Глава 7.На волосах – налёт серебра,
Взгляда покорность, читается: карма…
Это лицо, столь лишённое шарма,
Что понимаешь: жизнь редко щедра.
Был ли когда-то яркий рассвет?
Вроде, ещё далеко до заката,
Что же ты смотришь на нас виновато?
Или не так нарисован портрет?
Не подчинилась художнику кисть?
Краски в палитре жалкой иссякли?
Вот и всё вышло неверно… Не так ли?
Но роль художника выбрала жизнь.
В чём-то нечестно сыграла с тобой?
Фон рисовала, увы, без разбора.
Каждое действо было не в пору.
И результат получился плохой…
Были когда-то красивые сны,
Вовсе не полные тусклой печали.
Годы те старые сны развенчали.
Новые стали тебе не нужны.
Ты оказалась не очень сильна?
Жизни натурщица слишком покорна?
И на портрете женщина в чёрном,
Перед которой глухая стена…
Yaga
Недели за две до зимнего солнцеворота дня почти нет. Есть сумерки и ночь. Если есть ночь, можно заснуть и увидеть сон. Женщина не видела снов почти год, а тут они вдруг начали сниться. Яркие, живые сны, она засыпала в какую-то иную жизнь и, иногда просыпалась в слезах, оттого, что сон кончился, и наступило условное утро. Душ, самая большая радость утра – чашка кофе, от которой пора бы и отвыкать, но отвыкнуть невозможно. Невозможно и, пожалуй, уже не нужно. Смысла нет. Обычно сны уходили в туман за окном, но сегодняшний сон она забыть не могла. Это было немного смешно, во сне с ней разговаривал кто-то знакомый, она точно знала, что это существо она видела, однако никак не могла его вспомнить. У незнакомца была волчья голова, и вообще он был какой-то мультяшный, или, наоборот, напоминал копии древних рисунков, виденных в музеях в те времена, когда она с удовольствием бродила по полупустым залам. Потом волчья голова изменилась, стала лицом, и лицо показалось ей совсем уж знакомым, немного похожим на те, музейные фрески, только намного красивее. Незнакомец называл её странным, но очень приятным для слуха женщины, именем, просил его не бояться и впустить в жилище, почему-то добавив, что он не собирается впаривать ей газовую плиту за 70 тысяч или ещё какую-нибудь хрень. Он так и сказал – впаривать и хрень. Женщина удивилась и проснулась. До сих пор в её снах никто так не говорил, да и видела она всегда бесконечный серый город, из которого куда-то уходила, а улица всё тянулась и тянулась, как жизнь. Но в последние дни ей всегда удавалось уйти либо в чистый зелёный лес, либо в какой-то странный замок, грозный и красивый. Женщина вздохнула, допила кофе и отправилась принимать душ.
Звонок в дверь раздался уже после завтрака и ничего хорошего от этого звонка она не ждала. Перед праздниками по домам шлялись разнообразные молодые люди, представлялись работниками управляющей компании, либо энергетической и газовой компаний, хотя женщина точно знала, что сотрудники таких учреждений по квартирам не ходят. Ходоки утомляли чрезвычайно, они ещё и звонили по телефону и рассылали заказные письма, поэтому в прихожей всегда лежала наготове скалка. Вот и сейчас, спросив для порядка, кто к ней пожаловал, и, услышав, что с ней хотят всего лишь поговорить, женщина взяла скалку и решительно открыла дверь. Перед ней стоял незнакомец из сегодняшнего сна. Смугловатое лицо с очень тонкими точёными чертами, гладкие чёрные волосы и агатовые удлиненные глаза. Глаза казались подведёнными, но она откуда-то знала, что это такое свойство кожи.
-Вы, возможно, не помните меня, уважаемая Тайрин, - незнакомец вежливо наклонил голову – но мы с вами давно знакомы. Позвольте напомнить. Моё имя – Ануб. Если вы отложите это…эээ
- Это скалка, - сказала женщина – входите.
Особо доверчивым человеком женщина не было, какая уж тут доверчивость, когда живёшь, можно сказать, под обстрелом. Но имя… Его никто не знал, так её называл во сне большой серый волчара, и ещё кто-то, кого она не видела, но слышала тихую грустную мелодию, и ей всегда хотелось плакать, и она плакала, просыпалась, проводила рукой по лицу и стирала слёзы. Кроме того, в скромном жилище её взять было решительно нечего. Для неё самую большую ценность составляли книги, занимавшие два больших книжных шкафа, так это для неё…Книги были разные, некоторые зачитанные, что называется, до дыр, но вряд ли представлявшие какую-либо ценность для тех, кто промышлял торговлей. Что до незнакомца, то уж что, что, а оценить стоимость его очень скромной и строгой чёрной одежды, женщина могла. За одну лишь на первый взгляд не особо заметную дублёнку, можно было заплатить три её ежемесячных пенсии. Конечно, светской львицей женщина не была, но платиновые часы очень известной и безумно дорогой фирмы стоили половину её квартиры. Да и смерти она не боялась, эта особа подошла к ней так близко, что порой женщина чувствовала её шаги за спиной, особенно на улице, когда здорово прихватывало сердце.
Незнакомец, Ануб, небрежно стянул дублёнку, бросил её на старое кресло в прихожей, и женщина провела его в гостиную.
- Садитесь, - она указала на кресло в углу – чай, кофе?
- Если можно, кофе и позвольте, я приготовлю его сам, - Ануба нисколько не смущала чистенькая, не сказать, чтобы нищенская, но весьма скромная обстановка – надеюсь, у вас найдутся зёрна и мельница?
Более-менее приличный кофе был одним из немногих излишеств, которые могла себе позволить обитательница квартиры на седьмом этаже серого панельного дома, и она без лишних разговоров провела гостя на маленькую кухню.
- О, какой буфет, - сказал Ануб – это редкость, дерево и ручная работа.
- Его реставрировать бы неплохо, - отозвалась хозяйка, доставая из помянутого буфета деревянный бочонок с кофейными зёрнами, маленькую мельницу из букового дерева и керамическую турку.
- Забавно, - Ануб внимательно осмотрел мельницу – у вашей мельницы жернова из титанового сплава, а я недавно познакомился с одним субъектом, так он и вообще на основе этого сплава сотворён. Вас это не удивляет?
- Нисколько, - ответствовала хозяйка – начнём с того, что в моей левой руке стоят именно такие пластины, был, знаете ли, очень сложный перелом – о том, что что-то такое про титановых андроидов она недавно видела во сне, женщина предпочла умолчать, её сны, это её личное дело.
Ануб, между тем, занялся приготовлением кофе и делал это весьма умело. Что-то это его умение готовить кофе смутно напоминало, но только уж очень смутно.
- Так, а вот вчера я покупала шоколад хорошей фабрики, - вспомнила женщина – очень кстати.
Кофе пили в кухне, почему-то гостю очень понравился старинный дубовый стол с резными ножками, уютные тюлевые занавески и скромный абажурчик, бросавший на стены и потолок странные тени-волны.
- Так вот, уважаемая Тайрин, - обозначил, наконец, предмет разговора гость – я пришёл сюда, чтобы увести вас отсюда. Вас это не удивляет?
- Нет, - решительно сказала хозяйка – уводите. Но, пожалуйста, без применения пыток, мне и так хватает.
Гость усмехнулся.
- Уважаемая Тайрин, должен заметить, что пытки выдумали люди, так что оставим это на их совести. Я имел в виду нечто иное. Конечно, женщинам принято говорить комплименты, но я не хочу вас обманывать. Вы неплохо выглядите для ваших лет в этом мире, однако я вижу несколько больше, чем внешний вид. Уж такова моя природа. Ваше тело не выдержит перехода даже в пространстве, не говоря о переходе во времени. Поэтому, …эээ…подождите, положите на место скалку, положите, … нам с вами необходимо выбрать более стабильное состояние. Вы ведь любите зверей? Насколько мне известно, ваше второе состояние – лиса. У нас не так много времени, а вам придётся освоиться с этим состоянием. До момента перехода.
- Вы себе представляете лису в городской квартире? – хозяйка отложила скалку в сторону – и что я буду есть? Сырую рыбу? Так её ещё и купить нужно!
- Так! Я вижу, вы многое поняли, но не всё. Ваш разум, ваша память, причём вся память, останутся с вами. Есть сырую рыбу не обязательно, мясо тоже, лисы прекрасно обходятся и варёной пищей. Что до покупок, не беспокойтесь, ваш …ммм…друг, вы его сейчас не помните, но память к вам вернётся, так вот, он позаботился о моём финансировании. Я мог прийти к вам на месяц раньше, но мне нужна была легализация в стране прибытия и, кроме того, я посетил склеп графов Северских, в котором взял, с разрешения того самого вашего, … ну, пусть, … давнего друга, две пластиковые карточки и то, что здесь называют пин-код. Так что с этой стороны всё в порядке. Моё имя здесь Ануб Абу Суфьян, богатый финансист из Кемпта.
- Абу Суфьян? – спросила совершенно ошеломлённая хозяйка - так он же убил этого, Абу Муслима!
- Это было очень давно, и сведения крайне противоречивы. Тем не менее, я ваш дальний родственник по отцовской линии и лицо, совершенно легально посетившее это государство по торговым делам.
- Родственник? Абу-Суфьян? По отцовской линии? Да они же были …
- У вас была в четвёртой степени прабабушка, неосмотрительно выбравшая себе мужа, но это тоже было очень давно, и неясно – сама она уехала в Кемт или её увезли! Однако обычаи нашей страны предписывают заботу о престарелых родственниках, как бы далеко не было родство. Вот я и забочусь! Так как насчёт лисы?
От автора. Риан появится в следующей главе.