Огромное спасибо за теплые слова, эрэа
Эйлин!
И - новое. Сегодня у человека, о котором это написано - день рождения: исполняется ему 453 года
. Личностью он был просто ошарашивающе харизматичной - и вошел в историю Японии конца ХVI-начала ХVII века как один из титанов эпохи Сэнгоку, или эпохи воюющих провинций. Хотя и принадлежал уже к младшему их поколению - и сам недаром из-за этого сетовал, что опоздал родиться этак лет на двадцать. Однако он и так оставил знаковый след в летописях той бурной эпохи: прославился как политик и полководец более чем незаурядного масштаба (и – как один из чемпионов всея Японии по утонченному троллингу своих политических противников), превратил свои владения на севере Хонсю, которые достались ему разоренными войной и смутами, в богатый и процветающий край, основал город Сэндай (где находится его мавзолей – и где сейчас на бывшем крепостном холме воздвигнут ему эффектный бронзовый памятник, увековечивший этого человека верхом на коне и в его знаменитом шлеме, увенчанном золотым полумесяцем), ввел в обиход новый тип самурайского доспеха – «юкиносита-до», первым из японских даймё отправил посольство в Европу, в Испанию (для чего в Сэндае японскими корабелами по его приказу был построен и спущен со стапелей под руководством мастеров-испанцев корабль европейского типа, получивший имя "Датэ-Мару" - предполагается, что галеон, который успешно совершил потом четыре транстихоокеанских рейса)… Ну, и еще запомнился он современникам не только как отменный воин и блестящий мастер политических многоходовок, но и как неистово жизнелюбивый и при этом очень простой в общении с теми, кто стоял ниже его по социальной лестнице, человек с тонким художественным вкусом, знаток традиционных японских изящных искусств и литературы, не чуждый, в то же время, активного интереса к культуре европейской, покровитель буддийских храмов и законодатель светских мод. И - как человек, чьим девизом было: "Не проиграть, когда победить невозможно!"
А проигрывал он редко - и умудрялся побеждать даже в самых немыслимых обстоятельствах. Когда против него было, казалось, всё: и враги, и объективная реальность, и судьба.
Звали этого человека, которого я нежно люблю и который появился на свет 5 сентября 1567 года в замке Ёнэдзава, принадлежавшем его отцу, даймё Датэ Тэрумунэ (Рикудзэн, провинция Муцу, или Осю), Датэ Масамунэ. А прозвище у него было не менее харизматичное: Докуган-рю. Одноглазый Дракон.
Замок Ёнэдзава. 1587 год…Вновь в горах кроны клёнов огнём жарко вспыхнули алым.
Дождь по кровле стучит – и сжимается слева в груди:
Как бежит быстро время… Три года уже миновало
С той поры, как и слуги здесь, в замке, твои, и вассалы
Перестали тебя называть «молодой господин».
А тебе ведь тогда только-только сравнялось семнадцать…
У судьбы на упрямых и дерзких – всегда острый зуб,
Но тебя он недаром ей с детства учил не сдаваться –
Твой отец. Тот, кого, как теперь ни зови, не дозваться:
Не вернётся обратно ушедший за Реку Сандзу.
Он любил говорить: сильный сам путь сквозь жизнь выбирает,
А без пота и крови в боях не бывает побед…
Посерело в саду. В плошке с маслом фитиль догорает.
Стынет в чарке сакэ… Эта осень – по счёту вторая,
Как его с тобой рядом – и это навек – больше нет.
Не успел от тебя, так уж вышло, дождаться он внуков…
И тебе не забыть – пусть он часто бывал с тобой строг, –
Как был рад он, когда в цель попал ты впервые из лука,
Как был горд в день, когда над тобой совершали гэмпуку –
И тебя, по обряду, он именем взрослым нарёк.
А ещё – как он мать оборвал твою резко и сразу,
Обронившую вскользь: рано, мол, на войну тебя брать:
«Хватит. Ками да слышат: наш сын – не калека ни разу.
Что с того, что оставила оспа мальчишку без глаза?
Всем, какой из него вырос воин, увидеть пора!
Я от стрел его прятать, раз рвётся он в битву, не стану…»
И вот так же был твёрд он, хоть спорили с ним горячо,
Убеждая его: слишком молод ещё ты – и рано
Отдавать, на покой удалившись, тебе власть над кланом:
«Он – мой сын. А попросит совета – подставлю плечо».
С нею, с этой потерей, душе никогда не смириться.
И, пускай все твердят, что тебе себя не в чем винить,
Знаешь ты: по ночам, сколько сердце твоё будет биться,
Будет бой у реки Абукума, даймё, тебе сниться –
Бой, в котором отца не сумел ты собой заслонить.
Ты о чуде молил – только боги остались глухими…
…Точно рана, над бродом закат багровел в облаках.
Еле слышно, но он всё же смог твоё выдохнуть имя –
Вместе с кровью, клокочущей в горле, губами одними,
Умирая в тот памятный день у тебя на руках.
И отныне на сердце не сгладиться рваному шраму.
И сакэ не зальёт эту боль – не проходит она…
Ты поклялся богам про себя клятвой страшною самой,
Что отплатишь убийцам отца – клану Хатакэяма –
И союзникам этих предателей щедро. Сполна.
А когда хоронили его, ты скрутил в себе горе,
Отчеканив: «Наш долг – не читать сейчас сутры, а мстить…»
…Наступила зима. И по княжествам Севера вскоре
Разнеслась весть о бое другом – у моста Хитотори,
Где расклад был – семь тысяч твоих против их тридцати.
Камыши пожелтели уже. Листья сбросили клёны…
«Одержимый», - потом повторяли враги о тебе.
В грязь не дали втоптать вы их коннице ваши знамёна,
Пусть, что ты проиграешь, считали они предрешённым.
Победить ты не мог, но опять ей не сдался – судьбе.
«Хатиман не оставит нас, Мэго. Не плачь понапрасну.
Я вернусь», - обещал ты с улыбкой девчонке-жене…
…Разошёлся туман. Утро было холодным и ясным.
Окружив вас, они перешли реку Сэто – и красной,
Помутневшей от крови к полудню вода стала в ней.
Ваши фланги трещали. Всё яростней схватка кипела.
Насмерть ваша пехота дралась, но теснили её…
Грохотали мушкеты. Звенели клинки. Пели стрелы.
В самой гуще сраженья под знаменем синим блестел он –
Золотой полумесяц на шлеме-кабуто твоём.
Напирали на вас с трёх сторон. Как поток в половодье.
Но в три раза почти у них больше людей полегло…
…Конь твой тяжко боками носил. Натянул ты поводья –
И вассалам отрывисто бросил и хрипло: «Отходим.
Сигэдзанэ, прикроешь восточное наше крыло.
Вам с отрядом – наш тыл защищать, господин Онинива.
Ничего. Хоть отступим мы, это – никак не конец…»
…А весной зацветёт у ограды в саду алым слива.
Снег, одевший её лепестки – как же это красиво…
Посадил там в год свадьбы твоей её тоже отец.
То, что делаешь ты, он назвал бы работой хорошей –
И прищур бы его потеплел: «Не зазнаешься, сын?..»
…Меч твой лезвием солнце поймал – и тобой жребий брошен.
Ты с ним справишься, князь. И не смей забывать: эту ношу
С теми вместе, кто верен тебе, ты несёшь – не один.
Подвести их тебе невозможно – а как же иначе?
И – отца подвести… «Ты, мой старший – надежда моя», -
Как-то вымолвил он. До конца, что слова эти значат,
Ты поймёшь – смелый, жадный до жизни, весёлый, горячий, –
Лишь когда у тебя в свой черёд подрастут сыновья.
А победы придут. И тебя не сломают утраты…
Человек в двадцать лет, даже если ему нелегко,
Верит в то, что бессмертен он сам, всей душою – и свято.
Как и ты – Тодзиро Масамунэ, глава клана Датэ.
И не зря так прозвали тебя – Одноглазый Дракон…
Автор
Тема: Луна, дорога и меч - II (Прочитано 3995 раз)