Большое спасибо, эрэа
Карса! 
А вот и волчица для Лютобора. Однако, влип князюшка. Чёрное пламя - это интересно. А Жрецы могли превращаться в кого-либо, не иллюзорно, а по-настоящему?
Почему сразу влип? Понравилась просто ему. Не думаю, что он бы им доверился, если бы там грозила опасность.
Жрецы здесь больше не появятся. Отрада к ним отношения не имеет, ручаюсь. А по поводу превращений - Медер принял облик Ростислава, чтобы обмануть Владу. А в животных... Не знаю. Оно им нужно?
Глава 11. Осада ЧёрнаКнязь Лютобор не просчитался, позволив оборотням устроить "логово" под Яргородом. По его просьбе, стая тайно следила за границами, и теперь князь мог быть уверен, что лугии не застанут их врасплох, даже если сам он не получит вовремя предупреждения. Разумеется, своей разведке, постоянно несущей стражу в степи у лугийской границы, он ничего о том не говорил. Воинам следует полагаться на собственные смекалку и ловкость, а отнюдь не на волшебную помощь.
Яргородцы, если и судачили между собой, кому и за какие заслуги князь подарил владения под самым городом, вслух его решение не оспаривали. Лютобор привел как-то Храбра на совет, объявил, что тот отныне назначается воеводой. Глядя на сдержанного молчаливого чужака, яргородские бояре, конечно, очень бы хотели выведать, кто он такой и за какие заслуги возвышен. Но узнать ничего не довелось, все следы терялись, и оставалось только развести руками: "Колдовство..." Впрочем, держался воевода Храбр всегда тихо, в городе жить не пожелал, обосновался в пожалованном во владение лесу, куда к нему в гости часто приезжал князь Лютобор, обычно - в одиночку.
Будь это в другой земле и у другого князя, его окружение бы уже забило тревогу, возомнили бы, что их князя околдовали. Сперва бы к жрецам и волхвам кинулись за помощью, затем - к иным ведунам да ворожеям. Добыли бы самые сильные заклятья от сглаза и от нечистой силы. И уж первым делом постарались бы избавиться от подозрительных лиц, втершихся в милость князю. Но то могло бы статься у других. Яргородцы же в своем князе были совершенно уверены. Никто из них не сомневался, что во всем, касающемся темных для других чародейских дел, князь Лютобор разбирается гораздо лучше них, и не им, конечно, им влезать в его жизнь.
А он и вправду охотно посещал Логово, где стая быстро построила большую избу, незатейливую, но крепкую и вместительную. Приезжал один, да и коня оставлял поодаль в лесу. Не выносят кони оборотней, боятся и духа их. А уж если доведется волкодлаку сесть на коня, даже на боевого, привыкшего к опасностям - у того вовсе от ужаса разорвется сердце. Лютобор не хотел подвергать своего Орлика лишним испытаниям.
Сам же охотился вместе с ними, купался в лесном озере, беседовал с новыми друзьями у костра, как в первую встречу. Волкодлаки бывали в самых разных краях, и много интересных сведений могли поведать яргородскому князю.
Была, впрочем, и еще одна причина, по которой Лютобора так настойчиво тянуло к оборотням. Этой причиной была Отрада. Князь не мог не сознаваться себе, что сестра Храбра притягивает его все сильней с каждой встречей, и вскоре желание повидаться с ней сделалось главной причиной его приездов, а все остальное - не больше, чем отговорки. Порой он ловил на себе внимательные взоры Отрады, когда они вместе купались или стреляли из лука.
Потом они как-то встретились в лесу наедине, когда остальные ушли на охоту. И еще раз - теперь уже Отрада нарочно встретила Лютобора на опушке леса. Их первая симпатия быстро разгорелась, как костер, сменившись объятиями взаимной страстной любви.
Когда это произошло между ними впервые, Лютобор долго лежал на земле тихо, как будто только что родился вновь, и еще не мог собрать вместе разбежавшихся куда-то мыслей и чувств. Лежал, смутно замечая лишь волосы девушки, щекочущие ему лицо, и смотрел на кусочек высокого синего неба, что виднелся в просвет между деревьями.
Вдруг, будто пробудившись, он приподнялся ей навстречу.
- А что твой брат сделает, когда узнает про нас с тобой? Тебе не будет от него хуже?
Отрада лениво потянулась, как в полусне, щуря золотистые глаза.
- Храбра это не волнует. Он даже спрашивал, как складывается у нас с тобой. В стае каждый может делать, что захочет, лишь бы это не повредило остальным.
Лютобор успокоенно вздохнул и взял руку девушки, переплетая пальцы.
- Значит, и вправду светлая Лада нас привела друг к другу! Теперь ты моя жена перед Богами, а будешь и перед всеми живущими. Послушай, а у вас есть какие-то свадебные обряды?
- О чем ты? - не поняла волчица.
- Ну, как в стае становятся мужем и женой? Должен ли жених что-то подарить невесте или ее семье, чтобы его признали мужем? Просите ли вы о чем-то Богов? Я все сделаю по вашему обряду, хоть и не оборотень.
Теперь Отрада поняла его и засмеялась.
- А-а, нет, у нас нет тут никаких особых обрядов. Если волчица уходит с волком в его стаю, тем самым становится его женой. И так понятно, что выберет она лишь способного вести стаю. У нас суровая жизнь, и женщины не могут себе позволить выбирать слабаков да недоумков.
- Что ж, это справедливо, - кивнул Лютобор, на мгновение ощутив простое дикое счастье лесного оборотня, которого готова одарить своей любовью самая сильная и прекрасная волчица.
- А ты хочешь быть княгиней яргородской, Отрада? Пойдешь в мое "логово", то есть, во дворец?
Обычная проницательность, как видно, изменила влюбленному князю, иначе он знал бы, что ответит волчица, раньше, чем спросил ее. Так и вышло - Отрада мотнула головой, так что волосы ее взметнулись, как на ветру.
- Нет, Лютобор. Я - твоя жена, но я не смогу жить всегда в городе, носить длинные платья, ходить медленно, как ваши женщины, и лишь туда, куда позволено, и превращаться, лишь когда никто не видит.
Ее голос изменился до таинственного шепота, когда она обняла князя за шею и зашептала на ухо:
- Я вся насквозь - лес, и радость победы, и стремительный бег под звездным небом, и дым костра, удар клыка и меткий полет стрелы, утренняя роса на траве, и первый выпавший снег...
Лютобор понял ее. Никакая любовь не заставит оборотня изменить свою природу, это все равно что лишить рыбу воды, а птицу - неба. Любишь волчицу - люби вместе с ней и лес, ее родину и дом.
- Прости меня, Отрада. Ты все равно будешь моей женой. Я стану к тебе приходить так часто, как смогу, чтобы не забывать о княжеских обязанностях.
- Я пойму, если тебя долго не будет. Лес учит каждого из нас быть терпеливым. Обещаю, что не стану отвлекать тебя от княжеских обязанностей.
Так и получилось, что они решили все между собой быстро, без всякой свадьбы.
Но Лютобор все равно заказал златокузнецу сковать два золотых кольца, украшенных сплетающимися вместе руками. Этот знак означал любовь, и мастера привыкли изображать его на разных изделиях. Сперва князь хотел изобразить на кольцах волчьи головы, но привычка к осторожности взяла верх и тут.
Не называя открыто перед людьми свою жену, князь Лютобор, однако же, носил кольцо прилюдно, и всем ясно было, что напрасно его спрашивать, кто такая его супруга, и где он прячет ее. Слухи на эту тему, и самые разнообразные, конечно, разлетелись по всему Яргороду, но Лютобор не придавал им значения и ничего не опровергал.
Отрада долго любовалась кольцом, вертела в пальцах, как ребенок, разглядывая, как горит оно на солнце красным золотом, но, наконец, надела на палец. Вообще, оборотни почитали различные талисманы и заговоренные обереги не меньше людей (а разбирались в них куда лучше), но ценили именно силу и значение их, как таковые, а не внешнюю красоту ради нее одной.
Но Лютобора вдруг оставило прежнее умиленное состояние. Он насторожился, еще не зная точно, что происходит. Солнце светило по-прежнему, и птицы весело пели, как и минуту назад. Только его будто кто коснулся ледяным перстом: будь осторожен!
И лишь в следующий миг Отрада тоже замерла, прислушиваясь. Тут же стремительно перекувыркнулась, оборачиваясь стройной, светлой масти, волчицей. Одежда и все вещи ее тут же сделались дополнительной шерстью. Княжеское кольцо тоже скрылось на когтистой лапе. Шерсть у нее на спине стала дыбом, острые уши настороженно двигались, нос принюхивался.
- Кто-то из наших! Очень спешит! - странно и непривычно было слушать человеческий голос из волчьих уст.
Из кустов выскочил Кошачье Ухо - молодой волкодлак, которого князь посылал разведывать границы. Его прозвали так за необыкновенно чуткий слух, даже по меркам оборотней, так что в разведке он был незаменим.
Завидев Лютобора с Отрадой, Кошачье Ухо остановился так резко, что даже лапы у него чуть подогнулись.
- Беда, князь! Лугии осадили твою крепость, ту, что у впадения Лебяжьей реки в Искру! - провыл он.
- Чёрн? - переспросил он, узнавая по описанию, о какой крепости идет речь.
- Точно, они так ее называли! Я услышал ночью у реки плеск воды, хоть и ветра не было. Подкрался поближе - вижу: с того берега переправляются лодки, полные людей. Я насчитал двести больших лодок с палубами, а все еще шли новые. Они укрылись в тростниковых зарослях. За ними везли на плотах какие-то приспособления, как мне показалось.
У Лютобора упало сердце. Он знал тростниковые заросли, тянувшиеся на много верст у впадения мелководной Лебяжьей реки в широкую Искру. Там легко можно было спрятать целую флотилию, незаметно переправив с лугийского берега. От Чёрна до Яргорода - десять дневных переходов: всадники не носятся с такой скоростью, как быстролапые оборотни. Какое-то время Чёрн продержится, но длительной осады не выдержит. Это была военная крепость, не обжитый город, при ней не имелось собственных полей и больших запасов провианта. Тем более, если лугии переправили осадные машины, способные ускорить сдачу крепости. Значит, отстоять Чёрн не получится. Придется отвоевывать заново. Это, конечно, сложнее, чем не допустить врага. Но лугии еще никогда не нападали с этой стороны. Трудно заранее предусмотреть любую хитрость.
- Храбр знает? - взяв себя в руки, спросил Лютобор.
- Ему Ветер сказал. Мы вместе вернулись. Наверное, уже готовится к походу.
- Пойду готовиться и я, - сказала Отрада.
- Ступай, - согласился князь. - Мне надо в город... О, если бы мои войска были так же быстры, как ваш род!..
Дома он приказал готовиться к войне, сказав лишь, что, по надежным сведениям, лугии напали на Чёрн. Слухи об этом подтвердились лишь через несколько дней, когда прискакали яргородские разведчики, а затем уже - спасшиеся при нападении воины. К этому времени яргородцы уже готовились к войне. Судя по всему, лугии нацеливались всерьез, и от Чёрна собирались двигаться дальше вглубь яргородской земли. Помимо переправившихся через реку, к ним подошла также отборная конница. Это была серьезная сила, и Лютобору ничего не осталось, как обратиться за помощью к своей родне - великому литтскому князю Радвиласу Алджимантасовичу и его сесье.
Уже начинавший стареть, но еще бодрый и крепкий князь Радвилас неожиданно щедро откликнулся на его просьбу. Самолично привел войско вместе с братом Азуоласом, которого годы вовсе почти не брали, и тремя старшими сыновьями.
Теперь, спустившись к порыжелой стене тростника у слияния рек, он вместе с Лютобором вглядывался в предрассветную дымку, за которой вырисовывался занятый лугиями Чёрн.
Копыто великокняжеского коня ненароком сломило сухую тростинку, и Радвилас поморщился: треск услышат на версту. Вдруг его осенило, и он уже нарочно переломил новый высохший стебель, пустой внутри, из каких ребятишки делали дудки.
- Ну и жара тут у тебя стоит: даже тростник в воде высох, - обратился он к Лютобору таким тоном, точно тот был в этом виноват.
- В серпене у нас всегда так. Вон, и вода цветет, - указал тот на зеленую от ряски поверхность Лебяжьей.
Но река великого князя не заинтересовала. Он послюнил палец, ловя направление ветра.
- Последние дни дует как раз в сторону Чёрна. Надеюсь, ветер не переменится?
Лютобор хотел уже спросить, причем тут ветер и тростники, но тут же его осенило, что именно задумал великий князь. Мысленно представил крепость, над которой уже развевается знамя с орлом, а уцелевшие яргородские воины чинят стену для своих победителей, захватившей Чёрн обманом. Ну что ж, коварство за коварство...
- Мы очень попросим Стрибога не отворачивать ветер до завтра.
Князь Радвилас еще раз окинул дальнозорким взглядом тростниковые заросли, скрывавшие всадника с конем.
- Значит, если мы пустим пал, им будет отрезан путь по воде, а может, огонь перекинется и за стену. Тогда лугии либо выйдут в поле, либо захотят отсидеться.
- Думаю, выйдут, - заметил Лютобор. - Лугии не очень-то любят сидеть в осаде, их дело - конница.
- Скорей всего, - согласился князь Радвилас. - А пока в поле завяжется бой, вторая половина наших войск нападет с другой стороны и преодолеет стену. Сейчас для этого вполне хватает сил. Главное - чтобы тростник разгорелся как следует. Поджечь надо перед рассветом, и как можно ближе к крепости.
- О, на такой случай у меня есть незаменимые помощники! - усмехнулся Лютобор. - Храбр!
Волкодлак без шума вынырнул из тростников, точно из-под земли. Княжеские кони попятились прочь, хоть тот и не подходил близко.
- Я высмотрел, где стоят лугийские караулы возле реки. Там сильная застава, но мы беремся снять ее так, что со стены не заметят, - оскалился он.
Воевода Храбр и его стая опередили войско яргородцев и литтов, встретив уже под стенами Чёрна, и с тех пор успели принести целый мешок ценных сведений. Надо ли было скрытно подобраться к самой крепости и выяснить, как сильно она повреждена при осаде, и восстановлена ли теперь; следовало ли перехватить скрытно вражескую разведку, - лучше отряда Храбра не мог справиться никто. Не только Лютобор, но и сам многоопытный князь Радвилас замечал их заслуги. Хоть до сих пор и не знал, что они оборотни.
- Итак, завтра на рассвете начинаем, - подвел он итог, и тут же сузил глаза, увидев подъезжающего брата и троих старших сыновей - Саулиса, Линаса и Борусса. - А что это делают здесь вожди нашего войска, лягушек распугивают? Если бы лугии выследили вас здесь?
- Тебя ищем, дорогой брат, - понижая голос, отозвался князь Азуолас. - И что ты, в самом деле, забыл в этих дебрях? Для колдовства, что ли, место высматриваете? - он многозначительно глянул на Лютобора.
- Вроде того, - усмехнулся тот. - Наколдуем завтра панам лугиям дымовую завесу.
Более ясных объяснений было не дождаться. Князь Азуолас их и не ждал, зная свою родню.
- Колдуйте что угодно! Пока вижу лишь завесу, которой вы окружили свои замыслы. Что ж, ладно. Я не слыву ни мудрецом, ни волшебником, зато завтра собираюсь биться, как обычно, не жалея сил. И наши войска тоже.
- Вот это хорошо, - одобрил великий князь. - А что осадные машины?
- Собраны и установлены против свежих проломов. Вэдимас говорит, что, хоть кладку и заделали снова, она все равно слабее, чем там, где стена всегда была целой. Вроде чашки, которую разбили и склеили заново, - обстоятельно сообщил княжич Линас. - Сейчас готовят таран разрушать ворота.
- Хорошо. Тогда войска, кроме назначенных в охранение, сегодня пусть отдыхают. Завтра, на рассвете, в бой, - распорядился великий князь.
Повернувшись к Лютобору, сказал ему:
- Пообедай со мной сегодня, родич. Я слышал, ты, как и я, не любишь хмельного?
- Зачем мне разрушать и здоровье, и разум свой? - напомнил Лютобор Радвиласу его же давние слова.
Тот кивнул, не вспомнив давний случай.
- Правильно. А другим не объяснишь. Им хмель заменяет радость победы. Как будто битва не пьянит сильней вина, а власть не слаще любого меда! - он приложил руку к глазам и долго глядел в сторону Искры, где вдалеке виднелся другой берег, лугийский. - Я гляжу туда и думаю: если бы не только их навсегда отвадить делать набеги на твой Яргород, являющийся и моим владением, но нам самим бы кичливых лугиев раз и навсегда согнуть в бараний рог! Заставить бы их дань платить, и воевать с нами заодно! А, Лютобор? - возбужденно проговорил Радвилас, так что слышал только собеседник. - Знаю, не по силам такое... державе Литтской - пока еще, а мне, пожалуй, скоро сделается - уже... А сколько хотелось бы еще сделать! От одной возможности такого голова идет кругом, как от бочонка хмельного меда!..
Лютобор промолчал, не соглашаясь с ним и не возражая.
На обратном пути в лагерь с ним поравнялся княжич Саулис, давно возмужавший витязь, поставленный княжить в откушенный у Сварожьих Земель Темноборск. Заглянув в лицо Лютобору, озорно подмигнул, как в детстве:
- Помнишь, ты обещал, что нам доведется сражаться под общими знаменами? Вот, завтра оно и сбудется.
Лютобор внимательно взглянул на двоюродного брата, как бы сохраняя в памяти его облик.
- Я думаю, это только учеба для нас с тобой. Настоящие наши битвы еще впереди.
Автор
Тема: То, что всегда с тобой (Прочитано 14269 раз)