Оф. версия опирается на 3 постулата:1) Шансов у "Варяга" не было. Выбраный Рудневым вариант действий ("прорыв") был единственно возможным способом
убиться об стену поытаться сделать хоть что-то.
2) В рамках данного варианта было сделано всё возможное.
3) Повреждения "Варяга" делали невозможным продолжение боя, да и
оно уже было треснувшее состояние корабля перед боем было плохим ("не мог дать более 14 узлов").
Начнем с последнего пункта. В японском, а затем и снова в российском флоте "Варяг" прослужил до 1917 г без замены “выведенной из строя” шестидюймовой артиллерии главного калибра и “вконец изношеных” машин с “вредительскими” котлами Николосса. При этом осенью 1907 г имея под паром всего 12 котлов (из 30), развил ход 15 узлов. 15 мая 1916 уже с русским экипажем, на оценочных испытаниях с 22 действующими котлами довольно легко вышел на 16-узловой ход. Затем вернулся в европейские воды, при этом в течении 6 часов поддерживал 18 узлов без фатальных последствий для машин. Что это значит? Возможные варианты: а) Рудневские 14 узлов - художественный свист, б) У машинной команды "Варяга" обр. 1904 г руки росли не из того места, в) Чемульпинская водичка волшебным образом исправила машины и котлы.
И ещё о повреждениях. Возвращаясь из боя "тяжело повреждённый" крейсер развил скорость около 12 узлов, и это против течения скоростью 2-3 узла. Потом, имея открытые кингстоны и подводные пробоины тонул больше 2 часов.
К слову, в "прорыв" "Варяг"
по течению шел на 6 узлах, медленней “Корейца” (а в своем рапорте, командир канонерки Беляев, отмечает, что «шли на половинной скорости"). А ведь прорыв предполагает максимальную скорость, минимум кружений, и уж точно, никаких "выходов из боя для устранения повреждений", "войти" будет ещё труднее. Соблюдал ли эти правила Руднев? Вопрос риторический. Если даже поверить, что кочегары не могли разогнать корабль быстрее 14 узлов, то почему в реальности "прорывались" на 6 узлах?
По поводу альтернатив "за Руднева" - отпишусь, как закончу с дежурствами "за себя и за того парня"
