А какой предмет должен был вести Игорь?
NNNika, должен был - литературу. Но продвинутые дети переквалифицировали его в историка.
3
Серый, в меру потертый коридор внезапно показался Игорю почти уютным, а грядущее впереди «окно» – почти бесконечным.
Если бы еще неподалеку коллеги в количестве трех штук что-то скорбно вполголоса не обсуждали. Не топтались среди серых, унылых, как всё здесь, стен. И упорно не уходили в учительскую - чаи гонять.
Теперь они проводили сияющего Игоря странными взглядами. Очевидно, всё это время ждали, что наивного новичка в классе съедят. Все свои уроки ерзали на стульях в нетерпении.
Даже вечно пьющий Куратор еще не встреченных Игорем Шакалов обнаружился неподалеку. Четвертым. Не в свое рабочее время. И даже трезвее обычного.
Правда, в стороне от прочих. Предметники его в компанию не берут? Из-за любви коллеги к алкоголю, нелюбви к душу, или тут настолько жесткое деление на касты? Воспитатели – это уже совсем не «элита» педсостава?
Кстати, темноволосый старшеклассник по имени Феникс обещал, что и с другими Блоками сложностей не будет.
Зато будут с именами. Игорь умудрился не спросить, какие данные числятся у ученика в паспорте. Точнее, в классном журнале. Документов на руках здесь у воспитанников нет. Независимо от возраста.
- Игорь Владимирович, можно с вами поговорить?
«Другой предмет». Кажется, его зовут Лохмач. То есть по-другому, конечно. Женя. У него Игорь данные уточнил. Но на официальное имя паренек отзывается не больше, чем хмурый, светловолосый Денис – на местные клички. Это Игорь заметить уже успел.
- О чём? – новый учитель нового предмета постарался не слишком напрягаться.
В конце концов, его собеседнику – не больше тринадцати. И он хоть сейчас не пялится как на воскресшего покойника.
Лохмач просто молча поплелся рядом, порой забегая вперед. Игорь даже шаг сбавил – приноравливаясь к чужим ногам. Покороче его собственных.
Когда коллеги и Главный Шакал остались позади, облегченно вздохнули ученик и учитель синхронно.
Дернул Игоря за руку Лохмач уже у самой учительской:
- Вы не волнуйтесь, Игорь Владимирович. Феникс просил передать, что кто-нибудь из нас всегда будет на ваших уроках в других Блоках. На всякий случай. Чтобы вам точно не мешали работать. Ну, кроме Братьев – там порядок и так. Ну и у Стукачей, но вы там поосторожнее.
Дежурить на его уроках? Вместо той «класснухи»? Вот поблагодарят-то Игоря коллеги – за недобор на собственных уроках.
Хотя… кто-то, может, и в самом деле – поблагодарит?
И кто такие Братья? Вряд ли второе название Шакалов или Бычар. Хотя как раз последние на эту роль так и просятся – на аналогии с «зоной».
- Там я тоже историк? – невесело усмехнулся горе-педагог.
- Почему? – вытаращил и без того огромные глаза Лохмач. Ярко-черные. Из-под неровно стриженой челки. – Вы же учитель, вы и решаете. Хотите литературу, хотите – историю. Да хоть то и другое сразу. Это мы классику знаем, и Стукачи еще. И Братья – некоторые, но не все. А Бычары и Шакалы – вообще нет. А у Стукачей историю вообще нельзя. Им веры нет.
Значит, Братья – это еще какой-то Блок. Будем знать.
Невысокая, стройная девушка в тонком бежевом платке, с перекинутой вперед светлой косой чуть не столкнулась с Игорем в коридоре. Спешила в учительскую быстрее.
Примерно его лет. Пожалуй, даже красивая. Только длинная юбка и такая глухая блузка ей не идут. А платок не идет вообще никому. При любом типе лица.
- Добрый день. Из какого Блока? – сочувственно спросил Игорь.
- Я у младших. Они – хорошие, - открыто и по-доброму улыбнулась молодая учительница. – Но общий двор, одна администрация, и корпуса соединяются.
Да уж. И как же ей наверняка страшно ходить этими коридорами! Она ведь еще и девушка. Самая обычная, даже хрупкая. И привлекательная.
- Здравствуйте, Татьяна Александровна! – громко выпалил Лохмач.
- Здравствуй, Женя, - только чуть напряглась она, вновь улыбаясь. Но уже более натянуто. - Совсем незачем так кричать. Я - не глухая.
Игорь бы продолжил новый разговор, но молодая учительница уже скрылась в спасительных недрах учительской. А ее новому коллеге туда ну совершенно неохота. В царство четырех столов сейчас подтянутся все отставшие коллеги. Наверняка станут расспрашивать, а что ему отвечать? Еще поймут, что врет.
А кто-то наверняка уже ждет Игоря с нетерпением.
Сначала надо выработать новую тактику поведения. В связи с внезапным изменением условий. А Игорь еще и сам в себя не пришел.
А вот перекусить уже пора. Аппетит наконец-то догнал и теперь жадно вцепился в голодающий организм. Причем вдобавок снова захотелось кофе – будто час назад не влили ведро. Или даже меньше часа.
Но сейчас можно снова – в виде исключения. Сегодня - заслужил!
Возле пахнущей горелой выпечкой столовой Игоря вновь догнал Лохмач. Только что ведь куда-то недавно испарился и уже вновь нарисовался. А сейчас влетел туда и жадно уставился на всё, что заказал педагог. Не горелое.
Действительно. Для учащихся же здесь рацион особый. И нормированный. И привязанный к времени завтрака, обеда и ужина. Ничего другого им просто не дадут.
А у учителей есть хоть какой-то выбор. И свои деньги.
Сразу вспомнилась столовка универа. Такая же бедняцкая остановка, дешевые шторы на окнах. И так же нуждаются в стирке.
И цены здесь – не выше.
Но в универе было комфортнее. Веселее как-то. Шум, голоса, гомон.
Преподы, конечно, были посерьезнее, но тоже как-то в эту демократию вписывались хорошо.
А тут сидят все с чопорными рожами - каждый по одному за столом.
Зато никто не лезет к самому Игорю. И к приведенному с собой Лохмачу.
А еще можно достать личные припасы. Из сумки. Прямо под странными взглядами парочки коллег.
И радостным - ученика. Которого явно не принято брать сюда в такое время, но какое Игорю дело до правил этого дурдома? А заодно и до злорадных педагогов, явно ждавших позорного провала новичка?
Ощущение, что Игоря здесь ненавидят поголовно все. И за что?
Лучше бы на урок уже шли. Перемена закончилась, дети ждут.
Но раз уж прихватил кое-кто вкусное прямо на урок – в сумке… «На потом, на сладкое». Чтобы хоть какой-то позитив душу грел. И не так тошно было.
- Хочешь чего-нибудь? – покосился на Женьку учитель. - Чаю или…
- Чай даже нам дают, - нетерпеливо отмахнулся Лохмач, жадно пожирая взглядом «витрину». – Хоть он для нас и шваброй воняет. И хлоркой.
Игорь тут же заказал для голодного мальчишки всё, что тот попросил. Кстати, запросы у ребенка оказались скромными – помидорный салат со сметаной, котлета, чуть теплый сырный суп. Женька просто уверенно протянул лапки с вилкой и ложкой к неуверенно предложенному «чему-нибудь» – и быстренько смел всё внутрь. Не стесняясь всех взрослых, кто продолжал пялиться. На единственного здесь сейчас подростка.
Игорю даже рожу скорчить в ответ захотелось – до того достали! Что, проголодавшегося ребенка не видели? Он, может, тоже сегодня не завтракал?
Зато при взгляде на заботливо прихваченное Игорем с собой аж глазенки у кого-то загорелись. У кого-то мелкого и худого.
Остальным на чужие фрукты всё равно. Они - не детдомовские и такое могут себе сами купить. И даже не такое.
- О, спасибо! – во весь рот заулыбался Лохмач, радостно хватая коричневый фрукт. Тоже мелкий. – Это мне? Мохнатое?
- Киви, - поправил Игорь.
- Ага, мохнатое. Пробовал как-то – вкуснятина! Лучшее в мире. Сто лет не ел! Век гадом буду, я теперь у вас в долгу! Сэнкью вэри мач! – с ужасающим акцентом выпалил он, надгрызая киви зубами. И ими же начиная чистить.
Так, что со всех трех занятых столиков оглянулись. Одиночки-педагоги. А ведь про Блоки и предметы Лохмач почти шептал.
И в коридоре почти не выпендривался.
- Любишь английский? Или вообще языки?
- Откуда? – открыто рассмеялся мальчишка. - У нас они не ведутся – только старославянский. Нет, это Денис инглиш хорошо шпрехает и дойчен спикает. А я так – прислухиваюсь. И интересно, и Феникс велел.
- Велел тебе слушать?
Что-то Лохмач не показался Игорю послушным ребенком.
И стоит ли упоминать, что сам в универе языки не так уж плохо знал? Или в этом случае педагогический ассортимент Игоря здесь быстро расширят? Еще и в эту сторону?
- Велел ему меня учить. А я учусь, мне не жалко. Я – любопытный и интересующийся. У меня кругозор широкий.
Да, это всё объясняет, конечно. Не кругозор, а Феникс.
- Кстати, Игорь Владимирович, а вы ведь тоже много чего умеете, да? – в рот уставился Лохмач. - Вы ведь умный. Меня научите?
Точно. Пацана подослали. Разведать обстановку. И известно, кто. О ком только что думал. Но почему-то сердиться на Лохмача не хочется. Хочется подарить ему еще одно киви, но больше с собой нет.
А мальчишка уже жадно сыплет на новую котлету соль. Именно ее, а не горчицу. Трясет солонку так, что она вот-вот раскроется.
- Пересолишь, - улыбнулся Игорь. - Невкусно будет.
- И чё? Зато не недосолишь. Знаете, как недосоленное надоело? Хуже детдома.
- Соль же всегда на столе, - Игорь кивнул на вторую битую жизнью солонку. С намертво забитыми солью дырками.
Но Лохмач на своей их одолел и пробил играючи. И ничего она не раскрылась.
Видно, дело мастера боится.
- Это сейчас – на столе. Как и зубочистки. Когда мы заходим – всё это богатство убирают. Чтобы мы не уперли. Разве вы не знаете?
- Напомни мне, Женя. Я тебе ее хоть килограмм принесу.
- Килограмм – это вау круто! – искренне обрадовался тот. Почти как «мохнатому». – Мы так спрячем – ни одна проверка не найдет. Хоть сколько шмон проводи. Феникс придумает.
- Феникс – это… - на всякий случай уточнил Игорь.
- Да, тот, с кем вы договорились.
И кто велел Денису. И Лохмачу. А заодно и самому Игорю. Поняли.
- Он у вас главный? – уточнил горе-учитель. Идущий на поводу учеников.
- Не совсем. Вообще-то у нас еще Ацтек есть, - Лохмач вдруг замолчал, уныло глядя на опустевший стакан из-под компота с курагой.
Пацан оттуда выдул всё. И ложечкой поскреб.
Игорь прошел к «витрине» и заказал еще. Себе и Лохмачу. Но если мальчишка думал, что вопрос за это время забудется, то это он зря.
Обмен информацией – он в обе стороны разворачиваться должен.
Лохмач ухватил свою порцию и быстренько вылакал, что там было. Опять – до дна.
- Круто. И этот стакан - не битый. Свезло нехило.
- Вам часто дают битые?
- Ага. Только не часто - всегда. Будто их грыз кто-то голодный.
- Ацтек – он тоже из вашего Блока? – терпеливо полюбопытствовал Игорь.
- Из нашего, конечно. Не у Бычар же, - фыркнул пацан.
- Он был на моем уроке?
Неужели, как в анекдоте: «А лидера-то я и не заметил»?
- Не-а. Он туда вообще не ходит. И не только туда. Его в лицо-то никто из взрослых не помнит. Ацтек – он вообще очень хитрый предмет. Только он есть – и его сразу нет.
- Женя, а Денис с Фениксом всегда согласен? – зачем-то уточнил Игорь.
- Учить нас или вообще? – Лохмач наконец догрыз «лохматый» фрукт и принялся жадно обсасывать кожуру. Под брезгливо-негодующим взглядом математика.
- Вообще.
- Почти. – Пацан ухмыльнулся и ловко придавил тарелкой из-под супа абрикосовую косточку. Раздавил и засунул добычу в рот.
Математик с отвращением отвернулся. А появившаяся на пороге грымза в платке тут же резко развернулась назад. Скривившись, будто лимон съела. С горчицей. И солонку в него опрокинула.
- Сначала пару раз срывался, правда. Но это давно было, почти два года назад. Меня тогда еще только перевели к старшим.
- Женя, так ты оттуда и знаешь Татьяну Александровну?
- Нет, она тогда еще не работала. Только я – Лохмач, а не Женя. Заметано?
- Заметано. Значит, Денис иногда срывался? – уточнил Игорь, надеясь на подробности. Хоть, может, и зря.
Но раз уж здесь ничего не говорят взрослые – может, хоть дети откровеннее?
- Как-то раз так отчаянно рыдал в душевой, - полушепотом признался Лохмач. - А я караулил дверь, чтобы никто ему не помешал. А Ёрш даже в кои-то веки помог. Он Феникса не любит. А с Фениксом иногда трудно, я понимаю.
Интересно, кто из них Ёрш? Хоть бы клички в журнале напротив фамилий ставили, что ли?
Кстати, и как всё же имя и фамилия Феникса? Игорь же еще и оценки им ставить должен. И как-то обращаться при проверяющих.
А то «волчий билет» ему всё равно светит быстро.
Надо будет попросить Лохмача составить этот список. Авось, не откажет.
Главное, потом «шпаргалку» по ошибке в классный журнал не сунуть.
- А Феникс тогда не обиделся, что ты против него Ерша в союзники взял? – разведал дальше внутренний расклад Игорь.
- Феникс на такое не обижается, - серьезно заметил Лохмач. – А мне нужна была товарищеская помощь. Я вон какой мелкий, а Ёрш – здоровый. И дерется хорошо. Мимо меня все пройдут, а к нему даже не сунутся. Душевая-то была не наша… В нашей бы Феникс сразу узнал. А мохнатое, я думал, больше никогда не попробую. Тут даже мороженое перепадает чаще.
- По праздникам?
- Когда удается спереть, - бесхитростно признался Лохмач. – У нас праздников не бывает. Так-то здесь кормежка еще хуже, чем в детдоме. И стаканы обглоданнее. И охрана злее.
- Тебя забрали из детдома? – вырвалось само.
И глагол - дурацкий. Почти «арестовали». А как еще? «Перевели»? «Распределили»?
- Да давно уже. Я здесь с семи лет. В детдоме, помню, кормили лучше, но жить там было хуже. Намного.
Лохмач помолчал и неожиданно печально и взросло добавил:
- Только оттуда можно было выйти, когда вырастешь, а из Инферната – никогда.
- Откуда? – спросил Игорь, чтобы не задумываться о смысле фразы.
- Отсюда. Из Презренника. Игорь Владимирович, а правда, на воле есть гимназии, где кормят шесть раз в день?
- Не знаю, - честно ответил Игорь. – Я в таких не работал. И уж точно не учился. А кто тебе о них рассказал?
- Кораблик… Денис. Он учился.
