Благодарю, эрэа
Карса, эрэа
Convollar! 
Недолго Мечеслав побыл князем. Думаю, выгонит его всё же Предраг. Интересно, смерть отца Мечеслава и правда неестественна или это боярская выдумка? Хорош был Мечеслав на своём месте. А вот что теперь будет? Ведь изгнанником стать может.
Описание отдыха на природе как всегда прекрасно.
Спасибо, эреа Артанис.
Если даже так и произойдет, смирится ли на этом Мечеслав? Думаю, что нет. Жажда власти в нем уже пробудилась.
Насчет смерти отца Мечеслава - не знаю. Мне тоже не все известно о своих героях; это один из вопросов, на которые не будет ответов. Во всяком случае, доказательств насильственной смерти ни у кого не было, один лишь пресловутый принцип "Ищи, кому выгодно".
Мечеславу труднее будет, конечно, теперь.
Так разве не мог он ради власти опоить брата медленно действующим ядом?
Вот это уже о многом говорит, в смысле о Мечеславе, как о возможном правителе. Поверить в то, что всего лишь могло быть, без всяких доказательств.
Мечеслав, конечно, хороший воин, да и народ любит, чтобы князь был всем хорош - и лицом и телом и воинской славой. Вот о таких вещах, как умение ещё и думать головой, обычно забывают. Мечеслав уже первыми своими распоряжениями в Яргороде поставил себя в зависимость от бояр.
А вот Бранимир уже умеет здраво оценивать и ситуацию и советчиков-доброжелателей.
Княжичу Бранимиру не хотелось ехать. Он думал, что после разорительного мира с соседями неуместно ехать развлекаться, будто ничего не случилось. Кроме того, его настораживало льстивое внимание некоторых бояр, убеждавших его отца "прежде всего позаботиться о своем драгоценном здоровье и развеять на охоте все огорчительные мысли". Своими медоточивыми речами они просто выпроваживали князя из города.
Это очень ценное качество для правителя.
У Мечеслава много превосходных качеств. Будь это произведение несколько более романтически направленным - и в его герои лучше всех годился бы он; у него для этого есть все нужные качества: красота, сила, выдающаяся отвага, а впредь - еще и необычная судьба добавится, в комплекте. Только вот как это сочетается с качествами правителя? Во всяком случае, он многого не предусмотрел. Иначе имел бы шанс удержать власть.
Впрочем, великим воином и великим политиком сразу быть затруднительно, если учесть, что эти качества и по отдельности-то не так уж часты. Мечеслав не принадлежит к числу исторических титанов, заслуги которых помнят и спустя века. Зато современники вполне могут еще много чего услышать о его подвигах.
Бранимира, надеюсь, также найдется за что вспомнить со временем. Но от него пока еще ничего не зависит, он втянут против воли в это противостояние родственников. Посмотрим, как будет реагировать дальше на то, что произойдет!
Высокие, украшенные медным литьем, ворота Яргорода распахнулись, и из них, пришпорив коней, рванулась вперед вооруженная рать. Впереди всех мчался на золотистом степном коне витязь в алом плаще, бьющемся за его плечами, как языки пламени. Над его головой развевалось на ветру знамя Яргорода - могучий дуб, тянущийся к солнцу, на алом поле.
При виде знамени князь Предраг Келагастич яростно заскрежетал зубами.
- Что я вижу! Ему хватает наглости поднять знамя Яргорода! - и он подал знак воину снова протрубить в рог. И над полем прогремел могучий дикий клич, от которого мурашки бежали по коже даже у опытных воинов.
Затем, по велению князя Предрага, глашатай выехал вперед и громко прокричал:
- Мечеслав, сын Громобоя! Тебе дается время, чтобы покинуть Яргород навсегда! Откажись от всех притязаний, и спасешь свою жизнь и жизни поверивших тебе дураков!
Витязь в алом плаще, услышав эти слова, натянул поводья так, что его конь взвился свечой. Затем, пришпорив его, вынесся вперед и крикнул звучным, как труба, голосом, который услышали все:
- Я - законный князь, по крови и по выбору яргородских жителей! Я не отступлюсь от своего наследства, пока жив! Яргород мой!
Войско Мечеслава было гораздо меньше, чем у его дяди. Но эта немногочисленная рать, услышав ответ своего предводителя, вся воодушевилась, под стать его горделивому облику. "Князь Мечеслав! Князь Мечеслав!" - яростно закричали они, вздымая мечи к небу - прося у богов благословения.
Золотистый блеск восходящего солнца вспыхнул на клинках воинов Мечеслава, и разбился тысячей бликов, как на поверхности воды, так что больно было глядеть.
В ту же минуту оба войска стали быстро перестраиваться, готовясь к бою.
Княжич Бранимир, находясь под надежной охраной лучших воинов, видел со своего серого коня все, что происходило вокруг. Он не мог отвести глаз от воинов, готовых к смертельной битве, и на душе у него было тоскливо и смутно. Вот они, яргородцы, стоят под стенами своего родного города, который должны почему-то отбивать у таких же яргородцев... Скачут во все стороны всадники, вздымая тучи пыли, слышатся голоса военачальников, строящих полки. Совсем скоро земля обагрится свежей кровью. И добро бы вражеской, каких-нибудь лугийцев или команов. Но нет - земляки усердно готовились убивать земляков, только потому что дядя с племянником не поделили власть. У многих воинов, пришедших с Мечеславом из Красного, в Яргороде родня и друзья, а другие и вовсе прожили жизнь на одной улице с нынешними противниками. Да и сам Мечеслав, как ни крути, близкий родич яргородскому владетелю; так почему они с отцом не могли решить дело миром? Бранимир внимательно разглядывал Мечеслава - красивого, отважного, дерзкого, как сокол, древнейший знак всех сварожан. Сейчас он понимал, за что тот приглянулся яргородцам. Княжич и сам невольно залюбовался своим мятежным родичем, искренне сожалея, что им не суждено быть настоящими братьями.
Передние ряды воинов надвинулись друг на друга, сшиблись, схлестнулись. Засвистели стрелы, и тут же воины подняли высокие алые щиты, прикрывая себя и коней. Казалось невероятным, когда они успевают обороняться и нападать, править конем и орудовать копьем либо мечом. Однако опытные воины проделывали все это, казалось, даже не задумываясь о последовательности действий.
Бранимир вновь увидел Мечеслава: тот, как вихрь, мчался во главе своего отряда, рубясь с наседавшими княжескими воинами. Вот двое догнали его, попытались остановить. Он изящно, отточенными взмахами клинка рассек одного, затем другого. За ним следовало мятежное войско, вдохновленное успехами своего вождя.
На мгновение княжич прищурил глаза, чтобы не видеть потоков льющейся крови. "Боги, молю вас: сделайте, чтобы яргородцы не убивали яргородцев!" Затем заставил себя снова смотреть. Иначе могут подумать, что ему очень страшно, а это не так. То есть страшно, конечно, но не за себя.
В те несколько мгновений, что княжич не видел битвы, там многое произошло. Вокруг все больше устилали землю тела убитых и раненых. Доносились вопли и хриплые стоны. Где-то непрерывно, на одной ноте, истошно ржал конь, раненый пикой. На побоище было жутко глядеть. У Бранимира судорожно сжало горло, и он испугался, что сейчас, как в детстве, начнется приступ удушья. Но он усилием воли преодолел его. Сейчас было никак не время позорить себя перед всей Яргородщиной. Юноше казалось, что даже в бешеном столкновении все слышат, как стучит его сердце. Но он не отводил глаз. Больше он ничего сделать не мог, окруженный плотным кольцом воинов, позади сражавшихся полков. Только глядеть на кровавое исступление битвы, не отводя глаз. И вдруг осознал, что правой рукой судорожно сжимает рукоять меча, хоть ему и не с кем было сражаться.
В какой-то момент княжич разглядел своего отца, в покрытых пылью и брызгами крови доспехах. Князь Предраг Келагастич словно бы вынырнул из-за спин более рослых воинов, окинул строгим взором охрану сына, сделал им знак сомкнуть щиты. Затем, преодолевая грохот сражения, крикнул воеводе Зорану, командующему левым крылом княжеской рати:
- Как Мечеславко вперед вырвется, тогда дайте слабину, пропустите его и отрежьте от войска! А там - на аркан его, и в плен!
Зоран, кивнув, повел отряд в обход, берегом впадавшей в Искру речки Белой. А Бранимир невольно вновь поискал взором Мечеслава. Его высокая фигура и алый плащ заметны были даже на поле боя. Он только что поймал на щит сразу три копья, и, выдернув одно из них, метнул обратно, сшибая с коня княжеского воина. Тот схватился за грудь и упал, захлебываясь кровью. А Мечеслав, обернувшись к своим, крикнул, видимо, что-то ободряющее.
Больше Бранимиру некогда было выискивать его, ибо мятежники прорвались в тыл и обрушились на его охрану. Мелькнул где-то рядом лисий оскал боярина Владислава, а больше княжич ничего не видел за плотной стеной сомкнувшихся вокруг щитов. Он вдруг оказался внутри маленькой крепости, как улитка в своей раковине. Только видел, как то и дело вздрагивают ее прочные дубовые стены. И слышал звуки битвы, придвинувшиеся совсем близко. Лязгало железо, хрипели кони, выдыхали тяжело, с натугой, бившиеся изо всех сил воины. Страх не ушел, но голова у юноши была ясной. И внезапно он понял, что, если его возьмут в плен, то Мечеслав или его советники смогут продиктовать отцу любые условия, вплоть до отречения от престола. И сейчас лучшие яргродские воины бьются насмерть, защищая его, княжеского наследника.
"А от меня на поле битвы толку ниикакого!" - с горечью подумал княжич. - "Ничего не могу сделать для нашей победы, только мешаю. Собеслава не взяли сюда, отправили в вотчину. А меня отец взял с собой, а теперь, того и гляди, из-за меня будет разбит".
Но эта мысль вызвала в нем решительный протест, и он мысленно пообещал себе, если враги прорвутся за стену щитов, заколоться своим мечом, но не стать орудием в их руках.
Лошади топтались под ними на твердой земле, крепость из щитов все время двигалась, но не падала. Княжич видел алые полоски крови, ползущие по металлу доспехов, по твердой древесине. И ненавидел себя за то, что ничем не может им помочь.
Вдруг качавшийся перед ним высокий щит затрещал и распался прямо перед ним. И Бранимир увидел, как опытный сорокалетний Горазд, некогда учивший его бою на мечах, отбросил бесполезные обломки щита и схлестнулся врукопашную с могучим воином, вооруженным секирой.
Да только ненадолго. Всего один взмах секиры - и Горазд свесился окровавленной головой вниз, а его правая рука, отрубленная тем же ударом, упала наземь, не выпустив меча.
Все это произошло совсем близко от оцепенело сидевшего на коне Бранимира. Он не мог ни крикнуть, ни вздохнуть. А потом вдруг в его руках оказалось копье, и он, не помня, как это вышло, чуть подался вперед и ударил им в лицо врагу, в открытый в прорези шлема глаз. Юноша не успел подумать, что делает, ему просто нужно было, чтобы враг был мертв, и он уже не видел в нем подобного себе. Он увидел, как тот, с копьем в глазнице, повалился назад, а в следующий миг его стражи сомкнули ряды, милосердно скрыв от княжича зрелище битвы. Он только услышал усиливающийся клич: "Яргород!", и устало подумал: "Кажется, все-таки наша берет. А где сейчас отец? И где Мечеслав?"
А Мечеслав тем временем разглядел в гуще битвы место, где, как ему показалось, полки его дяди бьются слабее, уступая его неистовому напору. Собрав вокруг себя воинов, он с новыми силами устремился туда, рассчитывая рассечь пополам яргородскую рать, точно клином.
Сгоряча он не заметил, что большая часть его людей увязли в битве, и не смогли поддержать его натиск. Главное - воины Предрага заколебались, они отступали, и он преследовал их, не давая передышки ни себе, ни врагу. Даже не успел оглядеться по сторонам, веря, что вот-вот в погоню втянутся и основные силы.
Летела земля под ногами, разгоряченное лицо молодого князя обвевал ветер, он же свистел в ушах, развевал его плащ. И Мечеслав не знал, сколько продолжалась неистовая скачка. Но вдруг Славомир, его тысяцкий, остановил князя.
- Государь, оглянись, где мы! Все наши остались далеко, и враги окружают нас!
Точно холодной водой окатило Мечеслава, и он понял, какую ошибку совершил необдуманно. Слева перед ним был высокий обрывистый берег Белой, чуть выше ее впадения в Искру. А с других сторон уже наседали воины князя Предрага. Город и почти все его войско остались далеко позади, с Мечеславом остались не более пяти десятков дружинников.
Точно ужаленный, он завертелся вместе с конем, стремительно прикидывая, что делать дальше. Прорваться назад, где еще можно отвоевать Яргород? Так говорило ему сердце, а глаза вместе с голосом разума говорили: "Не пытайся, пропадешь! Не видишь, сколько их? Спасай свою жизнь, и, может быть, сможешь когда-нибудь побороться за свое княжество!"
Верных князю воинов становилось все больше. Засвистели стрелы, кося спутников Мечеслава, как траву. Он видел, как рухнул пораженный тремя стрелами Славомир. Стиснув зубы, мятежный князь метался то в одну сторону, то в другую. Но ему не прорвать было заслон. Только остатки его отряда таяли, как горсть снега, брошенная в кипяток. На самом Мечеславе не было ран, и он знал, что это значит: хотят взять живым. Вот у некоторых и арканы наготове, чтобы привести его к дяде. Ну нет, не дождутся!
И, когда с ним осталось всего два десятка воинов, Мечеслав обернулся к преследователям и пустил стрелу. Она вонзилась в горло ближайшему из тех, и враги разразились яростными криками. А неудавшийся яргородский князь усмехнулся и, махнув рукой остаткам своего отряда, пришпорил коня. Тот взвился в воздух всеми четырьмя ногами и с пронзительным ржвнием прыгнул с обрыва вниз, вздымая тучу брызг. На мгновение нырнул вместе со всадником, но тут же поплыл, преодолевая бурное течение у слияния рек.
Чуть помедлив, последовали за своим предводителем и его воины. Им совсем ни к чему было сдаваться в плен, где их, скорее всего, казнили бы. Бурная вода подхватила плывущих, но сильные кони вынесли их на другой берег.
Битва у стен Яргорода завершилась полной победой князя Предрага. Мятежники сдались после того, как не за кого стало сражаться, и теперь ожидали своей участи. Князь, очень довольный собой, въехал в город, как победитель, на белом коне. Сын ехал рядом с ним, бледный и молчаливый, потрясенный всем, что довелось сегодня увидеть.
Когда они медленно проезжали по полю, видели там множество мертвых и раненых, кому еще можно было помочь. Способные двигаться сами выбирались оттуда, тяжело раненых уводили и уносили другие. Яргородские жители толпились у ворот, бродили по полю боя, выискивая своих близких. То тут, то там доносились радостные возгласы узнавания, или наоборот - поднимался плач при виде изрубленного тела чьего-то мужа, отца, сына или брата. Это поле перед Яргородом, где решился спор Предрага с Мечеславом, стали с тех пор называть "Полем Плача".
А сейчас князь, отстоявший свою власть, распорядился, с ненавистью глядя на захваченных мятежников:
- Пусть лекари помогают лишь тем, кто сражался за правое дело! Те, кто был за Мечеслава, пусть живут или умирают сами, как презренные псы!
Следовавшие за князем верные бояре, казалось, даже не верили услышанным словам.
- Как это это, государь? Они ведь такие же яргородцы! У них у всех в твоих владениях живут родные. Как будешь дальше жить рядом с их семьями? - нерешительно проговорил боярин Белотур.
Князь взглянул на родню мятежников. Они стояли понурые, потому что воины не допускали их найти на поле боя своих близких, раненых или погибших. Увидев князя, они протягивали руки с мольбой, иные женщины падали на колени. Но он проехал мимо, словно не замечал их.
- Будет несправедливо, если я уравняю своих верных воинов с изменниками, предателями! - непреклонно изрек князь Предраг, не глядя ни на кого.
Его сын зато с отчаянием огляделся вокруг. Битва была страшна, но зрелище окровавленных тел, обезображенных смертью или бьющихся в агонии, оказалось страшнее. А теперь еще отец с такой хладнокровной жестокостью обрекает их на мучения!.. Бранимир хотел его просить пощадить раненых мятежников, но понял, что при людях князь Предраг его не послушает. Может быть, во дворце, наедине, еще получится убедить его отменить решение. Но не теперь: гордость не позволит послушаться сына-подростка, да еще чтобы все об этом узнали.
И как раз тут князь Предраг обернулся к сыну с торжествующим выражением:
- Жаль, что Мечеслав ушел! Но я послал своих воинов в погоню за ним. А пока что казним его советников, главных виновников мятежа. Не стоит надолго откладывать казнь. Как ты думаешь, сын?
Бранимир коротко кивнул, чувствуя, как в груди не хватает воздуха, и понял, что все равно не смог бы сейчас выговорить ни слова.
