Расширенный поиск  

Новости:

Для тем, посвященных экранизации "Отблесков Этерны", создан отдельный раздел - http://forum.kamsha.ru/index.php?board=56.0

Автор Тема: Сполохи над Искрой  (Прочитано 9811 раз)

Карса

  • Герцог
  • *****
  • Карма: 1016
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 672
  • Грозный зверь
    • Просмотр профиля
Re: Сполохи над Искрой
« Ответ #15 : 09 Авг, 2021, 06:35:38 »

Нечего Мечеславу делать на яргородском столе. Он авантюрист, для правителя это плохо. Склонен к поспешным выводам и, что хуже, столь же поспешным действиям на основе этих выводов. Тоже плохо. Хороший воин, но хороший ли полководец - сомнительно. Слишком опрометчив. Всё же в Красном на границе с команами он был на своём месте, мне кажется. А теперь кем станет? Разбойником? И жаль его где-то, и сам виноват - думать надо. Желательно головой. Как-то дальше будут складываться отношения Мечеслава с владетельными родственниками. Может быть, Бранимир на месте Предрага сумел бы как-то договориться с ним? Впрочем, не факт. Ладно, поглядим, что дальше будет.
Записан
Предшествуют слава и почесть беде, ведь мира законы - трава на воде... (Л. Гумилёв)

Артанис

  • Герцог
  • *****
  • Карма: 3307
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 6103
  • Всеобщий Враг, Адвокат Дьявола
    • Просмотр профиля
Re: Сполохи над Искрой
« Ответ #16 : 09 Авг, 2021, 21:06:09 »

Благодарю, эрэа Convollar, эрэа Карса! :-* :-* :-*
Едва выбрался из одной авантюры, уже о другой мечтает. Смелый, честный человек, не отнять, но как правитель он для любого княжества, государства ли, просто опасен. Вот воевода бы из него неплохой получился, да и то.... То, что его в западню заманивают, он не понял.  Удивительно ещё, как он с команами справлялся, у кочевников это излюбленный приём. Нет, драться он умеет лихо, но не все битвы выигрывают удалью, да храбростью, всё-таки чаще хороший полководец выигрывает умом. А уж правитель, ещё не оправившийся от полного разгрома и мечтающий о повторении своей же ошибки - это просто беда.
На данный момент бродники и вправду спасли его от погони, предоставили ему союз и укрытие. Этого для Мечеслава достаточно, чтобы воспрянуть духом и увлечься новыми надеждами. Сдаваться на милость судьбы он не намерен. Да и действовать планирует иначе.
Нечего Мечеславу делать на яргородском столе. Он авантюрист, для правителя это плохо. Склонен к поспешным выводам и, что хуже, столь же поспешным действиям на основе этих выводов. Тоже плохо. Хороший воин, но хороший ли полководец - сомнительно. Слишком опрометчив. Всё же в Красном на границе с команами он был на своём месте, мне кажется. А теперь кем станет? Разбойником? И жаль его где-то, и сам виноват - думать надо. Желательно головой. Как-то дальше будут складываться отношения Мечеслава с владетельными родственниками. Может быть, Бранимир на месте Предрага сумел бы как-то договориться с ним? Впрочем, не факт. Ладно, поглядим, что дальше будет.
Князья-авантюристы у меня в других произведениях уже были. С них даже начинался Сварожский Цикл. Это уж я потом дошла до более сложных личностей (и не факт, что мне удается их правильно понимать). Я уже говорила, что образ Мечеслава выглядит здесь наиболее романтическим. Но одновременно показаны и недостатки, на которые Вы уже указали.
Придется и разбойником побыть, и не только. А договориться с ним... Захочет ли сам Мечеслав договариваться? Он себя считает вполне достойным яргородского княжения.

Глава 4. Уроки жизни и политики
Следующие три года прошли для Яргородской Земли довольно спокойно. Трудолюбивые жители восстановили то, что было разрушено во время войны с дедославцами и мятежа Мечеслава. Теперь они могли, празднуя приход нового года, искренне просить богов в священных рощах, чтобы в наступающем году, как и в прошедшем, не знать губительных бедствий.
Порядок воцарился и среди правящей верхушки княжества. Казнив зачинщиков мятежа, князь Предраг Келагастич примирился со своим окружением. Или, что то же самое, свободолюбивые яргородские бояре убедились, что князь достаточно силен, чтобы обуздать их, и разумнее будет повиноваться.
Тихие годы, но отнюдь не бесполезные, особенно для княжича Бранимира! За это время он многому научился, уже всерьез вникая в сложную науку управления государством. Науку, которую он понимал, отчасти сам, а отчасти следуя наставлениям мудрецов прошлого, как необходимость понимать людей - будь то целые общности их, называемые княжествами и королевствами, или отдельные личности. Ибо правитель обязан всегда разбираться, что происходит в мире, иначе легко может быть застигнут врасплох. Но не менее важно ему понимать мысли и побуждения собственных приближенных, даже простых воинов и слуг, ибо в жизни княжеского дворца не бывает мелочей. И он внимательно замечал настроения тех, кто находился рядом, приглядывался ко всем, оттачивая навыки. Вообще же, из книг и наставлений Добрана он уяснил, что главный долг правителя - быть справедливым к низшим по званию, и в таком случае, можно надеяться, что люди станут служить верно.
Мотивы и поступки людей всегда занимали Бранимира, и разбираться в них было интересно. И все-таки, ему иногда хотелось пожить беззаботно. Казалось, будто он, будущий князь, зависит от своего окружения гораздо больше, чем оно от него.
- И зачем я должен думать, не поругался ли накануне с женой мой постельничий, попогающий одеваться, или кравчий, подающий на стол? - устало спрашивал он своего наставника, боярина Добрана. - Я уверен, что они о моих заботах столько не думают. Самое большее - как правильно выполнять свою службу, чтобы я не рассердился. Но не станут ловить мои мысли, что вовсе им не предназначены. У них своих забот полно.
- А заботы князя - люди, что его окружают. На то ты родился наследником высокого рода, получал образование, чтобы думать обо всем и замечать все, а не только узкий круг своих обязанностей, - ответил Добран, постаревший за эти годы. - Да, это трудно. Ну а у кого жизнь легкая? Князьям живется не легче, чем простому землепашцу, только по-другому. А примечать, если кто-то поссорится с женой, тоже бывает полезно. Если, к примеру, жена подзуживает мужа занять положение повыше, а муж, хоть и сердится, готов послушать ее, то он может ввязаться во что угодно, такое, что и княжеский престол перевернет. Тебе желательно знать о своих ближниках все. Так что привыкай...
Иногда, если княжич выглядел уж очень утомленным, Добран, смягчившись, советовал ему:
- Вели оседлать тебе коня, съезди с моим Собеславом погулять. Он давеча купил для тебя у влесославского купца бивни индрика-зверя, так что готовь место в своем собрании древностей!
Дело в том, что интерес к далекому прошлому у Бранимира только усилился со временем. Книги рассказывали о том, как люди жили прежде, и только. Но предметы, сохранившиеся с глубокой древности: останки людей и животных, живших тысячи лет назад, оружие и вещи, служившие людям в те далекие времена, - они по-настоящему завораживали. Так интересно было разглядывать, узнавать, чем они отличаются от современных, и в то же время прослеживать связь между ними и современными "потомками" тех вещей! За каждым древним предметом стояла целая история, и ему нравилось угадывать ее. Для своего собрания древностей Бранимир отвел отдельную палату во дворце, и среди них проводил лучшие часы своей жизнию
Часть древних вещей привозили издалека купцы и чужеземные послы, зная об увлечениях яргородского княжича. Но много предметов, как и череп людоящера, с которого все началось, были найдены здесь, на Яргородщине. Теперь, если какому-нибудь смерду доводилось выкопать ржавую железку или почерневший от времени осколок вазы с непонятными знаками, они уже не выбрасывали их за ненадобностью, а приносили княжичу Бранимиру за вознаграждение. Во дворце не очень-то понимали, зачем он постановил платить куны за то, что самим нашедшим совсем не нужно. Однако он платил за каждую находку, показавшуюся ему ценной, сам составлял описание каждого нового предмета, достойного быть выставленным в собрании древностей.
Увы, из всех придворных его увлечение разделял один лишь Собеслав, сын Добрана, друг детства княжича. Он ничуть не меньше его радовался, когда очередная находка доказывала древнюю историю и высокое развитие Сварожьих Земель. Все остальные, как убедился Бранимир, если и разглядывали его собрание древностей, будучи приглашены, в сущности оставались равнодушны. Что ж, поделиться с другими тем, кто дорого тебе - еще и способ лучше узнать самих людей.
Но миновавшие три года определенно не прошли для него даром. За это время он превратился из полуребенка во взрослого юношу. Плечи его раздались, голос окреп, хоть и не был особенно звучным, а щеки и верхнюю губу уже покрывал мягкий темный пушок. Отец и бояре уже подыскивали княжичу будущую невесту, выбирали, с кем из владетельных князей или иноземных государей будет выгодно породниться. Сам княжич принимал это как должное, понимая, что почти всегда браки владетельных особ заключаются ради политических выгод. У него самого пока ни к одной девушке душа не лежала, и он полагал, что сможет поладить с будущей невестой. А пока еще семейные заботы его не отвлекали, он много учился и думал, постепенно втягиваясь в управление обширной Яргородской Землей.
С иноземными послами Бранимир разговаривал на их языках, и они, возвращаясь домой, рассказывали своим владыкам об уме и обходительности яргородского наследника. Не просто изъясняться с пятого на десятое - говорить на языках сопредельных племен могли большинство сварожских князей. Но Бранимир умел поддержать беседу на самом высоком уровне образования. Он говорил с агайцами, как выпускник придворной академии; с лугийцами - как изощренный знаток обычаев этого племени, родственного сварожанам и все-таки другого; с команами, пахнущими дымом кочевий - как ученик мудрейших степных акынов, знавший все их предания.
Пожалуй, своих соплеменников ему порой труднее было понять. Тут уже одной книжной премудрости было мало. Иной раз Бранимир думал, что у всех мудрецов древности и современности волосы встали бы дыбом, если бы они увидели, сколь мало люди склонны в своих поступках опираться на логику или хотя бы на простой здравый смысл. И как, в сущности, мало возможностей у любого человека, хотя бы и князя, что-то изменить в этом отношении...
Так, например, бояре. Чем больше княжич разбирался в общественной жизни (по-агайски именуемой политикой), тем больше убеждался, что вовсе не князь, его отец, приближает к себе мужей, пригодных для войны и совета. Как раз наоборот - в такой древней земле, как была Яргородщина, настоящими хозяевами себя ощущали потомки древних знатных родов, правивших задолго до того, как поднялся сильный княжеский род. Первоначально собрание "вятших мужей" княжества принимало все решения, насколько удавалось договориться между собой. В те времена князя избирали те же "вятшие мужи", да и был он властен только во время войны, где все-таки необходимо единовластие. Большинство яргородских бояр и сейчас бы охотно ограничили обязанности князя одними военными заботами, если бы то было в их силах. Но времена изменились, и теперь бояре вынуждены были повиноваться, на словах выражая преданность князю, а сами только выжидали, не покачнется ли его власть, чтобы тут же перейти в наступление, как это было во время мятежа Мечеслава. Тогда князь Предраг Келагастич жестко подавил бунт, казнив бояр-изменников. Но в мирное время ему приходилось считаться с остальными, потому что и он точно так же не имел над ними полной власти. Приходилось терпеть "вятших мужей" такими, как они есть.
Так, однажды князь с сыном собрались ехать на новоселье к боярину Чернику, в его свежевыстроенные хоромы. Дорога частично пролегала через горы, и там, в большой меловой яме, была устроена каменоломня. Несколько десятков крепких мужчин, полуголых, белых от пыли с ног до головы, кололи кирками светлый, с прожилками, камень, грузили его в телеги, запряженные быками.
Князь Предраг хотел равнодушно свернуть в сторону, но его сын неожиданно заинтересовался видом добываемого камня. Его нежный матовый оттенок, гладкий блеск на сколах напоминали более благородную породу, чем простой известняк.
- Взгляни, отец - это же мрамор! - с удивлением воскликнул княжич. - Вот уж не знал, что здесь водится такое богатство! Взгляни на этот оттенок, я слышал, что ваятели ценят такой мрамор гораздо выше простого белого, потому что этот розовый тон придает изваянию совсем живой вид. А мы и не знали...
Подъехав ближе, Бранимир спросил у надсмотрщика, распоряжавшегося работами, для чего они добывают камень. Его собеседник пожал плечами, взглянул на юношу, словно удивляясь глупости заданного вопроса.
- Камень пережигают на известь по приказу боярина Черника, господин, - таков был ответ.
Бранимир в ярости пришпорил коня, одним прыжком выскочив наверх. Гневно воскликнул, указывая на повозки с мрамором:
- Это же худшее варварство, какое можно представить! Драгоценный розовый мрамор пережигается на известь, потому что боярин Черник не знает ему цены! Это же уму непостижимо!
Князь Предраг, в отличие от сына, не удивился ничему. Лишь напомнил внушительно и строго:
- Мы сейчас едем к нему в гости, и лучше не говори о том, что видел. Гость должен быть с хозяином учтив.
В доме у боярина Черника, угодливо суетившегося вокруг князя с сыном, Бранимир постарался сохранять спокойствие. Он еще при входе в новые хоромы обратил внимание на портик с колоннадой вместо обычного крыльца, на бронзовые светильники в виде нимф и сатиров и чужеземную роспись потолка. Как видно, хозяин ценил иностранное искусство выше сварожского.
Хотя у княжича так и вертелась на языке пара ехидных вопросов, у него хватило бы терпения промолчать и не испортить праздник. Только вот боярин Черник сам себя погубил. Подождав, пока званые гости поужинают, он в промежутке между переменой блюд указал юноше на некий высокий предмет, стоявший на полу и все еще обернутый плотной тканью.
- Взгляни, княжич Бранимир Предрагович! Для своего нового дома я заказал изваяние Афродиты, как агайцы именуют Ладу. Она высечена мастером Лисиппом из розового дышащего мрамора. Надеюсь, тебе понравится, ведь ты тоже, - боярин особой интонацией выделил это "тоже", - ценишь прекрасные произведения искусства!
По знаку хозяина дома, два холопа развернули полотно. Бранимир едва окинул взором изваяние богини, с венком из роз в пышных волосах, с парой голубей на ладонях. Упоминание розового мрамора оказалось последней каплей, и он больше не мог сдержаться. Обернувшись к Чернику, спросил вкрадчивым голосом, за которым научился прятать пренебрежение:
- Наверное, мрамор такого качества даже у лучших агайских мастеров находится не всегда?
- Да, княжич, я за эту статую отдал двести гривен! Только в Агайе находятся месторождения розового мрамора. Оттого-то изделия их прославленных мастеров известны с древнейших времен. Давным-давно они научились создавать красоту, - подхватил боярин, расценив его насмешку как похвалу.
- Так сколько же мрамора тебе нужно пережечь на известь, сколько будущих образцов красоты превратить в пыль, чтобы купить у иноземцев всего один? - прошипел Бранимир, задыхаясь от ярости. - В твоих каменоломнях добывают мрамор не хуже агайского, хоть приглашай сюда всех агайских ваятелей. А что ты видишь там? Всего лишь известь для продажи, сиюминутную выгоду! Но если такой же мрамор привезут из Агайи, тогда ты будешь глядеть как на чудо небесное!
Боярин Черник открывал и закрывал рот, как рыба на берегу, его домашние куда-то попрятались, гости сидели, холодные и равнодушные, - словом, пир по случаю новоселья не удался. И, хоть Бранимир мысленно ругал себя за несдержанность, но разговаривать с Черником по-другому не сумел бы.
Когда вернулись домой, он спросил своего отца:
- Я не понимаю, батюшка, как ты терпишь этого Черника! Это же невежа, умеет только расходовать куны, что унаследовал от предков, да и это делает нерасчетливо. А он у тебя в совете, ты спрашиваешь его мнения о делах княжества! Да что он может посоветовать?
Князь Предраг похлопал по плечу сына, который больше чем на голову перерос его.
- Каков бы ни был Черник, но мне он полезен. Три года назад, когда дедославцы с нас содрали грабительскую дань, он мне помог быстро собрать куны. И потом остался верным, не переметнулся к Мечеславу, как иные.
- А потому что он слишком глуп, чтобы подумать о каком-то другом князе, а тем более - для этого стараться, - проворчал Бранимир.
- Может быть, - согласился его отец. - Но, во всяком случае, нам приходится работать с теми людьми, что есть. Не жди, что каждый будет и умен, и деятелен, и предан тебе лично. Найдешь таких людей - хорошо. Нет - терпи тех, что есть.
Бранимир сравнил эти слова отца с рассуждениями древних мудрецов, которые учили, что человеку свойственно стремиться к лучшему. Если принимать людей такими, как есть, позволяя даже "вятшим мужам" вязнуть в невежестве, то им стремиться будет ни к чему - разве что к приобретению очередного богатого дома, но не к самосовершенствованию. Но все же княжич вынужден был признать, что на их месте иначе нельзя. И подумал, что больше всего правителя украшает не мужество, и даже не справедливость, а терпение.
« Последнее редактирование: 10 Авг, 2021, 18:22:26 от Артанис »
Записан
Не спи, не спи, работай,
Не прерывай труда,
Не спи, борись с дремотой,
Как летчик, как звезда.

Не спи, не спи, художник,
Не предавайся сну.
Ты вечности заложник
У времени в плену.(с)Борис Пастернак.)

Карса

  • Герцог
  • *****
  • Карма: 1016
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 672
  • Грозный зверь
    • Просмотр профиля
Re: Сполохи над Искрой
« Ответ #17 : 10 Авг, 2021, 04:41:30 »

Правителю нужно и терпение, и справедливость, и умение подбирать подходящих людей, и твёрдость, и дипломатичность, и знания. И ум, чтобы всё это применить во благо своей вотчины. Хорошим правителем быть не просто. Княжич Бранимир стремится к этому. Посмотрим, что получится.
А что Мечеслав поделывает? Какие планы лелеет? За три года много чего успеть можно. За ним бы присматривать надо.
Записан
Предшествуют слава и почесть беде, ведь мира законы - трава на воде... (Л. Гумилёв)

Convollar

  • Герцог
  • *****
  • Карма: 6025
  • Онлайн Онлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 10776
  • Я не изменил(а) свой профиль!
    • Просмотр профиля
Re: Сполохи над Искрой
« Ответ #18 : 10 Авг, 2021, 08:37:57 »

Цитировать
свободолюбивые яргородские бояре убедились, что князь достаточно силен, чтобы обуздать их, и разумнее будет повиноваться.
Свободу, к сожалению, такие вот "вятшие мужи" понимают несколько своеобразно. Свободу делать то, что выгодно им самим. Между прочим, это актуально, в нашем грешном мире, наши "вятшие", то есть разнообразные губернаторы, получили немало свобод (ныне они именуются полномочиями) и благополучно вырубили леса, продали всё, что можно и нельзя, где не вырубили - сгорело, разорили народ, и всё это именуется пресловутой свободой. Видимо слова о том что"свобода - это осознанная необходимость" для них никогда не звучали. И да, Афродит они предпочитают из чужих земель, а то, что мрамор и у них под носом, так его можно пережечь на известь. И продать за бесценок.  В общем - "Тяжела ты, шапка Мономахера Мономаха".  Или корона княжеская, королевская ли. И не всякий её может поднять.
« Последнее редактирование: 11 Авг, 2021, 10:29:48 от Convollar »
Записан
"Никогда! Никогда не сдёргивайте абажур с лампы. Абажур священен."

Артанис

  • Герцог
  • *****
  • Карма: 3307
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 6103
  • Всеобщий Враг, Адвокат Дьявола
    • Просмотр профиля
Re: Сполохи над Искрой
« Ответ #19 : 10 Авг, 2021, 21:07:09 »

Большое спасибо, эрэа Карса, эрэа Convollar! :-* :-* :-*
Правителю нужно и терпение, и справедливость, и умение подбирать подходящих людей, и твёрдость, и дипломатичность, и знания. И ум, чтобы всё это применить во благо своей вотчины. Хорошим правителем быть не просто. Княжич Бранимир стремится к этому. Посмотрим, что получится.
А что Мечеслав поделывает? Какие планы лелеет? За три года много чего успеть можно. За ним бы присматривать надо.
Много чего нужно; а часто ли такие качества сочетаются в одном человеке. Да если и найдется такой - не факт, что ему позволят править спокойно, не доставляя ненужных проблем.
О Мечеславе скоро услышите, всенепременно!
Цитировать
свободолюбивые яргородские бояре убедились, что князь достаточно силен, чтобы обуздать их, и разумнее будет повиноваться.
Свободу, к сожалению, такие вот "вятшие мужи" понимают несколько своеобразно. Свободу делать то, что выгодно им самим. Между прочим, это актуально, в нашем грешном мире, наши "вятшие", то есть разнообразные губернаторы, получили немало свобод (ныне они именуются полномочиями) и благополучно вырубили леса, продали всё, что можно и нельзя, где не вырубили - сгорело, разорили народ, и всё это именуется пресловутой свободой. Видимо слова о том что"свобода - это осознанная необходимость" для них никогда не звучали. И да, Афродит они предпочитают из чужих земель, а то, что мрамор и у них под носом, так его можно пережечь на известь. И продать за бесценок.  В общем - "Тяжела ты, шапка Мономахера Мономаха".  Или корона княжеская, королевская ли. И всякий её может поднять.
В общем-то, я не подразумевала здесь отсылок к современности. Но если они видятся - значит, я написала не зря. Похоже, история повторяется. "Ничего нового под солнцем"(с).
А о княжеских коронах - смотрим дальше.

Спустя три года до Яргородщины дошли тревожные вести от соседей. К тому времени основной расклад сил в Сварожских княжествах в очередной раз изменился, и трудно было угадать, к чему могут, в итоге, привести такие перемены - кто от них выиграет, кто проиграет, и к какому берегу надо прибиться, чтобы ничего не потерять.
Прежний великий князь, Милонег Драгомирич, умер. На главный престол сел князь Ярополк Светлоярич, старший внук покойного государя Бронислава Великого. И вновь прошел слух, что новый владетель мечтает прибрать к рукам богатую Яргородскую землю, полполнить дедославскую казну, в последнее время изрядно потраченную в княжеских распрях.
И еще стало известно князю Предрагу, что войско для похода на Яргород готовит в Дедославле его племянник, князь-изгой Мечеслав.
Да: объявился-таки в Сварожьих Землях этот бесстрашный честолюбивый витязь! Три года он скрывался в Камышинниках среди бродников, разбойничал вместе с ними, перехватывал на Тане купеческие караваны, спускался на долбленых лодках до самого моря, нападал даже на приграничные агайские крепости. Воинские умения Мечеслава здесь проявились необычайно ярко. Его вольная дружина заметно возросла в числе: имя настоящего князя, пусть и лишенного престола, привлекало много отчаянных голов. А сам он чутко следил, что происходит в других краях, и только искал случая, когда появится сильный князь, что поможет ему вернуть Яргород. И вот, дождался.
Получив тревожные вести, князь Предраг Келагастич заглянул к сыну, которого застал за чтением норландских саг. Не здороваясь, с хмурым видом сел напротив него в кресло.
- Слышал последние новости? - спросил он раздраженно, и, не дожидаясь ответа, сам продолжал: - Ярополк заключает союз с хунгарами! Его сестра замужем за хунгарским королем. Говорят, хват-баба, заставит мужа помогать ее братцу. Ты соображаешь, что тогда будет? Яргородщину зажмут, как в клещах, между Хунгарией и Дедославлем! А, сын? Что в таких случаях советуют твои древние поэты?
Бранимир пропустил насмешку мимо ушей. Он понимал, что отец сильно расстроен, а с досады чего не скажешь?
- Говорят: враг моего врага - мой друг. Есть ведь сильные владетели, что не в ладах с Ярополком. Скажем, брат покойного Милонега, Градислав Драгомирич. Ведь брат ему хотел передать престол, а Ярополк его выгнал. Или дядя Ярополка - брониславльский и змеевский князь Мирослав. По старинному обычаю он больше имеет права на великое княжение, чем Ярополк - как-никак, старший в роду, сын самого Бронислава Великого. Договорись с ними, отец, и у нас появятся сильные союзники.
Князь Предраг изумленно округлил глаза, словно не узнавал сына, сидевшего перед ним, закрыв большую книгу. На ее кожаном переплете был изображен корабль викингов, с широко развернутым парусом, а вокруг него извивалась змея в золотой чешуе. Она замыкала кольцо через всю обложку книги, зажав в зубах собственный хвост.
- Я вижу, ты умеешь не только витать в облаках, но и рассуждать, как зрелый муж! - признал яргородский владетель. - На тебя не страшно оставить княжество.
Бранимир выставил ладони вперед, будто защищаясь.
- Что ты, батюшка! Я еще не скоро буду готов принять княжение. Мне еще многому предстоит научиться. Тем более, когда придется воевать...
Отец с грубоватой лаской хлопнул его по плечу.
- Не скромничай! Ты мне подал хороший замысел, сегодня же пошлю письма князьям, что враждуют с Ярополком, предложу союз. А если скрепим новый союз, найдя тебе невесту - что скажешь?
Юноша пожал плечами, не ожидая такого вопроса.
- Женюсь, если нужно будет. Но сейчас у нас впереди, вроде бы, война, а не любовь...
- В жизни всему находится место... Ну, сын, готовься к будущим походам! Если с союзниками сложится, придется повоевать.
На это Бранимир ничего не ответил. Идти на войну ему совсем не хотелось. Вспоминая то, что видел три года назад, удивлялся, как люди могут любить это жестокое, кровавое и грязное дело. Но выбирать не приходилось: или они идут на войну, или она сама придет к ним, в лице дедославских и хунгарских полков.
К началу цветеня-месяца, когда повсюду цвели сады, яргородские полки двинулись на полунощь, в земли Дедославля. Там у них была условлена встреча с союзниками - брониславцами и славгородцами.
Если княжичу Бранимиру было не по себе, то его отец, наоборот, взбодрился, выступив в поход со своей дружиной под знаменем яргородского дуба, вздымавшегося к солнцу. Главным для князя Предрага было, что не на него нападают враги, а он сам вкупе с сильными союзниками может ударить первым. Бранимир замечал, как изменился отец. В обычное время вспыльчивый, резкий, теперь князь Предраг превратился в строгого, но внимательного вождя, замечал все, что делалось в войске.
Пока шли через Яргородскую Землю, видели по пути деревни, сады вокруг них, возделанные поля. Поселяне с любопытством провожали их глазами, желали благополучного возвращения. На дедославской земле обстановка сразу изменилась. Жилые села попадались редко, люди в них, встречая проходящее войско, глядели хмуро. Стоило яргородцам приблизиться к их жилью, все прятались по домам, загоняли за плетень скот. А кое-где и вовсе чернели разоренные пепелища, поля зарастали сорными травами. А бывало, что проезжали через опустевшие села: давно не чиненые избы покосились, плетень завалился, в огородах зеленели заросли крапивы. И - ни души вокруг. Однажды, когда миновали такую заброшенную деревню в сумерках, после заката, Бранимир явственно расслышал среди развалин чьи-то горькие плачущие голоса. То были голоса домовых, покинутых людьми в заброшенных, нежилых избах. От их сиротского плача волосы становились дыбом.
- Куда же люди подевались? Почему этот край обезлюдел? - подавленно спрашивал княжич у воеводы Зарана.
Тот невозмутимо пожал широкими плечами, одетыми кольчугой.
- Кто знает! Одних пожгли вместе с селом. Других в плен увели. А третьи сами переселяются с бывших Исконных Земель полунощнее, в лесные края. Там, говорят, никто не беспокоит, не чинит набегов.
- А здесь кто их чинит? Команы?
- Бывает, и команы. А бывает, свои же князья, враждуя друг с другом, разоряют земли, людей в полон уводят.
"И нашу Яргородщину хотят так же разорить!" - задохнулся от возмущения Бранимир. - "Ну нет! Врагов к себе не пустим! Теперь я понимаю, какой смысл в войне. Пожалуй, для победы все средства бывают хороши!"
Встреча с врагом состоялась у излучины степной реки Славицы, притока могучей Данатры. Князь Ярополк узнал от бродников Мечеслава, что его враги наступают с двух сторон, и, собрав войска, выдвинулся из древней столицы, чтобы разбить их по очереди, пока они не успели соединиться. В чем - в чем, а в решимости ему отказать было нельзя. Яргородцы, узнав, что враг уже выступил против них, едва успели послать гонца за помощью к князю Мирославу, который пришел оспорить у родича великокняжеский престол.
Левый берег Славицы, которым шли яргородцы, был высоким, холмистым. Правый, дедославльский, - низким и топким, болотистым. Нападения оттуда ждали разве что на следующий день, когда уже и князь Мирослав должен был подойти. Но дедославцы переправили первый отряд в лодках ночью, так осторожно, как умеют только бродники. А, когда в предрассветных сумерках завязалась борьба, тут и все дедославльское войско двинулось через брод на реке, спеша довершить разгром.
Бледный и невыспавшийся, княжич Бранимир сидел на коне среди отряда воеводы Зорана, стискивая зубы. Он старался разобраться в стремительно менявшейся обстановке. Главное - не пропустить, когда нужно ударить на врага. Нельзя проиграть бой, иначе на Яргородщине тоже останутся пустые дома, сгоревшие села...
- Вперед! - крикнул воевода Зоран, и яргородская конница бросилась в бой.
Само сражение Бранимир впоследствии вспоминал смутно. Он мчался вперед вместе с другими воинами, и вместе со всеми столкнулся с врагом, владел мечом, как его учили, но не помнил лиц налетающих навстречу дедославцев. Оно и к лучшему, потому что было бы гораздо трудней биться насмерть, видя перед собой таких же людей, как ты сам и твои соратники. Кругом кипела рубка, понемногу притискиваясь к берегу реки. Воины князя Ярополка не позволяли яргородцам прорвать кольцо ни справа, ни слева, но со всей очевидностью теснили туда, откуда уже не будет выхода.
И вдруг все переменилось как по волшебству. Сразу слева и справа раздались звуки боевых труб, задрожала земля от топота копыт, и навстречу дедославцам ударили новые полки. Над ними развевалось знамя с алым вздыбленным львом.
- Брониславцы! - едва не вслух выкрикнул Бранимир. - Князь Мирослав пришел!
Только что почти победившие дедославцы теперь растерялись, не зная, как переломить битву в свою пользу. Брониславцы, перейдя реку, обрушились на них. Союзные тем команы гнались за великокняжескими витязями, брали их на аркан, рассчитывая получить богатый выкуп. Воспрянув духом, яргородцы бились бок о бок со своими соратниками.
И довольно быстро все закончилось. Разбитый князь Ярополк, собрав остатки войска, в том числе и бродников, проложил себе путь и теперь бежал куда-то прочь по течению Данатры, укрываясь в тростниковых зарослях. А перед победителями лежала древняя столица Сварожьих Земель: ее улицы и сады над рекой, высокие башни дворца Бронислава Великого, курганы умерших князей, изразцовые стены храмов, где изваяния богов были сделаны не из дерева, как повсюду, но из мрамора, золота и серебра. Столица Сварожьих Земель, которую в последнее время захватывал каждый, у кого только были силы. Но в общем сознании она все еще считалась священной, а правивший в ней владетель - великим князем, главой всех Сварожьих Земель...
Яргородцы въехали в Дедославль, как союзники брониславльского князя Мирослава, в тот же день провозглашенного в священной роще великим князем. Здесь Бранимир впервые увидел нового государя - высокого, грузного, уже немолодого человека, въехавшего в свою новую столицу на белом коне. Среди общей суеты князь Мирослав оглядывался по сторонам задумчивым взором и, казалось, пытался узнать город, который некогда покинул почти ребенком, посланный править далекой Лесной Землей. Долгим выдался его путь домой...
Когда новый великий князь, по обычаю, поцеловал меч, присягая служить Сварожьим Землям, в глазах его блеснули слезы.
- Клянусь памятью моих родителей впредь всегда чтить праотеческий порядок! - пообещал он сильным голосом, так что услышали все. - Обещаю всем сделать Дедославль вновь признанным главой всех Сварожьих Земель,  почитаемым всеми, как отец в большой семье.
С интересом разглядывая княжеских ближников, стоявших вокруг, Бранимир заметил мелькнувшую на миг тонкую усмешку на губах коренастого черноволосого мужчины рядом с великим князем - одного из его старших сыновей, Стемира, прозванного Сильным. По слухам, он сегодня принес своему отцу победу на Славице, а значит, и звание великого князя. Яргородский княжич задержал на нем взгляд ради любопытства, чтобы поглядеть, как себя ощущает человек, которому открывается возможность в будущем самому сесть на великокняжеский престол. И удивился: на смуглом, в мать-команку, лице князя Стемира, не было торжества, слова отца о почтении к дедославльскому престолу он встретил с недоверчивой улыбкой. Князь Стемир поправил левой рукой пряжку пояса, удерживающего меч, и спокойно замер. Похоже было, что его привела в Дедославль сыновняя почтительность, но не собственное честолюбие. Но лишь много лет спустя Бранимир убедился, что так оно и было.
А в тот день, после церемонии избрания великого князя, во дворце состоялся большой пир. Брониславцы и их союзники пировали долго, шумно. Их угощали дедославские бояре, что лишь недавно кричали здравицу Ярополку, а теперь приветствовали нового владыку.
Но князь Мирослав Брониславич, осуществивший свои заветные надежды, не тревожился ни о чем. Тепло приветствовав своих союзников, он пожелал видеть и Бранимира.
- Так это ты посоветовал своему батюшке собрать союз против Ярополка? - благодушно пророкотал он, разглядывая слегка смутившегося юношу. - Вон ты какой! Ну, дай тебя по-отечески обнять, союзник дорогой! Я, пожалуй, и сыновьям своим завещаю впредь искать с тобой дружбы, так будет полезней для нашего рода...
Бранимир чуть не был придушен в медвежьих объятиях нового великого князя, но постарался ничем не выдать неудобства.
Выпустив юношу из объятий, князь Мирослав Брониславич спросил его, прищурившись:
- А почему бы нам не породниться с тобой? У меня как раз дочка младшая созрела. Весела и хороша собой. Хочешь, за тебя замуж отдам?
Хоть и догадался Бранимир, к чему идет дело, но тут у него тревожно забилось сердце, как всегда бывает в предчувствии тех событий, что должны изменить нашу жизнь.
- Почту за честь, государь! - ответил он почтительно и с достоинством.
- Ну вот и славно! - великий князь по-семейному хлопнул его широкой ладонью по плечу. - Как обустроюсь здесь получше, вызову семью из Брониславля, а по осени заварим свадебную кашу вам с Радмилой!
- Ой, гляди, княже, не дели слишком рано шкуру неубитого медведя! - заметил еще один союзник - рыжеволосый славгородский князь Градислав Драгомирич.
- А что такое? - нахмурил густые брови Мирослав.
- Да Ярополк ведь сбежал, а он вряд ли смирится с поражением. Кинется за помощью к хунгарам, да и родни и союзников поближе у него тоже предостаточно. Жаль, что твои воины упустили его...
Но Мирослав беззаботно отмахнулся.
- Я даже рад, что он жив. Мне не нужна его смерть, мне нужно, чтобы соблюдался порядок престолонаследия, который он нарушил. И нечего о нем думать, раз боги послали победу правому!

А между тем, в какой-то деревне далеко по течению Данатры остановились на ночлег усталые, разбитые беглецы. В доме деревенского войта, выставив хозяйскую семью ночевать в коровник, ссорились вчерашний великий князь Ярополк со своим союзником Мечеславом.
- Я был дураком, что поверил твоим обещаниям, привел к тебе бродников! - кричал Мечеслав, забыв о всяком почтении. - Ты все прятался за наши спины, а как дошло до дела - сбежал! Твои удачи оказались короче заячьего хвоста! Ради чего полегло столько "вольных братьев", а? Где мое Яргородское княжество?!
Князь Ярополк, разлегшийся на печи, приподнялся на локте. После битвы и горечи поражения, и последующей бешеной скачки, ему хотелось только одного - спать долго, как медведь в берлоге. А тут этот наглец, забывший, с кем говорит...
- Помолчи! - гневно крикнул он Мечеславу. - Может, я вовсе не отдам тебе Яргородщину! Поделю пополам - половину себе возьму, половину отдам своему зятю, хунгарскому королю. Ну, что глядишь, разбойничий князь? Катись лучше со своей ватагой в Камышинники, там и живи! Княжеские престолы не для тебя!
Мечеслав, как пригвожденный, слушал его оскорбления. Вдруг, заревев, как бык, он уже схватился было за меч, но тут же вспомнил о стоявших в сенях телохранителях князя Ярополка. И сдержал себя. "Я еще хочу жить. Жизнь может еще мне улыбнуться. Я смогу отвоевать себе Яргородское княжество", - подумал он, и выбежал прочь.
Выйдя на улицу, ухнул совой. Тут же по условленному знаку стали собираться бродники. Многих среди них не хватало, они погибли в битве на Светлице. Иные были ранены, под одеждой скрывались свежие перевязки. Ну да "вольным братьям" не привыкать к ранам и смерти...
- Куда теперь? В Камышинники? - поинтересовался сотник Коршун.
Однако у князя-изгоя уже готов был новый замысел, и он собирался снова попытать счастья.
- Нет! К Мирославу. Он теперь великий князь, союзника сильней него не найти.
Тут уж даже самые отчаянные воины усомнились в выполнимости таких лихих затей.
- Да разве Мирослав нас примет? Он ведь знает, что мы служили Ярополку.
- Я думаю, примет. Ему нужны такие воины, как мы, ведь Ярополк на свободе, и будет продолжать борьбу. Я заверю Мирослава, что увидел в нем истинного государя. И, если он окажется честен, буду ему служить, не жалея жизни. А когда он спросил, какой награды я желаю за свои заслуги, я скромно отвечу: "Мне не нужно ничего, кроме моего Яргородского княжества, которое по праву принадлежит мне".
Позднее, выбрав удобное время, когда новый великий князь изготовился к борьбе со своим племянником Ярополком и идущими с ним хунгарами и команами, Мечеслав предложил свои услуги. И князь Мирослав Брониславич принял перебежчика вместе с войском бродников.
Записан
Не спи, не спи, работай,
Не прерывай труда,
Не спи, борись с дремотой,
Как летчик, как звезда.

Не спи, не спи, художник,
Не предавайся сну.
Ты вечности заложник
У времени в плену.(с)Борис Пастернак.)

Convollar

  • Герцог
  • *****
  • Карма: 6025
  • Онлайн Онлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 10776
  • Я не изменил(а) свой профиль!
    • Просмотр профиля
Re: Сполохи над Искрой
« Ответ #20 : 10 Авг, 2021, 22:48:09 »

Мечеслав вновь в авантюре, ну что ему далось Яргородское княжество! А ведь по сути, все Сварожские князья - родня. Вот не так страшен враг внешний, как родственники. И это главная беда Сварожских земель, да и не только Сварожских, воевать со своими вместо того, чтобы объединиться и воевать с внешним врагом. А Бранимир молодец, хороший совет дал отцу.
Записан
"Никогда! Никогда не сдёргивайте абажур с лампы. Абажур священен."

Карса

  • Герцог
  • *****
  • Карма: 1016
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 672
  • Грозный зверь
    • Просмотр профиля
Re: Сполохи над Искрой
« Ответ #21 : 12 Авг, 2021, 03:59:38 »

Ну а какого же стола ещё искать Мечеславу, как не отеческого? Не все, как Ростислав (из книги "Полёт сокола"), довольствуются тем, что в итоге досталось (хотя досталось, в общем-то, неплохо).  Да и вряд ли в Сварожьих землях есть ничейные столы. Своими силами Яргородщину ему не добыть, надо искать сильных союзников. Другое дело, захотят ли союзники выполнять обязательства перед изгоем. На мой взгляд, зря Мечеслав ввязался в мятеж против дяди. Сидел бы в своём Красном, как-никак князь, хоть и не всей Яргородщины. А там мало ли как могло повернуться.  А Бранимир разумный юноша. Правда, не всегда это спасает, но он вполне может стать неплохим князем для своей земли.
Записан
Предшествуют слава и почесть беде, ведь мира законы - трава на воде... (Л. Гумилёв)

Артанис

  • Герцог
  • *****
  • Карма: 3307
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 6103
  • Всеобщий Враг, Адвокат Дьявола
    • Просмотр профиля
Re: Сполохи над Искрой
« Ответ #22 : 12 Авг, 2021, 21:17:51 »

Большое спасибо, эрэа Convollar, эрэа Карса! :-* :-* :-*
Мечеслав вновь в авантюре, ну что ему далось Яргородское княжество! А ведь по сути, все Сварожские князья - родня. Вот не так страшен враг внешний, как родственники. И это главная беда Сварожских земель, да и не только Сварожских, воевать со своими вместо того, чтобы объединиться и воевать с внешним врагом. А Бранимир молодец, хороший совет дал отцу.
А о каком же княжестве ему еще мечтать? Где ему еще найти владение, и желательно - не хуже? Кроме того, в Яргороде он родился, его тянет домой. Так у всех бывает. Вот, великий князь Мирослав мечтал вернуться в Дедославль. А его сын Стемир Сильный - наоборот, он вырос в Лесной Земле, уже ее считает своей родиной. О нем я после "Сполохов над Искрой", вероятно, напишу персональное произведение, давно пора. Так и с Мечеславом. А в итоге получается, воюют все со своими родственниками, увы. Впрочем, единого общего врага у сварожан пока что нет. Но мы знаем, что и когда он появился, не очень-то его наличие помогло.
Ну а какого же стола ещё искать Мечеславу, как не отеческого? Не все, как Ростислав (из книги "Полёт сокола"), довольствуются тем, что в итоге досталось (хотя досталось, в общем-то, неплохо).  Да и вряд ли в Сварожьих землях есть ничейные столы. Своими силами Яргородщину ему не добыть, надо искать сильных союзников. Другое дело, захотят ли союзники выполнять обязательства перед изгоем. На мой взгляд, зря Мечеслав ввязался в мятеж против дяди. Сидел бы в своём Красном, как-никак князь, хоть и не всей Яргородщины. А там мало ли как могло повернуться.  А Бранимир разумный юноша. Правда, не всегда это спасает, но он вполне может стать неплохим князем для своей земли.
Со времен Ростислава Приморского прошло уже несколько поколений. Князей с тех пор стало намного больше, а вот незанятых владений для них не появилось. Приходится бороться за то, что есть.
Мечеслав тогда не думал о последствиях. Думал, что Яргородщина легко достанется ему. Бранимир на его месте обдумал бы возможные последствия. Но предусмотрительность не в характере Мечеслава. Не в то время, во всяком случае. Может быть, со временем (и если дело касается не одного его), иногда и научится думать о будущем.

Глава 5. Княжна Радмила
Высоко над горой, в высоком дворце времен Бронислава Великого, одно за другим гасли окна, блестевшие в сумерках пластинками слюды. Где-то внизу плескались волны полноводной Данатры. Лесной, еще теплый осенний ветерок доносил запах спеющих яблок. В быстро темневшем небе растворялись последние отблески заката.
В одну из богато обставленных светлиц вошла девушка. Она двигалась быстро, решительно, как бы сдерживая кипевшие в ней бурные чувства.  Но их выдавало ее шумное дыхание, сильно вздымавшаяся под легким платьем грудь. Она отшвырнула носком изящного сафьянового башмачка шкуру пардуса, постеленную на пол.
Горевшие на столе свечи выхватили из темноты узкое смуглое лицо, нос чуть с горбинкой, яркие золотисто-карие глаза, в минуту сильного волнения блестевшие еще сильней обычного. Видно было, что это девушка с сильным характером. Ее волосы, заплетенные, как полагалось незамужней девушке, в одну косу, были красиво уложены вокруг высокого открытого лба, образуя венец. Она была рыжеволосой, и отблески свечей придавали ее волосам оттенок темного меда. Казалось, что и от всего ее девичьего очарования должна исходить сладость меда, в меру сдобренного пряностями, а порой и способного охмелять иные буйные головы.
За ней следовала вторая девушка, ее челядинка. Войдя в светлицу, она откинула шелковое покрывало с постели своей госпожи и стала помогать ей раздеться на ночь. Осторожно свернув ее платье, растерла княжну влажным полотенцем, вымоченным в отваре мяты и чабреца. Затем надела на нее тонкую ночную сорочку и стала бережно расплетать косу. Волосы княжны падали на плечи и спину роскошными волнами, в зыбком свете переливаясь разными оттенками - от медного до нежно-золотистого. Служанка, расчесывая гребнем ее волосы, неудержимо восхищалась их красотой:
- Ах, княжна! Такие густые волосы - и при этом мягкие и легкие, как пух! А как они блестят, какой редкий у них оттенок! Жаль, что твой жених, княжич Бранимир, сейчас не видит их, и тебя вместе с ними, конечно, тоже. Как только увидит, он обязательно в тебя влюбится, княжна, я уверена!..
Княжна гневно топнула босой ножкой по полу.
- Помолчи, Ивка! У меня голова болит и без твоей сорочьей трескотни!.. Ты закончила? Тогда ступай к себе. Я хочу остаться одна.
Челядинка растерянно замерла на месте.
- Но, госпожа! Как я могу уйти? Может быть, ты позовешь меня среди ночи?.. Да и твой батюшка, великий князь, велел, чтобы я ночевала в твоих покоях...
Княжна с досадой скрипнула зубами, но больше ничем не выдала своего недовольства.
- Я не позову, обещаю! Я так устала, и хочу только спать. Да и ты, думаю, тоже. Возьми ключ и закрой дверь снаружи. А утром придешь, словно всю ночь была при мне, - проговорила она, ложась в постель и закрывая глаза.
Челядинка поцеловала руку своей госпоже, благодаря ее за доброту, и вышла, закрыв дверь ключом. Княжна внимательно прислушивалась, ожидая, когда вблизи ее покоев стихнет любое движение. Притворная сонливость сразу оставила ее. Выбрав момент, она задула все свечи, кроме одной. Взяв последнюю свечу, девушка босиком прокралась по расписному полу к окну, распахнула его и взмахнула рукой, так что пламя свечи затрепетало.
Внизу мелькнул такой же отблеск света. У княжны взволнованно и гордо забилось сердце.
- Мечеслав! Мечеслав! - шепотом позвала она.
В следующий миг услышала в темноте, как кто-то карабкается по резным украшениям на стене. Для ловкого, сильного мужчины забраться по стене на третий ярус дворца было не такой уж трудной задачей. Через несколько мгновений он перемахнул подоконник и оказался рядом с ней. Блеск свечи выхватил из темноты его лицо, обветренное и смуглое, но сохранившее все преимущества мужской красоты вместе со свойственным только ему обаянием. Сейчас, радостно улыбнувшись при виде княжны, он и вовсе, казалось, превратился в беззаботного юношу, словно и не было долгих скитаний. Она бросилась ему в объятия, обняла руками за шею, пригнув к себе гордую голову витязя, который обнимал ее за талию. Целовались долго, жадно, не желая отпускать друг друга.
Наконец, когда уже туманилось в глазах, и ноги дрожали от радостного предвкушения, Мечеслав нашел в себе силы отстраниться.
- Нам нельзя больше, Радмила! - проговорил он  с глубоким вздохом. - Я на рассвете ухожу с бродниками на войну, как велел твой батюшка. А ты завтра уезжаешь в Яргород... Станешь там женой моего двоюродного братца... А мне туда заказан путь!
Он печально склонил голову, шагнул к окну, собираясь уйти тем же путем. Но девушка схватила его за руки с неожиданной для ее тонких пальцев силой.
- Подожди, прошу тебя! Хочешь, я завтра к батюшке пойду и скажу, что не выйду замуж ни за кого, кроме тебя?
Мечеслав медленно покачал головой.
- Не надо! Не порти себе жизнь. Не судьба нам быть вместе...
- Почему? Ты меня не любишь? - губы княжны сжались, крылья ее носа затрепетали.
Князь-изгой взглянул на нее с укоризной.
- Я тебя люблю так, как уже не надеялся, что мне когда-нибудь доведется любить! Думал - во мне давно уже выгорели все чувства, кроме памяти о родном доме да упоения битвой. Как у зверя лесного... Ты одна, Радмила Мирославна, мне открыла, что я еще человек с живой душой. Но как раз потому я и прошу: не губи себя! Никогда твой батюшка, великий князь, не отдаст тебя мне в жены! Кто я теперь? Князь без княжества, обреченный служить другим, наемник, атаман вольных братьев... Разве пара для первой невесты Сварожьих Земель?
- Если на чашу весов положить нашу любовь, то она далеко перевесит все богатства Яргорода! - Радмила гордо вскинула голову. И внезапно ей в голову пришла новая мысль: - Мечеслав! А что если ты увезешь меня прямо сейчас? За ночь мы далеко ускачем! А там принесем жертвы в первом же святилище Лады. А замужнюю женщину отнимать у мужа нельзя!
На лице Мечеслава отразилась жестокая внутренняя борьба. Прежде он всегда ввязывался в любое рискованное предприятие, не заботясь об осторожности. Но с княжной Радмилой все было по-другому. Из них двоих он все же был гораздо старше, опытнее, и чувствовал, что его долг - образумить ее и себя. Но с каким же трудом ему удалось воззвать к голосу здравого смысла!
- Одумайся, лисичка моя! Да ведь против нас с тобой поднимутся все Сварожьи Земли. Не найдется уголка, где мы могли бы жить спокойно. Даже наши Камышинники сотрут с лица земли.
- А ты увези меня куда-нибудь дальше! К аллеманам, к арвернам! Или наоборот - в степи, к команам. У меня мать была из их рода, я выдержу кочевую жизнь. А если хочешь, уйдем с тобой вовсе в необжитые края: вниз по Великой Реке или к горам Каменного Пояса, где мало кто из сварожан бывал. Там ты со своими бродниками создашь свое княжество и будешь править.
- Нет, нет, Радмила! Мы не сможем! - Мечеслав порывисто отвернул голову от ее озаренных надеждой глаз. -  Ты не выдержишь кочевой неустроенной жизни. Поверь, я знаю, о чем говорю. Пусти меня... Нам нужно расстаться...
И, когда он уже готов был отступить обратно к окну, словно спасаясь бегством, Радмила снова обняла его, прижалась всем телом, горячим как раскаленная лава, сквозь тонкую сорочку.
- Не уходи! Хоть эту одну ночь да мой будешь. Стану всю жизнь тебя вспоминать, ложась в постель с твоим родственничком Бранимиром. Мысленно всегда с тобой останусь...
Она притянула его к себе, и они упали на постель, сминая простыни, и надолго забыли обо всем, кроме друг друга, словно вознеслись на спине исполинской птицы в Ирий, где радуются души лучших из людей...
Мечеслав проснулся первым, когда за окном было еще темно. В своей боевой и скитальческой жизни князь-изгой выработал умение спать недолго и просыпаться быстро, как бы приказав самому себе. Такое умение развито у диких зверей и птиц, а среди людей - у воинов, охотников, путешественников, разбойников, - словом, у тех, кто привык постоянно ночевать в любых условиях и не избалован мягкой постелью. И вот, проснувшись, он вспомнил все, с нежностью поглядев на спящую Радмилу при свете той же свечи, и стал торопливо одеваться. Но, как ни старался он двигаться тихо, княжна сладко потянулась, распахнула глаза и села на постели. Обняла за плечи своего любовника и потерлась об него щекой.
- Вот ты и мой муж, а я твоя жена! Светлая Лада нас соединила!
Они вновь крепко обнялись на долгое-долгое мгновение. Но затем Мечеслав с усилием освободился.
- То, что случилось - божественное безумие, это как затмение, буря, пожар! Могли ли мы ему противостоять? Но лучше постарайся его изжить и идти дальше, Радмила. У тебя иная судьба...
Но она, не слушая его, вдруг вскинула голову, горячо раздувая ноздри, как молодая необъезженная кобылица.
- Послушай, Мечеслав! Ведь я могу, став женой Бранимира, отравить его... У иноземных торговцев можно за хорошую цену достать что угодно, любые средства! А когда Бранимир умрет, ты сможешь вернуться в Яргород. Мы уберем и его отца, если его не сломит смерть сына. И ты останешься единственным законным наследником, женишься на мне, и мы будем править  Яргородщиной много лет, а после нас - наши дети...
Мечеслав отскочил от нее, словно ужаленный.
- Не смей даже говорить такого! Как ты можешь желать сделаться убийцей?
- Разве ты не слышал: тот, кто любит, способен на все ради своей любви, - укоризненно проговорила княжна, подходя к нему ближе.
На сей раз он не отстранился, но обнял девушку, гладя ее острые плечи, словно хотел погасить горящий в ней огонь.
- Не говори мне об убийствах! Если бы ты до такого дошла, мне пришлось бы бояться и ненавидеть тебя.
- А мне казалось, что ты не очень-то любишь своих родственников, и тебе не будет жаль, если бы их смерть освободила для тебя Яргородский престол, - в голосе Радмилы не слышалось настоящего сожаления, одно лишь недоумение.
- Так и есть! За эти годы не было ни дня, когда я не вспоминал, по чьей милости лишился княжества. И плакать по дядюшке и братцу не стал бы, если бы их взяла Морана, или погибли бы в какой-нибудь битве. Но подло отравить их - совсем иное дело! А при мысли, что ты на такое решишься, у меня кровь стынет в жилах. Нет-нет, Радмила, прошу тебя! Я не позволю тебе сделаться злодейкой, пусть даже тебе в отчаянии и пришла такая жуткая мысль...
И она, опустив глаза, заверила его, что выбросит навсегда из головы мысли об убийстве будущего мужа.
- Но я надеюсь, что боги все же со временем соединят нас! - проговорила княжна, снова - в последний раз, - целуя своего любовника.
Их заветная свеча почти догорела. За окном стало светать. Где-то в саду удивленно пискнула первая проснувшаяся птица. Тогда и Мечеслав вырвался из рук Радмилы и вскочил на окно.
- Прощай, лисичка моя! Счастья тебе! - проговорил он на прощание, прежде чем навсегда исчезнуть из ее девичьей спальни.
Оставшись одна, Радмила упала на постель, еще хранящую его запах, и горько, отчаянно зарыдала.
Ей не суждено было надолго остаться одной. Вскоре постучала Ивка, вошедшая, чтобы одеть свою госпожу. Она сообщила ей:
- Княжна! Великий государь, твой батюшка, тебя зовет!
Сердце у Радмилы трепыхнулось пойманной рыбкой. Но она ничем не выдала своей тревоги, гордо вскинула голову:
- Сейчас иду!
С отцом, тогда еще не великим князем, она обычно общалась без страха, даже свободнее, чем ее братья. Выросшая без матери, она не очень-то понимала девичьи условности, усвоив лишь как необходимость. В детстве, здороваясь с князем Мирославом, прыгала ему на шею или вперед всех напрашивалась с ним на охоту, и он, смеясь, называл ее дикаркой. В глубине души ей не верилось, что отец может быть строгим. Но зачем он зовет ее сейчас? Просто так, попрощаться? Или?..
Когда вошла к нему в покои, великий князь глядел в окно, как снаряжается во дворе обоз, что должен отвезти княжну в Яргород. Обернувшись к дочери, ласково кивнул. Это обнадеживало, и девушка постаралась улыбнуться в ответ.
- Ну вот, Радмила, отпускаю тебя в новую жизнь! - произнес он глухим голосом. - Надеюсь, боги будут к тебе милостивы. Особенно светлая Лада, покровительница любви и брака, - с этими словами он надел дочери на шею цепочку с оберегом в виде двух серебряных лебедей.
Радмила стояла, ни жива ни мертва. Если бы могла она умолить отца не отсылать ее прочь...
- Кстати: я послал Мечеслава с его бродниками в Мшистые Топи. Там, по слухам, Ярополк опять зашевелился, пусть погоняют его, - продолжал Мирослав Брониславич.
Княжна промолчала, не зная, к чему клонит отец.
- Ты поняла, что это значит? Мечеслава ты больше не увидишь. Я давно заметил вашу взаимную склонность, и мне не хотелось, чтобы ты отказалась ехать из-за этого шального.
Радмила вдруг упала на колени перед отцом, взмолилась, позабыв о привычной гордости:
- Батюшка, прошу тебя: отдай меня замуж за Мечеслава, и мы вечно будем благодарить тебя! Подумай: ведь Мечеслав помог тебе отстоять Змеев и Брониславль, когда Ярополк вторгся в Лесную Землю. Мечеслав много раз приносил тебе победы. Разве за это он недостоин стать твоим зятем?
Князю Мирославу Брониславичу тоже непросто давался разговор с меньшей и любимой дочерью. Радмила росла без матери, а сам он никогда не знал точно, как обращаться с ней. Этот разговор, собственно, следовало бы вести женщине, матери, но его вторая супруга, ягайская царевна Лаодика, занималась лишь своими детьми, а с пасынками не ладила. И он догадывался, что теперь становиться требовательным родителем, готовясь отдать дочь замуж, немного поздновато.
- Мечеслав нищ. У него ничего нет.
И снова Радмила будто сорвалась с цепи, ошеломив отца, как прошлой ночью - любовника:
- А разве ты не можешь даровать Мечеславу Яргородское княжество, его законный удел? Ведь ты - великий князь всех Сварожьих Земель! Что тебе Предраг с его сыном?
Князь Мирослав Брониславич наклонил голову, как тур, словно не узнавал родную дочь.
- Ты и впрямь дикарка! Иначе понимала бы, что и великий князь далеко не властен в выборе союзников, не ставит и не свергает других князей, как ему заблагорассудится. От яргородских князей я видел много добра. Когда бы ни их куны, ни силы их полков, возможно, и не бывать мне великим князем, не вернуть праотеческого Дедославля! Сорвать твою свадьбу с Бранимиром значило бы оскорбить их на всю жизнь! А Мечеслав все равно Яргородского княжества никогда не сможет вернуть. Его там давно забыли. Если бы ты стала его женой, пришлось бы жить изгойкой, бродяжьей женкой, какими обзаводятся бродники.
- Моя любовь бы все вынесла! - надменно произнесла Радмила, высоко вздернув подбородок.
Великий князь растерянно кашлянул, не ожидая от дочери такого упорства. Немного помедлил, гладя коротко подстриженную бороду, - скал нужные слова.
- А ты подумай-ка, что значит жить на чужбине, с мужем-изгоем, - проговорил он внушительно, веско. - Ты ведь у меня всю жизнь сама распоряжаться любила, за хозяйку в доме была, пока я снова не женился. Да и потом тоже. Никто ни разу тебе слова поперек не молвил. А там - где бы ни довелось прижиться, чей бы хлеб ни стали есть, да все же чужой. Придется повиноваться другим, зависеть от их прихотей, а гордость свою подальше засунуть. Ты, дочь великого князя, окажешься в приживалках у чужих владетелей. Будешь терпеть и насмешки, и упреки. Холопская доля, не княжеская. А дети пойдут - и им жить бездомными изгоями? А? И ведь тебе такая жизнь будет гораздо тяжелей, чем тем, кто всегда был беден и жил на чужих хлебах: ты-то будешь помнить, чего лишилась! Ну что, ради своей любви к Мечеславу согласишься век мыкаться без своего очага, бродягой?
Радмила сидела на скамейке, раздираемая на части противоречивыми желаниями. Лицо ее раскраснелось, как от жара.
- Но я ведь вижу, - продолжал отец, - что тебе нравится быть княгиней. Ты попросту никогда не могла представить себя кем-то другим. Тебе нравится жить в богатстве, в холе и неге, повелевать послушными слугами и придворными.
Радмила кивнула, словно голова ее вдруг непроизвольно мотнулась вниз.
- Так я и думал, - продолжал князь Мирослав Брониславич. - Перед тобой тяжелый выбор, дочка! Не думай, что я не пойму. Но любовью к Мечеславу тебе пожертвовать все же легче, чем положением княгини. Так отправляйся в Яргород и постарайся стать хорошей женой княжичу Бранимиру. Он этого достоин. Умный и приятный молодой человек. Кроме того, у него нет ни матери, ни мачехи, ни сестер, так что ты сразу же станешь там хозяйкой, некогда станет вспоминать свои девические мечты. А как пойдут у вас дети, и вовсе поймешь, что началась другая жизнь, и нет возврата к прежней. Так ты согласна?
Княжна поднялась со скачьи с горделивым видом, достойным внучки Бронислава Великого.
- Да, батюшка! Я стану яргородской княгиней.
- Вот и умница! - с чувством проговорил великий князь. - Ну, подойди, поцелуемся на прощание!
Прижав дочь к груди, он проговорил ей на ухо вполголоса, царапая ей щеку колючей бородой:
- И запомни, если покажется твоя судьба несправедливой: не я тебя насильно отдаю в жены, а ты сама, все взвесив, сделала такой выбор. Это, знаешь ли, девонька, большая разница!
- Да, батюшка! Благодарю за все, и желаю тебе счастья и долгих лет жизни! - проговорила Радмила, сглотнув комок в горле. И вышла прочь, сердито стуча каблучками по старым скрипучим половицам.
« Последнее редактирование: 13 Авг, 2021, 06:01:36 от Артанис »
Записан
Не спи, не спи, работай,
Не прерывай труда,
Не спи, борись с дремотой,
Как летчик, как звезда.

Не спи, не спи, художник,
Не предавайся сну.
Ты вечности заложник
У времени в плену.(с)Борис Пастернак.)

Convollar

  • Герцог
  • *****
  • Карма: 6025
  • Онлайн Онлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 10776
  • Я не изменил(а) свой профиль!
    • Просмотр профиля
Re: Сполохи над Искрой
« Ответ #23 : 12 Авг, 2021, 23:17:52 »

Как бы эта Радмила и в самом деле Бранимира не траванула. А потом скажет что, грибков поел и того... Но тогда и ей княгиней не бывать, так что куда не кинь - всюду клин.
Записан
"Никогда! Никогда не сдёргивайте абажур с лампы. Абажур священен."

Артанис

  • Герцог
  • *****
  • Карма: 3307
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 6103
  • Всеобщий Враг, Адвокат Дьявола
    • Просмотр профиля
Re: Сполохи над Искрой
« Ответ #24 : 13 Авг, 2021, 21:09:02 »

Большое спасибо, эрэа Convollar! :-* :-* :-*
Как бы эта Радмила и в самом деле Бранимира не траванула. А потом скажет что, грибков поел и того... Но тогда и ей княгиней не бывать, так что куда не кинь - всюду клин.
Радмила обещала Мечеславу отказаться от преступных замыслов. Это обещание она выполнит. Ей не хочется, чтобы он видел в ней чудовище.

А яргородский княжич Бранимир тем временем ждал наступления осени, когда придет пора "варить свадебную кашу". Все это время во дворце усиленно готовились к предстоящему радостному событию. Горожане украсили двери своих домов ветками хмеля и колосьями, выражая этим наилучшие пожелания будущей молодой чете. Однако время сбора урожая, после которого в Сварожьих Землях обычно играли свадьбы, тянулось, казалось, очень медленно.
Будущему жениху привезли портрет невесты, написанный агайским живописцем. Княжичу понравилось изображение, и он подолгу любовался осенней роскошью ее волос, вишневыми губами, нежным овалом лица, которому степная смугловатость и некоторая резкость черт лишь добавляла яркости, необычности в облике. Разглядывая портрет княжны, думал о будущей семейной жизни с нею. Красота, если не преувеличил художник, - это еще не все. Какой окажется пока еще незнакомая княжна Радмила? Что она любит, что предпочитает, интересно ли будет говорить с ней? Раз уж боги создали человека сложным существом, не ограничивающимся простейшими телесными желаниями, раз ему дано стремиться к близости духа и к умственным наслаждениям, - стало быть, каждому на этой земле не так-то просто найти того, кто нужен на самом деле. Если удается вполне воплотить все свои чаяния, - тогда, конечно, нет ничего счастливее такой любви. Но и способов испортить жизнь себе и окружающим у человека гораздо больше, чем у любого другого существа.
Именно об этом размышлял Бранимир утром накануне своей свадьбы, закрывшись среди книг и собрания древностей, где все было привычно и мило. От волнения он ничего не ел за завтраком, а когда взял в руки книгу, не замечая даже, какую, заметил, что руки у него дрожат. И время, как назло, тянулось медленно-медленно. В больших водяных часах, стоявших на столе. едва перетекло воды вниз на деление, означавшее один час - а ему казалось, что прошло уже полдня.
На его счастье, Собеслав пришел развлечь друга детства. Сын его бывшего наставника почти не изменился с годами, хоть и превратился из мальчишки в высокого плечистого парня. Он, как прежде, то рассуждал обо всем, будто агайский философ, то шутил и дурачился, как ребенок. Вот и теперь, взяв в руки старинный свиток бересты, исписанный обычными резами и священными рунами, многозначительно произнес:
- Этот свиток помечен датой более пятисот лет назад! Уже тогда сварожане знали грамоту, простую и рунную. Мы просвещеннее многих народов, мнящих себя образованными.
Своей цели он добился: Бранимир сразу отвлекся от своих переживаний и втянулся в ученую беседу.
- С чего ты взял, что грамота в те времена была только у сварожан? Известны с самых древних времен магические руны у норландцев и аллеманов. Даже литтские жрецы записывают свои заклинания особыми знаками. А марцийцы, агайцы, народы с Восхода! У них грамота известна с очень давних пор.
Собеслав тоже оживился, встряхнул вихрастой головой.
- И при этом, заметь, знаки, особенно священные, у всех народов пишутся похоже! Так может быть, сварожане когда-то, в додревние времена научили им прочие народы? Это было бы прекрасно! Правда, у нас пока нет доказательств. Но я их непременно найду, будь уверен!
Бранимир тогда принял слова друга за шутку, рассмеялся и махнул рукой:
- Ничего ты не найдешь! Оставь уж другие народы в покое, - и, вдруг посерьезнев, добавил: - А вот хотелось бы знать: с моей будущей женой смогу говорить о науках? Пожалуй, она и не поймет ничего, как любой нормальный человек...
Собеслав беззаботно пожал плечами.
- Не знаю, как у вас получится... А я тоже через две седьмицы женюсь! Да и тебе говорил о том, кажется...
Бранимир изумленно вытаращил глаза.
- Неужто говорил? А у меня в последнее время в голове все перепуталось, только о себе думал... Прости, Собеслав! А кто она?
- Есения, дочь боярина Клена. Мы с ней еще прошлой зимой стали встречаться, и родители наши довольны. И я нисколько не боюсь будущей семейной жизни!
- Потому что ты знаешь свою невесту и обо всем решил с ней. А я княжну Радмилу видел лишь на портрете...
- Не одни же вы женитесь по сговору! Многие люди так живут, и совсем неплохо. Ты вечно все усложняешь. Сколько людей бы на твоем месте решили: ты - мужчина, она - женщина, для начала этого достаточно.
- Если бы этого было достаточно! Отношения в семье этим не ограничиваются, - Бранимир судорожно сглотнул пересохшим горлом.
Наконец, томительное ожидание закончилось: под перезвон бубенцов к крыльцу княжеского дворца подкатил великолепно убранный возок, запряженный парой белоснежных коней. Встречая гостей на крыльце, вместе с отцом и боярами, княжич напрягал зрение, пытаясь разглядеть лицо своей нареченной под полупрозрачным покрывалом, шитыми красными и белыми узорами, как и ее платье. Но лица было не рассмотреть, и он не знал даже, похожа ли она на свой портрет. Он видел лишь, что она высока ростом и стройна, когда она спустилась на яргородскую землю, княгиней которой предстояло стать. Княжна изящно поклонилась в ответ на приветствия яргородцев.
- Здоровья и многих лет тебе, князь яргородский, государь Предраг Келагастич! И тебе, нареченный жених мой, Бранимир Предрагович! И вам всем, вятшие мужи и жены Яргородской Земли! - голос у княжны был низкий для женщины, прохладный и чистый, как родниковая вода.
После приезда княжну весь день готовили к свадьбе, мыли в бане, одевали, наряжали, давали советы, так что жениху не было возможности увидеть ее или кого-либо из ее свиты. Но вот, наконец, пришел долгожданный день свадьбы, и молодые, по обряду, обошли трижды вокруг изваяния Лады, стоявшего в священной роще среди ракит. Деревянная статуя богини, простиравшая руки над головами молодых, казалось, грустно улыбалась им. Они надели обручальные браслеты на руки друг другу, и верховный жрец зажег над их головами свадебный факел, скрепляя супружество. После этого Бранимир испытующе взглянул на все еще закрытое фатой лицо княжны, которая теперь уже была его женой. Он чувствовал, что оба они находятся на пороге новой полосы жизни. Начинается что-то важное, и нет пути назад. Какой будет их новая жизнь?
Этот же вопрос неотступно волновал его и за пиршественным столом, где молодые должны были подождать до вечера. И затем, после того как их с факелами и песнями проводили в спальню, и двери закрылись, наконец-то оставляя новобрачных наедине.
Княжна медленно откинула с лица фату. Он увидел ее лицо - бледное, с едва заметными бисеринками пота на висках - от жары или от волнения. Но и эта маленькая деталь неожиданно понравилась ему. Новобрачная была краше, чем на портрете, живее, роднее...
- Радмила... - проговорил он ее имя, пробуя на звук. - Давай, я помогу тебе расплести волосы...
Тем временем молодая княгиня так же внимательно изучала своего супруга. Против ее ожидания, он вовсе не показался неприятным: довольно высок, скорее худощав, чем строен, лицо - удлиненное, с высоким лбом, - не было особенно красивым. Хороши были только глаза: большие, с живым внимательным взором, обрамленные длинными темными ресницами. Изучив внешность своего супруга, она не почувствовала отвращения. Но про себя решила, что в сравнении с Мечеславом он выглядит мальчишкой. Он ведь и в самом деле был моложе, но об этом княжна не задумалась, сравнивая юношу со зрелым мужем. "И чего разглядывает, будто диво какое увидел? Ладно уж, придется мне его ублажать, чтобы остался доволен, чтобы и мысли не возникало, что..."
И она позволила мужу распустить ей косу, стоя так, чтобы вечернее освещение лучше всего подчеркивало красоту и игру оттенков ее волос. Так и вышло. Когда Бранимир, залюбовавшись их медовым каскадом, на мгновение забыл, как дышать, Радмила прильнула чуть ближе, позволяя поцеловать себя. А затем словно горячий ветер пустыни, о каком Бранимиру доводилось лишь читать, опалил их обоих, закружил, завертел, и все сомнения растворились в огненном вихре.
Так началась семейная жизнь Бранимира. Все же он был вполне живым человеком, из плоти и крови, и в нем, как и во всех, в молодости кипели жизненные силы. Первые несколько седьмиц прошли для них с Радмилой как в сказке. Если они не принимали гостей и никуда не ездили сами, то подолгу уединялись в спальне, иногда даже днем, не дожидаясь ночи. На некоторое время молодая жена затмила для Бранимира все остальное. Если он иногда вспоминал стихи любимых поэтов, то лишь затем, чтобы пересказать их своей жене. Она же, слушая их, смеялась и целовала его.
Некоторое время княжич с княжной не разлучались ни на час. Придворные улыбались, глядя на них, и выражали надежду, что не придется долго ждать будущего наследника яргородского престола.
Так оно и получилось. Едва миновала первая луна после свадьбы, как Радмила с полной уверенностью объявила, что ждет ребенка. С этого времени ее отношение к мужу изменилось. Она стала гораздо сдержаннее, избегала его ласк, реже появлялась с ним на людях, гуляла обычно в саду одна или со своими прислужницами. Ходила с таким видом, как будто знала некую важную тайну, неведомую всем остальным.
Ее муж, вздохнув, вернулся к своим обычным занятиям, до которых Радмиле не было никакого дела. Кончился приятный и необременительный, но, в общем-то, бездумный период в жизни, называемый медовым месяцем. Что ж, так и должно быть, - размышлял Бранимир. Она не может всегда жить ради него одного, сейчас ей важнее всего благополучно родить ребенка. Даже хорошо, что она так быстро забеременела; считалось, что Лада благословляет пары, что зачинают ребенка в первую же луну после свадьбы. Для женщины дети важнее мужа. Конечно, жаль, что она отдалилась от него. Но он готов был смириться с этим.
Сын у Радмилы родился на исходе цветеня-месяца, когда на залитой солнцем Яргородщине царило жаркое щедрое лето.
Роды продолжались всю ночь, и в покои княжны то и дело входили какие-то женщины, держа в руках загадочные приспособления и обереги. Сквозь неплотно закрытую дверь слышались протяжные стоны вперемешку с заклятиями, отгонявшими нечистую силу от матери и ребенка.
Бранимир не мог уснуть и всю ночь блуждал по переходу возле дверей жены, как призрак. Хотел заглянуть внутрь, но дверь захлопнулась перед его носом. Уйти не мог, снедаемый тревогой. Когда раздавался особенно громкий страдальческий крик жены, он вздрагивал от страха: "А вдруг она умрет? Или ребенок родится мертвым?"
Но Бранимир не был бы Бранимиром, если бы страх за жену не послужил почвой для новых размышлений. "Бедные женщины! Какие муки мы заставляем их терпеть, часто вовсе не задумываясь о том? Чем равносильным страданиям женщин может заплатить мужчина? Только одним: тем, что он защищает от врагов женщину и ее детей, и сражается, не жалея жизни, и, получая раны, тоже истекает кровью и стонет от боли. А что будет, если мужчинам не придется сражаться, а женщины по-прежнему будут терпеть родовые муки? Пожалуй, это было бы незаслуженное облегчение только одной половине человечества. И вряд ли пошло бы на пользу".
За окном начало светать, когда за дверью раздался громкий вопль младенца. Бранимир бросился было туда, но какая-то старуха вытолкала его за дверь.
- Ступай, ступай, княжич! Нечего тебе сейчас там делать! Через часок навестишь супругу и сыночка вашего с ней!
- Значит, сын? - спросил княжич и вдруг, сразу почувствовав усталость, прислонился к стене.
Когда молодому отцу позволили зайти, ребенок был уже выкупан и накормлен, и сладко спал в колыбели под рукой у матери. Увидев сморщенное безволосое сине-багровое существо, Бранимир чуть не отшатнулся. "Неужели вот так выглядят все младенцы? Да в нем же человеческое существо признать трудно..." С трудом заставил себя подойти ближе. И, пока глядел, почувствовал, как в нем просыпается некое новое чувство, гордость едва осознанным отцовством. Он улыбнулся, глядя на новорожденного.
- Наш сын! - с гордостью проговорила Радмила. - Хотелось бы назвать его, в честь моего деда, Брониславом.
Ее муж обернулся к ней с удивлением. Конечно, она рожала, ее слово много значит. Но не мешало бы и у него спросить. Ведь этот младенец, когда вырастет, будет продолжать его род, ветвь яргородских князей!
- Давай лучше Всеславом. Пусть имя будет его собственным.
- Ну хорошо, - она слабо улыбнулась, прикрыла глаза. - Ты извини, мне сейчас нужно отдохнуть. Заходи в другой раз к нам с сыночком.
- Ага, - согласился Бранимир, оглянувшись на новорожденного сына и чуть не споткнувшись на пороге. - Интересно, на кого он будет похож? Нет, сейчас еще ничего не поймешь...
В честь рождения первенца в семье княжича, во дворце праздновали три дня. Столы ломились от богатых яств, и вино лилось рекой. Вся знать Яргородской Земли праздновала рождение маленького Всеслава. В залах гремела музыка, и половицы трещали от громкого топота.
А в своей светлице на верхнем ярусе дворца княжна Радмила ласково покачивала колыбель,  с нежностью глядя на своего сыночка. Для нее он был самым лучшим, самым красивым, единственным на свете сыном. Держа его на руках, она чувствовала себя богиней-матерью, только что сотворившей новый мир.
- Расти скорей, становись большим и сильным, как твой отец, сыночек мой Всеславушко, - шептала она, словно ребенок мог ее понять. - Ты знаешь, где мы сейчас? Мы во дворце на Холмы Ярилы, и у твоих ножек лежит все Яргородское княжество, сын мой! И, когда ты вырастешь, оно будет твоим, потому что ты - его законный владетель, по обычаям богов и людей. А пока расти, набирайся сил, сын мой, яргородский княжич, Всеслав Мечеславич!
Но этих слов никто, кроме ее сына, не расслышал. Внизу, в пиршественном зале, звенели лютни, трубили рога, свистели флейты, нестройно звучали величальные песни. Там праздновали рождение нового яргородского княжича.
Записан
Не спи, не спи, работай,
Не прерывай труда,
Не спи, борись с дремотой,
Как летчик, как звезда.

Не спи, не спи, художник,
Не предавайся сну.
Ты вечности заложник
У времени в плену.(с)Борис Пастернак.)

Convollar

  • Герцог
  • *****
  • Карма: 6025
  • Онлайн Онлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 10776
  • Я не изменил(а) свой профиль!
    • Просмотр профиля
Re: Сполохи над Искрой
« Ответ #25 : 14 Авг, 2021, 08:27:06 »

Вот я так и думала. Всеслав Мечеславович. Умная женщина - одно дело родить бастарда и опозорить отца и весь свой род, а совсем другое - законного отпрыска князя Яргородского. Ох, дивно.
Цитировать
Но и способов испортить жизнь себе и окружающим у человека гораздо больше, чем у любого другого существа.
А это уж воистину.
Записан
"Никогда! Никогда не сдёргивайте абажур с лампы. Абажур священен."

Артанис

  • Герцог
  • *****
  • Карма: 3307
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 6103
  • Всеобщий Враг, Адвокат Дьявола
    • Просмотр профиля
Re: Сполохи над Искрой
« Ответ #26 : 14 Авг, 2021, 20:52:14 »

Большое спасибо, эрэа Convollar! :-* :-* :-*
Вот я так и думала. Всеслав Мечеславович. Умная женщина - одно дело родить бастарда и опозорить отца и весь свой род, а совсем другое - законного отпрыска князя Яргородского. Ох, дивно.
Радмила весьма изобретательна. Не следует недооценивать ее. Особенно когда у нее появилась новая цель в жизни - сын и счастливая жизнь для него.
И заметьте: от крови яргородских князей он в самом деле происходит. Она даже не лжет.

Глава 6. Честь и бесчестие
Вскоре после свадьбы Бранимира и Радмилы и рождения сына, до Яргородщины вновь докатилось эхо опасных и грозных событий, сотрясавших Сварожьи Земли.
Великому князю Мирославу Брониславичу не суждено было спокойно править в Дедославле, которого он так долго добивался. Его соперник, Ярополк Светлоярич, собрал войско из хунгар и команов, и неожиданно ударил на сыновей Мирослава, охранявших приграничные города: Твердислав сидел в Калинове, а Белогор - в Скалице. Оба княжича вели себя легкомысленно, не уследили за давним соперником, и тот захватил их врасплох. Разбитые в бою, сыновья великого князя бежали. Путь в Дедославль был открыт Ярополку. Не теряя времени, тот двинулся вперед и осадил Дедославль. Его жители, привыкшие к частой смене князей, редко по-настоящему защищали своих правителей. А тут еще часть дедославских бояр были подкуплены Ярополком, и на площади вновь провозгласили его великим князем. Мирослав вынужден был отступить, впрочем, не теряя надежды возвратить себе главный престол. Его союзники, в том числе и яргородцы, закрыв свои владения, с тревогой ожидали новостей.
Яргородский князь Предраг Келагастич, узнав о смене власти, ехидно высмеял лишенного престола Мирослава.
- Так-то правит сват мой! Поручил важные крепости родным сыновьям, которым боги велели оберегать покой отца, - и вышло, что некому предупредить об опасности!
Вместе с князем за столом завтракали сын с невесткой. Бранимир, покосившись на расстроенное лицо жены, вежливо заметил:
- У князей, как и у всех, бывают разные дарования, не всех боги создают великими полководцами. Но я слышал, что уж один-то из сыновей моего тестя, Стемир Сильный, хорошо знает военное дело...
Но князь Предраг, возмущенный против семьи своего свата, не внял учтивым намекам сына. Лишь пренебрежительно махнул рукой.
- А, этот тоже крученый-верченый, недаром левша! Ему стольный Дедославль совсем ненадобен, он все в свою Лесную Землю смотрит, как волк. А ведь ему в руки сам плывет величайший престол, власть над всеми Сварожьими Землями, - только унаследовать его против отца. Другие князья за меньшее друг другу глотки грызут, не жалеют ни себя, ни людей. Как это Дедославль может быть кому-то не нужен?
Бранимир, немного подумав, ответил:
- Если бы мне пришлось покинуть Яргородскую Землю, где я родился и вырос, которую я люблю, - пожалуй, мне бы тоже не захотелось ее ни на что променять, даже за императорскую корону.
- Хо! Сравнил! То Яргородщина, а то - Лесная Земля, глушь, медвежий угол... Впрочем, ладно! Радмилушка, как там внук-то растет? - обернулся князь к жене сына.
Та, сидевшая очень прямо, молчаливо и гордо, пока свекр ругал ее отца и братьев, невольно смягчилась, когда речь зашла о единственном, таком беззащитном и нежном существе, что жило в колыбели на верхнем ярусе дворца.
- Здоровеньким растет, благодарение Матери Живе! Что ни час, грудь просит, - доверчиво поведала молодая мать.
- Да, хоть это одно хорошо, - князь Предраг торопливо доел стерляжью уху из миски, покрытой цветной эмалью. - Ты ступай, Радмила, к сыну, позаботься о нем. А мы здесь еще потолкуем, как быть.
Когда за ее прямой, надменной спиной закрылась дверь, отец с сыном внимательно переглянулись.
- Теперь нам не избежать войны, - тяжело вздохнул князь Предраг Келагастич. - Ярополк потребует у нас возвращения порубежных городов, что прежде мы у него забрали с дозволения Мирослава. И хунгары вцепятся, как волки в брюхо оленю. Трудно будет теперь отбиться одним.
Бранимир не знал, что ответить. Войну он не любил никогда, и с горечью сознавал, что, если дойдет до стрел и мечей, от него будет мало пользы.
- Я готов в поход, - проговорил он нехотя.
Но отец положил руку ему на ладонь.
- Нет, ты останешься, будешь охранять Яргород на случай нападения. Наш род малочислен, лучше не рисковать всем сразу. Я сам поведу войска.
Они простились тепло, однако на душе у Бранимира было тревожно, хоть он не мог объяснить, почему. Постарался скрыть свои опасения, но чувствовал, что что-то пойдет не так.
Предчувствия его не обманули. Хунгарские полки насели на яргородцев с превосходящей силой, нанесли им большой урон. Князь Предраг Келагастич трижды водил в бой свою дружину, был ранен, и, наконец, вынужден оказался просить врага о мире.
Согласно новому договору, Предраг обещал отдать Ярополку занятые прежде города: Чернобривец, Стрижов, Белокамень, Лесной, и еще несколько других, менее значимых. Хитрый яргородский князь, стараясь разжалобить победителей, не вставал с постели, притворяясь, будто раны его мучают сильнее, чем на самом деле. В присутствии дедославских и хунгарских послов он, не поднимаясь на ноги, поцеловал меч, скрепляя клятву.
- И, если я нарушу свое слово, пусть меч поразит меня, - произнес он, касаясь губами холодной стали, по древнему сварожскому обычаю.
Едва за послами хунгарского короля задернулся полог походного шатра, князь Предраг весьма бодро вскочил с постели, злобно погрозил кулаком вслед ушедшим.
- Так я вам и верну свои города, нашли дурака! Клятва, данная под принуждением, ничего не значит!
Вернувшись в Яргород, князь и не подумал выводить свои войска из указанных городов, напротив - послал гонцов с приказом держаться, на случай осады.
В Дедославле рассвирепевший князь Ярополк ругал коварного Предрага последними словами, направлял к нему послов, - все было безрезультатно. Владетель Яргорода только посмеивался, не заботясь о ложной клятве.
Но однажды вечером в своем дворце, отужинав вместе с сыном и ближними боярами, князь вышел с ними в переход, освещенный закрепленными на стенах свечами. И здесь князь, идущий впереди других, вдруг остановился, пошатнулся и стал медленно падать на руки сыну и боярам. Бранимир еще не успел ничего понять, когда, перевернув отца, увидел его лицо, искаженное ужасом, его выкатившиеся из орбит, остановившиеся глаза.
- Меч... Меч меня ударил, - прохрипел князь Предраг, замирая недвижно.
Переглянувшись, присутствующие осмотрели тело. Нигде не было ни капли крови. Да и откуда ей взяться, если в тихом покое дворца ни у кого не было при себе меча? Тогда всех осенила догадка, столь ясная, что никому не хватило смелости ее выговорить. Все предпочли промолчать, как обычно бывает, когда Высшие Силы столь явственно заявляют о себе.
По дворцу уже стремительно разносилась новость о смерти князя. Несмотря на поздний час, скоро она облетела и город. А здесь, во дворце, сын умершего владетеля, закрыв отцу глаза, долго сидел неподвижно на полу, не поднимая головы. Никто не видел его лица, но склоненные вниз узкие плечи с торчащими под сорочкой лопатками мелко дрожали. И в этой его позе было что-то юношеское, незащищенное, никак не подходящее наследнику большого княжества, взрослому женатому человеку.
Он совсем забыл об окружавших его боярах. Наконец, один из них - еще молодой, несколькими годами старше Бранимира, но замеченный князем за ум и обходительность Мезамир, мягко проговорил, обращаясь к новому князю:
- Государь! Бранимир Предрагович! Мы все соболезнуем твоему горю. Однако нельзя и на час оставить Яргородскую Землю без отца и господина. Какие распоряжения тебе угодно будет отдать, государь?
Когда Бранимир поднял голову, все заметили, что он дышит с трудом, и лицо его потемнело. Но он сумел преодолеть давний недуг и поднялся на ноги.
- Ты прав, Мезамир... Распорядись, чтобы сообщили всему живому о смерти князя Предрага Келагастича! И надо позаботиться о похоронах. Понадобятся лучшие бревна для погребального костра, а также масло и благовония...
По обычаю неведомо какой древности, сварожане верили, что душу и разумение имеет не только человек, но любое живое существо. В древности, наблюдая за повадками диких и домашних животных, видели, что те общаются между собой, радуются, печалятся, ведут общественную жизнь, иногда не менее сложную, чем у людей. Соответственно, их, не говорящих на человеческом языке, считали способными понимать изменения в жизни людей. И хозяин рассказывал о всех важных событиях, радостных и горьких, своему скоту, равно как и близким людям. Когда в Сварожьих Землях укрепилась княжеская власть, князь считался главой не только людей, но всей земли, всего живого, что на ней обитало. Вот почему о смерти князя в самом деле оповещали всё и всех. И, в то время как княжеские глашатаи разносили весть по всем градам и весям, челядинцы на главной усадьбе обходили с зажженными свечами весь двор, торжественно сообщая весть всему, что могло слышать. Стуча в двери конюшни, где отдыхали княжеские и дружинные скакуны, произносили: "Князь Предраг Келагастич умер!", и гасили свечи. Двигаясь от постройки к постройке, княжеские слуги оповестили ловчих птиц, обитавших на чердаке закатной башни, и охотничьих собак на псарне, коров, домашнюю птицу, свиней, овец, невозмутимо пережевывающих жвачку, и пчел, спящих в ульях в глубине обширного сада. Собаки встретили весть о смерти своего господина протяжным воем, разбуженные среди ночи кони топали копытами, а соколы и ястребы неистово раскричались, - поэтому можно верить, что на свой лад они осознали важную перемену в Яргородской Земле.
На другой день, тоже по древнему обычаю сварожан, возвели погребальный костер для князя Предрага, в священной роще, где хоронили только первых людей Яргородщины. Проводить князя собралось почти все население столицы, кто из благочестия, кто ради развлечения. Впереди, возле костра, стоял Бранимир в белом траурном одеянии, сам весь холодный и бледный, словно ледяная фигура, какие иногда вырезали изо льда зимой. Но его острый слух уловил, как позади шепчутся горожане:
- Князь-то сам себя погубил! Клялся: мол, пусть меч меня поразит, если обману, а сам... Вот, меч-то его и ударил!
Бранимир вздрогнул, как от холода, поняв, что подробности смерти его отца стали известны всем. И хуже всего, что он не мог даже сам для себя отмахнуться от них, ибо это было правдой.
Он поймал чей-то участливый, как ему показалось, взор, и встретился взглядом со старшим жрецом Хорса, Вышатой. Тот кивнул молодому князю: мол, надо поговорить.
Когда погребальный костер прогорел дотла, и люди разошлись кто куда, князь Бранимир проследовал за жрецом в его избу на краю святилища. Его жилище состояло все из одного помещения, где обитали жрец со своей женой. Все необходимое им приносили паломники или младшие жрецы. В углу рядом с печью стоял ларь с одеждой, поодаль - сто с двумя скамейками. Жрецам не полагалось иметь много имущества.
Налив себе и гостю родниковой воды в деревянные чашки, Вышата сказал:
- Понимаю, трудно тебе, княже, сразу после смерти отца принимать важные решения. Но делать-то что-то надо. Как ты собираешься поступить с городами, которые не отдал твой отец? О мертвых плохо не говорят, а все же не зря шепчутся, что нарушение клятвы его сгубило...
Бранимир поднял измученные, покрасневшие глаза.
- И ты думаешь, как все люди. Никто из вас не знает, что значит быть князем... Мой отец всегда добивался одного - чтобы Яргородское княжество было сильным. Да, он старался удержать власть, но и для подданных нужно, чтобы князь был силен. Почти всегда отсутствие власти оборачивается куда худшей бедой, чем любая власть. Он думал, что все средства хороши...
- Видимо, все же не все, - негромко, но веско заметил жрец Вышата.
Молодой князь смолк, ожидая, что тот хочет сказать ему.
- Ты только начинаешь править, Бранимир Предрагович, - продолжил жрец. - Ты молод, и можешь править долго и славно, да пошлет пресветлый Хорс тебе счастье! Но не давай ложных клятв ни при каких случаях! Боги слышат все наши клятвы. Бесчестием не добьешься блага.
Бранимир тихо кивнул. Ему не хотелось говорить о судьбе своего отца, но за себя он мог поручиться.
- Я запомню нынешний урок на всю жизнь, - произнес он тоном примерного ученика.
- В таком случае ты должен вернуть великому князю Ярополку города, о которых идет речь. Ведь теперь клятва твоего отца переходит на тебя.
Бранимир кивнул без всякого удивления. Ответил так, словно у него давно все было решено:
- Да, придется уступить. Сейчас мне сражаться с дедославцами и хунгарами никак не с руки, да и вообще век бы не видеть войн. Уступив, я выиграю время, точно кость брошу собакам.
Жрец удивленно воззрился на юношу.
- Ну а потом что?
- Потом видно будет... Тут мой тесть, князь Мирослав Брониславич, прислал гонца с письмом: не сдался он, а собирает полки в своих владениях в Лесной Земле, готовится скоро опять вместе с сыновьями ударить на Дедославль. Так что посмотрим, чья возьмет!
- Ну, в государственных заботах я тебе не советчик, княже, - Вышата извиняющимся жестом развел руками. - Это уж ты сам верши со своими боярами и советчиками. А мое дело - сказать тебе то, чего никто из них не скажет. Впрочем, похоже, напрасно я о тебе тревожился. Ты, по счастью, не похож на тех людей, у кого совесть должна обитать в чужом теле, ибо своя давно спит. Постарайся и впредь ее не потерять на вершинах власти.
- Во власти грязных трясин больше, чем высоких вершин, - усмехнулся Бранимир. - Но я, хоть и не всегда точно понимаю, как правильно поступать, теперь уж знаю, как действовать не должно...
Записан
Не спи, не спи, работай,
Не прерывай труда,
Не спи, борись с дремотой,
Как летчик, как звезда.

Не спи, не спи, художник,
Не предавайся сну.
Ты вечности заложник
У времени в плену.(с)Борис Пастернак.)

Convollar

  • Герцог
  • *****
  • Карма: 6025
  • Онлайн Онлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 10776
  • Я не изменил(а) свой профиль!
    • Просмотр профиля
Re: Сполохи над Искрой
« Ответ #27 : 15 Авг, 2021, 07:59:27 »

Сколько Империй, Царств, Великих княжеств, султанатов погибло, так и не дойдя до расцвета, или напротив, пройдя высшую точку существования, из-за драки за престол. И, что самое страшное, кмк, призывать на помощь исконных врагов. Такая помощь дорого обходится, можно только пожалеть о Дедославле. И очень часто причиной таких вот драк было отсутствие чёткого закона престолонаследования. Древнее "лествичное" право, когда правителю наследовал его брат, а не старший сын или назначенный преемник, принесло немало бед.
Цитировать
- Во власти грязных трясин больше, чем высоких вершин, - усмехнулся Бранимир. - Но я, хоть и не всегда точно понимаю, как правильно поступать, теперь уж знаю, как действовать не должно...
Тут не поспоришь, всё верно.
Записан
"Никогда! Никогда не сдёргивайте абажур с лампы. Абажур священен."

Артанис

  • Герцог
  • *****
  • Карма: 3307
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 6103
  • Всеобщий Враг, Адвокат Дьявола
    • Просмотр профиля
Re: Сполохи над Искрой
« Ответ #28 : 15 Авг, 2021, 21:27:29 »

Благодарю, эрэа Convollar! :-* :-* :-*
Сколько Империй, Царств, Великих княжеств, султанатов погибло, так и не дойдя до расцвета, или напротив, пройдя высшую точку существования, из-за драки за престол. И, что самое страшное, кмк, призывать на помощь исконных врагов. Такая помощь дорого обходится, можно только пожалеть о Дедославле. И очень часто причиной таких вот драк было отсутствие чёткого закона престолонаследования. Древнее "лествичное" право, когда правителю наследовал его брат, а не старший сын или назначенный преемник, принесло немало бед.
Увы, всякое в истории случалось! В борьбе за власть часто не выбирают средств.
И законы о наследовании принесли много проблем. Причем это лествичное право наверняка придумывали из чувства справедливости: чтобы не обойти стороной никого из княжеского рода, чтобы у каждого был шанс стать великим князем. А что получилось...

Тайные надежды не подвели Бранимира. На следующий год его тесть, князь Мирослав Брониславич, собрав войско в Лесной Земле, неожиданно ударил по Дедославлю. С ним вместе шли и яргородцы, потому что Бранимир продолжил соблюдать союзнические обязательства. Тем более что князь Мирослав с большим участием встретил зятя, сочувствовал ему в смерти его отца, расспрашивал о дочери и о внуке. Что ж, одна семья, как-никак. Строго говоря, все сварожские князья были родичами, происходили от общих предков. Но политические интересы так разделили их многочисленный род, что о кровном родстве редко вспоминалось. Когда хотели укрепить свое положение, приобрести рядом надежное плечо союзника - полагались не на кровное родство, а на приобретенное, заключая браки, выгодные обеим сторонам. Иногда такие союзы впрямь создавали надежную силу, иногда нет. Но Бранимир не подвел союзников. Хотя, видя неизбежные следы войны: разоренные деревни, где остались одни пепелища, на одичавших, затравленно смотревших людей, встречавших очередное войско проклятьями,  он вздыхал про себя: пусть уж хоть эта война окажется последней. Род человеческий живуч и вынослив, как земля, он залечит все раны и расцветет, и даже не затаит в памяти народной зла против князей с их распрями, - только пусть придет мир.
Пока, вроде бы, можно было на это надеяться. Изгнанный из Дедославля князь Ярополк вновь бежал в принадлежавший его роду город Белотур, и там вскоре умер от злости. Так завершилась очередная страница межкняжеских распрей. Не только вновь ставший великим князем Мирослав воспрянул духом, ибо его власть уже никто не оспаривал, но и люди и сама земля отдыхали от распрей. Недаром после снежной зимы по всем Исконным Землям богато уродила пшеница, а ветки яблонь и груш ломились под тяжестью плодов.
Но не все в Сварожьих землях радовались передышке. Например, Мечеслав, князь-изгой, встретил заключение мира с глубоким сожалением. Ему-то совсем не нужен был мир между княжествами, напротив - желательно было продолжение распрей, так как лишь в дыму войн и мятежей он мог еще надеяться вернуть себе Яргородское княжество. Особенно если бы как-нибудь погиб Бранимир, его двоюродный брат и соперник. Замирение навсегда разрушало его надежды. Он не мог никому об этом сказать, но день ото дня все сильней чувствовал гнетущую тоску.
Вот уже восемь лет, как он мыкается по чужим краям, сражается под чужими знаменами, ест чужой хлеб, а на родную Яргородщину ему нет дороги. За эти годы из беззаботного юного князя вырос изрядно побитый скитальческой жизнью воин, сильный и опасный, как матерый волк. В его ржаных кудрях уже пробивалась первой изморозью седина, лицо стало обветренным и суровым. На теле его изрядно прибавилось шрамов, а на душе их было еще больше.
Было время, когда он снова ощутил себя молодым и счастливым, когда за спиной его разворачивались крылья, и казалось, что счастье само идет навстречу. Тогда улыбалась ему княжна Радмила. С тех пор не было дня, чтобы он не вспоминал о ней с тоской. Увы, ничего не могло из этого выйти. Если бы он, как подобает ему по рождению, занимал яргородский престол, великий князь, конечно, охотно отдал бы за него дочь.  Но вместо этого предпочел сосватать ее за действующего князя - ненавистного Бранимира, отнявшего у него Яргород!
Но Мечеслав не затаил зла против великого князя, которому продолжал служить. вся ненависть его предназначалась одному лишь Бранимиру, дважды сопернику, заполучившему все, о чем больше жизни мечтал сам Мечеслав.
Никто и не подозревал, что с ним происходит. Жил в пожалованном великим князем городе Орехове, то веселился со своими бродниками, то устраивал военные смотры, загонял до изнеможения людей и себя. Князь Мирослав Брониславич доволен был своим воеводой. Как-то на пиру в Дедославле сказал ему при всех, на весь зал, не понижая голоса:
- Вижу, Мечеслав, что воевода из тебя исправный, такого любой князь с руками бы оторвал! Только почему ты не женишься? За тебя любая девица охотно пойдет. А я тебе уже дал Орехов в кормление, и еще земли добавлю на Данатре.
Мечеслав тогда зубы сжал до хруста, чтобы не застонать от боли, что нечаянно причинил ему отец Радмилы, будто нож ткнул в никак не заживающую рану. А ведь знал о них с Радмилой, Мечеслав не сомневался. Только думал, что прошлое давно быльем поросло и для дочери, и для него. Но если бы так!
Собравшись с мыслями, Мечеслав ответил то, что было только одной из причин:
- Я ведь все же князь по рождению. Если я возьму когда-нибудь жену, наживу с ней детей, то лишь после того, как смогу им дать то положение, какого заслуживает мой род.
Великий князь нагнул голову.
- Ну, как хочешь, гордец! Я предлагал, как лучше для тебя. Яргород все равно не могу тебе отдать: там правит мой зять Бранимир. Не грабить же мне семью моей дочери, сам поразмысли!
Ничего тогда не сказал Мечеслав, но тоска стала еще сильней жечь ему сердце. И днем, и ночью думал, в какой запутанный клубок Чернобог скатал их судьбы: надо же было, чтобы Радмилу отдали замуж именно за Бранимира, его двоюродного брата и заклятого врага! И все чаще Мечеславу хотелось встретиться с ней, увидеть, какой она стала.
Он знал, что у нее родился сын. Но его любви к Радмиле не могло поколебать то обстоятельство, что она была женой другого. Князь-изгой даже не задумывался, что встреча ничего не принесет им обоим, кроме боли и ненужного риска. Ему казалось, что она поможет что-то изменить в его трудной, запутанной жизни.
И, наконец, Мечеслав не мог больше терпеть. Вычернив волосы и бороду купленной у заморского торговца краской,  он в простой одежде тайно приехал на родину, во владения своих предков. Оставив на границе заставу бродников, князь-изгой в одиночестве въехал в Яргород. Предстояло еще найти какой-нибудь способ устроить встречу с княгиней, ибо просто так во дворец не пойдешь. Но час был поздний, и Мечеслав, одетый как небогатый торговец или ремесленник средней руки, остановился на постоялом дворе, заказал ужин. Кругом было полно народу: влесославские купцы, приехавшие на торги, возчики, заглянувшие выпить пива, какая-то большая семья с детьми, направлявшаяся к родственникам на Славгородщину. В обеденной было шумно, все друг с другом разговаривали и, как обычно бывает, никто никого не слышал. Мечеславу это было как раз на руку, и он прошел к своему столу, ожидая, когда принесут ужин. Но, неосторожно пройдя блишком близко к столу, где сидели возчики, нечаянно зацепил своим кожухом за край.
- Эй, мужик, ты чего? Глаз у тебя нет? - рявкнул один из возчиков, обернувшись к Мечеславу.
Тот досадливо скрипнул зубами, но, не подав виду, отвечал тоном подвыпившего гуляки:
- Да есть глаза, просто занесло немного, с кем не бывает? Нате, друзья, я угощаю вас просяным пивом, - он достал из кошеля пару медных монет: - Эй, хозяин! Еще кувшин пива на всех!
Отделаться от внимания новых знакомых Мечеславу удалось, как он думал, так что в тот вечер и ночь больше никто его не побеспокоил. Но он не знал, что один из возчиков оказался трезвее приятелей и все-таки заподозрил неладное, столкнувшись с ним лицом к лицу. Сперва возчика насторожили ярко-голубые глаза Мечеслава при крашеных в черный цвет волосах и бороде. Слишком редкое сочетание, чтобы остаться незамеченным. К тому же, возчик приметил, что незнакомец вовсе не был пьян, только притворялся. А зачем? Конечно, для какой-то своей цели, возможно, недоброй. Как назло, внимательный возчик был из Красного, и в свое время много раз видел князя Мечеслава. Лицо черноволосого незнакомца все время стояло перед глазами, что-то напоминало и требовало разгадки, как все непонятное. Наконец, когда уже все его приятели храпели, угостившись даровым пивом, возчик, у которого весь хмель вышел из головы, убедился, что видел Мечеслава. Хоть он и изменился сильно, хоть и волосы отчего-то почернели, но лицо и голос точно его. А ведь Мечеславу заказан путь в Яргород, он мятежник против княжеской власти! Да и здесь он, должно быть, прячется, если перерядился. Значит, не с добрыми намерениями приехал!
Едва начало светать, возчик добрался до княжеского дворца, сообщив, что знает важную тайну. Его привели к боярину Вечерко, дворскому (управляющему княжеским имуществом). Тот выслушал внимательного смерда и поблагодарил.
А сам Мечеслав, одетый как и накануне, немного позже тоже отправился к Холму Ярилы, не подозревая, что обнаружен. Обойдя дворец стороной, стал ходить вокруг сада, окруженного высоким забором. Шестое чувство подсказывало, что здесь он может найти то, что нужно. Этот роскошный, ухоженный сад наверняка нравился Радмиле. Если подождать, может быть, она выйдет сюда. Или он хотя бы выяснит, как связаться с ней.
Чутье его не подвело. Едва он устроился в засаде среди густых кустов черемухи, как в сад вошла девушка с лейкой в руках. Внимательно приглядевшись, Мечеслав узнал Ивку, прислужницу Радмилы, приехавшую с ней в Яргород. Вот он, его шанс!
Легко перескочив через забор, он схватил за руку девушку, а другой рукой закрыл ей рот.
- Не бойся и не кричи! - прошипел он. - Ты узнаешь меня?
- Г-господин Мечеслав, - проговорила Ивка заикающимся от неожиданности голосом, когда он отпустил ее.
- Верно! Так вот, мне нужно, чтобы ты передала письмо княгине Радмиле, - Мечеслав сунул ей в руки берестяную грамоту, свернутую в свиток. - Ты поняла?! Отдашь только самой княгине.
Девушка кивнула, пряча письмо в складках поневы. А Мечеслав перескочил обратно, собираясь ждать ее возвращения с запиской от Радмилы, - а может быть, и ее саму. Но вместо того увидел высыпавших за ворота княжеских дружинников. Те озирались по сторонам, будто собаки, почуявшие зверя. Мечеслав почувствовал: это за ним! Поспешил скрыться окольными улицами, переждать в городе, разузнать, что к чему. Уезжать несолоно хлебавши ему не хотелось.
А Ивка, спеша с письмом к своей хозяйке, наткнулась в темном переходе на самого дворского, боярина Вечерку, коренастого, лысеющего человека средних лет, с пышными усами. Он загородил ей путь, и девушка испуганно метнулась.
- А ну-ка, девица, отдай письмо! - приказал боярин. - Я, конечно, и сам могу взять, но не по чину уже под юбки тебе лазить, да еще по такому делу. Отдай!
Девушка, ни жива ни мертва от ужаса, дрожащими руками отдала письмо.
- То-то! - боярин, не читая, спрятал его за пазухой. Кто тебе передал его - сам Мечеслав или посланник его?
Ивка таращила глаза, не смея издать ни звука. Дважды за один час сильно испугавшись, она хотела сейчас только одного - юркнуть в какую-нибудь норку, как мышь.
- Молчишь? Ну вот и молчи о том, что видела! И княгине ни словечка о том, что ее кто-то видеть хотел. Не было никого и ничего. Поняла? - боярин почти ласково погладил голову девушки, которая слабо кивнула, обреченно закатывая глаза.
Когда князь Бранимир вечером вернулся с охоты, боярин Вечерко отдал ему перехваченное письмо.
- Прости, княже: не моего ума дело, зачем Мечеслав послал письмо княгине. Жаль, не изловили его покуда. А тебе знать такое надлежит.
- Да, ты прав. Благодарю, - произнес Бранимир, разворачивая свиток и выходя с ним в покои, где хранил книги и "собрание древностей".
Вот что он прочел, оставшись наедине:
"Государыня Радмила Мирославна, моя единственная княгиня, моя золотая лисичка!
Я тайно приехал в Яргород, надеясь хоть на мгновение увидеть тебя! Люблю тебя, вспоминаю, мечтаю каждый день о новой встрече с тобой. Прошу тебя сообщить через Ивку, сможешь ли ты придти на свидание, и когда тебе будет удобно! Даже если ты смирилась с судьбой и полюбила своего мужа, не отвергай бедного изгнанника, которого ласкала и целовала когда-то. Если ты довольна своей жизнью и захочешь остаться с Бранимиром, я пойму, хотя буду ненавидеть его всю жизнь. Но в глубине души я не верю, чтобы ты могла настолько измениться!
Что бы ты ни выбрала, я желаю счастья тебе! И помни: я всегда буду тебя любить.
Мечеслав Громобоич, из рода яргородских князей."
Внизу, вместо княжеской печати, было неумело намалевано изображение дуба, подымающегося к солнцу, - знамя Яргорода.
Дочитав берестяной свиток, Бранимир поднес его к зажженной свече. Письмо вмиг вспыхнуло и осыпалось на стол невесомой золой.
Князь ходил из угла в угол, размышляя, что делать теперь. Устроить скандал Радмиле, бросить ей в лицо упрек в былой связи с Мечеславом, как поступили бы многие ревнивые мужья? Или не подавать знака, что стало ему известно? В конце концов, то было до него, а сейчас обвинить Радмилу не в чем. Не она же вызывала Мечеслава на свидание.
Что ж, Мечеслав мог, конечно, пленить девичье воображение. Красивый, смелый, с загадочной судьбой... Бранимир вспоминал, как и сам когда-то в юности восхищался им, даже стоя в бою против него. А ставить в вину взрослой женщине, матери ее девичье увлечение - просто смешно с его стороны.
Правда и то, что Радмила так и не смогла полюбить своего супруга. Вся ее любовь сосредоточилась на сыне, а Бранимир чаще получал пустые упреки и холодное ложе. Такая семейная жизнь тяготила его, и князь с женой ночевали чаще всего в разных спальнях. Что ж, теперь письмо Мечеслава много объясняло ему, и он мог понять свою жену. И простить, учитывая, что их поженили ради государственных соображений, не спросив желаний молодых сердец.
Любил ли он сам когда-нибудь Радмилу? Теперь, лучше разобравшись в ней и в себе, он мог ответить, что нет. Ему нравилась ее яркая красота, приятны были объятия, но притяжение тел - это еще не любовь. Может быть, поэтому теперь разгадка ее тайны не причинила ему такой боли, как следовало бы ожидать.
Да и с ее родными ведь придется уживаться, у них - сила, какой нет больше во всех Сварожьих Землях! Так что интересы княжества тоже требуют, чтобы он ничего не говорил Радмиле.
Но с Мечеславом, бесстыдным мятежником и соблазнителем, он намерен был посчитаться! К сожалению, поиски по всему городу ничего не дали. Изгой скрылся из Яргорода так же внезапно, как появился. Тогда Бранимир послал к своему тестю боярина Мезамира с посланием, гласившим:
"Многоуважаемый тесть и отец мой, великий князь Мирослав Брониславич, пусть светит солнце тебе сто лет!
Я сообщаю тебе по поводу изгоя Мечеслава, которого ты держишь у себя на службе. Мне доподлинно известно, что он недавно переодетым приезжал в Яргород, без всякого сомнения затем, чтобы опять умышлять против моей жизни и власти. Пока Мечеслав остается живым и на свободе, нашим землям не знать покоя. Он на все готов, чтобы отнять Яргородскую Землю у меня и моего сына, а твоего внука, Всеслава. Мечеслав предаст и тебя, если найдется сила, способная повалить нас с тобой. Ему не нужен мир в Сварожьих Землях, он хочет продолжения войны, лишь бы сесть князем в Яргороде.
Выбирай, батюшка: или я и яргородские полки под твоими знаменами впредь, или этот вор и перебежчик! Верю, ты в своей мудрости решишь, сей союз тебе выгоднее."
Может быть, письмо Бранимира было несколько резким, из тех, что марцийцы называют "ультиматум". Но зато он ни словом не намекнул на честь Радмилы. Ей самой он ничего не говорил ни о письме, ни о Мечеславе. Да и вообще отношения между супругами становились все холоднее.
Великий князь Мирослав Брониславич к этому времени был уже стар, хотел свои последние годы дожить спокойно, сохранив власть. Поэтому ему ни к чему было ссориться с сильным и богатым яргородским князем, своим зятем. Хоть ему и было жаль Мечеслава, которого на родине наверняка ждала бы казнь или пожизненное заключение, он согласился выдать его Бранимиру. Князя-изгоя схватили и в цепях отправили в путь.
Но нет, не судьба была неукротимому Мечеславу сложить голову под мечом палача или угаснуть в неволе, как птица с подрезанными крыльями! Да заодно и Бранимиру боги не позволили пролить братскую кровь, пусть и вынужденно, ради покоя своих владений и своей семьи. По пути Мечеслав умудрился сбежать и опять объявился в Камышинниках, пылая яростью против своего двоюродного брата, которому поклялся отомстить. Вокруг него опять собирались бродники и команы, которым князь-изгой заплатил за военную помощь, да сверх того пообещал позволить кочевникам брать добычу в походе. Князь-изгой не задумывался о последствиях, собирая под свои знамена жадную голодную орду. Единственное, о чем он жалел - что не так-то скоро было все устроить, чтобы собрать большое войско. Он видел только цель, и этой целью был Яргород!
Спустя два года Сварожьи Земли облетело известие, что в Дедославле умер великий князь Мирослав Брониславич. Сварожьи Земли вновь распадались на части, каждое княжество само по себе. А Мечеславу это было на руку, он уже предвкушал, что Бранимир, не умеющий воевать и лищенный самого сильного союзника, потерпит поражение.
« Последнее редактирование: 16 Авг, 2021, 06:35:48 от Артанис »
Записан
Не спи, не спи, работай,
Не прерывай труда,
Не спи, борись с дремотой,
Как летчик, как звезда.

Не спи, не спи, художник,
Не предавайся сну.
Ты вечности заложник
У времени в плену.(с)Борис Пастернак.)

Convollar

  • Герцог
  • *****
  • Карма: 6025
  • Онлайн Онлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 10776
  • Я не изменил(а) свой профиль!
    • Просмотр профиля
Re: Сполохи над Искрой
« Ответ #29 : 15 Авг, 2021, 23:31:06 »

Династические браки дело обычное в правящих семьях, но за молодые пары обидно. Словно не люди, а фигурки на шахматной доске. Хотя бывают и счастливые пары, со временем и сдружившиеся и слюбившиеся даже. Но тут явно не тот случай. Вообще-то это не особо порядочно со стороны Мечеслава - раз уж Радмила чужая жена, тем более княгиня, разрушать равновесие в её семье непорядочно. А Бранимира он явно недооценивает.
Записан
"Никогда! Никогда не сдёргивайте абажур с лампы. Абажур священен."