Спасибо за продолжение, эрэа
Convollar, эрэа
katarsis! С одной стороны Венцеслав спасает дядю, а с другой - дает в руки "Избору" козырную карту. Воистину у каждой монетки есть аверс и реверс, и хорошо без плохо не получается. Спасибо, эреа Артанис. А неплохо бы заговорщикам тайную стражу выставить у дома-то!
Если Вы говорите о сокрытии обстоятельств гибели "царевича", то самозванец наверняка давным-давно все узнал, в том числе и о роли старшего Кречета в тех событиях. Надо полагать, все обстоятельства этого дела проверялись не раз, так что никакой тайны ему Венцеслав не открыл. Он просто напомнил, чтобы царь связал тогдашнюю ложь Станимира со своим спасением.
У всех бывают ошибки, все живые люди. Так даже правдоподобнее, чем если бы все прошло абсолютно гладко. К тому же, некоторые события произойти здесь должны...
Заговор отодвигается. Жаль. Я уж думала, скоро. И, действительно, что ж они так неосторожно-то!
Не все так просто бывает. Придется подождать. Потерпеть пока этот коронавирус.
Вот уж точно - "вирус в короне". Жаль, что сварожане мои о таких штуках не имеют представления, а то бы можно было в тексте обыграть.
Глава 8. Ночь перед рассветомОднажды зимой, когда князь Венцеслав, явившись по приказу царя на службу, уже въезжал во двор Крепости, его глазам представилось странное зрелище. К стоявшим у крыльца воинам подошла какая-то женщина, немолодая и бедно одетая. В стоптанных валенках, в короткой не по росту заячьей шубке, из-под которой выглядывало потертое платье, она суетливо прикрывала голову платком, тоже старым, с вылезающими клочьями пуха. Подъехав поближе, Венцеслав расслышал, о чем она говорила воинам...
- Прошу вас, витязи, проводите меня к царю! - просила странная бедная женщина с певучим не-медведицким говором.
Воины расхохотались.
- Так сразу и к царю? А еще чего ты захочешь, старуха? Сразу в светлый Ирий тебя не провести заживо?
Женщина растерянно затопталась перед крыльцом, разглядывая стражников в тщетной надежде.
- Прошу вас, храбрые витязи! Царь знает меня... Проводи: я не отниму у него много времени... Я пришла издалека, чтобы повидаться с ним...
Но воины скрестили пики, преграждая ей путь.
- Не положено пускать к царю всяких нищих! Если тебе нужны деньги, придешь послезавтра, когда царь будет раздавать милостыню. Но только с черного хода!
Женщина упала на колени прямо на заснеженные каменные плиты.
- Мне очень нужно поговорить с царем наедине! Умоляю вас, хотя бы доложите царю! Умоляю... ради ваших матерей!..
Внимательно слушая ее, Венцеслав спешился и отдал своего коня Еленю, а сам подошел ближе к странной женщине. Разглядев ее ближе, он чуть не вскрикнул от удивления: ее лицо, хотя темное и увядшее, явно кого-то напоминало ему, взгляд узких зеленых глаз, оттенок выбившихся из-под платка волос, несмотря на сильную проседь, казались уже знакомыми, словно он видел похожие черты у похожего на нее человека.
Он поднял женщину на ноги. Вблизи стало видно, насколько бедна ее одежда. Платье все в заплатах, ботинки стоптаны едва не до голых пальцев.
- Тебе нужна помощь, почтенная? Может быть, тебе лучше сперва поесть и надеть теплую одежду? - участливо проговорил Венцеслав.
Женщина взглянула на него тусклыми зелеными глазами. Теперь уже сомнений быть не могло: такие глаза он знал даже слишком хорошо.
- Благодарю тебя, боярин! Но мне нынче нужно лишь увидеть царя.
Венцеслав подхватил ее под руку.
- Хорошо, почтенная! Я сейчас провожу тебя к царю.
Перед ним расступились воины, и он провел нищенку в Крепость. Она со слезами на глазах взглянула на молодого князя.
- Пусть Боги тебя благословят, благородный юноша! Должно быть, твоя мать видит от тебя одну лишь радость!..
- Надеюсь, что так, - произнес Венцеслав, проводя женщину к опочивальне царя.
Когда царь увидел пожилую женщину в бедном платье, он на мгновение изменился в лице, казалось, даже не сразу смог заговорить. Наконец, он махнул рукой, выпроваживая слуг и Венцеслава:
- Вон! Все вон! Чтобы никто и слова не слышал!
Но молодой князь услышал и узнал уже слишком много, чтобы ему не захотелось знать еще больше. Он задержался у дверей, слушая приглушенные голоса за дубовыми дверями.
А там, в царских покоях, именующий себя царем Избором всплеснул руками, почти с ненавистью глядя на бедную женщину:
- Что ты делаешь здесь?! Ты хочешь меня погубить?
- Я хочу спасти тебя, сынок! - женщина протянула руки вперед. - Умоляю: уйдем отсюда, пока еще можно! Иначе весь сварожский народ восстанет против тебя, как нечестивого похитителя престола!
Царь отшатнулся прочь от женщины, похожей на него как две капли воды, точно от ядовитой змеи.
- И ты говоришь, как мои враги! Скажи, кто послал тебя?
Из помутневших, с воспаленными веками, глаз женщины полились слезы.
- Материнское сердце послало меня, мой Любим! Страх за тебя...
- Страх? Но почему? - самозванец пожал плечами, обтянутыми блестящей парчой. - Вот, погляди: мне все удалось! Сварожьи Земли покорны мне, а скоро самая прекрасная девушка в Лугии приедет и станет моей женой. Смотри, в каких палатах я живу! Медведицкая крепость - моя настоящий дом. Тебе же я дам кун, и ты, возвратившись в Славгород, купишь или построишь там любую усадьбу. Будешь жить привольно, только не являйся больше смущать меня. Я, наконец, возвратил наследство моих прародителей.
Женщина отступила на несколько шагов и покачала головой, бессильно опустив руки.
- Каких прародителей? Ведь ты - мой родной сын, Любим Векшин, а вовсе не царевич Избор. Он давно исчез и, должно быть, погиб, его нет...
Царь грязно выругался, обернувшись к своей настоящей матери. Глаза его дико горели, губы дрожали.
- Ты все врешь! Врешь! Я все помню, как мы жили в Железнограде! Я был царевичем и играл с другим мальчиком на стене, сидел там, как на троне. А потом другого мальчика убили, а ты увезла меня. Я - царь Избор! Моя мать - царица Олислава, она поручила тебе, Векша, спрятать меня. Ты мне никто, бывшая нянька, а я давно вырос из твоих наставлений!
Женщина робко приблизилась, и с материнской нежностью обхватила ладонями щеки царя.
- Ах, мальчик мой, как все перепуталось в твоей голове! Все это было совсем не так, как тебе запомнилось. Ты - мой родной сын, и никто тебя мне не поручал. Мы с тобой уехали из Железнограда, когда исчез настоящий царевич. Со временем деньги закончились, ты, когда вырос, стал затевать разные буйные, опасные проделки, и, в конце концов, бежал в Лугию, а там вздумал объявить себя царевичем. Ну а я жила это время как придется. Но все-таки не могу от тебя отречься, как ты отрекся от меня. В последний раз прошу тебя, Любим: образумься, покинь Крепость, начни новую жизнь - свою, настоящую! Этим ты исправишь то, что случилось в Сварожьих Землях по твоей вине. И по моей... Я не сумела достойно воспитать тебя. Теперь я прошла от самой Славгородщины до Медведицы, видела земли, захваченные лугийцами, разоренных жителей, пепелища на месте сел. Слышала, как лугийские паны хвастают, что они ставят сварожанам царей! Несчастья, что терпит наша родина, свинцом легли мне на сердце, и лишь надежда в последний раз повидаться с тобой дали мне силы дойти. Еще раз умоляю, Любим: одумайся! Сварожане, обманутые тобой, скоро совсем прозреют, и отомстят тебе за все!
Лицо царя, и без того смуглое, совсем потемнело. Он с грохотом ударил кулаком по столу.
- Замолчи! Я - царь Сварожьих Земель, я точно знаю! И никто не заставит меня свернуть с пути! А тебя я посажу под стражу, чтобы ты больше не могла сеять смуту!
Он яростно ударил в гонг, вызывая стражу. Венцеслав, слушавший под дверью, поспешно отступил, чтобы никто не застал его.
"Вот, значит, как, Любим Векшин! Ты обманул себя и всех сварожан, выдав себя за царя, а сам стал орудием в руках лугийцев. Теперь ясно, откуда такая убежденность в своем праве, эта сила, удивлявшая других людей. Как же далеко ты зашел, что теперь даже мать бессильна что-либо сделать! Бедная Векша... Взять мать под стражу, как преступницу!.. Да ведь ему довольно поглядеться в зеркало, чтобы не сомневаться, чей он сын..."
Но пока еще лже-Избор был могуществен, он владел престолом и распоряжался всей силой Сварожьих Земель. И тем, кто готов был бороться против самозваного царя, приходилось таиться, угождать ему, чтобы хоть как-то приблизить время освобождения.
Однажды, в конце зимы, Венцеслав, как и вся царская свита, был с царем на охоте. В этот раз обложили берлогу особенного большого и свирепого медведя, которого боялись жители окрестных деревень. Лже-Избор сразу загорелся желанием самому убить зверя. Как обычно, он с рогатиной в руках стал перед самым лазом в берлогу, послав других поднять зверя.
Князь Венцеслав слышал, как из-под земли донесся приглушенный злой рык разбуженного медведя. Он немного задержался позади, видя в прогалине между кустов спину царя. Напротив них поднималось густой стеной переплетение кустов, почти непроглядных даже зимой, когда их ветви оголились. За кустами совсем близко слышались голоса остальных охотников, окружавших берлогу.
Венцеслав отступил за дерево, выжидая, когда медведь выйдет из берлоги. Судя по грозному рыку, тот был уже готов броситься в бой. В руках у молодого князя также была рогатина, а за поясом - пищаль, но он знал, что царь не позволит вмешаться без крайней необходимости.
И вот, медведь показался наружу. Это был матерый, старый хозяин лесов: ростом с корову, с горбатой холкой, весь в густой, свалявшейся шерсти. Издав громовой рык, медведь вскинулся на задние лапы.
- Получай! - воскликнул царь с диким азартом, метя копьем в грудь медведю.
Но зверь попался старый и хитрый; взмахнув лапой, он переломил рогатину. В тот же миг исполинская бурая туша нависла над лже-Избором. От рева медведя готово было расколоться небо.
Со всех сторон уже бежали охотники, готовясь поразить зверя. Венцеслав находился ближе всех. Он ударил рогатиной медведю под левую лопатку, прямо в сердце. Совсем рядом увидел лицо царя, смертельно побледневшее, какое-то смазанное.
Медведь отпрянул, покачнулся и рухнул спиной обратно в покинутую берлогу.
Венцеслав подал царю руку и помог подняться. Лже-Избор, еще дрожа, посмотрел в глаза молодому князю.
- Вот, теперь я уверен, кто из моих ближников верен мне больше всех!
Молодой князь поклонился.
- Каждый сварожанин со всем желанием придет на помощь тебе, государь! - проникновенно произнес он.
Когда тяжелую тушу медведя вытянули наверх, царь осмотрел рану и одобрительно кивнул Венцеславу:
- Хороший удар! Ну да ты, наверняка, не первого медведя берешь на рогатину?
- Первого медведя я взял в шестнадцать лет. Но еще ни разу не волновался так, как сейчас, - признался молодой князь.
- Хм, повод был, - по-своему истолковал самозванец его слова. - Ну что ж, князь Кречет, я, как-никак, обязан тебе жизнью. Проси чего хочешь!
Юноша протянул к нему руки ладонями вперед.
- Прошу у тебя, государь, милости к моим родственникам! Дозволь им вернуться в столицу, в свой дом.
Царь, отходя от пережитого страха, быстро возвращал обычную самоуверенность. Теперь ему захотелось проявить великодушие, и он дружеским жестом хлопнул Венцеслава по плечу.
- Твоими руками Боги сегодня доказали, что оберегают меня от любых опасностей! А стало быть, я могу себе позволить великодушие. Я позволяю князьям Кречетам вернуться на Медведицу и возвращаю все, чем они владели! Уже скоро приедет моя невеста, и я хочу, чтобы ваш род в полном составе присутствовал на моей свадьбе.
Венцеслав со всей сердечной радостью поблагодарил царя за проявленное великодушие.
К началу весны князь Станимир Кречет и его братья возвратились на Медведицу. Не теряя времени даром, они возобновили старые связи, и колесо, приостановившееся на несколько месяцев, завертелось вновь, готовя возмездие самозванцу.
А на Медведице тем временем готовились встречать царскую невесту со свитой знатных лугийцев. Да них воздвигли на берегу Медведицы-реки новый роскошный дворец. Весь город перешептывался по поводу подарков, какие царь отправил навстречу Заславе Войцеховской. Одного только жемчуга была целая повозка. Сварожане вздыхали, а иные и грозно хмурились, глядя, как утекают богатства из царской казны. Им оставалось лишь ждать подходящего часа.