Печать

[Артанис]

Здравствуйте, мои дорогие читатели!
Я начинаю новое произведение, продолжение "Погибшей Земли".
"Из миража, из ничего,
Из сумасбродства моего -
Вдруг возникает чей-то лик
И обретает цвет и звук,
И плоть, и страсть!"(с)"Обыкновенное чудо")
В нем вы узнаете, как сложилась судьба Сварта и его народа, как примет их Приморская земля, и какие приключения ждут моих героев в новом краю. С чего началась история далеких предков сварожан и некоторых других народов.

Пролог
В розовом свете утренней зари, поднявшейся над морем, нежилась роскошная земля. Высокие белые скалы возвышались над волнами, как маяк. Там, где морской залив глубоко вдавался в сушу, в него впадала река с прозрачной водой, разделяя скалистый полуостров на две неравные половины. Одна из них, отделенная с двух сторон морем и рекой, представляла собой почти остров, соединявшийся с землей лишь узким перешейком. Было солнечно, и море этим утром не грохотало о высокие скалы, не бушевало, вздымая громады волн. Лишь легкий свежий ветер тянул с моря, и волны почти ласково ударялись о берег с негромким плеском. Прибой выносил на берег дары моря: водоросли, ракушки, пестрые камни, а иногда - бьющуюся живую рыбу.
В устье реки что-то сильно плеснуло, и огромный серебристый осетр подскочил над водой, преследуя рыбу поменьше. Из зарослей высоких камышей высунулась усатая мордочка выдры. Не опасаясь никого, животное принюхалось, не спеша вылезло из воды и уселось на камне, приглаживая лапами свою роскошную шерсть.
Поодаль от моря, где росли высокие деревья, было еще темно. Из чащи леса вышли, лакомясь ореховыми ветками, две косули. Ни слух, ни чутье не предупреждали их ни о каких хищниках, и косули с удовольствием паслись, ничего не опасаясь в это утро.
В лесу послышался первый писк только что проснувшейся синицы. Громко застучал по дереву дятел. С моря доносились крики чаек.
Чем дальше, тем выше, гуще и темнее становился лес, поднимаясь к подножиям далеких гор, чьи огромные вершины виднелись вдали. Их снежные шапки не таяли даже самым жарким летом, порождая ледники и питая реки, бегущие к морю.
А с другой стороны от камышовой поймы реки, расстилались луга, уходившие в необозримую даль, - настоящее травяное море. Даже степному орлу понадобилось бы много дней, чтобы долететь до другого края степи. Едва таяли обильные зимние снега, как степь покрывалась сплошным ковром из разнотравья, расцветала множеством полевых цветов. Но ничего, кроме диких цветов и трав, до сих пор не растила плодородная степь. Каждый год ее вытаптывали табуны диких лошадей и горбоносых сайгаков, по ней величаво бродили могучие быки-туры, порой скрываясь почти полностью в зарослях высоких трав. Под их покровом подкрадывались к добыче степные волки. А возле рек иногда подстерегал добычу у водопоя и самый грозный хищник - безгривый пещерный лев. И все это - жизнь и смерть, - продолжалось, как было всегда. Ничего не менялось сотни и тысячи лет, если бы только нашелся кто-нибудь, способный исчислять время. У моря, степи, лесов, гор не было других обитателей, кроме диких зверей и птиц. Разве что в глубине стихий таилась их глубинная суть, но и их бессмертные олицетворения не появлялись зримо, потому что некому было откликнуться и узнать их.
Еще никогда в Приморской Земле не селились люди, не зажигался огонь очага. Нигде не было даже простейшей постройки. Море и река были богаты рыбой, однако на берегу не стояли лодки, не сушились рыболовные сети. Плодородную степь, способную прокормить множество народов, никогда не вспахивал плуг. Человеческий голос не звучал здесь.
Точно сказочная красавица, Приморская Земля спала, нежась в избытке сил, не находящих выхода, и в полусне ожидала прихода тех, кто ее разбудит. Как бывает во сне, она смутно видела тех, кто должен придти. Боги, что создали ее исполненной жизненных благ, позаботятся об этом.
В предутреннем тумане соткались едва видимые в воздухе фигуры. Снизившись, они спустились на вершину огромного дуба, прожившего сотни лет. Ни один лист, ни одна веточка не шелохнулись от их движения, более невесомого, чем воздух. Отсюда, с лесной крыши, им видно было все: море, ярко-синее в солнечную погоду, и широкая раздольная степь, и суровая лесная чаща, и исполинские вершины гор. Перед ними лежал целый мир - прекрасный, и все же незавершенный, ибо в нем пока не было тех, кто способен его понять и осознать полностью.
- Эта земля готова принять новых жителей. Она согласна дарить свои плоды, если небесная влага и солнечный жар помогут ей, - проговорил женский голос, грудной и глубокий.
- О дождях Небо позаботится, - пообещал звучный мужской голос.
В действительности, они разговаривали не звуками, но с помощью мыслей, передавая друг другу образы, настолько живые и ясные, как вряд ли когда-нибудь смогли бы даже самые знающие люди. Но представить себе мысленную речь труднее, чем звуковую, а смысл и интонации в приближенном для человека описании будут переданы с максимальной точностью.
Вслед за мужским голосом отозвался другой, чистый и веселый, голос пылкого юноши:
- Ну, уж за мной дело не станет! Я позабочусь, чтобы для тех, кто поселится в Приморской Земле, всегда было больше света и тепла, чем мрака и холода. Лишь бы брат мой не вздумал слишком часто им грозить своими молниями...
Над кроной огромного дуба послышался раскатистый смех, будто отдаленный отзвук весеннего грома.
- Не тревожься, брат, я свое дело знаю! Вот если кто-нибудь из детей Ящера попробует выжить отсюда людей - я своей громовой секирой сразу загоню их обратно под землю!
На некоторое время все смолкли, размышляя. Имя Ящера пробуждало тягостные воспоминания, и мало кто мог произносить его с беззаботной уверенностью, подобно Хозяину Громовой Секиры.
Послышался глубокий вздох, будто с самого неба.
- Некогда Великий Ящер был равен нам. Если бы все все продолжалось так же, его голос и поныне был бы самым значимым в нашем совете. Я помню его во времена первого творения, полным кипучей силы. Все спорилось в его руках, самые дерзкие его замыслы претворялись в жизнь. Когда мы, совещаясь, задумали мыслящих существ, что будут осознавать мир, подобно нам, - Великий Ящер первым вложил разум и вдохнул бессмертную душу в некоторых из своих чешуйчатых созданий, которых почему-то любил сильнее всего.
- Он сделал больше, - добавила величавая женщина. - Торопясь, чтобы успеть первым, он дал разум своим двуногим ящерицам, не поглядев, что их кровь остается холодной. Так что его творения получились медлительны и ленивы, как все пресмыкающиеся. Исправлять было уже некогда, и Ящер взамен сделал своих избранников нечувствительными к холоду, подарил им больше сил и выносливости, чем у других живых. А заодно научил самых способных заклинать различные вещи, природные сущности, заговаривать раны и болезни. Так впервые смертные узнали о том, что позже назвали магией. И Дети Ящера размножились невозбранно в целом мире. А когда остальные Боги собрались творить разумных существ, оказалось, что для них места уже нет. Сперва мы хотели, чтобы Ящер оставался нашим другом, мы просили его уступить часть - только часть! - земных владений. Но он встретил нас наглым смехом. По его мнению, племя чешуйчатых имело право владеть всем миром, потому что были созданы первыми.
Небо над Приморской Землей сильно омрачилось, собрались грозовые тучи, и даже солнечный свет потускнел, меж тем как Боги продолжали вспоминать давние печальные события.
- Тогда стало ясно, что Ящер внес раскол между нами; былой друг сделался врагом, - проговорил Отец-Небо. - Я не медлил. Вместе с моими сыновьями и братьями, сверг Ящера и самых опасных его созданий в глубины земли. Там у него есть царство, которым он может распоряжаться по собственной воле. В те времена погода сделалась гораздо холодней, чтобы теплолюбивому племени Ящера жилось не так вольготно; а животных с горячей кровью мы одели густой шерстью и научили переносить долгие зимы.
- При этом, часть земли ты все же уступил племени Ящера, - заметила женщина.
- И воды, - добавил другой голос, звучавший как эхо в густом лесу.
- И воздуха! - теперь крона огромного дерева всколыхнулась, словно от порыва крыльев исполинской птицы. - Я поселил своих детей в орлином обличье на вершинах гор, чтобы они следили за драконами и двуногими ящерами. Те не хотят смириться, что их времена давно прошли.
- Затем я и созвал вас сегодня, чтобы решить будущее нашей земли, - торжественно сказал Отец-Небо. - Жена моя, что провидит судьбы всего живого, скажи: кто из сотворенных нами существ сможет противостоять детям Яшера?
На мгновение среди ветвей дуба выросло еще одно дерево, на котором вместо листьев вращались веретена, разматывая нити. Каждое из них непрерывно кружилось в собственном ритме, нити мотались - у одних длинные, у других короткие, чьи-то были свиты из грубой шерсти, другие из золотого шелка. То и дело чье-то веретено, докрутившись до конца, исчезало вместе с нитью, но тут же появлялось новое и начинало свое вращение. Ни на одну долю секунды они не останавливались.
- Люди. Одни только люди способны дать отпор детям Ящера, - не задумываясь, отозвалась Хозяйка Судеб.
Казалось, что ее решение удивило Богов. Сам Отец-Небо с удивлением замедлил с ответом.
- Люди - самые последние из наших созданий, и были сотворены из мягкого дерева. Они не обладают ни большой силой, ни магией, они легко гибнут от ран и болезней, от бесчисленных случайностей. Я опасаюсь, что люди всегда будут нуждаться в нашей заботе. Кого они смогут одолеть? Может быть, первое поколение людей, сделанное из кремня? Те гораздо крепче и сильней.
Но в руках Хозяйки Судеб закачалось веретено, спуская нить.
- Только младшая порода окажется способной вытеснить детей Ящера. Люди так же многочисленны, азартны и честолюбивы, как те. В них есть те черты, которыми не обладают ни другие народы, ни природные силы. Сама слабость людей становится источником великой силы! Они будут действовать сообща, стремиться жить быстрей, занять все места, куда смогут дотянуться. А, если они соединятся со старшими народами - лучше узнают нашу землю и сами укрепятся перед возможными испытаниями.
- Они многое выдержат! Я их видел, и мне они понравились. Люди умеют бороться с любыми препятствиями.
Снова бушующим вихрем опахнуло крону большого дуба.
- И я их успел узнать! Однажды уже принес сюда по морю их ладью из дальнего далека. С тех пор они запомнили Приморскую Землю. Сейчас мои бури раздувают паруса их кораблей. Хоть и с трудом, а все же движутся сюда. Не так-то легко будет любым земным существам загородить путь этим людям!
- Их вождь уже побывал в Приморской Земле, и мы вложили в его сердце стремление сюда вернуться! У него есть и другие сильные покровители. Здесь он и его спутники положат начало многим сильным народам. Мы еще увидим, как обширные леса севера и южные степи будут заселены ими!
Хозяин Лесов проворчал хмуро, как проснувшийся в берлоге медведь:
- Люди ведь обитают и ближе к Приморской Земле. Со стороны восхода иногда приходят кочевые племена. А в полунощных лесах и по рекам обитают люди, что почитают меня и Богиню Вод - Йомалу. Зачем нужны еще чужеземцы?
Отец-Небо ожидал этого вопроса.
- Дело в том, что здешние человеческие народы разрозненны и пока не готовы к той цели, что мы от них ждем. Переселенцы же родом из великого царства, они знают больше, им есть к чему стремиться. Сейчас у них почти ничего не осталось, значит, они, после того, как обретут новую землю, уж не выпустят ее из рук. Они сделаются ее настоящими хозяевами. Прочие людские народы пока еще не готовы к тому, а времени у нас мало. Потомкам Ящера все труднее жить в их былых владениях на полунощи. Пройдет немного времени, может быть, около двадцати солнцеворотов, - и они, чтобы не погибнуть, ринутся сюда, к теплому морю и жаркому солнцу. Но в Приморской Земле они не должны укрепиться!

[Convollar]

С почином, эреа Артанис! Интересные персонажи появились - стихии, силы мира. Ну, и Ящер, куда же без него! Люди, конечно, могут многое, своеобразная сила у них есть. Вопрос в том, смогут ли они направить эту силу на созидание, чаще бывает наоборот. Посмотрим, как люди распорядятся Обретённой землёй. Просто с нами не бывает. Спасибо, начало интересное.

[katarsis]

Ага, вот и завязка. Сварт ещё и приплыть не успел, а его уже поджидает задание.
Но что-то мне стало жалко Ящера. А особенно, его созданий: на севере они скоро жить не смогут, а на юг их пускать не хотят. И что же остаётся? Вымирать?

[Карса]

С почином, эреа Артанис!
Начало интригующее. А у высших сил, оказывается, есть свои планы на Сварта и его последователей. А самого Ящера мы увидим?

[Артанис]

Благодарю вас за внимание, мои дорогие читатели: эрэа Convollar, эрэа katarsis, эрэа Карса!

С почином, эреа Артанис! Интересные персонажи появились - стихии, силы мира. Ну, и Ящер, куда же без него! Люди, конечно, могут многое, своеобразная сила у них есть. Вопрос в том, смогут ли они направить эту силу на созидание, чаще бывает наоборот. Посмотрим, как люди распорядятся Обретённой землёй. Просто с нами не бывает. Спасибо, начало интересное.

Каждая земля - не просто кусок суши, где что-то растет. Она живая, имеет свой разум, душу, свои голоса. И ей не все равно, кто будет владеть ею. Очень важно - действительно ли Сварт с товарищами плывут туда, где земля их примет, или нет?
А о неприятностях, что способны доставить люди, будет дальше сказано, конечно. Впрочем, ко временам "Пламени Жар-Птицы", вроде бы, покуда не перевернули землю вверх дном...

Ага, вот и завязка. Сварт ещё и приплыть не успел, а его уже поджидает задание.
Но что-то мне стало жалко Ящера. А особенно, его созданий: на севере они скоро жить не смогут, а на юг их пускать не хотят. И что же остаётся? Вымирать?

Люди нуждаются в богах, но и боги нуждаются в людях. Во многих мифах это служит завязкой сюжета, кстати.
А создания Ящера могли бы примириться со своей участью и жить как один из многих разумных народов. Проститься с мечтами о величии, зато сохранить жизнь. Только согласятся ли?
Хотя, конечно, своя правда у них есть. Это естественно. Только людям все же легче сочувствовать тем, кто на них больше похож, нет?

С почином, эреа Артанис!
Начало интригующее. А у высших сил, оказывается, есть свои планы на Сварта и его последователей. А самого Ящера мы увидим?

А зачем же иначе высшим силам изгои-чужеземцы?
Нет, Ящера не увидим. Боги, надо полагать, заточили его надежно, чтобы не смог вырваться. А вот его создания в свой черед появятся.

На несколько мгновений Боги Приморской Земли смолкли, грезя образами новой жизни, когда созданный ими мир будет принадлежать людям.
В сонме Высших Сил, пребывающих в призрачном обличье, скользнули новые тени. Эти были меньше, слабее и казались чем-то сильно опечаленными. Духи деревьев поводили длинными руками, покачивались, будто на ветру. Духи рек и озер вздыхали, роняя, как слезы, капли воды с мокрых волос. Духи зверей и птиц с молчаливым укором глядели в глаза Богам. Духи земных недр вовсе пришли босыми и оборваннымии, с дырами в некогда роскошных кафтанах, там где были драгоценности.
- Вы ли это, меньшие братья и сестры? - не скрыл удивления Отец-Небо. - Кто обидел вас?
Меньшие духи долго переминались, собираясь со словами. Наконец, вперед вышел старейший Леший - весь седой, мохнатый как медведь, с зеленым древесным мхом в бороде, с глазами как у филина. Проговорил трубным голосом:
- Простите, если что не так, великие Боги! Но мы ведь тоже жители вашей земли, и имеем право подумать о ее будущем...
- Разумеется. Это ваше право, ведь вы - души стихий, их живая суть. Так что тревожит вас? - спросил Отец-Небо.
- Да люди ваши, если их разведется слишком уж много... - Леший досадливо заскрипел, словно сухое дерево на ветру. - Ну как примутся хозяйничать, точно они одни на свете живут? Мои леса станут вырубать, зверей и птиц бить без счета, землю раскопают хуже кротов, чтобы добыть бесполезные блестяшки, реки загрязнят или вовсе осушат? Вам, конечно, виднее, кого пускать в наш дом, но хоть позаботьтесь, чтобы они вели себя прилично.
Стон прошел по сонму природных духов, лица их выражали страдание. Затем речная богиня, чье серебристое платье было покрыто масляными пятнами, а в волосах запутался мусор, устало проговорила:
- Люди могут сделаться тяжким бременем для земли... Но создания Великого Ящера - еще хуже. Они уже теперь ищут в недрах земли редкие вещества, чтобы с их помощью бросить вам вызов, приносят в жертву живые существа, надеясь вернуть своего создателя. Люди все-таки лучше. Но мы все просим вас, Великие: не дайте и им загубить нас! Мы ведь живые!
- Будьте спокойны, братья и сестры: мир велик, в нем хватит места для всех сотворенных, - обещал Отец-Небо. - Брат наш, Хозяин Лесов, уже придумал, как породнить людей с силами земли, чтобы два разных мира перестали быть чужды.
Хозяин Лесов приглушенно засмеялся.
- Это правда. Я сошел к одной женщине из далекого отсюда лесного племени, и она родила мне сына. Он будет бессмертным, мой сын, волк-оборотень, и он соединит мир леса с миром людей. Как подрастет, я поручу ему следить за соблюдением правды лесной: где разумным словом, а где и волчьим оскалом, если кто иначе не поймет.
- Земли наши широки, а люди плодятся быстро; одного-то сына тебе мало будет, чтобы уследить за всеми! Целую стаю надо! - расхохотался Хозяин Громовой Секиры.
- Если понадобится, будет и стая! Уж я как-нибудь позабочусь, чтобы никто не брал у леса больше, чем им нужно - ни люди, ни ящеры.
- А я взращу для них хлеб там, где росли раньше одни лишь дикие травы, - пообещала Мать-Земля.
- А я зажгу любовью новые сердца, соединю золотой цепью будущие семьи, благословлю детей, что родятся в Приморской Земле, - улыбнулась прекрасная золотоволосая богиня.
И еще некто прянул с небес вниз, промчался по дереву резвой белкой, и листья дуба испуганно отдергивались прочь от него. Послышался задорный мальчишеский смех. Если бы вновь прибывший решил принять зримый облик, то выглядел бы как мальчик-подросток с буйными рыжими вихрами, торчащими во все стороны, в одной только легкой алой сорочке. Он весело подскочил на месте, присоединившись к сонму Богов.
- Наконец-то и мне найдется настоящее дело, а то до сих пор было одно баловство! Все живое может обойтись без меня, а вот люди не смогут. Я сделаюсь огнем их очага, стану обогревать их и защищать, готовить для них пищу и рассеивать тьму. Передо мной люди станут давать клятвы, по мне будут стремиться в долгом пути. Огонь очага будет для людей знаком надежды!
Отец-Небо и Мать-Земля переглянулись, обменявшись торжествующими улыбками.
- Наконец-то и ты повзрослел и нашел себе дело по душе, - обратились они к младшему сыну.
- Нам всем, должно быть, предстоит в чем-то измениться, узнав себя глазами людей. Только люди способны осознать нас своей мыслью, придать законченный облик всему творению, - заметила Хозяйка Судеб. - Даже имена, что они нам дадут, примем как должное. Со временем люди расселятся по разным странам, понесут дальше знания о нас, изменят, запутают почти до неузнаваемости. Таковы уж они, и от них не следует требовать больше, чем они могут.
- Прав братец Огонь: рядом с людьми каждому из нас найдется дело, - ласково проговорил Бог Солнца.
Но в это мгновение еще две призрачных фигуры присоединились к сонму Богов, зримые лишь им одним.
- Вы нас не приглашали, но мы явились сами. И с полным правом на то. Как-никак, но мы тоже Боги этого мира, а люди - наша законная добыча, - произнес один из незваных гостей тоном глумливой усмешки.
- Этому не бывать! - властно нахмурился Отец-Небо.
- Да почему же? - отозвался второй голос, женский, но холодный и непреклонный. - Я останавливаю воду в реке, сбиваю с ветки распустившиеся цветы, пресекаю дыхание молодых и старых. Все, что обречено смерти - моя добыча. А век людей так короток! Благодарю вас, Великие, что решили их привести сюда: теперь и мне найдется достаточно дела!
- А что еще успеют они натворить, прежде чем она возьмет их! Сколько глупостей и подлостей, сколько нелепых ошибок, чтобы губить себя и других! Жадность, зависть, ревность, нелепые распри, - все это присуще людям от рождения, и на ваших берегах тоже распустится пышным цветом! А те, кто совершит проступок, принадлежат нам!
- Кто родился смертным, в свой черед достанется мне! Таков Закон! - ледяным голосом потребовала женщина.
Словно вечным холодом и тьмой с берегов страшного Ледяного Моря веяло от этих двоих. Рядом с ними неуютно делалось и бессмертным. Но Отец-Небо спокойно кивнул им.
- Я помню Закон. Но и вы его не нарушайте, не берите на себя слишком много! Власть ваша неполна, да и не вечна. Вам принадлежит лишь краткий миг смерти, когда душа покидает тело. Но после смерти лишь подлые, бесчестные души отправятся к вам в Кромешную Страну, где всегда царит мороз. Там не может выжить ничто живое. Ваши владения пустынны, и останутся такими, даже если вы сможете затащить к себе иных людей. Для тех, кто жил по совести, после смерти откроется седьмое небо, Ирий. Да и там не задержатся надолго те, кто любил земную жизнь, возродятся вскоре в новом теле! Так должно быть, и таков Закон. Смерть после жизни, как зима после лета, как ночной сон - не конец всему, а только необходимый отдых после дневной суеты. Помни же свое место в этом мире!
Ледяная женщина отступила на шаг, но проговорила прежним своим голосом, смело глядя в лицо собеседнику взором бездонных глаз:
- Я помню Закон! А ты бы лучше втолковал его людям, раз уж сделался их Богом. Не я и не Владыка Коварства внушаем им, будто все живое с рождения  предназначено мне и живет для меня. Нет, сами они по всему миру воображают меня главной силой на земле! Я для них лучшая госпожа, а не Мать-Земля и не Богиня Любви!
- В Погибшей Земле те, кто боялся тебя, тебе и достались, - вмешалась Хозяйка Судеб. - Над теми, что придут сюда, нет твоей власти! Их ведет иной дух, чистый и светлый. Не для них твое морозное царство!
Хозяин Громовой Секиры поднялся во весь рост, погрозил незваным пришельцам блестящим заостренным лезвием.
- Моя секира загнала Ящера в Подземное Царство, сладит и с вами, если вздумаете мешать людям! Мы ведь не покушаемся на ваш Кромешный Мир? Ну вот, и вы со своей стороны чтите Закон!
Ледяная женщина и ее презрительный спутник исчезли, будто их и не было. Только медленно расправлялись увядшие, подмороженные листья там, где они стояли. Юная богиня с венком полевых цветов на голове протянула к ним руки, и листва тут же зазеленела, как весной.
- Весна сильнее зимы. Как бы ни злилась зима, а рано или поздно уступает место весне, - улыбнулась она.
Над Приморской Землей царило безмятежное прохладное утро. Где-то вдалеке бурное море вздымало на волнах корабли переселенцев из Погибшей Земли. Но здесь, у берега, волны покачивались медленно, как колыбель, баюкающая младенца. И поле, и лес были исполнены дикой, первозданной красоты. Ни люди, ни создания Ящера еще никогда не селились здесь.
- Следует оставить людям знак, что мы принимаем их, как свой народ.
- Смогут ли они понять знаки? На их родине люди общались с Богами через посредников, давным-давно отвыкли видеть знамения.
- Их вождь кое-что знает о тайных силах. И есть кому помочь правильно выбрать места силы.
- Значит, осталось лишь подождать. Надеюсь, мой крылатый брат, ты не перестараешься - не разбросаешь их корабли по всему морю? - усмехнулся Отец-Небо.
- Обижаешь, брат! - прошумело в воздухе, словно внезапный вихрь. - Мои бури гонят корабли куда быстрее, чем те могли дойти сами, на неуклюжих веслах! Некоторые, правда, погибли еще в Окруженном Море, но то не моя вина - Морской Хозяин очень уж своеволен. А я их держу вместе, как пастух овечек, у меня ни один корабль не отобьется от рук!
- Стало быть, скоро они придут, - сказала Мать-Земля, и вдруг погрустнела: - Они думают, что найдут здесь счастье и покой. А на самом деле, не они, так их дети получат новую войну, когда дети Ящера вторгнутся в Приморскую Землю.
- Не печалься, матушка! Если мы примем их, если сами они примут эту землю как свой дом, то враги только сильнее их сплотят и привяжут к новой родине! Я сам помогу им одолеть чешуйчатое племя! - Хозяин Громовой Секиры взмахнул рукой, и ослепительная молния ударила где-то у подножия гор. - Те, кто при жизни доблестно защищал нашу землю, и после смерти будут со мной вместе ее оберегать от нечисти в любом обличье! Я соберу из них Небесную Рать!
- Среди них должны найтись достойные, - согласился Отец-Небо. - Ну что ж, мы решили все. Идите же, люди! Приморская Земля и обширные края за нею ждут вас!
Одно мгновение - и совещавшиеся Боги исчезли, будто их и не было здесь. Только медленно выпрямлялись ветви на вершине могучего дуба...
Море, то бурное, то приветливое, омывало скалистые берега, среди которых открывалась естественная удобная гавань. На ветру шелестели высокие камыши в пойме реки да листья прибрежных ив. Величественные леса и привольные степи нежились под ярким полуденным солнцем. Во сне им являлись смутные образы людей, что должны придти. Море, плеская на берег, обещало: "Совсем скоро!" Луговые травы шелестели на ветру, будто догадывались, что вместо них черная земля могла бы растить хлебные колосья: "Мы ждем тех, кто бросит в землю первые зерна". А когда сильный ветер раскачивал большие деревья, в их шуме звучало: "Приходите, избранники наших Богов! Здесь вы дома, здесь вы свои!"
Приморская Земля ожидала...

[Convollar]

Ну, что сказать, Леший как в воду глядел... И оборотни не помогли, люди не любят тех, кто чем-то отличается от них, если чужой - значит плохой. Истребить. И истребили.

Затем речная богиня, чье серебристое платье было покрыто масляными пятнами, а в волосах запутался мусор, устало проговорила:

Это когда она попала в зону нефтепромыслов и свалок? Или у неё такое вИдение будущего? Что же, права оказалась речная богиня, как, впрочем и Леший. Спасибо, эреа Артанис.

[Карса]

А люди и не подозревают о своей миссии в новой земле. Но в итоге им там будет хорошо. Наверное, в следующей части мы уже увидим путешественников из погибшей Таморианы.

[Артанис]

Благодарю, эрэа Convollar, эрэа Карса!

Ну, что сказать, Леший как в воду глядел... И оборотни не помогли, люди не любят тех, кто чем-то отличается от них, если чужой - значит плохой. Истребить. И истребили.

Затем речная богиня, чье серебристое платье было покрыто масляными пятнами, а в волосах запутался мусор, устало проговорила:

Это когда она попала в зону нефтепромыслов и свалок? Или у неё такое вИдение будущего? Что же, права оказалась речная богиня, как, впрочем и Леший. Спасибо, эреа Артанис.

Вы говорите о нашем мире. А в том, о котором я пишу, такая возможность покуда не сбылась, и, хочется верить, не сбудется. Однако Высшим Силам подумать о ней желательно, чтобы предотвратить заранее.
Ну а уживаться с нечеловеческими существами людям здесь все же придется. Об "истребить всех, кто не похож", речи не шло. Да и руки коротки. Сказано же: из различных разумных существ люди - самые слабые.

А люди и не подозревают о своей миссии в новой земле. Но в итоге им там будет хорошо. Наверное, в следующей части мы уже увидим путешественников из погибшей Таморианы.

Увидим, все непременно увидим!
Ирия на земле, конечно, им никто не обещал. Но земного счастья на новом месте достигнуть можно.

Глава 1. Через море
Кормчий ударил молотком в сигнальный гонг, отбивая ритм. Под пение медного диска, мускулистые руки гребцов в очередной раз повернули весла. Их длинные сосновые лопасти мощно взрыли воду, прозрачно-зеленую возле самого борта корабля, а дальше - темную и бурную, бездонную.
Новая высокая волна высоко подбросила корабль и так же стремительно швырнула вниз. Огромная масса зеленой воды расплескалась вровень с высокими бортами "Владычицы Волн". Соленые брызги осыпали палубу, хлестнули гребцов по обнаженным плечам.
Некогда моряки Погибшей Земли, знавшие все свойства волн, присвоили каждой особое имя, считая волны дочерьми Морского Царя. Такой вид волны звали Обгоняющей Колесницы, за ее стремительный бег. Она могла быстрее других привести корабль к цели. Однако же, была капризна, впрочем, как и ее сестры. Если недостаточно искусный кормчий не успеет в нужный миг повернуть рулевое весло, а гребцам не хватит сил - их захлестнет с головой. Но здесь не найдется таких горе-моряков...
Сварт, не выпуская из рук штурвал, пристально вглядывался вдаль. То внимательно изучал цвет и форму волн: глубока ли вода, не затаились ли внизу коварные подводные скалы, не отмеченные на морских чертежах?.. А то поднимал взор повыше, высматривая яркие паруса остальных кораблей: все ли на месте, все ли выдерживают многодневное единоборство с волнами?..
Впрочем, здесь, ближе к долгожданным Холодным Землям, море было не таким уж бурным, и все корабли были видны. Куда страшней оказалась буря в Зеленом Море, на девятый день плавания. Тогда из двадцати семи кораблей переселенцев, желавших попытать счастья в новых краях, остался двадцать один...
Тогда буря застала корабли в открытом море. Сварт и другие опытные мореходы заметили, как усиливается ветер и чернеет небо, однако ничего не могли сделать. Поблизости не было островов, где можно переждать непогоду.
Ветер задувал все сильней. Небо совсем почернело. Волны подымались все выше, скалились острыми гребнями, плевались белой пеной. Все вокруг стало мокрым и соленым. Ничего было не разглядеть, кроме мутной черно-зеленой мглы. В ней не разглядеть было других кораблей. Сварт велел зажечь факелы на корме, но те постоянно чадили и гасли, не успев разгореться.
Сквозь рев бури и грохот волн слабо доносились ритмичные выкрики моряков, похожие скорее на стоны. Они гребли изо всех сил, но волны и ветер были сильнее них. Поодаль, на палубе, надрывно плакал испуганный ребенок. Подумав о своем сыне, Сварт готов был проклясть себя за то, что заманил людей плыть с ним, подверг маленького сына опасности. Потом заставил себя успокоиться. "Родослав сейчас у моей сестры. Она не допустит, чтобы с ним что-то случилось", - сказал себе, желая верить, что это правда.
Туго натянутые канаты звенели на ветру, вот-вот готовые оборваться. При новом повороте штурвала корабль сильно накренился, и тут же Сварт услышал над головой, среди снастей, зловещее потрескивание. С трудом повернув рулевое весло, он вытер пот со лба, радуясь, что мачта и снасти пока держатся. Но в тот же миг яростный порыв ветра сорвал парус и швырнул в море, как простую тряпку.
С пронзительным клекотом сорвалась с жердочки Аэрин и взмыла в небо, борясь с бушующей стихией. Сварт поразился бесстрашию своей ручной соколицы. Ни одна птица, даже могучие альбатросы с их огромными крыльями, не посмела бы взлететь в такую бурю. Бешеный ветер вывернет крылья любой птице, вырвет все перья, изломает хрупкие птичьи косточки. Но Аэрин парила в хлещущих штормовых потоках, как будто среди них родилась. Ее острые крылья то будто подныривали под воздушные течения, а то возносили ее выше, с такой быстротой, что глаз едва поспевал следить за ней - серой полоской среди тяжелых свинцовых туч.
На палубе что-то загрохотало. Новый крен корабля почти швырнул к ногам Сварта мальчика-подростка. Тот все еще держал в руках незаженный смоляной факел.
- Дай сюда! - потребовал он, чиркая огнивом. - Следи за Аэрин!
Слабый свет факела замерцал в темноте, но не погас. В его отблесках Сварт разглядел стоявшего с ним рядом мальчика. Узнал в нем Илиана, внука старой Аккеи, и его тут же кольнуло воспоминание: другое, еще более опасное плавание, спасающиеся бегством уцелевшие жители Погибшей Земли, и Трайя, успокаивающая старую женщину: "Твой внук жив"...
Сейчас лицо мальчика казалось зеленовато-бледным, глаза выкатились из орбит.
- Держи факел! - велел ему Сварт, ища слова, чтобы подбодрить подростка, но не находя их. Вот Ганд наверняка придумал бы, как отогнать страх. Но сейчас вести корабль через бурю должен был он, Сварт...
Следуя за полетом Аэрин, он вновь повернул рулевое весло. У него не было сомнений, что соколица указывает путь кораблю; в ее необычных свойствах ему не раз приходилось убеждаться. Гребцы навалились на весла, невероятным напряжением мышц пересиливая яростный напор ветра, и "Владычица Волн" двинулась дальше.
Факел в руках Илиана продолжал гореть, но освещал совсем немного - лишь небольшой кружок колышущейся зеленой мути со всех сторон. Дальше опять царила непроглядная чернота, и в ней затерялись остальные корабли, покинувшие Тиррену девять дней назад. Думать о судьбе соратников и друзей, доверчиво пошедших за ним в неизвестность, было больней всего. Как ни прислушивайся, ниоткуда не доносилось ни звука, будто "Владычица Волн" осталась одна в бездонной соленой водяной пустыне. Одна лишь Аэрин, указывающая им путь, как вестник надежды... А остальным?..
Очередной крен корабля был так силен, что Сварт не удержал бы рулевое весло. Но рыжий Айк тут же оказался рядом, и вдвоем они смогли повернуть его.
И тут, в тусклом свете кормового факела, позади вырос огромный черный силуэт другого корабля. Увидев его, моряки оцепенели от ужаса, ожидая столкновения. Но новая огромная волна подняла другой корабль, лишившийся управления, и он промчался мимо. На "Владычице Волн" видели метавшихся по палубе людей. На гибнущем корабле тоже заметили их, протягивали руки к тем, кто ничем не мог помочь. Наверное, они кричали, но слышен был только неистовый рев бури. На глазах у Сварта и его команды, корабль ткнулся носом вниз и медленно стал тонуть.
У Айка, стоявшего за штурвалом вместе с кормчим, зуб на зуб не попадал.
- Ты узнал их? Это "Дельфин", на котором кормчим шел Галис. Только его корабль украшала резная фигура тирренского Бога-дельфина... Они не могли выгрести: у них сорвало штурвал и мачту...
Сварт тоже узнал погибший корабль. Галис вообще-то был неплохим кормчим, хотя излишне самонадеянным. Однако в такую бурю погибнуть может каждый.
- Пусть Морской Царь примет в своих чертогах наших погибших друзей! Их путь завершился, а наш еще впереди...
С палубы опять долетел плач ребенка и жалобный голос женщины. Сварт почувствовал вдруг такую неимоверную усталость, что отпустил штурвал и сам вынужден был опереться о высившуюся над водой фигуру морской богини. Ее лицо напоминало Трайю. Обвив рукой деревянную, омытую морем статую, Сварт мысленно обратился к ней.
"Видишь ли ты нас, знаешь ли, какие муки мы терпим в пути? За что буря погубила наших друзей? Только за то, что хотели жить по-своему, искали для себя новую прекрасную страну? Неужели и Боги, как и Жрецы, преследуют нас без всякой вины? Значит, нет справедливости на свете?"
Ничего не ответила ему деревянная хранительница корабля с лицом Трайи. Только по лицу ее, покрытому прозрачным лаком, сбежали капли соленой воды.
А буря все крепчала, все сильнее завывала вокруг идущего в темноте корабля. Волны бросали его как щепку, и сквозь их грохот все явственнее слышался скрип и стоны под килем корабля. Казалось, что еще немного - и крепкое дерево не выдержит буйства стихий.
Давно скрылась из виду Аэрин, и никто не знал больше, в какую сторону держать курс. Не было и других кораблей. Вокруг все сильнее сгущался мрак. Иногда его прорезали белые молнии, но гром не был слышен в реве бури.
С палубы долетели обрывки слов. Скорее по наитию Сварт понял, что там спорят грубо и сердито. С трудом ступая, потому что корабль уже не качало, а трясло, как телегу на разбитой дороге, он подошел к столпившимся на корме спорщикам.
- Что случилось? - спросил он строго, в учащавшихся вспышках молнии разглядывая искаженные страхом лица. Тут собрались и мужчины, и женщины. Некоторые из них еще сохраняли достоинство, другие уже казались способными на все, если это поможет выжить.
- Боги разгневались на нас. Они не пускают нас к Холодным Землям. Это значит, что среди нас есть человек, недостойный туда войти! Пусть все чистосердечно признаются в том, как прожили жизнь. А потом тот, кто виновен более всех, утопится сам или мы его утопим, чтобы умилостивить Морского Царя! - проговорил, сжав кулаки, Боргус, пожилой моряк из Эргина.
Его оживленно поддержали почти все в толпе, кричали все разом, словно вступили в союз с неистовой бурей:
- Да, да! Пусть преступник признается и идет ко дну, тогда буря стихнет! Кто навлек на нас гнев Богов? Признавайтесь!
К Сварту подошел Ганд, с трудом ступая по тряской палубе. Однако в остальном он был, как всегда, собран и подтянут. На поясе у него висел меч.
- Что будем делать? - произнес он на ухо Сварту.
Тот тяжело вздохнул.
- Не верится мне, что кто-то из нас может быть виновен... Но на море иногда так поступают в бурю... Ладно, может быть, пока все будут признаваться, что-то изменится?
И, обратившись к толпе, ожидавшей только разрешения, кивнул:
- Пусть каждый назовет свою вину, не скрывая, ибо все мы перед лицом Богов! И да выберут они того, кто достоин смерти!
Сразу после этих слов Сварта, новая молния рассекла небо, так что на миг стало светло, как днем. И при ее зловещем свете из-за большого ларя выбрался человек и, весь дрожа, упал в ноги Сварту. Тот узнал в нем Хисса, которого незадолго до отплытия спас от падающего дерева, разбитого молнией. Хисс не отличался большой смелостью, обычно держался незаметно и, казалось, хотел лишь одного - чтобы его оставили в покое. Что и делали обычно большинство его знакомых. В свое время Сварт даже удивлялся, почему Хисс примкнул к переселенцам.
Теперь он дрожал, скорчившись на палубе, где уже хлюпала вода. Какая-то сила гнула его, мешала поднять голову. Наконец, он заставил себя взглянуть в лицо Сварту, затем дикими глазами оглядел остальных.
- Не надо... никого спрашивать!.. Я один виновен! За меня Боги гневаются... - с трудом выговорил Хисс.
Сварт не мог ему сразу поверить.
- Что ты говоришь? Ты никому из нас не причинял вреда! - он хотел поднять Хисса с колен.
Но тот отпрянул и горько покачал головой.
- Ты меня совсем не знаешь! Думаешь, все, кто с тобой - верные друзья тебе? А я... - Хисс поднялся на ноги, цепляясь за борт корабля. - Я предатель! Меня повелитель Медер послал следить за вами и доносить! Я слушал ваши разговоры и клятву с вами давал! Помните: "Пусть меня убьет гроза"? Я, ваш враг, клялся с вами вместе! Если бы не ты, Боги еще там покарали бы меня за измену! А ты, кого я собирался предать, спас меня! Что я должен был делать?..
Он стоял у самого борта, цепляясь намертво сжатыми пальцами. Сразу несколько человек, едва дослушав, двинулись к нему с угрожающим видом. Крики: "Предатель!", "Клятвопреступник!", "За борт его!" - заглушили даже рев бури. И как раз тут вновь сверкнула молния.
При виде нее Сварт разглядел, как переменился Хисс в эту минуту. Он распрямился, лицо его сделалось тверже и спокойнее, взгляд больше не бегал.
Сварт еще раз попытался его спасти.
- Раз уж нам никто не помешал уйти, значит, ты нас не предал. Быть может, Боги тебя простят?.. Именно теперь ты мог бы узнать другую жизнь, лучше прежней.
Но Хисс помотал головой.
- Я нарушил клятву, а Боги таких не щадят. И не нужно! Пусть они помогут вам достичь Холодных Земель!
С этими словами он разжал руки и бросился в высоченную волну, выше кормы "Владычицы Волн". Огромный водяной вал налетел и внезапно отхлынул, унося тело Хисса. И больше никто его не видел.
Спустя некоторое время кто-то воскликнул, глядя на небо:
- Глядите - светает! И ветер, вроде, стал потише. Буря уходит!..
И впрямь: волны, приняв свою жертву, уже не так бурно кипели, ветер изменил направление, стал удаляться. Молнии перестали полосовать небо, между густых туч появились разрывы, и сквозь них хлынул солнечный свет.
Сварт оглянулся и увидел вдали цветные лоскутки - паруса кораблей. Один, два, три... всего девять, но он надеялся, что остальные тоже пережили эту бурю и отыщут друг друга, что их просто разметало в разные стороны.
Несмотря на тревогу, у него стало теплее на душе, когда увидел своего сына, игравшего с двоюродной сестричкой Ильвой в укрытии из ларей, что для них сделала Рута. Увидев отца, Родослав радостно вскрикнул, и в следующий миг уже сидел у него на руках, бойко рассказывая что-то, как говорящая птица. Огорчения у него еще не могли длиться долго.
- Отец, смотри: я упал и ударился, когда меня толкнула противная волна! - сказал мальчик, гордо показывая ранку на подбородке.
- Это пройдет, сын, так что и не вспомнишь, - заверил Сварт, гладя кудрявую голову мальчика. - А тебе было страшно, когда бушевала буря?
Мальчик поднял на отца яркие синие, как море, глаза.
- Да нет, не очень... Только хотелось, чтобы перестало так трясти...
На палубе собрались моряки и "гости", почти все вымокшие, многие в свежих ссадинах, изможденные, продрогшие. Стали потихоньку собирать разбросанные бурей вещи, проверять, что унесла вода.
- Эй, Сварт! Твоя соколица вернулась! - завопил Айк.
Сварт обернулся и увидел Аэрин, спокойно сидящую на верхней перекладине мачты и чистившую клювом перья на груди. Он позвал ее, и птица слетела ему на плечо, потерлась головой, будто кошка.
- Вернулась, умница моя! - проговорил Сварт, ласково почесывая пальцем голову соколицы. - Ты знаешь, где другие корабли? Поможешь нам найти их?
Соколица моргнула, и он понял так, что она хотел сказать: "Да".
- Эй, корабельщики! Поднимите запасной парус вместо пожертвованного Морскому Царю! - распорядился Сварт, заметив непорядок в самой главной части корабля. - И отдраить палубу до блеска! Таур! - обратился он к кашевару. - Сегодня выдашь всем по чарке горячего пальмового вина. После такой встряски можно!..
Такова была буря, застигшая путников в Зеленом Море. В самом ли деле несчастный Хисс был настолько виновен, что буря пришла за ним? Но, как бы ни было, она отступила, забрав свою жертву, так что невольный предатель спас товарищей. Для шести кораблей, увы, оказалось поздно. Буря разбила их, как и "Дельфина", и все, плывшие на них, погибли. Их двадцати семи кораблей переселенцев остался двадцать один.
Когда следующей после бури ночью показались звезды, Сварт убедился, что буря унесла их далеко к закату. Но, благодаря Аэрин, за несколько дней удалось отыскать остальные корабли и вернуться на точный курс. Ручная соколица, которой Трайя поручила оберегать Сварта, всегда выбирала правильный путь, и не хуже человека понимала, что от нее требуется.
Сделав остановку на безымянном пустынном островке, путешественники починили там поврежденные бурей корабли и набрали в бочки пресной воды. После этого двинулись дальше, в сторону Холодных Земель, по курсу, отмеченному на чертеже знаменитым кормчим Лоргаром Буревестником, дядей Сварта.
Новые звезды, крупные, холодные и ясные, непохожие на те, что видели в небе над Погибшей Землей, каждую ночь приветствовали путников, поднимаясь из-за моря.

[Convollar]

Очень яркое описание шторма. и всё-таки шесть кораблей погибли, жаль. Но море есть море, без штормов это был бы просто аквариум, только очень большой. Хисса тоже жаль, человек иногда бывает вынужден выполнять чью-то волю. Соколица хороша, очень. И заметно, что не так проста, не обычная это птичка. Спасибо, эреа Артанис.

[Артанис]

Благодарю, эрэа Convollar!

Очень яркое описание шторма. и всё-таки шесть кораблей погибли, жаль. Но море есть море, без штормов это был бы просто аквариум, только очень большой. Хисса тоже жаль, человек иногда бывает вынужден выполнять чью-то волю. Соколица хороша, очень. И заметно, что не так проста, не обычная это птичка. Спасибо, эреа Артанис.

К сожалению, без опасностей такой путь не преодолеть?
Обычай у моряков, что во время шторма тот, кто нагрешил больше всех, должен утопиться, и в нашем мире был. А уж в том, где стихии живые, кто знает?
Аэрин далеко не проста, это точно! Трайя ведь сделала ее оберегом для Сварта и его спутников, по сути, в ней живет часть ее души.

Плавание было долгим. Тусклый месяц, что был на исходе, когда они отплыли, исчез совсем, новая луна родилась, выросла до сияющего великолепия, затем пошла на спад и умерла, и снова возродилась - острая и тонкая, как серп, - а переселенцы все еще мерили веслами бескрайнюю зеленую зыбь.
По всем расчетам выходило, что они давно уже миновали Зеленое Море, и теперь приближались к Холодным Землям, идя тем же курсом, что однажды уже проделал Сварт. По крайней мере, так указывало положение звезд. Иных примет в море, увы, не было.
На счастье путешественников, ветер, по большей части, дул попутный. Он широко раздувал яркие цветные паруса и тянул корабли туда, куда они и держали курс. Но иногда ветер, будто устав их подгонять, стихал на несколько дней, и тут уж гребцам приходилось попотеть, чтобы продолжать движение. Все мужчины, моряки и "гости", поочередно садились на весла и вращали их, что было сил. Работали полуобнаженными, так что под жарким солнцем их кожа сделалась бронзовой, как у харантийцев, а ладони покрылись твердой мозолистой коркой. К сожалению, когда приходилось идти на веслах, всем сильнее хотелось пить, а запас воды был ограничен. Хорошо еще, что в пути несколько раз попадались небольшие островки, где можно было набрать пресной воды. А иногда шли сильные дожди, и корабельщики подставляли бочки, чтобы собрать небесную воду.
Порой в море показывались дельфины. Всплывали на поверхность, выставив гладкие спины, а то выпрыгивали из воды перед самым кораблем, будто играли. Маленький Родослав смеялся и тянул к ним руки, когда показывались дельфины.
Зато птиц не было видно давно. Так далеко от берега не улетают даже морские чайки. И Аэрин, смелой охотнице открытого воздуха, приходилось есть кусочки вяленого мяса, что давал ей Сварт, ибо ловить было некого. Но она все равно каждый день улетала. То кружила подолгу над кораблями, чертила в воздухе замысловатые фигуры, падала вниз и вновь взмывала, наслаждаясь полетом. А то улетала далеко вперед, маячила в небе едва заметной точкой, словно прокладывала путь переселенцам.
Если бы кто-то мог увидеть со стороны корабли, рассыпавшиеся по зеленой морской глади, они, должно быть, напомнили бы россыпь ярких цветов, с их красными, белыми, желтыми, синими парусами в самых разных сочетаниях.
К счастью, ни один корабль больше не погиб и не отбился от остальных. С палубы "Владычицы Волн" видны были они все, держащие правильный курс.
Когда, по расчетам Сварта, оставалось уже недалеко до побережья Холодных Земель, ветер стал крепчать, но оставался попутным. Сварт велел свернуть парус, готовый вот-вот лопнуть. Но когда и это было исполнено, ветер продолжал туго натягивать канаты, и мачта зловеще трещала: того и гляди переломится! Другим кораблям тоже приходилось не легче, хотя и на них спустили паруса.
К Сварту, крепко привязавшему себя ремнями к штурвалу, подошел Ганд. Он выглядел тревожным.
- Вода у нас на исходе. Даже если выдавать ее по кружке на человека в день, хватит на два дня, не больше.
Сварт поднял руку, и ее чуть не вывернуло из суставов сильным порывом ветра.
- Одна надежда: что нас прибьет к берегу, где есть вода! Самим нам не выгрести против такого ветра. Нас тащит раз в пять быстрее, чем мы могли бы идти на полной скорости под парусом!
- И где мы сейчас? - Ганд закашлялся, словно в горло ему попал песок.
Сварт развернул чертеж и поспешно придавил его четырьмя камнями, чтобы не унесло.
- Судя по звездам, проходим мимо полуострова, похожего на бычью голову. Скоро уже белые скалы и заветная гавань за ними, куда мы так стремились! Но ветер не позволяет подойти к ним...
По интонациям своего родственника Ганд догадался, что тот чувствует, и участливо положил руку ему на плечо.
- Лишь бы причалить к берегу и найти воду! А твою заветную землю можно разыскать и попозже.
Сварт постарался преодолеть отчаяние. Хриплым голосом, потому что и сам в этот день не пил еще ни глотка воды, он спросил:
- Как мой сын? Как Рута с дочкой?
- Держатся пока. Рута дает детям вместо воды сок кислого фрукта. Он ужасен на вкус, но хоть ненадолго утоляет жажду. Родослав тебя звал. Хотел к тебе, посидеть у рулевого весла.
- Я позже приду отдохнуть. Не пускайте его никуда, а то сдует! - велел Сварт.
Следующий день не принес передышки. Жаркий сухой ветер по-прежнему подгонял корабли, и они прыгали по волнам, будто мячики, пущенные человеческой рукой. Люди, большей частью, старались найти хоть какое-то укрытие от палящего зноя и не двигаться. Воды в последней бочке оставалось на донышке. На палубе слышались сдавленные хрипы, измученные жаждой люди, впадая в забытье, не могли даже стонать. Ни молитвы Богам, ни ругательства не исходили из пересохшего горла: просто заговорить было пыткой.
Когда Сварт передал рулевое весло Айку, на палубе его встретил Нерис. За день, что они не виделись, тот исхудал, глаза его провалились, сухая кожа туго обтянула лицо, губы потрескались от жажды. В глазах Нериса стояли слезы.
- У Арилии жар, она бредит и просит пить. А у меня нет ни капли воды, я уже все ей отдал.
- И свою тоже? - теперь ясно стало, почему Нерис так изменился.
Тот опустил голову.
- Она ждет ребенка, ей вода нужнее...
Сварт почувствовал новый болезненный укол совести. Хоть Нерис еще не упрекнул его прямо: "Это ты увел нас на погибель!" - но сам-то он не раз говорил себе самое страшное. В гибели тех, кого погубила буря, и кого теперь медленно убивала жажда, больше всех был виновен он!
Двигаясь навстречу ветру, он оступился и едва не упал, но успел ухватиться за борт. "А жить все равно хочется, вопреки всему", - усмехнулся невесело.
Держась за борт, он с трудом добрался до "семейного гнездышка", устроенного Рутой на корме корабля. Сестра готовила в миске смесь из сушеных фруктов и тертых орехов. Ее светлые волосы растрепались на ветру, отчего она выглядела неожиданно молодо, будто снова стала девочкой в родительском доме. Возле нее, за укрытием из большого ларя, спали Родослав с Ильвой. Сварт наклонился и долго разглядывал своего сына, нежное личико которого уже носило следы лишений.
- Не буди их! Во сне меньше хочется пить, - прошептала Рута, с усилием размалывая в ступке орехи.
Сварт поднял голову и огляделся над морем. Корабли бежали стремительнее, чем стрела из лука, хоть уже не по воле своих кормчих, а по капризу ветра. Удивительный то был ветер, он так целеустремленно дул все время в одном направлении, и гнал их корабли, как пастух овец, в ту же сторону, куда они и сами добирались бы гораздо дольше! В его решительной воле Сварту померещилась надежда на спасение...
- Кто бы ты ни был, неведомый дух, не губи тех, кто не делал зла! - прошептал Сварт пересохшими губами.
В это время Аэрин, мрачно нахохлившаяся на своем обычном насесте - верхней перекладине мачты, вдруг громко закричала и, взмахнув крыльями, взмыла над кораблем и скрылась вдали. Сварт следил за ней, пока она не исчезла из виду. Даже он сейчас терялся в догадках. С тех пор, как их подхватил ветер, соколица ни разу не улетала с корабля. Сделалась угрюмой, раздражительной, не шла ему на руку. Сварт понимал, что ее тоже мучает жажда, и не беспокоил свою любимицу лишний раз. Почему она теперь вдруг улетела? Быть может, своим острым зрением или иным чувством узнала, что рядом земля?.. К сожалению, объясгнять свои поступки Аэрин не умела. Приходилось ждать, когда она вернется. На всякий случай, Сварт никому не сказал о своих надеждах. Преждевременная радость чревата разочарованием.
Аэрин не было долго. Но к вечеру она спустилась на мачту "Владычицы Волн", с белой морской чайкой в когтях. Ощипав ее, стала есть, а белые перья чайки снегом падали на палубу.
- Глядите все: Аэрин нашла берег! - воскликнул Сварт, уже не сомневаясь более. - Такие чайки водятся только у берегов! Мы почти у цели! Потерпите немного, друзья мои: скоро у нас будет и твердая земля под ногами, и вдоволь свежей воды!
Из пересохших глоток  путешественников вырвался красноречивый вздох, который можно озвучить, как единодушное: "Ах, если бы!" Изможденные жаждой люди с надеждой глядели туда, где должен быть берег. Теперь только бы ветер не переменился, не подвел их!
По приказу Сварта, четверо моряков с трудом подняли на мачте зеленое полотнище. Это значило - впереди земля. С других кораблей увидели знак и замахали руками в ответ.
Последние остатки воды разделили тут же. Людям, особенно гребцам, понадобятся все силы, чтобы причалить к берегу в такой ветер. Хоть и обнадеженные, все же с угрюмым видом следили,  как ковш чиркает по дну опустевшей бочки. Если до завтра не отыщется берег с пресной водой, то...
Но ветер их не подвел. Прошел день и ночь, а наутро, едва на восходе показалась золотая маковка солнца, впереди поднялись над морем высокие меловые скалы.
Сварт глядел на них, не отрываясь. Лицо его раскраснелось, глаза сверкали, сердце бешено билось в груди. Он узнавал скалы, что однажды вот также увидел с палубы подплывающего корабля. Открытая им земля вошла в его плоть и кровь, и с тех пор тянула к себе, вопреки всему. И вот он пришел...
- Как жаль, что ее нет со мной. Никогда она не ступит на берег Приморской Земли! - прошептал он, безотрывно глядя вдаль.
Затем встрепенулся, оборачиваясь к своим спутникам.
- Мы почти у цели, друзья! Поблагодарим Богов, что привели нас сюда!
Сварту принесли три кувшина: первый был полон вина, второй - меда, третий - благовонного масла, применяемого при жертвоприношениях. Один за другим, Сварт бросил кувшины с высокого носа корабля, произнеся слова благодарности.
Одновременно заметили, что ветер стал стихать, исполнив свою работу. Теперь Сварт уже не сомневался, что это был не простой ветер.
- Теперь все на весла! У берега полно подводных скал! - предупредил он, сам берясь за рулевое весло.
Весла взбили зеленоватую воду, и "Владычица Волн" медленно развернулась навстречу открывавшимся впереди берегам.
Через несколько минут зоркий Рауз разглядел за бортом стебли какого-то растения.
- Глядите, это тростник, почти такой же, как в Погибшей Земле! И вода... - моряк перевесился над бортом, зачерпнул ковшом воду и осторожно попробовал: - Клянусь короной Морского Царя, вода здесь почти пресная! Значит, в море впадает большая река!
- Верно, там была река, вот она и на чертеже отмечена! Значит, мы и вправду пришли! - с волнением проговорил Сварт.
Но тут уж никто не остался равнодушен, узнав о пресной воде. Черпали ее ведрами, жадно пили, как звери на водопое, поили самых слабых. Не очень вкусная, смешанная с морской, вода показалась измученным жаждой путешественникам напитком Богов.
- Ну, теперь за весла! - велел Сварт, когда все подкрепились водой.
Корабли двигались осторожно, следуя за "Владычицей Волн". Из всех кормчих лишь Сварт, Талос и Вирт уже были в Приморской Земле и знали правильный путь. Один за другим некогда прекрасные, а теперь потрепанные нелегким путешествием корабли входили в залив, осторожно приближались к песчаному берегу - узкой гавани среди белых скал.
Сварт почувствовал, как под днищем корабля что-то скрипнуло, и его прочный деревянный корпус подскочил на невидимом препятствии. Неважно! Если все пойдет, как он надеется, то переселенцев больше не потянет плыть в дальние моря. Они найдут здесь свой дом!
Когда "Владычица Волн" мягко ткнулась носом в берег, Сварт подхватил на руки сына и вместе с ним первым прыгнул на землю. Не удержался на ногах, припал на одно колено, затем на глазах у всех поцеловал влажный от морского прибоя песок, на котором кое-где росла редкими кустиками трава. Родослав повторил за отцом, недоумевая, для чего это нужно. Когда Сварт поднялся на ноги, в глазах его стояли слезы.
- Приветствую вас, Боги Холодных Земель, что привели нас сюда! Приветствую тебя, Приморская Земля! К тебе прибыли твои чужеземные дети. Прими нас как свой народ!
Гром не ударил над их головами. Ни земля, ни небо не отверзали уста, чтобы изречь свою волю. Только солнце засияло ярче, словно улыбнулось. Да ветер покачнул ветви больших деревьев, зашелестел в камышах. Да еще Аэрин, вспорхнув, покружила над головой Сварта и уселась на вершине высокой скалы, словно там всегда было ее законное место.

[Convollar]

Трогательно, особенно последний абзац. Конечно, ветер был не простой, если бы он не гнал корабли, переселенцы бы просто погибли от жажды. Пусть не все, но многие.

Не очень вкусная, смешанная с морской, вода показалась измученным жаждой путешественникам напитком Богов.

Ещё бы! После такого плавания. Вообще удивительно, как они доплыли до этой земли, но видно, так было суждено. Спасибо, эреа Артанис.

[Карса]

Вот и добрались! Теперь обжиться. Непростой это ветер, и буря неспроста. И помощь, и испытание от местных богов. Очень сочные картины морского путешествия. Спасибо, эреа Артанис!

[Артанис]

Благодарю, эрэа Convollar, эрэа Карса!

Трогательно, особенно последний абзац. Конечно, ветер был не простой, если бы он не гнал корабли, переселенцы бы просто погибли от жажды. Пусть не все, но многие.

Не очень вкусная, смешанная с морской, вода показалась измученным жаждой путешественникам напитком Богов.

Ещё бы! После такого плавания. Вообще удивительно, как они доплыли до этой земли, но видно, так было суждено. Спасибо, эреа Артанис.

Что ветер не простой, об этом его Хозяин говорит еще в прологе. И помощь для них, и испытание. Чтобы обрести новую родину, они должны себя показать достойными ее.
Люди вообще выносливы. Тем более - если им есть ради чего терпеть.

Вот и добрались! Теперь обжиться. Непростой это ветер, и буря неспроста. И помощь, и испытание от местных богов. Очень сочные картины морского путешествия. Спасибо, эреа Артанис!

Теперь у них все впереди! Поглядим, что ждет их в новой стране. По их времени, это все равно что высадка на Луну или на Марс!

Глава 2. На новой земле
Шатко ступая, не сразу освоившись на твердой земле, путешественники делали первые шаги по своей новой стране. Одни, как и Сварт, не могли сдержать волнение, трогали землю руками, разувались и шли босиком, не в силах поверить, что под их ногами настоящая земля, куда они так стремились. Другие прыгали на берег весело, с дружными криками.
- Мы вернулись! - к Сварту подбежал Талос, дружески толкнул его в плечо. - Гляди, здесь все, как и было: те же скалы стоят, и река, и лес.
И впрямь, это казалось удивительным, столько всего необычного произошло за несколько лет после того, как открыли Холодные Земли, что даже их собственная родина перестала существовать!
- Здесь ничего не изменилось, - задумчиво проговорил Сварт, глядя на вершины далеких гор, окутанные голубой дымкой.
На берегу собирались люди. Моряки и "гости" двадцати одного корабля - более двух тысяч человек. Только когда такая толпа собирается вокруг, осознаешь вполне, как это много, и что такую массу людей следует где-то разместить, прокормить, одеть.
- Кажется, наши заботы только начинаются, - заметил Ганд, распоряжавшийся разгрузкой кораблей.
Сварт кивнул, вспоминая, как руководили Жрецы, когда переселенцы, спасшиеся из Погибшей Земли, прибыли в колонии. Хотел он или нет, но приходилось обращаться к их опыту. Он обязан позаботиться о своем народе не хуже, чем те, от кого ушел. Иначе ни к чему было стремиться в дальние края.
И он принялся вместе с другими мужчинами разгружать корабли. Весь нехитрый скарб переселенцев переносили на берег, подальше от воды, складывали так, чтобы каждый нашел свое. Вроде бы, не так уж много имущества у скитальцев, три года мыкавшихся без пристанища. Кое-какая одежда и домашняя утварь, в основном самая простая, потому что сделана в походных условиях. "Когда отдохнем, будем снова делать прочные, красивые вещи, пока не все навыки забылись", - пообещал себе Сварт.
- Все, все собирайте! Ни веревки, ни гвоздя не оставьте здесь! На берегу все пойдет в дело! - распоряжался он, обхватив руками тяжелый ларь.
И немногочисленным было имущество странников, а на берегу складывали целые горы. Среди них были предметы, взятые когда-то с собой еще из Погибшей Земли, пережившие все бедствия.
Корабли вытягивали на берег, освобождали от всего, что могло пригодиться поселенцам на твердой земле, так что от них оставались одни голые остовы. Дерево кораблей было попорчено морским червем, днища разбиты подводными камнями. Рассохшиеся, скрипящие на ветру, корабли умирали, исполнив свою задачу - доставив людей в Холодные Земли. Сварт бережно коснулся ладонью лица деревянной статуи, украшавшей нос "Владычицы Бурь".
Не обошлось без забавных случаев. Когда вытаскивали на берег "Яркую Звезду" кормчего Атала, корабль накренился на левый борт и врезался в корму стоявшего впереди "Кусающего ветер", который в это время разгружали. Дерево угрожающе затрещало. Люди испуганно отскочили, а кормчий "Кусающего ветер", Вирт, с кулаками набросился на Атала.
- И что ты за неуклюжий тюлень такой?! Тебе что, места мало на новом берегу? Погляди, что стало с кормой "Кусающего ветер"! Это же не корабль, а дрова!
Атал слегка опешил, а затем неуклюже стал отбиваться, под дружный смех собравшихся. После пережитых испытаний всем нужно было повеселиться. Шутливая потасовка двух кормчих привлекла куда больше внимания, чем могла бы в другое время: люди раскатисто хохотали, хлопали себя руками по бокам и по коленям, бросив все вещи, хватались за борта и друг за друга, и хохотали, так что слезы выступали на глазах. Даже самые сдержанные широко усмехались, присоединившись к общему веселью. Грубым мужским голосам заливисто вторили женщины и дети.
Наконец, отсмеявшись, снова принялись за свои дела. Некоторые из переселенцев, рассматривая лежащую перед ними страну, уже мечтали, как устроят жилье на новом месте.
К Сварту подошла его сестра, Рута. На лице ее сияла улыбка, глаза блестели. Она крепко обняла брата и звонко поцеловала в щеку.
- Вот я и вижу своими глазами эту землю, о которой ты столько рассказывал, братец! Все точно как ты говорил, мне кажется, будто я здесь уже была. А правда ведь, чем-то похоже на наш Серебряный Залив... в Погибшей Земле?
- Есть немного, - отозвался Сварт, мысленно представив рядом два вида, два морских берега. - Такие же высокие скалы, только здесь они совсем белые... И естественная гавань... Только там не было реки...
- А все-таки, смоковницы и гранаты здесь не растут, - вздохнула Рута, разглядывая растущие подальше кусты.
- Не растут, - согласился Сварт. - Но мы видели в лесу дикие яблони, груши и сливы, их можно выращивать в саду. А малина, а ежевика, смородина, лесные орехи! Море и река богаты рыбой, а лес - дичью. Сейчас еще длится весна, и, если мы поскорей распашем степь, успеем вырастить хлеб уже к нынешней осени. А животные превосходно откормятся на нетронутых лугах.
Тут как раз на берег свели несколько пар привезенных с собой коров и лошадей, овец и свиней. Тех держали во время плавания в отдельных загонах, со связанными ногами. Часть животных погибла в плавании от тяжелых условий и от жажды, которую не могли выносить, в отличие от людей. Те, что уцелели, теперь двигались с трудом, выглядели пришибленно. Но водопой и вид свежих обильных пастбищ постепенно возвращали им силы. Громко лаяли собаки, радуясь, что могут, наконец, бегать по твердой земле, и без всяких ограничений. Один пес прыгнул в реку и поплыл, взбивая лапами брызги.
Пример собаки передался людям. Всем захотелось поскорей освежиться, смыть с себя грязь и морскую соль.
Сварту и самому этого хотелось, когда он глядел сквозь густые заросли камышей на прохладную гладь реки, которую, побывав здесь, назвал Светлой. День был жарким, а его туника стала жесткой от пропитавшей ее морской воды. Сбросив ее, он взял из оставшихся запасов засохшую лепешку, потому что прочее еще меньше годилось в подношение Духу Реки.
- Прими в дар, Хозяин или Хозяйка Светлой реки. Разреши нам купаться и ловить рыбу в твоих водах. А я обещаю за себя и за свой народ жить с тобой в добром соседстве, не брать лишнего, не сквернить твоих владений.
Проговорив так, опустил лепешку в воду. Та, не булькнув, пошла ко дну, настолько высохла. Склонившись над водой, Сварт разглядывал мелькавших в воде серебристых рыбок, водяных жуков, копошившихся на дне, камешки на белом песке. Вдруг все водяные жители бросились врассыпную, и из-за кустика темных водорослей всплыла рыбина покрупнее. На песчаном мелководье все было видно так хорошо, будто Сварт сам оказался там, среди рыб.
Пока он так смотрел, наклонившись над рекой, его сын подкрался сзади и прыгнул отцу на спину.
- Вот и я! Возьми меня купаться! - воскликнул он.
- Возьму, возьму! Разве ты в чем отстанешь от меня? - подняв ребенка высоко над головой, Сварт нырнул в воду, ногами нащупывая песчаное дно.
Вода в Светлой реке, бегущая с горных ледников, была холодней, чем привыкли купальщики, уроженцы жаркой страны. Но как приятно было смыть с себя грязь и морскую соль долгого путешествия! По всей реке стоял плеск, визг, неудержимый смех: то кто-нибудь нырнет и выпрыгнет, испугав другого, то неожиданно плеснет водой в лицо. Поближе к берегу, в камышах, купались женщины, полоскали одежду, разбирали свои длинные волосы и мыли их в воде, до тех пор как в них точно не осталось ни крупинки соли, а это заняло немало времени!
Выкупавшись, разложили одежду на нагретых солнцем камнях, чтобы сохла поскорей. Маленькая Ильва бегала, хохоча, по сохнущей одежде босиком, а мать никак не могла поймать расшалившуюся дочку.
К ним подошла Арилия об руку с Нерисом. Молодая женщина еще выглядела изможденной после недавнего плавания. Но свежая вода и земля под ногами вернули ей силы. Арилия гордо улыбалась, показывая уже выступающий под легкой туникой живот.
- Вот мы и дома! Здесь родится наш сын или дочь!
- Арилия, как я рада! Ведь это будет первый ребенок, рожденный в Приморской Земле! Пусть Боги тебе пошлют легкие роды и здорового младенца! - воскликнула Рута, вспоминая, как сама родила дочь в пути, в горной пещере, меж тем как ее муж и брат в это время сражались со злобными дикарями.
Арилия будто угадала ее мысли.
- Только бы не пришлось больше уже никуда переселяться! Хватит с меня скитаний на всю жизнь. Хочу здесь остаться, растить детей. А на корабль больше никогда не взойду, лучше останусь здесь одна! - протянула она тоном бывшей избалованной красавицы.
- Не останешься одна, я с тобой буду! - пообещал Нерис, взяв жену за руку.
Только что искупавшийся Сварт, выйдя на берег, услышал окончание их разговора. Он пообещал твердо, давно все решив:
- Мы еще не осмотрелись толком в здешней местности. Но скорее всего, останемся тут, у Белых Скал. Здесь есть все, что нам нужно для жизни, а страны этой мы все равно не знаем. Да и вряд ли кто захочет уезжать. Каждый из нас мечтает о настоящем доме, о своей земле.
Эти слова Сварта услышали несколько мужчин, которых тоже волновало окончательное решение. Вокруг них стали собираться и другие. Теперь они, даже моряки, горячо поддержали вождя.
- Правильно! Хватит с нас кораблей! Никуда не пойдем больше!
- Земля надежнее! Лучше растить хлеб да пасти овец.
- А кто по морю скучает, пусть построит лодку и ловит рыбу!
- Трижды с Морским Царем не шутят, братья! - суеверно заметил Талос. - Он нас пощадил, когда сокрушил Погибшую Землю. Пощадил теперь, в пути. Хватит искушать судьбу, не хочу больше даже видеть кораблей!
Сварт обвел своих спутников пристальным взором.
- Вы решили серьезно? Вас не потянет снова в море, когда отдохнете?
Но на лицах тех, кого он спрашивал, при мысли о море читался один лишь страх.
- Только не при нашей жизни! Довольно мы натерпелись. Хватит с нас бурь, и штилей, и жажды, и изнурительной гребли! Мы начнем новую жизнь здесь, в Приморской Земле, не пойдем больше в коварное море!
Сварт чувствовал одну из тех минут, что навсегда определяют будущее людей и целых народов. Сейчас нужно было нечто знаменательное, чтобы люди осознали свой выбор, и так, чтобы он сделался дорог им.
- Если вы решили, мы сегодня же простимся с нашим прошлым! Сожжем корабли, что принесли нас в Приморскую Землю. Если когда-нибудь наши потомки захотят выйти в море, они, уж конечно, построят новые.
На одно мгновение каждый из переселенцев, особенно бывшие моряки, все-таки задержал взор на кораблях, так долго служивших им. Но все почти без сожаления отвели глаза.
Ганд высказал то, что у многих других еще вертелось в голове, не сформировавшись в настоящую мысль:
- Ты, Сварт, нашел для нас Холодные Земли, увлек обещаниями нового прекрасного края, а теперь привел нас сюда. Мы видим, что эта страна и вправду прекрасна и уютна, выглядит полной жизненных благ. Здесь я готов остаться с моей семьей, как и большинство из нас. И за все это мы благодарны тебе. Только ты можешь и дальше оставаться нашим вождем, как был до сих пор. Тебе благоволят Боги Холодных Земель, что привели нас сюда. Твое слово остается решающим.
Так Сварт был избран вождем поселенцев в Приморской Земле.

[Convollar]

Три года скитаний - это очень много. Конечно, просто ощутить под ногами землю - уже счастье. Тем более нетронутую землю, но почему ничего не изменилось на этой земле? Словно она спала и ждала пока её разбудят? Так или иначе, всё ещё впереди, и хорошее и не очень. Спасибо, эреа Артанис.

[Артанис]

Спасибо Вам, эрэа Convollar!

Три года скитаний - это очень много. Конечно, просто ощутить под ногами землю - уже счастье. Тем более нетронутую землю, но почему ничего не изменилось на этой земле? Словно она спала и ждала пока её разбудят? Так или иначе, всё ещё впереди, и хорошее и не очень. Спасибо, эреа Артанис.

Они надеются, что эта земля по-настоящему станет для них родной. Хочется верить, что так и получится.
Ничего не изменилось - по сравнению с Погибшей Землей, которая за это время вообще перестала существовать. Приморье хотя бы на месте стоит, это уже немало для них. А не так, чтобы тут вовсе все законсервировалось.
Все впереди, это уж точно!

В это время на речном берегу, заросшем густым тростником выше человеческого роста, послышался оглушительный треск, а затем - свирепый рев и визг. Казалось, что кто-то большой и тяжелый идет напролом через тростниковые заросли. Испуганно вспорхнули фазаны, гремя крыльями. Бросилась в сторону собака, поджав хвост.
Из тростниковых крепей выкатился вепрь, быстрый как боевая колесница. Весь черный, в корке подсохшей грязи, он мчался прямо на людей, возмущенный вторжением в его речные угодья. Впервые какие-то существа посмели беспокоить его на отдыхе, да еще шумели, как не станет ни один зверь. Старый вепрь готов был сбить с ног, пропороть клыками и растерзать любого врага. Даже крупные хищники не смели соваться в его тростниковое логово. Ему ли бояться этих, чьего запаха раньше не слышал?..
Сразу несколько мужчин выставили копья навстречу бегущему вепрю. Ходить безоружными по неосвоенной земле не следовало, и у многих были под рукой копья и дротики. И Сварт, и Ганд были готовы ударить. Вот уже рядом огромная голова зверя, белеют клыки длиной в ладонь. Маленькие свирепые глазки налились кровью, колючая холка вздыблена... Бить надо под левую лопатку. И наверняка, иначе можно не успеть...
Но первым успел метнуть копье Балинур. Никто не успел заметить его движения, но вот огромный вепрь уже лежит на боку и судорожно загребает ногами, пытаясь подняться. Но Балинур тут же добил его ударом ножа в загривок, и выпрямился, разглядывая поверженного зверя.
- Хорош вепрь! Таких большущих не было даже в царском зверинце, - произнес победитель, трогая гладкий, будто полированный, клык.
- Вепрь хорош, но и удар тоже, - уважительно заметил Ганд, глядя на копье, засевшее под лопаткой кабана.
- Зверья тут должно водиться видимо-невидимо, - добавил Балинур, довольный собой. - Я видел у реки звериные тропы, следы оленя, косули, рыси. Они здесь ничего не боятся.
Сварту сразу вспомнилось, как в первое пребывание в Приморской Земле он нос к носу столкнулся в малиннике с огромным медведем.
- Да уж! Здесь нужна осторожность. Без оружия никуда не ходить. И поодиночке не отходить далеко от становища. За детьми следить постоянно, чтобы никуда не сбежали. И пастухам придется глядеть в оба! Мы не можем лишиться скота.
- Будет легче, когда мы построим жилье и прочные ограды, - заметил Ганд, уже мысленно прикидывая, где поставить первое поселение в Приморской Земле.
- Да. Но и после осторожность не помешает. Мы просто еще не знаем, что может водиться тут.
Почувствовав, что слова его звучат слишком мрачно для первого дня, Сварт постарался смягчить их веселой шуткой:
- По крайней мере, мы убедились, что дичь здесь есть! Пойдемте скорей, узнаем, каков на вкус приморский вепрь. Балинур, ты, наверное, захочешь взять на память его голову?
- Повешу ее на стену моей будущей тростниковой или деревянной хижины, - в тон ему отозвался бывший аристократ из Погибшей Земли, совсем как его предки, украшавшие свои дворцы охотничьими трофеями.
Вепрь был самой крупной, но вовсе не единственной добычей этого дня. Охотники настреляли из луков немало уток и фазанов, рыжий Айк подколол дротиком четырех крупных сазанов. Добычу разделали, но пока не начинали готовить. Зажечь первый огонь в Приморской Земле - это было важное событие. С ним не следовало обходиться как с обычным костром на привале.
Когда все собрались в становище возле кораблей, то один, то другой из переселенцев выжидательно поглядывал на Сварта. Он знал, чего от него хотят, и почему-то скорее оттягивал эту минуту, чем гордился ею.
Наступал вечер. В небе зажигались звезды нового мира, крупные и холодные, как осколки льда. Солнце ушло на море, на мгновение окрасив полнеба алым заревом, и пропало, будто утонуло. И сразу же, без всяких сумеречных переходов, стало темно. С моря потянуло холодом.
- Отец, мне холодно! Я совсем замерз! - жалобный голос маленького Родослава вывел из размышлений вождя перселенцев.
Сварт набросил сыну на плечи его теплый плащ, а потом достал кремень и огниво из висевшего на поясе кожаного мешочка. С силой ударил их друг о друга и высек искру. Она упала на сухой мох, тот задымился и тут же вспыхнул яркими языками пламени. Они перебежали на приготовленную для них груду сухих сучьев, весело затрещали. И вскоре на морском берегу вспыхнул большой костер, дающий переселенцам и свет, и тепло. Женщины сразу стали жарить на нем мясо, печь лепешки из остатков взятой с собой муки. Но лишь после того, как Сварт, протянув руки над разгоравшимся костром, торжественно проговорил:
- Сегодня родился первый огонь Приморской Земли! Пусть он горит всегда в очагах ее жителей. Пусть согревает их и защищает от диких зверей и злых духов, пусть готовит им пищу и указывает путь! Прошу вас, Боги и могущественные духи Приморской Земли, сберечь наш огонь, потому что здешний край холоден без него. И пусть Ваше благословение живет во веки веков в каждом очаге наших потомков!
Огонь разгорался все жарче, и те, кто сперва подсел ближе, чтобы погреться, теперь отодвигались в сторону. Уже витали упоительные запахи приготовленной пищи, и голодные поселенцы сглатывали слюну, ожидая, когда поджарятся мясо и хлеб.
Весь окружающий мир стал еще чернее, но зато вокруг большого костра образовался широкий круг света, в котором сидели люди и животные. Здесь было светло, почти как днем, и огоньки пламени отразились в глазах людей. А немного поодаль крутобокими черными чудовищами вырисовывались очертания кораблей. Они доставили поселенцев в Приморскую Землю, и больше не были нужны.
Сварт поднялся на ноги и взял в обе руки по факелу. Подошел к высившейся впереди "Владычице Волн", поглядел на украшавшую ее фигуру. Неподвижная, отслужившая свое, она уже не поражала сходством с Трайей. Просто дерево, из которого ушла душа.
Размахнувшись, он бросил факел на палубу "Владычицы Волн". Просоленное морской водой дерево долго шипело, но наконец, огонь высушил его, и корабль превратился в еще один огромный костер. А Сварт с факелами в руках поджег и остальные корабли, один за другим. Огромное, сыплющее искры зарево поднялось до неба, заплясало на морских волнах.
- Какой высокий огонь! Его, наверное, видно на другом берегу моря! - воскликнул, хлопая в ладоши, юный Илиан.
Корабли горели, обугливались и обращались в пепел. И вместе с ними сгорало дотла прошлое переселенцев. Они, конечно, будут до конца жизни носить в себе Погибшую Землю и годы скитаний. Но их дети и те, что родятся здесь, будут всецело принадлежать Приморской Земле, а она - им. Если только ее Боги будут к ним добры.
И вновь Сварт выразил словами то, о чем думали многие другие.
- Прими нас, Приморская Земля: ее небо, вода и плодородная почва, море и лес, степь и горы! В тебе наша надежда. Сегодня ночью мы сожгли последнюю связь с прошлым, чтобы полностью принадлежать тебе, Приморская Земля!
Полыхал огромный костер! Вдалеке негромко плескали, будто вздыхали, волны. Другого отзыва Сварт не получил. А ведь он знал, как и все люди, что окружающая природа изменчива и многолика, что она вся населена, помимо дикий зверей и птиц, загадочными и могущественными существами, то похожими на людей, а то совсем непохожими, со своими собственными понятиями, не всегда ясными людям. Трайя говорила ему, что некогда люди свободно разговаривали с тайными силами. Но а здесь как обратиться к ним, чтобы они отозвались и поверили, что переселенцы предлагают им дружбу?  Наверное, Жрецы знали бы, что делать. Потому-то люди, которых они вели, ни разу не встречали несчастливую, неприветливую землю. Но им было достаточно, что они умеют заклинать духов, а непосвященных людей ничему такому не учили.
Вернувшись к костру, вождь решил посоветоваться с наиболее надежными людьми.
- Может быть, из вас кто-нибудь слышал, как осваивали Погибшую Землю ее первые жители, какие ритуалы у них были приняты? Может, хоть в какой-нибудь песне это упоминалось? - настойчиво переспросил он.
Вопрос был обращен главным образом к Ганду, но тот удрученно покачал головой. Бывший храмовый военачальник знал немало тайных дел, но о том, что было до самих Жрецов, они ни с кем не делились.
Неожиданно помог Балинур.
- В нашем роду с самых первых времен известно предание, как мой прародитель Рунгия, первым придя на берега Данаи, умилостивил духов. Сперва поделился с ними пищей, затем нашел скрытые места силы и узнал, где уместно проводить священные обряды. После этого, придя в самое святое, заповедное место, мой пращур обратился к Богам, и они услышали его. Так говорит легенда, а ее записали через тысячу лет после первого заселения. До того дна передавалась устно, от предков к потомкам.
Сварт с чувством поблагодарил его, под себя подумав, что и высокомерие потомков древних родов может оказаться полезным. Те, гордясь заслугами своих предков, тем самым сохраняют память, живую связь между прошлым и будущим.
- Опыт твоего предка нам очень поможет, Балинур. А что он говорил Богам?
Потомок знатного рода удивленно взглянул на собеседника.
- Что пришло ему на ум и в сердце, то и говорил, должно быть! Это же было так давно. В те времена каждый мог обращаться к Богам своими словами. Тогда еще не было посредников, обязательных заученных обращений.
А Сварт об этом и не подумал! Ведь и Трайя когда-то говорила ему, что в древности люди свободно разговаривали с Богами.
- Мы теперь, вроде бы, вернулись к обычаям далеких предков, можем перенять у них свободу речи. У нас здесь не осталось никого, кто укажет, "как надо".
- А как искать места силы, ты уже знаешь? - поинтересовался Ганд, возвращая своего вождя и родственника с небес на землю.
Сварт запнулся на полуслове.
- Не знаю пока. Я тут и обычные-то места не успел в прошлый раз изучить как следует. Разве что мне дадут понять?..
И он в очередной раз тяжело вздохнул, подумав о Трайе. Как же несправедливо рано ушла она от него! Если бы она сегодня ступила на берег Приморской Земли, у этого края не нашлось бы от нее тайн. Она бы всегда знала точно, что лучше для поселенцев. Но она ушла, хотя была так нужна ему и их сыну. Сварт слышал, как Родослав по ночам все еще зовет мать.
Но ее - мудрой, почти всеведущей, - больше не было. Придется ему, кузнецу из Погибшей Земли, кормчему сожженного корабля, самому определять путь в своей новой стране.
С большого дерева, возле которого они стояли, слетела Аэрин и селе на плечо хозяину. Яркий свет костров мешал соколице спать, она щурила свои золотые глаза, щелкала клювом над ухом Сварта. Тот, чтобы успокоить, погладил птицу по шее и спине, покрытой тугим гладким оперением.
- В чем дело, Аэрин? Ты что-то знаешь, да? Хочешь мне о чем-то сказать? - Сварт спрашивал совершенно серьезно, не раз убеждаясь, как много может сделать его ручная соколица.
Та подалась грудью вперед, точно собиралась взлететь, но не взлетела, а лишь негромко крикнула, вперив сверкающий взор в глубину леса. Снова погладив ее, Сварт почувствовал, что все мускулы птицы напряжены, даже перья шевелятся.
- Возьму тебя завтра с собой. Может, хоть ты поможешь найти эти места силы? - спросил он у соколицы, почти уверенный в своей внезапной догадке.
Та потерлась головой о его подбородок, точно кошка. Спутники Сварта могли бы рассмеяться такой картине, но они глубоко уважали Аэрин, показавшую им путь в Холодные Земли.
- Завтра мы отправимся их искать. Не годится народу жить на новом месте без Высшего покровительства, - произнес Сварт, возвращаясь к общему костру.
Вождя тут же усадили на почетное место, дали в руки хорошо прожаренную, сочную кабанью лопатку. Только сейчас почувствовав, насколько проголодался, Сварт принялся обгрызать ее.
Многие люди, сидя на корточках, покачивались, будто опьянели от сытости и усталости. Кое0кто уже спал, завернувшись в плащ. Немного в стороне группа моряков, провожая увлажнившимися глазами догорающие корабли, тянули старую морскую песню о "Корабле, нашедшем последнюю гавань".
Свартом тоже постепенно овладела усталость. Он улегся на прогретую костром землю и, чувствуя, как слипаются глаза, сказал стоявшему на страже Ганду:
- Смени стражу, не мучайся всю ночь... А назавтра пошли людей добывать пропитание. Пусть охотятся, рыбачат, коренья выкапывают, но не поодиночке. И за строительство беритесь! Если я не вернусь, ты будешь вождем.
- Конечно, но ты вернешься, и сам распорядишься обо всем, - твердо отвечал Ганд, вглядываясь в ночную тьму, с копьем в руках.
- Но Сварт уже не расслышал его ответа: он сразу же уснул.
Долго, почти всю ночь горели на берегу корабли. Видя необыкновенно яркий свет, чуя запах дыма, неодумевающе шарахались в сторону дикие звери. Никогда еще так сильно не разгорался огонь - ни в степи, ни в лесу, ни возле моря. Огонь мог появиться, только если Хозяин Громовой Секиры метнет молнию в буйном удальстве и не успеет погасить ливнем. Тогда мог случиться пожар, это было страшно, от него спасалось бегством все живое. Но здесь огонь горел все на одном месте, к тому же, там и гореть-то было нечему, а это сбивало с толку. И дикие звери, бродившие по ночам, не спели приблизиться к жгучему чудовищу, хотя чуяли близкие запахи добычи. В степи всю ночь носились какие-то быстроногие существа, так что земля дрожала от их топота. Затем послышался более тяжкий топот и трубный рев животного, видимо, идущего к реке. И вдруг поодаль зарычал лев, и все прочие ночные голоса смолкли. Только домашний скот переселенцев испуганно метался, а собаки жались поближе к людям и спасительному огню.
Видя необычное зарево на морском берегу, даже самые могучие дикие звери смутно ощущали, что им больше не властвовать безраздельно над Приморским краем. Вместе с огнем на их землю вторглась новая сила.