Эреа
Карса, Красный Волк, Эйлин, Артанис - спасибо! Отправляемся на север. По аналогии с нашей планетой примерно район острова Шпицберген.
Глава 27.За год до гибели Айрэ.
- Шалиах, как погиб Курт?
- Тебя это только сейчас заинтересовало?
- Айрэ в этом замешана?
- Косвенно. Курта она не убивала. И никого не убивала. А вот Риэля я бы сам с удовольствием убил. Она попросила братца, который, на минуточку, на сто лет отстранён от участия в патрулях и, тем более, в выходах за Кольцо, так вот, Айрэ попросила братца провести её в Лесной мир.
- Зачем?
-Кажется, она пыталась раскопать историю своей семьи, в частности, твою и Тайрин.
- Лучше бы я сам ей эту историю рассказал!
- Ты уверен, что она бы тебе поверила? Она уже побывала в мире Морены и её очень далеко послала Энн, вот Айрэ и отправилась в Лесной мир, в старый замок Эрриана. Эсма, жена Риэля, узнав об очередном всплеске братских чувств у своего благоверного, забрала детей и отправилась погостить к нам, так что Риэлю я очень не завидую.
- Давай ближе к делу.
- Ближе, значит, так. Пока мы раздумывали, что делать, Айрэ навестила двух магов в старом замке Эрриана, то есть огромных кошаков. Тайринэль честно всё рассказала, но девушке этого показалось мало, и она попросила, очень вежливо, попросила Бирис, проводить её на остров Курта. Якобы она хочет перед ним извиниться. Не знаю, о чём они с Куртом говорили, только Курт оставил сообщение в шаре мира. Он не хотел нести в себе наследственность чужих Кольцу существ, при том, ещё и начал бояться, что в нём эта наследственность проявится самым плачевным образом. То есть у него уже были приступы безумия, почти как у Тайринэль, пока они с Эррианом не вошли в стабильную кошачью форму. В частности, он пытался убить Айрэ. Всё это он записал и оставил сообщение. А потом ушёл на второй островок и использовал свой кинжал. Бирис подтвердила, что Курт в последнее время начинал походить на свою матушку в период безумия. Сама Бирис пошла в отца, он посвящения в Храме не проходил, мужчина же, и у Бирис умная свекровь. Вместе с Тайринэль они настояли на том, чтобы Бирис не пренебрегала оборотничеством. Ирс очень рад тому, что его супруга время от времени становится чёрной огромной кошкой. А Курт держался до последнего. Всё.
Флаер летел на юг, но Ирен поначалу было не до того, чтобы следить за направлением полёта. Она куталась в простыню и стучала зубами.
- Ирен, возьми мою куртку, она за спинкой сиденья, когда ты стучишь зубами, мне трудно сосредоточиться, а мы приближаемся к Машине Йена. Да, если тебе захочется плакать, просить прощения у Гелинн, восторгаться её достижениями, постарайся, по крайней мере, не вырывать у меня штурвал. Не хотелось бы тебя привязывать к креслу.
- Но в чём дело?
- Белый шум. Сейчас он действует только в радиусе 10 км, а двести лет назад действие Машины охватывало всё южное полушарие Эрады и большую часть северного, до шестидесятой параллели. Ирен, ты же историк, тебя не смутил тот простой факт – население Эрады уменьшилось на две трети за сто лет и никто, понимаешь, никто не поинтересовался, что, собственно происходит? Где мой муж, мой сын или моя дочь, моя мать, мой лучший друг? Ты ведь знаешь, прививка человечности появилась всего пятьдесят лет назад, а до этого дети знали своих родителей и родители знали своих детей.
- Перенаселённость тоже не подарок, Курт.
- Да, не подарок, но не избавляться же от населения вот таким способом. Машина просто уничтожала тех, кого считала социально опасными. Не только уродов, наподобие моего напарника, и не только тех, кто развязывал войны в целях дорваться до власти. Двадцать гениальных ребят, вместе с Йеном создавших эту машину, покончили с собой, когда поняли, что они сотворили.
- Я начала раскапывать материалы по той эпохе, всё пыталась понять, что произошло, почему все стали такими миролюбивыми и куда пропали три миллиарда человек, но тут меня направили исполнять гражданский долг. Только я оказалась непригодной, решили, что у меня эльфийские гены, и Гелинн вызвала меня в свой Институт. Только это враньё, нет у меня эльфийских генов. Эльфы детей рожали, как и люди, и воспитывали в семье, это маги детей творили, но тоже воспитывали в семье.
- Маги? Это ещё кто?
- А это воплощение мирового зла, знаешь, наверно, Шалиах, ну и, конечно, Алуаф. Шалиах, между прочим, мне дядей приходится, то есть он муж моей тёти, ну, не моей, тёти Айрэ. И я не сошла с ума, не бойся. Про Айрэ я говорить больше не буду, она была романтическая дура, притом ещё и недобрая. Вот про Шалиаха рассказать могу.
- Я опять не понял, Айрэ – кто это?
- Это память и память мерзкая. Но моя память.
- Ладно, потом расскажешь, мы летим над Машиной.
- Курт, там очень странный лес, среди зелёных деревьев полосы золотых, сейчас лето, так не должно быть.
- А, это очень редкая порода буков, золотые буки, очень красивые, между прочим.
- Курт, они плотоядные, ты понимаешь? Плотоядные!
- Как это? Я, на минуточку, биолог, никогда не слышал о плотоядных буках!
- Айрэ, на минуточку, была звериной магиней, так что твои гениальные ребята, создавшие эту Машину, скорее всего, стали прекрасной закуской для этого лесочка! Тела-то их нашли?
- Меня тогда на свете не было, история эта тёмная, но мы уже над океаном, а на тебя, похоже, белый шум не действует! Может быть, ты тоже выродок?
- Может быть! – мрачно сказала Ирен и плотнее закуталась в куртку – с такой памятью я уже не знаю, кто я. А почему мы летим на юг?
- Потому, что искать нас будут на северном направлении. Но не на дальнем севере, туда они не суются. Мы сейчас возьмём вправо и потом свернём на север, лететь нам долго, можешь поспать пока. Я тоже устал, но можно включить автопилот, думаю, на этом маршруте нас искать не будут.
Ирен покосилась на Курта. Да, её бывший одноклассник заметно повзрослел, но она узнала в нём не только Курта, любителя задавать провокационные вопросы учителям и целоваться с Элиной в зарослях шиповника. Она, Ирен, узнала Курта, как только он снял маску, поэтому и пошла с ним, не боясь очередного обмана. Но никогда, никогда она не расскажет ему, как тёмно-карие глаза становятся янтарно-жёлтыми, и вместо мага появляется огромный разъярённый кот, странной каштановой масти, как зверь припадает к полу и готовится к прыжку. Готовится вцепиться в горло Айрэ, а ноги девушки словно приросли к полу, и она закрывает глаза, готовясь умереть, наконец, умереть и избавиться от себя, от своей ненужности, от сомнений, уже прорастающих в душе. И мужской хриплый голос.
- Уходи! Немедленно уходи. Если ещё хочешь жить. Я не смогу долго сдерживаться.
Сильный толчок выбрасывает Айрэ за дверь, она падает на пол, за её спиной раздаётся звонкий щелчок закрывающейся двери, слышно какое-то невнятное заклятие, она встаёт и бежит, бежит через холл к выходу. Под раскидистой кроной белой акации сидит Бирис, на руках у неё маленький оборотень, тигрёнок.
- Что случилось, Айрэ? На тебе лица нет, это Курт? Приступ? Опять? Как часто! Он сходит с ума, Айрэ, слишком долго не хотел оборачиваться, а у него наследственность Тайринэль.
- А ты? – у Айрэ дрожат губы – ты? Тоже?
- Нет, я пошла в отца, он мужчина, в Храме золотых змей служили только девушки, мне мама рассказывала. Ну, и у меня свекровь очень умная, объяснила, что оборотни не могут постоянно держать человеческую форму, время от времени я превращаюсь в большую чёрную кошку. Ирсу очень нравится, и детям тоже. Но Курт не хотел признать, что он такой же, как его родители, как я, а теперь ничего не исправить.
Флаер уже летел над свинцово-серым полотном океана, Ирен согрелась, её стало клонить в сон, Курт что-то сделал с креслом, и она удобно свернулась калачиком, подобрав под себя замотанные белой простынёй босые ноги. Проснулась она, когда они уже летели над обычным тёмнохвойным лесом.
- А ведь в тот день, когда Гелинн развешивала на уши Айрэ искусно сваренную лапшу с вкраплениями правды, это было не в Институте. Был парк, буковые аллеи, обычный бук, и много цветов, золотые цветы, как волосы Гелинн, - память подбрасывала всё новые и новые подробности - мы сидели в беседке, и мне, то есть Айрэ, казалось, что передо мной раскрылись тайны древности, не было не малейших сомнений в словах Гелинн, только восторг, преклонение перед её светлым, ну, да, уж куда светлее, образом.
- Курт, скажи мне, ты был когда-нибудь на той территории, где расположена эта машина, ну, там, где действует белый шум?
- Мы все там были, просто этого не знали, нас возили на обзорную экскурсию перед прививкой человечности, - Курт зевнул и потянулся, расправляя затекшие плечи – ну, а потом я там был, скажем так, по долгу службы.
- Там есть обычный парк, с беседками и золотыми цветами на полянах?
- А то! Гелинн там этими цветочками засеяла всё, до чего дотянулась. Вот про буки, это нужно обязательно сообщить Карлу-Людвигу, это надо уничтожать. Слушай, а твоя Айрэ не знает, как их уничтожить?
- Айрэ знает, но она не моя. Она – это я. И не я. То есть, я не хочу быть ей. Не спрашивай – почему. Но всё, что может быть нужно, я расскажу, хоть тебе, хоть Карлу этому. Но, похоже, Айрэ попала под этот белый шум и оказалась к нему восприимчива. И не только, а с долговременным эффектом. А я вот нет! Кажется, мы в метель попали!
- Ну, это ещё не метель, однако мы подлетаем к нашему острову. Здесь будет холодно, минус 30 я тебе гарантирую. Вызову, пожалуй, андроида, пусть две дохи нам принесёт, андроидам мороз нипочём, как и жара, впрочем. Только бы не вздумал Элине сообщить, ведь пойдёт меня встречать, а ей нельзя. Мы ребёнка ждём.
- Элина здесь? А говорили, что вас отправили на вторую планету! Но я всё-таки свинья. И в этой жизни напакостить успела. На вас донесла вот.
- На нас ладно. Отправить нас никуда не успели, наш учитель биологии тогда в Мировой Совет пробился и скандал устроил. Теперь вот на севере живёт, но под этот скандал Карл-Людвиг создал Контрольную Комиссию. А ты помнишь ту молоденькую воспитательницу, ну, ту, что отлучилась, а ты заплыла за волнорез и чуть не утонула?
- Помню. Глупость за мной ходит из жизни в жизнь, ладно бы ещё глупость, это уже подлостью попахивает. Что с ней стало?
- Что-что! Приговорили к высылке, действительно на вторую планету, она, впрочем, не возражала, по нашим сведениям там люди неплохо ужились с андроидами. На южном полюсе им андроиды купол расширили, заглубили в скалы, а воспитательница твоя была очень сильным кибертехником. Но тут вмешался Йен. Оказывается, она работала с его машиной, и её почти гением считали. Но что-то ей не понравилось, она ушла и стала воспитывать детей. Так он её опять забрал в свою команду. Те, первые ребята, давно ушли за грань, как у нас говорят, а среди новых много было таких, как мой напарник. Их придерживали для нужд института Гелинн. В изоляторе держали. Неведомо, как он сбежал, но Аннет поймал и… ну, помнишь, что он хотел сделать с тобой? Аннет тогда убила себя, насколько мне известно.
- Не убила, её убили. Скорее всего, скормили букам. Йен говорил Гелинн, а я слышала. Они думали, что я без сознания. Я её подвела, да и того парня, Максима, помощника учителя, тоже.
- Да, Максима отстранили от полётов, навсегда, но он без дела не остался. Всё, Ирен, садимся, мучиться угрызениями совести будешь в свободное от работы время. Ого, нас встречают, ну, хорошо хоть не Элина. Рик и Максим, твой спаситель. И две дохи, прекрасно. Надеюсь, они не забыли унты, как-то босиком по сугробам не принято ходить. Ты Максиму о буках не рассказывай. Если бы тогда всё обошлось, их бы здесь уже не было. Максима прочили на должность первого пилота в рейсе на вторую планету, тогда отправляли новую партию андроидов. Аннет проходила тестирование на место кибертехника в том рейсе. Поэтому она тогда и отлучилась. Они бы не вернулись, хотели там остаться. Так что, не стоит ему пока знать о том, что его подругу дерево схрумкало. А вот проверку учинить стоит, ну это Совет безопасности решит. Максим и так рвётся добраться до Йена и отвинтить ему голову, причём, не фигурально выражаясь, а вполне реально.
- Я бы Гелинн отвинтила голову, - сказала Ирен – а лучше всего, привязала бы её к любимому дереву. Кстати, она уже так умирала – в третьем воплощении, мне белая драконица рассказывала, а драконы врать не могут по определению.
- Про воплощения будешь рассказывать Карлу-Людвигу, он был командиром корабля в том рейсе, когда их планетолёт каким-то чудом занесло к закрытой зоне. Они вернулись через сто лет после выхода с лунной базы, но по бортовому времени прошло всего два года. Может быть, я и ошибаюсь, но сдаётся мне, он видел самого Алуафа.
- Ты его тоже видел, - подумала Ирен – но ты этого никогда не узнаешь, с такой памятью жить нельзя. Счастливо жить. Вместе с Элиной и вашим ребёнком. Ты это заслужил.
- Вылезайте, путешественники, - флаер стоял уже в ангаре, и кто-то протягивал Ирен доху и меховые унты – на улице метель, но зато вы в безопасности.
Ирен выпрыгнула из кабинки флаера, кутаясь в меховую доху. В ангаре их ждали – несколько постаревший Максим и спокойный андроид Рик. Кроме того, возле флаера крутили хвостами огромные, похожие на волков, псы.
- Барышня сама дойдёт? – спросил Рик – я могу помочь.
- Дойдёт, - сказал Максим – она смелая, однажды аж за волнорез заплыла. Правда, едва не утонула.
- Прости, Максим, - сказала Ирен – если можешь.
Она ухватилась за руку андроида, и Рик повёл её к выходу из ангара. Псы бежали впереди, а за раздвижной дверью бесновалась метель.