Спасибо вам большое, эрэа
katarsis, эрэа
Convollar, эрэа
Карса! Зря лугийцы столько тянули. Если б вовремя пришли на помощь, может, и вышло бы у них что. Неужто никого похожего внешностью на Любима подобрать не смогли?
А Чекан, конечно, впечатляет. Если б такого человека, да на какое-нибудь полезное дело направить! Жаль упущенных возможностей.
Да нет, просто зачем им спешить? Им надо, чтобы обе стороны друг друга ослабили как можно больше. А Чекан сотоварищи нужны, чтобы ими вымостить дорогу к победе. Выручать его нет необходимости.
Да, личность незаурядная, конечно. Но вот, не нашлось кому его направить на благое дело.
Да, со вторым Избором что-то лугийцы не спешат. Интересно, а что бы Чекан сказал, если бы узнал, что нет никакого Избора? Спасибо, эреа Артанис!
Вот, узнаем как раз ответ на Ваш вопрос.
Жалко его, при всем, что натворил. Никто не заслуживает быть настолько подло обманутым.
Да, не торопятся что-то лугийцы. А мятежники разбой творят и разорение. Неудивительно, что Мезенцев от них ушёл. Не Прокопий ли Ляпунов стал его прототипом?
Ага, угадали!
А соответственно, от Огнеяра и новым соратникам можно ждать сюрпризов.
Ночью князь Венцеслав лежал без сна, слушая, как бесконечный осенний дождь стучит по стенам шатра. Но не дождь, конечно, мешал спать молодому полководцу. Не давала покоя одна и та же мысль: как поскорей окончить осаду Дубровска?
Из размышлений князя вывели голоса часовых у входа в шатер.
- Князь Венцеслав Станимирич почивает. Не беспокой его до утра, - проворчал стражник.
- Но это важно! Я кое-что придумал, что поможет одолеть воров, - настаивал незнакомый запальчивый голос.
Послышался шум, точно вот-вот начнется драка.
- Ступай, ступай, Полюд! Наши воеводы уж как-нибудь без тебя придумают, как победить!
Но тут князь Венцеслав, наскоро одевшись с помощью Еленя, сам вышел из шатра. Он припомнил говорившего - простого десятского начальника с обличьем деревенского мужика, с соломенного цвета волосами, подвязанными ремешком.
- Так, говоришь, придумал что-то для нашей победы, Полюд? - оживленно поинтересовался Венцеслав.
- Ну да, княже! - подхватил воин, ободрившись вниманием царского родственника. - Я тут подумал: ведь река протекает через город. А сейчас, после дождей, вода поднялась высоко. И, если на реке сделать запруду, она поднимется и затопит город. Мятежники побегут как крысы!
Князь Венцеслав удивленно взглянул на говорившего.
- Запруду? Да разве река ее не унесет?
- В детстве мы с мальчишками так перегораживали ручьи, купались потом и ловили рыбу все лето. Вот я и вспомнил, как это сделать. Завалить реку камнями и мешками с землей - и вода поднимется, - заверил князя Полюд.
Князю понравилась его неожиданная идея. Неожиданно было, но не следовало упускать такой возможности. Какое-то чувство ему подсказывало, что этот замысел может пригодиться.
- Ручаешься? Ну смотри у меня: если заставишь воинов понапрасну таскать землю, они тебя поколотят, - усмехнулся он.
Полюд многозначительно развел руками.
- Если на роду написано, значит, так будет. Но я верю, княже, все удастся!
Венцеслав положил руку на плечо воину.
- Если получится, будешь при мне служить. Может, твоя изобретательность еще пригодится впредь.
На следующий день царские воины, ворча и ругаясь, таскали мешки с землей, под руководством Полюда укладывая их в холодную воду. Промокшие, они вылезали на берег обсушиться у костра, бранили изобретателя на чем свет стоит:
- Ну попадись нам, Полюд, если вода не потечет! Мы тебя самого на весь день посадим в воду! За каким Лешим ты взбаламутил все становище, а?
Полюд отмахивался от них, указывая, как сооружать плотину.
- Вот увидите, скоро Дубровск затопит! Князь Венцеслав Станимирич велел работать, ясно? Он не такой, как прочие воеводы - и нас, простых воинов, слушает!
Наутро река стала постепенно подниматься. Сварожане ожидали, что теперь мятежники скоро сдадутся. Однако сперва царя и его воевод сильно удивил замысел с запрудой, да еще и предложенный простым воином. На совете князь Годослав Тихомирич насмешкой встретил распоряжение племянника:
- Надо ли тебе, князю Кречету, слушать всякого холопа? Так скоро каждый решит, что ты без него и шагу ступить не можешь.
- Разумного совета не стыдно послушать, кто бы не дал его, - невозмутимо возразил Венцеслав.
Князь Годослав презрительно скривился. Он не мог простить племяннику, что тот сделался вместо него первым воеводой.
- Таким мальчишкам, как ты, может, еще нужны наставники, а взрослые люди обычно живут своей головой. Тебе бы полезно было подождать, пока борода вырастет с мою, а до тех пор не переходить дорогу старшим!
Венцеслав промолчал, понимая, чем так оскорблен его дядя, и не желая еще больше обострять отношения. Но не так просто было сдержаться его друзьям, особенно горячему Огнеяру Мезенцеву. Он, вскочив из-за стола, проговорил с усмешкой:
- А разве князь Святослав Храбрый ждал до седой бороды, чтобы одолеть викингов и аллеманов? Нет - он сражался и побеждал, на удивление тем, кто мог его счесть слишком молодым. Разве ему в год битвы при Ренне не было столько же лет, сколько князю Венцеславу Станимиричу теперь?
Князь Годослав отшатнулся назад, ловя воздух ртом, точно выброшенная на берег рыба.
- Ну это уж слишком! Нашел тоже Святослава...
Пришлось самому царю унять спорщиков. Постучав посохом по настеленному в шатре полу, он напомнил брату:
- Венцеслава поставил главным воеводой я! - и, обернувшись к племяннику, произнес: - Действуй, как находишь нужным, Венцеслав! Как скоро затопит город?
- Полюд говорит - дня за два-три. А уж тогда будем готовы - сдадутся они или бросятся на нас...
А вода в городе подымалась все выше. Затопив ближайшие к берегам улицы, она уже плескалась и в жилых избах, где остановились на постой мятежники. Однажды ночью сам Чекан, соскочив с постели, оказался по колено в холодной осенней воде.
Уже давно голодающие, а теперь еще и промокшие и замерзшие, мятежники собрались на высоком взгорье, куда вода еще не дошла. Чекан по-прежнему был тверд и собирался нападать, а не защищаться.
- Как только вода спадет, мы прорвемся из города, захватим царское становище! Там есть все, что нам надо: обильная пища, кони, оружие! Мы одолеем трусливое медведицкое войско и проложим путь царю Избору Твердиславичу!
В тот же день один из мятежных воинов, втайне готовый сдаться, написал записку и послал ее со стрелой в царское становище. Узнав о предупреждении, князь Венцеслав велел войску готовиться к решающей битве. Он знал, что от Чекана всего можно ожидать.
Но этого не потребовалось. Чекана позвали на совет его совместники - князь Белокриницын и князь Урманский. Оба мятежных вельможи, любившие удобства, обитали в большом воеводском доме, не затронутом водой. Им удалось вовремя запасти много пищи, так что они не голодали вместе со всеми.
Войдя к ним, Чекан оставил у дверей воинов, что всегда его сопровождали. Он сел за стол вместе с обоими князьями, как равный им.
- Вот что, Чекан: мы решили, что пора сдаться на милость победителя, - угрюмо сказал своему бывшему слуге князь Белокриницын.
Воевода-холоп взглянул исподлобья, словно не веря своим ушам:
- Мы не должны сдаваться! Тогда всех казнят!
- Э, если сдадимся, то еще можем спастись. Даже из тюрьмы есть выход, а вот из Ирия еще никто обратно не приходил. Кречет объявил, что помилует сдавшихся. А вот останемся тут - точно сдохнем с голоду или утонем все!
Мрачное землистое лицо Чекана передернула судорога.
- Но как же царь Избор Твердиславич?! Почему он не приходит выручить нас?
Князь Урманский насмешливо фыркнул.
- Видно, царю мало дела до нас, своих верных слуг! Мы ему нужны, только чтобы потянуть время и ослабить Кречетов.
У Чекана закружилась голова, и он бессильно упал на скамью. Многодневная голодовка сделала свое дело, и у него недостало сил перенести на ногах сокрушительную весть.
- Значит... вот какова его благодарность тем, кто ради него столько раз проливал кровь, свою и чужую? Да что же это за царь тогда такой? Неужто правы те, кто говорит, что в Лугии скрывается вовсе не истинный сварожский царь?
Выразительно переглянувшись с Белокриницыным и, покосившись в сторону успокаивающе шевельнувшихся оконных занавесок, Урманский нагло проговорил:
- А чего ты ждал, Чекан? Или ты не слышал, что мертвые не возвращаются? Царевич Избор еще в детстве пропал и, должно быть, погиб. На Медведице царствовал самозванец, сын бывшей царской няньки, а затем и его убили. Кто бы ни был в Лугии, он уж точно совсем не тот человек.
Вскочив на ноги, Чекан завертелся, как бешеный, бросив шапку на землю. Но тут из-за занавесок и шкафа выскочили воины, обступили предводителя мятежников и забрали его саблю.
- Сядь, Чекан, и выслушай, - гнусаво проговорил князь Белокриницын своему бывшему слуге. - С твоего дозволения или без, мы сдаем Дубровск. Хватит с нас "доброго царя Избора"!
Уже не слушая его, Чекан обхватил руками голову, глухо застонал.
- Вы меня одурачили! Я поверил в царя, которого никогда не видел! Увлек столько людей ради нелепой басни! Пролил столько крови! И все это - ради призрака, ночной мары... Ладно я - темный дикий мужик, но вы-то люди ученые, знающие! Как мог я вам не поверить тогда?
- Ну, мы тоже не рассчитывали голодать и мокнуть в этой крысиной норе! - перебил Урманский. - Вон, Чернов остался в Лугии, в замке Войцеховских, и в ус не дует. А мы...
Уже не слушая никого, Чекан бешено выбежал прочь. Остальные едва успевали за ним.
- Теперь мне все равно! Повесят так повесят!
Услышав бой барабанов мятежников, царские воины приготовились было к сражению. Но тут же успокоились, узнав, что те пришли сдаваться.
Перед царем Станимиром, сидевшим на троне в сопровождении своих ближних вельмож, прошли трое вождей мятежников. Он обещал им пощаду. Скользнув взором по обоим враждебным ему вельможам, остановился на Чекане, исхудавшем и бледном, но все еще грозном.
- Так это ты вел воровских людей, хотел истребить всех бояр и дворян?
- Да, это я, - сказал Чекан просто, не оправдываясь, равнодушным голосом.
При этом ответе, при виде величественной фигуры знаменитого пленника, многие из сварожских воинов готовы были проникнуться к нему уважением
Князь Венцеслав, склонившись к трону своего дяди, проговорил негромко, но настойчиво:
- Этого человека следует сохранить. Отдай его мне, и я ручаюсь, он сможет искупить свои проступки. Он способен на великие и славные дела. Прошу тебя, государь: ты победил, и можешь себе позволить быть великодушным.
Царь выслушал его, но тут же внимательно оглядел лица своих братьев, князя Ярославцева, Вышеславского, - все они выражали совсем иные мысли. И Станимир покачал головой.
- Одна лишь смерть может искупить такие преступления! Чекан более всех повинен в мятеже. Его нужно немедля казнить. Князя Урманского пожизненно заточить в тюрьму. Князя Белокриницына помиловать, как было обещано мною...
Пощаженный изменник, поклонившись царю, тут же встал в круг вельмож, как будто век был среди них. Урманского тут же заковали в цепи. А Чекана повели на виселицу.
Ничего больше не говоря, князь Венцеслав отвернулся от этой тягостной картины. Его уже поздравляли с победой друзья и простые воины. Он, наконец, выиграл долгую и опасную войну, покончил с мятежом. Но то, как судил царь, омрачило радость молодого воеводы. Слишком ясно стало, что для знатных и богатых людей полагается совсем иная мера, чем для простолюдинов. К тому же, сила и отвага Чекана, что так заинтересовали самого Венцеслава, других сварожских вельмож просто испугали, ибо они в глубине души не считали себя способными с ним совладать.
Так завершился мятеж Чекана, более полутора лет сотрясавшего Сварожьи Земли. После долгой и упорной борьбы мятежники были окончательно разбиты, а их вождь - казнен.
Но старинная сварожская пословица не напрасно гласит: "Беда не приходит одна". Теперь пришло время второго самозванца, который, наконец, выступил из Лугии со своими союзниками.