Печать

[фок Гюнце]

- Какие? Соблюсти условия, которые она сама назвала? - продолжил не понимать угол. - Тут нужны не адвокаты, а те, кто их слышали.
Ветер, Волны, Молнии и Скалы внушительно кивнули. Зверь зевнул. Вечность продолжала глядеть в сердце и не отреагировала.
- Тут, разве что, адвокат  пригодится, чтобы у персоны, намеченной в мужья, проверить дееспособность.
- И правосубъектность, - мурлыкнуло  от  камина.

[Colombo]

   - Думаю, - это излишне, - не согласился мэтр Инголс. - Поверьте, я буду счастлив ограничиться поздравлениями прекрасной Селине и персоне, намеченной в мужья - простите, что по понятным причинам не называю оную персону по имени.

[фок Гюнце]

- Tu quoque, -туманно произнес голос от камина. Кобылья голова развила мысль:
- Тут никто, как я вижу, не называет оную персону по имени. По непонятным причинам. А стоило бы уже! Собрались тут, понимаете ли, рассуждают...
- Песни поют, - подсказал голос от камина. - Кэналлийское пьют. Зайца вот съели.
- Вот, верно, вот, правильно! Еще и пьянствуют, песни поют, зайца съели - а дела нет, как нет! За кого Селине замуж выходить, кто мне скажет?
- Скажет! - откликнулись Ветер, Волны, Молнии, Скалы, Зверь, глядящая в сердце Вечность. - Он скажет, мы услышим!

[passer-by]

Он скажет, мы услышим и проверим дееспособность.
- и  правосубъектность, – снова мурлыкнуло от камина.
- Юриспруденция - удивительная вещь, - авторитетно прозвучало из того угла, который не там, – сочетающая безумие поэта с беспощадностью математика и наглостью кошки. То, что обычному человеку кажется очевидным, для юриста эфемернее радуги, зато откровенная чушь может стоить жизни, имущества, не говоря уже о выборе жениха для Селины.

[фок Гюнце]

- Будет, будет, - подтвердила кобылья голова. - И жизни будет стоить. И имущества. Если не назовете жениха для Селины.
- Тоже мне, проблема, - небрежно произнес голос от камина.
- Ну, так кто?
- Пусть они сами скажут, - все так же небрежно произнес голос. - А то если я скажу, меня услышат.

[Беллатрикс]

- Пусть они сами скажут, - все так же небрежно произнес голос. - А то если я скажу, меня услышат.

А вы на листочке напишите. Анонимно. И передайте. А мы прочитаем. Не вслух - про себя. Так не услышат, разве что через плечо подглядят, но то не страшно.

[фок Гюнце]

- Зачем? - не понял голос от камина. - И без меня напишут. А мы прочитаем. И вслух, и про себя.
- А если кто-то читать не умеет? - жалобно спросил седьмой-восьмой угол.
- Да, да, что делать? - поддержали еще несколько углов.
- Не отвлекаться, - посоветовала углам кобылья голова. - Мужа Селине искать. 

[Colombo]

- Ну, так кто?
- Пусть они сами скажут, - все так же небрежно произнес голос. - А то если я скажу, меня услышат.

  - Ты не сказал, тебя не услышали! - подтвердили Молнии, Волны, Ветер и Скалы. Вечность бросила в сердце косой взгляд, а Зверь благодушно заметил:
  - Боишься? Этот тип всегда должен помнить, кто я такой есть!*
*

Цитата из фильма "Берегись автомобиля"

[фок Гюнце]

- Ich eine Stimme aus dem Kamin fürchte Mangel an geschmorten Hasen, aber sonst nichts auf der Welt!* - гордо ответил голос от камина.

Я, голос от камина, не боюсь ничего на свете, кроме нехватки тушеных зайцев. Голос творчески перерабатывает цитату из выступления князя Отто Эдуарда Леопольда Бисмарка, графа фон Бисмарк-Шенхаузена, ненаследного герцога Лауэнбург, генерал-полковника в чине генерал-фельдмаршала.

[Colombo]

   - Открой тайну, несчастный! - глухо донеслось из кувшина, в который бросали заячьи кости.
   - Вот так и попадаешь в сказку... - пробормотал Вальдес.

[фок Гюнце]

- Я несчастный? - задумался голос от камина. - Да, я несчастен! Мне не дали зайца! Еще и попрекнули старым! Я не могу в такой обстановке травли,  непрекращающихся нападок и угнетения не только раскрывать тайны - но даже думать о них! Штэйт уф, ир але, вэр ви шклафн ин унгер лебм муз ун нойт!*

Вставайте все, живущие как рабы, в голоде и нужде! Голос цитирует международный пролетарский гимн

[Colombo]

Ауф дек, камараден, ал'ауф дек! Хераус цур летцен параде!* - поддержали его седьмой-восьмой.
*

Известнейшая песня на слова Рудольфа Грейнца, памятного и по Швейку.

[фок Гюнце]

- Вот! - возликовал голос от камина, - и все меня поддерживают!  - Wir brauchen keine Gnade! Wir brauchen gedünstete Hasen und einen Ehemann für Selina!

Пощады никто не желает! (Цитата из той же песни. Дословно, "нам не нужна пощада") Нам нужны тушеные зайцы и муж для Селины!

[passer-by]

- Открой тайну, нечестивец! - снова глухо донеслось из кувшина.
Седьмой-восьмой с жалостью посмотрели в сторону камина.
- Что он к тебе пристал: «Открой тайну! Открой тайну!» ещё и зайца съел, а всё потому, что ты, голос, мало общаешься с дипломатами. Вот Лионель, – седьмой-восьмой опасливо покосились в угол, откуда доносились обрывки стихов и слова «это… ...это... это», – советовал: «Отвечай односложно, когда  набиваются на подробности, но говори о погоде и здоровье, когда требуется «да» или «нет». Вот и расскажи этому кувшину о погоде, о своём здоровье.

[Colombo]

   - Он так и делает, - возразил пятый. - Зайца своего, от которого только кости  остались, то и дело поминает. Несчастный, мол, скучно ему там одному, без подруги-то.
   - Тушить ее, тушить! - воскликнул голос от камина. Но эхо в кувшине не согласилось: "Душить ее, душить!"*
*

Это надо целиком приводить. Пародия Юрия Левитанского:

КАМЕННАЯ КНИГА. А.Тарковский

          ...после чего начинайте его тушить.
                                   Е. Молоховец.
                  Подарок молодым хозяйкам, 1911

Часы стояли. Шли. Опять стояли.
И время шло по кругу стороною.
Спокойно спали боги на Олимпе,
Водою ионической омывшись,
И ассирийский царь храпел во сне.
Дремали Фивы, Вавилон и Троя,
Атлант, Сизиф, Геракл и Агамемнон,
Афина, Персефона, Филомела,
Арес, Гермес, Пифон и Аполлон,
Омфала, Деянира и Пандора,
Атос, Портос и храбрый Арамис
В обнимку с неразлучным д’Артаньяном,
И лишь одна Елена не спала,
Не та, увы, прекрасная Елена,
Зевеса дочь, — а та, Молоховец.
Как раз сейчас,
              пока вокруг нее
В больших кувшинах,
        в синих ведрах, в банках
Из-под компота
             остывало мясо,
Она своей рукой окровавленной
Ту фразу выводила роковую,
Зловещего исполненную смысла,
Ту самую —
          «тушить его, тушить!»,
И хоть она, злодейка-лицемерка,
Успела букву Д сменить в том слове
На букву Т,
         но явственно звучало
Все то же Д —
             «душить его, душить!».
И я тогда сказал себе:
                     — На свете
Есть много, друг Горацио, такого,
Что и не сразу в голову придет!
Казалось бы, питанье и убийство —
Две вещи несовместные. А так ли?
И не был ли фактически убийцей
Иной создатель книги кулинарной,
Дающий лицемерные советы
Доверчивым хозяйкам молодым?..