глубиной
Ведет его звезда.
Пока в ночи горят дрова
И ждет его жена,
Пусть будет нынче голова
И цель его ясна.
Пусть над холодной зыбью вод,
Где пропадает след,
Его от стужи сбережет
Шотландский теплый плед.
Пусть в этот день и в этот час
Во тьме ночных дорог
Его согреет, как и нас,
Шотландский теплый грог.
Там ветры злобные свистят,
И пенная вода,
И льда повисла на снастях
Седая борода.
Пока в ночи горят дрова,
Собравшись за столом,
Про всех мы вспомним, но сперва
Подумаем о нем.
Пока свирепствует норд-ост
И стонет бересклет,
Провозгласим наш первый тост
За тех, кого здесь нет.
За тех, кого в чужих морях,
От милых мест вдали,
Вселяя в сердце боль и страх,
Качают корабли.
Пусть сократится долгий срок,
Что им разлукой дан,
Пусть возвратит на свой порог
Их грозный океан.
Пока в печи горят дрова
И вьюга за окном,
Запьем заздравные слова
Мерцающим вином.
-
Кончилась эпоха Гутенберга,
Ей дороги в будущее нет.
Книги окончательно, наверно,
Вытеснит назавтра Интернет.
Век необратимо миновал их,
Вызывавших радость или страх.
Их когда-то прятали в подвалах,
Как людей, сжигали на кострах.
Вечер опускается на землю.
Урожай осенний недожат.
Пулями свинцовыми в музеях
Литеры ненужные лежат.
Обесценил прошлую их силу
Времени стремительный виток.
Не нужны бумага и чернила,
Ни к чему резец и молоток.
О томах покинутых жалея,
Я себя не в силах приучить
Пушкина прочитывать с дисплея,
Библию на принтер выводить.
Веселятся пьяные расстриги,
Зарево качается во мгле,
И народ, что был народом книги,
Лишним оказался на Земле.
-
Что-то я перестала ловить мышей. :D Это как же я могла пропустить?! Восполняю.
Просто очень давнишние, но любимые две песни Александра Моисеевича Городницкого.
Песня полярных лётчиков
Кожаные куртки, брошенные в угол,
Тряпкой занавешенное низкое окно.
Бродит за ангарами северная вьюга,
В маленькой гостинице пусто и темно.
Командир со штурманом мотив припомнят старый,
Голову рукою подопрёт второй пилот.
Подтянувши струны старенькой гитары,
Следом бортмеханик им тихо подпоёт.
Эту песню грустную позабыть пора нам –
Наглухо моторы, как сердца зачехлены.
Снова тянет с берега снегом и туманом,
Снова ночь нелётная, даже для луны.
Лысые романтики, воздушные бродяги,
Наша жизнь – мальчишеские вечные года.
Прочь тоску гоните вы, выпитые фляги.
Ты, метеослужба, нам счастье нагадай.
Солнце незакатное и тёплый ветер с веста,
И штурвал послушный в стосковавшихся руках.
Ждите нас, невстреченные школьницы-невесты,
В маленьких асфальтовых южных городах.
Воздухоплавательный цирк
Куда, петербургские жители,
Толпою веселой бежите вы?
Какое вас манит событие
В предместье за чахлый лесок?
Там зонтики белою пеною,
Мальчишки и люди степенные,
Звенят палашами военные,
Оркестр играет вальсок.
Ах, летчик отчаянный Уточкин,
Шоферские вам не идут очки.
Ну что за нелепые шуточки -
Скользить по воздушной струе?
И так ли уж вам обязательно,
Чтоб, к празднику вставшие затемно,
Глазели на вас обыватели,
Роняя свои канотье?
Коляскам тесно у обочины.
Взволнованы и озабочены,
Толпятся купцы и рабочие.
И каждый без памяти рад
Увидеть как в небе над городом,
В пространстве, наполненном холодом,
Под звуки нестройного хора дам
Нелепый парит аппарат.
Он так неуклюж и беспомощен!
Как парусник, ветром влеком еще,
Опору в пространстве винтом ища,
Несется он над головой.
Такая забава не кстати ли?
За отпрысков радуйтесь, матери,
Поскольку весьма занимателен
Сей праздничный трюк цирковой.
Куда, петербургские жители,
Толпою веселой бежите вы?
Не стелют свой след истребители
У века на самой заре.
Свод неба пустынен и свеж еще -
Достигнут лишь первый рубеж еще.
Не завтра ли бомбоубежище
Отроют у вас во дворе?
-
Нам сейчас не собраться вместе,
Интернет заменил перо.
Мы читаем сегодня вести,
Словно сводки Информбюро.
Отступленье трубят, отступленье.
Умножается список потерь,
Где военное поколенье
На переднем краю теперь.
Вымирают поодиночке
Пережившие те года.
Наши дочери и сыночки,
Ваша нынче пришла страда.
Фронтовая повсюду зона.
Напрягайте свои умы.
И держите вы оборону,
Как держали когда-то мы.
Пусть судьба нас бедою дразнит,
Как и в тот невесёлый год, -
И на нашу улицу праздник
Обязательно вновь придёт!
Александр Городницкий, 26.03.2020.
-
Это прекрасно. Спасибо.
-
Спасибо.
-
"Дорогие друзья, у нас замечательная новость! Александр Моисеевич записал новый альбом – "Пока звенит струна". В него вошли новые исторические и лирические песни, стихотворения, а также некоторые уже известные вам песни в новой обработке. В связи с пандемией альбом возможно заказать в нашей группе пока только в электронном виде..."
https://www.facebook.com/groups/gorodnitsky/permalink/2434658770179303/
-
Я верно поняла, что для того, чтобы заказать альбом, мне надо:
1) зарегистрироваться на фейсбуке;
2) присоединиться к группе (?);
3) написать заявку, что я хочу заказать альбом;
4) обсудить с ответившим, как мне произвести оплату (с Украины);
5) оплатить и получить альбом.
Иными словами, в «ручном» режиме. Или я чего-то не поняла по причине моей неопытности (и вообще отсутствию) в социальных сетях?
А альбом очень хочу!!!
-
Я верно поняла, что для того, чтобы заказать альбом, мне надо:
1) зарегистрироваться на фейсбуке;
2) присоединиться к группе (?);
3) написать заявку, что я хочу заказать альбом;
4) обсудить с ответившим, как мне произвести оплату (с Украины);
5) оплатить и получить альбом.
Иными словами, в «ручном» режиме. Или я чего-то не поняла по причине моей неопытности (и вообще отсутствию) в социальных сетях?
А альбом очень хочу!!!
Пока сам разбираюсь, но похоже на то.
-
Ну и с днём рождения Булата Шалвовича всех желающих :). Песен в арбатском дворике сегодня не будет – впервые за сколько лет? – так что вот вам просто ролик оттуда, десятилетней давности. Поют совершенно потрясающие люди из Сергиева Посада. Каждый год приезжают.
https://www.youtube.com/watch?v=21A4dve6zw8
-
А мне вот вспомнилось почему-то это, в моем детстве каждый день звучало:
Веселый барабанщик
Встань пораньше, встань пораньше,
встань пораньше,
Когда дворники маячат у ворот.
Ты увидишь, ты увидишь,
как веселый барабанщик
в руки палочки кленовые берет.
Будет полдень, суматохою пропахший,
звон трамваев и людской водоворот,
но прислушайся - услышишь,
как веселый барабанщик
с барабаном вдоль по улице идет.
Будет вечер - заговорщик и обманщик,
темнота на мостовые упадет,
но вглядись - и ты увидишь,
как веселый барабанщик
с барабаном вдоль по улице идет.
Грохот палочек... то ближе он, то дальше.
Сквозь сумятицу, и полночь, и туман...
Неужели ты не слышишь,
как веселый барабанщик
вдоль по улице проносит барабан?!
И, конечно же его стихи о войне
Не вели, старшина, чтоб была тишина.
Старшине не все подчиняется.
Эту грустную песню придумала война...
Через час штыковой начинается.
Земля моя, жизнь моя, свет мой в окне...
На горе врагу улыбнусь я в огне.
Я буду улыбаться, черт меня возьми,
в самом пекле рукопашной возни.
Пусть хоть жизнь свою укорачивая,
я пойду напрямик
в пулеметное поколачиванье,
в предсмертный крик.
А если, на шаг всего опередив,
достанет меня пуля какая-нибудь,
сложите мои кулаки на груди
и улыбку мою положите на грудь.
Чтоб видели враги мои и знали бы впредь,
как счастлив я за землю мою умереть!
...А пока в атаку не сигналила медь,
не мешай, старшина, эту песню допеть.
Пусть хоть что судьбой напророчится:
хоть славная смерть,
хоть геройская смерть -
умирать все равно, брат, не хочется.
-
В такой день невозможно не вспомнить это:
А мы с тобой, брат, из пехоты,
А летом лучше, чем зимой.
С войной покончили мы счеты...
Бери шинель — пошли домой.
Война нас гнула и косила.
Пришел конец и ей самой.
Четыре года мать без сына...
Бери шинель — пошли домой.
К золе и пеплу наших улиц
Опять, опять, товарищ мой,
Скворцы пропавшие вернулись...
Бери шинель — пошли домой.
А ты с закрытыми очами
Спишь под фанерною звездой.
Вставай, вставай, однополчанин,
Бери шинель — пошли домой.
Что я скажу твоим домашним,
Как встану я перед вдовой?
Неужто клясться днем вчерашним?
Бери шинель — пошли домой.
Мы все — войны шальные дети,
И генерал, и рядовой
Опять весна на белом свете...
Бери шинель — пошли домой.
С днём рождения замечательного человека.
-
Городницкий, новые стихи.
* * *
В лишённой просвета ночи
Кричит одинокая птица.
Опять умирают врачи,
Успев от больных заразиться.
Восславим же вместе, друзья,
Родную свою медицину:
Придумать, похоже, нельзя
Проклятую эту вакцину.
Но, сердцем всегда горячи,
Не думая выйти из боя,
Опять погибают врачи,
Больных закрывая собою.
В беспомощных масках своих,
В своём одеянии хилом,
Они защищают других, -
Себя им сберечь не по силам.
Не так ли, в забытой стране,
Где тлеют героев останки,
Отцы их на прошлой войне
С гранатой ложились под танки?
05.05.2020
-
Спасибо за новые стихи Городницкого! Как всегда, сильно и точно!
***
Как же это, как же так, пропустила! Наверстываю.
С годовщиной замечательного барда, Булата Шалвовича Окуджаву!
Пусть здесь будут две его песни.
Молитва Франсуа Вийона
Пока Земля еще вертится
Пока еще ярок свет
Господи, дай же ты каждому
Чего у него нет
Умному дай голову
Трусливому дай коня
Дай счастливому денег
И не забудь про меня
Пока Земля еще вертится
Господи, твоя власть!
Дай рвущемуся к власти
Навластвоваться всласть
Дай передышку щедрому
Хоть до исхода дня
Каину дай раскаяние
И не забудь про меня
Я знаю: ты все умеешь
Я верую в мудрость твою
Как верит солдат убитый
Что он проживает в раю
Как верит каждое ухо
Тихим речам твоим
Как веруем и мы сами
Не ведая, что творим.
Господи, мой Боже
Зеленоглазый мой!
Пока Земля еще вертится
И это ей странно самой
Пока ей еще хватает
Времени и огня
Дай же ты всем понемногу
И не забудь про меня
Дай же ты всем понемногу
И не забудь про меня
***
В поход на чужую страну собирался король.
Ему королева мешок сухарей насушила
и старую мантию так аккуратно зашила,
дала ему пачку махорки и в тряпочке соль.
И руки свои королю положила на грудь,
сказала ему, обласкав его взором лучистым:
"Получше их бей, а не то прослывешь пацифистом,
и пряников сладких отнять у врага не забудь".
И видит король -- его войско стоит средь двора.
Пять грустных солдат, пять веселых солдат и ефрейтор.
Сказал им король: "Не страшны нам ни пресса, ни ветер,
врага мы побьем, и с победой придем, и ура!"
Но вот отгремело прощальных речей торжество.
В походе король свою армию переиначил:
веселых солдат интендантами сразу назначил,
а грустных оставил в солдатах -- "Авось, ничего".
Представьте себе, наступили победные дни.
Пять грустных солдат не вернулись из схватки военной.
Ефрейтор, морально нестойкий, женился на пленной,
но пряников целый мешок захватили они.
Играйте, оркестры, звучите, и песни, и смех.
Минутной печали не стоит, друзья, предаваться.
Ведь грустным солдатам нет смысла в живых оставаться,
и пряников, кстати, всегда не хватает на всех.
-
После дождичка небеса просторней,
Голубей вода, зеленее медь.
В городском саду флейты, да валторны.
Капельмейстеру хочется взлететь.
Ах, как помнятся прежние оркестры,
Не военные, а из мирных лет.
Расплескалася в уличках окрестных
Та мелодия, а поющих нет.
С нами женщины, все они красивы,
И черемуха - вся она в цвету.
Может жребий нам выпадет счастливый,
Снова встретимся в городском саду.
Но из прошлого, из былой печали,
Как не сетую, как там не молю,
Проливаются черными ручьями
Эта музыка прямо в кровь мою.
* * *
Здесь птицы не поют, деревья не растут,
И только мы к плечу плечо врастаем в землю тут.
Горит и кружится планета,
Над нашей Родиною дым,
И значит, нам нужна одна победа,
Одна на всех, мы за ценой не постоим,
Одна на всех, мы за ценой не постоим.
Нас ждёт огонь смертельный
И все ж бессилен он,
Сомненья прочь, уходит в ночь отдельный
Десятый наш десантный батальон,
Десятый наш десантный батальон.
Лишь только бой угас, звучит другой приказ,
И почтальон сойдет с ума разыскивая нас.
Взлетает красная ракета,
Бьет пулемёт неутомим,
И значит, нам нужна одна победа,
Одна на всех, мы за ценой не постоим,
Одна на всех, мы за ценой не постоим.
Нас ждёт огонь смертельный
И все ж бессилен он,
Сомненья прочь, уходит в ночь отдельный
Десятый наш десантный батальон,
Десятый наш десантный батальон.
От Курска и Орла война нас довела
До самых вражеских ворот, такие, брат, дела.
Когда-нибудь мы вспомним это
И не поверится самим,
А нынче нам нужна одна победа,
Одна на всех, мы за ценой не постоим,
Одна на всех, мы за ценой не постоим.
Нас ждёт огонь смертельный
И все ж бессилен он,
Сомненья прочь, уходит в ночь отдельный
Десятый наш десантный батальон,
Десятый наш десантный батальон.
-
Товарищи большая просьба дайте ссылку на профиль Канцлер Ги, я точно знаю что на форуме есть, но найти не могу, на одном авторском литфоруме, Сергея Кима если что, возникла просьба положить одни его стихи на музыку, ищем там композитора и возможно исполнителя.
-
Товарищи большая просьба дайте ссылку на профиль Канцлер Ги, я точно знаю что на форуме есть, но найти не могу, на одном авторском литфоруме, Сергея Кима если что, возникла просьба положить одни его стихи на музыку, ищем там композитора и возможно исполнителя.
Канцлер, как я понимаю, очень редко бывает на форуме, но регулярно присутствует в Фэйсбуке. Логичнее обращаться туда.
https://www.facebook.com/angelo.asty
-
]Канцлер, как я понимаю, очень редко бывает на форуме, но регулярно присутствует в Фэйсбуке. Логичнее обращаться туда.
https://www.facebook.com/angelo.asty
А как там написать в личку просветите, аккуант в лицекниге у меня есть, но я него ничего не пишу
-
]Канцлер, как я понимаю, очень редко бывает на форуме, но регулярно присутствует в Фэйсбуке. Логичнее обращаться туда.
https://www.facebook.com/angelo.asty
А как там написать в личку просветите, аккуант в лицекниге у меня есть, но я него ничего не пишу
Ну, это уж Вы сами разбирайтесь.
Я тоже в том фейсбуке лох лохом, никогда никому в личку не писал.
-
Ну, это уж Вы сами разбирайтесь.
Я тоже в том фейсбуке лох лохом, никогда никому в личку не писал.
Так разобрался настрочил коммент с просьбой под верхним постом со ссылкой на свой здешний профиль, жду ответа.
-
Товарищи большая просьба дайте ссылку на профиль Канцлер Ги, я точно знаю что на форуме есть, но найти не могу, на одном авторском литфоруме, Сергея Кима если что, возникла просьба положить одни его стихи на музыку, ищем там композитора и возможно исполнителя.
Вряд ли пригодится, последняя активность была в 2017 году.
http://forum.kamsha.ru/index.php?action=profile;u=3676
-
LXXXVI. С Днём рождения, Юрий Иосифович.
Чутко горы спят,
Южный Крест залез на небо,
Спустились вниз в долину облака.
Осторожней, друг, –
Ведь никто из нас здесь не был,
В таинственной стране Мадагаскар.
Может стать, что смерть
Ты найдёшь за океаном,
Но все же ты от смерти не беги.
Осторожней, друг, –
Даль подёрнулась туманом,
Сними с плеча свой верный карабин.
Ночью труден путь,
На востоке воздух серый,
Но вскоре солнце встанет из-за скал.
Осторожней, друг, –
Тяжелы и метки стрелы
У жителей страны Мадагаскар.
Южный Крест погас
В золотом рассветном небе,
Поднялись из долины облака.
Осторожней, друг, –
Ведь никто из нас здесь не был,
В таинственной стране Мадагаскар.
Ю.В. 10 декабря 1952 г.
-
Всем нашим встречам разлуки увы суждены.
Тих и печален ручей у янтарной сосны.
Пеплом несмелым подернулись угли костра.
Вот и закончилось все, расставаться пора
Милая моя, солнышко лесное,
Где, в каких краях встретимся с тобою.
Милая моя, солнышко лесное,
Где, в каких краях встретимся с тобою.
Крылья сложили палатки, их кончен полет.
Крылья расправил искатель разлук - самолет,
И потихонечку пятится трап от крыла.
Вот уж действительно пропасть меж нами легла
Милая моя, солнышко лесное,
Где, в каких краях встретимся с тобою.
Милая моя, солнышко лесное,
Где, в каких краях встретимся с тобою.
Не утешайте меня, мне слова не нужны,
Мне б отыскать тот ручей у янтарной сосны.
Вдруг сквозь туман там сверкает кусочек огня,
А у огня ожидает представьте меня
Милая моя, солнышко лесное,
Где, в каких краях встретимся с тобою.
Милая моя, солнышко лесное,
Где, в каких краях встретимся с тобою.
-
Он за мною видно шел, взял за локоть: "Слушай Люся,
будет очень хорошо, я живу в отдельном "люксе".
У него усы густы и глаза, как две букашки,
И виднеются кусты из-за ворота рубашки.
"Я не Люся", говорю, "а зовут меня Тамара
И такого не терплю, и такие мне не пара".
Припев: Десять лет варила суп, десять лет белье стирала,
Десять лет в очередях колбасу я доставала,
Десять лет учила я сверхсекретное чего-то,
Десять лет сидела я у окошка на работе,
Сердце стачивая в кровь десять лет дите растила,
Что ж осталось на любовь? Полтора годка, от силы.
Не смутился он ничуть, только глазом гладит платье:
"Я за вечер заплачу, сколько за год тебе платят",
Я играла в мяч ручной за спортивные награды
И была я центровой, и бросочек был что надо.
Припев.
Я авосечку-суму из руки переложила,
Кавалеру своему меж букашек засветила.
Мне до Щелковской - метро, а от Щелковской - автобус,
А в авоське шесть кило овощных консервов "Глобус".
Припев.
Открываю тихо дверь - дочка долбит фортепьяно,
Ну, а мой любимый зверь, он лежит, конечно, пьяный.
Снять ботиночки с него не тревожа постаралась,
От получки от его трешка мятая осталась.
Припев.
На плите чаек стоит, дочка сладко засыпает,
За окном моим ГАИ громко частников ругает.
Гляну в телек: дым и чад, поколенье молодое
Все с гитарами кричат, как перед большой бедою.
Убрала я со стола, своего пригрела Пашку:
Все ж-таки мало я дала тому гаду меж букашек.
-
А наземный пост с хрипотцой донес,
Что у тридцать второй машины при взлете
С левым шасси какой-то вопрос
И оно бесполезно висит в полете.
Припев: А человек, сидящий верхом на турбине,
Капитан ВВС Донцов,
Он памятник ныне, он память отныне
И орден, в конце концов.
Он памятник ныне, он память отныне
И орден, в конце концов.
И ночных полетов руководитель
Стал кричать в синеву:
"Войдите в вираж, в пике войдите,
Но помнить: внизу живут!"
Припев.
А тридцать второй кричит: на брюхо
Сажусь и делу хана!
А пенсию - официантке Валюхе,
Она мне вроде жена.
Припев.
И красные строчки, посадочный знак,
И красный удар в бетон.
Прекрасные ветры в открытый колпак
И кто-то целует потом.
Припев: А человек, сидевший верхом на турбине -
Капитан ВВС Донцов,
Майор он отныне, инструктор отныне,
Женат он, в конце концов.
-
Ну и без этого уж совсем никак. В момент создания оно, может быть, аудиторией воспринималось как издевательство - ну так такая аудитория. А сейчас бы я, может быть, это и гимном сделал.
Сижу я как-то, братцы, с африканцем,
А он, представьте, мне и говорит:
В России, дескать, холодно купаться,
Поэтому здесь неприглядный вид.
Зато, говорю, мы делаем ракеты
И перекрыли Енисей,
А также в области балета,
Мы впереди, говорю, планеты всей,
Мы впереди планеты всей!
Потом мы с ним ударили по триста,
А он, представьте, мне и говорит:
В российских селах не танцуют твиста,
Поэтому здесь неприглядный вид.
Зато, говорю, мы делаем ракеты
И перекрыли Енисей,
А также в области балета,
Мы впереди, говорю, планеты всей,
Мы впереди планеты всей!
Потом залили это все шампанским.
Он говорит: вообще ты кто таков?
Я, говорит, наследник африканский.
Я, говорю, технолог Петухов.
Вот я, говорю, и делаю ракеты,
Перекрываю Енисей,
А так же в области балета,
Я впереди, говорю, планеты всей,
Я впереди планеты всей!
Проникся, говорит он, лучшим чувством,
Открой, говорит, весь главный ваш секрет!
Пожалуйста, говорю, советское искусство
В наш век, говорю, сильнее всех ракет.
Но все ж, говорю, мы делаем ракеты,
И перекрыли Енисей,
А так же в области балета,
Мы впереди, говорю, планеты всей,
Мы впереди планеты всей!
-
Спасибо, эрэа Dama!
«Милая моя, солнышко лесное», –наверное осталась на все времена прекрасным гимном и образцом («образец» - суконное слово, но не подбирается другое :) ) бардовских, туристских песен.
Пусть здесь звучит его голос и несравненный «Ботик». :D
https://www.youtube.com/watch?v=2AJa37w3uOo
И конечно же,
Домбайский вальс
Лыжи у печки стоят
Гаснет закат за горой
Месяц кончается март
Скоро нам ехать домой
Здравствуйте хмурые дни
Горное солнце прощай
Мы навсегда сохраним
В сердце своем этот край
Нас провожает с тобой
Гордый красавец Эрцог
Нас ожидает с тобой
Марево дальних дорог
Вот и окончился круг
Помни надейся скучай
Снежные флаги разлук
Вывесил старый Домбай
Что ж ты стоишь на тропе
Что ж ты не хочешь идти
Нам надо песню допеть,
Нам надо меньше грустить
Снизу кричат поезда
Правда кончается март
Ранняя всходит звезда
Где-то лавины шумят
Ночная дорога
Нет мудрее и прекрасней средства от тревог
Чем ночная песня шин.
Длинной-длинной серой ниткой стоптанных дорог
Штопаем ранения души.
Припев:
Не верь разлукам, старина, их круг -
Лишь сон, ей-богу.
Придут другие времена, мой друг, -
Ты верь в дорогу.
Нет дороге окончанья, есть зато ее итог:
Дороги трудны, но хуже без дорог.
Словно чья-то сигарета стоп-сигнал в ночах:
Кто-то тоже держит путь.
Незнакомец, незнакомка - здравствуй и прощай,
Можно только фарами мигнуть.
То повиснет над мотором ранняя звезда,
То на стекла брызнет дождь.
За спиною остаются два твоих следа, -
Значит, не бесследно ты живешь.
В два конца ведет дорога, но себе не лги:
Нам в обратный путь нельзя.
Слава богу, мой дружище, есть у нас враги,
Значит, есть, наверно, и друзья.
-
Я гляжу сквозь тебя тебя,
Вижу синие горы,
Сквозь глаза, сквозь глаза -
На пространство земли,
Где летят журавли,
Где лежат командоры,
Где боками стучат
О причал корабли.
Гребни каменных гор
Машут сорванным снегом,
В мачтах молний встает,
Как дредноут, гроза.
И плывут облака
По глазам, как по небу,
И стекает луны золотая слеза.
Я иду сквозь тайгу
По весне белокрылой,
По колено в воде,
По разливам бреду...
Я иду сквозь тебя,
Пока есть мои силы,
Даже если уже никуда не иду.
-
В Аркашиной квартире живут чужие люди,
Ни Юли, ни Аркаши давно в тех стенах нет,
Там также не сижу я с картошечкой в мундире,
И вовсе не Аркашин там зажигают свет.
Неужто эти годы прошли на самом деле?
Пока мы разбирались: кто теща, кто свекровь?
Куда же мы глядели, покуда все галдели,
И бойко рифмовали слова "Любовь" и "Кровь".
В Аркашиной квартире бывали эти рифмы
Не в виде сочинений, но в виде высоты,
Там даже красовалась неясным лoгaрифмом
Абстрактная картина для общей красоты.
Нам это все досталось не в качестве наживы,
И был неповторимым наш грошевой уют,
Ах, славу богу, брат мой, что все мы вроде живы,
И все, что мы имеем, уже не украдут.
Мы были так богаты чужой и общей болью,
Наивною моралью, желаньем петь да петь.
Все это оплатили любовью мы и кровью,
Не дай нам бог, ребята, в дальнейшем обеднеть.
В Аркашиной квартире все бродят наши тени,
На кухне выпивают и курят у окна...
Абстрактная картина, судеб переплетенье,
И так несправедливо, что жизнь у нас одна.
***
Вставайте, граф, рассвет уже полощется,
Из-за озерной выглянув воды,
И, кстати, та, вчерашняя молочница,
Уже поднялась, полная беды.
Она была робка и молчалива,
Но, ваша честь, от вас не утаю:
Вы несомненно сделали счастливой
Ее саму и всю ее семью.
Вставайте, граф, уже друзья с мультуками
Коней седлают около крыльца.
Уж горожане радостными звуками,
Готовы в вас приветствовать отца.
Не хмурьте лоб, коль было согрешенье,
То будет время обо всем забыть,
Вставайте, мир ждет вашего решения:
Быть иль не быть, любить иль не любить.
И граф встает, ладонью бьет будильник,
Берет гантели, смотрит на дома
И безнадежно лезет в холодильник,
А там зима, пустынная зима.
Он выйдет в город, вспомнит вечер давешний,
Где был, что ел, кто доставал питье.
У перекрестка встретит он товарища,
У остановки подождет ее.
Она придет и глянет мимоходом,
Что было ночью, будто трын-трава:
-Привет! -Привет! Хорошая погода.
Тебе в метро, а мне ведь на травмай.
А продают на перекрестке сливы,
И обтекает постовых народ.
Шагает граф, он хочет быть счастливым,
И он не хочет, чтоб наоборот.
-
Ты у меня одна - словно в ночи луна,
Словно в степи сосна, словно в году весна.
Нету другой такой ни за какой рекой.
Нет за туманами, дальними странами.
В инее провода. В сумерках города.
Вот ведь взошла звезда, чтобы светить всегда.
Чтобы будить в метель. Чтобы стелить постель.
Чтобы качать всю ночь у колыбели дочь.
Вот поворот какой делается с рекой.
Можешь отнять покой. Можешь махнуть рукой.
Можешь отдать долги. Можешь любить других.
Можешь совсем уйти, только свети, свети.
Цейский вальс
Вот и опять между сосен открылась картина:
Путь к небесам, что стенами из камня зажат,
Здесь на рассвет золотые взирают вершины,
И ледники, как замерзшее небо, лежат.
Этот в белых снегах горнолыжный лицей -
Панацея от наших несчастий,
Мы не верим словам, но в альплагере "Цей"
Все мы счастливы были отчасти.
Эти хребты нам сулили и радость, и беды,
Издалека звали нас, чтобы мы их прошли,
Эти снега нас не раз приводили к победам,
А иногда приводили от дружбы к любви.
Здесь к нам с тобой, победив городские химеры,
Ясный покой приходил и в словах, и в слезах,
Если ж уйдем, то уйдем обязательно с верой,
С верой, что вслед нам помолится старый "Монах"...
Монах - это горная вершина у нас в Цее, где каждую осень проводится фестиваль бардовской песни в память Юрия Иосифовича. Он тоже так и называется - "Цейский вальс"...
(https://c.radikal.ru/c21/2006/0a/059b21c247e7.jpg) (https://radikal.ru)
-
В.Л. LXXII.
С днём рождения Владимира Ланцберга всех, кто! А песенка сегодня попросиалась эта, "Старая история".
А это что у тебя – капкан?
Ну, разве что для игры –
Капканом, братец, кишка тонка:
Они же стервы, хитры!
Вот, слышишь? Нет, это не прибой,
Ах, чтоб мне сойти с ума!
Их топот, их барабанный бой,
И имя сему – Чума!
Давай-ка, брат, без красивых слов:
Напрасны твои труды!
Какой ты, сукин кот, Крысолов
Без слуха и без дуды?
Без вероломства и без ножа –
Кто ты без них наяву?
А деньги – денежек мне не жаль:
Их нету, тем и живу!
Ах, не капкан, говоришь? Прибор -
Следить за полётом звёзд?
А раньше было слыхать прибой,
И звёзд этих самых – воз!..
Но деньги – крысами куплен мир,
Ты прав, а они правей...
Да, дети!.. Знаешь, детей возьми:
Им нечего тут, поверь!
1980.
-
Я оставлю тебе
Эхо лестницы, шорох перил,
Свой звонок в коридоре несмелый, смешной и короткий,
Полутёмный подъезд,
Что впервые нам дверь отворил,
И стихи о любви на клочке папиросной коробки.
Я оставлю тебе листопад, листопад, листопад,
Запах майских ночей и помятый в пути треугольник.
Может, вспомнишь тот взгляд и ответы мои невпопад,
И с чего, не поймёшь, станет грустно и чуточку больно.
И вернутся на миг эхо лестницы, шорох перил,
Мой звонок в коридоре несмелый, смешной и короткий.
Может, вспомнишь слова, что, прощаясь, тебе говорил
Рыжий парень в зелёной нелепо торчащей пилотке.
-
Сегодня (23.06) Лорес онлайн с 20:00 мск на площадке "Гипериона (https://www.facebook.com/events/200412481212849/?notif_t=plan_reminder¬if_id=1592928159887097)" (Fb).
-
Мой старенький Пегас
Осенний день погас,
Шурша сухими листьями -
Лоскутным одеялом
С подкладкой-мостовой.
Мой старенький Пегас
Жует сухие истины,
Молчит и только изредка
Мотает головой.
Его удел простой -
Себя в пегасах числя,
Пощипывать газоны,
Посчитывать грехи,
И отгонять хвостом
Назойливые мысли,
И высекать копытом
Нестройные стихи.
И что одержит верх -
Мозаика из листьев
Или пустой овес
В заржавленном ведре?
... Осенний день померк,
Свою закончив исповедь,
Чего-то не доделав,
Чуть-чуть не догорев...
А он считает тьму
Огромной черной ложью -
Спокойно настороженный,
Привыкший стоя спать,
Готовый ко всему -
Как могут только лошади, -
Зажав седло подмышкой,
Как общую тетрадь.
Владимир Ланцберг
-
Сорок лет без Высоцкого...
Век из лоскутов отдельных соткан,
Их соединять теперь пора.
Сорок лет назад ушёл Высоцкий, -
Почему-то кажется – вчера.
И невольно, следом за другими,
Неизменно вспоминаешь ты,
О его ваганьковской могиле,
Где лежат гитара и цветы.
Из Москвы, на солнце разогретой,
Где кружил июльский суховей,
Он от нас ушёл в разгаре лета,
Не дожив до осени своей.
Мы при этом понимали плохо
Что в минуты траурные те,
Завершалась светлая эпоха,
Место уступая темноте.
И не понимали, что назавтра,
Оборвав свой монотонный бег,
Этот век уйдёт от нас внезапно,
Как уходит этот человек.
И, цветочки на могилу бросив,
По своим жилищам расходясь,
Так мы и не поняли, что осень
В этот день июльский началась.
Александр Городницкий, 24.07.2020
PS "Завершалась светлая эпоха,
Место уступая темноте". С вечера подбирала слова, пытаясь об этом сказать, а Александр Моисеевич уже это сделал.
-
Ну и по поводу грустного сегодняшнего юбилея. Полез искать, честно говоря, без особой надежды, но вдруг нашёл. Вот тут (https://fantlab.ru/edition202951) есть полный выпуск "Менестреля", (стен)газеты московского КСП (самиздат, естественно), сделанный тогда же, осенью 1980 года. Ну, точнее, не он сам, не оригинал, а его факсимильное переиздание в "Ваганте" в 1990 г., но сути это не менят. Спецвыпуск памяти Высоцкого. Слова, сказанные тогда.
-
(https://ic.pics.livejournal.com/prokhozhyj/8624110/5363929/5363929_original.jpg)
29 августа в Москве, на улице Черняховского, 2, открыли мемориальную доску Евгению Аграновичу. И это правильно :). (Тут очень постарался московский КСП. И это тоже правильно.)
-
Правильно!
Вот парочка его песен, которые я всегда помню.
Любовь стараясь удержать,
Как саблю тянем мы ее:
Один - к себе - за рукоять,
Другой - к себе - за острие.
Любовь стараясь оттолкнуть,
На саблю давим мы вдвоем:
Один - эфесом - другу в грудь,
Другой - под сердце - острием.
А тот, кто лезвие рукой
Не в силах больше удержать,
Когда-нибудь в любви другой
Возьмет охотно рукоять.
И рук, сжимающих металл,
Ему ничуть не будет жаль,
Как будто он не испытал -
Как режет сталь, как ранит сталь.
***
От героев былых времен
Не осталось порой имен.
Те, кто приняли смертный бой,
Стали просто землей и травой...
Только грозная доблесть их
Поселилась в сердцах живых.
Этот вечный огонь, нам завещан одним,
Мы в душе храним.
Погляди на моих бойцов -
Целый свет помнит их в лицо.
Вот застыл батальон в строю...
Снова старых друзей узнаю.
Хоть им нет двадцати пяти,
Трудный путь им пришлось пройти,
Это те, кто в штыки поднимался как один,
Те, кто брали Берлин!
Нет в России семьи такой,
Где не памятен был свой герой.
И глаза молодых солдат
С фотографий увядших глядят...
Этот взгляд, словно высший суд,
Для ребят, что сейчас растут.
И мальчишкам нельзя ни солгать, ни обмануть,
Ни с пути свернуть!
Евгений Данилович Агранович
-
Лебединая песня.
Просто крылья устали,
А в долине война...
Ты отстанешь от стаи,
Улетай же одна.
И не плачь, я в порядке,
Прикоснулся к огню...
Улетай без оглядки,
Я потом догоню.
Звезды нас обманули,
Дым нам небо закрыл.
Эта подлая пуля
Тяжелей моих крыл.
Как смеркается, Боже,
Свет последнего дня...
Мне уже не поможешь,
Улетай без меня.
До креста долетели,
Ты - туда, я - сюда.
Что имеем - поделим,
И прощай навсегда.
Каждый долю вторую
Примет в общей судьбе:
Обе смерти - беру я,
Обе жизни - тебе.
Ждать конца тут не надо.
Нет, пока я живу -
Мой полет и отраду
Уноси в синеву.
Слышишь - выстрелы ближе?
Видишь - вспышки огня?
Я тебя ненавижу.
Улетай без меня.
-
Нашлись в Сети замечательные стихи про Павла Когана и "Бригантину".
Светлана Козлова, "Пермский университет", 1967 год, № 3 (551) (http://www.psu.ru/files/docs/ob-universitete/smi/gazeta-permskij-universitet/1967/PU_551.pdf).
Ветер, дождь.
Знамёна рвутся в серый,
Сумрачный ноябрьский небосвод.
Озорную песню флибустьеров
Наш комсорг задумчиво поёт,
И ему чуть-чуть печально вторят
Наши молодые голоса:
«В флибустьерском дальнем
синем море
Бригантина поднимает паруса» .
Кто-то нам сказал, что "не идейна"
Песня про отчаянный народ.
Автор де не Пушкин и не Гейне,..
Только песня за душу берет.
Запоёшь, как в море на восходе
Дальние выходят корабли.
И припомнится: на фронт уходит
Комсомольский батальон ИФЛИ,
Прямо с лекции, из аудиторий.
До окопов – маршем два часа...
«В флибустьерском дальнем
синем море
Бригантина поднимает паруса».
А потом земля от гула вздрогнет,
Комья глины вздыбятся горой –
И в бою погибнет Павел Коган,
Доброволец. Юноша-герой.
Как же нам не петь
про непокорных,
В дальние дороги выходя?
...На знамёнах загорелись зёрна
Мелкого осеннего дождя.
Песня гордых, радостных
и стойких
Входит в наши будни день за днем.
В общежитии на тесных койках
Мы её вполголоса споем.
А потом разъедутся ребята,
Чтобы сталь, и гравий, и бетон
Стали тем, за что погиб когда-то
Комсомольский батальон.
Ну, так что же в песне
«не идейно»?
Вольница, туманы, корабли ...
Автор и не Пушкин и не Гейне,
Автор – просто парень из ИФЛИ.
Песня песней... С ней не стоит
спорить.
Пусть поётся, как сложили, вся:
«В флибустьерском
Дальнем синем море
Бригантина поднимает паруса».
-
Принесённое лентой:
"23 октября Вере Матвеевой исполняется 75 лет. В честь этого события, мы организовали онлайн-концерт, на котором прозвучат песни Веры в исполнении исполнителей России, ближнего и дальнего зарубежья. Также на концерте будут презентованы ранее неизвестные фотографии Веры.
Посмотреть концерт можно будет 23 октября 2020 года, по ссылке: https://youtu.be/XpTzM-B92TE
Начало концерта в 15.00 (время Московское)
Давайте вместе послушаем вновь чудесные песни Веры Ильиничны.
В концерте участвуют:
Александр Мирзаян
Владимир Бережков
Владимир Туриянский
Татьяна Грачева
Виктор Кузнецов
Евгения Логвинова (Чехия)
Васильева Ольга
Светлана Ветрова (Санкт-Петербург)
Светлана Цывкина (Сергиев Посад)
Катерина Крапивина
Ольга Семенова (Санкт-Петербург)
Зевахина Наталья
Чирков Владимир
Ирэна Ветчинина
Новосельцева Лариса и Новосельцева Светлана
Алла Брук (Израиль)
Эмилия Рошенштейн (Израиль)
Коваленко Дмитрий (Белоруссия)
Ариэла Марина Меламед (Израиль)
Леонид Шехтман (США)
·
Вера Матвеева – золотой голосок авторской песни. Прожила она так мало, но ее творчество радует нас спустя много лет после ее ухода. Судьба ей выпала тяжелая, но в каждой ее песне звучит надежда, вера в добро."
-
Сегодня исполняется 90 лет Дмитрию Антоновичу Сахарову, замечательному биологу и не менее замечательному автору песен, известному как Дмитрий Сухарев. Мои поздравления! Сахаровские труды по нейроэтологии я тут, пожалуй что, цитировать не буду :), а из сухаревского – из сухаревского пусть будет моё любимое...
Летела гагара – над нашей моторкой гагарка летела,
Над нашим мотором, ревущим надсадно, летела гагара,
Гагара из перьев, из тёплого пуха, из бренного тела,
Но также – из песни, и песню полёта крылами слагала.
Летела гагара над чистым пространством, над мирным простором,
Над Марьиной коргой, Семью островами, косою, лесами,
И с пеной на гриве волна не ревела за нашим мотором,
Над нашим мотором хрустально висела волна Хокусаи.
А пятнышко туши на чистом пространстве поморского шёлка
Вдали размывалось, а песня полёта едва различалась,
И песня прощалась со всей нашей тишью, погибшей без толка,
И песня к нам в души, поняв, что без толка, уже не стучалась.
1984
-
Я люблю вот эту его песню. :)
Песенка о собачке Тябе
О сладкий миг, когда старик
Накрутит шарф по самый нос
И скажет псу: "А ну-ка, пес, пойдем, во дворик!"
А во дворе идет снежок,
И скажет псу: "Привет, дружок!" -
Незлобный дворник, дядя Костя, алкоголик.
У дяди Кости левых нет доходов,
Зато есть бак для пищевых отходов,
Зато у дяди Кости в этом баке
Всегда найдутся кости для собаки.
Я рассказать вам не могу.
Как много меток на снегу, -
Их понимать умеет каждая собака:
Над этой лапу задирал
Боксер по кличке Адмирал,
А здесь вот пинчер - мелкий хлыщ и задавака.
Мы дружим со слюнявым Адмиралом,
Он был и остается добрым малым,
А пинчера гоняли и гоняем
За то, что он, каналья, невменяем.
Увы, бывают времена,
Когда, криклива и дурна,
Во двор выходит злая дворничиха Клава.
Она не любит старика,
Она кричит издалека.
Что у нее на старика, мол, есть управа.
Нам дела нет до бабы бестолковой,
Но с ней гуляет Вася-участковый,
И Вася вместе с ней не одобряет,
Когда собачка травку удобряет.
Как хорошо, о Боже мой,
Со стариком идти домой,
Покинув двор, где ты как вор и правит злоба.
Старик поближе к огоньку,
А пес поближе к старику,
И оба-два сидим, и радуемся оба.
Старик себе заварит черный кофий,
Чтоб справиться с проблемой мировою,
А пес себе без всяких философий
Завалится на лапы головою.
Па-рай ра рай
Па-рай ра рай
А пес себе без всяких философий
Завалится на лапы головою
-
Альма-матер, альма-матер -
Легкая ладья,
Белой скатертью дорога
В ясные края.
Альма-матер, альма-матер -
Молодая прыть.
Обнимись, народ лохматый,
Нам далеко плыть.
Вид отважный, облик дружный,
Ветер влажный, ветер южный,
Парус над волной.
Волны катятся полого,
Белой скатертью дорога -
Вечер выпускной.
Альма-матер, альма-матер -
Старый драндулет,
Над кормой висит громада
Набежавших лет.
Ветер грозный, век железный,
И огонь задут.
Здравствуй, здравствуй, пес облезлый -
Как тебя зовут?
Обними покрепче брата.
Он тебя любил когда-то -
Давние дела.
Пожелай совсем немного:
Чтобы нам с тобой дорога
Скатертью была.
Альма-матер, альма-матер -
Прежних дней пиры.
Не забудем аромата
Выпускной поры.
Лег на плечи, лег на плечи
Наш нелегкий век.
Обними меня покрепче,
Верный человек!
Видишь, - карточка помята,
В лыжных курточках щенята,
Смерти ни одной.
Волны катятся полого,
Белой скатертью дорога -
Вечер выпускной.
-
Сегодня 83 день рождения Владимира Семёновича Высоцкого. Понял, что вывесить хочу что-нибудь старо-доброе, так что пусть будет это:
Ну вот, исчезла дрожь в руках,
Теперь – наверх!
Ну вот, сорвался в пропасть страх –
Навек, навек.
Для остановки нет причин –
Иду, скользя,
И в мире нет таких вершин,
Что взять нельзя.
Среди нехоженых путей
Один – пусть мой.
Среди невзятых рубежей
Один – за мной.
А имена тех, кто здесь лёг,
Снега таят.
Среди непройденных дорог
Одна – моя.
Здесь голубым сияньем льдов
Весь склон облит,
И тайну чьих-нибудь следов
Гранит хранит,
И я гляжу в свою мечту
Поверх голов
И свято верю в чистоту
Снегов и слов.
И пусть пройдёт немалый срок –
Мне не забыть,
Как здесь сомнения я смог
В себе убить.
В тот день шептала мне вода:
"Удач всегда..."
А день... какой был день тогда?
Ах да - среда!..
1969.
-
Помним. Любим.
Сам виноват: и слёзы лью,
и охаю —
Попал в чужую колею
глубокую.
Я цели намечал свои
на выбор сам —
А вот теперь из колеи
не выбраться.
Крутые скользкие края
Имеет эта колея.
Я кляну проложивших её,
Скоро лопнет терпенье моё,
И склоняю, как школьник плохой:
Колею, в колее, с колеёй...
Но почему неймётся мне —
нахальный я, —
Условья, в общем, в колее
нормальные:
Никто не стукнет, не притрёт —
не жалуйся!
Желаешь двигаться вперёд —
пожалуйста!
Отказа нет в еде-питье
В уютной этой колее.
И я живо себя убедил:
Не один я в неё угодил.
Так держать — колесо в колесе! —
И доеду туда, куда все.
Вот кто-то крикнул сам не свой:
"А ну, пусти!" —
И начал спорить с колеёй
по глупости.
Он в споре сжёг запас до дна
тепла души —
И полетели клапана
и вкладыши.
Но покорёжил он края —
И шире стала колея.
Вдруг его обрывается след...
Чудака оттащили в кювет,
Чтоб не мог он нам, задним, мешать
По чужой колее проезжать.
Вот и ко мне пришла беда —
стартёр заел,
Теперь уж это не езда,
а ёрзанье.
И надо б выйти, подтолкнуть,
но прыти нет,
Авось подъедет кто-нибудь
и вытянет.
Напрасно жду подмоги я —
Чужая это колея.
Расплеваться бы глиной и ржой
С колеёй этой самой — чужой!
Ведь тем, что я её сам углубил,
Я у задних надежду убил.
Прошиб меня холодный пот
до косточки,
И я прошёл чуть-чуть вперёд
по досточке.
Гляжу — размыли край ручьи
весенние,
Там выезд есть из колеи —
спасение!
Я грязью из-под шин плюю
В чужую эту колею.
Эй вы, задние, делай как я!
Это значит — не надо за мной.
Колея эта — только моя,
Выбирайтесь своей колеёй!
1972
***
Корабли постоят - и ложатся на курс,
Но они возвращаются сквозь непогоды...
Не пройдет и полгода - и я появлюсь,
Чтобы снова уйти на полгода.
Возвращаются все - кроме лучших друзей,
Кроме самых любимых и преданных женщин.
Возвращаются все - кроме тех, кто нужней,
Я не верю судьбе, а себе - еще меньше.
Но мне хочется верить, что это не так,
Что сжигать корабли скоро выйдет из моды.
Я, конечно, вернусь - весь в друзьях и в делах,
Я, конечно, спою - не пройдет и полгода.
1965
-
Любим, всегда помним.
Сейчас я слышу эти его стихи.
Баллада о борьбе
Средь оплывших свечей и вечерних молитв,
Средь военных трофеев и мирных костров
Жили книжные дети, не знавшие битв,
Изнывая от мелких своих катастроф.
Детям вечно досаден
Их возраст и быт —
И дрались мы до ссадин,
До смертных обид,
Но одежды латали
Нам матери в срок,
Мы же книги глотали,
Пьянея от строк.
Липли волосы нам на вспотевшие лбы,
И сосало под ложечкой сладко от фраз,
И кружил наши головы запах борьбы,
Со страниц пожелтевших слетая на нас.
И пытались постичь
Мы, не знавшие войн,
За воинственный клич
Принимавшие вой, —
Тайну слова «приказ»,
Назначенье границ,
Смысл атаки и лязг
Боевых колесниц.
А в кипящих котлах прежних боен и смут
Столько пищи для маленьких наших мозгов!
Мы на роли предателей, трусов, иуд
В детских играх своих назначали врагов.
И злодея следам
Не давали остыть,
И прекраснейших дам
Обещали любить;
И, друзей успокоив
И ближних любя,
Мы на роли героев
Вводили себя.
Только в грёзы нельзя насовсем убежать:
Краткий век у забав — столько боли вокруг!
Попытайся ладони у мёртвых разжать
И оружье принять из натруженных рук.
Испытай, завладев
Ещё тёплым мечом
И доспехи надев, —
Что почём, что почём!
Разберись, кто ты: трус
Иль избранник судьбы,
И попробуй на вкус
Настоящей борьбы.
И когда рядом рухнет израненный друг
И над первой потерей ты взвоешь, скорбя,
И когда ты без кожи останешься вдруг
Оттого, что убили его — не тебя, —
Ты поймёшь, что узнал,
Отличил, отыскал
По оскалу забрал —
Это смерти оскал!
Ложь и зло — погляди,
Как их лица грубы,
И всегда позади
Вороньё и гробы!
Если мяса с ножа
Ты не ел ни куска,
Если руки сложа
Наблюдал свысока,
И в борьбу не вступил
С подлецом, с палачом, —
Значит, в жизни ты был
Ни при чём, ни при чём!
Если путь прорубая отцовским мечом,
Ты солёные слёзы на ус намотал,
Если в жарком бою испытал что почём, —
Значит, нужные книги ты в детстве читал!
-
Бег Иноходца
Я скачу, но я скачу иначе,
По полям, по лужам, по росе…
Говорят: он иноходью скачет.
Это значит иначе, чем все.
Но наездник мой всегда на мне,-
Стременами лупит мне под дых.
Я согласен бегать в табуне,
Но не под седлом и без узды!
Если не свободен нож от ножен,
Он опасен меньше, чем игла.
Вот и я оседлан и стреножен.
Рот мой разрывают удила.
Мне набили раны на спине,
Я дрожу боками у воды.
Я согласен бегать в табуне,
Но не под седлом и без узды!
Мне сегодня предстоит бороться.
Скачки! Я сегодня — фаворит.
Знаю — ставят все на иноходца,
Но не я — жокей на мне хрипит!
Он вонзает шпоры в ребра мне,
Зубоскалят первые ряды.
Я согласен бегать в табуне,
Но не под седлом и без узды.
Пляшут, пляшут скакуны на старте,
Друг на друга злобу затая,
В исступленьи, в бешенстве, в азарте,
И роняют пену, как и я.
Мой наездник у трибун в цене,-
Крупный мастер верховой езды.
Ох, как я бы бегал в табуне,
Но не под седлом и без узды.
Нет! Не будут золотыми горы!
Я последним цель пересеку.
Я ему припомню эти шпоры,
Засбою, отстану на скаку.
Колокол! Жокей мой на коне,
Он смеется в предвкушеньи мзды.
Ох, как я бы бегал в табуне,
Но не под седлом и без узды!
Что со мной, что делаю, как смею -
Потакаю своему врагу!
Я собою просто не владею,
Я придти не первым не могу!
Что же делать? Остается мне
Вышвырнуть жокея моего
И скакать, как будто в табуне,
Под седлом, в узде, но без него!
Я пришел, а он в хвосте плетется,
По камням, по лужам, по росе.
Я впервые не был иноходцем,
Я стремился выиграть, как все!
-
Он не вернулся из боя
Почему всё не так? Вроде всё как всегда:
То же небо — опять голубое,
Тот же лес, тот же воздух и та же вода,
Только он не вернулся из боя.
Мне теперь не понять, кто же прав был из нас
В наших спорах без сна и покоя.
Мне не стало хватать его только сейчас —
Когда он не вернулся из боя.
Он молчал невпопад и не в такт подпевал,
Он всегда говорил про другое,
Он мне спать не давал, он с восходом вставал,
А вчера не вернулся из боя.
То, что пусто теперь, — не про то разговор:
Вдруг заметил я — нас было двое…
Для меня будто ветром задуло костёр,
Когда он не вернулся из боя.
Нынче вырвалась, словно из плена, весна.
По ошибке окликнул его я:
— Друг, оставь покурить! — А в ответ — тишина:
Он вчера не вернулся из боя.
Наши мёртвые нас не оставят в беде,
Наши павшие — как часовые…
Отражается небо в лесу, как в воде,
И деревья стоят голубые.
Нам и места в землянке хватало вполне,
Нам и время текло — для обоих.
Всё теперь одному. Только кажется мне,
Это я не вернулся из боя.
-
Все года, и века, и эпохи подряд
Всё стремится к теплу от морозов и вьюг, —
Почему ж эти птицы на север летят,
Если птицам положено — только на юг?
Слава им не нужна — и величие,
Вот под крыльями кончится лёд —
И найдут они счастие птичее
Как награду за дерзкий полёт!
Что же нам не жилось, что же нам не спалось?
Что нас выгнало в путь по высокой волне?
Нам сиянья пока наблюдать не пришлось, —
Это редко бывает — сиянья в цене!
Тишина... Только чайки - как молнии, —
Пустотой мы их кормим из рук.
Но наградою нам за безмолвие
Обязательно будет звук!
Как давно снятся нам только белые сны —
Все иные оттенки снега занесли, —
Мы ослепли — темно от такой белизны, —
Но прозреем от чёрной полоски земли.
Наше горло отпустит молчание,
Наша слабость растает как тень, —
И наградой за ночи отчаянья
Будет вечный полярный день!
Север, воля, надежда — страна без границ,
Снег без грязи — как долгая жизнь без вранья.
Вороньё нам не выклюет глаз из глазниц —
Потому что не водится здесь воронья.
Кто не верил в дурные пророчества,
В снег не лёг ни на миг отдохнуть —
Тем наградою за одиночество
Должен встретиться кто-нибудь!
1972
-
Нашлось хорошее :).
Игорь Белый, "А в Измайлово снег..." (слова и музыка Сергея Гринберга). Здесь (https://www.facebook.com/bujhm/posts/10158703420987931), внизу под текстом собственно ролик.
-
Хорошее. Но вальс был бы лучше. :)
-
Снова слышится время от времени
Эта злая нацистская ложь:
«Холокост был придуман евреями.
Доказательств его не найдёшь».
И читают «историки» лекции,
Проповедуя ложь эту яро,
Будто не было вовсе Освенцима,
Терезина, и Бабьего Яра.
Полагает людей дураками
Беззастенчивость лживых речей,
Будто не было газовых камер,
И Треблинки дымящих печей.
Ожидая, что вымрут свидетели,
Проявляют завидную прыть,
Этой славной идейки радетели,
Что мечтают его повторить.
А.М. Городницкий, 27.01.2021.
-
Большое-пребольшое спасибо, эр prokhozhyj, что показываете здесь песни А.М.Городницкого.
И низкий поклон этому замечательному человеку - учёному, поэту, барду.
-
А.М. Городницкий. Стихи и песни о науке. Онлайн-встреча 31 января в 19-00 мск.
https://www.facebook.com/groups/gorodnitsky/permalink/2678838495761328/
-
Удивительное рядом и оно не запрещено (с) :)
Спасибо за такой царский подарок, эр prokhozhyj! У меня все ссылки на facebook не открываются и я здесь просто чисто случайно ткнула мышкой и о чудо! Открылось. Прочла ещё несколько стихов, которые раньше не читала.
Просто нет слов, как я Вам благодарна.
-
Городницкий на "Эхе":
Аудио https://echo.msk.ru/sounds/2782005.html
Видео https://echo.msk.ru/programs/autor/2782005-echo/
-
Александр Городницкий, "Патефон в окне" (28.02.2021).
https://www.facebook.com/alexandr.gorodnitskiy/posts/4043092959075390
Начало вспоминается весны,
И солнечные в облаках прорехи.
Тревожные мальчишеские сны,
Сулящие любовные утехи.
Мне, на моём последнем вираже,
Опять припоминается упрямо
Наш дом, где на последнем этаже
Мы обитали с папою и мамой.
И, сколько мне прожить ни суждено,
Забуду я когда-нибудь едва ли,
Единственное в комнате окно,
Которое на зиму закрывали.
Мне было счастье редкое дано,
Порою школьной мартовской когда-то,
То зимнее расклеивать окно,
Ножом из щелей вынимая вату.
И не было прекрасней ничего,
Чем в небо, где кружили птичьи стаи,
В весенний мир распахивать его,
На подоконник патефон поставив.
Холодный воздух, терпкий, как вино,
В убогую врывался коммуналку,
Озвучивая сразу, как в кино,
И шум машин, и птичью перепалку,
Колоколов далёкий перезвон,
В соседних окнах радостные лица.
Не для того ли создан патефон,
Чтобы с другими счастьем поделиться?
Тот март незабываемый ушёл.
Обратно не вернутся годы оны.
Не выставляют в окна радиол,
Из обращенья вышли патефоны.
Мне горестных не сосчитать потерь.
Мой день окончен, на исходе вечер.
И поделиться счастьем мне теперь,
Пожалуй, не с кем, да уже и нечем.
Так почему же снятся мне опять,
Тот патефон, стоящий на окошке,
И облака сияющая прядь,
И голуби, что склёвывают крошки?
-
Это так прекрасно, хотя и грустно. Спасибо, эр Хранитель.
-
О, аккурат ко дню рождения Евгения Лукина на сайте "Гипериона" выложили запись его там концерта от 19 февраля. Вот она тут и будет :). Ато 70 лет, как-никак...
https://www.youtube.com/watch?v=9O74vPUJYNU (https://www.youtube.com/watch?v=9O74vPUJYNU)
.
-
А.Г. LXXXVIII.
(https://ic.pics.livejournal.com/prokhozhyj/8624110/2491299/2491299_original.jpg)
Сегодня исполняется восемьдесят восемь лет Александру Моисеевичу Городницкому. Не буду я ничего писать, просто – мои поздравления. И ему, и всем нам заодно :). И что-нибудь из старого хочется. Да вот хоть это...
И вблизи, и вдали – всё вода да вода.
Плыть в широтах любых нам, вздыхая о ком-то.
Ах, питомцы земли, как мы рады, когда
На локаторе вспыхнет мерцающий контур!
Над крутыми волнами в ненастные дни,
И в тропический штиль, и в полярном тумане
Нас своими огнями всё манят они, –
Острова в океане, острова в океане.
К ночи сменится ветер, наступит прилив.
Мы вернемся на судно для вахт и авралов,
Пару сломанных веток с собой прихватив
И стеклянный рисунок погибших кораллов.
И забудем мы их, как случайный музей,
Как цветное кино на вчерашнем экране, –
Те места, где своих мы теряем друзей, –
Острова в океане, острова в океане.
А за бортом темно. Только россыпь огней
На далёких хребтах, проплывающих мимо.
Так ведётся давно – с незапамятных дней.
И останется так до скончания мира.
Не спеши же мне вдруг говорить про любовь, –
Между нами нельзя сократить расстояний,
Потому что, мой друг, мы ведь тоже с тобой
Острова в океане, острова в океане.
1976.
(+ ролик (https://www.youtube.com/watch?v=wcL7P8C_MeY)).
А фотография тут из "Гипериона", 2015 год.
-
У Геркулесовых столбов
Лежит моя дорога,
У Геркулесовых столбов,
Где плавал Одиссей.
Меня оплакать не спеши,
Ты подожди немного,
И черных платьев не носи,
И частых слез не лей.
Еще под парусом тугим
В чужих морях не спим мы,
Еще к тебе я доберусь,
Не знаю сам когда.
У Геркулесовых столбов
Дельфины греют спины,
И между двух материков
Огни несут суда.
Еще над черной глубиной
Морочит нас тревога,
Вдали от царства твоего,
От царства губ и рук.
Пускай пока моя родня
Тебя не судит строго,
Пускай на стенке повисит
Мой запыленный лук.
У Геркулесовых столбов
Лежит моя дорога.
Пусть южный ветер до утра
В твою стучится дверь.
Меня забыть ты не спеши,
Ты подожди немного,
И вина сладкие не пей,
И женихам не верь!
Самая первая песня Городницкого, которую я услышала в семнадцать лет - и влюбилась на всю жизнь.
Многая лета, Александр Моисеевич!
-
Присоединяюсь - от всего сердца! :)
В реке, омывающей берег,
В зеленом лесу над рекой
И рыбе, и всякому зверю
Для отдыха нужен покой.
Порою вечернею серой
Домой им вернуться пора,
Берлога их ждет и пещера,
И узкая лисья нора,
И теплое логово волчье
Мохнатую манит родню.
И мы собираемся молча
И тянем ладони к огню.
Нельзя без убежищ любимых
Прожить никому на земле -
Ни рыбе, плывущей в глубинах,
Ни птице, летящей во мгле.
Спешит перелетная птица
Родные найти берега,
И путник озябший стремится
На свет своего очага,
И песня уносится волчья
Вослед уходящему дню.
И мы собираемся молча
И тянем ладони к огню.
С утра приключений мы ищем,
Но вечером этого дня
Нам теплое нужно жилище,
Одетое светом огня.
Пустеет вечернее поле,
Ненастные ночи близки.
И сердце сожмется от боли,
И выбелит иней виски,
И осень звонит в колокольчик,
Сжигая траву на корню.
И мы собираемся молча
И тянем ладони к огню.
Приди же, охотник усталый,
В тобою покинутый дом, -
Цветок распускается алый
Под черным кипящим котлом,
Забыты тревоги и муки,
Близка долгожданная цель,
Где теплые женские руки
Тебе застилают постель,
И месяц является ночью
На смену сгоревшему дню.
И мы собираемся молча
И тянем ладони к огню.
-
И я тогда ту первую, которую услышала у костра в Карпатах и ещё одну, свою любимую. :)
Тихо по веткам шуршит снегопад,
Сучья трещат на огне.
В эти часы, когда все еще спят,
Что вспоминается мне?
Неба забытая просинь,
Давние письма домой...
В царстве чахоточных сосен
Быстро сменяется осень
Долгой полярной зимой.
Снег, снег, снег, снег.
Снег над палаткой кружится.
Вот и кончается наш краткий ночлег.
Снег, снег, снег, снег
Тихо на тундру ложится,
По берегам замерзающих рек -
Снег, снег, снег.
Над Петроградской твоей стороной
Вьется веселый снежок,
Вспыхнет в ресницах звездой озорной,
Ляжет пушинкой у ног.
Тронул задумчивый иней
Кос твоих светлую прядь,
И над бульварами Линий
По-ленинградскому синий
Вечер спустился опять.
Снег, снег, снег, снег,
Снег за окошком кружится.
Он не коснется твоих сомкнутых век.
Снег, снег, снег, снег...
Что тебе, милая, снится?
Над тишиной замерзающих рек
Снег, снег, снег.
Долго ли сердце твое сберегу? -
Ветер поет на пути.
Через туманы, мороз и пургу
Мне до тебя не дойти.
Вспомни же, если взгрустнется,
Наших стоянок огни.
Вплавь и пешком, как придется,
Песня к тебе доберется
Даже в нелетные дни.
Снег, снег, снег, снег,
Снег над тайгою кружится,
Вьюга заносит следы наших саней.
Снег, снег, снег, снег...
Пусть тебе нынче приснится
Залитый солнцем вокзальный перрон
Завтрашних дней.
***
Куда петербургские жители
Толпою веселой бежите вы?
Какое вас гонит событие
В предместье за чахлый лесок?
Там зонтики белою пеною
Мальчишки и люди степенные,
Звенят палашами военные,
Оркестр играет вальсок.
Ах летчик отчаянный Уточкин,
Шоферские вам не идут очки.
Ну что за нелепые шуточки-
Скользить по воздушной струе?
И так ли уж вам обязательно,
Чтоб вставшие к празднику затемно
Глазели на вас обыватели,
Роняя свои канотье?
Коляскам тесно у обочины,
Взволнованы и озабочены,
Толпятся купцы и рабочие,
И каждый без памяти рад
Увидеть как в небе над городом,
В пространстве, наполненном холодом,
Под звуки нестройного хора дам
Нелепый парит аппарат.
Он так неуклюж и беспомощен!
Как парусник ветром влеком еще,
Опору в пространстве винтом ища,
Несется он над головой.
Такая забава не кстати ли?
За отпрысков радуйтесь, матери,
Поскольку весьма занимателен
Сей праздничный трюк цирковой.
Куда петербургские жители,
Толпою веселой бежите вы?
Не стелят свой след истребители
У века на самой заре,
Свод неба пустынен и свеж еще,
Достигнут лишь первый рубеж еще...
Не завтра ли бомбоубежище
Отроют у вас во дворе?
Многая лета, Александр Моисеевич!
-
https://www.facebook.com/groups/gorodnitsky/permalink/2748266455485198/
-
А ещё вчера был день рождения Булата Окуджавы.
Здесь птицы не поют,
Деревья не растут,
И только мы, к плечу плечо
Врастаем в землю тут.
Горит и кружится планета,
Над нашей Родиною дым,
И значит, нам нужна одна победа,
Одна на всех — мы за ценой не постоим.
Одна на всех — мы за ценой не постоим.
Нас ждет огонь смертельный,
И все ж бессилен он.
Сомненья прочь, уходит в ночь отдельный,
Десятый наш десантный батальон.
Десятый наш десантный батальон.
Лишь только бой угас,
Звучит другой приказ,
И почтальон сойдет с ума,
Разыскивая нас.
Взлетает красная ракета,
Бьет пулемет неутомим,
И значит нам нужна одна победа,
Одна на всех — мы за ценой не постоим.
Одна на всех — мы за ценой не постоим.
От Курска и Орла
Война нас довела
До самых вражеских ворот.
Такие, брат, дела.
Когда-нибудь мы вспомним это,
И не поверится самим.
А нынче нам нужна одна победа,
Одна на всех — мы за ценой не постоим.
Одна на всех — мы за ценой не постоим.
И - самое моё любимое, абсолютный шедевр:
После дождичка небеса просторны,
голубей вода, зеленее медь.
В городском саду флейты да валторны.
Капельмейстеру хочется взлететь.
Ах, как помнятся прежние оркестры,
не военные, а из мирных лет.
Расплескалася в улочках окрестных
та мелодия - а поющих нет.
С нами женщины - все они красивы -
и черемуха - вся она в цвету.
Может, жребий нам выпадет счастливый:
снова встретимся в городском саду.
Но из прошлого, из былой печали,
как ни сетую, как там ни молю,
проливается черными ручьями
эта музыка прямо в кровь мою.
-
Ой, как же это я пропустила! Спасибо, эрэа Dama. :)
Старый король
В поход на чужую страну собирался король,
Ему королева мешок сухарей насушила
И старую мантию так аккуратно зашила,
Дала ему пачку махорки и в тряпочке соль.
И руки свои королю положила на грудь,
Сказала ему, обласкав его взором лучистым,
"Получше их бей, а не то прослывешь пацифистом
И пряников сладких отнять у врага не забудь".
И видит король - его войско стоит средь двора -
Пять грустных солдат, пять веселых солдат и ефрейтор.
Сказал им король: "Не страшны нам ни пресса, ни ветер,
Врага мы побьем, и с победой придем, и ура!"
И вот отгремело прощальных речей торжество,
В походе король свою армию переиначил -
Веселых солдат интендантами сразу назначил,
А грустных оставил в солдатах - "Авось, ничего".
Представьте себе, наступили победные дни,
Пять грустных солдат не вернулись из схватки военной,
Ефрейтор, морально нестойкий, женился на пленной,
Но пряников целый мешок захватили они.
Играйте, оркестры, звучите, и песни, и смех,
Минутной печали не стоит, друзья, предаваться,
Ведь грустным солдатам нет смысла в живых оставаться,
И пряников, кстати, всегда не хватает на всех.
Две дороги
Не сольются никогда зимы долгие и лета:
у них разные привычки и совсем несхожий вид.
Не случайны на земле две дороги -- та и эта,
та натруживает ноги, эта душу бередит.
Эта женщина в окне в платье розового цвета
утверждает, что в разлуке невозможно жить без слез,
потому что перед ней две дороги -- та и эта,
та прекрасна, но напрасна, эта, видимо, всерьез.
Хоть разбейся, хоть умри -- не найти верней ответа,
и куда бы наши страсти нас с тобой ни завели,
неизменно впереди две дороги -- та и эта,
без которых невозможно, как без неба и земли.
-
Сумерки. Природа. Флейты голос нервный. Позднее катанье.
На передней лошади едет император в голубом кафтане.
Белая кобыла с карими глазами, с челкой вороною.
Красная попона. Крылья за спиною, как перед войною.
Вслед за императором едут генералы, генералы свиты,
славою увиты, шрамами покрыты, только не убиты.
Следом - дуэлянты, флигель-адъютанты. Блещут эполеты.
Все они красавцы, все они таланты, все они поэты.
Все слабее звуки прежних клавесинов, голоса былые.
Только топот мерный, флейты голос нервный да надежды злые.
Все слабее запах очага и дыма, молока и хлеба.
Где-то под ногами и над головами - лишь земля и небо.
***
Наша жизнь -- не игра, собираться пора!
Кант малинов и лошади серы.
Господа юнкера, кем вы были вчера?
А сегодня вы все офицеры.
Господа юнкера, кем вы были вчера
Без лихой офицерской осанки?
Можно вспомнить опять (ах, зачем вспоминать?)
Как ходили гулять по Фонтанке.
Над гранитной Невой гром стоит полковой,
Да прощанье недорого стоит.
На германской войне только пушки в цене,
А невесту другой успокоит.
Наша жизнь -- не игра, в штыковую, ура!
Замерзают окопы пустые...
Господа юнкера, кем вы были вчера?
Да и нынче вы все холостые.
-
Не тридцать лет, а триста лет иду, представьте вы,
по этим древним площадям, по голубым торцам.
Мой город носит высший чин и звание Москвы,
но он навстречу всем гостям всегда выходит сам.
Иду по улицам его в рассветной тишине,
бегу по улочкам кривым (простите, города)…
Но я – московский муравей, и нет покоя мне —
так было триста лет назад и будет так всегда.
Ах, этот город, он такой, похожий на меня:
то грустен он, то весел он, но он всегда высок…
Что там за девочка в руке несет кусочек дня,
как будто завтрак в узелке мне, муравью, несет?
-
А.М. Городницкий
ИЗРАИЛЬ
Леониду Гомбергу
«Дай мне перейти и увидеть ту
землю добрую, которая за Иорданом»
Втор.3:24
Добрая земля за Иорданом,
Что укрыта солнечным туманом,
Тот её клочок, что Богом дан нам
На отрезке времени крутом.
К той земле, что стала нынче свята,
Сорок лет мы двигались когда-то,
И обратно, до её возврата,
Три тысячелетия потом.
Добрая земля за Иорданом.
Наши жизни пропадали даром.
Приходилось долгие года нам
Находиться от неё вдали.
Злой бедою брошены на ветер,
Отчий дом утратившие дети,
Много мы скитались по планете,
Но земли добрее не нашли.
Добрая земля за Иорданом,
Ты немало горя повидала,
Как незаживающие раны,
На тебе воронки от ракет.
Вновь война расходится кругами.
Ты опять окружена врагами.
Им бы замириться надо с нами,
Только мира не было, и нет.
Добрая земля за Иорданом.
Стоило немалого труда нам
Сделать плодородным и желанным
Твой песок, плывущий под ногой.
Тонкая и жёлтая, как свечка,
Ты лежишь за обмелевшей речкой,
Но тебя любить мы будем вечно,
Так как нет земли у нас другой.
Добрая земля за Иорданом,
Ставшего для нас меридианом,
Что позднее будет океаном,
И, от аравийских берегов,
Та земля, что распростится с Остом,
Оторвёт базальтовый свой остов,
И навеки превратится в остров
Недоступный для её врагов.
16.05 2021 г.
-
Юрий Визбор. LXXXVII. С Днём рождения, Юрий Иосифович.
Обучаю играть на гитаре
Ледокольщика Сашу Седых.
Ледокол по торосу ударит –
Саша крепче прихватит лады.
Ученик мне достался упрямый,
Он струну теребит от души.
У него на столе телеграмма:
"Разлюбила. Прощай. Не пиши".
Улыбаясь на фотокартинке,
С нами дама во льдах колесит.
Нью-Игарка, мадам, Лос-Дудинка,
Иностранный поселок Тикси.
Я гитарой не сильно владею
И с ладами порой не в ладах:
Обучался у местных злодеев
В тополиных московских дворах.
Но для Саши я бог, между прочим, –
Без гитары ему не житьё.
Странным именем Визбор Иосич
Он мне дарит почтенье своё.
Улыбаясь на фотокартинке,
С нами дама во льдах колесит.
Нью-Игарка, мадам, Лос-Дудинка,
Иностранный поселок Тикси.
Ах, коварное это коварство
Дальнобойный имеет гарпун.
Оборона теперь и лекарство –
Семь гитарных потрёпанных струн.
Говорит он мне: "Это детали.
Ну, ошиблась в своей суете..."
Обучаю играть на гитаре
И учусь у людей доброте.
Улыбаясь на фотокартинке,
С нами дама во льдах колесит.
Нью-Игарка, мадам, Лос-Дудинка,
Иностранный поселок Тикси.
Ю.В. 1979 г., Арктика – Москва.
-
Помним!
Никогда не могла слышать спокойно эту песню.
Мы это дело разом увидали –
Как роты две поднялись из земли
И рукава по локоть закатали,
И к нам с Виталием Палычем пошли.
А солнце жарит, чтоб оно пропало,
Но нет уже судьбы у нас другой,
И я шепчу: "Постой, Виталий Палыч,
Постой, подпустим ближе, дорогой".
И тихо в мире, только временами
Травиночка в прицеле задрожит.
Кусочек леса редкого за нами,
А дальше – поле, Родина лежит.
И солнце жарит, чтоб оно пропало,
Но нет уже судьбы у нас другой ,
И я шепчу: "Постой, Виталий Палыч,
Постой, подпустим ближе, дорогой".
Окопчик наш – последняя квартира,
Другой не будет, видно, нам дано.
И черные проклятые мундиры
Подходят, как в замедленном кино.
И солнце жарит, чтоб оно пропало,
Но нет уже судьбы у нас другой,
И я кричу: "Давай, Виталий Палыч,
Давай на всю катушку, дорогой!"
...Мои года, как поезда, проходят,
Но прихожу туда хоть раз в году,
Где пахота заботливо обходит
Печальную фанерную звезду,
Где солнце жарит, чтоб оно пропало,
Где не было судьбы у нас другой,
И я шепчу: "Прости, Виталий Палыч,
Прости мне, что я выжил, дорогой"
Ю.Визбор
И это
Я вам песню спою об одном гитаристе,
Он чилийских мальчишек был вожак и кумир,
Я вам песню спою об отважном марксисте,
Он играл на гитаре, а слушал весь мир.
Но представьте себе, что и эта гитара
Для фашистов страшна, будто совесть земли.
В сентябре на допрос взяли Виктора Хару
И гитару его на допрос увели.
Чтоб бежать он не смог - его крепко связали,
Чтобы жить он не мог - расстреляли в ночи,
Чтоб играть он не мог - ему руки сломали,
И у песен, ребята, есть свои палачи.
С голубых Кордильер открываются дали,
Океанские ветры звенят, как струна.
А гитару его сапогами ломали -
И гитара поэта бывает страшна.
Неоконченный век превращается в старый,
Но не все его песни, увы, хороши.
И сама по себе не играет гитара,
А дана человеку, как голос души.
Так играйте ж, друзья! Бейте в ваши гитары!
Воскрешайте шеренги великих имен!
Чтобы в ваших руках руки Виктора Хары
Продолжали бы песню грядущих времен.
Ю.Визбор
-
Ты у меня одна, словно в ночи луна,
Словно в степи сосна, словно в году весна.
Нету другой такой ни за какой рекой,
Нет за туманами, дальними странами.
В инее провода, в сумерках города,
Вот и взошла звезда, чтобы светить всегда.
Чтобы гореть в метель, что бы стелить постель,
Чтобы качать всю ночь у колыбели дочь.
Вот поворот какой делается рекой,
Можешь отнять покой, можешь махнуть рукой,
Можешь отдать долги, можешь любить других,
Можешь совсем уйти, только свети, свети.
НОЧНАЯ ДОРОГА
Нет мудрее и прекрасней
Средства от тревог,
Чем ночная песня шин.
Длинной-длинной серой ниткой
Стоптанных дорог
Штопаем ранения души.
Припев:
Hе верь разлукам, старина, их круг
Лишь сон, ей-богу.
Придут другие времена, мой друг,
Ты верь в дорогу.
Hет дороге окончанья,
Есть зато ее итог,
Дороги трудны, но хуже без дорог.
Будто чья-то сигарета,
Стоп-сигнал в ночах -
Кто-то тоже держит путь.
Hезнакомец, незнакомка,
Здравствуй и прощай,
Можно только фарами мигнуть.
Припев …
То повиснет над мотором
Ранняя звезда,
То на стекла брызнет дождь.
За спиною остаются
Два твоих следа,
Значит, не напрасно ты живешь.
Припев …
В два конца идет дорога,
Hо себе не лги:
Hам в обратный путь нельзя.
Слава богу, мой дружище,
Есть у нас враги,
Значит есть, наверно, и друзья.
Припев …
-
Есть тайная печаль в весне первоначальной,
Когда последний снег нам несказанно жаль,
Когда в пустых лесах негромко и случайно
Из дальнего окна доносится рояль.
И ветер там вершит круженье занавески,
Там от движенья нот чуть звякает хрусталь.
Там девочка моя, еще ничья невеста,
Играет, чтоб весну сопровождал рояль.
Ребята! Нам пора, пока мы не сменили
Веселую печаль на черную печаль,
Пока своим богам нигде не изменили, —
В программах наших судьб передают рояль.
И будет счастье нам, пока легко и смело
Та девочка творит над миром пастораль,
Пока по всей земле, во все ее пределы
Из дальнего окна доносится рояль.
***
Одинокий гитарист в придорожном ресторане.
Чёрной свечкой кипарис между звёздами в окне.
Он играет и поёт, сидя будто в чёрной раме,
Море Чёрное за ним при прожекторной луне.
Наш милейший рулевой на дороге нелюдимой,
Исстрадав без сигарет, сделал этот поворот.
Ах, удача, боже мой, услыхать в стране родимой
Человеческую речь в изложеньи нежных нот.
Ресторан полупустой. Две танцующие пары.
Два дружинника сидят, обеспечивая мир.
Одинокий гитарист с добрым Генделем на пару
Поднимают к небесам этот маленький трактир.
И витает, как дымок, христианская идея,
Что когда-то повезёт, если вдруг не повезло.
Он играет и поёт, всё надеясь и надеясь,
Что когда-нибудь добро победит в борьбе со злом.
Ах, как трудно будет нам, если мы ему поверим.
С этим веком наш роман бессердечен и нечист.
Но спасает нас в ночи от позорного безверья
Колокольчик под дугой — одинокий гитарист.
-
Впервые увидеть здесь, а уже потом и послушала песню "Одинокий гитарист". Никогда раньше. Спасибо огромное. эр Gilleann! :)
-
В.Л. LXXIII.
С днём рождения Владимира Ланцберга всех, кто! И сегодня будет "Сказка с хорошим концом".
А эти домишки когда-то росли на горе,
Но, к морю сходя, вдруг однажды навеки застыли.
Лет двести так славно – под утро ни ветра, ни пыли,
Ни злобы, ни зависти. Жалко, что лишь на заре.
И утренней лошадью в город въезжал Аполлон,
И лошадь плясала, а в городе жизнь воскресала.
С оси колесницы топлёное капало сало,
Пригретое щедрым не в меру хозяйским теплом.
И дружно дворняги вывешивали языки –
Не злые, а мокрые узкие флаги собачьи,
И, прячась в тени, за кобылой бежали, тем паче,
Что больше и некуда было бежать от тоски.
Нет, было куда – той тропинкой, что шла сквозь леса,
Вилась по ручью, с каждым шагом другая, но та же.
И девочка грустно кораблик несла на продажу,
Но кто-то уже заприметил его паруса!
27 января 1977 г.
-
Присоединяюсь. :)
Вместо исповеди
Как бы Сергею Есенину
В странной грусти безутешен,
Грусть и мне внуши,
Серый, Серый, добрый леший,
Поп моей души!
С мостовых сметая наспех
Лета чешую,
Слышишь, осень - божий насморк -
Тянет песнь твою.
Это пенье вечной тенью
В мой ступает след.
Твой напев - мое смятенье,
Отзвук прежних лет.
Тронет память легкой рябью,
Тронет - и уйдет.
Бабье лето, лето бабье -
Наш с тобой черед.
Паутинкой залатаем
Старую мечту...
Только нитка золотая
Тает на лету,
И, ее опережая,
Мир деля межой,
Нить вплетается чужая
Музыкой чужой.
Под нее попой, попрыгай,
Чью-то страсть насыть!
Только лучше быть расстригой,
Чем собой не быть.
Расстригись, упрям и грешен,
И вовсю греши,
Серый, Серый, добрый леший,
Поп моей души!
В.Ланцберг
Вот здесь очень интересные воспоминания В. Ланцберга о бардах
http://www.lib.ru/ANEKDOTY/ksp.txt
-
Мы всё кружимся в круге одних и тех же имён... а вот сегодня, говорят, день рождения Майи Котовской aka Канцлер Ги.
И кто скажет, что это не авторская песня?
Если пылью на лицах рисунок неясный,
Вновь рисует дорога дрожащей рукой,
Значит, близится миг, значит, друг мой прекрасный,
Я пришел ненадолго – за вашей душой.
Той, что тверже металла, что цвела и пылала,
Что сомнений не знала и летела вперед;
Что, смеясь, пробежала кромкой лезвий кинжала,
Что без страха смешала в тигле пламень и лед.
Я полдня вас искал по долинам Тосканы,
Я полночи не спал, проклиная луну,
Я метался и звал, чтобы утром туманным
Принести вашу душу в ладонях тому:
Чья улыбка плясала в серы желтых кристаллах
И звенела в цимбалы легковерных сердец.
Призрак в пламени алом, в зле великом и малом,
Вашу душу в подарок пожелал мой отец!
Свет дрожит на клинках, кровь запела зловеще,
Но ответ я читаю по вашим глазам:
"Хоть увяз я в грехах, хоть истаяли свечи,
Душу Богу не отдал – и вам не отдам!
Ту, что тверже металла, что цвела и пылала,
Что сомнений не знала, не считала года.
Воск горячий заплакал – будь ты Бог или Дьявол,
Эту душу тебе не видать никогда!"
Сыну Дьявола тоже уж ничем не поможешь,
Очарован и сломлен, удивляюсь я сам!
Ход иной невозможен - вынут меч мой из ножен:
Я без споров и слов отдаю его вам.
-
Раскаленным солнцем сжигаю кожу
Ветер сушит слезы и ранит веки
Ты героем был, стал теперь ничтожен
Ты ушел в закат, ты ушел навеки
На краю земли, по тропинке ночи
Ты уходишь прочь, я бегу по следу
Страж ворот земных отвечать не хочет-
Нечем мне помочь, мне твой путь неведом.
Я спрошу ветра севера и юга,
Как разрушить скорбь-я не знаю правил.
Не бывало в мире вернее друга,
Так зачем теперь ты меня оставил?
Я искал ворота в иное царство,
Я швырял проклятья в глухое небо
И какой же бог нам судил расстаться-
Я не знаю был ты, а может не был.
Я закрыл глаза, я забыл про смелость-
Нити всех дорог у твоей могилы
Я не знаю сам, что теперь мне делать-
Разве клясть богов в недостатке силы.
Я твое опять повторяю имя
Лишь кедровый лес отзовется плачем.
Время двинуть вспять, пусть оно застынет.
Знай, что будет так, и нинак иначе.
Я узнал от тех, кто богов мудрее,
Что растет на свете цветок чудесный.
Он верне мне смех, он тебя согреет
Горе улетит, умерший-воскреснет.
Вновь пускаться в бег до окраин света
Хоть не привыкать, далека дорога
Ты меня во тьме ожидаешь где-то.
Для тебя могу стать сильнее бога.
Расцветает солнце бутоном светлым,
Видишь, в небеса улетает сокол.
Я приду к тебе по воде и пеплу,
Я приду к тебе по осколкам стекол.
-
"Разбор полёта" с Александром Городницким: https://echo.msk.ru/programs/razbor_poleta/2873090-echo/ . 19.07 2021 г.
-
Я при жизни был рослым и стройным
Не боялся ни слова, ни пули
И в обычные рамки не лез
Но с тех пор, как считаюсь покойным
Охромили меня и согнули
К пьедесталу прибив "Ахиллес"
Не стряхнуть мне гранитного мяса
И не вытащить из постамента
Ахиллесову эту пяту
И железные рёбра каркаса
Мёртво взяты расствором цемента
Только судороги по хребту
Я хвалился косою саженью
Нате смерьте!
Я не знал, что подвергнусь суженью
После смерти
Но в привычные рамки я всажен
На спор вбили
А косую неровную сажень
Распрямили
И с меня, когда взял я да умер
Живо маску посмертную сняли
Расторопные члены семьи
И не знаю, кто их надоумил
Только — с гипса вчистую стесали
Азиатские скулы мои
Мне такое не мнилось, не снилось
И считал я, что мне не грозило
Оказаться всех мёртвых мертвей
Но поверхность на слепке лоснилась
И могильною скукой сквозило
Из беззубой улыбки моей
Я при жизни не клал тем, кто хищный
В пасти палец
Подойти ко мне с меркой обычной
Опасались
Но по снятии маски посмертной
Тут же, в ванной
Гробовщик подошёл ко мне с меркой
Деревянной
А потом, по прошествии года
Как венец моего исправленья
Крепко сбитый литой монумент
При огромном скопленьи народа
Открывали под бодрое пенье
Под моё — с намагниченных лент
Тишина надо мной раскололась
Из динамиков хлынули звуки
С крыш ударил направленный свет
Мой отчаяньем сорванный голос
Современные средства науки
Превратили в приятный фальцет
Я немел, в покрывало упрятан
Все там будем!
Я орал в то же время кастратом
В уши людям
Саван сдёрнули! Как я обужен
Нате смерьте!
Неужели такой я вам нужен
После смерти?!
Командора шаги злы и гулки
Я решил: как во времени оном
Не пройтись ли, по плитам звеня?
И шарахнулись толпы в проулки
Когда вырвал я ногу со стоном
И осыпались камни с меня
Накренился я, гол, безобразен
Но и падая — вылез из кожи
Дотянулся железной клюкой
И, когда уже грохнулся наземь
Из разодранных рупоров всё же
Прохрипел я: "Похоже, живой!"
-
Помним.
Владимир Высоцкий
РАЙСКИЕ ЯБЛОКИ
Я когда-то умру — мы когда-то всегда умираем.
Как бы так угадать, чтоб не сам — чтобы в спину ножом:
Убиенных щадят, отпевают и балуют раем…
Не скажу про живых, а покойников мы бережём.
В грязь ударю лицом, завалюсь покрасивее набок —
И ударит душа на ворованных клячах в галоп!
В дивных райских садах наберу бледно-розовых яблок…
Жаль, сады сторожат и стреляют без промаха в лоб.
Прискакали. Гляжу — пред очами не райское что-то:
Неродящий пустырь и сплошное ничто — беспредел.
И среди ничего возвышались литые ворота,
И огромный этап у ворот на ворота глядел.
Как ржанёт коренной! Я смирил его ласковым словом,
Да репьи из мочал еле выдрал, и гриву заплёл.
Седовласый старик что-то долго возился с засовом —
И кряхтел и ворчал, и не смог отворить — и ушёл.
И огромный этап не издал ни единого стона,
Лишь на корточки вдруг с онемевших колен пересел.
Здесь малина, братва, — оглушило малиновым звоном!
Всё вернулось на круг, и распятый над кругом висел.
И апостол-старик — он над стражей кричал-комиссарил —
Он позвал кой-кого, и затеяли вновь отворять…
Кто-то палкой с винтом, поднатужась, об рельсу ударил —
И как ринулись все в распрекрасную ту благодать!
Я узнал старика по слезам на щеках его дряблых:
Это Пётр-старик — он апостол, а я остолоп.
Вот и кущи-сады, в коих прорва мороженых яблок…
Но сады сторожат и стреляют без промаха в лоб.
Всем нам блага подай, да и много ли требовал я благ?!
Мне — чтоб были друзья, да жена — чтобы пала на гроб,
Ну, а я уж для них наворую бессемечных яблок…
Жаль, сады сторожат и стреляют без промаха в лоб.
В онемевших руках свечи плавились, как в канделябрах,
А тем временем я снова поднял лошадок в галоп.
Я набрал, я натряс этих самых бессемечных яблок —
И за это меня застрелили без промаха в лоб.
И погнал я коней прочь от мест этих гиблых и зяблых,
Кони — головы вверх, но и я закусил удила.
Вдоль обрыва с кнутом по-над пропастью пазуху яблок
Я тебе привезу — ты меня и из рая ждала!
1977 г.
-
Вот тут (https://fantlab.ru/edition202951) есть полный выпуск "Менестреля", (стен)газеты московского КСП (самиздат, естественно), сделанный тогда же, осенью 1980 года. Ну, точнее, не он сам, не оригинал, а его факсимильное переиздание в "Ваганте" в 1990 г., но сути это не менят. Специальный выпуск памяти Высоцкого. Слова, сказанные тогда.
-
Помним.
Я вышел ростом и лицом —
Спасибо матери с отцом;
С людьми в ладу — не понукал, не помыкал;
Спины не гнул — прямым ходил,
И в ус не дул, и жил как жил,
И голове своей руками помогал…
Бродяжил и пришёл домой
Уже с годами за спиной,
Висят года на мне — ни бросить, ни продать.
Но на начальника попал,
Который бойко вербовал,
И за Урал машины стал перегонять.
Дорога, а в дороге — МАЗ,
Который по уши увяз,
В кабине — тьма, напарник третий час молчит,
Хоть бы кричал, аж зло берёт:
Назад пятьсот,
пятьсот вперёд,
А он зубами «Танец с саблями» стучит!
Мы оба знали про маршрут,
Что этот МАЗ на стройках ждут.
А наше дело — сел, поехал. Ночь, полночь…
Ну надо ж так! Под Новый год!
Назад пятьсот,
пятьсот вперёд!
Сигналим зря — пурга, и некому помочь!
«Глуши мотор, — он говорит, —
Пусть этот МАЗ огнём горит!»
Мол видишь сам — тут больше нечего ловить.
Мол, видишь сам — кругом пятьсот,
И к ночи точно занесёт,
Так заровняет, что не надо хоронить!
Я отвечаю: «Не канючь!»
А он — за гаечный за ключ
И волком смотрит (он вообще бывает крут).
А что ему — кругом пятьсот,
И кто кого переживёт,
Тот и докажет, кто был прав, когда припрут!
Он был мне больше чем родня —
Он ел с ладони у меня,
А тут глядит в глаза — и холодно спине.
А что ему — кругом пятьсот,
И кто там после разберёт,
Что он забыл, кто я ему и кто он мне!
И он ушёл куда-то вбок.
Я отпустил, а сам прилёг,
Мне снился сон про наш «весёлый» наворот.
Что будто вновь — кругом пятьсот,
Ищу я выход из ворот,
Но нет его, есть только вход,
и то не тот.…
Конец простой: пришел тягач,
И там был трос, и там был врач,
И МАЗ попал, куда положено ему.
И он пришёл — трясётся весь…
А там — опять далёкий рейс,
Я зла не помню — я опять его возьму!
-
Средь оплывших свечей и вечерних молитв,
Средь военных трофеев и мирных костров
Жили книжные дети, не знавшие битв,
Изнывая от мелких своих катастроф.
Детям вечно досаден
Их возраст и быт —
И дрались мы до ссадин,
До смертных обид,
Но одежды латали
Нам матери в срок —
Мы же книги глотали,
Пьянея от строк.
Липли волосы нам на вспотевшие лбы,
И сосало под ложечкой сладко от фраз,
И кружил наши головы запах борьбы,
Со страниц пожелтевших слетая на нас.
И пытались постичь
Мы, не знавшие войн,
За воинственный клич
Принимавшие вой,
Тайну слова "приказ",
Назначенье границ,
Смысл атаки и лязг
Боевых колесниц.
А в кипящих котлах прежних боен и смут
Столько пищи для маленьких наших мозгов!
Мы на роли предателей, трусов, иуд
В детских играх своих назначали врагов.
И злодея следам
Не давали остыть,
И прекраснейших дам
Обещали любить;
И, друзей успокоив
И ближних любя,
Мы на роли героев
Вводили себя.
Только в грёзы нельзя насовсем убежать:
Краткий век у забав — столько боли вокруг!
Попытайся ладони у мёртвых разжать
И оружье принять из натруженных рук.
Испытай, завладев
Ещё тёплым мечом
И доспехи надев, —
Что почём, что почём!
Разберись, кто ты: трус
Иль избранник судьбы —
И попробуй на вкус
Настоящей борьбы.
И когда рядом рухнет израненный друг
И над первой потерей ты взвоешь, скорбя,
И когда ты без кожи останешься вдруг
Оттого, что убили его — не тебя,
Ты поймёшь, что узнал,
Отличил, отыскал
По оскалу забрал —
Это смерти оскал!
Ложь и зло — погляди,
Как их лица грубы,
И всегда позади
Вороньё и гробы!
Если мяса с ножа
Ты не ел ни куска,
Если руки сложа
Наблюдал свысока,
А в борьбу не вступил
С подлецом, с палачом, —
Значит в жизни ты был
Ни при чём, ни при чём!
Если, путь прорубая отцовским мечом,
Ты солёные слёзы на ус намотал,
Если в жарком бою испытал что почём, —
Значит нужные книги ты в детстве читал!
1975
Источник: http://vysotskiy-lit.ru/vysotskiy/stihi/606.htm
-
Кони Привередливые
Вдоль обрыва, по-над пропастью, по самому по краю
Я коней своих нагайкою стегаю-погоняю!
Что-то воздуху мне мало: ветер пью, туман глотаю...
Чую с гибельным восторгом: пропадаю, пропадаю!
Чуть помедленнее, кони, чуть помедленнее!
Вы тугую не слушайте плеть.
Но что-то кони мне попались привередливые...
И дожить не успел, мне допеть не успеть.
Я коней напою,
Я куплет допою, -
Хоть мгновенье еще постою на краю...
Сгину я - меня пушинкой ураган сметет с ладони,
И в санях мня галопом повлекут по снегу утром, -
Вы на шаг неторопливый перейдите, мои кони,
Хоть немного, но продлите путь к последнему приюту!
Чуть помедленнее, кони, чуть помедленнее!
Вы тугую не слушайте плеть.
Но что-то кони мне попались привередливые...
И дожить не успел, мне допеть не успеть.
Я коней напою,
Я куплет допою, -
Хоть мгновенье еще постою на краю...
Мы успели: в гости к Богу не бывает опозданий.
Что ж там ангелы поют такими злыми голосами?!
Или это колокольчик весь зашелся от рыданий,
Или я кричу коням, чтоб не несли так быстро сани?!
Чуть помедленнее, кони, чуть помедленнее!
Вы тугую не слушайте плеть.
Но что-то кони мне попались привередливые...
И дожить не успел, мне допеть не успеть.
Я коней напою,
Я куплет допою, -
Хоть мгновенье еще постою на краю...
-
На "Лабиринте" появилась новая книга избранных стихов, песен и поэм Александра Городницкого:
https://www.labirint.ru/books/814963/ .
Warning! Там горит плашка "скоро закончится".
-
CIII
С днём рождения Александра Аркадьевича всех, кто. Ну и что-нибудь из автора по этому поводу...
Вы такие нестерпимо ражие
И такие, в сущности, примерные.
Всё томят вас бури вернисажные,
Всё шатают паводки премьерные.
Хо́дите, тишайшие, в неистовых,
Феями цензурными заняньканы!
Ну а если – ни премьер, ни выставок?
Десять метров комната в Останкино,
Где улыбкой стражники-наставники
Не сияют благостно и святочно,
Но стоит картина на подрамнике, –
Вот и всё!
... А этого достаточно.
Есть – стоит картина на подрамнике,
Этого достаточно!
Осудив и совесть и безстрашие
(Вроде не заложишь и не купишь их),
Ах, как вы присутствуете, ражие,
По карманам рассовавши кукиши!
Что ж, зовите небылицы былями,
Окликайте стражников по имени!..
Бродят между ражими Добрынями
Тунеядцы Несторы и Пимены.
Их имён с эстрад не рассиропили,
В супер их не тискают облаточный:
«Эрика» берёт четыре копии,
Вот и всё!
...А этого достаточно.
Пусть пока всего четыре копии –
Этого достаточно!
Время сеет ветры, мечет молнии,
Создаёт советы и комиссии,
Что ни день – фанфарное безмолвие
Славит многодумное безмыслие.
Бродит Кривда с полосы на полосу,
Делится с соседской Кривдой опытом!
Но гремит – напетое вполголоса,
Но гудит – прочитанное шёпотом.
Ни партера нет, ни лож, ни яруса,
Клака не безумствует припадочно, –
Есть магнитофон системы «Яуза»,
Вот и всё!
...А этого достаточно.
Есть – стоит картина на подрамнике!
Есть – отстуканы четыре копии!
Есть магнитофон системы «Яуза»!
Этого достаточно!
А.Г., 1966(?).
-
На стене прозвенела гитара,
Зацвели на обоях цветы.
Одиночество Божьего дара –
Как прекрасно
И горестно ты!
Есть ли в мире волшебней
Чем это (Всей докуке земной вопреки) –
Одиночество звука и цвета,
И паденья последней строки?
Отправляется небыль в дорогу
И становится былью потом.
Кто же смеет указывать Богу
И заведовать Божьим путем?!
Но к словам, ограненным строкою,
Но к холсту, превращенному в дым, –
Так легко прикоснуться рукою,
И соблазн этот так нестерпим!
И не знают вельможные каты,
Что не всякая близость близка,
И что в храм ре-минорной токкаты
Недействительны их пропуска!
А.Г., 1968г.
-
Ты не часто мне снишься, мой Отчий Дом,
Золотой мой, недолгий век.
Но все то, что случится со мной потом, —
Все отсюда берет разбег!
Здесь однажды очнулся я, сын земной,
И в глазах моих свет возник.
Здесь мой первый гром говорил со мной,
И я понял его язык.
Как же странно мне было, мой Отчий Дом,
Когда Некто с пустым лицом
Мне сказал, усмехнувшись, что в доме том
Я не сыном был, а жильцом.
Угловым жильцом, что копит деньгу —
Расплатиться за хлеб и кров.
Он копит деньгу и всегда в долгу,
И не вырвется из долгов!
— А в сыновней верности в мире сем
Клялись многие — и не раз! —
Так сказал мне Некто с пустым лицом
И прищурил свинцовый глаз.
И добавил:
— А впрочем, слукавь, солги —
Может, вымолишь тишь да гладь!..
Но уж если я должен платить долги,
То зачем же при этом лгать?!
И пускай я гроши наскребу с трудом,
И пускай велика цена —
Кредитор мой суровый, мой Отчий Дом,
Я с тобой расплачусь сполна!
Но когда под грохот чужих подков
Грянет свет роковой зари —
Я уйду, свободный от всех долгов,
И назад меня не зови.
Не зови вызволять тебя из огня,
Не зови разделить беду.
Не зови меня!
Не зови меня…
Не зови —
Я и так приду!
1972 г.
-
Сегодня исполняется 70 лет Юрию Лоресу, одному из лучших авторов КСП. Поздравления ему и нам.
https://www.youtube.com/watch?v=EkM07Ye637A
Мы пойдём бродить с тобой
По названьям древних улиц.
На Никитскую, сутулясь,
Повернём мы с Моховой.
И, пройдя Тверской бульвар,
Молча выйдем на Тверскую.
Отчего же мы тоскуем?
Этот город – Божий дар.
Только в летописях прочерк,
Сколько вырвано страниц...
Слышишь – в пыль часов песочных
Истирается гранит.
И на Пушечной, как прежде,
Во дворе, где пушки льют,
Люди добрые всё те же
Песни добрые поют.
И, как будто по соседству
Кузницы куют лари,
Отражает мост Кузнецкий
Пламя горна и зари.
Только в летописях прочерк,
Сколько вырвано страниц...
Слышишь – в пыль часов песочных
Истирается гранит.
Мы пойдём бродить с тобой
По дощатым переулкам.
Каждый шаг наш будет гулко
Раздаваться в час ночной.
Мы не бережно живём
И приходится стараться
То же занимать пространство,
Но во времени ином.
Только в летописях прочерк,
Сколько вырвано страниц...
Слышишь – в пыль часов песочных
Истирается гранит.
****************
https://www.youtube.com/watch?v=jr_xdztsyL0
Ни слезы, ни любви не осталось на свете,
Кто теперь мою грешную душу спасёт?
В приазовской степи только снег, только ветер
Чей-то голос из дальней дали донесёт.
Поднимусь и пойду я в сугробах по пояс,
Забинтована будет снегами моя голова.
Чем сильнее пурга, тем отчётливей голос –
Я как будто уже различаю слова.
Остаётся душа. Это всё, чем ещё обладаю.
Что такое "сейчас", если нет ни "вчера", ни "потом"?
И не скажет мне мама, как в детстве, что ветер холодный глотаю –
Вместе с ветром я голос хватаю горячечным ртом.
Тает снег на губах, пляшет на языке, тычет в нёбо.
Я уже выдыхаю из легких не воздух, а снег.
Только голос зовёт, заполняя и землю и небо.
Только голос зовёт и зовёт, а зовущего нет.
В двух шагах горизонт, а за ним начинается космос –
Вот я руки раскину и в снежную бездну взлечу.
И, глотая слова, откликаясь на голос,
Упираясь спиной и коленями в снег, закричу.
Ни слезы, ни любви не осталось на свете.
За душой – ничего, и умом ничего не постиг.
В приазовской степи только снег, только ветер
Огибая планету, ко мне возвращая мой крик.
-
А вот как-то пропустил эту. А хорошая!
https://www.youtube.com/watch?v=mx5c9iCbGoI
-
А вот как-то пропустил эту. А хорошая!
https://www.youtube.com/watch?v=mx5c9iCbGoI
Спасибо. Песня хорошая, но... очень грустно.
-
Время летит с дикой скоростью... Я внезапно заглянул в свой профиль, и увидел дату регистрации: 4 июля 2003 года! Нда-а-а-а, года уже как счетчик проматываются - но приятно, что тут на ЗФ все еще попадаются знакомые "ники" :)
Так вот, с момента моего последнего пребывания здесь на форуме я успел написать минимум дюжину новых песен и отыграть два полноразмерных концерта.
Если кому еще интересно творчество "блудного ангела":
- "Цвет крови - красный: песни о войне и любви": https://www.youtube.com/playlist?list=PLUT3JtXwtkQ2K31P5UyR_r4Q9z1Ysjawy (https://www.youtube.com/playlist?list=PLUT3JtXwtkQ2K31P5UyR_r4Q9z1Ysjawy)
- "Дороги, которые нас выбирают": https://www.youtube.com/playlist?list=PLUT3JtXwtkQ00Jnh6ATx7x1HehCpeo6I6 (https://www.youtube.com/playlist?list=PLUT3JtXwtkQ00Jnh6ATx7x1HehCpeo6I6)
-
Ю.К. LXXXV.
...Ой, правое русское слово,
Луч света в кромешной ночи!
И всё будет вечно хреново...
И всё же ты вечно звучи!
Ю.К.
Сегодня исполняется 85 лет Юлию Черсановичу Киму. С Днём!
А из его песен поставлю ту, что вспоминалась недавно. Раз уж вспоминалась...
Театральный эпилог.
Слава отважным героям,
Слава великим поэтам,
Слава бессмертным легендам,
Ура, ура, ура!
Подвиг души благородной,
Пусть вам послужит примером,
Яркой звездой путеводной
Пусть вам послужит!
А нам пора.
Как только этот занавес
Дадут последний раз,
Последний прозвучит аплодисмент,
Коня, копьё и щит,
Сдадим мы в реквизит,
Сдадим и, уходя, потушим свет,
И сняв долой парик седой и бороды отклеив,
Мы пустимся в обычные дела, дела, дела,
И нет и не было героев и злодеев,
И подвигов во имя добра или зла.
А есть одинадцать часов и выход из театра,
Есть дети и семья и дом родной – ой, ой!
Есть летние гастроли, репетиция на завтра
И в пятницу законный выходной,
Есть роли, гастроли,
Успех – чего же боле?
И слава Богу, что никто из нас
В жизни не осмелится
Накинуться на мельницы,
Имея на голове дырявый таз!
– Только я, очарованный зритель,
Глубоко потрясённый до слёз,
Я ведь брошу родную обитель
И коня оседлаю всерьёз.
И поеду скакать и бороться
Против тёмных таинственных сил,
Ибо есть на земле благородство:
Я в себе его вдруг ощутил.
И в беде никого не покину,
И удары приму на себя...
И, наверно, конечно, погибну –
А потом вы играйте меня.
– В добрый путь! Мы смеяться не станем,
А, когда утомишься от ран,
Приходи, мы ещё раз обманем –
Ты умеешь поверить в обман.
Ты умеешь поверить в обман...
-
Время летит с дикой скоростью... Я внезапно заглянул в свой профиль, и увидел дату регистрации: 4 июля 2003 года! Нда-а-а-а, года уже как счетчик проматываются - но приятно, что тут на ЗФ все еще попадаются знакомые "ники" :)
Так вот, с момента моего последнего пребывания здесь на форуме я успел написать минимум дюжину новых песен и отыграть два полноразмерных концерта.
Если кому еще интересно творчество "блудного ангела":
- "Цвет крови - красный: песни о войне и любви": https://www.youtube.com/playlist?list=PLUT3JtXwtkQ2K31P5UyR_r4Q9z1Ysjawy (https://www.youtube.com/playlist?list=PLUT3JtXwtkQ2K31P5UyR_r4Q9z1Ysjawy)
- "Дороги, которые нас выбирают": https://www.youtube.com/playlist?list=PLUT3JtXwtkQ00Jnh6ATx7x1HehCpeo6I6 (https://www.youtube.com/playlist?list=PLUT3JtXwtkQ00Jnh6ATx7x1HehCpeo6I6)
Спасибо, эр Каф-Малах :)
-
ХАБАНЕРА
Ах, ну кто бы подумал, что любовь как война,
Где свое наступленье, своя оборона,
И отчаянный штурм, и глухая стена,
И коварный подкоп под барьер бастиона!
Ах, ну кто бы поверил, что любовь как недуг,
Когда сразу и жар, и озноб, и мученье!
Ни волшебных пилюль,ни лечебных наук,
А всего лишь три слова — но в них все спасенье:
— Я люблю вас (и сердце прошло!)
— Я люблю вас (и враг отступает!)
— Я люблю вас!
И утро настанет,
И все будет славно
И хорошо…
Все хорошо?..
Все хорошо…
***
Давайте негромко, давайте вполголоса,
Давайте простимся светло...
Неделя, другая, и мы успокоимся,
Что было, то было - прошло.
Конечно, ужасно, нелепо, бессмысленно,
Ах, как бы начало вернуть...
Начало вернуть невозможно, немыслимо,
И даже не думай - забудь.
Займёмся обедом, займёмся нарядами,
Заполним заботами быт.
Так легче, не так ли, так проще, не правда ли?
Не правда ли, меньше болит...
Не будем хитрить и судьбу заговаривать,
Ей-богу, не стоит труда,
Да-да, господа, не авось не когда-нибудь,
А больше уже никогда.
Ах, как это мило, очень хорошо...
Плыло и уплыло, было и прошло...
Давайте негромко, давайте вполголоса,
Давайте простимся светло...
Неделя, другая, и мы успокоимся,
Что было, то было - прошло.
(Из фильма "Обыкновенное чудо")
-
И я из к/ф «Обыкновенное чудо» :)
Приходит день, приходит час,
Приходит миг, приходит срок —
И рвётся связь.
Кипит гранит, пылает лёд,
И легкий пух сбивает с ног —
Что за напасть?
Вдруг зацветает трын-трава,
Вдруг соловьём поёт сова,
И даже тоненькую нить
Не в состоянье разрубить
Стальной клинок!
Приходит срок — и вместе с ним
Приходят страх, озноб и жар,
Восторг и власть.
Азарт и нежность, гнев и боль —
В один костёр, в один пожар —
Что за напасть?!
Из миража, из ничего,
Из сумасбродства моего —
Вдруг возникает чей-то лик
И обретает цвет и звук,
И плоть, и страсть!
Нелепо, смешно, безрассудно, безумно —
Волшебно!..
Театральный разъезд
Слава отважным героям!
Слава великим поэтам!
Слава бессмертным легендам!
Ура! Ура! Ура!
Подвиг души благородной
Пусть нам послужит примером,
Яркой звездой путеводной
Пусть вам послужит…
А нам пора!
Как только этот занавес дадут в последний раз,
Последний прозвучит аплодисмент, —
Коня, копье и щит сдадим мы в реквизит,
Сдадим, — и, уходя, потушим свет.
И сняв долой парик седой и бороды отклеив,
Мы пустимся в обычные дела, дела, дела.
И нет и не было героев и злодеев
И подвигов во имя добра и зла!..
А есть одиннадцать часов и выход из театра,
Есть дети и семья, и дом родной.
Есть летние гастроли, репетиция на завтра
И в пятницу законный выходной.
Есть роли, гастроли, успех — чего же боле?
И слава Богу, что никто из нас
В жизни не осмелился накинуться на мельницу,
Имея на голове дырявый таз!
— Только я, очарованный зритель,
Глубоко потрясенный до слез,
Брошу к черту родную обитель
И коня оседлаю всерьез.
И поеду скакать и бороться
Против разных таинственных сил,
Ибо есть на земле благородство,
Я в себе его вдруг ощутил.
И в беде никого не покину,
И удары приму на себя,
И наверно, конечно, погибну, —
А потом вы играйте меня!
— В добрый путь! Мы смеяться не станем.
А когда утомишься от ран, —
Приходи. Мы еще раз обманем!
Ты умеешь поверить в обман!
Юлий Ким
-
С днем рождения, Владимир Семенович!
Помним и любим. А выложить сегодня здесь хочется именно вот это.
БАЛЛАДА О ВРЕМЕНИ
Замок временем срыт и укутан, укрыт
В нежный плед из зеленых побегов,
Но развяжет язык молчаливый гранит -
И холодное прошлое заговорит
О походах, боях и победах.
Время подвиги эти не стерло:
Оторвать от него верхний пласт
Или взять его крепче за горло -
И оно свои тайны отдаст.
Упадут сто замков и спадут сто оков,
И сойдут сто потов с целой груды веков,
И польются легенды из сотен стихов
Про турниры, осады, про вольных стрелков.
Ты к знакомым мелодиям ухо готовь
И гляди понимающим оком,
Потому что любовь - это вечно любовь,
Даже в будущем вашем далеком.
Звонко лопалась сталь под напором меча,
Тетива от натуги дымилась,
Смерть сидела на копьях, утробно урча,
В грязь валились враги, о пощаде крича,
Победившим сдаваясь на милость.
Но не все, оставаясь живыми,
В доброте сохраняли сердца,
Защитив свое доброе имя
От заведомой лжи подлеца.
Хорошо, если конь закусил удила
И рука на копье поудобней легла,
Хорошо, если знаешь - откуда стрела,
Хуже - если по-подлому, из-за угла.
Как у вас там с мерзавцами? Бьют? Поделом!
Ведьмы вас не пугают шабашем?
Но не правда ли, зло называется злом
Даже там - в добром будущем вашем?
И вовеки веков, и во все времена
Трус, предатель - всегда презираем,
Враг есть враг, и война все равно есть война,
И темница тесна, и свобода одна -
И всегда на нее уповаем.
Время эти понятья не стерло,
Нужно только поднять верхний пласт -
И дымящейся кровью из горла
Чувства вечные хлынут на нас.
Ныне, присно, во веки веков, старина,
И цена есть цена, и вина есть вина,
И всегда хорошо, если честь спасена,
Если другом надежно прикрыта спина.
Чистоту, простоту мы у древних берем,
Саги, сказки - из прошлого тащим,
Потому, что добро остается добром -
В прошлом, будущем и настоящем!
1975
-
ИНОХОДЕЦ
Я скачу, но я скачу иначе,
По полям, по лужам, по росе…
Говорят: он иноходью скачет.
Это значит иначе, чем все.
Но наездник мой всегда на мне,-
Стременами лупит мне под дых.
Я согласен бегать в табуне,
Но не под седлом и без узды!
Если не свободен нож от ножен,
Он опасен меньше, чем игла.
Вот и я оседлан и стреножен.
Рот мой разрывают удила.
Мне набили раны на спине,
Я дрожу боками у воды.
Я согласен бегать в табуне,
Но не под седлом и без узды!
Мне сегодня предстоит бороться.
Скачки! Я сегодня — фаворит.
Знаю — ставят все на иноходца,
Но не я — жокей на мне хрипит!
Он вонзает шпоры в ребра мне,
Зубоскалят первые ряды.
Я согласен бегать в табуне,
Но не под седлом и без узды.
Пляшут, пляшут скакуны на старте,
Друг на друга злобу затая,
В исступленье, в бешенстве, в азарте,
И роняют пену, как и я.
Мой наездник у трибун в цене,-
Крупный мастер верховой езды.
Ох, как я бы бегал в табуне,
Но не под седлом и без узды.
Нет! Не будут золотыми горы!
Я последним цель пересеку.
Я ему припомню эти шпоры,
Засбою, отстану на скаку.
Колокол! Жокей мой на коне,
Он смеется в предвкушеньи мзды.
Ох, как я бы бегал в табуне,
Но не под седлом и без узды!
Что со мной, что делаю, как смею —
Потакаю своему врагу!
Я собою просто не владею,
Я придти не первым не могу!
Что же делать? Остается мне
Вышвырнуть жокея моего
И скакать, как будто в табуне,
Под седлом, в узде, но без него!
Я пришел, а он в хвосте плетется,
По камням, по лужам, по росе.
Я впервые не был иноходцем,
Я стремился выиграть, как все!
-
Помним и любим!
Баллада о борьбе
Средь оплывших свечей и вечерних молитв,
Средь военных трофеев и мирных костров
Жили книжные дети, не знавшие битв,
Изнывая от мелких своих катастроф.
Детям вечно досаден
Их возраст и быт —
И дрались мы до ссадин,
До смертных обид,
Но одежды латали
Нам матери в срок,
Мы же книги глотали,
Пьянея от строк.
Липли волосы нам на вспотевшие лбы,
И сосало под ложечкой сладко от фраз,
И кружил наши головы запах борьбы,
Со страниц пожелтевших слетая на нас.
И пытались постичь
Мы, не знавшие войн,
За воинственный клич
Принимавшие вой, —
Тайну слова «приказ»,
Назначенье границ,
Смысл атаки и лязг
Боевых колесниц.
А в кипящих котлах прежних боен и смут
Столько пищи для маленьких наших мозгов!
Мы на роли предателей, трусов, иуд
В детских играх своих назначали врагов.
И злодея следам
Не давали остыть,
И прекраснейших дам
Обещали любить;
И, друзей успокоив
И ближних любя,
Мы на роли героев
Вводили себя.
Только в грёзы нельзя насовсем убежать:
Краткий век у забав — столько боли вокруг!
Попытайся ладони у мёртвых разжать
И оружье принять из натруженных рук.
Испытай, завладев
Ещё тёплым мечом
И доспехи надев, —
Что почём, что почём!
Разберись, кто ты: трус
Иль избранник судьбы,
И попробуй на вкус
Настоящей борьбы.
И когда рядом рухнет израненный друг
И над первой потерей ты взвоешь, скорбя,
И когда ты без кожи останешься вдруг
Оттого, что убили его — не тебя, —
Ты поймёшь, что узнал,
Отличил, отыскал
По оскалу забрал —
Это смерти оскал!
Ложь и зло — погляди,
Как их лица грубы,
И всегда позади
Вороньё и гробы!
Если мяса с ножа
Ты не ел ни куска,
Если руки сложа
Наблюдал свысока,
И в борьбу не вступил
С подлецом, с палачом, —
Значит, в жизни ты был
Ни при чём, ни при чём!
Если путь прорубая отцовским мечом,
Ты солёные слёзы на ус намотал,
Если в жарком бою испытал что почём, —
Значит, нужные книги ты в детстве читал!
Ещё не вечер
Четыре года рыскал в море наш корсар,
В боях и штормах не поблекло наше знамя,
Мы научились штопать паруса
И затыкать пробоины телами.
За нами гонится эскадра по пятам.
На море штиль — и не избегнуть встречи!
А нам сказал спокойно капитан:
«Ещё не вечер, ещё не вечер!»
Вот развернулся боком флагманский фрегат —
И левый борт окрасился дымами.
Ответный залп — на глаз и наугад!
Вдали — пожар и смерть! Удача с нами!
Из худших выбирались передряг,
Но с ветром худо, и в трюме течи,
А капитан нам шлёт привычный знак:
Ещё не вечер, ещё не вечер!
На нас глядят в бинокли, в трубы сотни глаз —
И видят нас от дыма злых и серых,
Но никогда им не увидеть нас
Прикованными к вёслам на галерах!
Неравный бой — корабль кренится наш.
Спасите наши души человечьи!
Но крикнул капитан: «На абордаж!
Ещё не вечер, ещё не вечер!»
Кто хочет жить, кто весел, кто не тля,
Готовьте ваши руки к рукопашной!
А крысы пусть уходят с корабля —
Они мешают схватке бесшабашной.
И крысы думали: «А чем не шутит чёрт» —
И тупо прыгали, спасаясь от картечи.
А мы с фрегатом становились борт о борт…
Ещё не вечер, ещё не вечер!
Лицо в лицо, ножи в ножи, глаза в глаза!
Чтоб не достаться спрутам или крабам,
Кто с кольтом, кто с кинжалом, кто в слезах,
Мы покидали тонущий корабль.
Но нет, им не послать его на дно —
Поможет океан, взвалив на плечи,
Ведь океан-то с нами заодно.
И прав был капитан: ещё не вечер!
-
Все года и века и эпохи подряд
Всё стремится к теплу от морозов и вьюг.
Почему ж эти птицы на север летят,
Если птицам положено только на юг?
Слава им не нужна и величие.
Вот под крыльями кончится лёд,
И найдут они счастие птичее,
Как награду за дерзкий полет.
Что же нам не жилось, что же нам не спалось?
Что нас выгнало в путь по высокой волне?
Нам сиянья пока наблюдать не пришлось.
Это редко бывает – сиянья в цене!
Тишина. Только чайки – как молнии.
Пустотой мы их кормим из рук.
Но наградою нам за безмолвие
Обязательно будет звук.
Как давно снятся нам только белые сны,
Все иные оттенки снега замели.
Мы ослепли давно от такой белизны,
Но прозреем от черной полоски земли.
Наше горло отпустит молчание,
Наша слабость растает, как тень.
И наградой за ночи отчаянья
Будет вечный полярный день.
Север, воля, надежда, – страна без границ,
Снег без грязи, как долгая жизнь без вранья.
Вороньё нам не выклюет глаз из глазниц,
Потому что не водится здесь воронья.
Кто не верил в дурные пророчества,
В снег не лег ни на миг отдохнуть,
Тем наградою за одиночество
Должен встретиться кто-нибудь.
-
Актуальное
Холера
Не покупают никакой еды —
Все экономят вынужденно деньги:
Холера косит стройные ряды, —
Но люди вновь смыкаются в шеренги.
Закрыт Кавказ, горит «Аэрофлот»,
И в Астрахани лихо жгут арбузы, -
Но от станка рабочий не уйдет,
И крепнут как всегда здоровья узы.
Убытки терпит целая страна,
Но вера есть, все зиждется на вере, -
Объявлена народная война
Одной несчастной, бедненькой холере.
На трудовую вахту встал народ
В честь битвы с новоявленною порчей, -
Но пасаран, холера не пройдет,
Холере — нет, и все, и бал окончен!
Я погадал вчера на даму треф,
Назвав ее для юмора холерой, -
И понял я: холера — это блеф,
Она теперь мне кажется химерой.
Во мне теперь прибавилось ума,
Себя я ощущаю Гулливером,
И понял я: холера — не чума, -
У каждого всегда своя холера!
Уверен я: холере скоро тлеть.
А ну-ка — залп из тысячи орудий!
Вперед! Холерой могут заболеть
Холерики — несдержанные люди.
-
Сегодня не слышно биенье сердец —
Оно для аллей и беседок.
Я падаю, грудью хватая свинец,
Подумать успев напоследок:
«На этот раз мне не вернуться,
Я ухожу — придёт другой».
Мы не успели, не успели, не успели оглянуться —
А сыновья, а сыновья уходят в бой!
Вот кто-то, решив: «После нас — хоть потоп»,
Как в пропасть шагнул из окопа.
А я для того свой покинул окоп,
Чтоб не было вовсе потопа.
Сейчас глаза мои сомкнутся,
Я крепко обнимусь с землёй.
Мы не успели, не успели, не успели оглянуться —
А сыновья, а сыновья уходят в бой!
Кто сменит меня, кто в атаку пойдёт?
Кто выйдет к заветному мосту?
И мне захотелось — пусть будет вон тот,
Одетый во всё не по росту.
Я успеваю улыбнуться,
Я видел, кто бредёт за мной.
Мы не успели, не успели, не успели оглянуться —
А сыновья, а сыновья уходят в бой!
Разрывы глушили биенье сердец,
Моё же мне громко стучало,
Что всё же конец мой — ещё не конец:
Конец — это чьё-то начало.
Сейчас глаза мои сомкнутся,
Я крепко обнимусь с землёй.
Мы не успели, не успели, не успели,
не успели оглянуться —
А сыновья, а сыновья уходят в бой!
***
Кто кончил жизнь трагически, тот истинный поэт,
А если в точный срок, так в полной мере:
На цифре 26 один шагнул под пистолет,
Другой же — в петлю слазил в «Англетере».
А в тридцать три Христу — он был поэт, он говорил:
«Да не убий!» Убьёшь — везде найду, мол…
Но — гвозди ему в руки, чтоб чего не сотворил,
Чтоб не писал и чтобы меньше думал.
С меня при цифре 37 в момент слетает хмель.
Вот и сейчас — как холодом подуло:
Под эту цифру Пушкин подгадал себе дуэль
И Маяковский лёг виском на дуло.
Задержимся на цифре 37! Коварен Бог —
Ребром вопрос поставил: или — или!
На этом рубеже легли и Байрон, и Рембо,
А нынешние как-то проскочили.
Дуэль не состоялась или перенесена,
А в тридцать три распяли, но не сильно,
А в тридцать семь — не кровь, да что там кровь! — и седина
Испачкала виски не так обильно.
Слабо стреляться?! В пятки, мол, давно ушла душа?!
Терпенье, психопаты и кликуши!
Поэты ходят пятками по лезвию ножа
И режут в кровь свои босые души!
На слово «длинношеее» в конце пришлось три «е».
«Укоротить поэта!» — вывод ясен.
И нож в него — но счастлив он висеть на острие,
Зарезанный за то, что был опасен!
Жалею вас, приверженцы фатальных дат и цифр, —
Томитесь, как наложницы в гареме!
Срок жизни увеличился — и, может быть, концы
Поэтов отодвинулись на время!
-
Из группы Александра Городницкого в "Вконтакте" (link (https://vk.com/wall-74837_9700)): "Александр Городницкий доводит до сведения читателей, что к данному тексту не причастен". Имеются в виду некие стихи "о стариках", вдруг пошедшие по Сети. Скриншот под катом.
(https://ic.pics.livejournal.com/prokhozhyj/8624110/5961383/5961383_original.png)
-
ДЕНЬ СВЯТОГО ВАЛЕНТИНА
Веток снежных паутина,
И озябшие поля.
День Святого Валентина
В середине Февраля.
Из столетий отдалённых
К нам пришёл через века
Этот праздник всех влюблённых,
Что не вывелись пока.
Для другого он народца,-
В нём ни слова о войне.
Он навряд ли приживётся
В нашей сумрачной стране.
Жизнь свою назад листая,
О годах грущу иных.
Это праздник не для старых,
Это праздник молодых.
Мне за ними не угнаться,-
Голова моя в снегу,
Ни в кого уже влюбляться
Я сегодня не могу.
Но живу ещё в надежде,
Что мерцает свет во мгле,
И влюблённые, как прежде,
Существуют на Земле.
А.М. Городницкий, 13.02 2022 г.
-
IIC.
С днём рождения Булата Шалвовича всех, кто.
-
IIC.
С днём рождения Булата Шалвовича всех, кто.
Пока Земля еще вертится
Пока еще ярок свет
Господи, дай же ты каждому
Чего у него нет:
Умному дай голову
Трусливому дай коня
Дай счастливому денег
И не забудь про меня
Пока Земля еще вертится
Господи, твоя власть!
Дай рвущемуся к власти
Навластвоваться всласть
Дай передышку щедрому
Хоть до исхода дня
Каину дай раскаяние
И не забудь про меня
Я знаю: ты все умеешь
Я верую в мудрость твою
Как верит солдат убитый
Что он проживает в раю
Как верит каждое ухо
Тихим речам твоим
Как веруем и мы сами
Не ведая, что творим!
Господи, мой Боже
Зеленоглазый мой!
Пока Земля еще вертится
И это ей странно самой,
Пока еще хватает
Времени и огня,
Дай же ты всем понемногу
И не забудь про меня.
Дай же ты всем понемногу
И не забудь про меня.
-
В склянке темного стекла
из-под импортного пива
роза красная цвела
гордо и неторопливо.
Исторический роман
сочинял я понемногу,
пробиваясь как в туман
от пролога к эпилогу.
Были дали голубы,
было вымысла в избытке,
и из собственной судьбы
я выдергивал по нитке.
В путь героев снаряжал,
наводил о прошлом справки
и поручиком в отставке
сам себя воображал.
Вымысел — не есть обман.
Замысел — еще не точка.
Дайте дописать роман
до последнего листочка.
И пока еще жива
роза красная в бутылке,
дайте выкрикнуть слова,
что давно лежат в копилке:
Каждый пишет, как он слышит.
Каждый слышит, как он дышит.
Как он дышит, так и пишет,
не стараясь угодить…
Так природа захотела.
Почему?
Не наше дело.
Для чего?
Не нам судить.
-
Ю.В. LXXXVIII.
(https://ic.pics.livejournal.com/prokhozhyj/8624110/5997543/5997543_original.jpg)
Юрию Визбору – 88. Сегодня на Сретенке.
-
НОЧНАЯ ДОРОГА
Нет мудрее и прекрасней средства от тревог
Чем ночная песня шин.
Длинной-длинной серой ниткой стоптанных дорог
Штопаем ранения души.
Припев:
Не верь разлукам, старина, их круг -
Лишь сон, ей-богу.
Придут другие времена, мой друг, -
Ты верь в дорогу.
Нет дороге окончанья, есть зато ее итог:
Дороги трудны, но хуже без дорог.
Словно чья-то сигарета стоп-сигнал в ночах:
Кто-то тоже держит путь.
Незнакомец, незнакомка - здравствуй и прощай,
Можно только фарами мигнуть.
Припев.
То повиснет над мотором ранняя звезда,
То на стёкла брызнет дождь.
За спиною остаются два твоих следа, -
Значит, не бесследно ты живешь.
Припев.
В два конца ведёт дорога, но себе не лги:
Нам в обратный путь нельзя.
Слава богу, мой дружище, есть у нас враги,
Значит, есть, наверно, и друзья
Припев
СЕРЁГА САНИН
С моим Серёгой мы шагаем по Петровке,
По самой бровке, по самой бровке.
Жуем мороженое мы без остановки -
В тайге мороженого нам не подают.
То взлёт, то посадка, то снег, то дожди,
Сырая палатка, и писем не жди.
Идёт молчаливо в распадок рассвет.
Уходишь - счастливо! Приходишь - привет!
Идёт на взлет по полосе мой друг Серёга,
Мой друг Серёга, Серёга Санин.
Серёге Санину легко под небесами,
Другого парня в пекло не пошлют.
Два дня искали мы в тайге капот и крылья,
Два дня искали мы Серёгу.
А он чуть-чуть не долетел, совсем немного
Не дотянул он до посадочных огней.
То взлёт, то посадка, то снег, то дожди,
Сырая палатка, и писем не жди.
Идет молчаливо в распадок рассвет.
Уходишь - счастливо! Приходишь - привет!
-
Он родился вчера, 20 июня. А это про сегодня.
Двадцать первого числа,
При немыслимом свеченьи,
При негаснущей заре
Мы плывем невесть куда,
Наблюдая за кормой
Летних вод перемещенье,
Наблюдая за собой уходящие года.
Наш случайный коллектив,
Расположенный к остротам,
Расположен на борту
Небольшого катерка.
Комментируем слегка
Все, что нам за поворотом
Открывает сквозь июнь
Проходящая река.
Костерок на мокрый луг
Стелет дым горизонтальный,
Допризывники вдвоем
Ловят рыбу у реки.
Им бы Родину стеречь,
Строго вглядываясь в дали,
А они, представь себе,
Все глядят на поплавки.
И не важно, милый друг,
Все, что было накануне,
Все, что с нами совершат
Тишина и высота.
Только было бы всегда
Двадцать первое июня,
Только б следующий день
Никогда бы не настал.
***
Я когда-то состарюсь,
Память временем смоет,
Если будут подарки
Мне к тому рубежу,-
Не дарите мне берег,
Подарите мне море,
Я за это, ребята,
Вам спасибо скажу,
Поплыву я по морю,
Свою жизнь вспоминая,
Вспоминая свой город,
Где остались друзья,
Где все улицы в море,
Словно реки впадают,
И дома, как баркасы,
На приколе стоят.
Что же мне еще надо?
Да, пожалуй, и хватит,
Лишь бы старенький дизель
Безотказно служил,
Лишь бы руки устали
На полуночной вахте,
Чтоб почувствовать снова,
Что пока что ты жив.
Лишь бы я возвращался,
Знаменитый и старый,
Лишь бы доски причала,
Проходя, прогибал,
Лишь бы старый товарищ,
От работы усталый,
С молчаливой улыбкой
Руку мне пожимал.
Я когда-то состарюсь,
Память временем смоет,
Если будут подарки
Мне к тому рубежу,-
Не дарите мне берег,
Подарите мне море,
Я за это, ребята,
Вам спасибо скажу.
-
Одинокий гитарист
Одинокий гитарист в придорожном ресторане.
Черной свечкой кипарис между звездами в окне.
Он играет и поет, сидя будто в черной раме,
Море черное за ним при прожекторной луне.
Наш милейший рулевой на дороге нелюдимой,
Исстрадав без сигарет, сделал этот поворот.
Ах, удача, боже мой, услыхать в стране родимой
Человеческую речь в изложеньи нежных нот.
Ресторан полупустой. Две танцующие пары.
Два дружинника сидят, обеспечивая мир.
Одинокий гитарист с добрым Генделем на пару
Поднимает к небесам этот маленький трактир.
И витает, как дымок, христианская идея,
Что когда-то повезет, если вдруг не повезло,
Он играет и поет, все надеясь и надеясь,
Что когда-нибудь добро победит в борьбе со злом.
Ах, как трудно будет нам, если мы ему поверим...
С этим веком наш роман бессердечен и нечист,
Но спасает нас в ночи от позорного безверья
Колокольчик под дугой - одинокий гитарист.
-
Видно, нечего нам больше скрывать,
Всё нам вспомнится на Страшном суде.
Эта ночь легла, как тот перевал,
За которым - исполненье надежд.
Видно, прожитое - прожито зря,
Но не в этом, понимаешь ли, соль.
Видишь, падают дожди октября,
Видишь, старый дом стоит средь лесов.
Мы затопим в доме печь, в доме печь,
Мы гитару позовём со стены,
Всё, что было, мы не будем беречь,
Ведь за нами все мосты сожжены,
Все мосты, все перекрёстки дорог,
Все прошёптанные клятвы в ночи.
Каждый предал всё, что мог, всё, что мог, -
Мы немножечко о том помолчим.
И слуга войдёт с оплывшей свечой,
Стукнет ставня на ветру, на ветру.
О, как я тебя люблю горячо -
Это годы не сотрут, не сотрут.
Всех друзей мы позовём, позовём,
Мы набьём картошкой старый рюкзак.
Спросят люди: «Что за шум, что за гром?»
Мы ответим: «Просто так, просто так!».
Просто нечего нам больше скрывать,
Всё нам вспомнится на Страшном суде.
Эта ночь легла, как тот перевал,
За которым - исполненье надежд.
Видно, прожитое - прожито зря,
Но не в этом, понимаешь ли, соль.
Видишь, падают дожди октября,
Видишь, старый дом стоит средь лесов
-
В. САМОЙЛОВИЧУ
Спокойно, дружище, спокойно!
У нас ещё всё впереди.
Пусть шпилем ночной колокольни
Беда ковыряет в груди –
Не путай конец и кончину:
Рассветы, как прежде, трубят.
Кручина твоя – не причина,
А только ступень для тебя.
По этим истёртым ступеням,
По горю, разлукам, слезам
Идём, схоронив нетерпенье
В промытых ветрами глазах.
Виденья видали ночные
У паперти северных гор,
Качали мы звёзды лесные
На чёрных глазищах озер.
Спокойно, дружище, спокойно!
И пить нам, и весело петь.
Ещё в предстоящие войны
Тебе предстоит уцелеть.
Уже и рассветы проснулись,
Что к жизни тебя возвратят,
Уже изготовлены пули,
Что мимо тебя просвистят.
-
И вновь актуальное
Мосты сгорели, углубились броды,
И тесно — видим только черепа,
И перекрыты выходы и входы,
И путь один — туда, куда толпа.
И парами коней, привыкших к цугу,
Наглядно доказав, как тесен мир,
Толпа идёт по замкнутому кругу —
И круг велик, и сбит ориентир.
Дождём размыта и грязна палитра,
Врываются галопы в полонез,
Нет запахов, полутонов и ритмов,
И кислород из воздуха исчез.
Ничьё безумье или вдохновенье
Круговращенье это не прервёт.
Но есть ли это — вечное движенье,
Тот самый бесконечный путь вперёд?
1972
Пожары над страной всё выше, жарче, веселей,
Их отблески плясали в два притопа, три прихлопа,
Но вот Судьба и Время пересели на коней,
А там — в галоп, под пули в лоб, —
И мир ударило в озноб
От этого галопа.
Шальные пули злы, слепы и бестолковы,
А мы летели вскачь — они за нами влёт,
Расковывались кони — и горячие подковы
Летели в пыль на счастье тем, кто их потом найдёт.
Увёртливы поводья, словно угри,
И спутаны и волосы, и мысли на бегу,
А ветер дул — и расплетал нам кудри,
И распрямлял извилины в мозгу.
Ни бегство от огня, ни страх погони — ни при чём,
А — Время подскакало, и Фортуна улыбалась,
И сабли седоков скрестились с солнечным лучом;
Седок — поэт, а конь — Пегас,
Пожар померк, потом погас,
А скачка разгоралась.
Ещё не видел свет подобного аллюра —
Копыта били дробь, трезвонила капель.
Помешанная на крови слепая пуля-дура
Прозрела, поумнела вдруг — и чаще била в цель.
И кто кого — азартней перепляса,
И кто скорее — в этой скачке опоздавших нет,
А ветер дул, с костей сдувая мясо
И радуя прохладою скелет.
Удача впереди и исцеление больным.
Впервые скачет Время напрямую — не по кругу.
Обещанное завтра будет горьким и хмельным...
Легко скакать — врага видать,
И друга тоже... Благодать!
Судьба летит по лугу!
Доверчивую Смерть вкруг пальца обернули —
Замешкалась она, забыв махнуть косой, —
Уже не догоняли нас и отставали пули...
Удастся ли умыться нам не кровью, а росой?!
Пел ветер всё печальнее и глуше,
Навылет Время ранено, досталось и Судьбе.
Ветра и кони и тела, и души
Убитых выносили на себе.
1977
-
Я из дела ушел, из такого хорошего дела!
Ничего не унес — отвалился в чем мать родила.
Не затем, что приспичило мне, — просто время приспело,
Из-за синей горы понагнало другие дела.
Мы многое из книжек узнаем,
А истины передают изустно:
"Пророков нет в отечестве своем", -
Да и в других отечествах — не густо.
Я не продал друзей, без меня даже выиграл кто-то.
Лишь подвел одного, ненадолго, — сочтемся потом.
Я из дела исчез, — не оставил ни крови, ни пота,
И оно без меня покатилось своим чередом.
Незаменимых нет, и пропоем
Заупокой ушедшим — будь им пусто.
"Пророков нет в отечестве своем,
Да и в других отечествах — не густо…"
Растащили меня, но я счастлив, что львиную долю
Получили лишь те, кому я б ее отдал и так.
Я по скользкому полу иду, каблуки канифолю,
Подымаюсь по лестнице и прохожу на чердак.
Пророков нет — не сыщешь днем с огнем, -
Ушли и Магомет, и Заратустра.
Пророков нет в отечестве своем,
Да и в других отечествах не густо…
А внизу говорят — от добра ли, от зла ли, не знаю:
"Хорошо, что ушел, — без него стало дело верней!"
Паутину в углу с образов я ногтями сдираю,
Тороплюсь, потому что за домом седлают коней.
Открылся лик — я стал к нему лицом,
И он поведал мне светло и грустно:
"Пророков нет в отечестве своем, -
Но и в других отечествах — не густо".
Я взлетаю в седло, я врастаю в коня — тело в тело, -
Конь падет подо мной, — но и я закусил удила!
Я из дела ушел, из такого хорошего дела,
Из-за синей горы понагнало другие дела.
Скачу — хрустят колосья под конем,
Но ясно различаю из-за хруста:
"Пророков нет в отечестве своем, -
Но и в других отечествах — не густо".
1973 г.
Мне скулы от досады сводит:
Мне кажется который год,
Что там, где я, — там жизнь проходит,
А там, где нет меня, — идет!
А дальше — больше, каждый день я
Стал слышать злые голоса:
"Где ты — там только наважденье,
Где нет тебя — все чудеса.
Ты только ждешь и догоняешь,
Врешь и боишься не успеть,
Смеешься меньше ты и, знаешь,
Ты стал разучиваться петь!
Как дым твои ресурсы тают,
И сам швыряешь все подряд, -
Зачем? Где ты — там не летают,
А там, где нет тебя, — парят."
Я верю крику, вою, лаю,
Но все-таки, друзей любя,
Дразнить врагов я не кончаю,
С собой в побеге от себя.
Живу, не ожидая чуда,
Но пухнут жилы от стыда, -
Я каждый раз хочу отсюда
Сбежать куда-нибудь туда.
Хоть все пропой, протарабань я,
Хоть всем хоть голым покажись -
Пустое все, — здесь — прозябанье,
А где-то там — такая жизнь!..
Фартило мне, Земля вертелась,
И, взявши пары три белья,
Я — шасть — и там! Но вмиг хотелось
Назад, откуда прибыл я.
1979 г.
Я при жизни был рослым и стройным,
Не боялся ни слова, ни пули
И в обычные рамки не лез.
Но с тех пор как считаюсь покойным,
Охромили меня и согнули,
К пьедесталу прибив «Ахиллес».
Не стряхнуть мне гранитного мяса
И не вытащить из постамента
Ахиллесову эту пяту,
И железные рёбра каркаса
Мёртво схвачены слоем цемента,
Только судороги по хребту.
Я хвалился косою саженью —
Нате смерьте!
Я не знал, что подвергнусь суженью
После смерти.
Но в привычные рамки я всажен —
На спор вбили,
А косую неровную сажень
Распрямили.
И с меня, когда взял я да умер,
Живо маску посмертную сняли
Расторопные члены семьи,
И не знаю, кто их надоумил,
Только — с гипса вчистую стесали
Азиатские скулы мои.
Мне такое не мнилось, не снилось,
И считал я, что мне не грозило
Оказаться всех мёртвых мертвей.
Но поверхность на слепке лоснилась,
И могильною скукой сквозило
Из беззубой улыбки моей.
Я при жизни не клал тем, кто хищный,
В пасти палец,
Подойти ко мне с меркой обычной
Опасались,
Но по снятии маски посмертной —
Тут же, в ванной, —
Гробовщик подошёл ко мне с меркой
Деревянной…
А потом, по прошествии года, —
Как венец моего исправленья —
Крепко сбитый литой монумент
При огромном скопленье народа
Открывали под бодрое пенье,
Под моё — с намагниченных лент.
Тишина надо мной раскололась —
Из динамиков хлынули звуки,
С крыш ударил направленный свет.
Мой отчаяньем сорванный голос
Современные средства науки
Превратили в приятный фальцет.
Я немел, в покрывало упрятан —
Все там будем!
Я орал в то же время кастратом
В уши людям.
Саван сдёрнули! Как я обужен —
Нате смерьте!
Неужели такой я вам нужен
После смерти?!
Командора шаги злы и гулки.
Я решил: как во времени оном,
Не пройтись ли, по плитам звеня?
И шарахнулись толпы в проулки,
Когда вырвал я ногу со стоном
И осыпались камни с меня.
Накренился я, гол, безобразен,
Но и падая — вылез из кожи,
Дотянулся железной клюкой,
И, когда уже грохнулся наземь,
Из разодранных рупоров всё же
Прохрипел я: «Похоже, живой!»
И паденье меня не согнуло,
Не сломало,
И торчат мои острые скулы
Из металла!
Не сумел я, как было угодно —
Шито-крыто.
Я, напротив, ушёл всенародно
Из гранита.
1973 г.
-
В ТЕМНОТЕ
Темнота впереди, подожди!
Там стеною - закаты багровые,
Встречный ветер, косые дожди
И дороги, дороги неровные.
Там чужие слова,
Там дурная молва,
Там ненужные встречи случаются,
Там сгорела, пожухла трава,
И следы не читаются
в темноте...
Там проверка на прочность - бои,
И туманы, и ветры с прибоями.
Сердце путает ритмы свои
И стучит с перебоями.
Там чужие слова,
Там дурная молва,
Там ненужные встречи случаются,
Там сгорела, пожухла трава,
И следы не читаются
в темноте...
Там и звуки, и краски не те,
Только мне выбирать не приходится,
Очень нужен я там, в темноте!
Ничего, распогодится.
Там чужие слова,
Там дурная молва,
Там ненужные встречи случаются,
Там сгорела, пожухла трава,
И следы не читаются
в темноте...
1969
-
Непростительно пропустила. Позор мне.
Притча о Правде и Лжи
Нежная Правда в красивых одеждах ходила,
Принарядившись для сирых, блаженных, калек,
Грубая Ложь эту Правду к себе заманила:
Мол, оставайся-ка ты у меня на ночлег.
И легковерная Правда спокойно уснула,
Слюни пустила и разулыбалась во сне,
Хитрая Ложь на себя одеяло стянула,
В Правду впилась — и осталась довольна вполне.
И поднялась, и скроила ей рожу бульдожью:
Баба как баба, и что её ради радеть?!
Разницы нет никакой между Правдой и Ложью,
Если, конечно, и ту и другую раздеть.
Выплела ловко из кос золотистые ленты
И прихватила одежды, примерив на глаз;
Деньги взяла, и часы, и ещё документы,
Сплюнула, грязно ругнулась — и вон подалась.
Только к утру обнаружила Правда пропажу —
И подивилась, себя оглядев делово:
Кто-то уже, раздобыв где-то чёрную сажу,
Вымазал чистую Правду, а так — ничего.
Правда смеялась, когда в неё камни бросали:
«Ложь это всё, и на Лжи одеянье моё…»
Двое блаженных калек протокол составляли
И обзывали дурными словами её.
Тот протокол заключался обидной тирадой
(Кстати, навесили Правде чужие дела):
Дескать, какая-то мразь называется Правдой,
Ну, а сама пропилась, проспалась догола.
Полная Правда божилась, клялась и рыдала,
Долго скиталась, болела, нуждалась в деньгах,
Грязная Ложь чистокровную лошадь украла —
И ускакала на длинных и тонких ногах.
Некий чудак и поныне за Правду воюет,
Правда в речах его правды — на ломаный грош:
«Чистая Правда со временем восторжествует —
Если проделает то же, что явная Ложь!»
Часто, разлив по сту семьдесят граммов на брата,
Даже не знаешь, куда на ночлег попадёшь.
Могут раздеть — это чистая правда, ребята;
Глядь — а штаны твои носит коварная Ложь.
Глядь — на часы твои смотрит коварная Ложь.
Глядь — а конём твоим правит коварная Ложь.
-
Капитана в тот день называли на "ты",
Шкипер с юнгой сравнялись в талантах;
Распрямляя хребты и срывая бинты,
Бесновались матросы на вантах.
Двери наших мозгов
Посрывало с петель
В миражи берегов,
В покрывала земель,
Этих обетованных, желанных -
И колумбовых, и магелланных.
Только мне берегов
Не видать и земель -
С хода в девять узлов
Сел по горло на мель!
А у всех молодцов -
Благородная цель...
И в конце-то концов -
Я ведь сам сел на мель.
И ушли корабли - мои братья, мой флот,-
Кто чувствительней - брызги сглотнули.
Без меня продолжался великий поход,
На меня ж парусами махнули.
И погоду и случай
Безбожно кляня,
Мои пасынки кучей
Бросали меня.
Вот со шлюпок два залпа - и ладно!-
От Колумба и от Магеллана.
Я пью пену - волна
Не доходит до рта,
И от палуб до дна
Обнажились борта,
А бока мои грязны -
Таи не таи,-
Так любуйтесь на язвы
И раны мои!
Вот дыра у ребра - это след от ядра,
Вот рубцы от тарана, и даже
Видны шрамы от крючьев - какой-то пират
Мне хребет перебил в абордаже.
Киль - как старый неровный
Гитаровый гриф:
Это брюхо вспорол мне
Коралловый риф.
Задыхаюсь, гнию - так бывает:
И просоленное загнивает.
Ветры кровь мою пьют
И сквозь щели снуют
Прямо с бака на ют,-
Меня ветры добьют:
Я под ними стою
От утра до утра,-
Гвозди в душу мою
Забивают ветра.
И гулякой шальным все швыряют вверх дном
Эти ветры - незваные гости,-
Захлебнуться бы им в моих трюмах вином
Или - с мели сорвать меня в злости!
Я уверовал в это,
Как загнанный зверь,
Но не злобные ветры
Нужны мне теперь.
Мои мачты - как дряблые руки,
Паруса - словно груди старухи.
Будет чудо восьмое -
И добрый прибой
Мое тело омоет
Живою водой,
Моря божья роса
С меня снимет табу -
Вздует мне паруса,
Словно жилы на лбу.
Догоню я своих, догоню и прощу
Позабывшую помнить армаду.
И команду свою я обратно пущу:
Я ведь зла не держу на команду.
Только, кажется, нет
Больше места в строю.
Плохо шутишь, корвет,
Потеснись - раскрою!
Как же так - я ваш брат,
Я ушел от беды...
Полевее, фрегат,-
Всем нам хватит воды!
До чего ж вы дошли:
Значит, что - мне уйти?!
Если был на мели -
Дальше нету пути?!
Разомкните ряды,
Все же мы - корабли,-
Всем нам хватит воды,
Всем нам хватит земли,
Этой обетованной, желанной -
И колумбовой, и магелланной!
1970
***
Как все мы веселы бываем и угрюмы,
Но если надо выбирать и выбор труден,
Мы выбираем деревянные костюмы,
Люди, люди...
Нам будут долго предлагать - не прогадать.
- Ах!- скажут,- что вы, вы еще не жили!
Вам надо только-только начинать... -
Ну, а потом предложат: или-или.
Или пляжи, вернисажи или даже
Пароходы, в них наполненные трюмы,
Экипажи, скачки, рауты, вояжи...
Или просто - деревянные костюмы.
И будут веселы они или угрюмы,
И будут в роли злых шутов иль добрых судей,
Но нам предложат деревянные костюмы,
Люди, люди...
Нам могут даже предложить и закурить.
- Ах!- вспомнят, - вы ведь долго не курили.
Да вы еще не начинали жить...-
Ну, а потом предложат: или-или.
Дым папиросы навевает что-то...
Одна затяжка - веселее думы.
Курить охота, ох, курить охота!
Но надо выбрать деревянные костюмы.
И будут вежливы и ласковы настолько -
Предложат жизнь счастливую на блюде.
Но мы откажемся... И бьют они жестоко,
Люди, люди, люди...
1967
-
"Капитана в тот день называли на "ты",
Шкипер с юнгой сравнялись в талантах;" - впервые прочла здесь. Совершенно удивительные стихи. Спасибо.
-
И будут вежливы и ласковы настолько -
Предложат жизнь счастливую на блюде.
Но мы откажемся... И бьют они жестоко,
Люди, люди, люди...
1967
Так в фильме, но там все какое-то неестественное. В том, что я слышал, третья строка другая. Неотредактированная.
Но мы откажемся - и бьют пониже вздоха
Люди... люди... Люди.
-
Вполне возможно. Владимир Семенович всегда импровизировал на концертах.
Вашу версию Гугл не знает, но это ни о чем не говорит.
-
А.Г. XC.
90 лет Александру Моисеевичу Городницкому. С глубоким почтением и благодарностью мои ему поздравления. Ну и что-нибудь из, это уж само собой. Первое пришедшее, а значит, вот это:
Зевс-громовержец, людей покарай недостойных,
Век свой проведших в покорном и рабском молчанье!
На площадях, перекрестках и даже в застольях
Все друг на друга кидаются нынче с мечами.
Полные прежде театры пусты и бассейны.
Нету спасенья от мести враждующих партий.
Град покидая, бегут со стенаньями семьи, –
Все разбегутся, и кто же останется в Спарте?
Зевс-громовержец, людей покарай недостойных
Путь позабывших в твои белоснежные храмы!
Всюду проклятия, крики и хриплые стоны,
Снадобий скоро не хватит, чтоб вылечить раны.
Жадно Афины следят за кровавою дракой, –
Не избежать поражения нам и полона...
Что же нам делать? Ответствуй, дельфийский оракул!
– Надо Терпандра позвать и почтить Аполлона.
Четверострунную лиру сменив семиструнной,
Чуткими пальцами тронет он струны тугие.
Песня начнётся – окончатся споры и ругань.
Братья вчера – мы сегодня друг другу враги ли?
Кончим раздоры, воспомним о собственном доме,
Брань заглушат музыкальной гармонии звуки.
Бросим мечи, от железа очистим ладони,
Для хоровода сплетём дружелюбные руки!
Кубки наполните пеннокипящею влагой,
Мрачные речи заменим напевом весёлым.
Пусть состязаются силой своей и отвагой
Лучники, копьеметатели и дискоболы.
Предотвращая разящие грозно удары,
Не иссякает мелодия струн этих тонких.
Слава Терпандру, певцу Аполлонова дара!
Жаль его песен – о них позабудут потомки.
Александр Городницкий, 1991.
Ну а что-нибудь писать о – просто глупо и незачем. Знающие знают :). Так что ещё раз с датой – уже всех нас!
-
С днем рождения Александра Моисеевича!
Долгих лет счастливой жизни ему!
Памяти Владимира Высоцкого
На Ваганьковом горят сухие листья.
Купола блестят на солнце – больно глазу.
Приходи сюда и молча помолись ты,
Даже если не молился ты ни разу.
Облаков плывёт небесная отара
Над сторожкой милицейской унылой,
И застыла одинокая гитара,
Как собака над хозяйскою могилой.
Ветви чёрные раскачивают ветры
Над прозрачной неподвижною водой,
И ушедшие безвременно поэты
Улыбаются улыбкой молодой.
Их земля теперь связала воедино,
Опоила их, как водкою, дурманом.
Запах вянущих цветов и запах дыма –
Всё проходит в этом мире безымянном.
На Ваганьковском горят сухие листья.
За стеной звонит трамвай из дальней дали.
Приходи сюда и молча помолись ты –
Это осень наступает не твоя ли?
1980
Москва
-
Первая, услышанная мной, и самая любимая песня:
У Геркулесовых Столбов лежит моя дорога
У Геркулесовых Столбов, где плавал Одиссей
Меня оплакать не спеши, ты погоди немного
И черных платьев не носи, и частых слез не сей.
Еще под парусом тугим в чужих морях не спим мы,
Еще к тебе я доберусь, не знаю сам, когда.
У Геркулесовых Столбов дельфины греют спины
И между двух материков огни несут суда.
Еще над темной глубиной морочит нас тревога
Вдали от царства твоего, от царства губ и рук...
Пускай пока моя родня тебя не судит строго,
Пускай на стенке повисит мой запыленный лук.
У Геркулесовых Столбов лежит моя дорога,
Пусть южный ветер до утра в твою стучится дверь!
Ты не спеши меня забыть, ты подожди немного,
И вина сладкие не пей, и женихам не верь!
Многая лета, Александр Моисеевич!
-
Сорок три года назад не стало Владимира Высоцкого.
Я не люблю фатального исхода.
От жизни никогда не устаю.
Я не люблю любое время года,
В которое болею или пью.
Я не люблю открытого цинизма,
В восторженность не верю, и еще,
Когда чужой мои читает письма,
Заглядывая мне через плечо.
Я не люблю, когда наполовину
Или когда прервали разговор.
Я не люблю, когда стреляют в спину,
Я также против выстрелов в упор.
Я ненавижу сплетни в виде версий,
Червей сомненья, почестей иглу,
Или, когда все время против шерсти,
Или, когда железом по стеклу.
Я не люблю уверенности сытой,
Уж лучше пусть откажут тормоза!
Досадно мне, что слово «честь» забыто,
И что в чести наветы за глаза.
Когда я вижу сломанные крылья,
Нет жалости во мне и неспроста —
Я не люблю насилье и бессилье,
Вот только жаль распятого Христа.
Я не люблю себя, когда я трушу,
Досадно мне, когда невинных бьют,
Я не люблю, когда мне лезут в душу,
Тем более, когда в нее плюют.
Я не люблю манежи и арены,
На них мильон меняют по рублю,
Пусть впереди большие перемены,
Я это никогда не полюблю.
-
Баллада о любви
Когда вода всемирного потопа
Вернулась вновь в границы берегов,
Из пены уходящего потока
На берег тихо выбралась любовь
И растворилась в воздухе до срока,
А срока было сорок сороков.
И чудаки — еще такие есть —
Вдыхают полной грудью эту смесь.
И ни наград не ждут, ни наказанья,
И, думая, что дышат просто так,
Они внезапно попадают в такт
Такого же неровного дыханья…
Только чувству, словно кораблю,
Долго оставаться на плаву,
Прежде чем узнать, что «я люблю», -
То же, что дышу, или живу!
И вдоволь будет странствий и скитаний,
Страна Любви — великая страна!
И с рыцарей своих для испытаний
Все строже станет спрашивать она.
Потребует разлук и расстояний,
Лишит покоя, отдыха и сна…
Но вспять безумцев не поворотить,
Они уже согласны заплатить.
Любой ценой — и жизнью бы рискнули,
Чтобы не дать порвать, чтоб сохранить
Волшебную невидимую нить,
Которую меж ними протянули…
Свежий ветер избранных пьянил,
С ног сбивал, из мертвых воскрешал,
Потому что, если не любил,
Значит, и не жил, и не дышал!
Но многих захлебнувшихся любовью,
Не докричишься, сколько не зови…
Им счет ведут молва и пустословье,
Но этот счет замешан на крови.
А мы поставим свечи в изголовье
Погибшим от невиданной любви…
Их голосам дано сливаться в такт,
И душам их дано бродить в цветах.
И вечностью дышать в одно дыханье,
И встретиться со вздохом на устах
На хрупких переправах и мостах,
На узких перекрестках мирозданья…
Я поля влюбленным постелю,
Пусть поют во сне и наяву!
Я дышу — и значит, я люблю!
Я люблю — и, значит, я живу!
-
По настроению сейчас это:
Здесь лапы у елей дрожат на весу,
Здесь птицы щебечут тревожно —
Живёшь в заколдованном диком лесу,
Откуда уйти невозможно.
Пусть черёмухи сохнут бельём на ветру,
Пусть дождём опадают сирени —
Всё равно я отсюда тебя заберу
Во дворец, где играют свирели!
Твой мир колдунами на тысячи лет
Укрыт от меня и от света,
И думаешь ты, что прекраснее нет,
Чем лес заколдованный этот.
Пусть на листьях не будет росы поутру,
Пусть луна с небом пасмурным в ссоре —
Всё равно я отсюда тебя заберу
В светлый терем с балконом на море!
В какой день недели, в котором часу
Ты выйдешь ко мне осторожно,
Когда я тебя на руках унесу
Туда, где найти невозможно?
Украду, если кража тебе по душе, —
Зря ли я столько сил разбазарил.
Соглашайся хотя бы на рай в шалаше,
Если терем с дворцом кто-то занял!
А под обстрелами в голове крутилось:
Мне этот бой не забыть нипочём —
Смертью пропитан воздух,
А с небосклона бесшумным дождём
Падали звёзды.
Вот снова упала — и я загадал:
Выйти живым из боя…
Так свою жизнь я поспешно связал
С глупой звездою.
Я уж решил: миновала беда
И удалось отвертеться…
Но с неба свалилась шальная звезда —
Прямо под сердце.
Нам говорили: «Нужна высота!»
И «Не жалеть патроны!»
Вон покатилась вторая звезда —
Вам на погоны.
-
Белый вальс
Какой был бал! Накал движенья, звука, нервов!
Сердца стучали на три счёта вместо двух.
К тому же дамы приглашали кавалеров
На белый вальс традиционный — и захватывало дух.
Ты сам, хотя танцуешь с горем пополам,
Давно решился пригласить её одну,
Но вечно надо отлучаться по делам,
Спешить на помощь, собираться на войну.
И вот, всё ближе, всё реальней становясь,
Она, к которой подойти намеревался,
Идёт сама, чтоб пригласить тебя на вальс, —
И кровь в виски твои стучится в ритме вальса.
Ты внешне спокоен
средь шумного бала,
Но тень за тобою
тебя выдавала —
Металась, ломалась
она в зыбком свете свечей.
И бережно держа,
и бешено кружа,
Ты мог бы провести её по лезвию ножа…
Не стой же ты руки сложа
сам не свой и — ничей!
Был белый вальс — конец сомненьям маловеров
И завершенье юных снов, забав, утех.
Сегодня дамы приглашали кавалеров
Не потому, не потому, что мало храбрости у тех.
Возведены на время бала в званье дам,
И кружит головы нам вальс, как в старину.
Но вечно надо отлучаться по делам,
Спешить на помощь, собираться на войну.
Белее снега, белый вальс, кружись, кружись,
Чтоб снегопад подольше не прервался!
Она пришла, чтоб пригласить тебя на жизнь,
И ты был бел — бледнее стен, белее вальса.
Ты внешне спокоен
средь шумного бала,
Но тень за тобою
тебя выдавала —
Металась, дрожала,
ломалась она в зыбком свете свечей.
И бережно держа,
и бешено кружа,
Ты мог бы провести её по лезвию ножа…
Не стой же ты руки сложа
сам не свой и — ничей!
Где б ни был бал — в лицее, в Доме офицеров,
В дворцовой зале, в школе — как тебе везло!
В России дамы приглашали кавалеров
Во все века на белый вальс, и было всё белым-бело.
Потупя взоры, не смотря по сторонам,
Через отчаянье, молчанье, тишину
Спешили женщины прийти на помощь нам.
Их бальный зал — величиной во всю страну.
Куда б ни бросило тебя, где б ни исчез,
Припомни вальс: как был ты бел — и улыбнёшься.
Век будут ждать тебя — и с моря, и с небес —
И пригласят на белый вальс, когда вернёшься.
Ты внешне спокоен
средь шумного бала,
Но тень за тобою
тебя выдавала —
Металась, дрожала,
ломалась она в зыбком свете свечей.
И бережно держа,
и бешено кружа,
Ты мог бы провести её по лезвию ножа…
Не стой же ты руки сложа
сам не свой и — ничей!
И — ничей!
1978
-
Александр Городницкий (официальная группа).
три часа назад
НОВЫЙ ГОД
От минувшей жизни мало толку.
Счастье бесполезно ожидать.
Для чего мы украшаем ёлку,
И на что надеемся опять?
Почему порою этой снежной,
С детских позабывшихся времён,
В доме появляется надежда
Под курантов мерный перезвон?
Полон Мир за новогодней рамой
Ненависти, горестей и слёз.
Отчего мы думаем упрямо,
Что несёт нам счастье Дед Мороз?
И когда вернётся время буден,
Жизнь иная так и не придёт,
Мы об этой сказке не забудем,
Сохранив её на целый год.
И когда закончатся пирушки,
Отзвучат заздравные слова,
Ёлочные спрячем мы игрушки
До очередного Рождества.
28.12.2023
-
День рождения Владимира Высоцкого.
Корабли
Корабли постоят и ложатся на курс,
Но они возвращаются сквозь непогоды.
Не пройдет и полгода — и я появлюсь,
Чтобы снова уйти, чтобы снова уйти не полгода.
Возвращаются все, кроме лучших друзей,
Кроме самых любимых и преданных женщин.
Возвращаются все, кроме тех, кто нужней.
Я не верю судьбе, а себе — еще меньше.
Но мне хочется думать, что это не так,
Что сжигать корабли скоро выйдет из моды.
Я, конечно, вернусь, весь в друзьях и мечтах,
Я, конечно, спою — не пройдет и полгода...
-
Владимир Высоцкий
Притча о Правде и Лжи
Нежная Правда в красивых одеждах ходила,
Принарядившись для сирых, блаженных, калек,
Грубая Ложь эту Правду к себе заманила:
Мол, оставайся-ка ты у меня на ночлег.
И легковерная Правда спокойно уснула,
Слюни пустила и разулыбалась во сне,
Хитрая Ложь на себя одеяло стянула,
В Правду впилась — и осталась довольна вполне.
И поднялась, и скроила ей рожу бульдожью:
Баба как баба, и что её ради радеть?!
Разницы нет никакой между Правдой и Ложью,
Если, конечно, и ту и другую раздеть.
Выплела ловко из кос золотистые ленты
И прихватила одежды, примерив на глаз;
Деньги взяла, и часы, и ещё документы,
Сплюнула, грязно ругнулась — и вон подалась.
Только к утру обнаружила Правда пропажу —
И подивилась, себя оглядев делово:
Кто-то уже, раздобыв где-то чёрную сажу,
Вымазал чистую Правду, а так — ничего.
Правда смеялась, когда в неё камни бросали:
«Ложь это всё, и на Лжи одеянье моё…»
Двое блаженных калек протокол составляли
И обзывали дурными словами её.
Тот протокол заключался обидной тирадой
(Кстати, навесили Правде чужие дела):
Дескать, какая-то мразь называется Правдой,
Ну, а сама пропилась, проспалась догола.
Полная Правда божилась, клялась и рыдала,
Долго скиталась, болела, нуждалась в деньгах,
Грязная Ложь чистокровную лошадь украла —
И ускакала на длинных и тонких ногах.
Некий чудак и поныне за Правду воюет,
Правда в речах его правды — на ломаный грош:
«Чистая Правда со временем восторжествует —
Если проделает то же, что явная Ложь!»
Часто, разлив по сту семьдесят граммов на брата,
Даже не знаешь, куда на ночлег попадёшь.
Могут раздеть — это чистая правда, ребята;
Глядь — а штаны твои носит коварная Ложь.
Глядь — на часы твои смотрит коварная Ложь.
Глядь — а конём твоим правит коварная Ложь
-
Актуально для нас сейчас это:
Пожары
Пожары над страной всё выше, жарче, веселей,
Их отблески плясали в два притопа, три прихлопа,
Но вот Судьба и Время пересели на коней,
А там — в галоп, под пули в лоб, —
И мир ударило в озноб
От этого галопа.
Шальные пули злы, слепы и бестолковы,
А мы летели вскачь — они за нами влёт,
Расковывались кони — и горячие подковы
Летели в пыль на счастье тем, кто их потом найдёт.
Увёртливы поводья, словно угри,
И спутаны и волосы, и мысли на бегу,
А ветер дул — и расплетал нам кудри,
И распрямлял извилины в мозгу.
Ни бегство от огня, ни страх погони — ни при чём,
А — Время подскакало, и Фортуна улыбалась,
И сабли седоков скрестились с солнечным лучом;
Седок — поэт, а конь — Пегас,
Пожар померк, потом погас,
А скачка разгоралась.
Ещё не видел свет подобного аллюра —
Копыта били дробь, трезвонила капель.
Помешанная на крови слепая пуля-дура
Прозрела, поумнела вдруг — и чаще била в цель.
И кто кого — азартней перепляса,
И кто скорее — в этой скачке опоздавших нет,
А ветер дул, с костей сдувая мясо
И радуя прохладою скелет.
Удача впереди и исцеление больным.
Впервые скачет Время напрямую — не по кругу.
Обещанное завтра будет горьким и хмельным...
Легко скакать — врага видать,
И друга тоже... Благодать!
Судьба летит по лугу!
Доверчивую Смерть вкруг пальца обернули —
Замешкалась она, забыв махнуть косой, —
Уже не догоняли нас и отставали пули...
Удастся ли умыться нам не кровью, а росой?!
Пел ветер всё печальнее и глуше,
Навылет Время ранено, досталось и Судьбе.
Ветра и кони и тела, и души
Убитых выносили на себе.
Песня о Земле
Кто сказал: "Всё сгорело дотла,
Больше в землю не бросите семя!"?
Кто сказал, что Земля умерла?
Нет, она затаилась на время.
Материнства не взять у Земли,
Не отнять, как не вычерпать моря.
Кто поверил, что Землю сожгли?
Нет, она почернела от горя.
Как разрезы, траншеи легли,
И воронки, как раны, зияют.
Обнажённые нервы Земли
Неземное страдание знают.
Она вынесет всё, переждёт,
Не записывай Землю в калеки!
Кто сказал, что Земля не поёт,
Что она замолчала навеки?!
Нет! Звенит она, стоны глуша,
Изо всех своих ран, из отдушин,
Ведь Земля — это наша душа,
Сапогами не вытоптать душу!
Кто сказал, что Земля умерла?
Нет, она затаилась на время.
-
БАЛЛАДА О БОРЬБЕ
Средь оплывших свечей и вечерних молитв,
Средь военных трофеев и мирных костров
Жили книжные дети, не знавшие битв,
Изнывая от мелких своих катастроф.
Детям вечно досаден
Их возраст и быт —
И дрались мы до ссадин,
До смертных обид,
Но одежды латали
Нам матери в срок,
Мы же книги глотали,
Пьянея от строк.
Липли волосы нам на вспотевшие лбы,
И сосало под ложечкой сладко от фраз,
И кружил наши головы запах борьбы,
Со страниц пожелтевших слетая на нас.
И пытались постичь
Мы, не знавшие войн,
За воинственный клич
Принимавшие вой, —
Тайну слова «приказ»,
Назначенье границ,
Смысл атаки и лязг
Боевых колесниц.
А в кипящих котлах прежних боен и смут
Столько пищи для маленьких наших мозгов!
Мы на роли предателей, трусов, иуд
В детских играх своих назначали врагов.
И злодея следам
Не давали остыть,
И прекраснейших дам
Обещали любить;
И, друзей успокоив
И ближних любя,
Мы на роли героев
Вводили себя.
Только в грёзы нельзя насовсем убежать:
Краткий век у забав — столько боли вокруг!
Попытайся ладони у мёртвых разжать
И оружье принять из натруженных рук.
Испытай, завладев
Ещё тёплым мечом
И доспехи надев, —
Что почём, что почём!
Разберись, кто ты: трус
Иль избранник судьбы,
И попробуй на вкус
Настоящей борьбы.
И когда рядом рухнет израненный друг
И над первой потерей ты взвоешь, скорбя,
И когда ты без кожи останешься вдруг
Оттого, что убили его — не тебя, —
Ты поймёшь, что узнал,
Отличил, отыскал
По оскалу забрал —
Это смерти оскал!
Ложь и зло — погляди,
Как их лица грубы,
И всегда позади
Вороньё и гробы!
Если мяса с ножа
Ты не ел ни куска,
Если руки сложа
Наблюдал свысока,
И в борьбу не вступил
С подлецом, с палачом, —
Значит, в жизни ты был
Ни при чём, ни при чём!
Если, путь прорубая отцовским мечом,
Ты солёные слёзы на ус намотал,
Если в жарком бою испытал, что почём, —
Значит, нужные книги ты в детстве читал!
1975 г.
КУПОЛА
Как засмотрится мне нынче, как задышится?!
Воздух крут перед грозой, крут да вязок.
Что споётся мне сегодня, что услышится?
Птицы вещие поют — да все из сказок.
Птица сирин мне радостно скалится,
Веселит, зазывает из гнёзд,
А напротив тоскует-печалится,
Травит душу чудной алконост.
Словно семь заветных струн
Зазвенели в свой черёд —
Это птица гамаюн
Надежду подаёт!
В синем небе, колокольнями проколотом,
Медный колокол,
медный колокол
То ль возрадовался, то ли осерчал…
Купола в России кроют чистым золотом —
Чтобы чаще Господь замечал.
Я стою, как перед вечною загадкою,
Пред великою да сказочной страною —
Перед солоно- да горько-кисло-сладкою,
Голубою, родниковою, ржаною.
Грязью чавкая жирной да ржавою,
Вязнут лошади по стремена,
Но влекут меня сонной державою,
Что раскисла, опухла от сна.
Словно семь богатых лун
На пути моём встаёт —
То мне птица гамаюн
Надежду подаёт!
Душу, сбитую да стёртую утратами,
Душу, сбитую перекатами, —
Если до крови лоскут истончал, —
Залатаю золотыми я заплатами,
Чтобы чаще Господь замечал!
1975 г.
-
С Днём всех, кто.
*
Все года и века и эпохи подряд
Всё стремится к теплу от морозов и вьюг.
Почему ж эти птицы на север летят,
Если птицам положено только на юг?
Слава им не нужна и величие.
Вот под крыльями кончится лёд,
И найдут они счастие птичее,
Как награду за дерзкий полет.
Что же нам не жилось, что же нам не спалось?
Что нас выгнало в путь по высокой волне?
Нам сиянья пока наблюдать не пришлось.
Это редко бывает – сиянья в цене!
Тишина. Только чайки – как молнии.
Пустотой мы их кормим из рук.
Но наградою нам за безмолвие
Обязательно будет звук.
Как давно снятся нам только белые сны,
Все иные оттенки снега замели.
Мы ослепли давно от такой белизны,
Но прозреем от черной полоски земли.
Наше горло отпустит молчание,
Наша слабость растает, как тень.
И наградой за ночи отчаянья
Будет вечный полярный день.
Север, воля, надежда, – страна без границ,
Снег без грязи, как долгая жизнь без вранья.
Вороньё нам не выклюет глаз из глазниц,
Потому что не водится здесь воронья.
Кто не верил в дурные пророчества,
В снег не лег ни на миг отдохнуть,
Тем наградою за одиночество
Должен встретиться кто-нибудь.
1972.
-
С Днём!
***
Чтоб не было следов – повсюду подмели.
Ругайте же меня, позорьте и трезвоньте !
Мой финиш – горизонт, а лента – край земли,
Я должен первым быть на горизонте.
Условия пари одобрили не все,
И руки разбивали неохотно.
Условье таково, – чтоб ехать по шоссе,
И только по шоссе, бесповоротно.
Наматываю мили на кардан
И еду параллельно проводам,
Но то и дело тень перед мотором –
То чёрный кот, то кто-то в чём-то чёрном.
Я знаю, мне не раз в колеса палки ткнут.
Догадываюсь, в чём и как меня обманут.
Я знаю, где мой бег с ухмылкой пресекут
И где через дорогу трос натянут.
Но стрелки я топлю. На этих скоростях
Песчинка обретает силу пули.
И я сжимаю руль до судорог в кистях –
Успеть, пока болты не затянули!
Наматываю мили на кардан
И еду вертикально к проводам.
Завинчивают гайки. Побыстрее!
Не то поднимут трос, как раз где шея.
И плавится асфальт, протекторы кипят.
Под ложечкой сосёт от близости развязки.
Я голой грудью рву натянутый канат.
Я жив! Снимите черные повязки!
Кто вынудил меня на жёсткое пари –
Нечистоплотны в споре и расчетах.
Азарт меня пьянит, но, как ни говори,
Я торможу на скользких поворотах!
Наматываю мили на кардан –
Назло канатам, тросам, проводам.
Вы только проигравших урезоньте,
Когда я появлюсь на горизонте!
Мой финиш – горизонт – по-прежнему далёк.
Я ленту не порвал, но я покончил с тросом.
Канат не пересёк мой шейный позвонок,
Но из кустов стреляют по колёсам.
Меня ведь не рубли на гонку завели,
Меня просили: – Миг не проворонь ты!
Узнай, а есть предел там, на краю Земли?
И можно ли раздвинуть горизонты?
Наматываю мили на кардан.
И пулю в скат влепить себе не дам.
Но тормоза отказывают. Кода!
Я горизонт промахиваю с хода!
1971