1
Наша проза / Лесная небыль.
« : 13 Мар, 2024, 12:28:45 »
Глава 1.
Время есть, и его нет. Ведь если у людей не будет часов, мир не перестанет встречать рассветы и провожать закаты. Ничего не изменится для леса, пройдёт зима, придёт и уйдёт весна, расцветёт лето, и сменится осенью. Подрастут волчата, лисята научатся ловить мышей, лес сменит зелёное платье на золотое, а потом и вовсе закутается в белую шубу. Это закон природы, закон мирозданья, оно не отмеряет время песчинками в песочных часах и не следит за движением стрелок. Мирозданье живёт, и мир тоже живёт, движется по своему пути вместе со всем, что есть в этом мире. Уйдёт старая волчица, но останется в крови всех рождённых ею волчат, заснёт в своей норе лиса, но её потомки выроют новые норы и ушедшая лиса останется вместе с ними.
Та Лиса, что приходила на поляну над озером, уйти не могла, но её маленькая стая постепенно покидала этот мир, уходила в вечность, и, наконец, остался только тигр, возмужавший защитник потерявшейся много лет назад магини. Тигры живут долго, но этот жил уж слишком долго, как минимум, две тигриных жизни, и не старел. Потомства у него не было, да и откуда возьмётся потомство у единственного в этих лесах тигра? Зато с ним была Лиса, которая могла спасти и от болезни, и от раны, только болезни тоже обходили тигра стороной. Мирно заснули в своё время псы, пропели свои последние песни коты, и затерялся среди звёзд плач волка, потерявшего подругу. Когда, в какой день и час, Лиса поняла, что пора уходить подальше от посёлка? Может быть, в тот день, когда старый лесничий оставил заповедник преемнику, и поселился в уютном домике на правом берегу озера? Или когда молоденькая жена нового хозяина леса составила проект, превращавший заповедник в обычный зоопарк? Когда домик, в котором жила Лиса и её стая оказался обречённым на снос? Или в ту ночь, когда она впервые не смогла расслышать мелодию разлуки?
- Пожалуй, лучше нам уйти отсюда, - Лиса давно научила зверей общению с помощью безмолвной речи – как ты думаешь, Шали? Я прожила уже не одну лисью жизнь, если считать по здешнему времени, но сила не покинула меня, да и ты тоже бодр, как молодой тигрёнок. Почему Айбарс выбрал именно тебя из всего тигриного племени? Учуял родную кровь? Ты ведь не просто тигр.
- Когда-то, тысячи, сотни тысяч лет назад, в этом мире жили оборотни. Они погибли здесь, кто-то решил, что оборотни могут помешать людям, которые только что начали обживать эти земли. Пришла болезнь, которая убила моих предков. Те оборотни, что сумели выжить, потеряли способность оборачиваться, однако, хоть и очень редко, рождаются в тигриных семействах такие, как я, практически бессмертные, кстати, как и ты. Но нам действительно не стоит задерживаться здесь слишком долго. Я слышал от людей, приходивших в лес, что далеко на востоке есть земля, где живут тигры, леопарды, медведи и олени, там людям нельзя охотиться и нельзя держать зверей в клетках!
- Я знаю, где это, ведь когда-то я жила в таком же мире, и немало провела времени в лесу, так что нам надо уйти на северо-восток. Дорогу я найду, и, может быть, мы найдём путь домой.
- Домой? Туда, где сейчас та, что дала мне имя? Но нас могут не пустить, ведь тогда мы не смогли уйти.
- Мы попробуем найти другой путь, - сказала Лиса – здесь нам делать больше нечего. С этим миром происходит что-то странное. Войны прекратились, но начались пандемии, и людей стало меньше. Откуда пришли эти болезни, убившие больше людей, чем войны? Почти полвека прошло с того дня, когда ушли те, кого пропустили, но мир словно замер, застыл в том времени, как муха в янтаре. До войны у людей каждый год появлялись новые открытия, они что-то изобретали, что-то создавали, а потом всё как будто замерло. Те же машины, только новые, красивые, но принципиально ничем не отличающиеся от тех, что отправили на свалку, те же средства связи, те же лекарства, даже одежда практически не изменилась. Просто, когда старая одежда изнашивается, они шьют новую, точно такую же, разве что бантик какой-нить присобачат. Но самое страшное - звёзды. Я всегда слышала музыку звёзд, это у меня в крови, а последние полвека я слышала только плач волка, вот теперь и он затих. Словно весь мир, даже не только мир, всю эту звёздную систему, закрыли непроницаемым куполом, отгородившим и звезду и её планеты от всего остального пространства. И даже попытки людей выйти за пределы своего мира почти прекратились. Они больше не говорят о путешествиях к другим планетам, к своему спутнику, хотя это даже правильно, живая планета в этой системе только одна, и неплохо бы о ней позаботиться. Но мне не нравится сам принцип, прекращение движения вперёд, и эта замкнутость.
- Ты думаешь, это результат чьих-то действий? Того, кто оставил нас здесь?
- В том, что касается пандемий, я уверена. Уменьшение численности населения при помощи неопределимых вирусов. И ни войн, ни разрушений. Зато бесплодие у мужчин и у женщин, которым удалось выжить.
- Как когда-то было у оборотней, - сделал совершенно правильный вывод Шали – пожалуй, да, пора отсюда убираться. Слишком близко город, слишком мал заповедник, и эти новые хозяева мне не нравятся.
- Вчера вечером, я видела того, кто приехал в этот посёлок на большой машине. Я знаю – кто он и кого ищет. Мне надо уйти, как можно быстрее. Ты со мной, Шали?
- Я с тобой, ведь ты ищешь путь домой, а я тоже здесь чужак. Может быть, нам удастся уйти, правда, не знаю – как.
- Пока нам нужно скрыться. Я могу переместиться в безопасное место, а тебя я пронесу в пригоршне, я умею – но если мне удастся обернуться. Иначе не получится, ты вырос и вес у тебя немалый. Ты согласишься потерпеть?
- Я-то соглашусь, но как быть с теми, кто живёт в заповеднике?
- Вряд ли многие захотят уйти, Шали. Весна, подросли дети, их нужно учить и кормить. Здесь, даже в зоопарке, звери будут сыты и здоровы. Новые хозяева будут думать о своей выгоде, посетители должны быть довольны, плата за посещение будет немаленькой, а кто захочет видеть больного волка или дикого кота с разодранными ушами?
- Я всё-таки поговорю, тот, кто предпочтёт свободу сытой жизни в вольере, пойдёт с нами, но как?
- Вот именно – как? Всех в пригоршню не упакуешь, а путь далёк, мы уходим на северо-восток, там ещё есть места, в которых ничего не испакостили, и в те леса люди не ходят, да и людей там немного.
- Я видел большие машины на стоянке, они их называют микроавтобус.
- Если с нами пойдут немногие, это подойдёт, но я, даже в истинном облике, не смогу его вести. Но самое трудное для меня – обрести этот самый истинный облик. Я уже полвека лиса.
- А если ты переместишься вместе с ним, с этим, автобусом? Может быть, ты это сможешь в лисьем состоянии? А украсть машину не проблема.
- Это называется угон, Шали, и за угон полагается наказание.
- Это называется бегство от опасности. Для нас с тобой. А для тех, кто всё-таки решится уйти, это продолжение нормальной жизни. Заповедник не велик, молодые пары не могут на этой территории прокормиться, а уйти им некуда. Разве что в клетку. Там и накормят и пролечат, только не все хотят так жить. Кормящие волчицы и отцы семейств, конечно, останутся, но переярки могут уйти с нами. Весь вопрос в том, сможешь ли ты переместиться вместе с этим, как его, микроавтобусом. Я знаю одного медведя, он бы тоже ушёл, и если мы ночью появимся на парковке, да ещё шесть волков, а ты откроешь дверь, и я сяду за руль, то охранники просто сбегут. В ближайшее отхожее место. Если не получится, будем думать, но попытка не пытка, а охране никто не поверит.
- Особенно, если подкинуть им что-нибудь спиртное, его можно достать в магазинчике внучки Рабии-хатун. В магазин я перемещусь, сложу в пакет пару бутылок, пакет в зубы и вперёд! Может быть, что-то получится, уж очень трудно будет уходить со стаей, а бросать зверей тоже не в моих правилах. Но тот, кто приехал вчера в посёлок, может и поверить охране. Он хорошо знает меня.
Время есть, и его нет. Ведь если у людей не будет часов, мир не перестанет встречать рассветы и провожать закаты. Ничего не изменится для леса, пройдёт зима, придёт и уйдёт весна, расцветёт лето, и сменится осенью. Подрастут волчата, лисята научатся ловить мышей, лес сменит зелёное платье на золотое, а потом и вовсе закутается в белую шубу. Это закон природы, закон мирозданья, оно не отмеряет время песчинками в песочных часах и не следит за движением стрелок. Мирозданье живёт, и мир тоже живёт, движется по своему пути вместе со всем, что есть в этом мире. Уйдёт старая волчица, но останется в крови всех рождённых ею волчат, заснёт в своей норе лиса, но её потомки выроют новые норы и ушедшая лиса останется вместе с ними.
Та Лиса, что приходила на поляну над озером, уйти не могла, но её маленькая стая постепенно покидала этот мир, уходила в вечность, и, наконец, остался только тигр, возмужавший защитник потерявшейся много лет назад магини. Тигры живут долго, но этот жил уж слишком долго, как минимум, две тигриных жизни, и не старел. Потомства у него не было, да и откуда возьмётся потомство у единственного в этих лесах тигра? Зато с ним была Лиса, которая могла спасти и от болезни, и от раны, только болезни тоже обходили тигра стороной. Мирно заснули в своё время псы, пропели свои последние песни коты, и затерялся среди звёзд плач волка, потерявшего подругу. Когда, в какой день и час, Лиса поняла, что пора уходить подальше от посёлка? Может быть, в тот день, когда старый лесничий оставил заповедник преемнику, и поселился в уютном домике на правом берегу озера? Или когда молоденькая жена нового хозяина леса составила проект, превращавший заповедник в обычный зоопарк? Когда домик, в котором жила Лиса и её стая оказался обречённым на снос? Или в ту ночь, когда она впервые не смогла расслышать мелодию разлуки?
- Пожалуй, лучше нам уйти отсюда, - Лиса давно научила зверей общению с помощью безмолвной речи – как ты думаешь, Шали? Я прожила уже не одну лисью жизнь, если считать по здешнему времени, но сила не покинула меня, да и ты тоже бодр, как молодой тигрёнок. Почему Айбарс выбрал именно тебя из всего тигриного племени? Учуял родную кровь? Ты ведь не просто тигр.
- Когда-то, тысячи, сотни тысяч лет назад, в этом мире жили оборотни. Они погибли здесь, кто-то решил, что оборотни могут помешать людям, которые только что начали обживать эти земли. Пришла болезнь, которая убила моих предков. Те оборотни, что сумели выжить, потеряли способность оборачиваться, однако, хоть и очень редко, рождаются в тигриных семействах такие, как я, практически бессмертные, кстати, как и ты. Но нам действительно не стоит задерживаться здесь слишком долго. Я слышал от людей, приходивших в лес, что далеко на востоке есть земля, где живут тигры, леопарды, медведи и олени, там людям нельзя охотиться и нельзя держать зверей в клетках!
- Я знаю, где это, ведь когда-то я жила в таком же мире, и немало провела времени в лесу, так что нам надо уйти на северо-восток. Дорогу я найду, и, может быть, мы найдём путь домой.
- Домой? Туда, где сейчас та, что дала мне имя? Но нас могут не пустить, ведь тогда мы не смогли уйти.
- Мы попробуем найти другой путь, - сказала Лиса – здесь нам делать больше нечего. С этим миром происходит что-то странное. Войны прекратились, но начались пандемии, и людей стало меньше. Откуда пришли эти болезни, убившие больше людей, чем войны? Почти полвека прошло с того дня, когда ушли те, кого пропустили, но мир словно замер, застыл в том времени, как муха в янтаре. До войны у людей каждый год появлялись новые открытия, они что-то изобретали, что-то создавали, а потом всё как будто замерло. Те же машины, только новые, красивые, но принципиально ничем не отличающиеся от тех, что отправили на свалку, те же средства связи, те же лекарства, даже одежда практически не изменилась. Просто, когда старая одежда изнашивается, они шьют новую, точно такую же, разве что бантик какой-нить присобачат. Но самое страшное - звёзды. Я всегда слышала музыку звёзд, это у меня в крови, а последние полвека я слышала только плач волка, вот теперь и он затих. Словно весь мир, даже не только мир, всю эту звёздную систему, закрыли непроницаемым куполом, отгородившим и звезду и её планеты от всего остального пространства. И даже попытки людей выйти за пределы своего мира почти прекратились. Они больше не говорят о путешествиях к другим планетам, к своему спутнику, хотя это даже правильно, живая планета в этой системе только одна, и неплохо бы о ней позаботиться. Но мне не нравится сам принцип, прекращение движения вперёд, и эта замкнутость.
- Ты думаешь, это результат чьих-то действий? Того, кто оставил нас здесь?
- В том, что касается пандемий, я уверена. Уменьшение численности населения при помощи неопределимых вирусов. И ни войн, ни разрушений. Зато бесплодие у мужчин и у женщин, которым удалось выжить.
- Как когда-то было у оборотней, - сделал совершенно правильный вывод Шали – пожалуй, да, пора отсюда убираться. Слишком близко город, слишком мал заповедник, и эти новые хозяева мне не нравятся.
- Вчера вечером, я видела того, кто приехал в этот посёлок на большой машине. Я знаю – кто он и кого ищет. Мне надо уйти, как можно быстрее. Ты со мной, Шали?
- Я с тобой, ведь ты ищешь путь домой, а я тоже здесь чужак. Может быть, нам удастся уйти, правда, не знаю – как.
- Пока нам нужно скрыться. Я могу переместиться в безопасное место, а тебя я пронесу в пригоршне, я умею – но если мне удастся обернуться. Иначе не получится, ты вырос и вес у тебя немалый. Ты согласишься потерпеть?
- Я-то соглашусь, но как быть с теми, кто живёт в заповеднике?
- Вряд ли многие захотят уйти, Шали. Весна, подросли дети, их нужно учить и кормить. Здесь, даже в зоопарке, звери будут сыты и здоровы. Новые хозяева будут думать о своей выгоде, посетители должны быть довольны, плата за посещение будет немаленькой, а кто захочет видеть больного волка или дикого кота с разодранными ушами?
- Я всё-таки поговорю, тот, кто предпочтёт свободу сытой жизни в вольере, пойдёт с нами, но как?
- Вот именно – как? Всех в пригоршню не упакуешь, а путь далёк, мы уходим на северо-восток, там ещё есть места, в которых ничего не испакостили, и в те леса люди не ходят, да и людей там немного.
- Я видел большие машины на стоянке, они их называют микроавтобус.
- Если с нами пойдут немногие, это подойдёт, но я, даже в истинном облике, не смогу его вести. Но самое трудное для меня – обрести этот самый истинный облик. Я уже полвека лиса.
- А если ты переместишься вместе с ним, с этим, автобусом? Может быть, ты это сможешь в лисьем состоянии? А украсть машину не проблема.
- Это называется угон, Шали, и за угон полагается наказание.
- Это называется бегство от опасности. Для нас с тобой. А для тех, кто всё-таки решится уйти, это продолжение нормальной жизни. Заповедник не велик, молодые пары не могут на этой территории прокормиться, а уйти им некуда. Разве что в клетку. Там и накормят и пролечат, только не все хотят так жить. Кормящие волчицы и отцы семейств, конечно, останутся, но переярки могут уйти с нами. Весь вопрос в том, сможешь ли ты переместиться вместе с этим, как его, микроавтобусом. Я знаю одного медведя, он бы тоже ушёл, и если мы ночью появимся на парковке, да ещё шесть волков, а ты откроешь дверь, и я сяду за руль, то охранники просто сбегут. В ближайшее отхожее место. Если не получится, будем думать, но попытка не пытка, а охране никто не поверит.
- Особенно, если подкинуть им что-нибудь спиртное, его можно достать в магазинчике внучки Рабии-хатун. В магазин я перемещусь, сложу в пакет пару бутылок, пакет в зубы и вперёд! Может быть, что-то получится, уж очень трудно будет уходить со стаей, а бросать зверей тоже не в моих правилах. Но тот, кто приехал вчера в посёлок, может и поверить охране. Он хорошо знает меня.