Благодарю, эрэа Convollar, что читаете и комментируете!
Немного трудно после спойлеров возвращаться в 815 год, но солнечные тёплые эпизоды читать всегда приятно. Хорошо, что люди, за очень редкими исключениями, не знают своего будущего. Знать, что тебе никак не удастся уйти с предначертанной тропы - такое могут выдержать только очень сильные, такие, как Карломан.А нам именно после спойлеров захотелось написать такой легкий и светлый, весенний рассказ. И мы перенеслись в то время, когда еще все живы, и в их жизни происходят радостные события.
Определенные намеки на будущее, впрочем, все же мелькают. Но они еще не омрачают душу наших героев. И тот же Карломан искренне радуется вместе со своей семьей. Не надо считать его жизнь трагической, только потому что у нее будет трагический финал.
"И был месяц май..." (продолжение)
Луитберга с сыновьями направилась в сторону замка. Она шла медленно, неся свое отяжелевшее чрево. Мальчики же стремились побежать вперед, но сдерживали шаг, чтобы поравняться с матерью, по которой соскучились за время своего отсутствия.
- Матушка, мы многому научились при дворе нашего дедушки, герцога Андосийского! - проговорил Хлодион, старший сын. - Мы уже знаем все придворные обычаи, ибо служили пажами. Нас учили сражаться горским коротким мечом и стрелять из лука...
Хродеберг, названный в честь бездетного двоюродного деда, брата бабушки Альпаиды, энергично встряхнул черными кудрями, поддержав брата:
- Да, матушка, и еще мы охотились на серн в Андосийских горах, карабкались на скалы вместе с придворными охотниками! Крутизна была вот такая! - он изобразил рукой отвесный склон горы.
Луитберга вздохнула и, как раньше Аделард, положила руки на головы сыновьям, идущим справа и слева от нее.
- Как вы оба выросли и окрепли, мальчики! Вижу, Андосия многому научила вас. Но все-таки, я благодарна моему сиятельному отцу, что он позволил нам повидаться!
- Конечно, матушка! - Хлодион, как старший, с важным видом взял мать под руку и повел ее, как подобало мужчине. А Хродеберг склонился к другой ее руке и почтительно поцеловал, как учили при дворе.
Луитберга улыбнулась, глядя на сыновей. Они сильно изменились, выросли и повзрослели, пока воспитывались в Андосии, но все-таки сохранили памятные матери черты характера. И сейчас она радовалась, узнавая их заново. Ангеррану их старшие сыновья напоминали его самых младших братьев, Аледрама и Аделарда, которых в семье графа Кенабумского называли Лисятами. И верно, другой такой беспокойной парочки требовалось еще поискать! Но теперь их мать находила, что они держатся иначе, чем в детстве. Несомненно, их дед, герцог Вилдигерн Мудрый, многому научил мальчиков. Они веселились, вернувшись домой, но могли держаться, как подобало наследникам знатного рода. Что ж: ведь у отца Луитберги не было сыновей, и его наследником должен был стать один из ее мальчиков! Благо, в Андосии возможно было наследство по женской линии, в отличие от королевства Арвернии. Конечно, ее батюшка позаботится о воспитании ее сыновей наилучшим образом. Уже сейчас и Ангерран, и Луитберга могли гордиться успехами старших мальчиков.
***
Тем временем, Ангерран с Аделардом шли позади них, негромко беседуя между собой.
Старший брат с чувством проговорил:
- Я рад, что твоя рана полностью зажила, Аделард! Хоть и жаль мне, что скоро придется расставаться!
Аделард повел плечами, радуясь, что недавняя рана не напоминает о себе, и ничто не мешает двигаться, как раньше.
- Что поделать, брат! Я - посвященный воин Циу, и мое место сейчас рядом с моими братьями, на междугорской границе! Задерживаться здесь было бы преступлением.
Ангерран глубоко вздохнул.
- И все-таки, твое ранение встревожило наших родителей, братец! Должно быть, нашей матушке потребуется все ее мужество, чтобы проводить тебя в путь.
В ответ Аделард лишь неопределенно развел руками.
- Я - воин Циу, и должен исполнять свой долг! Мои родители знали, чем мне придется рисковать, когда благословили вступить в воинское братство. Поверь, что и мне жаль причинять тревогу нашей благородной матушке! Все, что я могу обещать - что не стану рисковать зазря. Не подставлю голову понапрасну. Только если это окажется необходимым для нашей победы над Междугорьем! - голос Аделарда окреп, налился железом, а лицо его осветилось от воодушевления, сделалось прекрасным в яростном самоотречении.
Ангерран хлопнул брата по спине, понимания его стремление.
- Что ж, да будет так! Мы все станем ждать тебя и надеяться на лучшее! Хотелось бы, чтобы вам хватило сил поскорее разбить междугорцев, и Норны привели тебя домой живым и здоровым!
Аделард задумчиво улыбнулся и ничего не ответил. Он и сам мечтал вернуться с победой. Но, побывав на войне, младший сын Карломана вполне осознал, что общая победа может быть достигнута лишь ценой жизни части воинов. Разумеется, только Норны знают наперед судьбу каждого. И все воины, идя в смертельный бой, надеются вернуться живыми. Но иногда выпадает необходимость осознанно пойти на смерть, оставив надежду. А братья Циу, к которым принадлежал Аделард, всегда готовы были рисковать собой первыми. И юноша сознавал, что и ему понятен порыв самоотречения. Иначе он не сделался бы посвященным бога воинской жертвенности...
Отогнав такие мысли от себя, Аделард встряхнул чернокудрой головой и с улыбкой обратился к брату:
- Ну а когда же Луитберга родит ребенка? Мне бы хотелось перед отъездом успеть увидеть своего племянника, подержать на руках. Потом и воевать будет легче.
Ангерран отметил про себя, что брат думает так же, как и они с Луитбергой.
- Мы тоже надеемся на это, братец! Луитберга ждет родов в любой день, а может, и в любой час. Так что ты, наверное, успеешь увидеть нашего младшего сына.
- Замечательно! - широко улыбнулся Аделард.
И сыновья Карломана бодро зашагали к замку, идя по тропинкам между ухоженных садовых кустов.
***
Тем временем, в покоях графа Кенабумского беседовали сам Карломан, Альпаида и ее отец, принц Дагоберт Старый Лис. Он только накануне приехал из Арморики, наместником которой был назначен ныне. После того, как в прошлом году Дагоберт передал жезл коннетабля своему сыну Хродебергу, король Хильдеберт IV, или, скорее, королева-мать Бересвинда Адуатукийская, послали его надзирать за беспокойными "детьми богини Дану".
Отдохнув с дороги, Дагоберт готов был побеседовать с дочерью и племянником-зятем обо всех важных делах.
Они сидели втроем за легким завтраком в покоях графа Кенабумского. Комната была широкой, просторной, светлой. В распахнутое настежь окно лился солнечный свет. Теплый юго-западный ветер приносил запахи цветущего сада, упоительные ароматы весны, доносил птичьи голоса. Карломан Кенабумский любил в помещении свежий воздух. Впрочем, в это чудесное весеннее утро никому не захотелось бы закрывать окна.
На завтрак подавали спаржу с овечьим сыром, жареную утку и пирог только что из печи, горячий, дышащий, воздушный. К этим яствам было подано свежее молоко и мятный отвар.
За завтраком Карломан спросил у тестя, не в силах более сдерживать любопытство:
- С чем ты приехал, батюшка Дагоберт? Как обстоят дела в Арморике? И как приняли тебя в должности наместника?
Дагоберт доел свою долю пирога и тонко улыбнулся, радуясь, что приехал к своим детям и внукам:
- В Чаор-на-Ри все здоровы, хвала Владыкам Асгарда! Дядюшка Сигиберт бодр, и еще крепко держится на ногах, однако без нареканий передал мне знаки наместничества. Он говорит, что теперь, на покое, надеется прожить до ста лет.
- Да будет так! - воскликнула Альпаида, подняв кубок с освежающим напитком. Карломан повторил ее жест и многозначительно улыбнулся. Жена и тесть заметили его улыбку, но не стали спрашивать о ее причинах. Кто мог знать, что и откуда было ведомо Карломану?..
- А как приняли тебя вожди кланов? - спросил он у Дагоберта. - Надеюсь, не выражали недовольства?
- В Арморике сейчас затишье, после того, как ты в прошлом году был возвращен нас всем, - лицо Дагоберта на миг омрачилось при воспоминании о трагедии на ристалище. - "Дети богини Дану" успокоились, видя, что все вновь идет заведенным порядком. Вожди Партии Меча - Конмаэл Свирепый со своими соратниками, - пытались было задавать мне каверзные вопросы о намерениях королевского двора. Но твоя матушка, Карломан, великая королева Гвиневера, и твой названый отец, Теодеберт Миротворец, высказались в мою пользу. Жаль, что вы не слышали их речей, право слово! Они так расхвалили мои заслуги перед Арвернией и Арморикой, что я сам не подозревал столь огромного их значения! Особенно подчеркивали, что я всю жизнь был таким же другом для Арморики, как и мой достопочтенный дядя, принц Сигиберт, хоть и не связан так тесно с "детьми богини Дану". Они заверили, что все, что я сделал на благо королевства за всю жизнь, как воин и муж совета, в конечном итоге, шло на пользу также Арморике и ее жителям. Напомнили о моих заслугах, когда я был маршалом запада, во время войны с викингами. Говорили и о тебе, Карломан: ведь именно я представил тебя к королевскому двору Арвернии, и позднее был твоим наставником. Значит, то, что ты, танист Арморики, обрел власть, почти равную королевской, тоже моя заслуга!.. Словом, Гвиневера и Теодеберт расположили ко мне "детей богини Дану". Более искусных дипломатов не знает наше время!.. Да им и нельзя иначе, правя таким беспокойным племенем!
Карломан наполнил кубки из стоявшего на столе кувшина себе, жене и тестю горячим мятным отваром, и вновь торжественно провозгласил:
- Да здравствуют матушка Гвиневера и батюшка Теодеберт! Да пошлют им все боги Арвернии и Арморики долгую жизнь и побольше счастья!
Альпаида и Дагоберт с готовностью поддержали его пожелание. Затем новый наместник Арморики весело проговорил:
- Гвиневера с Теодебертом, а также Сигиберт, Риваллон, и вся наша родня в Арморике передает вам и всей вашей семье тысячу добрых пожеланий! Кроме того, я привез подарки для всех, а самое главное - для ребенка Ангеррана и Луитберги, что должен вскоре родиться. Все родные не меньше меня радуются, что на свет появится мой маленький правнук, продолжатель рода графов Кенабумских!
При этих словах Карломан как-то странно взглянул на тестя, словно узнал в сказанном им решение Норн.
- Что ж, кто знает: может быть, так и произойдет, - согласился он. - Мои старшие внуки явно тяготеют к материнской родне. В горах Андосии ждет их будущее! Так что, очень может быть, мальчик, что скоро родится, со временем будет владеть этим замком, воздвигнутым самим Карломаном Великим, нашим бессмертным прародителем!
- Да здравствует будущий потомок рода Карломана Великого, ваш младший внук и мой правнук! - провозгласил Дагоберт Старый Лис, в свою очередь поднимая кубок с мятным освежающим напитком.
- Пусть растет здоровым и крепким! - присоединилась Альпаида, счастливо улыбаясь.
Глядя на нее в этот миг, никому бы не пришло в голову, что эта еще молодая и красивая женщина может быть бабушкой, причем неоднократно. Тем более - что ее старшие внуки уже учатся владеть оружием и лазают по горам. Карломан, взглянув на жену, залюбовался ею. Он знал, что в прошлом году, когда он едва не погиб от меча своего короля, Альпаида вместе с ним находилась на грани смерти. Но он исцелился благодаря живой воде вейл, и жена тоже вполне восстановилась. Пережитое потрясение не оставило на ней следа. Лишь ее роскошные черные волосы несколько посеребрила седина, но и это шло ей и нравилось ее супругу. В таком облике Альпаида напоминала ему мудрую женщину былых времен, вдохновенную прорицательницу, жрицу, сивиллу, умудренную не годами, а знанием жизни. Вечером, наедине, Карломан, лаская волосы жены, говорил ей об этом. И потому Альпаида не закрашивала волосы чудодейственными средствами из Агайи и восточных стран, какими пользовались многие знатные дамы, не желавшие стареть. Ибо твердо знала, что Карломан любит ее такой, какая есть. А душой они оба оставались молодыми, хоть у них и подрастали внуки. Даже тревога за младшего сына, сражающегося в Междугорье, не могла состарить их.
Глядя на мужа и отца, Альпаида взволнованно проговорила:
- Я счастлива, что мы все собрались здесь! И ты, Карломан, можешь отдохнуть со мной здесь, весной, как некогда. И ты приехал, батюшка. И Луитберга родит в кругу семьи, окруженная любовью. Даже ее мальчики, наконец-то, приехали повидаться с родными. И Аделард, хвала Владыкам Асгарда, совершенно залечил рану... Теперь, как бы ни сложилась жизнь в дальнейшем, а все-таки, мы сохраним эту встречу в памяти, как величайшее сокровище! Она будет утешать и согревать в будущем.
Все трое помолчали, ибо за будущее было трудно поручиться. На востоке бушевала война, и Аделард собирался в ближайшие дни уехать туда, к братству Циу, что всегда первым встречало натиск междугорцев. Там же, во главе арверснких и союзных войск сражался сейчас и коннетабль Хродеберг, старший сын Дагоберта Старого Лиса, брат Альпаиды.
- Какие вести с востока? - осведомился Дагоберт.
Майордом Арвернии нахмурился:
- Хродеберг сообщает, что происходят в основном отдельные стычки, небольшими отрядами. Междугорцы захватили несколько приграничных крепостей и оставили в них гарнизоны, а наши теперь стараются выбить их оттуда. И наши войска захватили междугорские крепости, в свой черед. Однако перевеса пока не имеет ни одна из сторон, и обе действуют осторожно. До решающего сражения пока не дошло.
Дагоберт кивнул и проговорил веско, как подобало бывшему коннетаблю Арвернии:
- Поворот в войне еще не произошел. Пока еще обе стороны готовятся, собирают силы и прощупывают друг друга. Хродеберг понимает, что всему свое время; у него моя выучка! - Старый Лис не мог скрыть гордости за сына. - Так думаю, что пройдет время, прежде чем обе стороны соберут главные силы для решающего удара! И тут уж кто кого! Тогда и решится исход войны. А пока - надо собрать большое войско, да всех обучить, да снарядить рыцарей и кнехтов, снабдить, чтобы воины и кони не голодали в походе... Да просто провести большое войско горными тропами к месту сражения - уже трудоемкое дело! Так что время решающей битвы еще придет... А пока пожелаем победы нашим храбрым защитникам, и пусть как можно больше их вернется живыми!
Дагоберт осушил кубок мятного отвара. Карломан и Альпаида последовали его примеру.
