6
« : 02 Мая, 2021, 20:48:18 »
Автор идеи - Наталья Холмогорова.
Автор текста - ваш покорный слуга.
Выкладываться будет по мере написания.
Часть 1
Здесь непонятно где лицо, а где рыло,
И непонятно где пряник, где плеть.
Здесь в сено не втыкаются вилы,
А рыба проходит сквозь сеть.
И неясно где море, где суша,
Где золото, а где медь,
Что построить и что разрушить,
И кому, и зачем здесь петь.
Нам с тобой голубых небес навес,
Нам с тобой станет лес
Глухой стеной,
Нам с тобой из заплёванных
Колодцев не пить,
План такой нам с тобой.
Здесь камни похожи на мыло,
А сталь похожа на жесть,
И слабость, как сила,
И правда, как лесть.
И неясно где мешок, а где шило,
И неясно где обида, где месть,
И мне не нравилось то, что здесь было,
И мне не нравится то, что здесь есть.
Нам с тобой голубых небес навес,
Нам с тобой станет лес
Глухой стеной,
Нам с тобой из заплёванных
Колодцев не пить,
План такой нам с тобой.
Чёрная ночь да в реке вода,
Нам с тобой и беда станет не беда,
Уезжай, эх, была не была, прости и прощай,
План такой нам с тобой.
Виктор Цой.
И когда вы простираете руки ваши, Я закрываю от вас очи Мои; и когда вы умножаете моления ваши, Я не слышу: ваши руки полны крови.
Исаия, 1:15
Пролог
Тайлас сделался главным портом Биамбрии ещё во времена имперского завоевания, и, один из немногих городов, до сих пор сохранил эрвионское название. Название столицы, Королевского Керка, тоже происходило от эрвионского слова «церкас» – ограждённое или укреплённое пространство, обычное наименование пограничного форта – но это уже мало кто помнил. Рандверские пираты – даже сейчас не подарок, а триста лет назад, когда столицей сделался Керк, и, собственно, стал Королевским, это была сущая напасть. Потому короли из династии Вепря и предпочитали крепость, основанную за линией порогов и недоступную для нападения с моря. Тайлас жгли, восстанавливали, укрепляли получше, снова жгли – и враги, и свои, во время войны Орлов с Единорогами. При короле Хенрике он снова вырос и окреп, даже сравнительно мало пострадал во время последней из битв гражданской войны. А сейчас, после ужасной гибели Королевского Керка, по сути, и вовсе стал новой столицей. Хотя короля в этой столице до сих пор не было. Власть над центральными графствами страны принадлежала лорду-протектору.
Ларенц начал служить оруженосцем лорда Эдрика, когда ему исполнилось пятнадцать, и первой его битвой стало сражение, в котором Хенрик, тогда ещё не король, вместе с союзниками из «лесной армии» Шеммонда и Арвирага, сокрушил главные силы Орлов. А несколько дней спустя последовала новая битва – со вчерашними союзниками. То ли «лесники» вознамерились на полном серьёзе, истребив остатки знати, создать свою «возрождённую Биамбрию», то ли ещё какая-то кошка пробежала между Хенриком и его сподвижниками. Во всяком случае, уцелевшие сторонники Шеммонда обвиняли тогда ещё не короля в убийстве своего вождя. Якобы именно это и послужило причиной их нападения на армию Хенрика.
В те времена и долго ещё после этого Ларенц не был допущен к государственным тайнам, за что не предъявлял ни богам, ни судьбе никаких претензий. От политики разило кровью сильнее, чем от свежей раны, а дерьмом – хуже, чем из солдатского нужника.
Но за последний год именно политикой ему пришлось заниматься больше, чем за всю предыдущую жизнь. И то, что тайласский порт сегодня принимал новых и очень важных гостей, было неотъемлемой частью его нынешней сногсшибательной карьеры, чтоб ей в Бездну провалиться.
Сказать, что приказ лорда-протектора встретить в тайласском порту двух следователей ордена Света и обеспечить их охрану на всё время пребывания в Биамбрии, удивил Ларенца – это значит ничего не сказать. Вообще говоря, Ларенц собирался съездить в родовое имение и посмотреть, как сестра управляется там в одиночку. К летнему солнцестоянию стычки с остатками «лесников» и «орлов» почти сошли на нет, остатки мятежников растворились где-то в глуши, а следить за порядком на восточном побережье и без Ларенца было кому. Как ни ужасна была Огненная Ночь, одну услугу сторонникам Хенрика она оказала: главные силы победителей при без следа сгинули в неистовом пламени, охватившем столицу. Так что теперь даже с оставшимися силам лорд Эдрик, последний из генералов короля Хенрика мог удерживать центральные графства и понемногу приводить в повиновение прочие земли острова.
И как раз именно про Огненную Ночь лорд-протектор напомнил Лоренцу, объясняя своё решение, явно принятое скрепя сердце. Даже при династии Вепрей, находившейся во вполне приличных отношениях со служителями Света, орденских следователей в страну не пускали. И уж тем более не настроен был видеть их у себя Хенрик в немногие относительно спокойные годы своего правления. А во время войны с Орлами до и после этого всем попросту было не до того.
- Я не могу спокойно сидеть в Тайласе, когда у меня в полудне пути – развалины столицы, разрушенной демон знает чем, где люди до сих пор теряют сознание или сходят с ума. Если маги Хенрика что-то и знали, так они сгинули ещё до Тайласской битвы. Орден Огня по этому поводу как воды в рот набрал. Я про магию знаю только то, что она есть, но я никогда не слышал о таких разрушениях, даже в Старом Эрвионе во время вторжения демонов. Даже огненная буря на Пепельном Поле и то едва ли потянула бы на одну десятую Огненной Ночи… и на Пепельном поле люди с ума не сходят, если только это не вдовы погибших. Кто-то должен разобраться, что там случилось и что будет дальше, а у нас некому.
- Но служитель Света… да ещё из следовательской службы…
- Двое служителей. Старший – брат Хоннер, как младшего зовут, не помню. Я бы не пригласил кого попало, и, если уж на то пошло, то даже теперь не пригласил бы оттуда никого… Но… ты помнишь, когда скончались прошлый глава ордена Света и император Нойман Второй?
- В прошлом году, почти одновременно… нам тогда было не до того, - Ларенц осёкся.
- Не просто «почти одновременно», - кивнул Эдрик. – В те же самые часы, когда у нас тут была Огненная Ночь, архипастырь скончался от сердечного приступа, а императора хватил удар, от которого он помер на следующий день. Если эта парочка не стояла за высадкой Гвидерия, то я ничего не смыслю в политике. Оба они владели Мысленной Нитью.
- И когда случилась Огненная Ночь, они могли это узнать сразу. А заодно увидеть, услышать или почувствовать что-то, от чего старому человеку нетрудно и помереть, - Ларенца передёрнуло. – Неужели именно орден допрыгался-таки?
- Может, и так. Они до сих пор не избрали нового архипастыря, есть только местоблюститель. Там идёт внутреннее расследование, и, похоже, как раз брат Хоннер на самом его острие. Я не очень много о нём знаю, но, похоже, это не тот человек, который будет расследование топить. Скорее, как раз, будет толкать его вперёд до упора. В общем, они хотят знать, что у нас здесь было, и как в этом замешана верхушка их ордена. И я хочу знать то же самое. Так что отправляйся в гавань встречать Хоннера и этого… Альмира, вспомнил… они должны прибыть с вечерним приливом.
- Ну, наконец-то, - Хоннер с явным облегчением смотрел на близкую уже пристань, к которой подходил «Чёрный лебедь». Как убедился Альмир, когда два дня назад их застал шторм, от морской болезни никакие известные его старшему товарищу чары не помогали. Сам он от качки не страдал, сколько себя помнил – ещё в детстве ходил с дядей в море, да и родители когда-то отвозили его морем в окрестности Глейта не в самую спокойную погоду. Сытые по горло внутренней войной, они покинули Биамбрию, когда Альмиру едва исполнилось шесть, и отправились на континент к родственникам, переселившимся туде несколькими годами ранее. Увы, от судьбы не уйдёшь – на новом месте они занялись прежним рыбацким промыслом, и погибли во время внезапно налетевшей бури три года спустя. Альмир какое-то время жил у дяди, потом на смышлёного подростка обратил внимание проезжий служитель Света… За все прошедшие годы особенного желания вернуться на родину предков у Альмира не возникало – хватало иных мыслей, забот и стремлений. А вот надо же, вернулся.
Он помнил какие-то портовые улочки, лодки, пристани, иногда что-то похожее ему снилось – но были это сохранившиеся воспоминания детства или сонная муть, он и сам не знал. Вид тайласской пристани, от которой его родители когда-то отплыли, покидая родину навсегда, не будил никаких конкретных воспоминаний. Впрочем, глейтский порт был похож – всё это могло смешаться в памяти – да и уплывали они отсюда ночью. А сейчас был ещё ранний вечер, совсем светло, солнце не опустилось за береговую линию и крепостные стены.
- До весны мы здесь точно застрянем, - заметил Альмир, оглядываясь на море. - Позавчерашний шторм – первая ласточка осенних штормов.
- Сейчас я был бы рад и подольше пробыть на твёрдой земле, - Хоннер усмехнулся. - Говорят, какой-то древний мудрец поделил людей на живых, мёртвых и путешествующих по морю. Позавчера я проникся его правотой, причём, ощущал себя ближе к тому краю.
- Но ты же раньше плавал по Восточному Морю? В Югеррат, а то и дальше…
- И никогда мне это не нравилось. Всегда предпочитал, если есть возможность, путешествовать по суше.
- А проторчать мы здесь можем и дольше, - добавил Хоннер по Мысленной Нити, - Я был в Биамбрии последний раз давно, вскоре после коронации Хенрика, и уже тогда было ясно, что здесь всё сложно… Как и везде, впрочем.
Кажется, он хотел добавить ещё что-то, не предназначенное для ушей посторонних, но их отвлекли. Кто-то из матросов запел по-биамбрийски. Альмир прислушался. Песня была знакомой, её он слышал на материке от беглецов с острова. Среди сторонников принца Гвидерия это был чуть ли не гимн…
- Кровавый Хенрик, властолюбья полон,
Презрев людской и божеский закон,
Обрёк на смерть наследника престола,
И сам был королём провозглашён…
- Надеюсь, он не запоёт это в порту, - хмыкнул Альмир. - Эдрик и его люди, всё-таки, были сторонниками Хенрика.
- Лорд Эдрик объявил амнистию всем, кто сложит оружие и признает его власть, независимо от того, на чьей стороне они сражались, - напомнил Хоннер.
- Будем надеяться, не с той же целью, как Рикар Последний, - смотри-ка, подумал про себя Альмир, а я кое-то запомнил за последние месяцы о Биамбрии. До знакомства с Хоннером события на острове его не интересовали. Тем более, что год с лишним перед тем у него хватало своих забот.
- Рикар Седьмой своей подлостью погубил себя, династию и вверг страну в тридцатилетнюю гражданскую войну.
А вот такое от высокопоставленного служителя Ордена не каждый день услышишь, невольно усмехнулся Альмир. Кажется, тогдашний приор Биамбрии – это был единственный «большой человек» в стране, с которым у последнего короля-Вепря сохранились хорошие отношения. «И умерли в один день…»
- Зато был очень благочестив…
- Вот именно, - негромко ответил Хоннер. - Неудивительно, что до сих пор в Биамбрии многие наш Орден не любят.
Каковы из себя следователи Ордена, Ларенц никак не представлял. Не до того было, чтобы представлять. Успел как раз добраться до порта, вызвав к себе людей понадёжнее, и расставить их не только на виду. А уж обещанный аббатом Форгелем орденский дом пришлось осматривать помощнику – сам не успевал. Будем надеяться, хотя бы по части размещения гостей сюрпризов не будет. И сами они никаких сюрпризов хотя бы в первый вечер не устроят.
Двое мужчин в дорожных серых плащах, спускающихся на причал, на первый взгляд неопытного человека сошли бы, пожалуй, за купца с телохранителем. Старший был среднего возраста, лет на десять старше Ларенца и на столько же примерно младше лорда Эдрика. Чёрные волосы, уже изрядно пробитые сединой, чёрные глаза – уроженец материка, из центральных областей империи. Его спутник был на полголовы выше, младше Ларенца лет на шесть-семь, и натуральный биамбриец видом. Очень может быть, что и впрямь он или его предки родом отсюда – немало народу, особенно с восточного побережья, за время войны бежало на материк. Но в свои двадцать три – двадцать четыре года младший из следователей смотрелся и смотрел как опытный воин, и у Ларенца мурашки побежали по спине. Это, почти наверняка был воин подобный не Ларенцу, а, скорее, низкородному наёмнику Скрейпу из приближённых лорда Эдрика. Когда-то Эдрик вполне откровенно объяснил Ларенцу, зачем такие люди нужны: «Скрейп нужен мне для козней и убийств». А кто в Ордене Света занимается такими делами? В общем-то, известно кто.
Ларенц похвалил себя за предосторожность с расстановкой людей и подумал, что завтра, когда у лорда-протектора назначена встреча с приезжими, дополнительные предосторожности тоже лишними не будут. Надеясь, что его не очень перекосило, он шагнул навстречу приезжим и сдержанно поклонился:
- Благочестивый брат Хоннер, благочестивый брат Альмир, приветствую вас на земле Биамбрии от имени лорд-протектора.
- Просто брат Альмир. Можно даже просто Альмир, - заметил младший, так же церемонно поклонившись в ответ. Как перед поединком. - Я не служитель.
- Брат Альмир из мирского братства Ордена, - пояснил старший.
«Альмир из… откуда-нибудь» – добавил бы к своему имени при знакомстве рыцарь или хотя бы облечённый личным дворянством воин. Простолюдин, практически прямо говорящий, что он простолюдин.
«Никогда раньше не видел священного ассасина, во всяком случае, такого, что не скрывается», – подумал Ларенц, и под благословение к благочестивому брату Хоннеру не подошёл.
- Благочестивый аббат Форгель, местоблюститель приора Биамбрии, просил меня передать, что вы можете остановиться в доме Ордена, у северных ворот, - ну, положим, передал он это лорду Эдрику, но вряд ли такие подробности интересуют приезжих. Хотя… кто их там знает, чем они заинтересуются? И при обычном расследовании какого только дерьма ни всплывает, а уж при орденском… - Позвольте мне проводить вас. Вы ездите верхом?
- Конечно, - кивнул брат Хоннер. У Альмира можно было не спрашивать.
- Тэур, лошадей.
Как будто за последний год и без того было мало забот на мою голову…
Ларенц провёл гостей из Ордена в дом – показать комнаты, заодно и посмотреть, как те будут устраиваться. Может, заодно получится и что-то дополнительно узнать о приезжих. О наблюдении за домом он уже распорядился, но говорить гостям, конечно, не собирался.
Брат Хоннер при виде кресла тут же с заметным облегчением сел, даже не раздеваясь. Может и впрямь не хотел что-то из вещей показывать. А вот младший, Альмир, как выражаются в Рандвере, «прыгал в глаза». Плащ он сбросил сразу, не скрывая ремней с ножнами под ним. Ну, вот прямо если бы какой-то актёр собрался «священного ассасина» играть – чехлы с метательными ножами на самом видном месте. А в качестве ручного оружия не короткий разбойничий меч, как предположил было Ларенц, а два длинных слегка изогнутых ножа в красиво отделанных ножнах, с узорчатыми костяными рукоятками. Такие ножи Ларенц уже видел – к счастью, издалека.
Два клинка из альвийской стали, для которых надетая на Ларенце дорогая мелкотканая кольчуга – всё равно что шерстяная накидка. Да и тяжёлый панцирь – не боги весть какая защита. Таким оружием сражалась Рассвет, дочь Шеммонда, Кователя Смуты. Правда, кажется, у неё клинки были изогнуты наружу, а не внутрь. И хотя её отец был прославленным оружейником ещё до того, как прославился в качестве предводителя «лесников», вряд ли он выковал дочери это оружие. Делали его давно, не человеческие руки и не для людей.
«Даже если к моему возвращению лорд-протектор ляжет спать, я его разбужу», - зло подумал Ларенц. - «Кого мы, мрак побери, пригласили сюда?»
Старший из следователей хмуро покосился на младшего товарища, тот сделал виноватое лицо и отступил к стене – дескать, не хотел пугать, простите. А, может, и совсем обратное имел в виду: вы думаете, что если мы найдём что-то не нравящееся Ордену, ваши люди вас защитят?
Посмотрим, подумал Ларенц. Может, и защитят. Даже маги Ордена и «священные ассасины» не бессмертны. И не всемогущи, как бы ни хотел Орден Света произвести обратное впечатление.
- Благочестивый аббат Форгель прибудет в город завтра или послезавтра, - сказал он вслух. - Я оставлю двух своих людей внизу, если что – зовите, ко мне надо послать или по какому-другому делу. Слуги здесь, насколько я знаю, вполне толковые и не болтливы. Лорд-протектор примет вас завтра.
- Передайте лорду-протектору нашу благодарность за гостеприимство, - вежливо ответил старший следователь. - Пока что у меня один вопрос.
- Слушаю вас, благочестивый брат.
- Есть ли в городе свидетели Огненной Ночи из числа знатных или грамотных людей?
- Думаю, да… Да, точно есть, - Ларенц вспомнил Седрика, столичного писца, с которым был знаком ещё лет десять назад. После Огненной Ночи Седрик поседел, но здравый рассудок, насколько можно судить, вполне сохранил.
- Я бы хотел поговорить с одним-двумя после встречи с лордом-протектором.
Ни «если можно», ни «если удобно» орденский следователь не добавил. Ну, понятное дело – ему удобно, а удобно ли остальным – это дело десятое.
Альмир вышел на улицу попрощаться с рыцарем, а заодно оглядеться. Возвращаясь, не сразу зашёл в дом, прошёлся по заднему двору, посмотрел на стены окрестных домов. В целом, конечно, в городе плохо то, что дома натыканы вплотную друг к другу, через улицу камень проще не перебросить, а уронить. Да ещё каждый день куча народу туда-сюда шастает. Может, лучше в какой-нибудь загородный монастырь потом переселиться, есть же тут, наверное, такой, ещё и столица недалеко… была… от мысли снова жить в орденском монастыре передёрнуло, но неприятность – неприятностью, а безопасность – безопасностью. Правда, что ещё по этому поводу Хоннер скажет.
Хоннер, как оказалось, так и сидел с полузакрытыми глазами в кресле – не исключено, что его после путешествия по морю до сих пор покачивало даже в неподвижном положении.
- Капитул утвердил аббата Форгеля приором Биамбрии, - сообщил Хоннер. А, значит, по «мысленной нити» с кем-то общался. - Надо будет его обрадовать.
Интересно, есть у этих стен уши? Пока вроде не похоже, а на ночь глядя что-то уже и самого в сон тянет, и тратить силы на беседу по «нити» неохота. Да и вряд ли Хоннер, многоопытный следователь, станет зря трепаться про особо секретные вещи.
- Интересно, что по этому поводу здешний лорд-протектор думает? - у Альмира как-то это выговорилось быстрее, чем он сообразил, что лорда Эдрика и впрямь могли поставить в известность тоже сегодня – с кем-то на материке у него был мысленный контакт, о визите Хоннера договаривались не послы.
- Завтра узнаем, - зевнул Хоннер. - Как тебе дом?
- В загородном было бы легче охраняться.
- Загородный тоже понадобится, - кивнул следователь. - Я воочию, конечно, не видел, что там, в Королевском Керке, теперь… да и на Пепельное Поле надо бы съездить. Но если и впрямь прорыв Хаоса был, нам желательно будет после этого отсиживаться где-то в уединённом месте несколько дней, в себя приходить и следить за собой.
- Я ничего не знаю о прорывах Хаоса.
- Да толком-то никто не знает, - пожал плечами Хоннер. - И я тоже так, из общих соображений говорю. Последний прорыв Хаоса, сопоставимый с Огненной Ночью, даже покруче, во времена Великой Битвы был. Из-за чего он случился, кто и как его тогда остановил – тысяча легенд, и почти все бредовые. Тогда на месте и Старого-то Эрвиона глухой лес был, вся цивилизованная жизнь далеко на востоке шла. От той эпохи Книга Даррана осталась, в очень разных версиях, я знаю шесть, и ещё несколько манускриптов про свершения давно забытых государей.
- Может, альвы или к'лорны что-то помнят? - йенгартов к ночи Альмир решил не поминать. Хотя один из них как раз тут и засветился, и засветился будь здоров.
- Может, и помнят. Только они, в основном, не рвутся с людьми говорить. Я бы на их месте, учитывая историю отношений, тоже не рвался. Я ещё полгода назад попросил одного знакомого на востоке разузнать что можно про древние народы именно по части их отношений с Пламенем Хаоса. Пока глухо. Дело это долгое и небезопасное.
Альмир зажёг свечу, покосился на неё… ладно, чего уж там… да и суеверие – хуже, чем дурные приметы.
- У нас, на западе, кроме людей, с Пламенем Хаоса известно кто знается, - всё-таки, не стал поминать вслух. Хоннер тоже к этому нежеланию снизошёл:
- Известно. По этому поводу я тоже выяснял. Не знают они… ну, те, кого я спрашивал. В смысле, знают то же, что и мы – наверное, был прорыв. Из-за чего, почему, как их собратья по Огню в этом замешаны, неизвестно, почему прорыв почти сразу заглох и не распространился, неизвестно тоже.
Да, вроде уже почти год знакомы, а ошарашить Хоннер всё ещё умудряется. Это он, значит, лично что-то у демонов узнавал. А поскольку в Рифос он за этот год не ездил, значит с кем-то у него там «мысленная нить» протянута.
Пожалуй, с новыми мыслями и известиями лучше как следует переспать, а обдумывать их уже на свежую голову.
- Защиту будем ставить? - только и поинтересовался Альмир.
- Нет, - махнул Хоннер рукой. - Силы нам ещё пригодятся, вряд ли нас захотят уже сегодня убить.
Тайлас был самой удобной гаванью в окрестностях, но, конечно, добраться до берега можно было не только там, особенно, если корабль небольшой. Погода к ночи испортилась, и какой-нибудь контрабандист вряд ли рискнул бы в темноте приближаться к берегу здесь. Скалы довольно заметные, но это они днём заметные… ночью же… Те, кого он ждал, ночью видели как днём, в некотором смысле даже лучше.
Сам он последний год избегал дневного света – слишком ослабел; даже в пасмурный день свет неяркого зимнего солнца причинял ему боль. Он и так-то чудом уцелел – сначала лишился Силы, потом потерял ученика. Его слуг перебили слуги врага. Одно время казалось, что он почти лишился рассудка – целые недели просто выпали из памяти, от других остались какие-то клочья. Из замка пришлось уходить, пришлось охотиться в ночи как в старые времена, только рискуя гораздо больше, так как полагаться теперь он мог лишь на телесную силу и быстроту. Ну, и на ночное зрение – хоть что-то сохранилось. Сохранилась и способность поддерживать «мысленную нить» – хотя именно эта способность чуть не убила его в Ночь Пламени.
- Мы подходим к берегу у раздвоенной скалы, ты здесь?
- Да, я на возвышенности. Вокруг всё спокойно, людей нет.
Нет худа без добра. После всего случившегося у лорда-протектора слишком мало людей, чтобы ещё и береговые патрули держать. А контрабандисты, которым сейчас раздолье, пристают к северу отсюда. Главное, успеть за ночь покинуть окрестности Тайласа, чтобы со случайными людьми не столкнуться… Впрочем… Вэйала не утратила Силу, она, как очутится на берегу, будет замечать приближение человека куда раньше его самого, даже днём.
Нет добра без худа. Как встречать собратьев и сестёр по ордену, которых не видел столетиями, он не очень себе представлял. Одно дело, если бы принимал их пару лет назад в своём замке, совсем другое – когда на берегу встречает лишившийся почти всех способностей, и чуть не лишившийся жизни беглец.
К счастью, Вэйала, спрыгнув на берег, не проявила стремления тратить время на этикет. Приближённых она представлять тоже не стала – он и так знал, кто прибудет вместе с ней.
- Здесь есть места, где можно идти днём, не рискуя встретить людей?
- Есть, но я сейчас не в форме, - поморщившись, напомнил он.
- Я накину на нас «чёрную вуаль», - пообещала Вэйала. Да, это у неё и раньше неплохо получалось. А он и забыл. - Доберемся до убежища, тогда уже и отдохнём. А пока, по дороге, расскажешь, что тут важного. Можешь прямо сейчас начинать.
Они уже шли по почти заросшей тропе, виляющей среди отрогов прибрежного утёса. Никто не спотыкался. Судя по тому, что Вэйала не напрягалась с «мысленной нитью», людей поблизости не было. Впрочем, ночью человеческий глаз вряд ли разглядел бы несколько стремительно и почти бесшумно движущихся фигур в чёрных плащах даже вблизи.
- Ну так что у нас тут самое интересное?
- Королевская кровь.
