Дружная семья, родичи понимают друг друга и поддерживают.Именно такую семью нам и хочется показать!ЦитироватьИбо твердо знала, что Карломан любит ее такой, какая есть.Это и есть любовь, не за что-то, а потому, что ты есть. Аделарда жаль, особенно после спойлеров.
Да, и потому любовь Карломана и Альпаиды сумела выдержать все испытания, и только усиливается с годами.
"И был месяц май..." (продолжение)
За завтраком Карломан, Альпаида и Дагоберт продолжали беседовать о государственных и семейных делах. Они не спешили, ибо сегодня у них было достаточно свободного времени, что, вообще-то, выдавалось не часто. Все трое искренне радовались возможности вот так сидеть и беседовать о чем угодно. Ибо никто не мог поручиться, когда им удастся встретиться в следующий раз. И теперь приятная беседа словно бы насыщала всех троих больше, чем яства, которым они все же отдавали должное.
После разговора о войне на востоке, Дагоберт вспомнил о своем младшем внуке, который вскоре должен был возвратиться туда.
- Ну а как себя чувствует Аделард, наш герой? - осторожно поинтересовался он. - Я надеюсь повидать своего младшего лисенка!
Карломан с Альпаидой переглянулись. Видно было по их лицам, что они давно переговорили между собой о судьбе младшего сына, и готовились принять все, что выпадет на его долю. В этом, как и во всем остальном, чета графов Кенабумских поддерживала друг друга, сохраняя лад между собой.
И Карломан ответил первым. При этом, лицо его выглядело невозмутимым, так что Дагоберту нечего было прочесть на нем:
- К счастью, Аделард еще здесь, батюшка Дагоберт! Его рана совершенно зажила, и ты скоро сможешь повидать его. И, скажу без ложной скромности: я горжусь тем, как мой младший сын успел проявить себя на войне! Самые лучшие посвященные рыцари Циу хвалят его заслуги.
Альпаида кивнула, подтверждая слова супруга. Но уж кто-кто, а ее отец достаточно хорошо знал дочь, чтобы понять, что она тревожится за сына, как любая мать. Но Альпаида Кенабумская была дочерью, сестрой, женой и матерью воинов. Она преодолевала страх за самых близких, ибо понимала, ради чего сражаются мужчины. И вот, она отозвалась, скрывая тревогу:
- К счастью, вы скоро встретитесь с Аделардом! И я надеюсь также, что мой сын станет дядей, прежде чем покинет нас. Ему уже скоро пора уезжать - через столицу, на границу с Междугорьем!
Дагоберт понимающе кивнул. И поспешил сменить тему, желая отвлечь дочь и зятя:
- Кажется, в столице дела наконец-то пошли на лад! Меня радует, что королева Кримхильда живет в мире с королем, и что ее влияние при дворе все усиливается. Король так сильно любит свою жену, которая должна скоро подарить ему ребенка, что сама королева-мать не может ничего сделать! Она вынуждена терпеть, что Хильдеберт в первую очередь прислушивается к Кримхильде, а к ней - уж потом! - Дагоберт не мог скрыть злорадства по отношению к королеве Бересвинде Адуатукийской, которую давно не выносил.
Альпаида проговорила с улыбкой:
- Хильдеберт и Кримхильда - прекрасная пара, на них приятно смотреть! И никакая королева-мать не сможет вклиниться между ними, испортить им праздник в честь рождения ребенка, что ожидается скоро!
Дагоберт кивнул в ответ, уже зная, что Карломан предсказал королевской чете рождение девочки.
- Королева Гвиневера Армориканская польщена тем, что Хильдеберт и Кримхильда решили назвать свою дочь в ее честь, пусть и после долгих споров! Хотя бы и на арвернский лад - Женевьева.
Карломан улыбнулся в ответ.
- Я рад, что так! А королеву-мать мы до окончания войны с Междугорьем займем важными вопросами, чтобы ей некогда было вмешиваться в семейную жизнь Хильдеберта и Кримхильды. К примеру Окситания... Нам пришлось отправить Матильду ко двору ее супруга. По моей просьбе, герцогиня Окситанская станет оказывать посильную помощь, чтобы ее ненадежный супруг не ударил нам в спину во время войны с Междугорьем и Тюрингией! Я послал Аледрама вместе с Матильдой, чтобы оберегать ее и следить за Реймбаутом Окситанским. Пусть королева-мать, с ее богатым опытом интриг, попробует привязать к Арвернии самого ненадежного из вассалов еще крепче!
- Надеюсь, что это пойдет на пользу! - согласился Дагоберт. - Что ж, даже королева-мать радуется, что у королевской четы, наконец-то, должен родиться ребенок. Хоть она и была недовольна, когда ты предсказал рождение дочери, а не сына-наследника.
Карломан лишь улыбнулся, польщенный, что все непререкаемо верят его предчувствиям. Впрочем, они еще никогда не подводили. Для вещего оборотня не было тайн внутри человеческого тела. Да и знание людских душ чаще всего срабатывало безошибочно. Хотя иногда такое все же случалось; всего на свете не могли знать даже Высшие Силы.
Альпаида же проговорила, думая о королевской чете:
- Хильдеберт и Кримхильда совсем еще молоды, они смогут породить еще много детей! На сей раз у них родится дочь, но, надеюсь, в следующий раз боги пошлют им и сына! Даже когда они горячо спорили об имени для своей дочери, было видно по ним, как сильно они на самом деле любят друг друга. Хильдеберт и Кримхильда выстрадали свое счастье, и тем больше дорожат им. Если и случаются между ними размолвки, то примирение сближает их еще больше. А, когда их дочь родится на свет, счастье королевской четы станет полным. Как у нас с Карломаном, и у нашего первенца Ангеррана с Луитбергой! - графиня Кенабумская переглянулась с супругом, и тот кивнул ей, улыбнувшись и весело блеснув ясными зелеными глазами.
Поглядев на дочь и зятя, Дагоберт весело спросил:
- А что касается другой пары молодых родителей - решили ли Ангерран с Луитбергой, как назовут своего младшего сына?
Родители Ангеррана переглянулись, задумчиво глядя.
- Пока нам ничего не говорили об этом, - признал Карломан.
Дагоберт, отодвинув блюдо со спаржей, протянул руку зятю и усмехнулся:
- Я думаю, что Ангерран скоро попросит у тебя, чтобы ты, как глава семьи, нарек имя сыну, что должен у него родиться! Ангерран всегда был почтительным сыном. Так что лучше всего тебе заранее подготовиться и выбрать имя своему внуку, не то тебя застигнут врасплох! Сами-то вы каким именем желаете назвать младшего внука?
Супруги немного помедлили, размышляя. Затем Альпаида проговорила первой:
- Мне бы хотелось назвать внука именем нашего сына Аделарда! Ведь он, вступив в братство Циу, никогда не женится, и не оставит детей, как и мой брат Хродеберг, хоть и по другим причинам. Хотелось бы, чтобы имя Аделарда было увековечено среди наших потомков! - Альпаида сама не сознавала вполне, почему ее так волнует, чтобы имя ее младшего сына не исчезло бесследно.
Карломан задумался, словно прислушиваясь к еще незаметным пока голосам будущей судьбы:
- Я полагаю, что сперва надо все-таки поговорить с Ангерраном и спросить у него, как они с Луитбергой желают назвать своего сына! Не будем спешить с нашими собственными пожеланиями.
Дагоберт кивнул и улыбнулся, припоминая события давнего прошлого:
- А я хорошо помню, как нарекли имя тебе самому, Карломан! Мой царственный отец, вещий король Адальрик VII, имел дар предвидеть будущее. Тогда Гвиневера, находясь на последних сроках беременности, собиралась уехать к себе, в Арморику, морозной, снежной зимой. Перед самым отъездом она зашла в покои к королю, вместе с твоим отцом, моим братом Хлодебертом, со мной и со своим почтенным отцом, майордомом Риваллоном. Король Адальрик тогда уже был смертельно болен. Он скончался через несколько месяцев после твоего рождения, Карломан... И вот, мы вошли, извинившись, что вынуждены потревожить короля. Он отдыхал, но тут поднялся с постели, словно был здоров. Трогательно простился с Гвиневерой, ибо она воспитывалась при его дворе, и он любил ее, как родную дочь. В глубине души, отец всегда сожалел, что ради политических выгод вынужден был разлучить их с Хлодебертом и женить своего среднего сына на надменной Радегунде Аллеманской. Но все же, отец напомнил им, что они обязаны проститься навсегда. Я стоял рядом с братом и видел, как он помрачнел и печально склонил голову. Затем король Адальрик Вещий возложил руки на живот Гвиневере, - как сейчас помню, на ней было изумрудно-зеленое шерстяное платье, - прислушался, как двигается в чреве матери ребенок, готовый вскоре родиться на свет. И он проговорил торжественным голосом, так что я на всю жизнь запомнил каждое слово: "Гвиневера, названная дочь моя! Мы с тобой больше никогда не увидимся в Срединном Мире, так что исполни мою просьбу! Своего младшего сына, что вскоре родится, назови Карломаном! Ибо он будет достоин этого имени, в честь величайшего из наших прародителей. Мы, арверны, чтим Карломана Великого первым после богов, но и вы, "дети богини Дану", признаете мудрость и такт, с каким он присоединил Арморику к своим владениям. Так и твоего сына станут почитать оба наших народа, и еще множество других людей и альвов, за его воинскую доблесть и мудрость политика, за великие дарования и его светлую душу. Дай ему имя Карломан! У себя в Арморике ты вырастишь сына достойным этого имени. Тебе помогут твои близкие. А, когда он подрастет, пришли его сюда, в Кенабум, к королевскому двору! Здесь его отец и другие родичи дадут ему должное воспитание", - при этих словах король поглядел на Хлодеберта и меня, и мы поспешили кивнуть. Затем наш батюшка устало сел на постель и сказал Гвиневере еще: "Я рад, что могу еще напутствовать моего внука Карломана! Теперь я могу быть спокойным за будущее нашего рода! Ибо, хоть ему не суждено быть королем Арвернии, но короли без него - ничто!.. А вы, сыновья мои, и ты, мой майордом, запомните: твой, Хлодеберт, сын от Гвиневеры, Карломан, будет опорным столбом Арвернии и Арморики, как Ясень Иггдрасиль, на котором держится все мироздание!"
Дагоберт Старый Лис, совсем уйдя мыслями в прошлое, что, словно наяву, вставало сегодня перед глазами, наконец, вернулся в настоящее. Взглянул на зятя и на дочь, и хитро подмигнул Карломану:
- Не зря мне запомнились эти слова, хоть я и был тогда поражен, как и все, слышавшие их! Имя Карломан слишком священно для нас, арвернов, чтобы рисковать давать его даже законным королевским наследникам. А этот ребенок - то есть, ты, - был сыном конкубины. И тем не менее, король Адальрик Вещий говорил с таким пророческим вдохновением, что никому из нас и в голову не пришло усомниться, что все сбудется! Затем мой брат Хлодеберт и ее родные проводили Гвиневеру в путь до границы с Арморикой. Там, в замке Тинтагель, ты и появился на свет. И твои родители не усомнились, назвав тебя в честь величайшего из прародителей!
Карломан уже слышал раньше об обстоятельствах своего имянаречения. От матушки, от деда Риваллона, и даже от духа своего отца, с которым встретился в прошлом году, когда сам пребывал на пороге Сумеречной Тропы, после трагедии на ристалище. Тем не менее, он выслушал Дагоберта очень внимательно, ибо любое свидетельство семейной истории имело значение.
А Дагоберт улыбнулся племяннику от всей души, не скрывая радости:
- Я счастлив, что своими глазами вижу, как сбылось пророчество моего отца! Ибо сейчас мы находимся в тех самых покоях, где король Адальрик Вещий изрек свое пророчество. И в замке, воздвигнутом Карломаном Великим, в Кенабуме, что более семисот лет был столицей Арвернии, где ныне меня принимаешь ты - граф Карломан Кенабумский, Почти Король! Но самое главное - ты опора престола, защитник арвернов и "детей богини Дану", помощник и наставник наших королей! Неограниченной в своих владениях властью обладают многие принцы крови, и даже богатые бароны могут чувствовать себя маленькими королями у себя в замках. Но только ответственность за свой народ, готовность служить ему всеми своими дарованиями, создает по-настоящему выдающегося правителя. Тебе от рождения присущи все лучшие качества, Карломан, а мы, твои близкие по обеим линиям родства, только развили их, как искусный ювелир шлифует драгоценный камень, придавая форму и блеск сокровищу, созданному богами. Пророчество моего отца, короля Адальрика Вещего, оправдалось вполне! И потому, в этот прекрасный весенний день я рад гостить у тебя, Карломан, Почти Король, и у моей дочери, твоей верной супруги!
- Да будет так! - поддержала Альпаида, наливая мятный отвар в кубки отцу и супругу.
Сам же Карломан Кенабумский поглядел на миг куда-то вдаль, и на губах его скользнула светлая и печальная улыбка.
- Благодарю тебя за столь высокое признание моих скромных заслуг, батюшка Дагоберт! Если я чего-то достиг, то лишь благодаря замечательным наставникам, среди которых был и ты!.. Носить имя Карломана Великого - высокая честь! Будем надеяться, что и наш с Альпаидой внук, что скоро родится, как бы его ни назвали, прославит свое имя.
. А что касается Корвина, то по-прежнему как-то тревожно: не слишком ли рано уверились маги, что его переиграли - и не готовит ли он им какого-нибудь пакостного сюрприза?.. Спасибо, эрэа Convollar! 
Но возможности гуаши открылись для меня с новой стороны. Большая часть, кстати, тут намазюкана не кистью, а руками, кисточкой только мелкие детали прописываются