Эреа Артанис, Красный Волк, Tory, спасибо! Особа ещё потрепет нервы очень и очень многим. Всё впереди. А пока едем дальше.
Глава 6. Визит.
Яна ждала гномов и осматривала местечко, выбранное для баньки. Высокий берег ручья, поросший вероникой, ниже и ближе к воде, незабудки – красота. Сделать лесенку и мосток, и будет совсем хорошо. Ещё неплохо бы вырастить деревянный стол и лавки, ну и маленькую печурку – получится летняя кухня, в жару благодать! Приятные эти размышления были прерваны лаем заметно подросшего Ирча, всё более походившего на странного вида собакина – большого, пятнистого и с бородатой мордой. То ли огромный фокстерьер, то ли шнауцер, а вообще неважно, главное преданный друг. Но что его встревожило? Яна оторвалась от созерцания ручья и выбралась на полянку перед домом. Из леса вывалилась фигура, несомненно, мужская, но несколько странная, странная до такой степени, что Яна с трудом узнала наставника, стихию огня, вернее, СтихИя! Вообще-то ничего странного и, тем более нелепого, в этом СтихИе не было, даже был он, по своему, красив. Узкое лицо, что называется, резко профилированное, пожалуй, уж очень резко, но ведь не девица же! Чёрные волосы, чёрные глаза и всегда строгая тёмная одежда. Что-то либо чёрное, либо слегка разбавленное очень тёмным оттенком старой бирюзы. Вообще наставники-стихии одевались довольно строго, без всяких там вышивок и прочих финтифлюшек, которые финтифлюшки Яна на особях мужского пола не любила. Правда, уже на выпуске, в последний день цикла обучения, Эрсан предстал перед учениками в белой рубашке, что шло ему чрезвычайно. Но то, что выбралось на поляну сейчас, Лесную Деву просто потрясло. Белые замшевые штаны, белые сапоги с отворотами, расшитыми золотой нитью, белый жилет, и рубашка цвета бирюзы самого яркого оттенка. Правда, роскошные сапоги были порядком испачканы в болотной тине, да и на нелепых белых штанах, живо напомнивших Яне лейб-гусар полка Ея Императорского Величества, и даже на жилете, наблюдались зеленоватые следы болотной водички. Яна в некотором оцепенении смотрела на это занимательное зрелище, а зрелище с не меньшим интересом смотрело на неё, Яну.
Яна не ждала гостей, а потому была одета по-домашнему. То есть на ней был лёгкий летний сарафанчик, лунно-жёлтенький, в мелкий цветочек, совсем открытый, с коротенькой юбочкой, далеко не доходившей до колен. Нет, Эрсана длина юбки Лесной Девы не возмутила, его сестра, Сандра, носила дома такие же платья, и это было ещё одним поводов для строгих выговоров, которые Эльва устраивала супругу.
- Плоды дурного воспитания, - как-то раз заявила Эльва – чего ещё ждать от семьи смертной женщины!
Вот тогда она, Эльва, впервые увидела, что глаза её мужа вовсе не чёрные, а цвета старой бирюзы и, что смотреть в эти глаза страшно. Больше она таких разговоров не заводила, только горестно вздыхала и прикладывала к глазам платочек.
Однако сейчас Эрсана заинтересовало не коротенькое лёгкое платьице, а то, что из-под него было видно. У Лесной Девы, оказывается, были красивые длинные ноги, загорелые и, не сказать, чтобы уж очень тонкие. Соблазнительные, можно сказать ножки, впрочем, руки и плечи тоже были недурны. Всё остальное, что Эрсан ценил в женской красоте, и что напрочь отсутствовало в его воздушно-лёгкой супруге, да, всё остальное наличествовало в должном количестве и в очень неплохой форме. На некоторое время Эрсан даже забыл, зачем он, собственно, сюда пришёл и, пришёл не самым лёгким путём. То есть он знал, где именно находится дом Лесной Девы, но никогда там не был. Поэтому, решил ориентироваться на озеро, а уж там выяснить всё у русалок. Обращаться к отцу ему не хотелось – пришлось бы объяснять, что всё это затеяла Эльва, объяснения его уже достали по самое не могу, поэтому он решил переместиться к озеру, а там видно будет. То, что озеро окружено болотами, и, что никаких русалок в нём сроду не было, а был там старый сердитый водяной, Эрсан упустил из виду. Он вообще многое упустил из виду, все его мысли были заняты растущим в горах замком, в коем замке надеялся он обрести спасение от доконавшей его супружеской жизни. Поэтому, он даже не стал спорить с женой, настоявшей на белых штанах и сапогах с расшитыми отворотами. Вот в этом изумительном во всех смыслах наряде, Эрсан и приземлился, или приболотился, кому как нравится, на кочке, предательски ушедшей под воду. Помогли ему болотники, они же и дали направление на лес, в котором и жила Яна.
Яна тоже с интересом, если не сказать с некоторым ошеломлением, рассматривала гостя. Мокрые сапоги и пятна болотной жижи, украсившие одежду стихии огня, на время даже примирили её с белыми штанами и невыносимо яркой рубахой. Но тут она вспомнила угрозы Эльвы, и, даже не поздоровавшись, неприветливо спросила:
- Так ты, наставник, пришёл сюда устроить небольшой пожарчик? Так учти, если сгорю я, а я из дома не уйду, то погорит и лес, а лес этого не любит!
- О чём ты? – Эрсан вышел из ступора, вызванного видом Лесной Девы – какой пожарчик? С чего это я буду что-то жечь?
- Твоя любезная супруга вчера пообещала мне, что ты придёшь сюда и спалишь этот, как она выразилась, хлев! – наябедничала Яна.
- Ну, стоит ли слушать…? – Эрсан хотел сказать «эту дуру», но осёкся – то есть, я хотел сказать, что Эльва погорячилась.
Яна прекрасно поняла, что хотел сказать Эрсан, и посмотрела на СтихИя уже не столь неприветливо, а СтихИй понял, наконец, что ему напоминают глаза Лесной Девы. Так выглядит листва в кронах старых буков, в роще за его растущим замком, при ясной солнечной погоде листья кажутся не просто тёмно-зелёными, а отливают синевой.
- Красивые какие глаза, - подумал Эрсан и, не без труда, заставил себя думать о деле – нет, ничего я, конечно, не спалю, это всё глупости, но что там за история с дриадами? Мне жена все нервы вымотала!
- Слабые у тебя нервы, - усмехнулась Яна – а с дриадами то же самое, что с хафлингами. Помнишь девушек, которые хотели помочь твоей супруге вести хозяйство? То есть, хотели они свадебные мониста, и за это предложили свой труд.
- Помню, конечно, нехорошо получилось, но мониста я им сделал и ещё и заколки для волос - Эсан вздохнул, и Яне вдруг стало его жалко.
- Знаешь что, СтихИй, сними сапоги, их нужно помыть и высушить, а я тебя пока напою брусничной водой или кофе, если хочешь. Есть ещё чай с пирогом, если не побрезгуешь. Только я живу в сарае, так что не обессудь, - не без некоторого ехидства сообщила Яна.
- Давай договоримся, - предложил Эрсан – во-первых, у меня есть имя, а во-вторых, постарайся забыть всю ту чушь, которую, как я понял, несла моя супруга. А за сапоги спасибо!
Эрсан уселся на траву и принялся стягивать сапоги, Яна с интересом наблюдала за его стараниями, потом унесла сапоги куда-то за дом и вернулась.
- Ну, вот, через пару часов будут сухие, я их под горячий воздух поставила после мойки, ой, а что это у тебя со штанами?
- Что? – похолодел Эрсан и посмотрел вниз, а не лопнули ли эти чудовищные штаны где-нибудь не там?
- Да ты не туда смотришь, ты же на траве сидел, так что теперь пятно, ну, сзади, пониже спины!
- Так у меня глаз нет пониже спины! – рассердился Эрсан – приду домой, спалю это изделие к чёртовой бабушке, вот уж, Эльва будет довольна!
- Ну, она же хотела, чтобы ты что-нибудь спалил, - рассмеялась Яна – а может быть, тебе и сапоги спалить стоит?
- И весь этот кошмар, который мне вырастила несчастная дриада по требованию моей …. ммм…моей, а, ладно, ты обещала пирог!
Яна улыбнулась и повела гостя в дом.
- Мда! – подумал гость – вид сзади тоже…впечатляет!
Дом Эрсану показался удивительно уютным. Конечно, не мраморный дворец, но всегда ли во дворцах живёт счастье и покой? Просторная терраса с открытыми окнами и лёгкими кружевными занавесками, огромная комната с удивительной, в изразцах печкой, деревянный стол с прихотливо изогнутыми ножками и тяжёлые деревянные лавки. В дальнем углу комнаты камин, мягкие просторные диваны (эх, полежать бы, – подумал Эрсан), тяжёлые шторы на окнах, тёмно-красные с вышивкой, то есть не совсем вышивка, скорее живые цветы шиповника, собранные в продольные полосы, всё открыто, веет ветерок, пахнет сиренью. Откуда-то появилась маленькая болотница в платье в клеточку и белой косыночке на зеленоватых волосах, поставила на стол большое блюдо с пирогом, судя по запаху, пирог был с грибами. Яна внесла с террасы странное сооружение из металла, кажется из серебра, цилиндр на изогнутых ножках, с краником на боку и с чем-то вроде резной короны, венчающий этот цилиндр. Из-за короны выглядывал расписной чайник, красный, в белый горох, потом появились чашки и вслед за ними маленький, ну, просто крошечный мужичок, с носом картофелью и с окладистой бородой. На мужичке были полосатые портки, белая, вышитая петухами рубаха и…валенки.
- Тихон, домовой, - отрекомендовался мужичок и полез на лавку, где для него было поставлено особое сиденье.
Мороша тоже устроилась за столом, предварительно притащив откуда-то поднос с тарелочками, наполненными ломтиками копчёной рыбы, козьим сыром и, даже блюдо с горячими блинчиками. Всё это благолепие завершала большая плошка со сметаной. Яна поставила на стол небольшие тарелочки и раздала всем белоснежные салфетки. Цилиндр оказался самоваром, так его называла Яна, пирог с грибами был выше всяких похвал, и Мороша горделиво посмотрела на гостя, блинчики таяли во рту и, порядком проголодавшийся Эрсан мгновенно опустошил свою тарелку, а Яна вновь её наполнила. Тихон, против обыкновения, не заводил разговоров о своём личном самоваре, видимо, помнил о расправе с алкогольной напастью, в которой расправе Эрсан принимал непосредственное участие. В общем, чаепитие удалось на славу.
-Так что там с этими дриадами? – Эрсан, наконец, вспомнил, зачем он сюда пришёл.
- Всё в порядке с дриадами, они ушли, потому, что умирали. Дриады, способные выращивать одежду могут дать одну-две почки в месяц, причём лучше всего одну. Прости меня, наставник, но твоя супруга заставляла их растить себе новые платья каждую неделю, деревья болели, умирали, а когда появилась я, стали дриадами и ушли. Они были очень слабы, спроси твоих друзей, Нефеса и Аксара. Нефес гнал корабли к заливу с почти немыслимой скоростью. Потом Аксар помог мне переправить их по воде в подходящие для них места, где они могли бы спокойно жить и выздоравливать. Одно место вообще прекрасно, там внизу мокрые джунгли, а повыше лиственные леса, там даже Сандал пришла в себя. Магнолия там осталась и Каштан. Красивое место. За этими лесами кедрачи в горах, а ещё выше горы, очень высокие. Эльва…Никто не сможет туда проникнуть, этих дриад года три трогать нельзя. Ещё пять живут у залива и две в лесу за моим домом. Но тронуть их я не позволю даже тебе.
- Я и не собираюсь их трогать, пусть отдыхают, но вот, то место, где ты поселила Сандал и Магнолию, ты там ничего не заметила?
- Там интересные горы. Иногда мне казалось, что на границе лиственного леса и кедровника скалы образовали сказочный замок, иногда его видно, иногда нет.
- Это не сказочный замок, он вполне настоящий, я его там заложил, - Эрсан и сам не понимал, почему он вдруг рассказал Яне то, что знали только самые близкие ему люди и очень удивился, увидев в глазах Лесной Девы боль.
- Что?
- Но, я ведь спасала их от твоей жены, а теперь она опять будет их мучить!
- Она не будет их мучить. В моём замке Эльвы никогда не будет и хватит об этом. Послушай, Яна, а можно я где-нибудь на травке посплю? Болото, и пирог, да и ночью я плохо спал, - он не стал говорить, что всю ночь за дверью его кабинета ходила Эльва и ждала, когда он выйдет просить прощения.
- Зачем на травке-то? Три дивана тебе мало?
- У меня штаны в траве, а на травке это значения не имеет.
- Дык! – встрял Тихон – а гамак зачем? Подушечку ему дай и пусть отдыхает!
Яна принесла из глубины комнаты большую атласную подушку и поманила Эрсана за собой. Они вышли на поляну, и девушка направилась куда-то к зарослям чубушника. Подушку она несла на голове и шла по пружинистой кудрявой травке, легко ступая босыми ногами, как по ковру. Эрсан и сам любил ходить босиком, но в его доме это считалось нарушением этикета, чёрт бы побрал этот этикет, вместе с той, которая его установила. Наконец они свернули на заросшую той же травкой тропинку за сплошной стеной чубушника, и Эрсан увидел два огромных дерева – бук и орех, меж которыми висел удобный, вместительный гамак. Такой гамак был в доме его родителей, причём не один. Яна положила в гамак подушку и сказала.
- Вот, забирайся и отдыхай, когда отдохнёшь, заходи в дом, даже если там не будет меня, то уж кофе точно будет!
Эрсан забрался в гамак, Яна исчезла в зарослях, остался только аромат сирени и слабый запах раскрывающихся бутонов чубушника. Он смотрел на крону бука, на казавшиеся сине-зелёными листья в вышине и думал, как хорошо бы было уговорить Яну побывать в его замке, и чтобы она вырастила там такую же травку-ковёр. Потом листья бука стали похожи на глаза, тёмные зелёные глаза с едва заметным синим оттенком. В глазах почему-то была грусть, они были всё ближе и ближе, такие удивительно родные глаза и он очень хотел, чтобы грусть из этих глаз исчезла, ушла, но она никак не уходила. Когда Эрсан проснулся, листья бука стали уже совсем тёмными, и в них запуталась звезда, а рядом с гамаком стояли его сапоги, сухие и чистые. На толстой ветке дерева что-то сверкнуло, на него смотрели четыре зелёных огонька, он удивился, но потом понял, что это просто коты, те самые дикие звери, которые подрали Эльву.
- Кто-то обещал мне кофе, - Эрсан стал натягивать сапог и удивился, что не только следов болотной тины на сапоге нет, но и выглядит он совсем новым, каким был он ровно сто лет назад, на празднике, который навек связал его с Эльвой. Эрсан вздохнул и взялся за второй сапог. Раздался треск. Эрсан обомлел. Проклятые белые штаны всё-таки лопнули и теперь расползались, образуя прорехи.
- А что ты хотел? – подумал Эрсан – сто лет никакая замша не выдержит, а обновлять одежду Эльва не умеет. Однако, в таком виде в дом юной девушки не явишься, так что, стихия огня, оставь надежду на кофе и приятную беседу! Но как же сапоги? Они совершенно новые! Неужели Яна?
На ветке завозился и насмешливо фыркнул кот. Эрсан помахал коту рукой и исчез.