4
Подойдите. Вас манит витрина, где выставлен труп мой...
(с) Сергей Калугин
– А вот это – берцовая кость черной овцы, – авторитетно заявил Меркуцио, вертя в руках грязно-бежевый обломок какой-то дряни.
– С чего ты взял, что она была черной? – меланхолично поинтересовался Уильям. После целого дня в обществе своего нового знакомого он стал куда терпимее ко всему неаппетитному и противоестественному.
– Ну, я же был с ним, когда...
– А, ну да... – зевнул юноша, провожая взглядом останки несчастного животного. Кость, явно не представлявшая интереса для Меркуцио, по красивой дуге пролетела под потолком и приземлилась в горшок с фиалками.
Жилище чернокнижника они нашли без труда. Вопреки ожиданиям, вместо богато отделанного готического особняка их ждал уютный двухэтажный домик с увитыми плющом кирпичными стенами и темно-бордовой черепицей на крыше. Неугомонный Меркуцио ухитрился раздобыть где-то солидный набор отмычек, коим и воспользовался с выдающей профессионала сноровкой. Уильям все меньше верил в то, что этот тип мог быть простым слугой, и все больше убеждался, что его подозрения касательно душевного здравия Меркуцио оправданы. Под вечер тот стал напоминать идущую по следу борзую, готовую вот-вот вцепиться в загоняемую добычу. Пятна румянца на щеках лишь подчеркивали бледность его лица, движения, и без того точные и выверенные, обрели пугающую, стремительную ловкость, слова же, напротив, выходили все более скупыми. Как ни странно, неуравновешенность и мстительность Меркуцио беспокоили Уильяма все меньше. Рядом с ним он перестал чувствовать себя беззащитным олухом, связавшимся со страшным колдуном, напротив, желание поквитаться с подлым обманщиком постепенно передалось и ему. Даже идея влезть в дом чернокнижника, поначалу казавшаяся Уильямом безумной, уже не вызывала панического ужаса. В конце концов, может же он предъявить законные претензии по осуществленной «сделке», да и адрес колдун ему сам дал...
– А вот это? – Уильям пододвинул к себе вычурную металлическую чернильницу, выполненную в виде жабы. Глаза амфибии тускло мерцали фиолетовым.
– Вряд ли, – скрипнул зубами его подельник, принимаясь за третий сверху ящик стола. Готовясь к встрече с Кристофом, Меркуцио перевернул чуть ли не половину его имущества в поисках подходящих артефактов, зелий и тому подобных штук. Разобраться, что из чародейского барахла можно использовать как оружие, оказалось непросто, но они пытались. – А вот это – другое дело!
Увидев на его ладони пару до боли знакомых бусин, Уильям скривился.
– На крайний случай, – утешил его Меркуцио.
– Я больше не хочу на крышу!
– Можно подумать, я хочу. На, спрячь подальше и не вздумай потерять.
– У меня карманы дырявые, – сварливо напомнил Уильям.
– Положи в штаны.
– Там тоже.
– А вот это уже не мои проблемы, – огрызнулся Меркуцио.
Не обнаружив в столе ничего ценного, он занялся книжным шкафом. Не находящий себе места от скуки Уильям еще немного побродил по кабинету, затем решил подняться на второй этаж. Они с Меркуцио уже обследовали его и не обнаружили ничего, кроме пыли, старой мебели и огромного, в полстены камина, которым не пользовались, по меньшей мере, с зимы. Настенные гобелены с видами охоты в красноватом закатном свете выглядели зловеще, но Уильям все равно подошел поближе, чтобы как следует рассмотреть их. Должно быть, полотна выткали еще в прошлом веке, а уж стоить они должны целое состояние... Юноша не удержался от искушения дотронуться до слегка выцветших волокон. А в следующий миг что-то мохнатое так же осторожно коснулось его ноги.
Меркуцио, прибежавший снизу на дикий ор Уильяма, едва не умер от смеха, глядя, как юноша отчаянно сражается с обрушившимся на него гобеленом. Пушистая рыжая кошка, устроившаяся чуть поодаль, явно не понимала, что здесь происходит, но заинтересованно следила за битвой, элегантно уворачиваясь всякий раз, когда ее, казалось бы, неминуемо должны были затоптать. В итоге ни животное, ни гобелен не пострадали, а вот Уильям, споткнувшись на очередном пируэте, впечатался в каминную решетку. Выпутавшись из пыльной ткани, он тщательно пересчитал зубы и хотел было высказать Меркуцио все, что думает о его идиотском чувстве юмора, но осекся, едва увидев его лицо. Проследив за остекленевшим взглядом юноши, Уильям присвистнул.
– А куда ведет эта дверь?
– К ней, – чужим голосом отозвался Меркуцио.
– К кому? А, постой... Он там повешенную свою прячет?!
– Больше негде.
– Я надеюсь, ты не собираешься туда входить?
Ответа он не дождался, да и нужда в нем отпала почти сразу же. Меркуцио не просто собирался войти, он снова взялся за отмычки, не обращая ни малейшего внимания на робкие возражения Уильяма. Замок сдался почти сразу: то ли Кристоф не думал, что кто-либо обнаружит эту дверь, то ли Меркуцио и впрямь был виртуозом. Охотно доверив ему право идти первым, Уильям для верности выждал пару минут, и лишь после этого шмыгнул следом.
Найденная ими комната оказалась на удивление просторной. Темные портьеры почти не пропускали света, его источником служили причудливые статуэтки, сделанные из прозрачного фосфоресцирующего камня. Одни из них изображали животных, другие – уже осточертевших Уильяму горгулий, а третьи и вовсе нечто невообразимое. Помимо светящихся чудовищ в комнате было полно и других: перешагнув порог, юноша едва не стал заикой, столкнувшись взглядом со скалящимся волком. Лишь через несколько секунд, успев неоднократно проститься с жизнью, Уильям понял, что перед ним чучело. Внимательно осмотрев испачканные чем-то бурым клыки, он утер холодный пот и вернулся к осмотру комнаты.
Вскоре Уильям пришел к выводу, что рано разочаровался в Кристофе. Нарочитый уют нижнего этажа дома оказался всего лишь ширмой, за которой скрывалось настоящее обиталище чернокнижника. Здесь все оказалось именно таким, каким юноша и представлял себе: зловещим, опасным и непонятным. Уставленные колбами и банками с какой-то дрянью полки, развешанные по стенам рисунки и чертежи, таращившиеся отовсюду оскаленные морды, горы книг и заваленный загадочными предметами огромный стол, – все это превращало комнату в лабораторию средневекового алхимика, а то и кого похуже. Уильяму нестерпимо захотелось на улицу, а еще лучше домой, в Уикфорд. Чарли здорово напуган, так что теперь с ним можно договориться. Это будет куда проще, чем объяснять разгневанному Кристофу, почему два юных самоубийцы решили устроить засаду в его доме...
– Ме-ме-мерукцио-о...
Его призыв вновь был проигнорирован. Дорвавшись до святая святых чародея, Меркуцио утратил всякую осторожность. Сверкая глазами не хуже чучел, он замер перед высоким прямоугольным предметом, занавешенным пурпурным шелком. Тонкие пальцы подрагивали в дюйме от роскошной ткани.
– Не надо, – простонал Уильям, догадавшись, что сейчас произойдет.
Меркуцио нервно улыбнулся ему и сдернул занавесь.
Вопреки опасениям Уильяма, ничего не произошло. Похоже, Кристоф не озаботился охраной своей ненаглядной, то ли рассчитывая, что один вид давно и безнадежно дохлой леди способен повергать злоумышленников в трепет, то ли самоуверенно полагая, что сунувшиеся в чародейское логово сумасшедшие просто не успеют до нее добраться. Постаравшись выкинуть из головы второй вариант, Уильям на цыпочках подошел к Меркуцио и заглянул через его плечо.
Наверное, она и впрямь была очень красива. Уильяму сложно было судить об этом: во-первых, он не слишком разбирался в женской красоте, а во-вторых, предпочитал живых. Впрочем, для покойницы безымянная леди выглядела отлично: ее кожа не утратила теплого оттенка, а след от веревки был надежно скрыт искусно вышитым воротником. Элегантное темно-вишневое платье явно вышло из-под иглы лучшего в Хэмпшире портного, черные, как ночь, локоны, казались только что уложенными, а на изогнутых в ироничной улыбке губах явственно поблескивала помада. Уильяму вдруг неудержимо захотелось дотронуться хотя бы до краешка ее платья, но уже протянутые пальцы встретили прохладную гладь стекла.
– Как ее звали? – шепотом произнес он, боясь разрушить очарование момента.
– Мелисса, – эхом отозвался Меркуцио.
– Это из-за нее он переехал в Англию?
– Да.
– А за что именно ее казнили?
– Замолкни, а? – с неожиданной злостью бросил Меркуцио.
Уильям хотел было огрызнуться в ответ, но решил, что сейчас не время и не место. Разглядывая застывшее, по-королевски надменное лицо покойницы, он впервые подумал, что, возможно, Меркуцио чего-то не договаривает. Во всяком случае, на невинно оклеветанную жертву дамочка не походила. Скорее на колдунью... Мысль, что покоящаяся за стеклом женщина была повешена отнюдь не из-за ложных обвинений, а вполне заслуженно, одновременно пугала и завораживала. В какой-то момент Уильяму показалось, что пушистые ресницы Мелиссы подрагивают. Зажмурившись, юноша больно ущипнул себя за запястье. Наваждение после этого прошло, а вот ползущие по спине мурашки остались.
– А она точно мертвая? – на всякий случай уточнил он.
– Шшш...
Сделав страшные глаза, Меркуцио приложил палец к губам. Уильям хотел было поинтересоваться, что происходит, но почти сразу и сам услышал тихое поскрипывание, а затем шаги и голоса, донесшиеся снизу. Кристоф вернулся раньше, чем они рассчитывали.
Первым желанием Уильяма было выпрыгнуть в окно. Его не остановило даже то обстоятельство, что окно это было не больше полутора футов в диаметре, к тому же наглухо закрыто. К счастью, Меркуцио удержал его от опрометчивого шага, крепко уцепив за шиворот и оттащив в угол комнаты, прямиком за громадный сундук, уставленный подозрительного вида приборами. Один из них Уильям тут же уронил себе на ногу, но под бешеным взглядом Меркуцио мужественно подавил вопль. Привалившись к сундуку, он с возрастающей паникой наблюдал за тем, как его напарник лихорадочно мечется по комнате, распихивая по карманам все, что могло иметь колдовское предназначение. Сочтя себя достаточно вооруженным, Меркуцио хотел было юркнуть за тот же сундук, но вспомнил про сдернутое со стеклянного ящика покрывало. Накинуть его обратно было делом пары секунд, но Уильяму показалось, что прошла вечность, прежде чем запыхавшийся и взъерошенный Меркуцио опустился на пол рядом с ним и принялся сортировать свою добычу. После недолгих колебаний Уильяму было вручено три пузырька с разноцветными и явно несъедобными жидкостями, старинный серебряный перстень с опалом и коробочка с серым порошком, здорово напоминающим обычный пепел. На попытки жестами объяснить, что он не представляет, что с этим делать, Меркуцио лишь махнул рукой.
Ждать им пришлось долго. Рыжая кошка, решившая составить им компанию, успела вылизаться от мордочки до кончика хвоста, поспать, помурчать на коленях у Меркуцио и поточить когти о его же сапоги. Лишь когда дверь в комнату приоткрылась, пропуская хозяина дома, пушистая подлиза оставила временного фаворита и с приветственным мяуканьем поспешила навстречу Кристофу.
– Ой, кошечка! – восхитился звонкий девичий голос. – А я могу ее погладить?
Переглянувшись, Уильям с Меркуцио осторожно высунулись из-за разных боков сундука. Чародей и впрямь пришел не один: вместе с ним в комнате находилась незнакомая светловолосая девушка, воодушевленно тискавшая кошку. Не ожидавшее такого напора животное нервно подергивало хвостом, но сбежать пока не пыталось.
– Погладь, – запоздало разрешил Кристоф, с явным беспокойством поглядывая на кошку. – Собственно, это и есть мой рабочий кабинет. Здесь я провожу свои эксперименты и опыты. Один из них ты и увидишь сегодня.
– Что от меня потребуется, сэр? – с готовностью откликнулась девушка, выпуская наконец изрядно помятую жертву. – Может, подмести для начала? А то у вас тут как-то пыльно...
– Нет! – чародей воровато оглянулся, убедился, что ящик с мертвой леди укрыт тканью, и уже мягче продолжил: – Подмести еще успеешь, Кейт. Для начала тебе лучше осмотреть свою комнату. Приготовления в этот раз я возьму на себя. Я позову тебя, когда ты станешь нужна.
– Хорошо, сэр! – просияла новоиспеченная помощница чародея. Мертвенный зеленоватый свет не давал как следует рассмотреть ее лицо, но Уильяму показалось, что девушка прехорошенькая. Впрочем, этого следовало ожидать: если у Кристофа не получится оставить даме сердца прежнее тело, ему придется до конца жизни любоваться на новое, так что к выбору колдун должен был подойти со всей ответственностью.
Когда девушка ушла, Кристоф некоторое время просто прохаживался по комнате, бормоча под нос уже знакомую Уильяму тарабарщину. Судя по всему, чародей сильно нервничал. Уильям только сейчас задумался о том, почему он не воскресил свою возлюбленную раньше. Не знал как, не обладал достаточными силами, не мог собрать нужные для заклинания предметы? Так или иначе, желания наблюдать за этим процессом у юноши не было, но пойти на попятный он уже не мог. Когда в комнате отчетливо запахло дымом, а бормотание чародея стало громче, Уильям украдкой перекрестился и приготовился быстро убегать, но заметивший эти метания Меркуцио больно сжал его локоть.
– Когда она оживет, кидай в Кристофа, – прочитал по его губам Уильям.
– Что кидать? – так же бесшумно переспросил юноша.
Меркуцио закатил глаза и постучал себя по лбу, потом все же ткнул пальцем в разложенные на ладонях Уильяма предметы.
– Просто кидать? – не поверил он. Меркуцио энергично закивал. – А ты?
– Я тоже.
– А если...
Следующую фразу, произнесенную Меркуцио, угадать по движению губ не удалось, но Уильяму почему-то стало обидно. Насупившись, он принялся разглядывать доверенный ему арсенал, гадая, что лучше использовать в первую очередь. От этого увлекательного занятия его отвлек скрип двери. Выглянув из своего укрытия, Уильям облегченно перевел дух, но вышедший Кристоф почти сразу вернулся с девушкой. Кейт двигалась медленно, как сомнамбула, еле волоча ноги и то и дело натыкаясь на предметы. Вряд ли Кристоф посвятил ее в суть своего «эксперимента», скорее просто заколдовал. Уильям поудобнее перехватил выбранную склянку. Временно утихшая воинственность разгорелась в нем с новым пылом, потеснив уже порядком надоевший страх. Раз убежать не получится, нужно постоять за себя и за бедняжку, которую Кристоф заманил в свои сети. Обманывать простачков вроде него – это еще куда ни шло, но вот так запросто отбирать чужую душу... Этого он колдуну не позволит!
Сдернутое покрывало осело на пол мягкими волнами. Уильям ожидал, что стекло исчезнет или осыплется от прикосновения колдуна, но тот всего-навсего открыл невидимый юноше замок, и передняя стенка ящика открылась, как дверца. Бережно взяв на руки окоченевшее тело женщины, Кристоф переложил его на пол, точно в центр начертанной на полу фигуры. Сквозь клубы густеющего дыма Уильям разглядел разложенные по ее контуру предметы и узнал многострадальную веревку.
– Уже скоро.
Забывшись, Меркуцио произнес это вслух, но Кристоф был слишком занят, чтобы обращать внимание на посторонние звуки. Знакомство Уильяма с магией ограничивалось ярмарочными фокусами, он никогда не видел, как творятся настоящие заклинания, поэтому за манипуляциями чернокнижника следил с придыханием. Пережитые ужас, злость, сомнения, жалость к бедной девушке в этот миг уступили место любопытству, смешанному с восторгом. Широко распахнув глаза, Уильям следил, как чародей, не переставая читать заклинание, поочередно прикасается ко лбу, шее, запястьям и ступням покойницы, оставляя на них по капле вязкой, кажущейся в темноте черной жидкости. Было ли это очередное зелье или кровь, он не знал, и, пожалуй, не хотел знать. Когда расползшийся дым вдруг начал стягиваться к центру фигуры, закручиваясь над ней воронкой, Уильям невольно подался вперед, предчувствуя, что финал совсем близок, и не ошибся. Кристоф вдруг громко вскрикнул и рухнул на колени, дым исчез, напоследок ослепительно вспыхнув, а тело женщины страшно выгнулось. Несколько секунд она билась в судорогах, потом вытянулась и протяжно застонала. Уильям почувствовал, как волосы у него на голове зашевелились.
– Бросай, – вцепившись в его плечо, потребовал Меркуцио.
– А может, лучше в нее сначала? На всякий случай! – стуча зубами, предложил Уильям. Лежа на спине, бывшая покойница шарила руками вокруг себя. Она явно искала опору, чтобы подняться.
– В него бросай! В Кристофа!
– Да он и так еле...
– Это ненадолго. Бросай же, дубина!
По тону Меркуцио поняв, что мешкать не следует, Уильям размахнулся и, почти не целясь, швырнул в замершего Кристофа первый из подсунутых ему пузырьков. Тот с мелодичным звяканьем разбился об пол в паре футов от волшебника. Разом посветлев, комната наполнилась птичьим пением и ароматом яблок.
– Не то, – скрежетнув зубами, определил Меркуцио. – Еще!
От последующих склянок толку оказалось еще меньше. Одна из них, разбившись об угол стеклянного ящика, осыпала оторопевшего чародея незабудками, другая породила стайку крохотных черепашек, которые тут же расползлись везде, где можно и нельзя. Перстень превратился в гадюку, которая пустилась вдогонку за черепашками. У Меркуцио дела обстояли еще хуже: половина из того, что он швырнул в Кристофа, просто сгорела на лету, остальное же не причинило волшебнику видимого вреда. Увлекшись метанием всякой дряни в колдуна, Уильям и не заметил, как быстро кончились их боеприпасы, перейдя на то, что под руку подвернется. Когда вокруг Кристофа вдруг вспыхнуло кольцо иссиня-черного огня, юноша с удивлением воззрился на собственные руки, не понимая, как добился такого. Волшебник снова закричал, на этот раз с явной болью в голосе и спрятал лицо в ладонях.
– Таксидермист чертов, – хрипло прозвучало откуда-то справа. – Ненавижу.
Уильям оторопело перевел взгляд на источник звука и тоненько заскулил. Растратив все зелья и амулеты на Кристофа, они начисто забыли про стремительно возвращающуюся к жизни Мелиссу. А та, похоже, и впрямь оказалась ведьмой... Пошатываясь и шаря руками по воздуху, женщина медленно встала сначала на колени, а потом и в полный рост. Поправив платье, она покрутила головой, проверяя, как работает шея, ощупала плотный воротник и впервые повернулась лицом в сторону Уильяма. Взгляд ярко-синих глаз явно не предвещал виновникам творящегося балагана ничего хорошего.
– Аы-ы? – не в силах связать двух слов, Уильям вцепился в рукав Меркуцио и затряс его, ожидая дальнейших команд. Напарник не отреагировал. Затравленно обернувшись к нему, Уильям увидел, как по выпачканным в пыли и копоти щекам катятся слезы.
– Мама, – прошептал Меркуцио, резко поднимаясь из-за сундука. – Мама!
Одним махом перепрыгнув ставшее ненужным укрытие, он бросился к неуверенно передвигающейся внутри вычерченной фигуры ведьме. Уильям затаил дыхание, ожидая, что сейчас этого ненормального испепелят на месте, но вместо этого возлюбленная Кристофа ласково улыбнулась и раскрыла объятия.
– Как ты подрос, милый, – гладя всхлипывающего Меркуцио по волосам, произнесла Мелисса. – Меня так долго не было? Этот кретин не мог составить такое простое заклинание раньше?
– Он не мог... Сначала... А потом он боялся, что не удастся оживить тело, поэтому искал кого-то... похожего. Мне... мне пришлось самому прикинуться... Он говорил, что мы похожи...
– Так он еще и извращенец?! – взвилась оскорбленная в лучших чувствах мамаша. – А ну ползи сюда, мерзавец!
Кольцо пламени вокруг Кристофа погасло, но вряд ли это принесло чародею облегчение. Со стоном вытянувшись на полу, он, как и было велено, пополз к ногам воскрешенной им ведьмы. Вряд ли он делал это по своей воле: дерганые и неуклюжие движения выглядели так, будто кто-то тянет за привязанные к конечностям Кристофа веревочки. Добравшись до носков вышитых бисером туфелек, чародей уткнулся лбом в пол.
– Та-ак, – многообещающе протянула Мелисса, ставя ему на спину острый каблучок. – Сынок, значит, мой тебе приглянулся?
– Я был переодет в девушку, – нехотя признался Меркуцио. Ведьма вскинула брови и усилила нажим. Кристоф вздрогнул.
– Ну все, тварь. Сейчас я тебе все припомню. И виселицу, от который ты обещал меня спасти, и все те годы, что я проторчала здесь вонючим чучелом, и эксперименты твои дурацкие, и мальчика моего, и...
– Не позволю-у!!!
Белокурый вихрь, налетевший из ниоткуда, сбил ведьму с ног. Рухнув на пол, та успела в последний момент выставить руки, но подняться не смогла: очнувшаяся от заклинания Кристофа девушка надежно придавила злодейку. Оправившийся от неожиданности Меркуцио коршуном бросился к Кейт, но та, не выпуская ведьмы, ухитрилась дать ему достойный отпор. Девушка так храбро царапалась, кусалась и хватала обидчика за патлы, что Уильям вдруг почувствовал угрызения совести. Сам-то он по-прежнему отсиживался в укрытии, дожидаясь, пока конфликт разрешится в пользу той или иной стороны... И если поначалу он был против чародея, то теперь, глядя, как тот ворочается в пыли раздавленным червяком, ощущал нечто, смутно напоминающее жалость. Меркуцио обманул не только Кристофа, но и самого Уильяма, и то, как повела себя его мамаша-ведьма после воскрешения, наводило на мысль, что им стоит помешать любой ценой. Даже вступив в союз с бывшим недругом.
– Ах ты, гадина! – утирая разбитые в кровь губы, прошипел Меркуцио. Ему все же удалось оттащить упирающуюся девушку от распластанной на полу ведьмы. Та теперь выглядела не лучше Кристофа, но приходила в себя значительно быстрее. Мешкать было нельзя. Крепко зажмурившись, Уильям сжал в кулаке оставшуюся у него коробочку с порошком и что есть силы метнул за сундук. Длинный вопль, переходящий в визг, сообщил ему, что цели бросок достиг, но выяснить, кому именно досталось, Уильям не успел. Меркуцио что-то надсадно прокричал, пол заходил ходуном, снова запахло дымом, сквозь нарастающий гул пробился напряженный голос Кристофа. Сундук, словно пастью, захлопал крышкой, сбрасывая на Уильяма тяжелые и, к несчастью, сплошь металлические приборы, один из которых угодил ему точно по темечку. Растянувшись на полу, юноша мутным взором следил, как по воздуху носятся хлопья пепла и чьей-то шерсти, как ожившие чучела хлопают крыльями, скалят пасти и бьют хвостами, как под языками уже знакомого черного пламени обугливается и трескается потолок...
А потом крыша, кажется, рухнула.