Печать

[фок Гюнце]

Обосновывается временем ее произнесения.

Только теперь восстановят люди

Ну и очень хорошо, и так и надо. Собственно, все "Отблески" - книга про то, что люди должны сами решать свои проблемы, и нефиг в этом участвовать каким-то там Стражам. Не нужны.

А как иначе? Какая альтернатива? Героическая сага о том, как Алва доберется до Стражей, пожалуется, и  с Рубежа придет сверкающая армия во главе с Ринальди, наваляет плохим по первое число попутно нечаянно затопив Золотые Земли и для компенсации подняв со дна моря новый материк поблагоустроеннее?
Давно ясно, что ОЭ - это книга о людях, а не сказки о чудесах.

[prokhozhyj]

попутно нечаянно затопив Золотые Земли и для компенсации подняв со дна моря новый материк поблагоустроеннее

Однако эр гуманист . В иных местах, помнится, обошлись одним первым пунктом программы .

[фок Гюнце]

Это где?

Нет уж, силы добра мудры и справедливы, и на каждый невольно затопленный Белерианд отвечают соответствующим Нуменором!

[prokhozhyj]

Так Нуменор не был компенсацией за Белерианд, он был отдельным подарком Эдайн .

(Ладно, завязываем потихоньку с оффтопом.)

[passer-by]

Надо отметить, что самих раттонов мы не видели в цикле и есть ощущение что и не увидим. Так что теоретически бороться можно только с симптомами деятельности раттонов, то есть в конкретном случае с негодными людьми. А они имеют привычку кучковаться. То есть любой удар Одиноких автоматически привел бы к недопустимому сопутствующему ущербу среди адекватного населения.

Если вернуться к раттонам.

Давно ясно, что ОЭ - это книга о людях, а не сказки о чудесах.

Вот! О ратонах мало что сказано, только в прологе Страж  произнёс несколько очень существенных фраз и всё, если я не ошибаюсь. Но вот по всему выходит, что раттоны - это люди, которые превращаются в раттонов, а вовсе не какие-то мифические звери.
«Возомнившие себя богами ничтожества. Зависть, злоба, страх — это да, это по ним, но радости этим существам не отпущено. Только злорадство».  Поэтому Страж говорит, что их невозможно выловить, если только, сжечь всю "поляну".
Так мне подумалось. 

[фок Гюнце]

Надо отметить, что самих раттонов мы не видели в цикле и есть ощущение что и не увидим. Так что теоретически бороться можно только с симптомами деятельности раттонов, то есть в конкретном случае с негодными людьми. А они имеют привычку кучковаться. То есть любой удар Одиноких автоматически привел бы к недопустимому сопутствующему ущербу среди адекватного населения.

Если вернуться к раттонам.

Давно ясно, что ОЭ - это книга о людях, а не сказки о чудесах.

Вот! О ратонах мало что сказано, только в прологе Страж  произнёс несколько очень существенных фраз и всё, если я не ошибаюсь. Но вот по всему выходит, что раттоны - это люди, которые превращаются в раттонов, а вовсе не какие-то мифические звери.
«Возомнившие себя богами ничтожества. Зависть, злоба, страх — это да, это по ним, но радости этим существам не отпущено. Только злорадство».  Поэтому Страж говорит, что их невозможно выловить, если только, сжечь всю "поляну".
Так мне подумалось. 

Вот если вспомнить покойного Грэдитару - чем не раттон?

[passer-by]

Надо отметить, что самих раттонов мы не видели в цикле и есть ощущение что и не увидим. Так что теоретически бороться можно только с симптомами деятельности раттонов, то есть в конкретном случае с негодными людьми. А они имеют привычку кучковаться. То есть любой удар Одиноких автоматически привел бы к недопустимому сопутствующему ущербу среди адекватного населения.

Если вернуться к раттонам.

Давно ясно, что ОЭ - это книга о людях, а не сказки о чудесах.

Вот! О ратонах мало что сказано, только в прологе Страж  произнёс несколько очень существенных фраз и всё, если я не ошибаюсь. Но вот по всему выходит, что раттоны - это люди, которые превращаются в раттонов, а вовсе не какие-то мифические звери.
«Возомнившие себя богами ничтожества. Зависть, злоба, страх — это да, это по ним, но радости этим существам не отпущено. Только злорадство».  Поэтому Страж говорит, что их невозможно выловить, если только, сжечь всю "поляну".
Так мне подумалось. 

Вот если вспомнить покойного Грэдитару - чем не раттон?

А мне подумалось, что, к примеру, Альдо Ракан - раттон. 

[фок Гюнце]

Надо отметить, что самих раттонов мы не видели в цикле и есть ощущение что и не увидим. Так что теоретически бороться можно только с симптомами деятельности раттонов, то есть в конкретном случае с негодными людьми. А они имеют привычку кучковаться. То есть любой удар Одиноких автоматически привел бы к недопустимому сопутствующему ущербу среди адекватного населения.

Если вернуться к раттонам.

Давно ясно, что ОЭ - это книга о людях, а не сказки о чудесах.

Вот! О ратонах мало что сказано, только в прологе Страж  произнёс несколько очень существенных фраз и всё, если я не ошибаюсь. Но вот по всему выходит, что раттоны - это люди, которые превращаются в раттонов, а вовсе не какие-то мифические звери.
«Возомнившие себя богами ничтожества. Зависть, злоба, страх — это да, это по ним, но радости этим существам не отпущено. Только злорадство».  Поэтому Страж говорит, что их невозможно выловить, если только, сжечь всю "поляну".
Так мне подумалось. 

Вот если вспомнить покойного Грэдитару - чем не раттон?

А мне подумалось, что, к примеру, Альдо Ракан - раттон. 

Ну... не знаю... мелок и глуп. И невежествен. И способен манипулировать, если разобраться, только немногими - сдуру подружившимся с ним Робером (из-за чувства долга последнего)  "дурой-бабкой, дурой-девкой" (с) и одним молодым человеком, имени которого я называть не буду, чтобы сохранить интригу.
Скудно для раттона.   

[фок Гюнце]

впрочем, если пуститься в безбрежное, безоглядное и безудержное фантазирование, можно попробовать поиграться с аналогией  раттонов и  мидихлориан.  Или минихлориан. Или максихлориан. В общем, этакие разумные паразиты, которые лезут в чужие организмы и начинают всем предрасположенным внедрять дурные мысли.

[passer-by]

Безудержно и безоглядно, конечно, можно,    но всё таки эти раттоны так и остались спорными и неопределёнными. И нет общего мнения. Вот, боюсь, что и не будет.

[фок Гюнце]

Агностицизм - философская концепция, подразумевающая принципиальную конечную непознаваемость реальности.