Это не продолжение, хотя некоторая часть моих читателей уверена, что предлагаемые ниже страницы должны занять свое место в конце первой части. Это в некоторой степени (иногда мне кажется, в очень значительной) - неканон. Это написалось давно и совершенно невозможно было сопротивляться. В какой-то мере оно напрашивалось логикой событий в конце первой части, но... Короче, сами увидите. Я спрячу текст под кат, ибо до сих пор сомневаюсь в нем.
И - да. Этот короткий рассказ очень подходит к теме сегодняшнего праздника. Дня всех влюбленных.
С наилучшими пожеланиями.
Не бейте автора больно.
Прости меня…
- Прости меня, я не удержался.
- Прости меня, я не устояла...
Они смотрят друг на друга, но видят ли сейчас? Они держат за руки, но кого? Друг друга, или кого-то далёкого, потерянного, а может, наоборот, не обретенного ещё? Оба до сих пор не могут поверить в произошедшее, для обоих несколько минувших часов пока за гранью возможного, но мир смотрит на них, улыбаясь - они его радуют.
Мир сочувствует, мир гадает о будущем и предвкушает, ведь это он, отчаянно заскучав, подтолкнул их друг к другу. Мир был ещё достаточно молод для подобных авантюр и желаний. Из-за плеча у него смотрел кто-то вечный, мудрый и, почему-то временами очень похожий на обычного человека. «Пожалуйста, будь с ними бережным, Гронда. Они заслужили немного покоя и уединения», - просит вечный. «Ты печешься об этих букашках? Ты, во множестве миров и даже вселенных прозванный Неумолимым? Неужели тебе жаль их?» - мир по имени Гронда удивился настолько, что забыл разбудить вулканы на островах, и множество «букашек» осталось жить в своих смешных домиках. Все-таки он был очень молод. «Напрасно ты о них не печешься», - усмехнулся названный Неумолимым, - «особенно, об этих двоих. Один по праву рождения и по доброй воле хранит твой покой. А вторая... Она выцарапала у небытия его, ещё кучу народу и твою названную сестрицу Вингшалью. Она теперь принадлежит ей, хоть и не знает об этом.»
Он смотрит на неё и не верит сам себе. Да, он хотел, чтобы так стало, но был уверен: обязательно что-нибудь помешает. В конце концов, нить предназначения связывала её с другим. Но предназначение где-то в неопределимом будущем, а она здесь, и...
Она держала его руки в своих, и ни о чем не жалела. Он для неё всегда оставался непостижимой загадкой, и ломать голову, почему случилось так, как случилось, было бы напрасной тратой времени. Говорили, он всегда получает желаемое. Говорили, что он дорого за это платит – судьбе, не людям. Говорили, что он способен очаровать любую женщину, даже сама Смерть испытывает к нему симпатию, и потому он до сих пор жив. Говорили, Отступник считает его личным врагом, но все его происки до сих пор безуспешны. Говорили, что Создатель приставил к нему личного хранителя... Она знала другое. За всеми этими слухами скрывался человек - честный, сильный, достаточно смелый, чтобы признавать свои ошибки и довериться кому-то ещё. И невозможно одинокий последние пару десятков лет. Искренний, ироничный и любопытный, как кот. Беспощадный к себе и внимательный ко всем остальным. И всегда поступающий так, как от него не ожидают. Гадать, что он нашёл в ней - не красавице, не самой сильной волшебнице, не имеющей амбиций и притязаний, не стремящейся ни к трону, ни к известности - бесполезно. У неё огромный долг перед целым миром и алмазная нить, связавшая её совсем с другим человеком, пациенты и ученики. У него на плечах огромная империя, судьбы родного мира и полный дом заговорщиков. Что у них может быть общего? Что способно сблизить и привязать друг к другу? Вряд ли даже последние события, чуть не стоившие обоим жизни. Ни к чему искать причины и отговорки, если ты смотришь в глаза самому неправильном Льоффу.
*** *** ***
... Прошло два месяца с той памятной поездки в Гьятту, а запоздалый ужас все не отпускал Тайри. Тяжёлые сны, в которых она не успевала спасти императора или подставляла беззащитное горло кому-то чешуйчатому с огромными зубами-иглами в три ряда, не вовремя всплывающие воспоминания, заставляющие вздрогнуть, постоянное ощущение чего-то незавершенного, точно она прекратила лечить пациента, так и не достигнув результата. Скай пытался ей помочь, но понял, что такой груз ему не по силам, и сдался. Его леди не желала вспоминать и разговаривать об этом. Тут случилось очередное радостное событие в драконьем семействе, и синеглазый отправился в родовое гнездо, хоть и с тяжёлой душой.
Целительница даже обрадовалась, что осталась в одиночестве. Не нужно было перед кем-то прикидываться жизнерадостной и оптимистичной, разговаривать бодрым голосом и смеяться над шутками. Безусловно, есть братья и племянники, но они-то как раз заняты, им, слава Создателю, не до неё. Номар, правда, прислал вчера билеты в Императорскую оперу, там дают премьеру, кажется, про какого-то графа и его парикмахера. Тайри, уже одетая и причесанная для театра, все ещё раздумывала, ехать или нет. До начала оперы оставалось почти два часа, можно себе позволить...
Целительница придирчиво оглядела себя в зеркало. Сшитое по нынешней моде платье красиво открывало плечи, при этом полностью скрывая грудь. Темно-голубой идарийский бархат подчёркивал глубину глаз и заставлял буквально светиться великолепные жемчужины, которые в народе именовали русалочьими слезами. Колье нежно охватывало шею, подчёркивая её гордые линии. Волосы, уложенные в строгую "раковину" на восьми топазовых шпильках, оставляли открытыми уши. Тончайшая цепочка с оберегами убегала глубоко за вырез платья и была совершенно незаметной. Накинуть на плечи палантин из уккабского шёлка в тон платью, и можно отправляться Коротким переходом...
- Вам необыкновенно идёт этот цвет, Тайри.
Создатель, когда ты творил этого Льоффа, не перестарался ли с внезапностью и непредсказуемостью? И с какой, скажи, целью, ты наградил его голосом, от которого бегут мурашки по коже и откликаются какие-то совсем неизвестные душевные струны? Ведь сейчас говорит именно он, а не его Монстр, она бы почуяла. И вот еще вопрос...
- Чем обязана счастью лицезреть ваше величество?
Ну, на счёт последнего, это она преувеличила, конечно. Стоя спиной к дверям и глядя на яркий осенний пейзаж за окном, сложно было узреть лицо вошедшего, ну или, в данном случае, появившегося. Кстати, защиту дома он все-таки преодолел. Придётся придумывать что-то новое...
-Сердитесь? Правильно делаете. Я ведь даже спасибо вам не сказал тогда... И пропал на два месяца, точно провинившийся школяр. Простите, Тайри. Все случившееся было настолько чудовищным и одновременно прекрасным, что я... Растерялся. А ещё подумал, что вы вряд ли захотите меня видеть.
- Вам не за что просить прощения, Рикарт, - тихо ответила она. - И благодарить не за что. Я делала то, что должна. Я ведь целитель, и смысл моей жизни в том, чтобы спасать чужие. Пока есть силы.
- Позвольте с вами не согласиться, моя леди. Долг — это нечто обязательное, тяжёлое и, скорее всего, неприятное. А вы все делаете как-то иначе, я даже слов не могу подобрать для определения. Не только лечите, но и преподаёте, и беседуете, играете с детьми... Так что не спорьте со мной, мне виднее, когда и за что испытывать благодарность.
- Упаси Создатель с вами спорить. Считайте, что ваши благодарности приняты, как и извинения.
В комнате повисло неловкое молчание. И его, как никогда, хотелось нарушить, ибо оно походило на топор, занесенный над тонкой нитью взаимопонимания. Оставишь все как есть, и её разрубит пополам твоя холодность или чужая обида. Рикарт, как и положено мужчине, решился первым.
- Кого вы пытаетесь обмануть, Тайри, себя или меня? В обоих случаях это бесполезно. Вы же наверняка помните, что будущих монархов учат проникать в эмоции собеседников. Вы злитесь и нервничаете, а значит, не простили.
Он подошёл ближе, посмотрел поверх её плеча в окно. За деревьями медленно угасал закат.
- К чему вам моё прощение, Рикарт? Честное слово, я ни на что не претендую и не собираюсь. Мне неловко, когда...
- В этом-то вся беда и есть. Знали бы вы, насколько проще поблагодарить тех, кому что-то нужно. Очень легко дать им желаемое... Тайри, я понимаю, что делаю все неправильно и не так, но я не хочу разрушить то, что с таким трудом строил все это время.
- Чего же вы хотите? - прозвучало это совсем не так, как должно было. Куда-то испарилась и железная уверенность, и лёд в голосе, и отчужденность, остался лишь трепет, а ещё непонятная ей самой усталость.
- Я два месяца пытался спрятаться, отвлечься, отказаться от того, чего и правда хочу. Но, видимо, оно сильнее меня. Оно постепенно заняло все мои мысли. Я давно не чувствовал себя так... странно. Вы уверены, что хотите узнать больше?
Тайри молча кивнула. Можно, можно было прекратить все это, но ей не хотелось. Было тревожно и тепло на сердце, и, видит Создатель, радостно от того, что он не забыл и что он все-таки пришёл...
Рикарт сделал последний, самый маленький шаг, осторожно взял Тайри за плечи и произнёс шёпотом, не смея доверять собственному голосу:
- Одно ваше слово, и я исчезну.
Вместо ответа она чуть качнулась назад, сокращая расстояние еще больше. Кожу обнаженных плеч царапнули жесткие нити серебряного шитья его камзола. Они могли бы встретиться сегодня в театре, но Рикарт решил иначе.
Император осторожно коснулся губами ее шеи чуть ниже уха, и замер надолго. А потом по одной вытащил из прически шпильки, заставив рассыпаться по плечам упругие медовые локоны. Он пропускал их сквозь пальцы и понимал, что еще минута, и ему не сдержаться. Тайри, то ли почувствовав его настроение, то ли подчиняясь собственным эмоциям, доверчиво прижалась затылком к его плечу, а потом развернулась к нему лицом и посмотрела в глаза. Без щитов, открыто, ничего не пряча и не искажая. Говорить не получалось, более того, казалось просто невозможным, но Рикарту и этого будет достаточно.
Целительница не ошиблась. Рикарт лишь едва слышно прошептал что-то, а после бесстрашно утонул в сером осеннем взгляде, легко читая все, что хотел узнать и понимая, что обратной дороги не будет. Впрочем, ее и раньше никогда не было…
- Отпусти себя. Стань собой. Исчезни для всех, кроме меня, - шепнул океан.
- Отпусти себя. Вечером океан и небо становятся одним целым и горизонт исчезает. - ответило небо.
- Ты - всего лишь самые светлые мечты глубин…
- Ты - всего лишь отражение самых дальних звездных пределов…
- Будь со мной…
- Сейчас?
- …
Последнее слово утонуло то ли в грохоте прибоя, то ли в стуке бешено стучащего сердца.
…Чувствовать, как тело буквально плавится в горячих, твердых, но таких ласковых руках, как исчезает ледяной колючий панцирь, открывая доверчивое, пылкое, чуткое нутро. Забывать себя - прошлую, не думать о себе- будущей и позволить проявиться сегодняшней Тайри. Внезапно осознавать, каким бережным, хоть и настойчивым может быть шторм. Как может петь сталь, как податлив и горяч алмаз, каким, в сущности, беззащитным и открытым может быть жесткий и порой даже беспощадный человек.
…Восхищаться и удивляться, как трепетно может обнимать ураган, каким ласковым бывает горячий ветер и нежной холодная заоблачная высь. Ощущать, как истосковавшееся по нежным прикосновениям тело само, помимо воли, льнет к легким рукам и чутким пальцам. Понять, как стать легче легкого, невесомым туманом следовать за стремительными порывами воздушной стихии, касаться облаков и смотреть с невообразимой высоты на самого себя. Взлетев на вершину, поймать взглядом звездную бесконечность, дорогу, и снова рухнуть вниз, сквозь теплые воды на самое дно - теряя дыхание и обретая нечто большее. Целостность. Завершенность. Свет, который не погаснет, что бы кругом ни творилось. Потеряться в давно забытом лабиринте чувств и ощущений и снова обрести себя. Увидеть ответ на давно мучивший вопрос: что будет, если бездонное небо заглянет в предвечную глубину. Бесконечность с огнем в сердце, что же еще…
Ужасные мысли хозяйничают в голове, когда ночь уже уходит, а рассвет еще не набрал силу. Рикарт проснулся затемно, такова уж была сила приобретенной с детства привычки. Где-то далеко у горизонта начало медленно светлеть небо, но здесь, в городе, этого не видно. Зато в темноте все звуки становятся отчетливей: сонное медленное дыхание лежащей рядом женщины, стук часов в комнате за стеной, тихий скрип дерева за окном. Правильнее всего было бы сейчас тихо-тихо исчезнуть, чтобы не мучить себя и ее. Да, это не в его правилах, но ведь известно, что некоторые связи надо иметь мужество разорвать. Вот сейчас… «Ну и дурак, - сказал исправно прикидывавшийся несуществующим Монстр. - Тебе же было хорошо, а? Не побоюсь заметить, полет ты вообще пережил впервые. Не попадались тебе девушки с крыльями. И вот так взять и все бросить!»
«Ты, стало быть, подглядывал, мерзавец? - беззлобно укорил его Рикарт, - Я же предупреждал…»
«Совсем чуть-чуть, только на уровне ощущений, а так не высовывался даже. Можешь меня вовсе изгнать, но ты дурак. Эх… лучше бы я слопал ее тогда. Меньше сожалений было бы.»
«Посожалей, я не против. Молча. Нет у меня времени на твое нытье.»
«Да кто бы сомневался. Ты ж должен немедленно собраться и исчезнуть.»
Льофф не ответил, потому что Тайри тихонько всхлипнула, повернулась на бок и свернулась клубочком, обнимая съехавшую вниз подушку. У Рикарта защемило сердце, настолько неправильным для спящего человека было сейчас ее лицо. Не отрешенно-детским, не расслабленно-безмятежным, а строгим и даже скорбным, с горькой улыбкой на припухших от поцелуев губах. Что-то ей снилось такое… Он бережно укутал ее одеялом и прижал к себе, вслушиваясь в отголоски ее эмоций. Все слишком расплывчато и неясно, когда человек спит, но успокоить и защитить от неопределимых страхов сильный и бодрствующий может и должен.
Монстр зловредно хихикнул и, с полным сознанием собственной правоты, исчез.
Утро оказалось не менее ярким и восхитительным, чем минувшая ночь, но пора было прощаться - каждого ждали неотложные дела.
- Прости меня, я не удержался, - зачем-то сказал он будто не ей, а еще кому-то, быстро и неловко поцеловал и исчез в портале.
- Прости меня, я не устояла, - прошептала целительница почти одновременно и разжала руки, отпуская его.
*** *** ***
Что это, что со мной творилось, думал он, шагая по дворцовым залам, и что творится сейчас? Это ведь она сделала, больше некому. Меня будто собрали из осколков, соединив все до единого и найдя давно потерянные. Я даже не знал, что так может быть. Но все ведь закончилось, было и прошло, к вечеру останется лишь смутное воспоминание, а потом и вовсе исчезнет, растворясь в иных впечатлениях. Позабудется, как позабылись множество подобных вспышек, и я никогда больше не вернусь в уютный дом на другом берегу реки…
Если бы он знал, насколько ошибался.
Тайри ни о чем не сожалела, не успела усомниться и разочароваться, замутить чистые воспоминания этой ночи чем-то горьким и безнадежным. Пришлось срочно отправиться в госпиталь: в квартале Оружейников случился большой пожар, множеству обожженных была необходима ее помощь. А вечером ее из дому выдернул Адалер: у Орнери начались роды. Когда там предаваться самоуничижению, да и зачем? Было? Было. Не повторится? Кто знает, Льофф - существо непредсказуемое. Вот возьмет и вернется через пару дней.
Знала бы она, насколько права.
- Рикарт! Рииииикаааарт! - Даль попытался вывести брата из глубокой задумчивости, в которой тот пребывал последние двое суток- по сообщениям доверенных слуг. Граф Изар не стал бы беспокоить государя, но тот сам назначил ему это время для «серьезного разговора». Тему, как водится, не сообщили, и Даль голову сломал, пытаясь догадаться, что же задумал его венценосный брат. Ослушаться он не решился, а теперь вот… Ему не терпелось вернуться домой, там любимая жена и крошечная новорожденная дочь, третья по счету. Даль сам не понимал, как у него хватило решимости оставить их сейчас.
- Твое величество, очнись же наконец! Что с тобой творится?!
- Хотел бы я сам понять, что… - император вздохнул и с силой потер лицо ладонями.
- Ты собирался о чем-то со мной серьезно поговорить. Случайно, не помнишь, о чем?
- Помню. Об открытии второго лицея на южном побережье, в Ливоруме. Там подходящий климат и старая императорская резиденция, удобная и красивая, как раз для этих целей. Кандидатуры преподавателей уже есть, потом посмотришь. На столе красная папка, не забудь ее…
- Все, я могу идти? Тебе я больше не нужен?
- Не знаю даже… А, говорят, тебя можно снова поздравить! Ты у нас образцовый отец. Рад за вас с Орни. Подарок за мной. - Рикарт с трудом изобразил улыбку и снова провалился в раздумья.
- Не нравишься ты мне, брат. Такое лицо я уже когда-то видел, - внимательно присмотревшись к своему визави, сказал Даль.
- Да? И где же? - с неожиданным интересом отреагировал император.
- В зеркале, пятнадцать лет назад, когда встретил Орни. Кто я - и кто она… У ваортов, сам знаешь, к бастардам отношение, мягко говоря, прохладное, а родовитых дворян вокруг нее крутилось тогда немеряно. Что я мог предложить? К счастью, ей оказался интересен лишь я сам. Бродяга и бунтарь, а не граф и брат императора. У тебя новый роман? Нам стоит ждать перемен и очередную императрицу?
- Новый, старый… да не знаю я! - Рикарт вскочил, отпихнул в сторону кресло. - Я вообще не предполагал, что такое может случиться! Да, хотел, чего уж там, но никогда бы не стал форсировать события. И… я точно знаю, что ничего у нас не получится…
- Насколько я понимаю, тебя, против ожиданий, не выгнали в шею, а совсем наоборот, и теперь ты боишься, что дама начнет на что-то претендовать? Я тебя не узнаю…
- Погоди, сейчас еще больше не узнаешь. Она не начнет претендовать, более того, полагаю, что предпочтет сохранить все в тайне. Ей ничего не нужно от меня, и никогда не было нужно, Даль. Ни титулы, ни положение в свете, ни место при дворе. Она не тщеславна и абсолютно самодостаточна. И мне, брат, мне - императору и далеко не последнему магу - нечего ей предложить!
- Идеальная кандидатура для жены, тебе не кажется? Или еще слишком рано?
- Рано, поздно… Она откажет, и будет права. Я же сказал, трон никогда ее не привлекал.
- А ты чего сам-то от нее хочешь, Рикарт?
Льофф ощутимо вздрогнул. Этот вопрос ему совсем недавно задавали.
- Пожалуй, что всего, Даль. И близость в этом списке не на первом месте, вот в чем кошмар… Я хочу знать, чем она живет, о чем мечтает, что не дает ей покоя. Хочу быть рядом, когда ей будет нужно. Создатель, я поймал себя на мысли, что хочу от нее ребенка! Пытался представить, каким он будет…
- Умным и красивым, каким еще! Если она согласится.
- Не будет. Потому что я даже не заикнусь об этом. Положение бастардов всегда было ненадежным и опасным. Наш с тобой отец сподобился лишь на то, чтобы признать своих детей. А дед, едва став императором, планомерно истребил всех сводных братьев и сестер. Во избежание, так сказать. И как в дальнейшем к этому ребенку отнесутся мои законные сыновья, я предсказать не могу. Я не вечен, и не хочу, чтобы с ним обошлись также, как с теми. И в этом вопросе я, как видишь, тоже бессилен что-либо ей предложить. Кроме того, я просто не хочу, чтобы он родился бастардом.
- Умеешь ты находить себе темы для размышления, - вздохнул Даль, с жалостью глядя на Рикарта.
- Умею. Ты вот вместо того, чтобы ерничать, придумал бы что-нибудь!
- Нечего тут выдумывать, брат. Возвращайся к ней при любой возможности. Пусть все идет, как идет. Жизнь часто сама подкидывает ситуации, в которых только ты и сможешь что-то сделать для дорогого человека. И не морочь себе голову излишней философией. Умствования, сам знаешь, иногда вредят.
- Я думал, это пройдет, как бывало множество раз. Думал, что это просто очарование загадки, вызов для меня, простое желание обладать недоступным, в конце концов. А на самом деле? Это же не…
- Оно самое, Рикарт. И хватит разговоров, потому что в следующей фразе ты назовешь ее имя, а я этого знать не хочу. Если ты больше никому аудиенции не назначал, займись личной жизнью. Давно пора. И да, я за тебя рад. - граф Изар хлопнул брата по плечу и вышел, плотно притворив за собой дверь.
Император с минуту размышлял, затем сотворил Короткий переход.
- Прости, я…
