Печать

[Convollar]

Да, конечно, можно себе представить тревогу людей, которые впервые видят предзимье. Они конечно, знают о смене времён года, так отчётливо это заметно только в Холодных землях. При том, это ещё не средняя полоса, там бы им было ещё труднее. И о зимнем содержании скота они не знают, у них на родине, скот мог кормиться на выпасе круглогодично. Мне понравилась идея огненного погребения умерших, мне эта идея вообще кажется наиболее естественной. Спасибо, эреа Артанис.

[Карса]

В тёплой Тамориане таких зим наверняка не было. А после гибели родины бывшие таморианцы скитались в более южных краях. Так что здешние времена года для них необычны. Зато естественными выглядят праздник зимнего солнцеворота и закликание весны - ведь её так ждут. Для уроженцев жаркого юга это особенно важно.

[Артанис]

Большое спасибо, эрэа Convollar, эрэа Карса!

Да, конечно, можно себе представить тревогу людей, которые впервые видят предзимье. Они конечно, знают о смене времён года, так отчётливо это заметно только в Холодных землях. При том, это ещё не средняя полоса, там бы им было ещё труднее. И о зимнем содержании скота они не знают, у них на родине, скот мог кормиться на выпасе круглогодично. Мне понравилась идея огненного погребения умерших, мне эта идея вообще кажется наиболее естественной. Спасибо, эреа Артанис.

Конечно, в Приморье климат еще далеко не самый холодный. Но его жители пока что и к такому не привыкли. Им придется переделывать свой быт и образ жизни, чтобы приспособиться по-настоящему. Пусть учатся справляться.
Мне тоже идея огненного погребения кажется лучшей. Теперь мы знаем, как она сложилась у моих героев.

В тёплой Тамориане таких зим наверняка не было. А после гибели родины бывшие таморианцы скитались в более южных краях. Так что здешние времена года для них необычны. Зато естественными выглядят праздник зимнего солнцеворота и закликание весны - ведь её так ждут. Для уроженцев жаркого юга это особенно важно.

Да, Холодные Земли не зря так прозвали. Хотя Приморье - еще самая теплая их окраина, но ведь смотря с чем сравнивать!
О, как с языка сняли: о зарождении этих праздников как раз будет рассказано дальше!

Хорошо еще, что до наступления настоящих холодов большинство приморян успели построить дома. Кто не успел - в основном, это были одинокие, бессемейные люди, - подселялись к кому-нибудь в дом. В теплом жилище, когда горит огонь, и холод терпеть легче. В печи жарко потрескивали дрова. Из нее тянул дым, оседал черной копотью на светлых ошкуренных бревнах. Сладко пахло посаженным в печь хлебом или варившимся в горшке супом с кореньями и грибами да куском дичины. Возле очага вечером собиралась вся семья, оканчивая дневные работы: женщины шили что-нибудь при свете огня да тонкой лучине, мужчины мастерили из дерева или из глины. Дети кувыркались на полу, устеленном звериными шкурами. И неважно, что снаружи моросит нескончаемый дождь, а вздыбленное море грохочет и ревет, как медведь. Быть счастливыми можно и здесь.
Но пока что приморянам приходилось сильно изменять свой быт, чтобы выдержать холод. Сама их одежда и обувь никуда не годились зимой в Холодных Землях. Туники и сорочки до колен, оставлявшие открытыми ноги, легкие платья у женщин, на ногах - ременные сандалии, хороши были только в жарких странах. Почти сразу, как похолодало, появились больные. Приморским женщинам-мастерицам приходилось на ходу изобретать новую одежду.
- Ноги нужно закрыть, это ясно. Сделать длинную рубашку, до пят, согревающую ноги? Нет, так неудобно: ни быстро двигаться, ни ездить верхом не получится. Тогда придется закрыть каждую ногу отдельно, а сверху соединить и стянуть на поясе, - предложила Рута, и начертила угольком на бересте задуманную часть одежды.
Женщины поглядели, удивляясь, как непривычно будут выглядеть мужчины, обрядившись в такую одежду. Но ничего лучшего придумать не удалось.
- Да и вместо туники придется шить другую одежду: более длинную и теплую, с длинными рукавами...
- Не одну, а две теплых сорочки: нижнюю на голое тело, а вторую, теплую - мехом вверх. И она должна быть гораздо толще и длиннее, - заметила Ора, сестра погибшего Дана.
- И в сандалиях теперь не походишь. Нужна сплошная обувь, на толстой подошве, чтобы облегала ногу, - вмешалась Арилия, укачивая на руках маленькую Диву.
- И руки надо прикрыть, а то кожа от холода трескается.
- И голову! Голову прикрывать надо, иначе мозги замерзнут даже у моего пустоголового! - фыркнула смешливая Винга. Она еще осенью вышла замуж за Айка, и теперь они жили в своем доме и продолжали постоянно беззлобно высмеивать друг друга, к полному взаимному удовольствию.
Рута начертила угольком что-то похожее на шлем воина. Будущим мастерицам предстояло еще многое продумать, прежде чем взяться шить новую одежду...
Но в конце концов, они справились. Благо, к зиме охотники добыли в лесах достаточно зверья, чтобы нашить одежды на всех. Из тонкой мягкой замши, выделанной из оленьих шкур, шили нательную одежду, мужскую и женскую. Из прочной кожи диких кабанов делали сапоги с высокими голенищами. А шкуры медведей, волков, рысей шли на теплую одежду, как и красивые шкурки мелких пушных зверьков: соболей, куниц, горностаев. Из лисьих шкур делали воротники и шапки, а из тонких заячьих шкурок мехом внутрь выходили отличные рукавицы.
Рута первой приодела своих мужа и брата. И сорочку, и кожух украсила по подолу вышитыми оберегами, нарисовала растительными красками знаки, нашила меховую опушку на шапки: для Сварта - из темного соболя, для Ганда - из зимних белых с черными хвостиками горностаевых шкурок. Меха блестели даже при тусклом солнце, а на ощупь - такие мягкие и гладкие, что не хотелось их выпускать из рук. Когда она передала мужчинам одежду, те не сразу нашлись, что сказать.
- Будет вам обновка, приморянам - пример, - пожелала Рута, облачившись и сама в новое платье из замши, длинной, с широкой юбкой, вышитое оберегами в честь Богов нового края.
Ганд молча взял ладонями ее руки, исколотые иголками от торопливой работы, и поцеловал их.
Сварт, поблагодарив сестру, заметил, перебирая пальцами рукав замшевой сорочки:
- Если Боги пошлют Приморью весну, посадим лен, он должен здесь вырасти. Когда овцы расплодятся, у нас будет достаточно шерсти. Главное - не забыть на новом месте наших прежних умений, иначе одичаем.
Рута ласково улыбнулась.
- Большие замыслы у тебя, братец! Хватило бы всем сил для их исполнения!
Тут как раз в дом вбежали игравшие во дворе дети, Родослав и Ильва, оба уже в теплой одежде, немного мешковатой, на вырост. Теперь она ворвались в дом, спеша что-то показать, глаза у обоих выкатились из орбит.
- Отец, отец! Гляди: что такое белое падает с неба? - Родослав, обогнав сестренку, показал сложенные лодочкой ладони. В них и вправду белело что-то, холодное на ощупь. В тепле у очага оно стало быстро таять, и скоро утекло на пол лужицей воды. Сварт успел попробовать белое на вкус, но на языке оно растаяло еще быстрей. Обычная вода, без запаха и вкуса.
- Где ты это взял, сынок? - спросил он, недоумевая.
- Погляди! На улице так и сыплет, ступить некуда!
Родослав с Ильвой изо всех сил тянули взрослых из дома, и те подчинились, выйдя во двор. И тут же заморгали: холодный воздух - даже дыхание их клубилось как пар! - действительно полон был мельтешением бесчисленных белых мушек. Они сразу оседали на все поверхности, уже устилали землю ровным белым ковром. Лишь кое-где из-под него выглядывали припорошенные белым коряги, пеньки, камни. Белый рой летел в лицо и тут же таял на коже, заливая глаза водой, оседал на одежде. Соболья шапка Сварта из черной стала белой, выбившиеся из-под нее волосы, казалось, вмиг поседели.
Ганд первым сообразил, что за новое чудо Холодных Земель перед ними.
- По-моему, это снег, тот, что лежит на вершинах высоких гор. Там бывает настолько холодно, что он никогда не тает. Но я никогда не слышал, чтобы снег шел на равнине... - он удивленно покачал головой.
- Да и никто из нас не слышал, я думаю... - проговорил Сварт, протянув руку и наблюдая, как частые снежинки опускаются на ладонь и тают, превращаясь в капли воды.
А тем временем дети уже открыли для себя замечательное развлечение, кувыркаясь в снегу и бросаясь им. Сперва они растапливали снег в ладонях, затем нетерпеливому Родославу это надоело, он сжал снег в плотный комок и бросил им в двоюродную сестру. Только Ильва и сама никому не давала спуску: барахтаясь в снегу, сама слепила комок и запустила им в Родослава, чуть не сбив с него шапку.
Рута даже всплеснула руками.
- Не валяйтесь на холодном! Простудитесь! - крикнула она, вытаскивая из сугроба разрумянившуюся от мороза дочку. Но та лишь рассмеялась и кинулась опять играть в снегу.
Тем временем и другие дети, у кого уже была теплая одежда, обнаружили, какое замечательное развлечение можно устроить, когда идет снег. Они кувыркались в высоких сугробах, так что те взметались, будто от вихря, бросались снежками, скатывались вниз с края оврага. Их веселье было настолько заразительно, что и некоторые взрослые присоединились к снежным играм. Так приморяне узнавали, что зима тоже приносит свои радости.
Снег лежал всего несколько дней. Потом почти полностью растаял, вместо него осталась лишь хлюпающая слякоть под ногами. И все же, его появление больше всего поразило приморян.
И все же, зима была суровой для переселенцев, еще не успевших приспособиться к ней. Порой подолгу дул пронизывающий ледяной ветер. Уроженцам жарких стран трудно было привыкнуть к нему. Если бы не теплая одежда да не огонь в очаге, вовсе пришлось бы плохо.
И, несмотря на все заботы, многие поселенцы все равно простужались и заболевали. Несколько самых слабых людей умерли, и их тела сожгли на костре. Особенно тяжело переживали холод старики и дети. Умерла старая Аккея, не выдержав и одной зимы в Приморье. Ее внук Илиан остался один хозяйствовать в своем доме. Несколько семей предлагали подростку переселиться к ним, но он отказывался, утверждая, что может о себе позаботиться.
Троих рыбаков, вышедших на лодке в бурное море, захлестнула волна. Двое детей умерли от простуды. Нерис и Арилия беспокоились за свою дочь, но маленькая Дива, к радости родителей, росла здоровой и крепкой. Выкованные Свартом бубенцы оберегали ее от всех несчастий.
Запасенного на зиму корма для скота все же оказалось маловато, и животных, что были похуже, пришлось забить. Остальные заметно отощали от плохого корма, и даже на мордах их людям виделся немой укор. Одни лишь овцы, к зиме распушившиеся еще больше, хрустели сухим сеном, как ни в чем не бывало.
И снова приморяне с тоской глядели на стылое небо: придет ли весна? Или холод захватил власть навсегда, и земля останется бесплодной? Некоторые из них стали роптать: что делать им, нельзя ли помочь, чтобы зима миновала скорее? Бывший кормчий Атал о чем-то шептался со своими друзьями, прикрыв дверь и ставни, а затем пошел с ними по становищу, от одного дома к другому, со словами:
- Давайте ублаготворим зиму, принесем ей жертвы, чтобы она отступилась! Собирайте лучшее, что у вас есть: еду, животных, одежду, изделия ваших рук, - и пожертвуем все Владычице Холода и Мрака, задобрим ее. Не одному Сварту говорить с Богами. А может, и огненные Боги его - не из самых сильных? Зима-то, видите, посильней их!
Кое-кто, не слушая Атала, закрывал дверь. Но некоторые, растерявшись, жертвовали еду и вещи, следовали за Аталом.
Когда слухи дошли до Сварта, тот, забыв шапку, бросился к ним. Его сторонники едва успевали за вождем.
Столкнулись возле общего сеновала, где под крышей хранилось сено. Сварт заставил себя успокоиться, хотя бы наружно, но ему так и хотелось высказать Аталу едкое, злое, что кипело на душе. Но обратился даже и не к нему, а к людям, что шли за ним с тяжелыми корзинами в руках.
- Братья и сестры! Народ приморский! Я не верю, чтобы вы, преодолевшие Зеленое Море, сделались так слабы, чтобы струсить при первых же трудностях!
Приморяне остановились, потупившись и ничего не говоря. Сварта они еще продолжали уважать, и теперь втайне надеялись, что он предложит что-то лучшее, лишь бы вернуть свет и тепло.
- Зиму не задобрить подношениями - она ненасытна, тех, кто перед ней склонится, заберет целиком, с головой! - твердо продолжал Сварт. - Ее сила велика, мы все признаем ее, но не просим ни о чем и не ждем от нее милости! Лучше напомним, чтобы убиралась поскорей в свою Кромешную Страну, где холод и мрак царят всегда. А на помощь позовем светлую Весну, покличем жаркое Солнце, чтобы поскорей оживило своими лучами нашу землю!
Голос его звенел, как боевая труба, так что все услышали его. Раскрасневшийся, со сверкающими глазами, Сварт не чувствовал холода, хоть и стоял с непокрытой головой. Пробившийся сквозь облака луч солнца озарил его лицо, окрасил волосы червонным золотом.
Даже Атал не посмел выступить против него. Поддев носком сапога мерзлый камень, он угрюмо спросил:
- Что ты предлагаешь нам делать?
- Прежде всего - отнесите домой ваши подношения! Они вам самим еще пригодятся, - тем же звонким голосом продолжал Сварт. - Лучше возьмите, у кого что есть ненужного: дырявая корзина, испорченная одежда, обрезки шкур, гнилое сено, - все сгодится. Сделаем чучело Зимы, да и сожжем на костре. Проводим Морозную, чтобы знала свое место!
- Ха-ха, уж мы проводим! Пусть помнит, что ее время не вечно! - поддержали многие приморяне, которым передалась убежденность Сварта. В конце концов, бороться с зимой, как он предлагает - выглядит достойнее, чем задобрить ее, как собирался Атал. Ну а если что пойдет не так... Что ж, дерзкие помыслы высказал вождь, а не они...
Самые храбрые уже спешили домой, тащили оттуда палки, рваные шкуры, старые соломенные подстилки. Все это свернули вместе и сделали чучело, намалевав углем на рваном мешке, служившем головой, огромный кривой рот и нос.
- На костер зиму! Пусть ее так же сожжет Ясное Солнце! - кричали приморяне воодушевленно, воткнув чучело на колу посреди становища. Его обложили хворостом, а затем Сварт зажег огонь. И скоро чучело зимы запылало жарким огнем.
- Женщины, напеките сегодня лепешек, круглых и горячих, как солнце! - продолжал Сварт только что вспыхнувшую у него идею.
Все, у кого было хоть немного муки, пекли лепешки, совсем тонкие, даже прозрачные, но всем видом повторяющие образ лучезарного Солнца. Приморяне ели их прямо на улице, выхватывали с блюда, обжигая пальцы, заедали сушеными ягодами, медом лесных пчел, и кто чем хотел.
Чучело горело. Ветер раздувал жаркое пламя, словно победные знамена. Некоторые из молодежи побойчее сбрасывали шубы и плясали вокруг костра, на ходу складывая песни, высмеивающие зиму. Чуть поодаль парни и взрослые мужчины от избытка чувств взялись бороться.
Сварт сошелся было в стычке с Балинуром, оба от души наставили друг другу синяков, приговаривая: "Как я тебя бью, так пусть Солнце Зиму одолеет!" Затем Балинур воскликнул, сверкая белыми зубами:
- Теперь и весны дождемся!.. А знаешь, я по весне женюсь!
- Вот это здорово! На Оре?.. - искренне обрадовался Сварт.
- Конечно, на Оре! Раньше, в Погибшей Земле, между мной и ею была бы пропасть. Но, кажется, с тех пор мы все прожили много-много жизней... А впереди у нас весна... - он рассмеялся, вдохнул еще морозный, пахнущий гарью воздух, и скрылся в толпе, разыскивая свою невесту.
С этого дня зима заметно пошла на убыль: снег больше не шел, солнце пригревало все сильнее, а вскоре из земли стали прорастать первые стебельки травы и первые бледные цветы. Зима покидала Приморье, отодвигалась дальше на полунощь. В те края, где ее власть была сильнее, и о которых никто из приморян пока еще не имел понятия. Лишь через много лет их заинтересовали земли на полунощи...
А той весной Сварт, взяв с собой сына, как-то чинил колесо телеги, ставя новую чеку. Родослав, сильно вытянувшийся за зиму, уже в одной нижней сорочке, глядел, как работает отец. Но его переполняла радость наступившей весны, и он отвлекался то на пасущихся на свежей траве ягнят, то на пролетающую пеструю бабочку.
Родославу шел уже пятый год. Отец порой поднимал голову от работы и смотрел на него с молчаливой нежностью. Жаль, что маловато в его внешности от матери, все приметы взял от него, нет рядом зримого напоминания о Трайе... Но Сварт подавил невольную печаль. Все равно в нем ее кровь, и, как она обещала, их любовь даст начало сильному роду...
Над головой, описывая круги, промчалась легкокрылая тень. Сварт поднял голову и увидел кружившую высоко в небе пару соколов. Его верная подруга Аэрин помахала ему крылом и, сделав круг, вернулась ко второму соколу, видимо, самцу. Что ж, настало время и ей, пока все спокойно, побыть обычной птицей, в свое удовольствие. К каждому приходит своя весна...
Родослав, набегавшись, вернулся к отцу и сел на землю, глядя на зацветающие одуванчики.
- Отец, весна вернулась, да?
Сварт даже вздрогнул: как это они подумали об одном и том же?
Он пригладил светлые нестриженые кудри сына.
- Не совсем так, Родослав... Это опять весна, но другая. Вон ты как вырос за этот год! И Ильва тоже. Время не возвращается.
- А здесь все совсем как было, - упрямо произнес сын, сделав большие глаза. - Полянка вот эта. И река. И камыши. И море. Они вернулись в ту же весну или нет?
- В ту же весну, сынок, никто вернуться не может. Она каждый год бывает похожа, и каждый год разная. Время идет, как вот это колесо. Смотри, - Сварт взял еще не закрепленное тележное колесо и покатил его по земле. - Вот спицы в колесе - это времена года. Мелькнет колесо - и спица опять на том же месте. А колесо-то уже не там - далеко укатилось!
Мальчик догнал колесо и повалил, а сам стал на него ногами.
- Значит, с нами еще много чего случится, пока оно вращается?
- Конечно! И в твоей жизни, когда ты подрастешь, будет много важных событий, я надеюсь - много достойных деяний. Ведь история Приморской Земли еще только начинается, и в ней столько предстоит сделать! И тебе, чтобы прославить наш род, нужно будет вырасти сильным и отважным, мой сокол!
Отложив на минутку работу, Сварт сел на траву и, засмеявшись, притянул к себе сына, опрокинув навзничь. А Родослав лежал, положив голову на колено отцу, и широко распахнутыми глазами глядел в небо. Там, среди высокой ясной синевы, плыли пушистые, как овцы, белые облака...

[Convollar]

Конечно, первая зимовка и не могла пройти без жертв. Для южан, почти не знавших - что такое зима. Но теперь они кое-чему научились, недаром Сварт заговорил о льне и овечьей шерсти. Кстати - овцы и козы - самые неприхотливые в содержании животные, Приморяне это скоро поймут. К тому же, в условиях Приморья они (овцы и козы) долго могут быть на вольном выпасе, это же не средняя полоса. А праздник проводов зимы - это отлично, и блины будут с каждым годом всё вкуснее.  Спасибо, эреа Артанис.

[Карса]

Вот и праздник проводов зимы! И блины! Теперь мы знаем, кто всё это придумал.  Я ещё читала, что в такой праздник огонь разжигали древним способом, трением, но вращая не маленькую палочку, а большую, в человеческий рост. Насколько я поняла из описания, к ней крепили что-то типа рукоятей для удобства вращения. Делали это мужчины, причём обнажённые или почти обнажённые, группой в несколько человек, возможно, меняясь в процессе.

[Артанис]

Большое спасибо, эрэа Convollar, эрэа Карса!

Конечно, первая зимовка и не могла пройти без жертв. Для южан, почти не знавших - что такое зима. Но теперь они кое-чему научились, недаром Сварт заговорил о льне и овечьей шерсти. Кстати - овцы и козы - самые неприхотливые в содержании животные, Приморяне это скоро поймут. К тому же, в условиях Приморья они (овцы и козы) долго могут быть на вольном выпасе, это же не средняя полоса. А праздник проводов зимы - это отлично, и блины будут с каждым годом всё вкуснее.  Спасибо, эреа Артанис.

Опыт приходит со временем. Первая зима вышла тяжелой, но к следующей они смогут подготовиться лучше, переустроят свой быт, чтобы со всем справиться.
Овцы и козы, конечно, полезные животные. Но, кажется, коровы и лошади тоже были всегда полезны людям.
И праздники новые складываются. Пока еще и слова "блины" не придумали, но сами они уже есть.

Вот и праздник проводов зимы! И блины! Теперь мы знаем, кто всё это придумал.  Я ещё читала, что в такой праздник огонь разжигали древним способом, трением, но вращая не маленькую палочку, а большую, в человеческий рост. Насколько я поняла из описания, к ней крепили что-то типа рукоятей для удобства вращения. Делали это мужчины, причём обнажённые или почти обнажённые, группой в несколько человек, возможно, меняясь в процессе.

Да, вот и еще одна тайна Холодных Земель открыта.
Наверное, до такого торжественного разжигания огня, при особых приспособлениях, приморяне не так сразу додумались. Обычаи тоже совершенствуются со временем, а здесь Сварт предложил эту идею, можно сказать, спонтанно. Потомки могут усовершенствовать обряд.
А сейчас мы пропустим довольно большой промежуток времени, посмотрим, что будет в Приморье, когда подрастет следующее поколение.

Глава 6. Родослав
Миновало двадцать лет после прибытия изгнанников из Погибшей Земли в Приморье. Много вод унесла с тех пор Светлая река в вечношумящее море. Двадцать раз солнце поднималось на вершину неба, щедро даря свое тепло, и снова склонялось вниз, к Кромешному Миру. Каждый год приносил свои перемены: иные - как желанный гость, другие - лучше бы не приходили. Но все они - хорошие и дурные, - скрепляли родство поселенцев с принявшей их землей, делали их теми, кем они и называли себя без тени сомнений - приморянами.
На месте их первого становища в долине у берега вырос настоящий поселок из добротно сложенных деревянных жилищ. Вокруг домашнего очага объединялись разраставшиеся семьи. На лугах пасся сильно размножившийся скот. Колосились в поле хлебные колосья. Освоившись немного, приморяне стали сеять лен для одежды, овес и ячмень - на корм скоту. У своего дома каждая семья огораживала землю и растила овощи: капусту, огурцы, репу, лук. Некоторые женщины даже сажали возле дома цветы и находили время ухаживать за ними, будто мало росло цветов в лесу и в поле! Из леса приносили саженцы диких яблонь и вишен, груш, слив. И замечали приморяне, что, выросшие возле человеческого жилья, их плоды становятся крупнее и слаще лесных, как будто нарочно стараются одарить людей.
Однако приморяне не только работали на земле, но быстро стали заводить разные ремесла. Они все-таки были уроженцами развитой страны, не хотели довольствоваться самым необходимым, как дикари. Роскошь им была ни к чему на новой земле, но удобной жизни хотелось. И вот, те из них, что раньше владел каким-либо ремеслом, вспоминал его, по мере возможностей заводил нужную утварь, обучал других полезному делу. Не так уж просто было все наладить, на это уходил не один год, но, в конце концов, приморяне ничего не позабыли из навыков своих предков.
Они уже не носили круглый год одежду из шкур, как поначалу - из кож и мехов теперь шили только зимнюю верхнюю одежду, а на лето обряжались в лен и шерсть. Почти в каждом доме стоял ткацкий станок, женщины вечерами ткали холсты и пряли шерсть, чтобы одеть весь поселок, затем шили и украшали одежду. Но одеваться приморяне быстро привыкли по-другому, не так, как принято было у их предков. Над придуманными Рутой штанами только поначалу хихикали женщины, а некоторые из мужчин краснели от стыда, выходя на люди в таком виде. Со временем все признали, что удобнее и теплее одежды для Холодных Земель не найти.
У мужчин в Приморье было, пожалуй, еще больше работы. Гончары, кожевники, плотники работали, не покладая рук. Их труд нужен был новому народу. Шум мастерских слышался в поселке от зари до зари, и все были к нему привычны.
Возле излучины Светлой реки, где раньше росли одни камыши, теперь поставили ветряную мельницу. Когда с моря дул ветер, ее крылья вертелись как живые. А осенью жернова перемалывали зерно на белую, сладковато пахнущую муку. Не приходилось больше приморянам самим молоть зерно на ручных мельницах.
Условия жизни меняли быт - это проявлялось не только в одежде. В первую же зиму в каждом дворе поставили баню. Хоть и тяжело было мыться в ней: печь раскалялась так, что не прикоснуться, дым забивался в горло, щипал глаза, от горячего пара можно было потерять сознание. Но как приятно было смыть с себя всю грязь, будто родиться заново! Некоторые удальцы еще и приспособились хлестать себя и друг друга березовыми вениками, причем радостно хохотали от этой пытки...
Наученные горьким опытом первой зимы, приморяне с лета косили для скота траву, а затем сушили. Высокие сочные травы было неудобно жать коротким серпом, и приморяне придумали новое приспособление: длинное, с изгибом на конце, лезвие на древке как у копья. Увидев его в первый раз, рыжий Айк пошутил:
- Ого, длиной-то как коса моей Винги... да и остротой почти как ее язык!..
Услышали его все косцы, и с тех пор новое приспособление стали называть косой. Она очень облегчила труд приморян. Теперь удавалось накосить достаточно травы, чтобы скот сносно пережил зиму, а от него зависело и благосостояние людей. Теперь на приморских пастбищах носились и били копытами кони, которых объезжали мужчины. Могучие быки опускали голову, подставляя рога под ярмо, коровы давали молоко, а неприхотливые овцы и козы растили шерсть на весь приморский народ.
Но самым-то главным, конечно, было, что приморяне на новом месте смогли прижиться, не испытывая ни в чем недостатка и не тоскуя ни о каких чужих краях.
Родилось много детей, для которые Приморье было первой и единственной родиной. Редко в каком доме не звучали детские голоса; большую часть новых семей Лада - Богиня Любви щедро благословила потомством. Рута на другой год после приезда родила Ганду сына, Алета. У Оры с Балинуром были сын и две дочери, все черноволосые, смуглые и горячие, как их отец. Арилия родила Нерису, после красавицы Дивы, еще двух дочерей и двух сыновей. Но всех превзошли Айк с Вингой: они нарожали аж восьмерых детей, таких же шумных, немного легкомысленных, бойких на язык, как их родители. В их доме постоянно слышалась веселая разноголосица, будто в гнезде скворцов.
Конечно, время шло своим чередом, и двадцать лет - большой срок. Молодое поколение родилось и повзрослело, старшее клонилось к закату. Немало погребальных костров за эти годы вознесли в Ирий души умерших, немало дубов и берез выросли на кладбище. Кто-то погиб на охоте, от зубов хищных зверей, от бивней кабана или рогов огромного дикого быка - тура. Кого-то взяло бурное море. Кто-то умер от болезни или от несчастного случая, - причин было множество. Их провожали в Ирий, и близкие продолжали помнить их, верили, что духи пращуров помогут в трудную минуту. И порой действительно помогали. Когда в доме Илиана, давно взрослого и женатого, ночью из печи выкатился на пол горящий уголек, хозяину явилась во сне бабка Аккея, разбудила его вовремя, пока не начался пожар.
И все же население поселка росло. Повзрослевшая молодежь уже приглядывалась друг к другу, играли первые свадьбы. Пока еще все население Приморья обитало в одном поселке близ Белых Скал. Его называли просто "поселком", потому что не было других. Но предприимчивые приморские юноши изучили все окрестности, забираясь в охотничьих походах в самые горы. И, если когда-нибудь в первом поселке станет тесно, часть приморян найдет место, чтобы отселиться. Впрочем, пока об этом не заходило речи. Но Сварт, вождь приморского народа, некогда приведший его сюда, порой загадочно усмехался. Он-то знал, как людей охватывает иногда стремление идти своей дорогой - и тут ничего не сделаешь. Не сдержать, не остановить.
Он сам, несмотря на миновавшие годы, еще вовсе не был стариком. До сих пор каждый день работал в своей кузнице возле Светлой реки, и руки его, пожалуй, не стали слабее, чем двадцать лет назад. Спина и плечи тоже оставались прямыми. Лишь на лице, опаленном постоянным кузнечным жаром, годы пробороздили несколько глубоких морщин. Да еще волосы и борода побелели более чем наполовину. Однако сам он еще чувствовал себя молодым. Если бы не отмечал привычный ход времени, дал бы себе не больше тридцати пяти. Ведь Приморская Земля, которую он открыл, теперь принадлежала его народу, и еще столько предстояло сделать здесь! Когда Сварт думал о будущем, у него даже кровь быстрее бежала в жилах. Он бы хотел как можно дольше увидеть, как его народ творит свою новую историю!
Но иногда яркие синие глаза его как будто потухали, лицо омрачалось давней неистребимой печалью. И тогда он закрывался от всех в своем доме, и никого не хотел видеть, кроме своего сына, да еще соколицы Аэрин, так и прожившей все эти годы возле него.
Сварт так и не женился, хотя в первые годы некоторые женщины сами искали его внимания. Ему не нужны были другие, после Трайи, так и не ступившей на берег Приморской Земли. У него был сын, была семья сестры, был его народ, и еще была уйма обязанностей, - чего желать еще? Женскую работу по дому для вождя выполняла Рута, а позже, как подросла - ее дочь Ильва.
Глядя, как подрастает его сын, вскормленный соками Приморской Земли, Сварт любовался им с понятной отцовской гордостью. Уже не мальчик, не парень, но молодой мужчина, статный и крепкий, похожий на него самого в молодости. Правда, к тайному огорчению отца, у Родослава не лежала душа к кузнечному делу. Возле наковальни он скучал, терпя лишь, чтобы не оскорбить отца, а многих тайн старинного мастерства и не стремился усвоить. Человек, что не может разглядеть двадцать пять оттенков железа в горне, в зависимости от накала, никогда не станет настоящим мастером. Гораздо охотнее Родослав работал в поле, а больше всего любил охоту. В любое время года он уходил в лес, то один, то с друзьями. Или уезжали в степь, иногда на много дней. Во время своих охотничьих походов Родослав узнал Приморскую Землю, пожалуй, лучше всех жителей поселка.  Его тянуло неизведанное, еще незнакомое другим людям.
Когда однажды Сварт невольно пожаловался сестре на увлечения сына, та усмехнулась в ответ:
- История повторяется, братец! Ты когда-то ни за что не хотел наследовать отцовскую кузницу, в море ушел с дядей Лоргаром. Что же удивляться, что твой сын хочет приключений?
Сварт наклонил голову, признавая справедливость ее слов.
- Но я потом все-таки вернулся в отцовскую кузницу, а у Родослава к ней вовсе не лежит душа... Хоть бы он женился поскорей, да внуков дождаться - может, из них который переймет мастерство?..
Но с женитьбой Родослав не спешил, хотя вовсе не имел ничего против. Он приглядывался к хорошеньким приморским девушкам, подмигивал им, когда они попадались навстречу, улыбался всем, но не дружил всерьез ни с одной. Ни разу не чувствовал, чтобы хоть одна из них стала для него не такой, как остальные, чтобы захотелось для нее одной сделать что-нибудь особенное. Он не огорчался, когда они выходили замуж за его приятелей, и ни разу не испытывал сожаления, что сам не оказался на месте жениха. Дальние странствия, опасная охота привлекали юношу больше, чем семья и домашний очаг. Он брал на рогатину медведя и вепря, а однажды убил стрелой пятнистого хищного барса, спустившегося с гор. Его шкуру с тех пор сын вождя стал горделиво носить вместо плаща.
Теперь Родославу шла двадцать четвертая весна. Он как раз недавно вернулся из похода и успел помыться и переодеться, потому что наступал праздник - День Весеннего Равноденствия. Длина дня сравнивалась с ночью, теперь наступала настоящая весна!
К этому времени приморяне изобрели много новых праздников и обычаев для них. На День Весеннего Равноденствия женщины пекли "жаворонков" - маленькие булочки, слепленные в виде птички, с острым носом, с парой орехов в виде глаз. Ими, по обычаю, угощали всех.
- Прилети к нам, Весна, на птичьих крыльях, спой звонкие песни! - приговаривали, видя в выпечке настоящих вестников весны - звонкоголосых полевых жаворонков, что первыми прилетают из Ирия, когда и земля еще не одета.
Вечером жители поселка запалили огненное колесо, нарочно сделанное к празднику, высотой в рост человека. Луну назад, на Масленицу, всем народом провожали Зиму, и тоже жгли огонь. На Равноденствие встречают Весну. Огромное огненное колесо означает Ясное Солнце.
Сварт добыл огонь трением и поджег просмоленное колесо. Оно быстро вспыхнуло и покатилось по заранее протоптанной дорожке, сыпля искры, под одобрительные возгласы приморян. Считалось, что, чем дальше укатится горящее колесо, тем счастливее будет наступивший год.
Оно прогорело насквозь, так что от колеса остался лишь тонкий огненный обруч, и докатилось до пологого берега Светлой, где, задымившись, громко плюхнулось в воду. Приморяне проводили его рукоплесканиями.
- Хорошо пошло! На счастье! На здоровье!
- На благо народу и Земле Приморской! - гремели пожелания.
Молодые парни и девушки, взявшись за руки, закружились в хороводе, воспроизводя движение солнца по небу. Хоровод двигался в правую сторону, всегда только в правую, иначе не могло быть. Само его название означало "Путь Хорса", жизнетворного светила.
Родослав не спеша, с независимым видом, подошел к хороводу. Круг разомкнулся, принимая его, и юноша закружился в танце, сперва медленном, а затем все быстрее и быстрее, так что голова могла закружиться.
Он был босиком, как и все в хороводе, но что им до того! Ничего, что земля еще прихвачена стылой коркой, и лишь кое-где пробивается первая трава. Тут из-под пяток того и гляди полетят искры, да и все тело прямо горит от быстрого движения, почти бега. Так и должно быть, в участниках хоровода сегодня солнечная сила, ей положено быть ярой, жаркой!
Только когда в вихре круговерти совсем закружится голова, а ноги начнут заплетаться, - можно разжать руки, упасть на землю и перевести дух, пока голова и ноги не станут на место.
Все быстрей хоровод... В вихре человеческих лиц Родослав узнал девушку, что держала его за правую руку. Дива, старшая дочь Нериса и Арилии! Ее длинные черные волосы разметались в бешеном беге, щеки раскраснелись, глаза горели темным пламенем, высокая грудь порывисто вздымалась, будто сердцу было тесно в ней. Ее ладонь в руке Родослава вспотела.
Они переплясали многих, когда уже почти весь хоровод распался. Наконец, и Дива разжала другую руку и покачнулась, как пьяная, не отпуская его. Родослав поддержал ее за плечи, хотя у него самого в голове плыло - не то после хоровода, не то от близости девушки.
Он, конечно, знал Диву всю жизнь, но именно потому не приглядывался близко, как и к прочим подругам своей двоюродной сестры Ильвы. Девчонка как девчонка, что еще-то? Ну, родилась в Приморье самой первой, подумаешь! Эту историю он тысячу раз слышал в детства, особенно от ее родителей. Тоже, "чудо" выискалось на всю Приморскую Землю...
А теперь вдруг она, встретившись ему в жарком вихре хоровода, показалась удивительно красивой! Красивее, чем пресветлая Лада, чем ее дочь, Леля-Весна, чей приход празднуют сегодня... Нет, если и не красивее - пусть Богини простят его дерзкие мысли! - то, во всяком случае,  тот, кто взялся бы изобразить Их, мог бы глядеть на Диву, чтобы ярче представить небесную красоту. "Она и впрямь чудо!" - закружилось у него в голове.
Отдохнув, Дива поднялась на ноги, не спеша отпускать его руку.
- Ты с кем-нибудь пришел на праздник, Родослав? - спросила она с неожиданным беспокойством.
- Нет-нет, я один! Мне торопиться некуда, - заверил он девушку.
- Вот хорошо! Тогда... может, погуляешь со мной немножко? - предложила она, обувая свои кожаные сапожки.
Родослав внутренне весь возликовал: все складывалось лучше некуда! Девушка, что ему понравилась, сама приглашает на прогулку! Но он сдержался, проговорил невозмутимо, не хуже отца и дяди Ганда:
- Если хочешь, пройдемся немного. А куда бы тебе хотелось?
Дива показала рукой поодаль от луга, где еще веселилась приморская молодежь, придумывая разные игры.
- К березе Маиры. Хочу поглядеть, как там моя ленточка...
Маирой звали девушку, погибшую накануне своей свадьбы на третий год жизни в Приморье. ее укусила змея, и никакие лекарства не смогли помочь. По обычаю, ее тело сожгли, а на могиле посадили березку. И она выросла такой изящной и гибкой. без единой шероховатости на гладкой бересте, и так печально кивала ветвями, даже без ветра, что приморянам виделось - душа умершей девушки живет в ней, оплакивает свою прерванную жизнь и своего жениха, вскоре погибшего на рогах тура. Молодые девушки полюбили эту березу, они верили, что Маира, сама не изведав женского счастья, поможет другим его обрести. На ветви березы они каждую весну привязывали ленты. Считалось, что, если в течение десяти дней ветер сорвет ленту, девушка выйдет замуж в тот же год.

[Convollar]

Ну, вот, и обжились скитальцы а приморской земле. Уже не страшны им зимние холода, и, наконец, они изобрели штаны! Это, кстати, немаловажно, без штанов всё-таки холодновато и неудобно. А вообще очень хорошее, тёплое такое описание жизни первого в тех краях посёлка. Посмотрим, что там получится у Родослава с Дивой, а вернее, ИМХО, у Дивы с Родославом. Спасибо, эреа Артанис, очень милая получилась глава.

[Карса]

Вроде бы считается, что штаны изобрели кочевники, много ездившие верхом. Впрочем, пусть будут приморяне. Даже если другие народы, живущие в Холодных Землях, носят штаны, они с приморянами своими изобретениями не делились. Неужели Родослав встретил свою судьбу?

[Артанис]

Благодарю, эрэа Convollar, эрэа Карса!

Ну, вот, и обжились скитальцы а приморской земле. Уже не страшны им зимние холода, и, наконец, они изобрели штаны! Это, кстати, немаловажно, без штанов всё-таки холодновато и неудобно. А вообще очень хорошее, тёплое такое описание жизни первого в тех краях посёлка. Посмотрим, что там получится у Родослава с Дивой, а вернее, ИМХО, у Дивы с Родославом. Спасибо, эреа Артанис, очень милая получилась глава.

Штаны им, определенно, пригодятся на новой родине. Смех смехом, а  следовало задуматься и об этой стороне жизни. Без нее не получилось бы и по-настоящему великих дел.
Про Родослава с Дивой будет дальше. В молодости девушки бывают психологически взрослее мужчин. Тем более - выросших без матери, как Родослав.

Вроде бы считается, что штаны изобрели кочевники, много ездившие верхом. Впрочем, пусть будут приморяне. Даже если другие народы, живущие в Холодных Землях, носят штаны, они с приморянами своими изобретениями не делились. Неужели Родослав встретил свою судьбу?

Возможно, что они появились у разных народов независимо друг от друга. Но в одежде вроде античной  устроиться в Холодных Землях было бы трудно. Даже в сравнительно теплом Приморье. Так что штаны все-таки понадобились.
А почему бы Диве и не быть судьбой Родослава?

Береза Маиры трепетала на ветру своими гибкими белыми ветками и развевавшимися на них лентами. Те порхали, как птицы, завязанные каждая на свой лад и в приметном месте, чтобы не было споров - где чья.
Дива сразу заметила, что ее ленты нет, та оборвалась целиком. Она звонко рассмеялась, обернувшись к Родославу:
- Нет моей ленты! Значит, скоро выйду замуж: Маира не обманет!
Юноше стало отчего-то неприятно: если она так радуется будущему замужеству, значит, у нее уже есть кто-то на примете? А зачем тогда позвала его гулять? Мало ли, может, с женихом поссорилась, хочет, чтобы он ревновал?.. И Родослав буркнул, отвернувшись:
- И без гадания понятно, что тебе недолго ждать замужества...
Она снова рассмеялась, как будто и вправду весенние жаворонки уже распевали вовсю:
- А может, я до нынешнего праздника и не думала вовсе о замужестве? А ленту повесила просто по обычаю. И может, мне только сегодня захотелось кого-то представить своим мужем?..
В груди у Родослава вспыхнуло такое пламя, как будто там горело праздничное осеннее колесо. Ему хотелось закричать от радости, чтобы слышали все. Но он заставил себя сдержаться и огляделся по сторонам в притворном недоумении:
- И где он, о ком ты говоришь?
Дива белозубо улыбнулась:
- Тут, совсем недалеко! - и она опять, как в хороводе, протянула юноше руку, маленькую и изящную, хоть и с загрубелой от работы кожей, как у всех приморянок.
Тогда Родослав решительно обхватил девушку за плечи и поцеловал, не отпуская долго, пока у обоих не перехватило дыхание. Потом они отстранились, глядя друг на друга с испуганной радостью. Головы у обоих кружились, как во время хоровода,  сердце учащенно билось. Тени от священных деревьев удлиннялись, и юноша с девушкой пошли дальше, до самых Белых Скал, что полукругом отделяли долину от моря. Шли и молчали, потому что нужные слова не приходили в голову. Не спрашивать же: "Тебе понравилось?" Это был бы глупый вопрос.
Наконец, Дива вынула из холщовой сумочки на поясе булочку-"жаворонка", с орехами вместо глаз и вытянутым клювом.
- Съедим вместе, чтобы Весна была скорой, а Солнце - добрым, - предложила она Родославу.
- Пусть летит Весна на птичьих крыльях! - пожелал Родослав, откусывая половину.
Так они ели вместе, каждый со своей стороны, пока вновь не соприкоснулись губами.
Потом они бродили вдвоем, когда уже совсем стемнело, целовались и разговаривали, как будто лишь сегодня встретили друг друга. Оказалось, что в жизни у каждого, вроде бы, происходящей у всех на виду, было о чем рассказать друг другу! Разных историй, то смешных, то тревожных, хватило бы надолго. Им было интересно вместе, и никто из них не хотел так скоро возвращаться к остальным. Вдалеке продолжал веселиться народ, там горели костры, пели песни, славящие весну. А для Родослава с Дивой уже пришла своя весна, на двоих.
- Осенью пойдешь за меня замуж? - с надеждой спросил Родослав, пытаясь в лунном свете заглянуть в глаза девушке.
Та опустила длинные черные ресницы.
- Так сразу и замуж? А не передумаешь? Видела я, как у некоторых бывает: сегодня гуляют с одной, завтра - с другой...
Родослав вдруг резко остановился перед ней. Лицо его, окруженное ночными тенями, показалось Диве неузнаваемо серьезным, даже суровым.
- Ты мне такого не говори, это не мой обычай! Мой отец любил только одну женщину, и я буду - только одну!
Девушка смутилась, ласково положила руки ему на плечи в знак извинения.
- Прости! Я верю тебе, - и тихо спросила, так что он еле расслышал: - А ты хорошо помнишь... свою маму?..
Родослав задумался, возвращаясь мысленно к тем годам, окутанным туманной младенческой дымкой, что были до их прихода в Приморье.
- Не очень хорошо, - промолвил он со вздохом. - Она была красивой. Светлая и ясная, как лунный свет, отраженный в воде... Помню еще ее голос, а вот о чем она мне рассказывала - позабыл... Но отец столько говорил о ней, что мне кажется - я знал ее всю жизнь...
Дива ласково погладила его по руке.
- Твой отец не только для тебя был всю жизнь и отцом, и матерью, но и для всех нас! Без него бы не было Приморья.
- Это правда, - с гордостью согласился Родослав. - Знаешь, отец уже спрашивал, когда я приведу жену. Он будет рад, когда ты войдешь хозяйкой в наш дом.
Диве льстило ухаживание юноши, она желала услышать эти слова, еще когда пришла с ним к березе Маиры. Но природная женская честь требовала не спешить.
- Какой ты нетерпеливый, Родослав! Свадьбы все равно играют осенью. Пусть вырастет зерно и созреют ягоды, пчелы соберут мед для свадебной каши. Захочешь жениться не в срок - весь поселок смеяться будет.
- Ну, пусть до осени, - согласился Родослав. - А встречаться с тобой пока будем, по вечерам?
- По вечерам, после дневных работ? Когда от усталости руки ломит и ноги отваливаются? - проговорила она с лукавством; понятно было, что при желании у молодой девушки хватит сил после работы пойти на свидание.
- А я к тебе буду раньше приходить, помогать с коровами и огородом, чтобы успеть быстрей, - пообещал парень.
Брови Дивы, черные и пушистые, как полоски соболиного меха, удивленно приподнялись.
- О, ну если так... Тогда приходи!..
И они снова целовались - долго, самозабвенно, до боли в губах. Потом незаметно обнаружили, что обогнули всю долину и, замечтавшись, пришли опять к праздничной поляне, где еще играла молодежь, а старшие, сидя или стоя в стороне, беседовали, наблюдая за ними и вспоминая собственную юность.
Моложежь на поляне играла в "гори-дуба": выбирали считалкой, кому водить, затем все кидались врассыпную, а водящий догонял и пытался поймать. Понятно, что парни обычно старались ловить девушек, а девушки - парней. Над поляной то и дело разносился звонкий смех.
Родослав с Дивой присоединились к игре. Водящим оказался Бельт, сын Балинура. Он пустился бежать за Ильвой, двоюродной сестрой Родослава, и долго гнался за ней, не замечая остальных. Но Ильва, кажется, не хотела, чтобы ее ловили, и увернулась от него, затерявшись в толпе. Тогда раздосадованный Бельт обернулся к случайно оказавшейся рядом Диве. Однако ему не повезло и здесь. Родослав поспешно взял девушку за руку и увел прочь, хоть и не был водящим. Теперь ему совсем не хотелось, чтобы его девушку ловил другой парень, пусть даже в игре.
Тем временем старейшины приморского племени беседовали, важно сидя на принесенных из дома лавках.
- Не повезло твоему Бельту: Ильва от него сбежала, и Диву увели из-под рук, - не преминул Вирт по-дружески подколоть Балинура.
Тот, сильно поседевший, но такой же гордый и вспыльчивый, как в молодости, сделал вид, что его роду такое пренебрежение нипочем.
- Подумаешь! Значит, не так уж было нужно! Когда мой сын выберет всерьез, поймает любую, как Аэрин ловит жирного гуся!
Возражать ему никто не стал. А неугомонный Вирт обернулся к вождю:
- Зато твой Родослав, кажется, уже сделал выбор? Можно его поздравить: Дива очень красивая девушка!
Сварт весь вечер молча радовался за сына, сразу догадавшись, что происходит между ним и Дивой. Лишь теперь проговорил:
- Да пошлет им счастье светлая Лада! А я любой буду рад, кого полюбит мой сын!
- Дива не любая! Она умнее и краше всех девушек, потому что наши Боги благословили ее первой! - капризным тоном воскликнула Арилия, подтолкнув в бок своего немногословного мужа. - Нерис, скажи им! Все наши дети хороши, но Дива лучше всех!
- Да, да, милая, конечно! Дива - настоящее чудо, - покорно отозвался Нерис. Глядя на эту пару, каждый про себя понадеялся, что Дива не захочет командовать будущим супругом, как ее мать.
Тем временем, несколько старших мужчин заспорили, кто из приморских девушек красивее всех. Одни называли темноволосую Диву, другие - белокурую синеглазую Ильву. Спорили так энергично, что даже начали кричать и размахивать руками.
- Дива сама как жаркое солнце! Яркая, сильная! А у Ильвы брови и ресницы такие светлые, будто их нет совсем, кожа бледная, еще и веснушки! - громче всех кричал Талос.
- Чем тебе мешают веснушки, а? - возмутился Айк, рыжие волосы и борода у которого даже не то чтобы поседели с возрастом - скорее выцвели до соломенного цвета, как шерсть у старого лиса. - Ильва куда милей и приятней твоей гордячки Дивы! Я бы и сам, если бы опять молодым стал, только о ней бы думал!
Заболтавшись, Айк позабыл, что рядом на лавке сидит жена. Она вмиг о себе напомнила увесистым подзатыльником.
- Так ты, олух рыжий, если бы помолодел, променял бы меня на девчонку! - воскликнула Винга. - Нет, вы взгляните на него, приморяне! Я этому недоумку посвятила жизнь, родила ему восьмерых детей, а он на старости лет на девчонок заглядывается!
Старейшины племени посмеивались,  предвкушая одну из забавных домашних сценок, которыми Айк с Вингой скрашивали себе жизнь. Переругиваясь ежедневно по любому поводу, они умудрились ни разу в жизни не поссориться всерьез.
Айк замахал руками, как мельница крыльями.
- Что ты, что ты, любимая! Я как раз хотел сказать: если бы Боги мне не послали тебя, мог бы думать об Ильве... Просто не успел договорить: язык-то без костей!
- А голова без мозгов! - ехидно добавила Винга, меж тем как люди вокруг них уже откровенно покатывались со смеху.
Талос обернулся к Ганду, степенно сидевшему на своем месте возле Руты:
- Ганд! Ну хоть ты рассуди: кто красивее - твоя дочь или Дива?
Ганд давно совершенно поседел: ведь ему и ко времени переселения было больше сорока лет, стало быть, теперь шагнуло за шестьдесят.  Но он вовсе не одряхлел; зубы его пожелтели от времени, но все были целы, а мышцы, от пережитых испытаний ставшие крепче дубленой шкуры, до сих пор справлялись с любой работой. И по сей день Ганд помогал Сварту управлять приморянами, умел разобраться в любом, самом запутанном деле, и весь народ уважал его почти наравне с вождем. Теперь Ганд отозвался, усмехнувшись в седые усы:
- Мне трудно их сравнивать: Ильва - моя дочь. Да и зачем? Главное, чтобы юноши скорее воздали должное им обеим. Ну да за этим, я верю, дело не станет!
С таким пожеланием согласились все.
Всю ночь напролет веселились приморяне на праздничной поляне, и костры горели до зари. Ни один человек не ушел домой, не ложился спать. Даже матери с маленькими детьми брали их сюда, чтобы не отлучаться с праздника.
Дети постарше, но еще не допущенные в круг молодежи, придумывали свои игры. Шлепая возле ручья Звонца, притока Светлой, они переворачивали камушки, пытались ловить раков в холодной мутной воде, собирали речные ракушки и разглядывали на берегу свои "сокровища".
- Ой! Что это? - Каст, сын Илиана, ухватил блестящий желтый камушек, оказавшийся неожиданно тяжелым. Покрутил его так и эдак, но даже при луне видно было, как тот блестит. - Спрошу у вождя, что это такое!
В сопровождении ватаги мальчишек и девчонок, он подбежал к Сварту и показал красиво блестевший камушек.
Вождь остолбенел, взвесив на ладони  "камушек", видимо, принесенный весенним разливом реки. Вместе с ним рассматривали находку и другие старейшины. За золотой самородок, размером с половину детской ладони, в Погибшей Земле могли бы убить не одного человека, и все они еще помнили, как это бывает...
- Поиграй им, Каст, но смотри не потеряй, - сказал вождь, отдавая самородок мальчику. - Завтра принеси его мне. Я сделаю из него красивые блестящие украшения для твоей мамы и других женщин.
Мальчик забрал свою находку и убежал с прочими детьми. А стерейшины облегченно перевели дух. Приморяне, поселившиеся на краю земли, не знали торговли. Могли обменивать друг у друга меха, или скот, или изделия своих рук, - но и только. Среди них не было богатых и бедных, и сокровища ни к чему в их жизни.
Если бы дети нашли ценную меховую шкурку, клубок шерсти, а тем более - кусок железа, взрослые забрали бы находку сразу. Но золото?.. Игрушка для детей или красивое украшение для женщин, вот и вся польза от него!

[Convollar]

Вроде бы у Родослава с Дивой всё складывается, тьфу-тьфу! А выяснять - кто самая красивая, конечно, лучше не всерьёз. Что-то там мне показался не особо приятным Бельт, но да видно будет. А вот с золотом интересно. Пока нет торговли, оно действительно только для женских украшений. Время золота ещё придёт - когда приморяне начнут расселяться и появится необходимость заменить бартер торговлей. Но это ещё не скоро, пока их вполне устраивает обмен. Ты мне горшок мёда, я тебе мешок овса. Спасибо, эреа Артанис.

[katarsis]

Наконец-то я дочитала и могу нормально прокомментировать.
Радует, как люди обжились в новой земле: уже и обычаи новые завели, и одежда другая. Стали новым народом. Только пока маленьким.
И радует, что у всех основных героев всё хорошо складывается. Немного грустно, что Сварт так больше и не женился, но тут уж ничего не поделаешь: однолюб.
Посмотрим, как дальше сложится.

[Карса]

Деньги всё же появились не просто так. И выступать в этом качестве может, в общем, любой материал. Хотя приморянам они, возможно, пока действительно не нужны. А из золота их (деньги) стали делать, возможно, потому, что этот металл был относительно редок и мало использовался практически. Впрочем, если я правильно помню, сначала деньги были серебряными (в Европе).

[Артанис]

Благодарю вас, эрэа Convollar, эрэа katarsis, эрэа Карса!

Вроде бы у Родослава с Дивой всё складывается, тьфу-тьфу! А выяснять - кто самая красивая, конечно, лучше не всерьёз. Что-то там мне показался не особо приятным Бельт, но да видно будет. А вот с золотом интересно. Пока нет торговли, оно действительно только для женских украшений. Время золота ещё придёт - когда приморяне начнут расселяться и появится необходимость заменить бартер торговлей. Но это ещё не скоро, пока их вполне устраивает обмен. Ты мне горшок мёда, я тебе мешок овса. Спасибо, эреа Артанис.

У них складывается! А "конкурс красоты" - действительно в шутку. Да и говорят-то об этом старики. Вот если бы женихи стали так девушек сравнивать - было бы хуже.
Бельт характером весь в отца, действует часто импульсивно. Возможно, что Ильва его и вправду разочаровала, но не думаю, чтобы от него следовало ждать подвоха. Такого не планируется.
К счастью, приморяне сейчас могут себе позволить ценить золото только за его красоту. Потому что его денежная стоимость им сейчас ни к чему.

Наконец-то я дочитала и могу нормально прокомментировать.
Радует, как люди обжились в новой земле: уже и обычаи новые завели, и одежда другая. Стали новым народом. Только пока маленьким.
И радует, что у всех основных героев всё хорошо складывается. Немного грустно, что Сварт так больше и не женился, но тут уж ничего не поделаешь: однолюб.
Посмотрим, как дальше сложится.

Спасибо, что прочитали! Надеюсь, что порадуете своим вниманием и впредь?
Вот мы и узнали, как складывался приморский народ. Они создали свой уклад жизни, не позабыв, к счастью, полезных навыков, оставшихся от более цивилизованной жизни. Да и численность свою продолжают увеличивать. Но всегда ли их судьба будет так легка?
Сварт сильно любил Трайю. А равную ей женщину найти трудно.

Деньги всё же появились не просто так. И выступать в этом качестве может, в общем, любой материал. Хотя приморянам они, возможно, пока действительно не нужны. А из золота их (деньги) стали делать, возможно, потому, что этот металл был относительно редок и мало использовался практически. Впрочем, если я правильно помню, сначала деньги были серебряными (в Европе).

Со временем потомки приморян научатся снова ценить золото за денежную стоимость, не беспокойтесь. Пусть хоть сейчас пока поживут насущно необходимым.
Долгое время в качестве универсальной ценности использовалось не золото, а либо скот, либо меха (в северных странах). Не случайно, славянский Велес считался одновременно "Скотьим богом", богом лесов и покровителем богатства: все это, на взгляд людей того времени, имело друг к другу прямое отношение.

Глава 7. Две судьбоносных встречи
В светлом осеннем лесу был четко виден каждый камень, каждый след на влажной от вчерашнего дождя земле. Поредевшие кроны деревьев уже не могли задержать еще сильный поток света, льющийся с неба. В его золотых лучах могучие дубы и буки казались коричнево-золотыми; их кора и еще не облетевшие листья пропитались солнцем насквозь, и даже начали гудеть на ветру, как огромные музыкальные трубы. В свежем ясном воздухе видно, как проносятся легкие серебристые паутинки. Они оседали на траву, на деревья, липли к волосам и одежде.
Родослав смахивал паутину и шел дальше, приглядываясь к следам. Он сегодня поднялся до рассвета, чтобы выследить дичь, и не собирался возвращаться без добычи.
Сын Сварта ушел сегодня на охоту один, не взяв с собой ни друзей, ни собаки. Женившись на Диве всего луну назад, он больше не предпринимал дальних походов, а старался подольше бывать дома. Но охота его все-таки влекла, и заботы о пропитании по-прежнему лежали на нем.  К тому же, расплодившиеся в лесу лани недавно забрались на овсяное поле приморян и основательно попаслись там. И вот, Родослав вооружился своим любимым охотничьим копьем, и, оставив Лешему в дупле хороший кус грибного пирога, пошел в лес.
На нем были сапоги с мягкой подошвой, в которых он мог ступать по прибитой дождем опавшей листве почти так же бесшумно, как любой зверь. Одет он был в замшевые штаны и такой же кожух, украшенный богатой вышивкой, а на плечи накинул шкуру барса. Кроме шкуры, всю одежду ему сшила Дива. Подумав о жене, Родослав мечтательно улыбнулся, потрогав мягкий рукав, украшенный знаками. Его жена - не только самая красивая женщина Приморья, но и лучшая мастерица! Хотя, возможно, для других мужчин их жены - тоже самые лучшие, потому что стараются для них с любовью.
Охотник в лесу обязан быть внимателен и не отвлекаться на посторонние мысли, но Родослав ясно улыбнулся, унесясь мыслями обратно в поселок, к Диве. Как хорошо, что она согласилась быть его женой!.. Он знал, что его отец посвятил золотое кольцо источнику Лады, чтобы на следующий год к этому времени у них уже был первый сын. Молодой чете тоже этого хотелось.
Родослав подумал о том, как обрадуется Дива, когда он принесет домой богатую добычу. Даже и мясо, приготовленное руками жены, гораздо вкусней того, что зажаришь сам или приготовят родственницы. А из рогов самца лани он вырежет для жены гребень и заколки для волос... Правда, сперва нужно все-таки эту лань найти!..
Возле кустов жимолости и бузины, где как раз созрели ягоды, охотник заметил отчетливые следы раздвоенных копыт, похожих на овечьи. Следов было несколько; должно быть, целая семья паслась тут не так давно. Потом следы расходились в разные стороны по чуть заметным лесным тропинкам.
Родослав выбрал самый крупный след, наверняка принадлежавший самцу, и направился по нему следом за зверем. След был ровным, значит, олень шел спокойно, никуда не спеша. Иногда на ветках кустов виднелись свежие загрызы. Охотника это радовало: если зверь ничем не встревожен, значит, не уйдет далеко, и его легко будет найти.
Вдруг Родослав сдержанно зарычал сквозь зубы: наискосок стремился волчий след, идущий крупными скачками. Лань почуяла хищника и тоже помчалась галопом, не разбирая дороги.
Следы становились все свежее: вмятая в землю трава еще не выпрямилась. Родослав и сам перешел на бег. Если поспешить, можно перехватить у серого загнанную добычу.
Вдруг волчий след оборвался прямо на половине прыжка! И не видно было, чтобы он свернул в сторону, просто растворился. А дальше за ланью шел... босой человеческий след! Родослав даже приостановился: не медведь ли? Нет, человеческий след, немного поменьше его ноги. Что это? Кто-то из приморских охотников опередил его? Но почему босиком?
Размышлять было некогда. Затрещали кусты, и крупный самец лани, развернувшись в прыжке, выскочил навстречу Родославу. Схватив копье, тот метнул его в грудь животному. И в тот же миг вылетевшая из кустов стрела пронзила шею лани, и та, пораженная наповал, рухнула мертвой.
Родослав хотел вытащить копье, но не успел. Кусты мягко раздвинулись, и босой человек мягко, крадущимся шагом, вышел ему навстречу.
Это был не приморянин, и Родослав невольно растерялся, встретив его. Он никогда не видел человека, не принадлежащего к их племени, и думал, что в Приморье нет других людей. За двадцать лет никто не видел и следа их. А теперь выходит, они все-таки живут здесь?..
Незнакомец был на голову ниже Родослава, но широк в плечах и крепок. Сколько ему лет, трудно было угадать. Лицо - обветренное и смуглое, с широкими скулами, - определенно не было старым, но и юношеским тоже не выглядело. Бороды, как и усов, почти не было, так, редкая поросль на коже. Брови были густые и лохматые, как и падавшие на плечи волосы пепельного, рыжевато-серого оттенка.
Одежда незнакомца напомнила Родославу его собственную охотничью, но была, пожалуй, пригнана еще удобнее. С первого взгляда становилось понятно, что этот человек привык к лесу и по-настоящему сроднился с ним. А на плечах у него красовалась волчья шкура, выделанная целиком, с головой, лапами и хвостом. Казалось, будто сам волк лежал у него на плечах, и волосы незнакомца смешивались с волчьим мехом; цвет у них был совершенно одинаков.
В руках незнакомец держал лук, и тетива его еще дрожала после недавнего меткого выстрела. Завидев Родослава, он быстро, но не суетливо убрал лук за спину. Молодой приморянин заметил за кожаным поясом незнакомца длинный нож, и, наблюдая за его движениями, не усомнился, что тот всегда успеет его достать.
Прежде чем выяснять отношения с незнакомцем, следовало по обычаю проводить убитую лань. Иначе Леший как раз заставит их оспаривать друг у друга добычу: он может поссорить непочтительных охотников.
Шагнув к лани, Родослав вынул копье, тщательно вытер сухой травой наконечник и кровь на шерсти животного, залепил рану. Затем обратился к духу лани, еще находившемуся поблизости:
- Скачи в светлый Ирий, поведай своим пращурам, что тебя убили честно, не для забавы, не для мучений. Пусть для тебя Боги скорей сошьют новую шубу, и ты вернешься в Средний Мир. И скажи еще, - тут голос охотника сделался строгим, - чтобы ваши пращуры велели рогатому племени не ходить больше на наши поля, не есть того, что не для вас посажено!
И, вроде бы, при этих словах по небу чуть слышно пробежал стук копыт, и растаял совсем, удаляясь все выше, выше...
Провожая лань, как положено, Родослав продолжал боковым зрением следить за незнакомцем. Тот стоял невозмутимо, скрестив руки на груди, и тоже наблюдал за ним.
Наконец, лесной человек подошел к лани и достал свою стрелу. В этот момент Родослав заметил блеснувший на его шее оберег - золотую медвежью лапу в тонком обруче, в честь Велеса, Хозяина Лесов. Он и сам носил такой, только железный. На одежде незнакомца были вышиты знаки Солнца и Земли, а прочих изображений Родослав не знал.
- Хорошо, что ты чтишь обычай Лесной Правды! - вдруг проговорил он. Голос у незнакомца был чуть хрипловатый и приглушенный, точно он привык постоянно его сдерживать.
- Ты что, по-нашему говоришь? Ты тоже родом из Погибшей Земли? - воскликнул Родослав изумленно.
- Сколько вопросов! Нет, я не вашей крови и не имею отношения к Погибшей Земле, - отозвался лесной человек.
- А откуда же ты? И почему говоришь, как мы? - настороженно переспросил Родослав.
Незнакомец усмехнулся. Зубы у него были крупные и белые, и приморянину даже померещилось, что они заострены.
- Ты слишком уж любопытен! Между прочим, я тебя еще ни о чем не спрашивал, хотя тоже вижу впервые в жизни. Сначала надо разделать лань... Уф, не зря же я за ней гнался все утро!
Родослав недоумевающе заморгал.
- Ты гнался? Что ты врешь! Ты вообще взялся невесть откуда. За ланью волк гнался. А я ее подстерег и свалил копьем. Ты же пришел на чужую добычу!
Может быть, говорить этого не следовало, но у приморян позором считалось присваивать чужую добычу. Если несколько охотников убили зверя вместе, он был общим, если охотник угощал других, ели все, но хозяином был тот, кто добыл. Во время общих охот возле убитого зверя достаточно было положить аркан, чтобы никто не посмел его взять. Если бы кто-то посмел украсть чужую дичь, законный владелец мог проучить его на месте, а потом еще пристыдить перед всем племенем. Зато и за обвинение в краже любой охотник разозлился бы.
Но лесной человек лишь снисходительно усмехнулся, показывая острые зубы.
- Верно, волк гнался! А куда он делся потом, как думаешь?
Родослав опять вспомнил волчьи следы. Огромные - такой волчище должен быть ростом с молодого медведя. И чего он вдруг повернул прочь, на расстоянии прыжка от загнанной лани? Так сильно испугался двух людей? И откуда взялся след этого босого? С елки свалился?
Тут только Родослав заметил, что глаза у незнакомца - очень светло-карие, скорее просто желтые, с прозеленью. Человеческие глаза, и в то же время - нечеловеческие...
- Ты что, был волком? - недоверчиво спросил он.
- Ага! - лесной человек плавно изогнулся назад, словно спина у него была без костей, перекувыркнулся и встал снова на... нет, уже не на ноги! На четыре широких мягких лапы, взрывшие опавшую листву в двух шагах от Родослава! Огромный, невозможно огромный серо-рыжий волк глядел прямо в глаза приморянину и ухмылялся. А глаза у него остались совершенно те же, что и в человеческом облике! И на могучей шее - золотая цепочка с медвежьей лапой...
Нельзя сказать, чтобы Родослав совсем не испугался. В зверя-то обернуться мало ли кто может - например, нечисть какая-нибудь или злой колдун. Но так же часто звериный облик принимали в легендах сами Боги. Кроме того, незнакомец не казался ему враждебным. Загадочным, а при случае опасным наверняка был, но ведь он уже мирно беседовал с ним.
И он достал свой Велесов оберег, одной рукой взявшись за него, а другой, на всякий случай, сжал копье покрепче. И заговорил, почтительно, но без робости:
- Здравствуй, Лесной Хозяин, или кто бы ты ни был! Я вовсе не хотел мешать твоей охоте, видел только волчьи следы. И ты, и я оба смертельно ранили лань. По приморскому обычаю, она принадлежит нам обоим.
Оборотень перетек в человеческий облик так же легко, как раньше в другой. Проговорил, не двигаясь с места:
- Я, конечно, не Хозяин Лесов. Но и не совсем ему чужд. Ладно, если и наша Лесная Правда, и ваша, людская, здесь сходятся, поделим эту лань пополам.
Работая в четыре руки, они ловко освежевали лань и разделили мясо и шкуру пополам. И Родославу могло бы показаться, что с ним рядом вовсе не взявшийся неизвестно откуда оборотень, а один из его приятелей, с которым вместе свалили зверя. Опасений он уже почти не испытывал, но прикусывал язык, чтобы не задавать оборотню вопросов, что могли бы ему не понравиться.
Наконец, все же не совладал со своим любопытством:
- Послушай: а почему ты гнался за ланью в волчьем облике, а затем человеком обернулся? Зачем тебе стрелы, если мог ее просто загрызть? И мясо сырым, я гляжу, не ешь...
Оборотень насмешливо прищурил желтые глаза.
- Не ем - это правда. Если б я попробовал мясо сырым, сейчас бы с тобой так запросто не разговаривал. Тем более что, - он скользнул взором по ножу в руках приморянина, - оружие людей меня все равно не возьмет!
Родослав судорожно сглотнул. С таким волчиной вряд ли кто совладал бы один на один, а если он еще неуязвим...
Желания задавать вопросы у него сильно поубавилось, и он поспешно запихал мясо в свой кожаный мешок. Затем вежливо обратился к оборотню:
- Пусть солнце светит тебе на любой тропе!
- И тебе желаю того же! - казалось, что оборотень напряженно прислушивается к чему-то, что было далеко от них с Родославом, и слышно лишь ему. - По лесу лучше не ходи один! И родичей своих предупреди. В Приморских лесах могут завестись существа поопаснее меня.
Сказал так - и скрылся среди деревьев, совсем бесшумно. Родослав поглядел ему вслед. И только тут спохватился, что не спросил у оборотня, как его зовут, да и своего имени не назвал. Разошлись, как дельфины в море, не оставив следа. А теперь Родослав готов был об этом пожалеть. Казалось, что приключение оборвалось, едва начавшись...
На обратном пути он вышел на берег топкого лесного болотца, поросшего осокой и белоусом. И здесь, среди липкой грязи, увидел очень странные следы.
Их было три пары: каждая состояла из двух следов, как будто эти существа ходили на двух ногах, как люди и птицы. Каждый след состоял из четырех длинных и тонких пальцев и костистой пятки позади них. Ни у одного известного приморянам существа не было таких ног. Большие болотные птицы - аисты, журавли? Но у них пальцы гораздо короче, эти же, - Родослав поставил ногу рядом со "следочком", - принадлежали существам с человека ростом, не ниже! Да еще и когти на задних ногах.
И, судя по следам,  все трое направлялись куда-то вместе, вполне целенаправленно. Они ушли вглубь леса, в ту сторону, откуда он пришел. Словно тоже кого-то выслеживали.
И Родослав догадался, кого именно. Оборотня, с которым он разговаривал и поделил добычу. Ведь тот предупредил его о неких опасных существах - не об этих ли птиценогих?
Не сомневаясь более, Родослав поспешил обратно в лес. Оборотня он готов был считать другом, а птиценогие, хоть он не видел, не внушали доверия. Следовало предупредить нового знакомого; услуга за услугу.
Он шел быстро, однако не успел опередить оставивших странные следы. Продираясь сквозь заросли шиповника и малины, он услышал впереди шум ожесточенной битвы и странные голоса, непохожие ни на что на свете.

[Convollar]

так! На самом интересном месте ... Однако с оборотни, как-никак, ближе к людям, чем эти птиценогие, подозреваю, что ящеры. Хищные ящеры и оборотней они истребляют, возможно и за людей примутся. надеюсь, Родослав сумеет помочь оборотню.  Спасибо, эреа Артанис.

[Артанис]

Большое спасибо, эрэа Convollar!

так! На самом интересном месте ... Однако с оборотни, как-никак, ближе к людям, чем эти птиценогие, подозреваю, что ящеры. Хищные ящеры и оборотней они истребляют, возможно и за людей примутся. надеюсь, Родослав сумеет помочь оборотню.  Спасибо, эреа Артанис.

Продолжения не придется долго ждать!
Да, это ящеры напомнили о себе. Вот и узнаем, как люди столкнутся с ними.
Оборотней, кстати, к этому времени еще нет во множественном числе, мы видим самого первого из них. Их история тоже разворачивается буквально на этих страницах.
Тот и сам отнюдь не прост. Но помощь соратника никому не помешает.

Возле обрыва над узкой лесной речкой сражались ни на жизнь, а на смерть три причудливых существа. Огромный волк, оскалив пасть и прижав уши, оборонялся от двоих двуногих и хвостатых существ, лишенных меха или одежды, зато в плотной, блестящей, черно-зеленой чешуе. И они дрались не по-звериному, хотя так и скалили пасти, полные острых сверкающих зубов, - нет, они орудовали секирами на длинных рукоятях, из какого-то странного, почти черного металла. Нападая с двух сторон, они старались взять оборотня в клещи, то и дело рубили его по голове, по лапам, по бокам. Из его ран текла кровь, однако и он не оставался в долгу: подскочив, резанул одного ящера зубами за плечо. Тот страшно зашипел, но тут же перехватил секиру одной рукой и снова бросился в бой. Видимо, эти существа, похожие на больших прямоходящих ящериц,  были особенно выносливы, а может - слабо ощущали боль.
Поодаль стоял, опираясь на задние ноги и на хвост, третий ящер, высоко держа голову, как человек. Скаля зубы, он не сводил глаз с битвы. Глаза его неистово сверкали, раздвоенный язык возбужденно двигался, секира в четырехпалых руках возбужденно подрагивала, - он выбирал только случай, чтобы вмешаться, не рискуя задеть своих.
И нужный момент был выбран. Оборотень, сделав прыжок, опрокинул одного из противников, стремительно прокусил ему глотку. Тогда третий, оттолкнувшись толстым хвостом, прыгнул на спину огромному волку. Тот извернулся, стряхивая его, и они покатились по земле, терзая друг друга зубами и когтями. Волчий вой и шипение ящеров и были теми звуками, что услышал выбежавший на поляну Родослав.
Он сразу метнул копье во второго, раненого ящера. Бросок был такой силы, что наконечник, войдя в спину, вышел из груди. Приморянин подошел и с усилием извлек копье, наступив ногой на твердую чешуйчатую грудь чудовища. Оно открыло глаза, и их вертикальные зрачки остановились на Родославе. И без того холодные и неподвижные, они быстро стекленели в преддверии смерти. Ничего, кроме омерзения, не ощутил сын Сварта, поглядев на разинутую беззубую пасть огромной ящерицы.
Он обернулся к оборотню, но тот со своим противником покатился по обрыву к реке. Мелькали только пушистые лапы и растопыренные чешуйчатые конечности. Раздался громкий плеск, и Родослав, наклонившись вниз, увидел, как оборотень, уже в человеческом облике, вынырнул на поверхность. С него ручьями текла вода, окрашиваясь кровью из ран.
- Держись! - крикнул Родослав, протянув ему руку.
Вскарабкавшись на берег, оборотень отряхнулся, как собака, затем обернулся назад.
- Один все же ушел! Это плохо. Теперь он сообщит своим, что ты мне помогал. И людоящеры пойдут войной против людей.
Родослав судорожно сглотнул. Он уже понял, что эти существа, владеющие оружием и все же совсем не похожие на людей, очень опасны, но еще не сознавал, насколько. Молодое поколение приморян лишь по рассказам старших слышало о войнах прошлого, но никогда не поднимало оружие ни против кого, кроме зверя в лесу.
- Так их много? Этих... людоящеров? И они могут сражаться с людьми? Но ведь мы их даже не знаем, я просто пришел тебе на помощь.
Оборотень помолчал, глядя на реку. Весной и осенью течение в ней быстрое, а людоящеры хорошо плавают. Нечего и думать перехватить беглеца...
- Это теперь неважно. В скором времени они бы все равно на вас напали. Они идут с полунощи, где для них стало слишком холодно. Приморье - их последний оплот, но они продолжают считать своей всю землю. И вы, люди, для них - как рыбья кость в горле.
Оборотень произнес "вы, люди", хотя Родославу он вовсе не казался чужим. Только не после того, как они сражались против общего врага. И он поинтересовался, как бы между прочим:
- А ты-то где перешел им дорогу?
Оборотень пожал плечами, не желая пускаться в объяснения.
- Это нам передалось от прародителей наших.
И все, понимай его как угодно. Впрочем, месть, завещанная родителями, была понятна каждому.
Родослав хотел еще о чем-то спросить, но не успел. Последний ящер, которого он пронзил копьем, был еще жив. Невероятно живучий, он собрал уходящие силы и, достав нож из того же черного металла, пополз, как змея, к ничего не подозревавшему приморянину. Он полз медленно, заливая сухую траву своей черной кровью. Наконец, он занес четырехпалую чешуйчатую руку для броска, но от боли невольно зашипел сквозь зубы.
Оборотень стремительно обернулся и ударил ножом, расширяя первую рану, нанесенную копьем Родослава.
Умирающий ящер задергался в предсмертных судорогах. Разинув широкую безгубую пасть, он что-то яростно прошипел и затих навсегда.
Родослава била дрожь. Он многое повидал на охоте, но никогда не сражался с существами, что, хоть и совсем не похожи на людей, были бы так хитры и так умели ненавидеть. Он не сомневался, что в шипении людоящера звучали какие-то слова, предсмертные проклятья, хоть и не понимал их. Да и можно ли говорить яснее с раздвоенным, как у змеи, языком? Он вопросительно взглянул на оборотня.
Тот понял его взгляд. Проговорил сурово, будто нехотя:
- Он сказал: "Тысячи моих сородичей отомстят! Когда все мягкокожие погибнут, их кровь возвратит Великого Ящера из бездны!"
- Великого Ящера? - переспросил Родослав, ничего не понимая.
Оборотень тяжело вздохнул.
- Это долгий разговор. Вы живете в очень древней земле, хоть здесь и не было людей раньше вас. Люди живут только на полунощи, в немеряных лесах, да и там их мало... А Великий Ящер был когда-то богом. Для его созданий остается им и сейчас.
Родослав молча кивнул. Новые откровения сыпались на него со всех сторон, как желуди с ветвей дуба, и их еще нужно было осмыслить. Ясно было одно - если в Приморье пришла беда, то она касалась всех.
Он снова взглянул на нового знакомого.
- Мне надо спешить домой, предупредить своих! На прощание надо хотя бы представиться, ведь жизнь друг другу спасли!.. Я Родослав, сын Сварта, вождя приморян.
Желтые глаза оборотня остро блеснули.
- А я Коловул, сын Велеса, Хозяина Лесов.
Новая ошеломляющая новость заставила Родослава пошатнуться.
- Ты ты бог! И моя помощь тебе не нужна была?
Он обратил внимание, что за время разговора многочисленные раны на теле оборотня и впрямь быстро заживали. Кровь перестала идти, молодая розовая кожа затягивала их, не оставляя следа. Оборотень пропустил между пальцами золотую цепочку от оберега и отозвался:
- Я не бог, а только сын бога. Моей матерью была человеческая женщина, жрица из маленького лесного племени. Отец породил меня бессмертным, чтобы я исполнял его волю на земле, стражем между лесом и людьми. Поэтому у меня два облика, для двух различных миров.
- И они не могли тебя убить? - переспросил Родослав, с запозданием вспомнив, что еще в их первую встречу оборотень сказал, что ему не повредит оружие.
- Сам я ни состариться, ни умереть не смогу, так было обещано, - отвечал тот. - Обычным оружием тоже убить нельзя. Но у людоящеров может быть что угодно. Видел их топоры и копья из черного железа? Ими можно раздробить скалу. Они могут придумать что-то посильнее. Некоторых колдунов их племени обучал еще сам Великий Ящер во времена своего могущества.
- Они что, тоже бессмертны? - спросил Родослав почему-то сдавленным шепотом.
- Лишь некоторые из них. Когда Великий Ящер был еще в дружбе с богами, он подарил бессмертие некоторым своим любимцам. Большинство из них свергнуты с ним в Бездну, но некоторые остались на земле. Даже Боги не могут у них отнять бессмертия и чародейских сил. Так что я бы не хотел попасть под топор, заговоренный кем-то из ящеров-колдунов, - признался он просто. - Кроме того, просто приятно, когда кто-то спешит тебе на помощь, хочет тебя спасти.
И Коловул с Родославом тепло пожали друг другу руки.
- Ты прости, но по всему видно, я должен спешить домой! У нас никто не слышал о людоящерах, и не ждет опасности, - тревожно произнес приморянин. - Надеюсь как-нибудь встретиться с тобой, когда будет спокойнее..
Но оборотень перекувыркнулся, обернувшись волком, и подмигнул Родославу желтым глазом:
- Давай, садись мне на спину! Возьми одного из них. И их оружие, чтобы показать приморянам.
У Родослава, оказалось, еще не пропала способность удивляться. Шутка ли - сын Хозяина Лесов, полубог, предлагает ехать на нем верхом?..
- А... ты всерьез? Не испытываешь меня? - спросил недоверчиво.
- Я тебя уже успел понять, когда ты показал, что чтишь Правду Лесную. Я послан на землю в том числе и следить, чтобы ее соблюдали - вы ли, люди, ящеры ли, - все, кто себя ставит много выше всего живого... А сейчас полезай! Что тянуть время?
Родослав сел на спину огромному волку, слегка подогнув ноги, и взял оружие убитых людоящеров. Труп пришлось примотать ремнем, пропущенным под грудью и передними лапами Коловула. При этом тот фыркнул что-то вроде того, что приходится изображать упряжную собаку. Родослав решил, что ослышался. Где это собак запрягают в упряжку? Кого они могут увезти?
Оборотень пустился бежать быстрей самого резвого коня. Лапы его ступали почти бесшумно, а ветер так и свистел в ушах Родослава, когда деревья проносились мимо, почти сливаясь в одну сплошную стену. Сердце замирало в груди от такой быстроты бега. Ему хотелось закрыть глаза и представить себя летящим на спине огромной птицы. Так он и сделал, но тут же вцепился для надежности в ремень, которым привязан был мертвый людоящер. Нет уж, сорваться наземь на всем скаку Родославу совсем не хотелось!
Конечно, его мучила тревога за свой народ, над которым нависла опасность. Однако и сдерживать свое любопытство было непросто. Нагнувшись к шее волка, он прокричал, преодолевая рев встречного ветра:
- А ты знаешь своего отца? Говорил с ним? Какой он - Хозяин Лесов?
Коловул, не сбавляя прыти, повернул голову к своему всаднику. У обычного волка голова не повернется так. А он вот мог.
- Видел. Я жил в Его лесных чертогах, учился, прежде чем уйти в Срединный Мир. Там я понял, в чем состоит мое предназначение, кто я сам и кто мои враги. Так что я могу себя назвать щедро одаренным своим отцом.
Так Родослав и не понял, что означает быть сыном Хозяина Лесов. Расспрашивать же подробности было неловко.
- Ну а твоя мать, она была человеческого рода? - уточнил он.
- Да. Ее народ живет очень далеко отсюда, в лесах и по рекам. Они научили меня сознавать себя человеком. Но я ушел от них. Я давно нигде не живу подолгу. Мне даны быстрые лапы, чтобы обойти все лесные тропы. Теперь вот занесло в Приморье. Здесь, я чую, придется задержаться, - добавил он, пускаясь бежать еще быстрей.
Родославу хотелось бы узнать, о каких землях на полунощи он говорит, какие там живут люди и звери, каковы немеряные леса, что он упоминал. Но впереди уже показалась опушка леса, а за ней лежала долина в окружении меловых скал, спускаясь к морю. Родослав узнал свой родной поселок.