В честь Зимнего Излома немного о «Песне Четверых».
Сроки не называю, но после второго тома переиздания (выходит в феврале) на очереди она. Книга не из маленьких, по объему сопоставима с «Рассветами» 4+5 (несколько больше). Будет короткий пролог, пять частей и эпилог примерно такого плана как в «От войны до войны».
Начальных глав не показываю, поскольку сразу начинаются зверские спойлеры.
Кроме того, опыт предыдущей книги показывает, что чем меньше показываешь до выхода книги, тем проще сохранять веру в человечество, а она мне еще пригодится. Эпиграфы: «Мир сейчас вступил в очень особый период, и еще надо посмотреть, как он из него выйдет».
Фидель Кастро РусВслед за нами придут другие.
Будет больше у них терпенья,
Больше ловкости и упорства.
И земля устоять не сможет
Перед их красотой и силой.
А поддержкой им будет песня
Та, которую
Мы сложили.
Эжен ГильвикВремя действия: Весенний Излом - Октавианская ночь.
Персонажи и репортеры: практически все, кто более или менее значим и пережил Весенний Излом. В центре, как и следует из названия, Четверо и тот, кто их призвал, но и другим дело нашлось. Пусть читатели забыли ну, хотя бы, Дэвида Рокслея или Этери, автор о них помнит.
Место действия: Агарис, Альт-Вельдер, Липпе, Метхенберг, Мирикия, Оллария, Паона, Приддена, Сагранна, Старая Придда, Хексберг, Эйнрехт + места, которых на человеческих картах найти невозможно.
Само действие.
Те, кому нужен экшн, могут радоваться. Драки, поединки, в том числе судебные, суды, как таковые, расправы, покушения, роковые случайности и не менее роковые закономерности. Изо всех шкафов и сундуков полезут скелеты, проясняется даже то, что никто прояснять не собирался, поскольку оно и тайной-то не числилось. Из старых загадок разъясняются убийство Джастина, покушение на Елену (Бертрам был не прав), личность спасшего Ричарда стрелка и судьба письма Селины. Чего не будет, так это крупных сражений, сейчас идет другая война.
Те, кто не любит мистику, могут начинать злиться. Ее будет много. Мало того, герои, которым не досталось ни мудрого мага, ни древней рукописи, ни хотя бы старика-шамана из ближайшей деревни, разбираются в творящейся чертовщине своим умом, выстраивают теорию и применяют ее на практике. Эксперимент, само собой, ставится на себе.
Политика будет, но не слишком много. Рутинное кишение, временами переходящее в покушение.
Личной жизни будет не слишком много, но одна свадьба все же случится.
Ни одно из известных читателям животных не погибнет. С людьми сложнее.
Не знавшая падений цитадель, еще темные окна, еще спящие люди… Не все. Двое, он и она, ласкают друг друга, они не видят чужого полета, они летят. Смотрит в рассвет темноволосая женщина, она одинока, она так думает, она ошибается. Беспокоится, пытается вилять обрубком хвоста огромный белый пес, такой не похожий на тех, что мчатся, не отставая от серых коней, столь же вечных, как и летящие на закат гончие. Прочие видят сны, сны на изломе вещие. Что им снится? Пожилому исполину, смешливому кавалеру, надменным дамам, не успевшим понять себя девушкам? Юные, они видят песню, каждая свою, но в ней торопит буланого мориска один и тот же светловолосый офицер. Он не думает о любви, ему рано. Он спешит, он должен догнать, он догонит…
Он выбегает под звезды, этот офицер, он почти видит… Брата. Друга, что-то непонятное, ему кажется, что на старом тополе изгибают спины серебряные кошки, и вновь бежит вниз по улице девочка в зеленной юбке. Она зовет на помощь, ее не слышат. Никто не слышит, кроме него, значит, надо мчаться к ней, надо успеть, догнать, встать рядом, прикрыть собой.
Это будет почти вечностью. Это будет погоней, это будет вызовом, боем, болью. Рассыпается гитарным звоном рассвет, бой становится танцем, танцующие пары сходятся и расходятся; над зеленеющим морем под выцветающими звездами одуряюще пахнет весной, водой, цветами и отчего-то дымом и кровью. Это неправильно! Рассвет пахнет росами и звездами, не нужно смерти! Только не сейчас! Нужны птичьи крылья, белые лепестки, их понесет ветер, и будет нести пока не взойдет луна, пока на озерных зеркалах не закачаются водяные лилии, но это будет еще нескоро, до этого скакать и скакать сотни лет сквозь весну, сквозь шелк рассвета.
Серебристые в черных пятнах псы. Серые в яблоках кони, синие туники синие с серебром, утренняя звезда над горизонтом, шорох тростников, еще сухих… Ничего. Скоро они станут нежно-зелеными, скоро водное зеркало отразит ночных мотыльков, скоро придет новая жизнь и будет свет, много света.
На дне озера ловят рассвет камни. Изумруды и рубин, рубин и аквамарин, они – камни они звезды, они – почти небо, вместившееся в озеро, как в зеркало. Оно отражает истину, оно само истина, а истина – дверь в вечность, ее просто открыть, открыть и идти на звездный огонь – льдисто голубой, зеленый, алый. Алая звезда обещает счастье она не солжет, хоть и светит из осени, из огня и дыма, из пожара и войны, там не лгут.
«Желаю вам счастья… Немедленно…»
Она счастлива. С ним. Таким похожим на былую мечту, и таким несхожим, ведь он настоящий, живой, он навсегда. Держит за руку. Он видит, и она видит… Несущихся всадников. Она даже узнает одного... Кажется. Молодой, он сдерживает серого, бледно-серого не в яблоках коня, машет рукой. Он жив и здесь, его нет, давно нет, а кони… серые в яблоках как тот, с которым в замок вошло счастье, скачут! Смотреть им вслед мешает то, что держит на земле. Счастье, которое тоже должно быть. Еще две женщины… Светлые волосы, золото до восхода солнца кажется серебром, перед восходом серебром становится все – вода, небо, травы под копытами.
Эти женщины. Одна молчит, другая говорит, много говорит, она не смотрит на небо, но она хочет добра, она добра даже в горе, а вторая, вторая смотрит в воду и видит полет, но зеркало отражает лишь то, что может отразить, а небо светлеет. Те, кто ведет рассвет скачут дальше, к морю, к горе с плоской вершиной, на которой жгут костры. Там прошлое и настоящее, вечное и мимолетное сплелись в танце, как сплетаются ожерелья. Там с ветвей свисают жемчужные бусы, а те, кто не забывает, пляшут с теми, кто не может помнить ничего. Люди и птицы, море и вечность, ветер и вечность, и смех.
Темноволосый высокий парень взобрался на мертвое белое дерево, идет по ветке как по рею, идет к той, кто его ждет. У него нет крыльев, у него они есть… Сплетаются руки, матово мерцает жемчуга, блестят глаза, ясные и светлые, как аквамарины, этот танец полон огня, эта дорога прекрасна, но любая ночь кончается. Ночь жаль, но из ее смерти рождается рассвет, а рождение рассвета – рождение надежды. Это надо понимать и не жалеть о ночи, ведь день будет долгим. Очень долгим. Если, конечно, будет.
практически финальные варианты двух форзацев, третий сейчас в работе.
Автор
Тема: Вести с полей - IV (Прочитано 80984 раз)