Спасибо, добренькие эреа
Tory, Красный Волк, Akjhtywbz22, Карса, Эйлин, эр
Зануда 
Пожалуй, принц прав. Ей, после бессонной ночи и драки с этим негодяем, не стоит путаться у мужчин под ногами, сами справятся, не маленькие. А вот о маленьких пора подумать. И не только.
- Мюхе, ты вел себя, как настоящий мужчина. И Мартина спас, и Рыбака привез, и фон Цуккера ранил. Хороший был удар.
Мюхе подошел поближе, не выпуская из рук умиротворенно тарахтящего кота, уткнулся носом куда-то пониже груди, прижался всем телом. Данка взлохматила соломенную шевелюру пажа.
- Рыбак тоже молодец!- шмыгнул носом мальчишка.
- Рыбак у нас самый правильный молодец – первый драку начал, все лицо этому подлецу изодрал. Героический кот.
- Кошки – порождение тьмы, - пробубнил монах.
- Помолчал бы, - возмутилась Данка. – Это твой родич – порождение тьмы. Десяток беззащитных человек убил, этого мальчика дважды пытался убить, маленького герцога выкрал, вероятно, и дядю твоего к праотцам отправил, и тебя бы, не задумываясь, прикончил, слишком много знаешь.
- Я ничего не знаю. Ульрих только просил иногда принять его переночевать, как гостя обители или спрятать некоторые вещи.
- Интересно, что за вещи, небось пузырек с ядом или еще какую гадость.
- Я не интересовался, любопытство – грех.
- А пособничать душегубу, не грех? Ладно, с тобой капитул разберется, я слышала, церковники умеют выспрашивать почище светских властей. В любом случае, если не слишком замешан в делах барона, то ты теперь наследник поместья и титула.
- Мне ничего не нужно. Я смиренный слуга Господень. Я помолюсь за души невинно убиенных и за душу моего беспутного брата…
Под монотонное бормотание монаха Данка почувствовала, что засыпает. В тот же миг перед мысленным взором появился крутой склон, внизу серел лед озера. По склону карабкался, спотыкался, падал и вновь поднимался человек. Ульрих! Он, вероятно, не сумел раздобыть лошадь, и теперь изо всех сил стремился поскорее скрыться от возможной погони. А погоня и возмездие были близки: два всадника конь о конь приближались со стороны монастыря. Гнать лошадей по крутой дороге они не осмеливались, но и без того было понятно, что верхами преследователи быстро нагонят пешего. Беглец затравленно оглянулся, бешенство исказило черты некогда безупречно прекрасного, а теперь изодранного кошачьими когтями лица. Наконец, он решился и начал стремительно спускаться вниз, к озеру. Всадники на секунду замерли, затем решительно пришпорили лошадей.
- Стой! Не уйдешь! – взревел Шарль.
Рене же, против обыкновения, молчал, но это молчание было красноречивее любых слов.
Беглец, уже не оглядываясь, бежал, скользил, катился вниз по склону. За озером темнел лес. Если ему удастся перебраться по льду, то в лесу можно затеряться без особого труда.
