Я сейчас по понятным причинам узнаю много нового о мире кино. Об этом в данной теме речь и пойдет, а для затравки озвучу проблему, от успешного решения которой, как мне кажется, зависит, будет ли это экранизация ОЭ или просто зрелищный авантюрный фильм, что тоже очень неплохо.
Особенностью книги является полное отсутствие авторского текста. Происходящее показано глазами героев, которые в чем-то ошибаются, чего-то не знают, а что-то и не желают знать. Подход этот не нов, я для себя его зову богомоловским, поскольку именно так написана одна из самых любимых моих книг - «Момент Истины» Владимира Богомолова. А раз нет авторского текста, то главным арбитром выступает читатель, которому и предстоит решать, кто из героев прав, а кто нет. Но это в книге, в кино это, несомненно, будет выглядеть иначе, поскольку зритель не сможет читать мысли персонажей и будет вынужден судить их по словами и поступкам. Наверное, это самый сложный момент при преобразовании книг в сценарий.
В качестве иллюстрации вот вам беседа Сильвестра с Лионелем Савиньяком. В "Лике Победы" она дается глазами кардинала:— Что это за история с дуэлью?
— Ничего особенного, ваше высокопреосвященство. — Черные глаза недавнего капитана королевской охраны смотрели прямо и спокойно. — Леонард Манрик оскорбил девицу, находящуюся под покровительством моего друга.
— Весьма близкого друга, — не упустил возможности вставить шпильку его высокопреосвященство.
— Да, — охотно согласился граф, опровергая расхожее утверждение, что у Ворона друзей нет и быть не может.
— И вы думаете, что я вам поверю?
— Нет, — покачал льняной головой собеседник. Любопытная все же вещь фамильные черты. Кажется, нет ничего более несовместного, чем северные волосы и южные глаза, а в роду Савиньяков раз за разом рождаются черноокие блондины.
— Лионель, я бы предпочел, чтоб вы продырявили Манрику плечо и выехали в Надор на смену Люра.
— Это приказ? — Савиньяк улыбнулся почти столь же ослепительно, что и Алва.
— О нет... Духовное лицо в Талиге не может приказывать лицу светскому.
— В таком случае я намерен защищать честь девицы. — В холодных глазах мелькнула неожиданно горячая искра. — До смерти... Леонарда.
***
— Вам никогда не приходило в голову помечтать о моей смерти?
Удивился. И даже возмутился. Слегка... Лионель Савиньяк и в самом деле не жаждет смерти Квентина Дорака. Трогательно.
— Я бы ответил на этот вопрос, задай его кто-нибудь другой.
— Вы и так на него ответили. Кто по-вашему станет кардиналом после меня?
— Я не вижу никого, — ответил быстро, не колеблясь, значит, раз за разом перебирал всех олларианцев и не нашел никого стоящего. Правильно, не нашел.
— Никого? — Пусть разовьет свою мысль.
— По крайней мере из тех, кого я знаю. В свое время называли епископа Бонифация, но вы отправили его сначала в Багерлее, потом в Варасту.
Бонифаций в молодости отличался честолюбием, приближать такого было опасно. По крайней мере тогда так казалось. Может быть, его высокопреосвященство был прав, а может, и нет, но блестящего молодого богослова обвинили в связях с дриксенскими агентами. Связь, впрочем, была самой настоящей, другое дело, что Бонифаций знать не знал, кто оплачивает туалеты его любовницы. Бабенка от денег млела, а мужчины млели от нее. В конце концов прелестницу зарезал какой-то влюбленный юнец, но Бонифацию от этого легче не стало...
— Можете при случае передать вашему другу, что он оказался прав, когда вытряс из Фердинанда помилование. — Бонифацию тоже не мешает узнать, кому он обязан свободой. — Но мы отклонились от темы. Кто станет кардиналом Талига?
— Это знаете только вы, — Савиньяк едва заметно улыбнулся улыбкой Рафиано, — я такого человека не вижу.
— И я не вижу, хотя умираю.
Эмиль бы завопил и замахал руками, Ворон бы поднял бровь и попросил шадди, Лионель промолчал. Все правильно, первому быть маршалом, второму — королем, третьему — кансилльером. А кардиналом станет Агний. Он для этого достаточно послушен.
— Вы удивлены, граф, не так ли? Но вы мне верите.
— Верю, но уверены ли вы?
— Уверен... Мне осталось больше года, но меньше трех. Именно поэтому я намерен очистить столичные конюшни.
— Руками Манриков?
— Сначала да. Потом — вашими. Когда вернетесь с севера, вам придется заняться Манриками, Колиньярами, Залями и прочими «навозниками». Повод будет, и посерьезней, чем мнимое оскорбление, нанесенное безродной девице. Вам что-то не нравится?
— В том, что Манрики своего не упустят, я не сомневаюсь, — Лионель схватывал на лету, полезное свойство для кансилльера, — и на место их я поставить смогу, но что дальше? Король без кардинала — это ножны без шпаги.
— Кардиналом станет Агний. Когда Арно Савиньяк сможет стать капитаном личной охраны его величества?
— Лет через пять, не раньше. И то, если его уже сейчас взять ко двору.
— Пяти лет у нас нет, а вы мне нужны в другом месте.
— Тогда сын Рудольфа Ноймаринена.Третий.
— Мне следовало бы самому о нем вспомнить, мы ведь немного родственники.
— Ваше высокопреосвященство, капитан личной охраны — руки, но не голова. Я уважаю вашего помощника, но он...
— Не сможет править Талигом? Не сможет. Но он не станет мешать его величеству.
— Его величеству?
— Да, его величеству Рокэ Первому.
Теперь посмотрим, падают ли Савиньяки в обморок. И если падают, то как.
— Алва не согласится.
Нет, с кансилльером он не ошибся. Из всех возможных возражений — единственное нужное.
— Не согласится, если его спросят. Но выбора у него не будет.
А вот что будет, если взглянуть глазами Ли:– Что это за история с дуэлью? – кардинал картинно поморщился, изображая досаду и равнодушие. Лионель равнодушие не изображал, оно было самым что ни на есть подлинным.
– Ничего особенного, ваше высокопреосвященство. – И это истинная правда. – Леонард Манрик оскорбил девицу, находящуюся под покровительством моего друга.
– Весьма близкого друга. – Ни в Создателя, ни в дружбу Сильвестр не верил, зато в собственной способности тонко шутить не сомневался. В другой раз Ли мог бы и подыграть, выказав легкую растерянность, сегодня это было излишним.
– Да, – кратко согласился с его высокопреосвященством бывший капитан королевской охраны. Разговор только начинался и мог закончиться чем угодно вплоть до скачки в Фельп.
– И вы думаете, что я вам поверю?
Сильвестр мог не верить как в дружбу с Алвой, так и в незначительность предстоящий дуэли, ответ в обоих случаях был один.
– Нет, – для пущей убедительности Ли покачал головой, передавая ход собеседнику.
– Лионель, я бы предпочел, чтоб вы продырявили Манрику плечо и выехали в Надор на смену Люра.
– Это приказ? – На всякий случай Савиньяк улыбнулся. Жизнь дурно воспитанного и при этом бездарного генерала в обмен на армию, то есть на собственные до зарезу нужные крылья, это ОЧЕНЬ недорого. Если, конечно, Манрик – причина, а не повод.
– О нет... – Пристальный взгляд и короткий, почти подавленный кашель. Лекаря полагают подобное скверным признаком, хотя сегодня его высокопреосвященство почти молодец, даже губы не синие. – Духовное лицо в Талиге не может приказывать лицу светскому.
Слышал бы это Фердинанд! Впрочем бедняга, если на него как следует насесть, подчинится левретке, может потому Катарина их и не держит. Граф Савиньяк подчиниться тоже может. Если сочтет нужным, но ведь может и не счесть.
– В таком случае, я намерен защищать честь девицы. До смерти... Леонарда.
****
– Вам никогда не приходило в голову помечтать о моей смерти?
– Я бы ответил на этот вопрос, задай его кто-нибудь другой.
– Вы и так на него ответили. – Любопытно, что его высокопреосвященство сейчас вообразил, а ведь вообразил. – Кто по-вашему станет кардиналом после меня?
– Я не вижу никого. – Тут можно не врать, да тут и не соврешь, не Агния же предлагать... А ведь они похожи! Агний с Фердинандом... Умеет же его высокопреосвященство… воспитывать.
– Никого?
– По крайней мере из тех, кого я знаю. – Пожалуй, мысль стоит развить. – В свое время называли епископа Бонифация, но вы отправили его сначала в Багерлее, потом в Варасту.
– Можете при случае передать вашему другу, что он оказался прав, когда вытряс из Фердинанда помилование. – Его высокопреосвященство слегка подался вперед, – но мы отклонились от темы. Кто станет кардиналом Талига?
– Это знаете только вы, – Ответ на подобные вопросы требует либо улыбки, либо квохтанья, но олени не квохчут, – я такого человека не вижу.
– И я не вижу, хотя умираю. – А вот здесь лишь молчать. И ждать продолжения. – Вы удивлены, граф, не так ли? Но вы мне верите.
– Верю, но уверены ли вы?
– Уверен... – Сильвестр величаво кивнул. Сейчас он в самом деле походил на главу церкви. – Мне осталось больше года, но меньше трех. Именно поэтому я намерен очистить столичные конюшни.
Вот мы и добрались до главного, то бишь до Закатных врат, а они в мирное время узковаты, всех сразу не загнать. Кардинал со всем тщанием расписал очередность, и тут Савиньяк собрался сократить семейство тессория до разумных с его точки зрения размеров. Запретить дуэль не выйдет, остается уговорить, тем паче его высокопреосвященству надоело чтить собственные правила. Раньше не пойманных на горячем заговорщиков не трогали, сейчас, похоже, решено чистить «столичные конюшни», не дожидаясь повода.
– Руками Манриков?
– Сначала да. Потом – вашими. Когда вернетесь с севера, вам придется заняться Манриками, Колиньярами, Залями и прочими «навозниками». Повод будет, и посерьезней, чем мнимое оскорбление, нанесенное безродной девице. Вам что-то не нравится?
Скорее, кое-что нравится. Армия и будущее Колиньяров, но такую радость не выдают.
– В том, что Манрики своего не упустят, я не сомневаюсь. И на место их я поставить смогу, но что дальше? – С севера придется вернуться раньше, чем думает Сильвестр и не меньше, чем с парой готовых к любому приказу полков. – Король без кардинала – это ножны без шпаги.
– Кардиналом станет Агний. Когда Арно Савиньяк сможет стать капитаном личной охраны его величества?
– Лет через пять, не раньше. – Малышу в том, что затевается, делать нечего, да и пользы от него…. – И то, если его уже сейчас взять ко двору.
– Пяти лет у нас нет, а вы мне нужны в другом месте.
Любопытно, в каком? Дядюшку Гектора гнать рано и не за что, а что ты сам – маршал, а не паркетный петух пока не доказано, супремом и тессорием сходу не стать. Остается кансилльер, но сейчас разговор о капитане королевской охраны.
– Тогда сын Рудольфа Ноймаринена. Третий.
– Мне следовало бы самому о нем вспомнить, мы ведь немного родственники.
Иногда потаенная любовь приходится кстати. Родство родством, но, выбирая между кардиналом и королевой, Литенкетте выберет королеву. Если та, разумеется, не предаст в его разумении Талиг, а Катарина такого себе больше не позволит.
О чужих смертях Ли не мечтал, он вообще был не из мечтательных. Если графу Савиньяку что-то требовалось, он старался это раздобыть. Другое дело, что о смерти Сильвестра не думала разве что старуха Фукиано, но Агний?!
– Ваше высокопреосвященство, – Ли словно бы случайно поймал чужой цепкий взгляд, – капитан личной охраны – руки, но не голова. Я уважаю вашего помощника, но он...
– Не сможет править Талигом? – собравшийся умирать кардинал словно бы подавил усмешку. Довольную. – Не сможет. Но он не станет мешать его величеству.
– Его величеству? – королю Сильвестр не доверит и буфетную, а королеву он не знает.
– Да, – пауза была многозначительна, как философический трактат, – его величеству Рокэ Первому.
Ахнуть было бы перебором, и Ли всего лишь сощурился. То, что после Октавианской ночки кардинал задумался о будущем, не удивляло. Удивляла откровенность, особенно вкупе с вручаемой армией.
– Алва не согласится, – со всем почтением уведомил Савиньяк. Так он докладывал, что прогулка не состоится из-за дурной погоды.
– Не согласится, если его спросят. – В голосе Сильвестра отчетливо звучало торжество – Но выбора у него не будет.
А вот это конец! Конец милой уверенности, что время терпит. Убить на месте нельзя, как и молчать, а согласие, полное согласие, такого интригана насторожит.
– Ваше высокопреосвященство, Рокэ Алва из тех людей, у которых выбор будет всегда.
А теперь Юрию Беляеву и Кириллу Зайцеву предстоит это сыграть.