Спасибо, эрэа
Convollar, Akjhtywbz22, Tory, Красный Волк 
Конечно же, второй эпилог много больше первого.

А после короткого летнего поста, перед началом сенокоса, когда белые ночи начали потихоньку кутаться в серую вуаль хоть и коротких, но сумерек, Олесько объявил, что свадьба княжны Даны, его любимой внучки и наследницы, с витязем Егорием де Турнье, графом Рене Турнейским имеет место быть в первую после поста субботу, а приглашенными будут весь город и окрестные села, и кто не придет без уважительной причины, тот не желает добра князю и его родне. И закипела работа: спешно сколачивались столы и лавки, собиралась посуда и скатерти, закупались продукты, а уж что творилось на кухнях княжьего подворья! Тушилось, жарилось, парилось, варилось, томилось, мочилось, пассеровалось, коптилось, вялилось, солилось… Весь улов за последнюю седьмицу князь скупил у рыбаков, всех телят-бычков, предназначенных на забой, приобрели у хозяев, в огромных квашнях стряпухи вымешивали тесто на пироги, рыбники, караваи, калитки и расстегаи. А уж сколько бочек вина и медовухи выкатили из княжеских погребов, о том летописцы предпочли умолчать. Данка, совершенно ошалевшая, от примерок свадебного наряда и постоянных наставлений от многоопытных матрон, сбежала в обитель к Агафье. Мать-настоятельница ни о чем спрашивать не стала, улыбнулась только и предложила:
- В баньку пойдем? Потом чайку попьем в моей келье, как встарь.
- Ох, матушка, - выдохнула Данка. – Кабы раньше я знала, как замуж хлопотно выходить… И ведь все о чем-то говорят, шепчут, намекают, а толком ничего рассказать не хотят.
- Не тушуйся, ягодка, то вещи обычные, каждой девице знать надобно. У вас ведь с милым пока дальше поцелуев не пошло? И в купальскую ночь не соблазнились?
Данка помотала головой, чувствуя, как горячая волна заливает щеки. На Купала она сама повела хоровод, прыгала, взявшись за руки с Рене через жаркий костер, плавала в озере, но венка уже не пускала. Зачем? Ее доля тут, рядом, крепко прижимает к себе, поглаживает через мокрую ткань рубашки плечо, горячая рука спускается дальше, хочется раствориться в этой ласке, забыть обо всем, но Рене внезапно прекращает ласки и отстраняется.
- Ты моя невеста, я хочу, чтобы такой и осталась до свадьбы.
Обо всем этом она шепчет, глядя в сторону, не поднимая глаз на Агафью.
- Может, он и не любит меня вовсе, не люба я ему, не нужна?
- Дурочка, какая же дурочка, - смеется игуменья, - это он от чрезмерной любви к тебе не смеет прикоснуться и сдерживает себя. Он опытный мужчина, уж поверь мне, любит, да еще как. Счастливая ты, Данка!
- А если любит, то как мне сделать, чтобы нам было хорошо?
- Как сделать, то его забота. А ты просто доверься, слушай себя, свое тело, это как в танце, надо чувствовать мужчину. А остальное…
Агафья придвинулась ближе, зашептала что-то на ухо.