16
Наша проза / Re: Вирентийский витраж - II
« : 12 Июн, 2022, 23:27:22 »
Спасибо! 
И продолжаем.
Эрме чуть отступила, не отрывая взгляда от человека.
– Кто здесь? – крикнула она, надеясь, что сумеет если не отпугнуть незваного гостя, то по крайней мере разбудить своих товарищей на вершине или тех людей, что заночевали на нижней террасе.
Голос звучал слабо, сорвано и бесконечно одиноко. Эрме потянулась к кинжалу, и вспомнила, что ножны пусты. Она поспешно дернула рукой, спуская нить четок в ладонь. Кораллы холодили пальцы. Оружие отчаяния. Она никогда не думала, что придется применить его снова.
Человек пошевелился, пошел вперед, оттолкнув ветви кустарника.
– Брось четки, женщина. Они тебя не спасут. Я знаю, что ты сделала с тем парнем. Ты думала, боги оставят такое святотатство безнаказанным? Зря. Они все помнят и все кладут на весы.
Она с трудом, но узнала этот голос. А после узнала и фигуру — коренастую, крепкую, пусть уже и несколько ссутулившуюся под гнетом лет. Фигуру, в которой было так мало от отшельника и так много от купца...
– Джиор Николо, – проговорила она, стараясь придать своему голосу толику участливой уверенности, которой вовсе не ощущала. – Где же вы пропадали? Вас ищут по всему лесу...
– Я не терялся, – резко оборвал ее Николо Барка. – Даже если эти псы твоего деда так решили. Они слишком глупы, чтобы додуматься до иного поворота дел. И слишком верны своему вожаку, забыв, что он давно мертв. Дважды дурни.
Фратер Бруно вышел на поляну. В полумраке его лицо казалось серым, но щеки и лоб испещряли темные полосы. Царапины?
– Что с вами стряслось, джиор Николо? Что с вашим лицом? Вы дрались?
Николо Барка коснулся подбородка, размазав по коже кровь.
– Это? Это пустяки. Это ничто по сравнению с тем, что со мной по-настоящему случилось.
– И что же? Скажите. Быть может, я смогу помочь....
– Ты?! – крик был так внезапен и жуток, что Эрме отшатнулась, словно от удара.
– Ты?! Помочь?! Мне?! Ты не смогла помочь даже себе! Ты пошла на зов. Ты откликнулась. Ты позволила себя увидеть. Они знают, что ты есть, а значит, нас уже двое. А ты даже не понимаешь, что это значит.
Он улыбнулся — широко и жутко, и Эрме только сейчас заметила, что губы у него тоже темные.
– Но не все потеряно. Ты не смогла пройти лабиринт. Не осилила. Это судьба, и я не позволю, чтобы у тебя был второй шанс. Они не получат ни меня, ни тебя. Они молчат, и это правильно. Они должны замолчать навсегда.
Он поднял руку с ножом.
– Опомнитесь, джиор Николо. Ваши слова безумны. Кто те люди, о которых вы говорите?
– Они? – Николо Барка рассмеялся в голос. — Дурочка. Они не люди. Они чудовища. Они уничтожили меня. Они заставили меня видеть, заставили слышать, заставили говорить. Я поверил им, а твой дед поверил мне. Два дурака, два подонка. Но он уже мертв, он умер рабом фантазий, а я... я опомнился. Я прозрел и и сделал правильный выбор.
Эрмэ слушала, стараясь в то же время отыскать взглядом нечто острое и тяжелое. Палку, камень, что-что, чем можно дать отпор. Но ничего не было. А четки здесь не помогут. Она не успеет ими воспользоваться.
Николо Барка улыбался темным ртом.
«Слюна меняет цвет, делаясь багрово-черной. Язык также окрашивается в черный. Сие есть первый знак..».
– Расскажите мне подробнее, джиор Николо.
– Тянешь время, да? Нет, больше тебе ничего не надо знать. Все лишнее.
Он шагнул вперед. Теперь между ними был только тлеющий костер.
– Пойми, женщина, я сделаю это без радости. Но и без сожаления. Это зрело в вашей породе, но лишь в тебе проросло. Сорняк выпалывают. Это судьба.
Эрме попятилась, пытаясь принять решение, куда бежать. До спуска вниз было не добраться. Да и не сможет она в полумгле сползти по круче. Свернет шею. Прорваться к пещере? Она не сумеет, не успеет...
«Человек становится подобен быстротой пустынному барсу...».
– Ты же знаешь, что не увернешься, – проговорил он, направляя на нее нож. – Просто прими свою участь.
– Да, – ответила Эрме. – Ты прав. Я иду. Сейчас.
Она шагнула вперед, сгибаясь, словно в поклоне, и с размаху черпанув ладонью горсть углей и пепла из костра, с криком швырнула в лицо Николо Барке.
От неожиданности и боли он взвыл и выронил нож. Тот упал прямо на угли, и Эрме не рискнула поднять. Сжав обожженную руку, она отбежала на несколько шагов в сторону, к тропе, но остановилась, оглянувшись.
Николо Барка пошатывался, топчась на месте, и зажимая ладонями лицо.
– Тварь! – проревел он. – Такая же, как они все. Скользкая тварь, не горящая в огне. Думаешь, ты уцелеешь?!
Движения его становились все более растерянными, словно у пьянчуги, которого одолела охота поплясать. Внезапно Николо Барка оступился и рухнул наземь.
– Не сейчас, – хрипел он. – Еще рано... Рано!
Он попытался встать, упираясь руками в землю, но колени вновь подогнулись, и Эрме увидела, как тело его начало содрогаться.
«Мышц и суставов неестественное сотрясение, лишающее всякой возможности стоять на тверди».
Все, в точности как по книге, подумала Эрме, завороженно смотря на эту картину. Но если правда это, то правдой может оказаться и продолжение. Она поглядела на ломаную линию горизонта — та начала слегка розоветь.
– Эрме!!!
На поляну, с треском ломая ржаволист, вывалился Тадео – всклокоченный и с чикветтой. Боги, Тадео с чикветтой! Нелепое зрелище, но оно невероятно согрело душу.
– Что случилось?! – дико заорал он, воинственно взмахивая клинком, словно дубинкой. Лезвие свистнуло, описав несусветную дугу. С ржаволиста полетела наземь срубленная ветка.
– Много чего, – вздохнула Эрме. – Даже не знаю, как и начать. Тадди, держи оружие правильно. А лучше – опусти. Поранишься. Вот так. Где Крамер?
– Спит, как сурок, – выпалил Тадео. – Только носом свистит. Я проснулся — тебя нет, а он бревно бревном. И тут крики. Я взял его чикветту и побежал сюда. А это что, Николо Барка? Что с ним? И где ловцы?
– Второе — без понятия. А первое... Он пытался напасть на меня, но неверно рассчитал время. И сейчас расплачивается за это.
– Надо его связать, раз он безумен, – нерешительно начал Тадео. – Наверно...
– Нет, – ответила Эрме. – Ничего уже не надо.
И продолжаем.Глава пятая. Глаза Солнца
Эрме чуть отступила, не отрывая взгляда от человека.
– Кто здесь? – крикнула она, надеясь, что сумеет если не отпугнуть незваного гостя, то по крайней мере разбудить своих товарищей на вершине или тех людей, что заночевали на нижней террасе.
Голос звучал слабо, сорвано и бесконечно одиноко. Эрме потянулась к кинжалу, и вспомнила, что ножны пусты. Она поспешно дернула рукой, спуская нить четок в ладонь. Кораллы холодили пальцы. Оружие отчаяния. Она никогда не думала, что придется применить его снова.
Человек пошевелился, пошел вперед, оттолкнув ветви кустарника.
– Брось четки, женщина. Они тебя не спасут. Я знаю, что ты сделала с тем парнем. Ты думала, боги оставят такое святотатство безнаказанным? Зря. Они все помнят и все кладут на весы.
Она с трудом, но узнала этот голос. А после узнала и фигуру — коренастую, крепкую, пусть уже и несколько ссутулившуюся под гнетом лет. Фигуру, в которой было так мало от отшельника и так много от купца...
– Джиор Николо, – проговорила она, стараясь придать своему голосу толику участливой уверенности, которой вовсе не ощущала. – Где же вы пропадали? Вас ищут по всему лесу...
– Я не терялся, – резко оборвал ее Николо Барка. – Даже если эти псы твоего деда так решили. Они слишком глупы, чтобы додуматься до иного поворота дел. И слишком верны своему вожаку, забыв, что он давно мертв. Дважды дурни.
Фратер Бруно вышел на поляну. В полумраке его лицо казалось серым, но щеки и лоб испещряли темные полосы. Царапины?
– Что с вами стряслось, джиор Николо? Что с вашим лицом? Вы дрались?
Николо Барка коснулся подбородка, размазав по коже кровь.
– Это? Это пустяки. Это ничто по сравнению с тем, что со мной по-настоящему случилось.
– И что же? Скажите. Быть может, я смогу помочь....
– Ты?! – крик был так внезапен и жуток, что Эрме отшатнулась, словно от удара.
– Ты?! Помочь?! Мне?! Ты не смогла помочь даже себе! Ты пошла на зов. Ты откликнулась. Ты позволила себя увидеть. Они знают, что ты есть, а значит, нас уже двое. А ты даже не понимаешь, что это значит.
Он улыбнулся — широко и жутко, и Эрме только сейчас заметила, что губы у него тоже темные.
– Но не все потеряно. Ты не смогла пройти лабиринт. Не осилила. Это судьба, и я не позволю, чтобы у тебя был второй шанс. Они не получат ни меня, ни тебя. Они молчат, и это правильно. Они должны замолчать навсегда.
Он поднял руку с ножом.
– Опомнитесь, джиор Николо. Ваши слова безумны. Кто те люди, о которых вы говорите?
– Они? – Николо Барка рассмеялся в голос. — Дурочка. Они не люди. Они чудовища. Они уничтожили меня. Они заставили меня видеть, заставили слышать, заставили говорить. Я поверил им, а твой дед поверил мне. Два дурака, два подонка. Но он уже мертв, он умер рабом фантазий, а я... я опомнился. Я прозрел и и сделал правильный выбор.
Эрмэ слушала, стараясь в то же время отыскать взглядом нечто острое и тяжелое. Палку, камень, что-что, чем можно дать отпор. Но ничего не было. А четки здесь не помогут. Она не успеет ими воспользоваться.
Николо Барка улыбался темным ртом.
«Слюна меняет цвет, делаясь багрово-черной. Язык также окрашивается в черный. Сие есть первый знак..».
– Расскажите мне подробнее, джиор Николо.
– Тянешь время, да? Нет, больше тебе ничего не надо знать. Все лишнее.
Он шагнул вперед. Теперь между ними был только тлеющий костер.
– Пойми, женщина, я сделаю это без радости. Но и без сожаления. Это зрело в вашей породе, но лишь в тебе проросло. Сорняк выпалывают. Это судьба.
Эрме попятилась, пытаясь принять решение, куда бежать. До спуска вниз было не добраться. Да и не сможет она в полумгле сползти по круче. Свернет шею. Прорваться к пещере? Она не сумеет, не успеет...
«Человек становится подобен быстротой пустынному барсу...».
– Ты же знаешь, что не увернешься, – проговорил он, направляя на нее нож. – Просто прими свою участь.
– Да, – ответила Эрме. – Ты прав. Я иду. Сейчас.
Она шагнула вперед, сгибаясь, словно в поклоне, и с размаху черпанув ладонью горсть углей и пепла из костра, с криком швырнула в лицо Николо Барке.
От неожиданности и боли он взвыл и выронил нож. Тот упал прямо на угли, и Эрме не рискнула поднять. Сжав обожженную руку, она отбежала на несколько шагов в сторону, к тропе, но остановилась, оглянувшись.
Николо Барка пошатывался, топчась на месте, и зажимая ладонями лицо.
– Тварь! – проревел он. – Такая же, как они все. Скользкая тварь, не горящая в огне. Думаешь, ты уцелеешь?!
Движения его становились все более растерянными, словно у пьянчуги, которого одолела охота поплясать. Внезапно Николо Барка оступился и рухнул наземь.
– Не сейчас, – хрипел он. – Еще рано... Рано!
Он попытался встать, упираясь руками в землю, но колени вновь подогнулись, и Эрме увидела, как тело его начало содрогаться.
«Мышц и суставов неестественное сотрясение, лишающее всякой возможности стоять на тверди».
Все, в точности как по книге, подумала Эрме, завороженно смотря на эту картину. Но если правда это, то правдой может оказаться и продолжение. Она поглядела на ломаную линию горизонта — та начала слегка розоветь.
– Эрме!!!
На поляну, с треском ломая ржаволист, вывалился Тадео – всклокоченный и с чикветтой. Боги, Тадео с чикветтой! Нелепое зрелище, но оно невероятно согрело душу.
– Что случилось?! – дико заорал он, воинственно взмахивая клинком, словно дубинкой. Лезвие свистнуло, описав несусветную дугу. С ржаволиста полетела наземь срубленная ветка.
– Много чего, – вздохнула Эрме. – Даже не знаю, как и начать. Тадди, держи оружие правильно. А лучше – опусти. Поранишься. Вот так. Где Крамер?
– Спит, как сурок, – выпалил Тадео. – Только носом свистит. Я проснулся — тебя нет, а он бревно бревном. И тут крики. Я взял его чикветту и побежал сюда. А это что, Николо Барка? Что с ним? И где ловцы?
– Второе — без понятия. А первое... Он пытался напасть на меня, но неверно рассчитал время. И сейчас расплачивается за это.
– Надо его связать, раз он безумен, – нерешительно начал Тадео. – Наверно...
– Нет, – ответила Эрме. – Ничего уже не надо.
