Эрэа
Красный Волк, тезка, спасибо
И потянулись дни трудного учения, похожие друг на друга, как горошины в стручке. Миша быстро привык просыпаться под звуки рожка и барабана затемно, дома, в деревне ведь тоже вставали рано. Подъем, одевание, заправка постели, умывание, молитва, все быстро, кто зазевался, получит выговор от дежурного офицера, а то и розги. Строем на молитву, затем в столовую, к скудному завтраку: чай или сбитень с кислыми булками. А потом занятия в аппликационной комнате, да два полуторачасовых урока. Как тут не вспомнить батюшку Георгия с его чтением Житий да письмом по прописям? Теперь же приходилось учить языки: немецкий, французский, латынь, риторику, историю и географию, математику, а еще музыку, театральное искусство… Миша больше всего любил математику, а особенно геометрию. Будущему артиллеристу без нее никак, но и сама стройность, точность формул, теорем, построений завораживала.
В одиннадцать часов долгожданный звонок возвещал о конец уроков, кадеты относили в роту учебники и тетради, мыли руки, получали по ломтю черного хлеба с солью и отправлялись на ротные занятия: гимнастика, танцы, словесность, фронтовое учение. Шагистика утомляла, зато фехтование и гимнастика развивали ловкость, силу, веру в себя.
После телесных упражнений мальчиков вели в столовую, где самым любимым блюдом была гречневая каша. К каше полагалось мясо или масло, для вечно голодных мальчишек она была желанным подспорьем, недаром при попытках заменить кашу пирогами с ливером кадеты даже устраивали гречишные бунты, когда пироги с «гусаками» летели в генерала интендантской службы. И вновь, после короткого перерыва, вечерние уроки, подготовка домашних занятий в аппликационной комнате, ужин и самое чудесное время - почти час, до вечерней зари кадеты могли делать что угодно! Начиналась веселая возня, иногда переходившая в потасовки. Шубин к Мише больше не приставал, себе дороже! Новичок оказался не промах, сдачи дал, чуть не опозорил при всех, незачем «прапорщику» со всякой мелкотой связываться. Конечно, были и другие желающие поучить младших кадетов уму-разуму. Однажды вечером, в час рекреации, к Марину подошел кадет из соседней роты, спросил:
- Есть ли у вас пырье масло?
-Нет, - недоуменно ответил Миша.
- Оно такое душистое, дать вам немного?
- Если угодно, дайте, - согласился Миша, но памятуя об истории с кукунькой, отступил от собеседника на шаг. В ту же секунду кто-то заслонил его собой, ухватил раздавателя непонятного масла за руку и угрожающе прорычал:
- Сейчас я тебе пропишу масло, не смей к маленьким приставать, а этого кадета тем более не трожь. Это мой земляк, иначе мы с братьями так наваляем…
В своем защитнике Миша тот час узнал Андрея Никитина, младшего из братьев-соседей.
Обидчик поспешил ретироваться – крепкие кулаки Никитиных уже вошли в поговорку, мальчики всегда держались дружно и в обиду своих не давали.
- Что же ты всяким дуракам веришь? – веселые зеленые глаза смотрели на Мишу.
- Спасибо, вам. А что это – пырье масло?
- Это больно очень, меня в свое время братья предупредили, чтобы не поддавался на уловки всяких балбесов. А что это мы на «вы», соседи ведь. Ты, получается, тоже решил кадетом стать?
- Да, очень захотелось, особенно, как у вас в гостях побывал.
- Что ж ты не сказал тогда, не расспросил ничего? Постеснялся? Зря, офицер должен ни чем не смущаться, при любых обстоятельствах сохранять бодрость духа и находчивость. Властвуй счастьем, быстротой Цезаря, столь хорошо умевшего захватывать врасплох врагов даже днем.
- Как здорово сказано!
- Это не мое, самого Александра Васильича. Государь его не слишком жаловал, но он великий полководец!
- Вот и мой батюшка полагает величайшим.
- Однако, барабан зорю бьет, пора по ротам разбегаться, ко сну готовиться. Не кручинься, земляк, увидимся завтра, а станет кто обижать – только шепни, мы с Петром и Сергеем враз охоту отшибем своих задирать.
В этот вечер Миша , как положено, начистил сапоги, пуговицы, умылся, лег спать, по уставу, на правый бок, с вытянутыми поверх одеяла руками, но на устах его и во сне блуждала счастливая улыбка. Отныне он был не один, у него появились друзья.