Благодарю, эрэа
Convollar, эрэа
Карса, эрэа
katarsis! Эпично! Надеюсь, Озимка и Соболёк выберутся. Однако полного разгрома лугийцы избежали. Но всё-таки потрепали их хорошо. Спасибо, эреа Артанис.
Надеюсь, что выберутся. Их ведь тоже воодушевило проведенным ритуалом. Так что должны справиться.
Настоящее войско все-таки. Вряд ли они так сразу поднимут лапки кверху. Но перевес уже достигнут сварожанами.
Глупая попытка отравления. Демонстративно, у всех на виду. Я ожидала более тонкого подхода даже от Велижаны.
А под Туровском небеса явно показали, кто прав. И правильно, пусть лугийцы домой отправляются.
А что же, интересно, придумает жрец со своим сыночком (думает здесь папочка, полагаю)?
Насчет попытки отравления - к историческим прототипам. Я ведь не то чтобы все с нуля придумываю. Как пишут в исторических источниках, так я у себя и скопировала этот эпизод. Как и многие другие. Приходится снова процитировать Валентина Пикуля: "Я пишу не то, что логично выдумано, а то, что нелогично было."
Лугийцы отправятся домой. Уже скоро.
А жрец о себе напомнит еще, не беспокойтесь. Он умнее Годослава с Велижаной, ждет, чтобы Венцеслав избавился от других соперников за власть. Не самому же ему идти воевать с лугийцами.
Наконец-то Туровск освободили.
Да.
Вероятно, то, что пришлось Медведице пережить во время осады, по сравнению с Туровском - детский лепет.
Глава 28. Крах самозванцаЕще несколько раз в последующие дни лугийцы переходили в наступление, пытались отплатить сварожанам за первую их победу. Но каждый раз их поредевшие полки откатывались обратно, неся все большие потери.
Наконец, настал день, когда получившие урок завоеватели сделались готовы заключить мир. Еще накануне лугийский король покинул становище, уехал домой. Сварожские воины провожали его отъезд насмешками и свистом, утверждали, что Его Величество удирает после того, как в одной из битв зверегоры чуть не стоптали его шатер. Как бы там ни было, но король Казимир уехал, оставив старого гетмана Леха Олесницкого подписать договор со сварожанами.
Для переговоров воздвигли шатер посередине между двух становищ, на взрытой пушечными ядрами и копытами коней земле. Князь Венцеслав приехал на встречу с лугийским полководцем в сопровождении отряда воинов и троих ближних воевод - князя Лютобора Жарова, Огнеяра Мезенцева и туровского наместника Мечеслава Носова, руководившего героической обороной города, несмотря на все тяготы осады. Теперь на изможденном лице поседевшего задолго до времени боярина едва отражалась первая осторожная радость, словно робкий солнечный луч, впервые коснувшийся скованной морозом земли в конце зимы.
Сам же князь Венцеслав ехал на эту встречу с волнением. Он точно знал, что мирные переговоры с лугийцами должны состояться, и что их ход, собственно, уже определен. И все же, у молодого князя тревожно замирало сердце, что именно он, и никто другой, должен от имени своего госудаоря покончить с кровопролитными раздорами, столько лет терзавшими Сварожьи Земли.
Два полководца, старик и юноша, встретились в обширном шатре, за столом, где уже лежал составленный писарями договор. Полог шатра был распахнут, и солнце ярко освещало всю внутренность помещения. Видно было, как снаружи расхаживают часовые из обоих войск.
Лугийский гетман, давно совершенно седой, совсем не был похож на знаменитого полководца, много лет стоявшего во главе таких отчаянных вояк, как лугийцы. Казался самым обыкновенным стариком, которому уместнее было бы доживать свой век в покое. Да еще и хромал после старой раны. Но однако, он был опытнейшим и знаменитейшим полководцем, под его началом лугийцы много раз одерживали победы над самыми разными противниками.
Князя Венцеслава старый гетман встретил с неожиданной мягкой улыбкой. Пригласил сесть напротив и повернул к нему договор. Конечно, Венцеслав помнил и так, какие условия следует оговорить, но тут перечел еще раз, чтобы убедиться, что договор тот же самый. Но это был он, безо всякого подвоха.
- Мы заключаем мир на двадцать пять лет. Если кто нарушит его раньше срока, от того отвернутся Боги и не пошлют ему счастья, - прочел Венцеслав вслух.
Гетман Олесницкий согласно кивнул.
- Двадцать пять лет - большой срок. За это время подрастет новое поколение, затянутся раны этой войны. Не забудется только горечь поражения, она будет требовать мести, - он прерывисто вздохнул. - Впрочем, что говорить... Я столько лет точно не проживу. А ты уж сам думай, как быть, если от тебя зависеть будет мир и война.
Князь Венцеслав выдержал пристальный взор старого гетмана, поняв, что тот знает об объявлении его наследником.
- До сих пор Сварожьи Земли не нарушали своих клятв, я постараюсь такого не допустить и впредь, - ответил он с достоинством. - А что будет через четверть века, напрасно угадывать. В ближайшие годы нам хватит забот на родной земле.
- Да, князь Кречет: ты пришел как раз вовремя, чтобы спасти ваше царство. Если бы не ты, в эту пору Туровск уже сдался бы. А тогда нас ничто не удержало бы, чтобы идти дальше в Сварожьи Земли, до самой Медведицы.
Из-за стола поднялся воевода Носов, с ненавистью взглянул на лугийского полководца.
- Ошибаешься, пан гетман, Туровск так легко не сдался бы! Тебе пришлось бы наши стены развалить по камешку, нас всех похоронить, чтобы двигаться дальше! Может, вы бы своего добились, но ни легкой, ни приятной такая победа вам не показалась бы!
Олесницкий уклончиво пожал плечами.
- В конечном итоге, мы бы своего добились. И Сварожьи Земли стали бы под нашу руку!
- Не стали бы, - это произнес князь Венцеслав, негромко, но твердо. - Дух Сварожьих Земель живет не в одном человеке, и даже не в одном городе. Сколько раз сварожане оказывались на краю гибели! Захватывались города, гибли, не одержав победы, великие витязи. Но рано или поздно на смену им всегда приходили другие! Сварожьи Земли всегда поднимались вновь, как Жар-Птица из пламени пожаров. И если бы вы захватили Медведицу, царствовать над нами долго не смогли бы. Лишь умножили бы страдания нашего племени, но не добились бы победы! Думаю, что наша нынешняя победа спасла немало тысяч жизней и сварожан, и лугийцев.
Старый гетман неожиданно спокойно кивнул.
- Очень может быть, что ты прав, князь Кречет. Я не фанатик, мне эта война не принесла ничего, кроме лишней тряски в седле. Но, если уж государь и отчизна поручают тебе дело, так надо постараться сделать его хорошо, верно?
- Верно, - усмехнулся Венцеслав, почувствовав в этот момент, что им все-таки возможно договориться.
- Значит, войне конец. Лугийская корона отказывается от притязаний на сварожские владения. Ты в очередной раз спас престол своему дяде.
- Еще остался лже-Избор и Заслава. У них не так уж много сил, но с ними надо справиться, чтобы не ударили в спину, - "закинул удочку" Венцеслав.
В ответ гетман Олесницкий постучал сухим желтым пальцем по одной из строк договора.
- Лугийская корона отказывается от всякой поддержки самозванца, именующего себя царем Избором. Также она не несет ответственности за Заславу Войцеховскую. Эта особа и другие лугийцы, поддерживающие самозванца, больше не считаются королевскими подданными. Вы вправе их унять, как обыкновенных разбойников без роду и племени.
- Вот за это благодарю! - искренне обрадовался Венцеслав. - Заслава давно могла бы вернуться домой и жить спокойно, как подобает хорошей подданной, но ей хотелось самой царствовать.
- Вам нет надобности ее щадить, - заверил гетман.
Далеко за полдень затянулось обсуждение других статей договора. Некоторые из них, не слишком выгодные одной из сторон, долго оспаривали, пытались смягчить, требовали подтверждений. Но, в конце концов, удалось договориться, и две печати скрепили договор: лугийская, с мчащимся конем, и сварожская, с Жар-Птицей, взмывшей из пламени.
Когда все было закончено, Олесницкий с любопытством спросил у собеседника:
- А скажи мне, князь Кречет: чем ты так сильно повлиял на одного из храбрейших наших полковников, пана Индирского?
- Я? - удивился Венцеслав. - Но я давным-давно о нем ничего не слышал, и как раз хотел спросить, что с ним сталось. Он был большой удалец.
- Это точно, - кивнул гетман. - Так вот, мне сообщили пришедшие из Татевки офицеры, что пан Виктор Индирский после последней встречи с тобой наотрез отказался служить лугийской короне, и отплыл за море, в Землю Закатного Солнца.
- Ему хватит сил и упорства освоить еще необжитый край. Надеюсь, Боги позволят ему там обрести настоящий дом, - пожелал Венцеслав.
Уже под вечер, когда все удалось, наконец, решить, лугийцы и сварожане простились навсегда. Когда князь Венцеслав со своей свитой уезжали, видели, как лугийцы сворачивают свои шатры и грузят в повозки имущество. Они готовились уйти домой.
Через несколько дней только остатки укреплений да вытоптанная земля, вскоре омытая весенними дождями, напоминали, где недавно располагалось становище гордых лугийцев.
А победителям следовало возвращаться назад. Стало известно, что самозванец собрал в Соболевске войско и готовится ударить на Медведицу, пока туда не вернулось войско князя Кречета. Следовало поспешить.
Уезжая, оглядывались на Туровск, жители которого, немного отдохнув и отъевшись, принялись за восстановление поврежденных стен. Потому что мир миром, а крепости должны стоять. Князь Венцеслав оставил воеводе Носову две тысячи воинов для охраны и восстановления города.
Осталась и Озимка со своим братом Званом и выздоравливающим от ран Собольком. Необычную историю воительницы узнали все туровчане, и упросили ее остаться с ними. она согласилась, хоть и смущалась, потому что воины пытались за ней ухаживать, несмотря на шрамы на ее лице.
А сварожское войско готовилось разбить самозванца, все еще претендовавшего на престол Сварожьих Земель. Теперь он и Заслава остались последними из врагов, которых нужно было одолеть, чтобы обезопасить царство. Все в войске князя Кречета давно мечтали расквитаться с "Вором из Татевки".
Их перехватили около села Ольшанки, на полпути до Медведицы. Войск у самозванца было почти на треть меньше. Но они готовились драться отчаянно. Отступать им было некуда, и ясно было, что второго шанса для них не будет.
Посовещавшись немного, сварожские военачальники отправились готовить свои полки в бой. На прощание князь Гинтарас, хитро прищурившись, спросил у князя Венцеслава:
- Что, на сей раз не станем призывать милость Богов? Я думаю, если бы Заслава увидела ваши боевые пляски без одежды, сдалась бы гораздо охотнее на милость победителя!
Венцеслав засмеялся и хлопнул литта по плечу.
- Если понадобится, мы и тебя позовем! Вот только Ладомира, пожалуй, меня тогда неласково встретит. Так что рисковать не стану. Боги и так с нами, и видят нашу готовность.
А тем временем, в доме деревенского старосты, сидела Заслава, ожидая, чтобы все решилось. Она была одна, только у входа в комнату стояли несколько воинов в лугийской форме. Они по привычке еще охраняли свою царицу. Сопровождавшие ее женщины устроились в соседней комнате. Тот, кто назывался ее мужем, ушел к войскам, собравшимся в бой. Заслава осталась совсем одна. Но этого ей и было нужно.
Тогда она открыла ларец черного дерева, достала оттуда зеленые свечи, чашу, курильницу с ароматической смолой. Зажгла огонь от лучины, вынула из холщового мешочка прядь ржаво-коричневых волос. Давно еще по случаю срезала их с головы своего мужа-холопа, зная, что может пригодиться. Учившая ее ведьма говорила, что частица тела любого человека надежно дает власть над ним. Заслава решила, что сейчас пришло самое подходящее время.
Она поднесла волосы к курильнице, и те сгорели с громким треском. Отвратительный запах паленого перебил ароматы заморских смол. Заслава поморщилась: "И сгореть-то прилично не могут! Все в нем так же мерзко".
Она стряхнула в чашу пепел сгоревших волос, налила туда воды. Стоя в призрачном сиянии зеленых свечей, прошептала над чашей:
- Духи Ночи, помогите мне погубить мерзкого холопа, присвоившего царское имя! Отдайте его во власть князю Венцеславу Кречету! Сделайте так, всемогущие Духи Ночи, чтобы он узнал, что я доставила ему победу, и отблагодарил, как подобает!
Взяв перо филина, Заслава обмакнула его в воду с пеплом и окропила по углам комнаты, четырежды произнеся свое заклятие. Затем отворила дверь. Один из часовых с опаской заглянул внутрь, заметив странный свет и запах.
Заслава сняла с руки золотой браслет и с очаровательной улыбкой протянула воину.
- Стась, скачи сейчас же в сварожский лагерь, к самому князю Кречету, послом от меня. Сообщи, что Татевского Царька он найдет сегодня в третьем полку. Лже-Избор будет в зеленом кафтане и бобровой шапке, верхом на буланой лошади. Понял, Стась? Передай мои слова только самому князю Кречету, больше никому! Возьми браслет себе в награду. Если ты это выполнишь, я тебе потом награжу еще щедрее. Только поспеши.
Воин глядел на царицу, не очень-то понимая, что она задумала. Наконец, повторил приказ и вышел прочь, не преминув взять драгоценный браслет.
Заслава облегченно вздохнула, довольная, что нашла подходящего посла. Слов нет, ее просьба к Духам Ночи каждый раз отлично действовала. Эти таинственные силы помогли ей стать царицей огромного царства, они уберегли ее во время свержения ее первого мужа, они не дали ей с позором вернуться на родину, и теперь помогают продолжать борьбу. Духи Ночи покоряют многих мужчин ее власти, они помогут ей очаровать и князя Кречета, будущего сварожского царя... Но лучше все-таки им помочь собственной предусмотрительностью, предать своего мужа во власть победителя. Князь, наследник сварожского царства, и так выиграет эту битву, сомнений нет. Но ей, Заславе Войцеховской, нужно, чтобы он поверил, что победил с ее помощью. И она своего добьется. Ее таинственные покровители еще никогда не оставляли ее своей милостью.
Но, как только она, проводив Стася, мечтательно улыбнулась, вновь отворилась дверь. На пороге стоял ее муж. На губах его застыла глумливая усмешка, которую особенно ненавидела Заслава. Холодея, она увидела своего посланца в руках вошедших с "царьком" воинов. Заслава поняла, что их разговор был услышан.
- Что, женушка дорогая, думала, муж твой - олух безмозглый, ничего не видит, можно от него легко избавиться? А я вот вернулся и все услышал!