Глава девятая.
1
И без лишних слов ясно, что неуловимые мстители и здесь – ненадолго. Просто потому, что потом нужно куда еще-то.
Женька трубку не взял. Опять. Потому как спит уже наверняка. И очень давно. По крайней мере, сестринское сердце тревожно не екнуло. А оно вроде умнее своей хозяйки.
А ведь у невезучего Бориса тоже семья. Жена, дети. И даже сварливую тещу жалко. Их тоже - сюда? Или возить с собой?
Или Большой Босс «договорится» – как и с Еленой Викторовной?
Панели в маленькой ванной – под дерево. Тоже теплого оттенка. Напоминает деревенскую баньку. Так и захотелось поддать пару…
Но в настоящей бане еле живая Зорка сейчас запросто отключится.
А вот душевая кабинка сразу возвращает в современность.
Зато встать под душ – настоящее блаженство. Правда. Еще бы лучше – сесть под него. Прямо на твердый пол кабинки. А то ноги подкашиваются…
Ну и сядем. Лапки задние подожмем просто. Кому какое дело? И, главное, кто видит?
Мягкие потертые джинсы «супруги» Владимира Михайловича - на вид такие уютные. Но оказались Зорке слишком коротки и широки. Только до середины голени. И сваливаются застегнутыми. А ремня нет.
И халаты – все на пуговицах. И тоже вот-вот последуют примеру джинсов. Хорошо еще, есть кушак.
Или это Зорка сделалась похожей на оглоблю?
Зеркало упрямо отразило вполне красивую фигуру. Стройную, но вовсе не вешалку для модельных платьев. Ну ладно… почти не вешалку. Потому как халат смотрится именно так. Разве что на груди еще туда-сюда. Все-таки почти третий размер не пропьешь.
Вот эта «тряпочка» - в крупные красные маки, вроде лучше двух других – салатового однотонного и лилового под шелк.
Но всё равно вырез образовался такой, что можно спереди прилично вывалиться. Точнее – неприлично. Вместе… с размером. А Зорка тут не соблазнять каждого первого собралась. Желающих завалиться в койке и без них многовато. А что-то другое в Зорине видел только Никита… и Вадик. Но последний совсем ее не знал… не знает. Только придуманную им девушку-мечту. Загадочную незнакомку Блока.
Ладно, постараемся затянуться кушаком потуже.
Родные джинсы с трудом, но отстирались. Кажется. Насколько Зорка способна в таком состоянии оценить.
И даже почти не стерла пальцы. Почти.
Куда бы повесить на просушку? В щедро выделенной отдельной комнате – на батарею. Вроде, радиатор отопления там гостья видела.
Хорошо, коридор здесь поуже. Падать некуда. Стены не дают.
Вон они, родные беленькие пластинки. Горячие – аж раскаленные.
Кто провел сюда отопление? Других-то домов поблизости не наблюдается. Или в темноте и полусне не заметила? Или в подвале - индивидуальный котел?
А сейчас – вперед. То есть назад. Родные стены рухнуть не позволят.
Неродные. Но всё равно – крепкие. Белые, в черных старинных фонариках. Будто качаются.
Кухню впору найти по вкусным запахам. Зорке сейчас всё таким покажется. Когда ела – лучше не вспоминать. А жуткая квартира с трупами уползла куда-то на задворки памяти. Больше не мешает. И аппетит не сбивает.
Тем более, там тоже было кое-что хорошее. Спасенные цветы, например. Кто-то о них теперь позаботится?
Дэн обнаружился на кухне. В процессе помешивания макарон. Силен – даже еще стоять умудряется. И не шататься.
- Тебе помочь?
- Всё уже почти готово и так. А с тебя сейчас помощник…
- Как и всегда, - Зорка с облегчением приземлилась на устойчивый деревянный табурет. С резными ножками. Наверняка покупной, но всё равно ощущение, что свежей стружкой пахнет.
Иллюзия ручной работы. И родной дачи. Как до этого – баньки.
А на столе ждет открытая здоровущая банка тушенки. Настоящей.
Литр, не меньше. А уж как благоухает…
Так и стащила бы оттуда кусок. Вон тот – самый большой и аппетитный. И вкусное желе бы – ложкой, ложкой. Вот этой. Большой, деревянной. С ручкой в форме расписного рыбьего хвоста.
- Сейчас уже сварится, терпи, - смеется Дэн. – В последний раз нормально ела у тетки?
- Нет, тоже у тебя. Стащила из холодильника что-то сомнительной свежести. С Андреем в кафе поесть не дали – начали назойливо звонить. Андрею. А он нервный.
- Ты всегда говоришь правду?
- Только когда устала как собака и голодная как волк. И я же деревенская. И далеко не Анджелина Джоли.
- Далась тебе бедная Анджелина. Лучше, пока доваривается, хлебни пока.
Большой бокал с улыбающейся рожицей. Тоже покойной «супруги» Владимира Михайловича или… его же сына? Тоже покойного.
Вкусный кофейный запах. И горьковатый вкус.
- Там половина - водки?
- Хватит уже тебя спаивать. Всего пара ложек коньяка. И пол-ложки меда. А то спишь на ходу.
- Ничего подобного – сидя. Пока варится, расскажи мне что-нибудь… про Сахалин… - вяло прошептала Зорка.
Крепкий кофе действует как электрошок. Заставляет принудительно проснуться.
- На Сахалине чудная погода. Рыбка ловится. Красная. Лучше ты поделись чем интересным - про одного нашего плохого знакомого. Алика.
- А ты еще знаешь не всё? – девушка лениво привалилась головой на локоть. А боком – о теплую стену.
Обои здесь тоже уютные – опять все в кофейных чашках. Только в более крупных, чем у Дэна.
Как в этом доме все-таки тепло. И безопасно…
- Ну, я же его лично не знаю. Только с чужих слов. И с твоих.
- А я – уже не совсем чужая, поняли. Алик собирался убить свою жену. Чем-то она его разозлила, узнала лишнее, или его просто от дозы переклинило. Он ее вывез за город, а мимо мы с Андреем проезжали.
- Так мне и Андрею спасибо сказать?
- Нет, он как раз там облажался со страху - по полной… Да и при чём здесь ты?
- Я знаю Лену… Елену Викторовну.
Обернулся. И взгляд не опустил.
- Ты не отвлекайся – слипнутся. Ясно. Ну да, можно было догадаться. Кто бы тебя с твоей биографией в школу иначе взял?
- А мою биографию тебе кто слил?
Нет, макароны ему решительно не жалко.
- Тетя Тамара. Точнее, не слила, а просто упомянула. Лучше итальянское национальное блюдо сливай – готовы, вроде. Ничего я про тебя не знаю, кроме того, что ты сам рассказал. Вся правдивость – на твоей совести.
- Всё еще мне не веришь?
- Я и себе-то до конца не верю, - в спину Дэну фыркнула Зорка. - Сколько раз себя подводила… Ладно, извини. Тебе – верю. А Алика я тогда отметелила по полной. Хотела пристрелить, да Андрей вступился. А сейчас думаю: и что? Кто бы узнал, что это мы? Прикопали бы в сугробе по-тихому.
Пара ложек желе всё же отправилась в рот. Быстро, пока никто не видел…
- Это если бы ты там была со мной. А Андрей проболтался бы точно. Как и Елена. Людям трудно не выговориться - хоть перед кем-то.
- Значит, я – странный людь. Не люблю зря трепаться. В общем, заботливая тетя Тамара отмазала меня перед суровым папашей тупого Алика. А самого наглого урода уложила к себе в постель. Очевидно, из мазохизма. Вряд ли он - хороший любовник.
Девушка спешно прикусила язык. Мда… все-таки немного не та тема, чтобы ее с Дэном обсуждать. С учетом…
С учетом, что та самая «Елена Викторовна», возможно, раньше была с ним. И ушла от Дэна как раз к «золотому» Алику. И уж она-то точно вряд ли из-за денег Большого Босса.
Кажется, кое-кому и «пара ложек» сейчас нехило «добавила». И отнюдь не стащенного мясного желе.
Зорка взяла паузу на прожевывание. Вкусно!
Если бы тогда, за городом, она была с Дэном… С ним бы Зорка точно ничего не боялась. И принятие решений скинула бы на него. Внаглую. Пусть сам и стреляет, и в сугробе прикапывает, кого хочет. Мужская работа.
- Ведь это Алик и его прихвостни-отморозки убили Дину. И тетя об этом знала – с самого начала. Это я тыкалась, как слепой кутенок. Даже Аньке известно больше, чем мне. Черт, я понимаю – у тети есть родные дети, а папаша Алика – крутой мафиози. Но… как она могла?! Она же любила Дину!
- Почему ты так решила?
- Анька говорила… - девушка застыла с ложкой в руке. С расписным рыбьим хвостом.
- Это твоя двоюродная сестра? Извини, но она не показалась мне слишком умной и проницательной.
- Вот именно. Ей бы такое не сочинить. Фантазии не хватит. Кстати, ты знал, что Дина залетела?
- Нет! - удивлен Дэн искренне. Даже сам есть перестал.
- Тетя хотела, чтобы Дина оставила ребенка. Она даже отправила мою сестру лечиться в клинику. Наверняка в крутую.
- Зора, прости, но это лучше проверить. У тебя вся информация со слов всё той же Ани, да?
Зорка, макароны не виноваты. Они приятно пахнут и просят, чтобы их съели.
- И правда – да. Не могла же я переспросить тетю. Дальше Аня утверждает, что Дина сбежала из клиники. Возможно, к наркоманам. Или к своему парню. Тогда ее и убили. Я ведь до последнего считала, что это сделал Дима. Всё подгоняла под эту версию. Идиотка. Если только тетя и впрямь не знает…
- Вряд ли. Если только предпочитает не знать. Носит розовые очки. Но насколько я понял, такие люди себе не врут. Всё она поняла.
- Но зачем?! Дина травилась дурью, но этим вредила только себе. За что ее было убивать? Гаврилов говорил, что из-за Макса, но…
- Ты еще и на Гаврилова вышла? Сама ведь говорила: Алик – конченый наркоман и отморозок. Ему не нужен серьезный мотив.
- Моя тетя - тоже не последняя фигура в этой игре. Зачем делать ее врагом, убивая любимую племянницу? Такие люди должны мстить за родню – просто, чтобы их уважали и впредь. Или я что-то путаю?
- Не путаешь. Насколько понимаю уже я. Большой Босс – еще из прежних. У таких «понятия» – святое.
- Тогда зачем…
- Затем, что Алик – не крестный отец, а золотой мальчик-мажор. А до кучи - наркоман. Поэтому я не думаю, что за всем этим стоит его папаша. Как раз ему бы ума хватило не убивать племянницу твоей тети. Но Алик пошел вразнос… И сбежала она, похоже, к Димке. И убили их обоих.
Вот и вылезает айсберг. Понемногу. Поднимается из мутной воды. И совсем не хочется видеть, что в нем. Только деваться уже некуда.
- А папаша прикрыл тупого сыночка. Каково бы ни было дитятко, но ведь родное же… - с отвращением прошипела Зорка. – И всё же… черт! Дина ведь не я. Она нравилась буквально всем. Я бы не удивилась, если б этот Алик ее отбить захотел и себе оставить, а не…
Если, конечно, Динка его не послала. Но зачем? Это как раз было не в ее правилах. Такие, как Алик, ей нравились.
- А с Леной вы похожи, что ли?
- А это здесь при чём?
- При том, что у Алика зуб на вас обеих. И вовсе не по принципу сходства и различий. Зора, не хочу плохо говорить о мертвых, но я один раз твою сестру видел. Мне она не понравилась совсем. Вдруг у Алика те же вкусы? Но сейчас подумай о другом. Ваша тетя защищала Дину, как умела. Пока та ее слушалась. Твоя сестра сбежала – и погибла.
- Я поняла. Тетя защищала и меня, так? Хоть я и доставляла ей кучу проблем. А теперь я сбежала. Дэн, я это понимаю.
- Где сейчас твой брат?
- Не знаю. Надеюсь, что двадцатый сон видит. Или первый и до самого утра. Правда, не знаю. У друзей друга. Я не стала узнавать точно. Вдруг меня схватят… Я не уверена, что смогу молчать до конца.
- Никто не сможет. Ладно, до завтра не схватят. А утром привезем его сюда.
- Дэн, я Женьку заберу и увезу подальше. Как можно дальше.
- Куда? – смотрит он испытующе. И сна – ни в одном глазу.
Только сами глаза – в черных кругах.
- Не знаю. Куда-нибудь в глухую деревню. Или в заброшенную. Подальше. Я знаю, где таких много. Жене больше нельзя здесь. Мы ведь… почти наверняка не выживем, Дэн. И ты, и я.
- Там везде еще снег лежит.
- Ну и что? – завелась Зорка. - Лучше пусть лежит под ногами, чем на могиле, нет? Себя мне не жалко, но брата.
- Ладно. Убедила. Найдем тебе глухую деревню.
Чего? Где?
- Серьезно? А говоришь – простой парень. У тебя и деревня лишняя есть? Или ты оттуда родом?
Она ведь и впрямь так мало о нем еще знает…
Еще!
- Есть человек в деревне. Оттуда родом. Даже если ты считаешь, что двенадцатилетний пацан вполне способен выжить самостоятельно.
Зорка опомнилась. Хорэ уже паниковать, а? И злиться. На такого же усталого человека. Если не хлеще.
- Тем более, там, куда его повезешь ты одна, Женю найдут точно. След возьмут.
- Женя – птица мелкая… - какой неуверенный у нее голос.
Зорка говорила, что не верит даже самой себе. Сейчас как раз тот случай. Так что там насчет розовых очков? Хитрая, расчетливая тетка-то не из таких… лохов, а вот ее бестолковая племянница?
- Вряд ли, - усмехнулся Дэн. – За вами обоими почему-то охотится слишком много народу. Где ты училась боевым искусствам?
- В Сосноельске, - девушка залпом допила кофе. Всё еще горячий. Ощущение, что бежит по жилам. Пытается оживить кровь. И ее хозяйку. - Есть такой городишка – я оттуда родом. Мелкий совсем.
Совсем. Мелкие улицы, мелкие люди, мелкие душонки. Только зло мелким не бывает. Оно всегда бьет без промаха. Потому что подлое.
- Мелкий совсем городишка, - Дэн прошелся по кухне. Та враз сделалась тоже меньше. – Подростковая секция мелкого городка. И ты сунулась против тех, кто привык мочить людей, не глядя, пачками. И ко мне явилась. Рина, окажись я действительно убийцей, и тебя бы уже сейчас не было. Со всеми твоими крутыми штучками и наворотами.
- Всё сказал? – вяло поинтересовалась Зорка. – Выговорился? Может, сядешь? Могу психоаналитика посоветовать. Или Борис может – они знакомы. У него вообще знакомства… очень разнообразные. И тут места мало – еще сшибешь чего.
- Не сшибу, - усмехнулся он.
И впрямь движется Дэн осторожно. Даже в таком состоянии.
Но сел. Этак его Зорка не хуже той дотошной врачихи строить научится. Взрослый он, конечно. Но не зрелый дядька, вроде Владимира Михайловича. Или Большого Босса.
Только сама Зорка – точно пять минут как из Сосноельска. Иногда это ощущаешь особенно ясно. Когда задумываешься о будущем.
- Хочешь показать, какой ты умный? Я слишком устала, чтобы спорить, Дэн. И всё это могу высказать себе и сама. Не хуже.
- Извини, сорвался. Рина, не знаю, насколько я умный – скорее, идиот идиотом. Иначе с тобой повел бы себя умнее. Но насчет тебя я договорился с Владимиром Михайловичем. Он увезет тебя и Женьку подальше и спрячет. Даст денег на первое время. Ты выходишь из игры. Всё, не спорь.
Зорка тоскливо прошагала к двери. Чуть пошатываясь. И плотно прикрыла.
- Нет, - понизила она голос. - Я ему не верю.
- Рина…
- Ладно уж – Зорка. Дэн, тебя я знаю хоть немного. Не потому, что мы трахались, извини, а потому что ты уже мог меня убить, а не вытаскивать из проблем. И если уж поднял тему – я на тебя не обижаюсь. Переспали по дурости – бывает. У меня на лбу мой возраст и биография не написаны. Но вот твоего знакомого я вижу сегодня впервые. И ты хочешь, чтобы я с ним куда-то ехала. Да еще и брата ему доверила. Притом что на нас идет охота по-крупному. Ты сам-то себя слышишь?
Мда. Что-то ее совсем понесло на откровенность.
- Я ему верю. Этого достаточно?
- Нет, - почему-то именно это взбесило больше всего. - Борис тоже верил Михе.
- Владимир Михайлович - не Миха. А я, надеюсь, всё же не так наивен как Борька.
- Ты знаешь этого Владимира Михайловича. Я – нет. Хоть он нам сейчас и помог. Даже если сам отец твоего друга и впрямь - глубоко порядочный и честный… У него могут быть семья, родные. Еще живые. Их прихватят – и он тут же меня сдаст. Не потому что сволочь, а потому что свои - всегда дороже.
- А мне в этом смысле проще, потому что терять уже некого?
- Извини за цинизм – и это тоже да! – Да куда ее несет-то?! - Хоть и не главное, - Зорка прошагала к кофейнику и налила еще полбокала. Выпила. Отставила. И обернулась к Дэну. - Можешь дать мне в морду. Если хочешь.
- Замечательно. Я не только сдал бы тебя, если бы еще оставалось, кого терять, но и готов в любое время врезать девчонке.
- Ну, под ледяной душ ты меня готов был засунуть. Или чего-то там влить силой… Извини, Дэн, я устала. Вместо спасибо говорю гадости. Просто я действительно никому не могу верить. Никому!
Вспышка отняла и заемные, «кофейные» силы. Захотелось просто сесть прямо на пол и реветь, реветь… Как маленькой.
А еще – сколько сейчас времени? Часов шесть утра? Уже семь? Нет сил даже взглянуть на мобильник.
Зато нашлись - орать в чужом доме. Мешать спать гостеприимному немолодому хозяину. Идиотка.
- Рина… Зора, сядь. Успокойся, - Дэн внезапно обнял ее за плечи. И усадил напротив. Просто прислонил к своему плечу. - Вот так. Тогда я тоже спрошу. Зачем ты приехала в Питер? По следам сестры?
- И да, и нет. Я не всё рассказала, Дэн. Дома было оставаться нельзя.
- Потому что твоя мать решила переехать?
- И поэтому, - голос стал каким-то… чужим. Безжизненным. Будто говоришь не о себе. О какой-то другой девочке – маленькой, глупой. Давно погибшей. - Но еще, потому что я – зэковская подстилка. И с моим братом теперь можно делать всё, что угодно. Они все поверили, что Никита виновен - все. Все эти озлобленные, больные уроды. Мы с Викой дружили с первого класса. А она сдала меня просто так. Чтобы не дружить с изгоем. Что мне оставалось? Условия были не те, чтобы двенадцать лет пряжу прясть, как Пенелопе. Только не говори, что это со мной всегда было что-то не так, и столько народу в городе ошибаться не может. Я и так наслушалась, что одноклассники травят только тех, кто с гнильцой, а маньяки насилуют исключительно шлюх.
- Тогда в дерьме что-то есть, - улыбнулся Дэн. - Столько мух ошибаться не может. Их ведь миллионы. Куда там твоим одноклассником и односельчанам?
Зорка вдруг рассмеялась.
- У меня иногда ощущение, что меня несет волной цунами. А время от времени - хлоп башкой об скалу. Не потонула еще? Ну тогда хлоп – еще раз. Я, конечно, коза дурная, деревенская, но не только блею, а еще и бодаюсь.
- Так, Зор. Во-первых, доедай. Сейчас еще кофе сварится. А то совсем засыпаешь.
И расклеивается.
- Смеешься? Я с такого количества сердечный приступ в моем возрасте заработаю. Лучше давай чего покрепче. У тебя есть, я знаю. Как и у твоего друга. У всех мужиков в доме оно есть.
- А тебе не рано – столько покрепче? Литрами?
Зорка рассмеялась:
- А тебе не поздно беспокоиться о моем возрасте, нет? Значит, стрелять мне можно, а вот выпить…
- Да не в этом дело. Я бы и Димке не налил…. В США до двадцати одного пить нельзя, между прочим. И не потому, что закон такой, а потому что вредно. Ты же растешь еще…
- Идиот… А кофе мне ведрами можно, да? Оно росту не вредит?
- Ладно, могу вместо кофе какао заварить. Если найду.
- Сам его пей! – Зорка поняла, что хохочет. А остановиться не может. Как тогда - с глупышкой Аней. И с обколотым Ромой. - Я какао с детства ненавижу. С детсада! Сладкая, мерзкая гадость… с пенками.
- Ладно, давай договоримся на компромиссе – чай.
Вадик тоже заваривал чай. С «бегемотом».
- У тебя там было что-то «во-первых». А во-вторых?
- Думаешь, помню еще? А во-вторых – не спорь. Я верю Владимиру Михайловичу. А ты попробуй поверить мне, ладно?
- А с мамой - как? Извини, что гружу еще и этим, но сама я так ничего и не придумала.
- И не придумаешь – пока не выспишься. И я тоже – хоть немного. Но с твоей мамой и впрямь пока сложнее. Сейчас нужно спрятать сначала вас.
- Дэн, для меня война не кончена. Дины нет, Никиты – тоже. Вадик у них в руках. Убийца на свободе. Меня бесполезно уговаривать. Дэн, у меня нет авторитетов. Я не верю, что люди старше, взрослее или богаче меня уже одним этим заслуживают больше уважения, чем мои ровесники, к примеру. Я верю Владимиру Михайловичу не больше, чем Андрею Нестерову.
- Сказать бы пару ласковых тому, кто так тебя воспитал.
- Некому. Я выросла под дождем как мухомор.
- Извини, но сейчас ты ведешь себя как ребенок.
- Убойный аргумент. Стопроцентный. После него все должны сразу согласиться с оппонентом, чтобы не быть детьми?
- А как насчет того, что я прав? Это я не в плане, что лезу в авторитеты. Куда уж мне?
- Ну и будь правым. – Чай с лимоном обжег горло. – А насчет авторитетов… Дэн, тебе бы я доверила спрятать Женю. Это что-то значит?
- Больше любых авторитетов. Еще бы при этом ты всё остальное слушала. И наконец поняла, что я хочу тебя спасти.
- Я это и так вижу. И тогда еще вопрос. Почему ты мне помогаешь? Я уже рассказала всё, что знаю. Дальше я тебе бесполезна.
- Это причина, чтобы позволить тебя убить?
- Это причина, чтобы решить, что моя дальнейшая судьба – не твое дело. Тем более, я пыталась тебя убить. Это тоже факт.
- Это мы вроде уже обсудили раньше. Всё, хватит философии. Пойдем, отведу тебя спать.
- Благодаря кофе, чаю, и «покрепче» у меня открылось десятое дыхание. Нефиг было поить скромную девушку. Лучше расскажи мне о моей сестре и Диме. Всё, что знаешь.
- По-моему, ты знаешь больше меня, - вновь помрачнел Дэн. - Меня тогда не было в Питере. Я уезжал почти на полгода.
- Куда?
Да какое Зорке дело? И что у нее сегодня за бесконечный фонтан… любопытства? Абсолютно не по делу.
Черная ночь за окном, черный кофе в бокалах. Смешно скачут по светлым обоям веселые кофейные кружки.
И можно склонить голову на чье-то плечо. Без всяких намеков. Зорка – еле сидит, да и Дэну сейчас явно… ни до чего.
- По работе. Куда – неважно, Важно, что меня именно тогда здесь не было. С Димой. Он оставался один. Дорвался до свободы - и обрадовался.
- У вас нет родителей?
- Авария… уже давно, - Дэн чуть отвернулся.
- Сочувствую. – Зорка едва не сболтнула, что уже знает. Еле успела прикусить язык. Хоть сейчас.
Еще бы на ту же Аньку сослалась. И сама была бы не лучше.
Дэну и так сейчас паршиво. Хуже некуда.
У Зорки остался хотя бы Женька. И мама всё еще жива.
- Вы с ним остались вдвоем?
- Почти. Еще бабушка. Только она в основном жила не с нами. Опекуном Димы стала она. Мне бы не доверили… сначала. Не в семнадцать лет.
Зорке бы такую бабушку!
- Она сейчас жива? – осторожно ступила на тонкий лед девушка.
- Жива, просто далеко.
Слава Богу.
- Это тебя мама придумала так назвать? – перевела она тему.
- А кто же еще? Она у меня была историком. Кстати, в честь того самого Даниила Галицкого – ты угадала. Димке-то еще повезло – его назвали в честь Дмитрия Донского. А я ходил в Даниилах еще в начальных классах. Даже имя мечтал поменять, когда восемнадцать стукнет.
- Не поменял?
- Нет. Перерос к тому времени уже комплексы. Да и в память о маме… - Дэн замолчал.
- Дэн… - Зорка нарушила молчание. Очередное. – У меня-то бабушки нет. А опекунство над Женькой до сих пор висит на тете. А мне еще до совершеннолетия как до Сосноельска пешком. У тебя образование, вроде, юридическое…
- Вроде. Можно добиться твоей эмансипации. И даже сделку продажи вашей квартиры оспорить. Если тетка ее и впрямь продала. Но с опекой всё равно будет сложно. Да и не самая это сейчас актуальная проблема.
- Будет самой – если выживем. Я так быстро старше не стану. Сам сказал – расту еще. Особенно хронологически. Может… как-то можно достать документы, где я – какая-нибудь Маша Петрова, и лет мне уже восемнадцать?
- Можно. Главное, не вляпаться где-нибудь в образе этой Маши Петровой. Ты ведь не одна будешь жить, а с Женей. А ему нужно в школу. А опеку никто не отменял. И Маше Петровой нужна еще и готовая опека над Женей, иначе любой суд копнет поглубже…
- Ясно. Проще дотянуть до совершеннолетия самой. Где-нибудь отсидеться.
- Что-нибудь придумаем. Сейчас ведь это и впрямь не самое главное. А сейчас – отдохни. И подумай. Сейчас Владимир Михайлович еще может тебе помочь. Но через пару дней нас здесь уже быть не должно. Он и сам на дно заляжет где-нибудь… подальше. А со мной в компании – проживешь не дольше меня. Всё, идем, провожу наконец до койки.
- Всё койка да койка. У мужиков все мысли только об одном, - фыркнула Зорка. - Дэн, ты мне помогаешь, потому что у нас есть что-то похожее?
- И поэтому - тоже. Зора, не думай, что я не понимаю. Но меня убьют почти наверняка. Я могу не успеть тебя вытащить. С личными связями у меня… не особо. А у тебя еще младший брат. Учитывай это.
- А то я не понимаю? Слушай, а ложиться еще смысл есть?
- Тебе есть. Часа на четыре хотя бы. Это лучше, чем совсем не спать. Иначе свалишься. Потом разбужу, не бойся. А позвонит Женька – раньше проснешься.
- Это точно.
До комнаты Зорка добрела сама. Пошатываясь. До теплых семи метров. С горячей батареей.
Обернулась на пороге в сторону Дэна. Рассеянно кивнула напоследок.
И почти рухнула на кровать.
Пушистое одеяло обволокло иллюзией безопасности. И ненужным одиночеством.
Зорка слишком привыкла к Женьке рядом. А сейчас его нет. И не будет – до самого завтра… еще целых часа четыре. Если Дэн вообще удосужится ее вовремя разбудить. А непослушный брат на вольной воле, после всех «Эммануэлей», сам не проспит до вечера.
Причем запросто – еще и до позднего.
