Спасибо, эреа Эйлин, Красный Волк, Артанис. Выходим на финишную прямую. Пока. Возможно, будет вторая часть.
Глава 40.
Печаль окутала башни старого замка на древнем вулкане, но всё когда-то кончается, и хорошо, что нет ничего бесконечного в живом мире, кроме любви и верности. В северное полушарие пришла осень, а в южном зацвели сады. Замок Олли так и не стал замком Эолы и Дагмара, они решили поселиться на горном хребте за древним озером, очень глубоком и чистом. За силовой башней следила Олли и она всё чаще уходила в свой замок, оставалась там, на пару-тройку дней, а иногда и на неделю. Эльдар, как когда-то, расположился в своих старых комнатах, Ирата решила до весны остаться с отцом, теперь ему требовалась её помощь. Ирата видела, что помощь требовалась и Нефесу, но сделать ничего не могла. Замок был пропитан печалью, но это можно было пережить, труднее было смириться с тем, что Эльдар с трудом выносил присутствие Олли в своём доме. То есть умом он понимал, что Звёздная Королева не виновата в том, что произошло в их семье, но не мог совладать со своими чувствами. Не появись в жизни Нефеса Олли, возможно, Ариона не стала бы монстром, а Ольга была бы жива. Эта мысль всё чаще посещала старого дракона, и Олли не могла этого не заметить. Не мог этого не заметить и Нефес, не могли его не огорчать отлучки Олли в Синегорье, и уж совсем его не радовало, что исчезновение Олли заметно меняло Эльдара. Он как бы отдыхал от необходимости постоянно сдерживать себя, заставлять себя быть, по возможности, доброжелательным. Когда однажды Олли исчезла на неделю, и лишь сообщила по шару мира, что её задерживают неотложные дела, Нефес не выдержал.
- Отец, - Нефес появился в кабинете Эльдара – я ухожу. Когда-то я сказал, что если вы не можете принять нас двоих, мы уйдём, вдвоём. Я вижу, как тебе плохо с нами, и, я вижу, как плохо Олли. О себе я не говорю, но и мне от этого всего не радостно. Я заложил замок в горах Синегорья, чуть выше силовой башни, Эрсан помог мне, и замок почти готов. Прости отец, но я давно вырос, и я давно нашёл свою пару. Олли ничем не обидела ни тебя, ни маму, ни даже Ариону. И в нашем горе она не виновата. Уж скорее, наоборот.
- Я это понимаю, Нефес, - вздохнул Эльдар – я всё понимаю, но ничего не могу с собой поделать. Возможно, ты принял единственно верное решение. Мы потеряли твою маму и твою сестру, если так будет продолжаться, Олли не вернётся, и мы потеряем тебя. У тебя должен быть свой дом, не отравленный запахом беды. Если у вас будут дети, здесь они не смогут расти, наша печаль обрушится на них.
- Здесь, отец, никаких детей, скорее всего, вообще не будет, - сказал Нефес – и я не потерял сестру, я избавился от монстра, даже если бы она не убила себя, я убил бы её. Я - Стихия этого мира, я отвечаю за тех, кто в нём живёт, за всех. Вот мать я потерял, и убила её Ариона. Олли здесь не при чём, решив, что она лишняя в этой семье, она ушла, немедленно ушла, в чём ты её винишь? В том, что я люблю её? Впрочем, разговор этот смысла не имеет, ты и сам всё понимаешь, а сердцу не прикажешь. С тобой остаётся Ирата, но, прошу тебя, не лишай её счастья. Дом Ивана легко соединить переходом с этим замком, и ты не останешься один. Ирата будет рядом, а, если будет нужно, ты можешь всегда послать мне зов. Прощай, отец.
Нефес собрал небольшой сундучок с вещами Олли и отправил его в свой новый замок. Следом отправились и его вещи. Менять своё решение и вновь терять любимую женщину, он не собирался, а сердцу действительно не прикажешь. Эльдар прекрасно всё понимает, но он отец. Ольга тоже всё понимала, но приняла душу дочери потому, что она мать и Ариона – её дитя. Нефес долго жил вдали от семьи и у него было время подумать, к тому же ему был дан трезвый и проницательный ум, в этом он был схож с древним Элмиром. Насчёт Арионы он никогда особо не заблуждался, может быть потому и промолчал на том обеде по принципу – «собака лает, ветер носит». Но сейчас он не мог молчать и надеяться, что всё само рассосётся. Ничего не рассосётся и ничего не пройдёт, Олли он потеряет, а семьи не обретёт. Нефес мысленно попрощался с замком, вот Ирата куда-то запропала, ну, что же, он ещё успеет ей всё объяснить.
Однако объяснять Ирате что-либо не пришлось. Она отыскалась в новом замке Нефеса и была не одна. В замке распоряжалась целая толпа женщин и мужчин. Эрсан проверял работу каминов и расселял по ним семейство саламандр. Аксар и горные гномы отлаживали подачу воды, а Дагмар размещал в комнатах светильники с собственноручно сотворёнными кристаллами. Женской командой распоряжалась Ингрид, и Нефес постоянно наталкивался то на Инес, то на Сандру, а то на Эолу. Итара и Олли обустраивали спальню, и Нефес, наконец, увидел прежнюю Олли, ту Олли, которую он видел два года назад. Она смущённо улыбнулась, но глаза её светились тем же внутренним светом, что и тогда, в те почти забытые дни, когда Нефес впервые увидел Звёздную Королеву.
- Мы решили тут всё обустроить, - сказала Олли – ведь если ты заложил замок, так не для того же, чтобы он торчал на горе!
- Это я задержала Олли в Синегорье, - заявила Итара – мы хотели довести это архитектурное чудо до ума, а потом я бы дала тебе хорошего пинка, чтобы ты покинул нашу обитель скорби. Я тоже хочу стать, наконец, тётей! Да, я всё понимаю, и мне очень жаль маму, и Олли тоже её жаль, и отца нам жаль, но вы тоже имеете право жить. Сколько ещё можно терять и не находить?
- Отец не виноват, - сказал Нефес – просто сердцу не прикажешь! Это нужно понять и принять. Олли, ты мне веришь?
-Да, Нефес, я поняла, и хорошо, что ты сам принял решение, я бы, может быть, выдержала, но счастья бы это никому не принесло.
- С драконами трудно, - согласился Нефес – нас не всегда и не всем удаётся понять.
-Угу! – подтвердила Итара – умом дракона не понять, аршином общим не измерить, у нас особенная стать, в дракона можно только верить! Из кухни тянет обедом, там Агафья и две очаровательные дамы, жёны гномов, готовят обед, а не пора ли нам к столу?
***************************
В Синегорье выпал первый снег, мело весь вечер и только к полуночи распогодилось. Олли проснулась под утро, в спальне было тепло, но за окном серебрились голубые ели и что-то звенело, как будто переговаривались хрустальные колокольчики. На тёмном, ещё предутреннем небе, полыхала многоцветная радуга, а звон колокольчиков сложился в слова.
- Проснитесь, сони, проспите день творения, то-то потом помучаетесь! – пели ветреницы. Нефес открыл глаза, посмотрел на Олли и они одновременно выбрались из-под одеяла. Кое-как натянув одежду, бросились в комнату, которую многомудрая тёща Нефеса отвела специально для творения. Сиоллен уже была там.
- Ну, наконец-то! – Сиоллен посмотрела на молодую пару – я уж думала, что мне вас будить придётся, что не совсем прилично. Однако дальше вы сами, я тут не нужна, моя судьба не лучшее, что можно дать детям.
Сиоллен ушла, и дверь за ней закрылась. В гостиной она присела на диван, разбудила дрыхнущую в золе саламандру и послала зов Алуафу.
***********************************
Алуафа не было в замке Нефеса, в последнее время он частенько наведывался в гости к Эльдару. Оба они оказались любителями многомерных шахмат и, бывало, засиживались за игрой далеко за полночь. Кроме того, Алуаф был прекрасным рассказчиком, и его рассказы были для Эльдара открытием. Постепенно сердце старого дракона успокаивалось, особенно, когда Алуаф рассказывал про Асинту, древнюю погибшую Звёздную Королеву, оказавшуюся изначальным предком и Нефеса, и Олли, и самого Эльдара. Дракон начинал ясно понимать, что он мог потерять сына, искалечить его судьбу, и возместить эту потерю он бы не смог, и никто бы не смог. О том, что представляла собой Иргиль, Эльдар знал, но Алуаф мог не только рассказать, но и показать то, что когда-то видел. Дракон всё чаще думал, что не столько Иргиль, сколько Асинта возрождалась в его дочери, а Иргиль была лишь пешкой, орудием древнейшей Звёздной Королевы.
- Сегодня ночью что-то произойдёт, - Алуаф заглянул в южный рассвет – поют ветреницы, они чего-то ждут.
- Я уже боюсь ждать, - сказал Эльдар – твой ход, родич, посмотрим.
- Произойдёт что-то важное и очень хорошее, ты не слышишь ветрениц?
- Нет, вот Нефес их слышал с детства. Однако, засиделись мы, ночь кончается, скоро рассвет, твоя супруга не рассердится?
- Гонишь? – засмеялся Алуаф – нет, Сиоллен не рассердится, она тоже чего-то ждёт этой ночью. Мы с ней очень древние, Эльдар, немыслимо древние. Подожди-ка!
Алуаф замолчал, видно было, что кто-то прислал ему зов.
- Ну, Эльдар, что я говорил? Мы ждали не зря. Похоже, мы с тобой стали дедушками. Звёзды никогда меня не обманывали. Так что, собирай фигуры и отправляемся в замок Нефеса.
- А удобно? – смутился дракон – по сути, я выжил Олли из этого замка. А до этого её выжила Ариона.
Алуаф отметил про себя, что Эльдар больше не называет Ариону дочерью.
- Олли ушла сама, Нефес бы этого не допустил, но его не было рядом в тот момент. Скажу честно, поначалу у меня было желание сделать из твоего сына нечто неаппетитное, но я вспомнил себя, свою жизнь, Сиоллен. Я немало дров наломал и много раз судьба меня била. В Хаосе четыре раза был. Звездой был, да чего со мной только не было. Но давай, собирайся, мы с тобой увидим первых сотворённых магов в этом мире, совершенно новое поколение, и это наши с тобой внуки.
- Внуки?
- Сиоллен считает, что их будет двое – мальчик и девочка. Уж очень небо над Синегорьем полыхало этой ночью. Но мы должны дать им имена.
Да, их действительно было двое. Они были годовалыми, это самый ранний возраст для сотворённых магов. Уже определился цвет глаз и волос – чёрные глаза и золотистые волосы мальчика, и тёмные, цвета старой бирюзы, глаза чернокудрой девчушки. Сиоллен была в нежно-сиреневом платье, а вот молодые родители успели только набросить ночные халаты.
- Я думала, они проспят, - пояснила Сиоллен – но ветреницы их разбудили, спасибо им. Эльдар, Алуаф, Олли и Нефес хотят назвать их Тахир и Злата. Но имена должны дать вы. Вот, берите на руки и называйте.