Спасибо, эрэа
Красный Волк, Эйлин 
- Держи, Мишель, тут все, необходимое приличному пажу знатной дамы. Так что хватит валяться, вставай, примеряй новую шкурку!
Мюхе недоуменно повел глазами. К тому, что его именуют то Михалем, то Мишкой, то Мишелем, он уже привык, а вот к тому, что ему предстоит быть пажом у госпожи Дануты – никак. Видел он пажей: все благородные, разряженные, порхают, как бабочки у столов, подносят своим хозяйкам напитки и фрукты, таскают за ними шлейфы (а вот, кстати, зачем эти хвосты у одежды нужны? Разве в таком по дороге зимой пройдешь? А уж на конюшне или в свинарнике… Хотя, такие дамы, да и пажи, по свинарникам не ходят, им не надо выносить прожорливым свиньям бадьи с помоями). Тут Мюхе понял, что не давало ему полностью отдаться радости от перемены своего положения – слишком памятной была та ночь: труп на лестнице, яростная фигура убийцы, встреча у помойки, падение… Ну, раз уж убежать ен получилось, придется надевать новую одежду и постараться отблагодарить красивую молодую госпожу за спасение усердной службой. Знать бы еще, что надо делать.
- Мишель, ты заснул? Давай поворачивайся. Смотри, вот тут шнуровка, а это шоссы, и башмаки примерь, подходят по ноге?
Подходят-то подходят, только как в этом ходить, если раньше ничего кроме деревянных башмаков, да и то самой лютой зимой, не носил? Благородные, само собой, ходят обутыми постоянно, а зачем обувь, коли есть просто ноги, зря только деньги потратишь на все эти глупости. Ух ты, как тепло в шерстяном сюрко поверх льняной коты. Яркие какие, бордовые, как у госпожи!
- Ну вот, а теперь поглядим, что с волосами.
А что тут глядеть, чуть последние лохмы не выдрали, когда мыли и вычесывали. А зачем? Кому вошки мешали, тоже божья тварь, отец Дитер из кирхи святого Мартина говорил «божьи жемчужины». Подумаешь, кусают немного. Есть хотят, вот и кусают, не съедят совсем, Мюхе для них немного кровушки не жалко. Так нет же, вытравили всех, извели. Хотя, так даже лучше, чесаться не надо постоянно.
- Ну, волосы вполне прилично выглядят, хоть и нечесаны, надо, чтобы на плечи ложились красивыми волнами. Вот тебе кале, покрой голову.
Шапочки у Мюхе сроду не было, на зиму хватало и капюшона.
- А поворотись-ка, сынку, - рассмеялся Рене. – А что, мы с Даной тебя спасли, так что можем считаться вторыми родителями. Погляди на себя.
И тут трубадур подвел мальчика к диву невиданному: на стене висело круглое стекло в золоченой раме, а в нем отражался веселый темноволосый рыцарь и маленький светловолосый паж с растерянным бледным личиком. Мюхе даже отшатнулся: колдовство!
- _Стой же, дурачок, - придержал его за плечо Рене. – Это зеркало, всего навсего зеркало. Никогда не видел? Там, за высокими горами есть теплое море, а на берегу его вольготно раскинулся город на воде. Все люди там веселы, плавают на длинных черных лодках по улицам-каналам и поют задушевные песни. Вот в том дивном городе и научились делать зеркала, отражающие окружающий мир. Ничего волшебного в этом нет, просто человеческое умение и труд.
-Ну как вы, уже готовы? Как мой юный паж? Погляди, Шарль, какое у меня новое приобретение!
Рене с мальчиком повернулись к вошедшим. Рядом с Данкой стоял высокий рыцарь с лицом решительным и суровым, сейчас несколько смягченным при виде растерянного ребенка.
- Подойди сюда, малыш. Я принес тебе подарок.
Мюхе робко приблизился к разодетому в бархат и парчу принцу, настороженно рассматривая его из под сведенных светлых бровей. Шарль протянул мальчику кинжал в простых кожаных ножнах, украшенных серебряными гвоздиками. Новоиспеченный паж нерешительно протянул руку и, вдруг, словно обжегшись, отскочил назад и спрятался за спину Рене.
