Благодарю, эрэа
Convollar, эрэа
Карса, эрэа
katarsis! 
Ну, вот, мы добрались до первого поцелуя. А если бы не грифон? Значит и зло имеет оборотную сторону. Спасибо, эреа Артанис!
Конечно, грифон помог. Уж если на то пошло, можно в первую очередь поблагодарить самого Мхитара: именно благодаря ему здесь определяется расклад...
Ну что ж, Хализа и Амран достигли некоторого прогресса во взаимоотношениях. Не исключён такой поворот и для Леоны с Ярославом. А вот как Леона и Амран объясняться друг с другом будут - вопрос. Ещё начнут деликатничать, боясь обидеть, и затянется ситуация на годы десятилетия (теоретически).
Поживем - увидим. Не забудем, что важные и опасные для всех события еще далеко не закончены. Быть может, им, когда встретятся, окажется не до своих личных проблем, надо будет дело делать.
Отношения развиваются медленно, но неуклонно. Надеюсь, до Уруми они доберутся уже парой. Тогда-то Леона уж точно должна уступить, а то бедолагу Ярослава, прямо, жалко.
Да не так уж и медленно. А Ярослав, надеюсь, и сам не станет терять времени. Сейчас как раз случай подходящий.
Глава 14. Мужья и женыВ тот же день, когда Амран с Хализой одолели грифона, на другом краю Карсадари, в Уруми, казнили князей-предателей.
Вернувшись во дворец, царица Леона прошла в свои покои, мрачная и молчаливая. Ей не хотелось никого видеть. Перед глазами у нее все еще стояли лица изменников и их страшная казнь. Не укладывалось в голове, как могли люди, которых она знала всю жизнь, собираться продать ее Мхитару. Их разоблечение и кара, в заслуженности которой никто не сомневался, совсем не утешали ее. Она была сбита с толку, не знала, кому теперь можно доверять. В каждом шорохе ей слышалось змеиное шипение, в черных тенях дворцовых переходов чудился притаившийся враг.
Она шла так быстро, что ее амазонки едва успевали за нею. Отперев двери, обернулась к Бириссе, бледная, с нервно подергивающимся лицом.
- Ну хоть тебе-то я могу доверять, скажи?
Амазонка, не моргнув, выдержала помутневший взор царицы.
- Можешь, государыня. И не мне одной. В Карсадари тысячи людей, готовых, если придется, умереть за тебя!
Леона судорожно вздохнула, почти всхлипнула.
- Прости, Бирисса... Скажи всем, чтобы не тревожили меня сейчас.
Она затворилась в своей спальне и упала на не разобранную постель, не замечая ничего вокруг. Сейчас царицу совсем не привлекала красота собранных ею драгоценных предметов, которыми она с удовольствием любовалась прежде. Она лежала, вытянувшись на постели, но не спала. Глядя в потолок невидящими глазами, она снова и снова размышляла обо всех событиях последнего времени.
"Удар в спину от самых знатных вельмож - это лишь последняя из многих бед. Со времени смерти моего отца нет ни одной седьмицы, чтобы можно было жить свободно, не опасаясь ничего. Что значит слабая женщина, хотя бы она именовалась царицей карсадарийской? Лоза без подпорки! Люди тянутся туда, где чувствуют силу. Одних притягивает власть, других страх или выгода. В самом ли деле есть такие, на кого я могу опереться надежно? Те, что верны сегодня, могут отвернуться завтра, моей головой откупятся от Мхитара..."
Леона понимала, что рассуждает несправедливо, но мысли текли черным мутным потоком, и не было сил избавиться от них. Все казалось, что все ее советники и полководцы готовы предать, так же как Видариан и его сообщники. Она вскидывалась на постели, сопрготивляясь отчаянию, готовому ее захлестнуть.
"Нет, нет, я не имею права так думать! Если я стану бояться своих близких, сама погублю Карсадари. А Мхитару, конечно, и надо, чтобы я рассорилась со своими сподвижниками. Несправедливо обвинять людей, от которых прежде видела лишь добро... как и от тех, предателей..."
Мысли ее метались в смятении по одному кругу, и она не могла из него вырваться.
Между тем, царь Ярослав заметил во время казни ее тяжкое огорчение. И решил, что пришло его время. Немного подождав, он отпустил свиту и поехал во дворец следом за царицей.
Стоящие возле златоокованных дверей амазонки заступили ему дорогу.
- Царица велела никого не пускать, - злорадно произнесла Ида.
Но Ярослав твердо решил добиться свидания с царицей. Проговорил негромко, стараясь не поддаваться раздражению:
- Я имею право в любой час придти к своей супруге.
Ида и Карина неуступчиво выставили секиры вперед, но Бирисса сделала им знак остановиться.
- Возможно, это как раз то, что нужно царице сейчас. Ступай, царь.
Благодарно кивнув амазонке, Ярослав вошел в покои царицы.
Мягкий ковер заглушил шаги, но царица услышала, как отворилась дверь. Не оборачиваясь, проговорила, точно в полусне:
- Бирисса, я тебе велела не входить...
- Это не Бирисса, государыня, это я!
И Ярослав стремительно пересек покои, чтобы упасть на колени перед лежащей на постели царицей.
- Леона, счастье мое, душа моя! Я узнал, что ты опечалена казнью изменников. Я пришел. Прошу, не гони меня. Не стесняйся моего присутствия. И самым сильным бывает тяжело. Ты можешь мне поведать все, что тебя мучает. Только не говори, чтобы я тебя покинул, прошу.
Проговорил так - и внутренне похолодел, ожидая, что она, как прежде, отгородится от него семью стенами, оденется непробиваемой броней, так что немыслимым покажется и подойти к ней.
Но, видно, у царицы сейчас не нашлось сил встретить своего супруга с прежним холодным величием. Сейчас он видел перед собой только молодую женщину, усталую и разбитую бедами, из которых разоблаченный заговор был лишь последним в долгой череде. Лицо, взгляд ее были печальны, но в них не виделось обычной суровости.
- Я доверяла им. Слушала их советы, давала им поручения, жаловала их золотом, землей и людьми. А они предали...
- За это Боги их отправят в самую глубокую пропасть, где никогда не светит солнце, - с негодованием произнес Ярослав. - Змеи порой ползают при любом царском или княжеском дворе. Такие же, как они, моего отца убили, ночью, десять человек против одного, безоружного. Даже моя мать была в сговоре против своего мужа, с которым прожила много лет.
Леона подняла голову, взглянула на него по-новому. Она прежде не задумывалась, что избранный ею супруг не меньше нее страдал от дворцовых интриг и предательства близких. В эту минуту Ярослав сразу сделался ей гораздо ближе, чем до сих пор.
- Я тебя никогда не оставлю, - проговорил он, целуя ее руки. - Мы с тобой вместе сделаем все, чтобы править спокойно, не опасаясь никого. Вместо предателей поставим иных людей, надежных, тех, что служить станут нам и царству, а не своей корысти. А тогда одолеть можно будет всякого, и Мхитара тоже.
Лицо царицы немного оживилось, на ее бледных губах впервые за долгие дни мелькнула слабая улыбка.
- С тобой не страшно загадывать наперед. Вот говоришь так - и, вроде бы, верится, что есть надежда...
- А людям только и остается, что опираться на надежду, - кивнул ей Ярослав. Но тут же сник, вспомнив свое: - А иначе разве бы был я сейчас возле тебя, если бы не надеялся, вопреки всему, что придет минута - и ты взглянешь на меня ласковым взором, назовешь мужем милым...
Сердце Ярослава отчаянно билось, когда он протянул руки, чтобы обнять Леону. И, видно, какое-то новое чувство шевельнулось в ней сегодня, или же от усталости и огорчения просто не осталось в ней сил, чтобы оттолкнуть человека, не раз доказавшего преданную любовь к ней, и остаться в одиночестве. Она издала долгий вздох, скорее всхлип, и уткнулась лицом в плечо Ярославу. Он чувствовал, как дрожат ее плечи, словно от озноба, ласкал и гладил их, не веря, что, наконец, держит ее в объятиях, как редкую птицу, и горячо шептал, торопясь ее убедить, пока не прервалось чудесное мгновение:
- Жена моя, лада моя! Мы будем счастливы с тобой, клянусь всеми Богами, карсадарийскими и сварожскими! Это же они свели нас с тобой, позволили нам соединиться!.. Не сомневайся во мне, Леона! Я буду тебе хорошим мужем, как пес, послушен буду! До конца жизни сохраню любовь к тебе, на руках тебя стану носить... Леона, Леона, позволь мне быть с тобой рядом всегда!..
Уже держа ее в объятиях, чувствуя вкус ее губ, он подумал, точно в бреду: "Оттолкнет - заколюсь кинжалом тут же, у ее ног!"
Но Леона его не оттолкнула. Медленно подняв руки, она обняла Ярослава за плечи, выдохнула шепотом:
- Муж мой!..
От этих слов будто огненные крылья развернулись за спиной Ярослава, и его бросило в жар, и он еще успел последней связной мыслью удивиться, почему еще не умер от радости, услышав из ее уст самые желанные слова. Но он был жив, и весь жар своей души и тела стремился передать своей жене и царице. А она принимала его ласку, чувствуя, как оттаивает ее душа, долго стынувшая в ледяных тисках одиночества. Что бы ни было в их жизни прежде, сейчас она, как воздух, была необходима ему, а он ей. Уже раскинувшись на постели, обнаженная, с распущенными волосами, Леона взглянула горячо и смело, и вновь проговорила:
- Ярослав, муж мой!..
Прошло много времени, когда Ярослав, успевший утомленно заснуть рядом со спящей женой, очнулся, и не сразу смог поверить, что произошло наяву. Столько раз ему мечталось в сладких видениях, которые оказывались обманчивой марой! Но вот, очнувшись, он видел перед собой живую Леону, и это был уже не сон. Она лежала, разметавшись, спала глубоким сном земли, напоенной небесной влагой. Высокая белая грудь ровно дышала. Одна рука была откинута на подушку, возле самой головы Ярослава, и он долго любовался даже на одну только эту руку, округлую и белую, нежную и в то же время сильную, украшенную серебряными браслетами. Голову спящая Леона чуть запрокинула назад, а темно-рыжие волосы раскинулись пышной волной. Она улыбалась во сне, и Ярославу стало тревожно: чем обернется эта улыбка, когда она проснется?
Он отодвинулся на край постели, чтобы не мешать жене отдыхать. Сам же любовался ею, еще более прекрасной сейчас, чем днем, в великолепном царском одеянии. Но, вместе с радостью, наконец, изведанного супружества, в нем росла и тревога. Что будет, когда Леона придет в себя? Не раскается ли в том, что произошло между ними? Не сочтет ли минутной ошибкой? И вновь он подумал с отчаянной решимостью: "Если прогонит меня, заколюсь. Не жаль теперь будет умереть, а поодаль от нее жить уже не смирюсь."
Но вот Леона глубоко вздохнула и пошевельнулась, приходя в себя. Ярослав замер, ожидая, что будет теперь. Длинные ресницы молодой женщины затрепетали, глаза приоткрылись.
Какой-то миг в ее глазах еще стоял туман, затем они открылись шире, в них сверкнуло понимание.
- Ярослав! - вздохнула она.
- Я тут! - отозвался царь, точно узник, ожидавший свой приговор от строгого неподкупного судьи.
- Видно, и вправду Боги не случайно свели нас, соединили, чтобы ты помог мне сохранить Карсадари. Я не знаю, что стало с Амраном... жив он или мертв... но его нет со мной, а без твердой опоры мне не справиться. Так было суждено. Мы с тобой нелегкой тропой шли друг к другу. За прошедшее время я успела узнать тебя, я все больше уважаю тебя за все, что ты сделал. Я готова быть твоей женой, Ярослав.
Горячая, огромная радость захлестывала Ярослава, так что сердцу становилось тесно в груди. Он совсем забыл, что Леона раньше любила другого. Теперь это не имело никакого значения, и он не ревновал к бывшему сопернику, живому или мертвому. Появись сейчас сам Амран перед ним, Ярослав и тогда чувствовал бы себя хозяином положения. Он бы сказал ему: "Я - муж царицы Леоны и царь Карсадари. Мы соединены клятвой перед Богами. Никто на свете нас не разлучит. Не я, а ты теперь - третий лишний".
Чистые светлые слезы выступили на глазах Ярослава, когда он взглянул на жену. Затем он вновь обнял ее, уже смелее, и покрыл поцелуями ее лицо.
- Я всегда знал, что ты такая, чистая голубица моя! Ждал, что когда-нибудь придет пора, и ты привыкнешь ко мне, полюбишь меня. Права ты: Боги соединили нас на всю жизнь, Хозяйка Судеб сплела наши нити, заботливая Доля привела сюда. Будем же послушны Богам. Ты не пожалеешь, оставшись со мной, лада моя!
Все тревоги Ярослава как рукой сняло, и он был счастлив, и не знал, как это выразить. Взяв один из блестящих локонов жены, он намотал его себе на руку, и в падающем в окно свете волосы сверкнули, как бронзовый браслет.
- Ты хочешь есть? - заботливо спросила Леона у мужа.
Тот покачал головой.
- Нет. Я хочу только быть с тобой. Ласкать и целовать тебя, любить тебя целую вечность...
И грозная царица Карсадари сама подалась навстречу супругу, приоткрыла губы для поцелуя, как самая обычная женщина. Хоть и с запозданием, но горячо праздновали они теперь свое свадебное торжество.
- Если доведется нам благополучно пережить нынешние напасти, хочу и я с тобой прожить жизнь мирную и счастливую, - проговорила Леона. - Хочу от тебя родить детей, маленьких царевичей и царевен...
И обоим поверилось, что это еще может сбыться в их жизни. Если только удастся одолеть коварного Мхитара.
