2.
Вечернюю стражу нёс Киттан, и на посту он, конечно, не спал. Такого у людей, служивших барону Венделлу, не водилось. Потому что здесь за подобное на первый раз просто секли нещадно – да так, что некоторые и помирали, – а на второй даже не трудились резать глотку: просто выгоняли с голой задницей в лес. Зимой хорошо – замёрзнешь быстро, а уж летом либо сам топись в ближайшей речке, либо дожидайся, пока тебя «лесники» или просто местные крестьяне найдут. У них в руках так легко не помрёшь.
Незваный гость подбирался к замку со стороны речки, но, похоже, тихарился не от стражи, а от тех, кто мог заметить его со стороны. И был один. А когда постучался в дверцу потерны, Киттан его уже и узнал. Но всё равно на всякий случай позвал сержанта, без разрешения не пустил.
Этот тип бывал здесь уже несколько раз, правда, по имени его при Киттане никто не звал, звали Щуром, а чаще просто «эй, ты», как и прочих местных. Сегодня он щурился больше обычного, а пробираясь потерной аж дрожал и вертелся – то ли напугал его кто, то ли что-то важное узнал. Киттана сержант прихватил с собой, оставил на посту сменщика. Тоже, видно, решил, что дело наклёвывается.
По дороге сержант его, правда, погнал за своим арбалетом, так что большую часть допроса Киттан не застал, а выспрашивал барон шустро. Когда Киттан пришёл, все уже шебуршились, подтягивая ремни, расходясь за оружием и возвращаясь назад, а барон при помощи слуги проворно облачался в облегчённый доспех для пешего боя и давал последние указания:
- Больше брать живьём! А то я знаю я вас, паршивцев, порубите в такое, что и не допросишь толком. Этого запереть до моего возвращения!
- Ваша милость, да как же?..
- Посидишь, не переломишься. Округу мои люди знают, до места доведут, если ты не набрехал. А пошлёшь нас попусту, или, избави боги, в засаду – как раз и подождёшь здесь беспокойной смерти.
С чего такая суматоха, Киттан догадался, когда услышал переходящее из уст в уста слово «Рассвет». И мигом сообразил, что не про завтрашнее утро речь. А Щур-то и впрямь шустрый малый, раз сумел выследить предводительницу мятежников. Вот, значит, кого «брать живьём»… Киттан на всякий случай тоже подтянул ремень с коротким мечом, скрывая от окружающих пробравшую его дрожь. Дело нелёгкое. Он уже видел Рассвет в бою и совсем недалеко от себя. Хрен редьки не слаще: попытаться взять её живой – верная смерть, убить – вызвать гнев барона. Одна надежда, что выпадет это на долю воинов поопытнее и с оружием получше, чем у него. Пусть, вон, сам барон и берёт, если настолько лих. Киттан прикусил губу и невольно огляделся, удостоверяясь, что не ляпнул это вслух.