Спасибо, эрэа
Красный Волк, NNNika А еще весь отряд не уставал восхищаться Рыбаком. На привалах кот, не полагаясь на милость хозяйки, усердно мышковал, мол, вяленое мясо свежину не заменит. В дороге серый охотник приловчился ехать по очереди, то у Данки в корзине, то у кого-то из воинов на плече. Именно Рыбак первым почувствовал исходящую от случайного путника опасность. В тот день маленький отряд расположился на привал неподалеку от тракта. Собственно, сама дорога в этом месте больше походила на обычную лесную тропу, в последние дни исчезли с пути богатые каменные города, все больше появлялось деревянных строений, иногда можно было ехать сутками, прежде, чем заметишь притаившуюся деревеньку из пары домишек или встретишь путников. Тем неожиданнее было появление на тропе одинокого прохожего. Это был худой, изможденный человек в простой домотканой одежде, по виду – местный крестьянин. Он шел, немного пошатываясь, опираясь на суковатую палку, изредка покашливая. При виде обедающих путников прохожий остановился, как вкопанный, шарахнулся было в сторону, но затем нерешительно ступил к огню. Рыбак, спокойно дремавший на коленях у Данки, вскочил, зашипел, выгнув спину, и отпрыгнул в сторону.
- Ты что, морда косорылая? – возмутилась княжна. – Это же просто человек, не бойся.
По спине пробежал холодок. Что-то тут не так. Почему, обычно добродушный, кот так насторожился? Но в путнике не было ничего пугающего, человек как человек. Неказист, так это не преступление. У него и оружия-то при себе нет, только тощая холщовая торба.
- Подходи к огню, добрый человек, - кивнул поднаторевший в местных наречиях Арнольд. – угощайся, чем Бог послал.
- Дзякуй, светлы спадар! – мужчина нерешительно протянул руку к краюшке хлеба, взял ее в узловатую, морщинистую руку, словно величайшую драгоценность.
- Бери мясо, - усмехнулся Михаель. – Давно не ел? У тебя с собой никакого припаса нет.
- Два дни крошки у роце не было, - глухо произнес путник.
- Что ж ты без припаса в путь пошел?
Мужчина промолчал, только крепче сжал в кулаке хлеб и мясо, снова закашлялся. Франц плеснул в свой стакан вина, протянул:
- Выпей, застудился, небось, ночи еще холодные, а одежка у тебя скудная.
Все с тем же отрешенно-нерешительным видом путник взял посудину, жадно припал к краю.