Расширенный поиск  

Новости:

На сайте - обновление. В разделе "Литература"  выложено начало "Дневников мэтра Шабли". Ранее там был выложен неоконченный, черновой вариант повести, теперь его заменил текст из окончательного, подготовленного к публикации варианта. Полностью повесть будет опубликована в переиздании.

ссылка - http://kamsha.ru/books/eterna/razn/shably.html

Автор Тема: Сполохи над Искрой  (Прочитано 9800 раз)

Карса

  • Герцог
  • *****
  • Карма: 1015
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 670
  • Грозный зверь
    • Просмотр профиля
Re: Сполохи над Искрой
« Ответ #90 : 09 Сен, 2021, 04:03:25 »

Цитировать
А у тебя, Путята, я прошу: отпусти ко мне Божену, расторгни ваш брак
А что, так можно в Сварожьих Землях? Неожиданно Всеслав учудил совсем в иной сфере, чем борьба за княжеский стол Яргорода. Интересно, чем это обернётся. Выгонят из Бронеславля обоих? А как Радмила отреагирует?
Записан
Предшествуют слава и почесть беде, ведь мира законы - трава на воде... (Л. Гумилёв)

Convollar

  • Герцог
  • *****
  • Карма: 6024
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 10775
  • Я не изменил(а) свой профиль!
    • Просмотр профиля
Re: Сполохи над Искрой
« Ответ #91 : 09 Сен, 2021, 09:13:01 »

Вряд ли Радмиле понравится женщина, которая значит для Всеслава больше, чем она. Божена, похоже, беременна, а Всеслав повторил историю своего биологического отца, только Божена не Радмила. Ничего хорошего для этой пары я не вижу, сейчас, по крайней мере. Связываться со жрецами даже для князей, кмк, опасно. Жаль Божену, но вот Всеслав у меня никакого сочувствия не вызывает. Что это за любовь такая, когда не о счастье любимого человека думаешь, а о своих желаниях, такие чувства быстро проходят. особенно, если мама Радмила истолкует эту историю со своей точки зрения.
Записан
"Никогда! Никогда не сдёргивайте абажур с лампы. Абажур священен."

Артанис

  • Герцог
  • *****
  • Карма: 3307
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 6102
  • Всеобщий Враг, Адвокат Дьявола
    • Просмотр профиля
Re: Сполохи над Искрой
« Ответ #92 : 09 Сен, 2021, 21:10:51 »

Благодарю, эрэа Карса, эрэа Convollar! :-* :-* :-*
Цитировать
А у тебя, Путята, я прошу: отпусти ко мне Божену, расторгни ваш брак
А что, так можно в Сварожьих Землях? Неожиданно Всеслав учудил совсем в иной сфере, чем борьба за княжеский стол Яргорода. Интересно, чем это обернётся. Выгонят из Бронеславля обоих? А как Радмила отреагирует?
Разводов покуда не упоминалось, тем более - в семье жреца. Просто отпустить виновную супругу, если договорятся, возможно, но тогда Божена станет только любовницей Всеслава, но не женой. Ну да не все стремятся соблюдать обычаи.
Увидим дальше, что будет.
Вряд ли Радмиле понравится женщина, которая значит для Всеслава больше, чем она. Божена, похоже, беременна, а Всеслав повторил историю своего биологического отца, только Божена не Радмила. Ничего хорошего для этой пары я не вижу, сейчас, по крайней мере. Связываться со жрецами даже для князей, кмк, опасно. Жаль Божену, но вот Всеслав у меня никакого сочувствия не вызывает. Что это за любовь такая, когда не о счастье любимого человека думаешь, а о своих желаниях, такие чувства быстро проходят. особенно, если мама Радмила истолкует эту историю со своей точки зрения.
Радмила тоже не железная. Под силу ли ей вмешиваться в личную жизнь сына? Которой он уже распорядился самостоятельно, не спросив ее, и не так уже от нее зависит, как в детстве? Кроме того, если сейчас его обвиняют другие, ей придется взять роль защитницы.
На самом деле Всеслав тут превзошел обоих отцов - и биологического, и номинального. Заодно, может быть, теперь поймет Бранимира, сам оказавшись на его месте.
А о будущем на какое-то время забыли оба - и Всеслав, и Божена. Им теперь и ответственность разделять вдвоем. Не надо судить Всеслава слишком уж сурово, у него есть и положительные качества.

Глава 17. Семейные узы
Четыре огненных взора насквозь пронизывали виновного Всеслава, точно четыре стрелы. Взор князя Станислава - суровый, обвиняющий. Взор жреца Путяты - исполненный злобы. Взор матери - изумленный, расстроенный. И взор повернувшей к нему голову Божены, исполненный страха и робкой надежды.
Если бы не она, бывший яргородский княжич готов был бы провалиться сквозь землю. Но рядом с женщиной, державшейся за его руку, он готов был бросить вызов всему свету.
Первой напряженное молчание прервала Радмила. Всплеснув руками в широких рукавах, подбежала к сыну, с тревогой заглянула ему в глаза.
- Ах, Всеслав, что ты наделал! Мы и так в Брониславле живем на птичьих правах. Как теперь будешь, пойманный с чужой женой?!
- А он об этом не думает, - ледяным тоном процедил князь Станислав Мирославич. - Поздно ты спохватилась, сестра! Он подвел не только себя, но и меня, разрушив чужой домашний очаг! Что теперь станут думать мои брониславцы? Что княжеский двор подает всем пример распутства?.. Пусть Путята, жрец Велеса, скажет: можно ли еще восстановить его семью?..
Путята с нескрываемой ненавистью и отвращением взглянул на виновную пару, так что те поспешили подвинуться к князю, хотя он был не менее зол, чем жрец.
- Я больше никогда не приму под свой кров эту блудню! Пока меня не было в городе, она путалась с твоим родственником, княже, и забеременела от него. Вот пусть он и берет ее, или другой, кто не побрезгует... - Путята брезгливо потер руки, словно отряхивая прилипшую грязь.
Всеслав, будто громом пораженный, заново взглянул на Божену, залившуюся слезами. Она торопливо закивала, не в силах выговорить ни слова.
- Ребенок? Мой ребенок? - ошеломленно проговорил Всеслав.
Эти слова совсем разъярили жреца. Он обвиняюще ткнул рукой в любовника своей жены и закричал, выплевывая каждое слово, словно грубейшую брань:
- Да твой, твой, не прикидывайся овечкой! Как иначе, если я два с лишним месяца в отъезде был? Будь на твоем месте человек попроще, я бы потребовал его казнить, да и эту женщину тоже! Но раз ты, как-никак, родич великого князя, я потребую с тебя только виру.
- Это разумное требование, - произнес князь Станислав, прежде чем кто-нибудь успел вмешаться. - Итак: за сколько кун ты уступишь моему племяннику свою бывшую жену?
- Сто гривен золотом за нее вместе с приплодом! - Путята, неуклюже косолапя, подошел к жене и взял ее за подбородок: - На что позарилась, а? Может, думала, он тебя княгиней сделает? Так это вряд ли: его отец выставил из дома, да и ты, уйдя от живого мужа, будешь всего лишь наложницей, а не женой!
И тут в молодой женщине впервые проснулась гордость. Стоя под руку со Всеславом, она тихо проговорила, глотая слезы:
- Мне все равно, лишь бы вместе с ним! Я за эти два месяца была счастливее, чем за всю жизнь! Ты думаешь - потому с тобой Лада не посылала мне детей, а со Всеславом сразу послала? - она коснулась ладонью намечающегося живота.
Ее муж презрительно скривился, отступил от них и повторил свое требование:
- Сто золотых гривен! Иначе я напишу верховному жрецу во Влесославль слезную жалобу, все храмы Сварожьих Земель подниму мстить за поругание семейных уз!
Рядом испуганно ахнула Радмила, закрыв лицо руками. А князь Станислав кивнул жрецу, не глядя на своих родственников:
- Твое требование разумно! Всеслав, ты должен, не покидая этого зала, внести виру в сто золотых гривен!
У Всеслава мысли бешено заметались, даже лоб вспотел: где взять так быстро столько кун? Одна золотая гривна равнялась пятидесяти серебряным.
- Пусть берет пожалованные мне земли. Я, правда, не знаю, наберется ли там столько...
- Я отдам свои драгоценности, все, что у меня осталось, - вмешалась Радмила, выйдя вперед, как бы прикрывая сына и его избранницу.
По приказу князя Станислава, немедленно принесли писчие принадлежности, и Всеслав передал свое имущество Путяте по всем правилам.
- Теперь мы с Боженой можем быть свободны? - спросил он с надеждой, когда вира была уплачена, и он сделался беднее, чем был, когда приехал в Брониславль.
- Погоди! - князь Станислав поднял руку, и его родственник вновь обреченно замер перед ним. - Я не могу позволить тебе с уведенной женой Путяты жить у меня в Брониславле! Вы своим присутствием порочите меня. Глядя на вас, и другие решат, что им все дозволено. И уж совсем никуда не годится, если станут думать, будто я тебе потакаю, потому что ты мой родич. Собирайте вещи и уезжайте куда хотите! Впрочем, ты, Радмила, можешь оставаться. Хватит тебе уже мотаться по чужим краям со своим сыночком. Вырос уже, сможет и без мамочки прожить.
Бывшая яргородская княгиня сильно побледнела, долго глядела с пронзительной материнской нежностью на своего взрослого сына, потом перевела взор на брата, и снова - на Всеслава.
- Сынок, я... Я всегда буду о тебе думать, мне бы хотелось увидеть ваших с Боженой детей... Но я чувствую, лучше мне будет остаться, если это возможно. Я уже немолода, мне нездоровится, и тяжело будет пускаться в новый далекий путь. Мне хотелось дожить свой век на родине, в Брониславле, среди родных. Прости меня...
При этих словах Всеслав будто заново увидел свою мать и с ужасом заметил, как она постарела в последнее время, как одрябла и потемнела прежде упругая кожа, как потускнели провалившиеся глаза. Прежде, видя мать каждый день, он воспринимал ее по-прежнему полной сил, как во времена его детства.
Мягко взял ее за руки и поцеловал их.
- Отдыхай, мама! Ты достаточно вытерпела из-за меня, - сказал вновь изгнанный яргородский княжич.
Они втроем вернулись в свои покои, приняли собирать вещи, долго беседовали. Радмила, казалось, обрела прежнюю силу духа. Ловко, но осторожно расспрашивала Божену о ее жизни и о том, как протекает беременность. Давала ей и Всеславу множество наставлений на все случаи жизни. Распоряжалась слугами, что укладывали вещи, и сама отбирала наиболее любимые и памятные вещицы, настаивала, чтобы их тоже взяли на счастье. Вспоминала разные случаи из детства и юности Всеслава. Казалось, что она спешила высказать сыну все, что ей хотелось сообщить за всю оставшуюся жизнь.
Божена то радовалась, что ей все же удалось соединить жизнь со Всеславом, то опять принималась плакать: будущее было уж слишком неопределенным. А сам Всеслав усиленно размышлял, пытаясь придумать, как расположить свою капризную, упрямую Долю к себе и своей будущей семье.
- Уж и не знаю, - вздохнул он, расхаживая по горнице, - куда нам теперь податься, если уж Станислав, ближайший наш родич, на дверь указал! Люди кругом, а мы будто среди зверей живем, некому помочь...
- Поезжайте в Лугию, к Сбыславе, - посоветовала Радмила. - Как-никак, она сестра твоя. Слышала, что ее муж, король Лугий, весьма ее уважает. Она наверняка его убедит приютить вас. А может быть, сумеет и на Бранимира повлиять.
Всеслав, оживившись, расцеловал мать в обе щеки.
- Матушка! О сестре-то я совсем забыл! А ведь правда: кровь родная - не водица! Напиши ей письмо, чтобы она и ее муж приютили нас... Слышишь, Божена: мы едем к королевскому двору!
На лице молодой женщины мелькнула тень ее прежней солнечной улыбки, покорившей княжича-изгоя.
- Куда угодно, лишь бы позволили нам жить спокойно... Ой! - спохватилась она. - А в Лугии ничего не скажут, что я от живого мужа к Всеславу ушла? Не осудят?
- Не осуждают же моего муженька разлюбезного, за то что вздумал сыну второй жены отдать престол, - Радмила желчно скривила губы. - Решат, что у яргородских князей принять жениться необычным образом. Глядишь, и как подвиг прославят...
Наконец, молодая чета собралась ехать. Всеслав, осторожно усадив в возок Божену, еще раз кинулся проститься с матерью. Они крепко обнялись, потом Радмила чуть отстранилась, пристально вглядываясь в сына.
- Жаль, что не увижу твоих детей, но я рада, что, по крайней мере. увидела тебя счастливым с любимой женщиной! Настоящая любовь - та, что не остановится ни перед чем. Это тебе досталось от отца...
- Я никогда не думал быть похожим на князя Бранимира, - извиняющимся тоном произнес Всеслав.
Мать чуть лукаво улыбнулась, и на один миг в глазах, в лице ее вспыхнул отблеск былой, давно отгоревшей страсти. Затем она медленно покачала головой, но так ничего и не сказала сыну, которого, скорее всего, видела в последний раз. Поцеловала его напоследок, и, не отрываясь, глядела, пока он, вскочив на коня, скрылся за поворотом в облаке пыли. По лицу ее бежали слезы.
Путь из Брониславля до Лугии был далек и труден, хотя и живописен. Кругом раскинулись пышные пашни и поля, иногда на пути встречались небольшие, но живописные старинные города. В обширных пущах паслись изящные олени и мохнатые, грозные на вид зубры. На соломенных крышах изб гнездились аисты. Если бы не беременность Божены, и ей, и Всеславу гораздо больше понравилось бы путешествие по столь живописным местам. Теперь же они стремились только к одному - доехать поскорей.
Наконец, добрались до лежавшего в глубине страны Стрелицкого Замка, где в ту пору обитал король Лугий Десятый со своим двором. Здесь после долгих лет встретился Всеслав со своей сестрой, королевой Сбыславой. Он помнил ее девочкой, а она с тех пор превратилась в степенную женщину, рачительную хозяйку, мать четверых сыновей. Ее муж, воинственного облика и склада человек, ровесник Всеслава, любезно принял невесть откуда взявшегося шурина, но больше не обращал внимания на них с Боженой. Лугийского короля беспокоили аллеманы и дикие литтские племена, повадившиеся устраивать набеги на его границы с заката. Чтобы усмирить их, нужно было собирать войско, а для этого требовалось получить согласие сейма знатнейших панов, они же никогда не уступали королю иначе как после долгих споров, вымотав все нервы, - так уж у них повелось. Вот почему занимать гостей довелось одной лишь королеве Сбыславе. Она же искренне обрадовалась родственникам и обещала им помощь и защиту, несколько потребуется. История Всеслава и Божены очень взволновала лугийскую королеву. Она мягко усадила любовницу брата в кресло и ласково сказала ей:
- Отдыхай с дороги и не тревожься ни о чем! Твое главное дело - родить Всеславу здорового ребеночка, ну а о об остальном мы позаботимся сами.
Она познакомила брата со своими детьми - шумной ватагой мальчишек. Письмо от матери одновременно растрогало и опечалило Сбыславу, особенно когда брат сообщил, что та сильно постарела.
- Знаешь, с годами все воспринимается в ином свете, чем раньше, - сказала она брату вечером наедине, когда Божена и мальчики ушли спать. - Вот я никогда не была очень близка нашей матушке... да и тебе тоже, что там... а теперь как рада нашей встрече! А былые распри наши не забылись, но утратили смысл. Бывает у тебя такое, брат?
- Бывало, - согласился Всеслав. - После того, как встретил Божену, я готов и отцу простить его связь с Прекрасой. Я знаю теперь, как бывает, когда ради любви становишься готов на все!
- Я думаю, отцу приятно будет узнать, что ты его понял. Я напишу ему, - пообещала Сбыслава.
- Как он живет? Ты его видела? - поинтересовался брат.
- Ездила с семьей в прошлом году. Как... Тоже постарел, конечно, за эти годы, - она не сказала: "со времен вашего мятежа". - Но Прекраса не дает ему пасть духом. У них настоящая семья, я бы хотела сохранить такую по прошествии лет. Драгомир почти совсем взрослый, понемногу вникает в княжеские обязанности.
При этом имени Всеслав гневно нахмурился.
- Все отцу прощу, но это... нет! Я и по возрасту, и по знатности достоин быть наследником больше сына Прекрасы! Сбыся, - он просительно протянул руки к сестре, - прошу тебя: напиши отцу, чтобы он позволил мне вернуться в Яргород! Тебя он всегда любил, и теперь послушает. А если он упрется, попросишь мужа помочь...
Сбыслава резко отодвинула серебряную миску с малиной в сливках, едва не расплескав.
- Нет! - у мягкой, уступчивой дочери Бранимира проявилась грань, перейти которую ее не заставило бы ничто на свете. - Живите здесь с Боженой сколько хотите! Пусть боги вам пошлют побольше здоровых детей! Но перед отцом я за тебя заступаться не стану. Довольно горя ты ему причинил. И я за многое благодарна Прекрасе. А Драгомир мне такой же брат, как и ты. Я не хочу разрываться между вами!
- Неправда! Не брат никакой! - слышно было, как у Всеслава скрипят зубы. - Не признаю такого брата! Я - законный наследник!
- Ну что кричишь? Не надрывайся, не пойду у тебя на поводу все равно, - невозмутимо ответила Сбыслава. - Откажись лучше от княжеств. Тебе боги послали чудесную женщину, скоро ребенок родится. Обжиться здесь я вам помогу. У тебя есть все, чтобы быть счастливее большинства князей, брат! Но если узнаю, что ты заришься на Яргородщину - не пожалею: мужу скажу, чтобы выставил тебя прочь. Так что в твоих же интересах жить спокойно, Всеслав. Это все, что я могу для тебя сделать!
Так началась новая страница жизни Всеслава, связанная с Лугийским королевством. И, в общем-то, это было счастливое время. Божена в свой срок родила ему сразу двух сыновей-близнецов, совсем одинаковых, которых только она умела различать по лицу и голосу. Всеслав, очарованный ими, помогал своей подруге жизни возиться с детьми. В свободное время он учил охоте подрастающих племянников, и был, казалось, вполне доволен жизнью.  Но иногда он все же слишком долго глядел задумчивым взором на восход, в сторону Яргородской Земли, и тяжело вздыхал.
« Последнее редактирование: 10 Сен, 2021, 06:59:23 от Артанис »
Записан
Не спи, не спи, работай,
Не прерывай труда,
Не спи, борись с дремотой,
Как летчик, как звезда.

Не спи, не спи, художник,
Не предавайся сну.
Ты вечности заложник
У времени в плену.(с)Борис Пастернак.)

Карса

  • Герцог
  • *****
  • Карма: 1015
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 670
  • Грозный зверь
    • Просмотр профиля
Re: Сполохи над Искрой
« Ответ #93 : 10 Сен, 2021, 04:37:59 »

Никак Всеслав не успокоится, всё ему яргородский стол снится. Унялся бы да жил спокойно. Любимая женщина рядом, сыновья-близнецы, о крове и пище думать не надо - родичи обеспечивают. Живи и радуйся! Но так просто всё не закончится. Думаю, Всеслав на родине ещё побывает. А вот в качестве кого и чем это обернётся - вопрос другой.
Записан
Предшествуют слава и почесть беде, ведь мира законы - трава на воде... (Л. Гумилёв)

Convollar

  • Герцог
  • *****
  • Карма: 6024
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 10775
  • Я не изменил(а) свой профиль!
    • Просмотр профиля
Re: Сполохи над Искрой
« Ответ #94 : 10 Сен, 2021, 09:39:57 »

Цитировать
Но иногда он все же слишком долго глядел задумчивым взором на восход, в сторону Яргородской Земли, и тяжело вздыхал.
Очень надеюсь, что дело ограничится вздохами. Кстати, Лугий обеспокоен набегами литтов и алеманов, вот бы и помог королю. Всё дело, и по душе, и по способностям. За всё надо платить и за приют тоже. А Сбыслава молодец, дочь своего отца. Ну, а Всеслав сын своего папы.
Записан
"Никогда! Никогда не сдёргивайте абажур с лампы. Абажур священен."

Артанис

  • Герцог
  • *****
  • Карма: 3307
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 6102
  • Всеобщий Враг, Адвокат Дьявола
    • Просмотр профиля
Re: Сполохи над Искрой
« Ответ #95 : 10 Сен, 2021, 21:30:05 »

Большое спасибо, эрэа Карса, эрэа Convollar! :-* :-* :-*
Никак Всеслав не успокоится, всё ему яргородский стол снится. Унялся бы да жил спокойно. Любимая женщина рядом, сыновья-близнецы, о крове и пище думать не надо - родичи обеспечивают. Живи и радуйся! Но так просто всё не закончится. Думаю, Всеслав на родине ещё побывает. А вот в качестве кого и чем это обернётся - вопрос другой.
Семейные ценности надо еще прочувствовать как следует, дайте ему время. Может быть, и успеет. Возможно, и вернуться на родину постарается. Увидим, при каких обстоятельствах.
А пока - поглядим, что Бранимир делает тем временем. Учитывая, что мы немало лет пропустили, прыгая галопом по Европам следом за Всеславом.
Цитировать
Но иногда он все же слишком долго глядел задумчивым взором на восход, в сторону Яргородской Земли, и тяжело вздыхал.
Очень надеюсь, что дело ограничится вздохами. Кстати, Лугий обеспокоен набегами литтов и алеманов, вот бы и помог королю. Всё дело, и по душе, и по способностям. За всё надо платить и за приют тоже. А Сбыслава молодец, дочь своего отца. Ну, а Всеслав сын своего папы.
Может, и в войне поучаствует как-нибудь. Всю жизнь Всеслава в Лугийском королевстве я не собираюсь описывать в подробностях.
Сбыслава - да, от Бранимира взяла лучшее. Помочь брату поможет, но не в политике.

Тем временем, годы проходили и над Яргородской Землей с такой же быстротой, как повсюду, принося ее обитателям перемены - иногда счастливые, иногда печальные.
После мятежа, расправившись с его зачинщиками среди "вятших людей", князь Бранимир укрепил свою власть. И на Яргородщине, и за пределами ее возросло уважение к нему, когда убедились, что он способен отстоять свою власть. Поскольку минувшие годы были обильны для яргородских полей и садов, княжество богатело. Конечно, простые горожане и земледельцы не чувствовали себя обитателями баснословной страны с молочными реками и кисельными берегами, где можно жить, не работая; нет, они всего лишь жили сносно, не зная вражеских набегов и непосильных поборов. Поскольку не приходилось черпать княжескую казну на помощь своим подданным, а, напротив, она лишь пополнялась, князь мог себе позволить украшать Яргородскую Землю новыми постройками и храмами, произведениями искусства и редкими книгами, - всем, что, с его точки зрения, было достойно пережить века. Конечно, если не помешают люди, занятые своими сиюминутными распрями...
О том, чтобы впредь распри не тревожили Яргородщину, князь Бранимир заботился заблаговременно, готовя своего сына Драгомира к обязанностям князя. Драгомир вырос красивым темноволосым юношей, похожим лицом на мать, но глаза и высокий лоб перенял от отца. Он, ничего не забыв из страшных событий давнего мятежа, хорошо понимал, что править яргородским народом будет непросто, и, насколько мог, старался готовиться заранее. Науки ему давались достаточно легко, хотя и не проявлялось ярко выраженных способностей или увлечения каким-нибудь занятием, как были у его отца книги и собирание древностей. Но князь Бранимир все равно радовался успехам своего сына, мечтал, чтобы тот достойно сменил его на яргородском престоле. А княгиня Прекраса, не возражая мужу, просила свою заступницу Ладу прежде всего о счастье для своего сына.
Боярская верхушка Яргорода притихла, не смея больше выступать открыто. Но Бранимир знал, что они продолжают коситься на его сына, не признают рожденного от второй жены полноправным наследником, стоящим выше них. Однако он надеялся, что хватит времени ввести Драгомира в княжеские обязанности, чтобы он без заминки принял и продолжил сделанное им, и престол Яргородской Земли не пошатнулся бы под ним.
Вот только здоровье стало подводить Бранимира все чаще. Приступы удушья повторялись год от году все чаще. Некогда было время, когда он совсем забыл о болезни, мучившей его в детстве и юности, и был уверен, что изжил ее навсегда, - это был его расцвет, "время деяний", и особенно после того,  как в его жизнь вошла Прекраса. Но мятеж, когда князю пришлось пережить страх за самых близких, которым он был бессилен помочь, надломил его. Тогда, в порубе, после того как от него требовали отречься от Прекрасы и сына, Бранимира спасла таинственная сила, которую неведомо как удалось призвать Прекрасе. Однако болезнь не ушла совсем, она лишь затаилась в темном углу, пока ей не вздумается вновь закогтить свою жертву. Порой у Бранимира вдруг перехватывало дыхание, горло сжимали невидимые руки, лицо его чернело от удушья. Никакие травы и заклинания не могли полностью изгнать болезнь. Она лишь отступала на недели, а то и на месяцы, но рано или поздно вновь тяжелой пятой наступала на грудь поверженному князю.
Особенно сильный приступ у него случился, когда пришла весть, что в Брониславле скончалась Радмила. Уже давно ничто не связывало Бранимира с первой женой, кроме взаимной неприязни, а поди же ты, едва замертво не свалило его. Прекраса трое суток не отходила от его постели. Когда князю стало настолько лучше, что он смог пообедать за столом вместе с женой и сыном, он пошутил, съев несколько ложек борща, но не ощущая вкуса:
- Не иначе как сама княгиня Радмила Мирославна прилетала душить меня, что не успела при жизни!
- Обороните нас, благие пращуры! - испуганно воскликнула Прекраса, постучав по столу. - Неужели она не ушла в Ирий и мстит тебе? Тогда нужно упокоить ее...
- Нет-нет, я не так выразился, - на бледных губах Бранимира мелькнула слабая улыбка. - Я хотел сказать - память о ней растревожила вновь. И моя вина...
Ложка в руке Драгомира неожиданно громко звякнула о край серебряной миски.
- Какая еще вина, отец? По-моему, это она была виновна перед тобой. Я еще ребенком был, и то помню, как нас всех едва не уморили в порубе ее сообщники...
Бранимир исхудавшей, почти прозрачной рукой ласково коснулся руки юноши.
- Ты судишь поспешно и слишком пылко, как бывает в молодости. А я теперь только начал понимать: всегда, в любой распре виноваты обе стороны. И почти всегда каждая сторона по-своему права. У Радмилы была правота матери, пекущейся о благе своего сына. Это могучая сила, древнее всех княжеств, а может, и древнее самих людей. Нельзя безнаказанно стать у нее на пути!
С состраданием глядя на мужа, еще бледного и слабого, едва поднявшегося на ноги, Прекраса произнесла:
- Если тебе от этого будет легче, загладь вину перед Радмилой. Напиши Всеславу письмо, пригласи поговорить, узнай, чем он дышит. Как-никак, но для него ты по-прежнему отец.
Обо всем, что происходило с Всеславом за эти годы, в яргородском княжеском дворце были хорошо осведомлены. Узнав, что его старший сын увел чужую жену, Бранимир многозначительно усмехнулся, но ничего не сказал. Впоследствии Сбыслава в своих письмах так же много сообщала о Всеславе с Боженой и их детях, как и о собственной семье.
Княжичу Драгомиру, казалось, не очень-то понравилось предложение матери, но он, нахмурившись, промолчал, не желая тревожить отца, еще слабого после болезни.
А Бранимиру эта мысль, по-видимому, пришлась по вкусу. Он с глубокой благодарностью взглянул на жену.
- Я счастлив уже тем, что ты есть в моей жизни, твоя забота и понимание, моя Прекраса! Время идет, никто не знает, сколько его осталось. Но оно, приближая конец жизни, взамен дарит нам бесценный опыт, пусть порой и горький как желчь. Хочется верить, что чему-то научило оно и Всеслава. Приглашу его, побеседую, а, если он смирится, может быть, и вернуться ему позволю. Нет, сын, - князь властно поднял руку, заметив, как Драгомир порывается что-то возразить. - Наследником останешься ты, это решено! Если Всеслав и вернется, он получит в удел Красный - бывшие владения Мечеслава. Пусть все вернется на круги своя...
Он послал Всеславу письмо, и тот спустя несколько седьмиц, побывав прежде в Брониславле на могиле матери, постучался в ворота малого княжеского дворца в Яргороде. Князь Бранимир не встретил приехавшего на крыльце, опасаясь холода. Он ожидал Всеслава в своих покоях, сидя в широком кресле около камина. Княжич-изгой с удивлением увидел отца. Бранимиру к тому времени исполнилось пятьдесят пять лет, но он выглядел старше: исхудавший и бледный, со слезящимися глазами. Давно совершенно поседевшие волосы он теперь стриг коротко, зато пушистая белая борода его доходила до середины груди, прикрывая золотую княжескую цепь. Ради тепла он одет был в длинный шерстяной кафтан темно-синего цвета.
На обитых аксамитом сиденьях рядом с князем устроили княгиня Прекраса, еще моложавая, девичьи стройная, и их сын Драгомир. Оба они не сводили с вошедшего настороженных взоров.
В свою очередь и князь Бранимир пристально изучал облик человека, который считался и в глазах все навек останется его сыном. Теперь Всеслав был зрелым мужчиной, рослым и хорошо сложенным. В его лице, в манере держаться появилось какое-то внутреннее достоинство, которого не хватало ему в юности. На лице его, когда он вошел в покои, отражалась грусть, легкое смущение, но не было видно зависти к тем, кто здесь живет. Словом, у Всеслава был вид человека, который, если не примирился с судьбой, то научился пользоваться ее дарами. В его костюме, полу-сварожском, полу-лугийском, в самой манере держаться заметно было присутствие в его жизни женских рук, умевших мягко и ненавязчиво повлиять на него. При каких бы обстоятельствах Всеслав ни сошелся с Боженой, но эта связь определенно принесла ему перемены к лучшему.
- Здравствуй, Всеслав! Как живешь? - спросил Бранимир сиплым голосом, пригласив приехавшего сесть напротив него.
- Неплохо живем; Сбыслава, наверное, вам пишет. Моя Божена, как веретено, хлопочет дома, мальчишки бегают и все переворачивают вверх дном, - неожиданно Всеслав расплылся в широкой улыбке. - Такие забавные, вечно что-нибудь вытворяют! И все время вместе, никогда их не увидишь порознь. Даже вещи им надо одинаковые, иначе оба ревут. Жаль, что матушка не повидала внуков...
- Да, жаль... - вздохнул Бранимир и хитро прищурился: - Когда на могиле матери был, меня, поди, ругал на чем свет стоит?
- Было поначалу, - не стал отпираться Всеслав. - Но больше по привычке, без настоящего зла. Вот матушка с тобой примириться не хотела ни за что. Князь Станислав Мирославич мне сказал, как она и умирая, на смертном одре шептала проклятья тебе, отец. А я - нет... У меня и там половина мыслей была дома, с Боженой и мальчишками. А когда в Яргород въехал, даже прослезился: нигде нет мест лучше родного края. В Лугии нас хоть и содержат, как подобает родственникам королевы, но я не могу забыть, что из милости едим чужой хлеб. Правда, я дважды с королевским войском ходил на войну, на закатных границах, но ведь это все равно что в наемниках служить...
Все это время Бранимир внимательно и строго изучал Всеслава, следил за малейшими изменениями его лица, вслушивался в интонации его голоса, как князь, а не отец, думающий простить непутевого сына. Но ничто в повадках Всеслава не обличало неискренность. Наконец, владетель Яргорода решился довериться своим чувствам.
- Вот что, Всеслав! Если ты поклянешься, что ни ты, ни потомки твои никогда не оспорите яргородский престол у рода моего сына Драгомира - я позволю тебе вернуться и дам в удел Красный. Но поклянись на мече всерьез, понимая значение клятвы перед богами и перед людьми! Помни о судьбе моего отца, князя Предрага... и о судьбе прежнего красненского князя, Мечеслава!..
Княжич-изгой взглянул на отца, не веря своим ушам. Потом глубоко вдохнул, словно перед прыжком в холодную воду, и долго молчал. Когда он вновь поднял голову, на его нахмуренном лбу расправились складки, и взор прояснился.
- Отец! Ты мог навсегда оставить меня на чужбине, но позволяешь вернуться, растить моих сыновей на Яргородской Земле! Я дам клятву вечно повиноваться тебе и Драгомиру.
Услышав эти слова, княжич Драгомир поднялся со скамьи и впервые протянул руку старшему сводному брату.
- Если так, то я тоже рад тебя видеть, Всеслав! - улыбка у него особенно напоминала Прекрасу.
В тот же день в святилище Хорса княжич Всеслав поцеловал меч на верность Драгомиру, как законному наследнику, и обещался никогда "не искать под ним престола".
- Но если вдруг окажется, что Драгомир не удержит власть, или у него не останется наследников, тогда трон опять перейдет к моей линии! Чужим его не отдам, - впрочем, эти слова Всеслав произнес уже вечером, наедине с отцом.
Бранимир нахмурился при мысли, что его любимый сын может лишиться власти, однако сурово кивнул.
- Все может быть... На этот случай я внесу поправки в завещание. Но после меня не смей мешать Драгомиру! Не то я из Ирия сумею тебе отомстить!
И такой силы исполнены были эти слова князя Бранимира, что Всеслав не посмел спросить, каким образом. Вместо этого торопливо кивнул в ответ:
- Клянусь жизнью Божены, счастьем моих сыновей, всю жизнь повиноваться Драгомиру, как тебе сейчас!.. Да мне, кстати, и не для кого искать престола: ведь мальчики незаконные, жениться на Божене я не могу. Уж если яргородские "вятшие мужи" так противились Драгомиру, то моих и вовсе не примут. Да я и сам не суну их в эту кипящую кашу!
Бранимир пристально взглянул на него поверх выдолбленной из алатыря чаши с лечебным напитком, которую в этот миг подносил к губам.
- Вот теперь я верю, что ты окончательно повзрослел! - проговорил он тихо; из-за болезни голос его рано сделался сиплым, старческим.
- Некоторые люди взрослеют, только когда им приходится отвечать за кого-то, кроме себя, - Всеслав, смутившись, стал разглядывать резную рукоять своего ножа, словно никогда раньше ее не видел. - Когда в мою жизнь вошла Божена, я на многое стал смотреть иначе. И тебя при этом часто вспоминал. А ведь я, по общепринятым обычаям, поступил хуже, чем ты: полюбил замужнюю женщину, жену жреца. А она за мной пошла, не побоявшись наказания, не прося ни о чем! Я думаю: Лада зажигает взаимную любовь в тех, кто в самом деле судьбой предназначен друг другу. А люди успевают на земле все так запутать, что к тому времени, как встретятся, мужчины и женщины бывают соединены с другими. Как ты с моей матерью, пусть душа ее радуется в Ирие. Как Божена с Путятой. И тогда кто-то смиряется, а кто-то борется за свою любовь. Нам посчастливилось. А когда отцом стал, увидел, как растут мои дети, - понял, что ни на какие престолы их не променяю! Если бы они сразу им достались - тогда конечно, ну а теперь - нет...
Князь Бранимир поднялся из-за стола и неожиданно крепко обнял Всеслава.
- Да пошлют боги счастья твоей семье, сынок! Переселяйся со своей семьей на Яргородщину. Благодарю Отца-Небо, что позволил нам с тобой помириться еще на этом свете!
- Ты еще не стар, долго проживешь! Успеешь братца Драгомира натаскать как следует, - утешительно заметил Всеслав, незаметно ввернув охотничье словцо, означавшее обучение молодых псов навыкам охоты.
Бранимир грустно улыбнулся в ответ.
Вскоре Всеслав вместе с Боженой и трехлетними сыновьями-близнецами переселился на Яргородскую Землю. Несколько дней погостили в княжеском дворце, где их приняли очень тепло. Прекраса сразу подружилась с Боженой, сочтя свои судьбы похожими. А Бранимир посадил внучат-близнецов себе на колени и не отпускал во время ужина. Затем Всеслав с семьей уехал в Красный, в бывший удел покойного Мечеслава.
Записан
Не спи, не спи, работай,
Не прерывай труда,
Не спи, борись с дремотой,
Как летчик, как звезда.

Не спи, не спи, художник,
Не предавайся сну.
Ты вечности заложник
У времени в плену.(с)Борис Пастернак.)

Convollar

  • Герцог
  • *****
  • Карма: 6024
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 10775
  • Я не изменил(а) свой профиль!
    • Просмотр профиля
Re: Сполохи над Искрой
« Ответ #96 : 11 Сен, 2021, 09:01:37 »

Оно, конечно, мир лучше ссоры, да и положение Всеслава не то, что прежде. Но не стоит забывать о "вятших людях". Их так просто не уймёшь, они могут просто использовать Всеслава, даже если он сам не будет рваться к власти. Бранимир, кмк, человек благородный и милосердный, но неплохо бы где-то в надёжном месте оставить нечто вроде завещания, в котором бы была рассказана правда о происхождении Всеслава. Не особо я верю и в смирение сына Мечеслава. Посмотрим, что дальше будет.
Записан
"Никогда! Никогда не сдёргивайте абажур с лампы. Абажур священен."

Артанис

  • Герцог
  • *****
  • Карма: 3307
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 6102
  • Всеобщий Враг, Адвокат Дьявола
    • Просмотр профиля
Re: Сполохи над Искрой
« Ответ #97 : 11 Сен, 2021, 20:33:32 »

Благодарю, эрэа Convollar! :-* :-* :-*
Оно, конечно, мир лучше ссоры, да и положение Всеслава не то, что прежде. Но не стоит забывать о "вятших людях". Их так просто не уймёшь, они могут просто использовать Всеслава, даже если он сам не будет рваться к власти. Бранимир, кмк, человек благородный и милосердный, но неплохо бы где-то в надёжном месте оставить нечто вроде завещания, в котором бы была рассказана правда о происхождении Всеслава. Не особо я верю и в смирение сына Мечеслава. Посмотрим, что дальше будет.
Так Бранимир и намекнул на такое завещание, обещав отомстить с того света, если Всеслав что затеет после его смерти. Об этом он позаботился.
Но о "вятших людях", конечно, забывать не стоит. Поглядим, что будет дальше. Особенно, когда Бранимира не станет.
Всеслав дал клятву, а нарушать их в Сварожьих Землях чревато. Но он может и ненароком наломать дров.

Глава 18. Черные времена
Но силы и здоровье к князю Бранимиру не вернулись и после того, как он простил Всеслава. Приступы удушья следовали все чаще, снадобья ученых лекарей почти не помогали. Из-за продолжительной болезни ему все трудней было удерживать в своих руках нити управления страной. Встречая якобы сочувственные выражения на лицах бояр, думал с тревогой: каково придется с ними его Драгомиру, когда придется править? Как расположить к нему и "вятших мужей", и простой народ Яргородщины?
В конце концов, еще раз перечитав завещание, Бранимир распорядился огласить его на общем народном собрании, созванном спустя много поколений. По древнему обычаю предков, народ собрался под открытым небом, в Священной Роще на правом склоне Холма Ярилы. Был конец вересня, и широкие листья дубов и каштанов, простиравшиеся над головами людей, уже начинали желтеть, спаленные за лето жарким яргородским солнцем. Дул сильный ветер. Внизу, у подножия холма, серебристой лентой лежала широкая Искра.
Княжеское завещание огласил вслух новый печатник, боярин Мстивой. Там подтверждалось, что Яргородское княжество достанется Драгомиру, Всеслав же получал только Красный с прилегающими к нему землями. Сверх того, князь Бранимир завещал раздать после его смерти: "вятшим людям" - четыре тысячи золотых гривен, и семнадцать тысяч серебряных монет - простому люду, жителям Яргорода и его окрестностей.
Князь Бранимир присутствовал тут же: ему поставили кресло, и он сел в него, пройдя под руку с любимым сыном через расступавшуюся перед ними толпу. Люди приветствовали старого князя и его наследника. Вокруг собрался почти весь город. Бранимир видел их ясно, как никогда - мужчин и женщин, старых и молодых, приодевшихся в честь собрания в свои лучшие одежды, украшенные оберегами. На иных лицах при упоминании о раздаче кун отразился живой интерес. Они приветствовали князя искренними славословиями:
- Живи сто лет, княже! Пусть сияющий Хорс всегда ясно светит тебе! Твой ясный разум, твоя мудрость - наш щит!
Значит, они все же признавали то, что он старался по мере сил делать для них. Тридцать четыре года он правил Яргородской Землей. И за эти годы, со времен Мечеслава, не было на Яргородщине настоящих войн, не вторгался противник из-за границ, не жег селения, не угонял людей в рабство, не топтали чужие кони яргородских полей. Князь Бранимир умел остановить войну в зародыше - где вовремя сказанным словом, где золотом, а где и послав навстречу собственные полки, как в степи против пожара пускают встречный пал. Уже давно обходили Яргородскую землю жадные к добыче команы. Сидели за Драконовыми Горами, как за засовом, хунгары. Да и соседи-князья притихли, предпочитали в последние годы торговать с богатой Яргородской Землей, а не воевать. Значит, он, Бранимир, все же не напрасно правил ими столько лет. Ему многого удалось добиться. Но сумеет ли Драгомир сохранить полученное? Найдет ли он поддержку среди яргородцев, простых и "вятших мужей"? Старый князь замечал их насмешливые взоры, брошенные на его сына. Нет ли среди них новых Владиславов и Мезамиров, готовых ради корысти распоряжаться княжеским престолом? А кому предать, всегда найдется. В соседнем, Белотурском княжестве подымал голову сильный и честолюбивый князь Ладомир Мстиславич. До Бранимира не раз доходили слухи, будто сосед зарится на богатую Яргородскую Землю, в кругу своих воинов мечтает ее захватить. Не могут разве бояре продать ему Яргород? Оставалось надеяться, что благодарность за его последний дар все же расположит их к Драгомиру. И что горожане яргородские, если все же придет час противостояния, вспомнят оказанные им блага. По крайней мере, Бранимир старался, насколько можно, подготовиться к тому, что будет после него, пока еще способен влиять на земные события.
Яргородские жители шумно благодарили его, желали многих лет жизни. А он, глядя на них, вспоминал страшные дни мятежа четырнадцатилетней давности, когда те же самые люди ворвались во дворец, растерзали его соратников, его самого с Прекрасой и сыном бросили в поруб, поддавшись минутной вспышке гнева и суеверия. В толпе люди дичают и утрачивают разум, даже если по отдельности в ней каждый человек был неплох и неглуп. Толпа ни за что не отвечает, она способна сообща натворить дел, какие внушили бы отвращение каждому из составляющих ее в отдельности. Но все-таки это был его народ, какой есть, и он отвечает за них перед богами. И вдвойне отвечает, если они еще не готовы всегда отвечать за себя сами. Сейчас, разглядывая так близко лица собравшихся горожан, князь думал о том, что большинство яргородских жителей выросли уже в его правление. Значит, тем более, его долг - позаботиться, чтобы после него не стало хуже.
"Боги, владыки неба и земли! У меня к вам одна просьба: оберегайте, как прежде, Яргородскую Землю, да еще жену мою Прекрасу и сына Драгомира, когда меня не станет! А мне осталось лишь проститься и уйти достойно..."
Некоторое время он собирался с силами; слышно было лишь его хриплое дыхание. Наконец, заговорил, обращаясь ко всем и никого не выделяя в отдельности:
- Много лет прожили мы вместе на Яргородской Земле, и разное бывало между нами. Но хорошего все же было больше. И потому хочу вам сказать напоследок... Всем обильна и дивно украшена наша Яргородщина, и жаль мне, что вскоре придется с ней расстаться! Вы же цените то, что имеете, и берегите ее покой и красоту!.. Как хороша мирная жизнь, когда каждый занимается своим делом и уверен в завтрашнем дне... То, что люди создавали поколениями, легко разрушить за миг. А восстановить погибшее, вернуть умерших к жизни, мы не можем. Так лучше беречь то, что имеешь, чем в слепом неразумии погубить все!.. Радуйтесь жизни, люди яргородские... А если я в чем виноват был перед вами, обидел кого ненароком или чего не успел, ибо всевидящ один лишь светлый Хорс, - вы простите меня! А боги да простят нас всех, в Прави, Яви и Нави!..
Он умолк и низко опустил голову, переводя дыхание после долгой речи. Прекраса протянула ему чашу с лечебным отваром. Отдышавшись, Бранимир слушал стоны и плач яргородских жителей. До них все же дошли его последние слова, они чертили в воздухе знаки, отводящие зло, протягивали руки навстречу.
- Княже, поживи еще на свете! Еще не настолько ты состарился, чтобы нас покинуть! Твоей мудростью живет Яргородщина! Без тебя плохо нам будет! Живи сто лет, князь Бранимир Велемудрый! - слышались кругом голоса.
Он слабо улыбнулся. Значит, несмотря на все, что бывало, все же любили... Свое прозвище он раньше слышал от льстивших ему иноземных послов, но первый раз его открыто повторили сами яргородские жители, не очень-то склонные угождать своим правителям.
- Я бы с радостью... Но увы... Хозяйка Судеб каждому уготовила свой час... Пусть боги вас хранят, народ яргородский!..
Князь Бранимир поднялся на ноги, опираясь на плечо Драгомира, своего наследника. Лицо уходящего князя было изможденным и совсем бескровным, но спокойным. Он сделал все, что было в его силах для блага сына и своих владений.
Но прощальное собрание не прошло даром для и без того немощного князя. Он сильно простудился на ветру под открытым небом, и удушье тут же зажало его грудь и горло в смертоносные объятия. Трое суток Бранимир метался в беспамятстве, хрипел, требовал открыть окна. Потом пришел в себя, но лекарь сообщил близким, что это не к выздоровлению.
Прекраса, трое суток не сомкнувшая глаз, и теперь сидела возле мужа, ничего не видя от застилающих глаза слез. По другую сторону постели сидел Драгомир, бледный как мел. Он внимательно прислушивался к последним словам отца, чувствуя затаенный страх: вот сейчас не станет отца, и он останется наедине с тяжелой ношей княжеской власти...
- Откройте окно... - прошептал Бранимир.
- Там идет дождь, и холодно. Тебе нельзя, - попыталась Прекраса его увещевать.
Ее муж судорожно втянул воздух, ухватился за край одеяла тощими, как лапы старого ворона, пальцами.
- Мне уже все можно... - хрипло усмехнулся он. - Окно... Хоть один глоток воздуха!..
Его грудь снова судорожно заходила ходуном, лицо потемнело. Беспомощно оглянувшись, княгиня велела вошедшему челядинцу распахнуть окно. В княжеские покои ворвался ветер, принес запахи мокрой земли и опавшей листвы, бросил на пол алый кленовый лист и брызги дождя. За окном слышался частый перестук капель, словно погода заранее оплакивала князя Бранимира.
Он тоже расслышал шум дождя все еще чутким слухом. Взяв руку склонившейся над ним Прекрасы, попытался улыбнуться.
- А помнишь... нашу весеннюю грозу, а?
- Муж мой, я до последней минуты буду ее помнить! - заверила она, целуя его в исхудавшую щеку.
В груди у Бранимира что-то глухо, болезненно заклокотало. Он поморщился, но, отдышавшись, продолжал, обращаясь к жене:
- Я тебя буду ждать... да ты очень-то ко мне все-таки не спеши! Помогай Драгомиру... Но не раздражай против него бояр...
- Я поселюсь в святилище Лады, сделаюсь жрицей, - отозвалась Прекраса. - Она меня наградила больше, чем других людей, и я должна, наконец, отблагодарить ее.
- И еще... жрица будет в безопасности, что бы ни случилось, - одобрил Бранимир. - А ты, сын... Я на тебя надеюсь...
- Я постараюсь оправдать надежды, батюшка, - произнес княжич, взяв ладонями невесомую руку отца.
- Полагайся на тех, кто достоин доверия, - прошептал Бранимир, уже затуманившимся взором глядя на обступивших его ложе бояр. - А вы помните... вы меч целовали на верность князю Драгомиру! Жаль, среди вас многих уже нет... Иных унесла Морана, другие погибли в том нелепом мятеже... В прошлом году и Улеб погиб... Вот сейчас бы его!.. Так и не узнали, отчего в его усадьбе занялся пожар.
- Отчего бывают пожары, государь? Где-то, должно быть, уголек из печи выпал. Такое может статься в любом доме, - вроде, даже, обиженным тоном отвечал боярин Мстивой.
У умирающего князя уже не было сил спорить с ними или что-то выяснять. Черное удушье стиснуло ему грудь и горло, выжало из его уст вместо осмысленных слов только жалкий предсмертный хрип. Глаза его выкатились из орбит, руки судорожно цеплялись за все подряд. Всем, кто был рядом, показалось, что это все, но Бранимиру все-таки удалось вдохнуть глоток воздуха, и он на миг еще раз пришел в себя. Прояснившимся взором огляделся вокруг.
- Как хороша эта жизнь, понимаешь, лишь когда приходит пора покинуть ее, - прошептал он без голоса, одними губами, и вытянулся недвижно.
В тот же час весь Яргород облетело хоть и ожидаемое, но все же для большинства людей печальное известие: "Князь Бранимир умер!" Эта весь разнеслась по всей Яргородской Земле и за ее пределами. По древнему обычаю, мыслившему всех живых существ наделенными сознанием, оповестили всю живность в княжеской усадьбе о смерти их господина. Пока женщины во главе с распустившей волосы Прекрасой обряжали тело к погребению, слуги возили сухой лес на место будущего погребального костра - на полунощном склоне Холма Ярилы, выше всех других курганов почитаемых покойников.
Вновь, как несколько дней назад для прощания с еще живым князем, теперь весь Яргород собрался к его погребальному костру. Хотя все тут же были щедро одарены, как завещал Бранимир, но многие горожане искренне плакали.
Впереди всех, с распущенными, враз подернувшимися паутиной седины волосами, стояла Прекраса в глухом белом траурном платье без украшений. Под руки ее держали Драгомир и Всеслав, тоже оба со слезами на глазах. Смерть отца сблизила сводных братьев; ни один из них не обмолвился о будущем. Не хватало Сбыславы; но, конечно, она не могла еще даже узнать о смерти отца, не то что приехать.
Когда жаркое пламя костра, политого ароматными маслами, скрыло навсегда лицо князя Бранимира, Прекраса вырвалась из рук сына, упала на колени возле самых горящих бревен, завела плач-импровизацию все еще мелодичным голосом:
- Зачем ты меня покинул, месяц мой ясный, муж и господин мой? Взгляни: здесь весь твой народ плачет о тебе, как один человек! Но никто из них не оплакивает тебя так же неизбывно, как я! О, если бы наши печали еще что-нибудь значили бы для тебя, ты бы поднялся со своего ложа из бревен и вышел к нам сквозь огонь, чтобы никогда не разлучаться! Но нет, никто не приходит из светлого Ирия к той же жизни, что была. Там, где ты сейчас, времени нет, но для чего боги испытывают меня ожиданием? После самой темной ночи, в конце концов, приходит рассвет, и, как бы ни лютовала зима, ей на смену приходит веселая весна и щедрое лето. Но из смерти нет возврата к прежней земной жизни, и здесь трудно поверить, что Морана не всесильна! Только ради тебя, муж, я еще храню веру в то, что боги соединят нас в иной, более счастливой жизни! Жди меня! Я не поддамся отчаянию и не усомнюсь в божественной справедливости: я хочу, когда придет время, быть достойной воссоединиться с тобой!
Ее голос далеко разносился среди примолкшего возле погребального костра народа. Ее песня-плач, впервые прозвучавшая здесь во всей безыскусной правдивости, запомнилась многим яргородским жителям. Со временем она из уст в уста обошла все Сварожьи Земли, к ней добавили кое-какие новые строки и словесные украшения, и впоследствии "Песнь вдовы" стала считаться народной. Никто уже не помнил, где и когда она была сложена, зато плакальщицы почти всегда затягивали ее на похоронах - знатного или простого человека. Никто уже не помнил, что на самом деле ее сложила княгиня Прекраса, провожая своего мужа. яргородского князя Бранимира.
А в тот день возле пылающего костра ее сын поднял Прекрасу и отвел подальше от жаркого пламени.
- Все уже прошло, мама! Ничего не изменить... Я теперь князь, но мне нужна твоя помощь! Пожалуйста, помоги мне освоиться, мама!
Прекраса глубоко вздохнула и крепко обняла сына.
Записан
Не спи, не спи, работай,
Не прерывай труда,
Не спи, борись с дремотой,
Как летчик, как звезда.

Не спи, не спи, художник,
Не предавайся сну.
Ты вечности заложник
У времени в плену.(с)Борис Пастернак.)

Convollar

  • Герцог
  • *****
  • Карма: 6024
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 10775
  • Я не изменил(а) свой профиль!
    • Просмотр профиля
Re: Сполохи над Искрой
« Ответ #98 : 11 Сен, 2021, 22:46:05 »

Ну, что же! Люди смертны, и всем и каждому придёт свой час. А что будет дальше - увидим, боярам я не верю. А народ есть народ.
Цитировать
Яргородские жители шумно благодарили его, желали многих лет жизни. А он, глядя на них, вспоминал страшные дни мятежа четырнадцатилетней давности, когда те же самые люди ворвались во дворец, растерзали его соратников, его самого с Прекрасой и сыном бросили в поруб, поддавшись минутной вспышке гнева и суеверия. В толпе люди дичают и утрачивают разум, даже если по отдельности в ней каждый человек был неплох и неглуп. Толпа ни за что не отвечает, она способна сообща натворить дел, какие внушили бы отвращение каждому из составляющих ее в отдельности.
Тут уж не убавить не прибавить, в толпе людей можно подбить на что угодно. Именно в толпе, по отдельности человеку мозги засорить труднее, а вот эффект толпы очень силён.
Записан
"Никогда! Никогда не сдёргивайте абажур с лампы. Абажур священен."

katarsis

  • Герцог
  • *****
  • Карма: 1256
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 2662
  • Я изменила свой профиль!
    • Просмотр профиля
Re: Сполохи над Искрой
« Ответ #99 : 12 Сен, 2021, 16:00:24 »

Начинается новая страница, и, наверняка, бояре и нового князя будут проверять на прочность, тем более, что сомневаются в его легитимности. Ну, и мы увидим, какой из Драгомира получится князь.
У Всеслава неожиданно всё хорошо. Надеюсь, так и останется.
И что это там за история с пожаром в усадьбе Улеба? Подозрительно.
Записан

Артанис

  • Герцог
  • *****
  • Карма: 3307
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 6102
  • Всеобщий Враг, Адвокат Дьявола
    • Просмотр профиля
Re: Сполохи над Искрой
« Ответ #100 : 12 Сен, 2021, 19:16:07 »

Большое спасибо, эрэа Convollar, эрэа katarsis! :-* :-* :-*
Ну, что же! Люди смертны, и всем и каждому придёт свой час. А что будет дальше - увидим, боярам я не верю. А народ есть народ.
Цитировать
Яргородские жители шумно благодарили его, желали многих лет жизни. А он, глядя на них, вспоминал страшные дни мятежа четырнадцатилетней давности, когда те же самые люди ворвались во дворец, растерзали его соратников, его самого с Прекрасой и сыном бросили в поруб, поддавшись минутной вспышке гнева и суеверия. В толпе люди дичают и утрачивают разум, даже если по отдельности в ней каждый человек был неплох и неглуп. Толпа ни за что не отвечает, она способна сообща натворить дел, какие внушили бы отвращение каждому из составляющих ее в отдельности.
Тут уж не убавить не прибавить, в толпе людей можно подбить на что угодно. Именно в толпе, по отдельности человеку мозги засорить труднее, а вот эффект толпы очень силён.
Увы! Я и рада бы остановиться на той светлой, радостной ноте, которой заканчивается предыдущая глава, но из песни слова не выкинешь. Следовало все же дальше рассказать о судьбе семьи Бранимира и его потомков. Как бы ни сложилась эта судьба для них и для всей Яргородской Земли. Я же не все с нуля сочиняю. Далеко не все. Не больше, чем хозяйка этого форума присочинила от себя в "Хрониках Арции".
Психология толпы была известна власть имущим с давних пор. И активно использовалась ими, даже если термина такого не знали. А некоторые из них от нее и страдали.
Начинается новая страница, и, наверняка, бояре и нового князя будут проверять на прочность, тем более, что сомневаются в его легитимности. Ну, и мы увидим, какой из Драгомира получится князь.
У Всеслава неожиданно всё хорошо. Надеюсь, так и останется.
И что это там за история с пожаром в усадьбе Улеба? Подозрительно.
Дальше увидим! И о судьбе Драгомира, и всех остальных.
Боюсь, что в тех условиях ни у кого не останется все, как было раньше. Но семью Всеславу, надеюсь, удастся сохранить.
Да, Улеб погиб во время пожара примерно за год до смерти князя Бранимира. Что и как там случилось - никому точно не известно, но очень может быть, что не случайно. Будь он жив, может быть, некоторых дальнейших событий могло бы не произойти...

И все же, предсмертные предчувствия Бранимира оправдались. Он хорошо знал яргородских "вятших мужей", но все же не вполне, ибо стремился видеть в каждом человеке разумное начало, по своей природе желающее упорядоченной жизни. Как можно сознательно добиваться распрей, ставить не только чужие жизни, но и свою в зависимость от случайной удачи, - этого он никогда не понимал и не ожидал от других людей.
А между тем, "вятшие мужи" давно уже образовали сильную партию, не желавшую видеть на троне Драгомира, которого между собой издевательски называли только "сыном Прекрасы". Почему-то бояр особенно возмущало то, что мать молодого князя происходила из их же, боярской среды, не могли его признать выше себя. А может быть, и опасались, как бы Драгомир, с детства знакомый с боярским своеволием, не пожелал вовсе его искоренить, если укрепится на престоле.
И втайне, собираясь дома то у одного, то у другого, расхваливали соседнего белотурского князя:
- Чем нам не государь будет Ладомир Мстиславич? Чистого княжеского рода по обеим линиям, потомок самого Бронислава Великого! Хороший воин, сколько раз успешно бился и с литтами, и с лугийцами. А нам будет как раз кстати пугануть соседей. Пусть, как встарь, князь занимается войной, а мы, совет вятших мужей, станем сообща править, - неужто Ладомир не отблагодарит тех, кто призвал его в Яргород? Пошлем ему приглашение, пусть приходит княжить, объединив владения! Сейчас самое время. Бранимировы наследники - ни рыба ни мясо. Всеслав, к тому же, клятву дал не вмешиваться, а Драгомир покуда - что сноп колосьев: толкни, и повалится! Нет, братья, призовем Ладомира Белотурского!
После долгих споров и прений решение было принято. И вскоре полки решительного и отважного белотурского князя вошли в заранее распахнутые перед ними ворота Яргорода. Но еще раньше бояре-перебежчики со своим дружинами явились в княжеский дворец, за Драгомиром.
- Эй, Прекрасич! Выходи из норы! - кричали его враги, яростно колотя в двери. Доносился свист, улюлюканье, кто-то трубил в рог, изображая травлю в лесу. Там, где мятежники уже прорвались внутрь, слышался грохот, чей-то отчаянный крик, пронзительные вопли женщин, которых хватали разгоряченные победители.
Драгомир, застигнутый врасплох, не успел подготовиться к защите, и теперь не знал, что делать. Ему известно было, на что способна толпа, когда в ней бушуют дурные страсти. Слишком хорошо запомнил с детства, как мятежники бросили в поруб его отца, которого прежде все чтили и повиновались, как хотели погубить мать, как гнали их копьями, будто пленников. У молодого князя упало сердце, когда он увидел, как мало людей осталось с ним.
- Бежать, иначе убьют! - сказал он себе, с тоской глядя в окно, как мятежные толпы захлестывают дворец, будто морской прилив. - Бежать? Но куда? - решение пришло мгновенно: - В Лугию, к сестрице Сбыславе! Она приняла Всеслава, поможет и мне. Уговорит своего мужа помочь мне отвоевать Яргород!
Он переоделся в простую одежду и в сопровождении всего двух слуг покинул город, надеясь, что ему удастся ускользнуть незамеченным.  Трое всадников ехали по берегу Искры, уже оттаявшей ото льда, ибо прошло несколько месяцев после смерти князя Бранимира, и вновь наступала весна.
Но Драгомиру не удалось скрыться от врагов. Его настигли в безлюдной местности, когда уже заходило солнце,  и багряное зарево заливало все небо на закате, там, куда он держал путь. Плеск реки приглушал остальные звуки, и князь со спутниками услышали позади топот и фырканье коней, только когда черные фигуры преследователей уже были рядом.
- Догнали! Это Прекрасич! - переговаривались те между собой, окружая троих путников плотным кольцом.
- Перед вами, предатели, ваш законный князь Драгомир Бранимирич! И не трогайте мою мать... - воскликнул он звенящим голосом, выхватывая меч из ножен.
В тот же миг страшная боль пронзила его сзади, меж лопаток. Драгомир покачнулся в седле, и тут же увидел наконечник копья, высунувшийся из его груди.
"Как больно... Почему небо горит? Все почернело, только в небе пожар... Мама... Ей тяжело будет... Отец, а теперь и я... Жаль умирать... Я еще слишком молод, чтобы умереть..."
Воин, пронзивший Драгомира копьем, выдернул его и столкнул тело в реку. В последние свои мгновения сын Бранимира и Прекрасы почувствовал, как прохладные речные струи омывают рану, изгоняя боль. Потом чьи-то бледные руки подхватили юношу, и он увидел над собой лицо прекрасной женщины с распущенными длинными волосами, в уборе из жемчуга.
- Все будет хорошо, мальчик мой! - проговорила она голосом его матери, увлекая с собой в холодные воды Искры. - Не бойся людской злобы и коварства - их нет у меня в подводных чертогах! О, там только радость и покой, счастье и веселье. И ему не будет конца, мы с тобой никогда не состаримся и не умрем. Иди же ко мне, мой милый речной князь!..
Закатное солнце задержалось на мгновение, чтобы озарить алыми отблесками воду Искры, окрасившуюся кровью Драгомира. Меж тем, нападавшие деловито прикончили обоих слуг и оттащили трупы подальше в кусты. После этого поймали коней, лишившихся всадников, и поехали в Яргород, доложить своим хозяевам, что поручение выполнено.
О судьбе Драгомира никто не объявлял открыто, но все сразу поняли, что яргородский престол свободен. В город без боя въехал белотурский князь Ладомир Мстиславич. Он радовался, так просто получив владения, на которые безрезультатно зарились его дед и отец.
Но тут в своем Красном оживился Всеслав, о котором совсем было позабыли. Между тем, он решил, что пришло его время.
- Думают, вовсе уж не осталось потомков Бранимира?! Так я же жив-здоров, и не уступлю свой законный трон пришлому! - заявил он, но тут же вздохнул: - Правда вот, с какими силами отбивать Яргород? Разве что принять помощь от хунгар? Король Коломан мне пишет, предлагает помощь по старой памяти. И цена прежняя - пять тысяч серебряных гривен. Разве съездить? Он и сыновья его не упустят своего, но ведь союзники и дальние родичи, как-никак...
Действительно, он получил письмо от хунгарского короля, двоюродного брата своего отца (ведь мать Бранимира была хунгаркой). Недолго думая, Всеслав вместе с Боженой и детьми выехал за Драконовы Горы, в Хунгарию. Там его хорошо знали еще с юности, когда он вместе с матерью жил в изгнании в замке Эгер.
При дворе короля яргородских изгнанников приняли сперва хорошо, стали готовить войско. Всеслав дни и ночи проводил среди хунгарских полков, уже предвкушая, как они обрушатся на войско Ладомира и выгонят прочь из Яргородской Земли.
Но когда уже пришла пора выступить войску, король Коломан призвал к себе Всеслава и сказал:
- Я решил, что нам нечего довольствоваться твоими пятью тысячами серебром, когда мы можем легко получить всю Яргородскую Землю со всеми ее богатствами! Я пошлю с войском своего сына Интара. Ты с семьей, как союзник, родич и друг, поживешь у нас в гостях, сколько потребуется.
Всеслава схватили, вместе с Боженой и детьми, увезли далеко, к самой аллеманской границе. Там им предоставили для жилья самую высокую башню замка Рек, откуда открывался прекрасный вид на окрестные леса и пашни, и на широкую гладь реки Даны, так похожей на родную Искру.
Близнецы, к тому времени шестилетние, воспринимали все случившееся как веселое приключение; Божена старалась сохранять бодрость ради детей; но сам Всеслав совсем пал духом. Он часто поднимался на верхнюю площадку башни, с тоской глядел вдаль и порой яростно кусал себе руки:
- И зачем только я доверился этому старому волку, королю?.. Ах, как же прав был батюшка, говоря, что меня в два счета обведут вокруг пальца! И как у такого мудрого государя, каким был он, мог родиться такой бесталанный сын?!
Сокрушения плененного Всеслава были, спору нет, велики, однако они не шли ни в какое сравнение с теми бедствиями, которым в то время подвергались яргородские жители без всякой своей вины.
Изгнав прочь Ладомира, королевич Интар провозгласил себя яргородским князем. Но тут же принялся со своими воинами хозяйничать на Яргородской Земле не как законный владетель, а как захватчик-коман. Его люди разоряли собранные Бранимиром сокровища, тут же проигрывали и пропивали их или увозили в Хунгарию. Врывались в дома горожан, если у тех были куны, силой и угрозами вымогали их. Для своих ежедневных пиров похищали у поселян скот и зерно, ничего не заплатив. Увидев где-нибудь красивую женщину, ее приводили в занятый хунгарами дворец, принуждали прислуживать завоевателям и делить с ними ложе. В скором времени даже знатные яргородцы старались покинуть столицу и увезти подальше свои семьи. Простым же людям,  которым некуда было бежать от своей земли или ремесла, приходилось еще тяжелей.
Днями напролет носились вскачь по всему Яргороду хунгарские всадники, и горожане, едва заслышав топот и чужеземную речь, спешили скрыться из виду. Никто не мог урезонить захватчиков. Один из жрецов Хорса вышел было навстречу самому Интару, призывал его проявить милосердие к яргородским жителям. Но хунгарский королевич, возвышаясь на коне, ударил жреца по голове кулаком в латной рукавице. Жрец упал, обливаясь кровью. Хунгары же продолжали бесчинствовать.
Они, вероятно, не отказались бы разграбить и храмы сварожских богов, оскорбить жрецов и жриц, но не смогли туда войти. Священная Роща вся окуталась светом, видимым и среди бела дня, и никто из хунгар, если у них были дурные намерения, не мог перейти границу, словно перед ними была неприступная стена. Интар скрипел зубами, но был вынужден признать силу сварожских богов. Многие местные жители, подвергавшиеся опасности, в те дни нашли пристанище на светящейся горе, в Священной Роще. О них заботилась и разделяла их несчастья бывшая княгиня Прекраса, оплакивающая мужа и сына.
С тоской вспоминали униженные, ограбленные яргородцы времена князя Бранимира.
- Если бы мы понимали тогда, как хорошо жили! Лишь теперь осознаем, когда нет уже нашего светлого государя, и сыновья его сгинули невесть где!..
Однако Всеслав был жив, хоть и томился в плену в замке Рек. От своих тюремщиков он узнавал последние известия о том, что творится на Яргородской Земле, и после не находил себе места. Он не спал ночами, чувствуя свою вину в том, как все получилось, и мучительно искал возможность хоть что-то исправить.
И все-таки придумал! Временами у сына Радмилы, обыкновенно легкомысленного и простоватого, пробуждалась недюжинная энергия и потрясающая изобретательность. Вместе с Боженой он снял с постелей все простыни и покрывала, изрезал их на длинные полосы, и несколько дней втайне от посещавших башню хунгарских слуг плели веревочную лестницу. И однажды, безлунной ночью, надежно укрепив ее основание у башенных зубцов, перекинули лестницу вниз.
- Может, ты первым? - шепотом спросила Божена - Если вдруг нас найдут, хоть ты спасешься...
- Нет! Я вас здесь не оставлю одних и на миг, - решительным шепотом отозвался Всеслав. - Ну, ступай! Да хранят тебя Отец-Небо и Мать-Земля...
Они крепко обнялись на прощание, а затем Божена скрылась за краем парапета. В темноте она сразу исчезла из виду, но Всеслав чувствовал, как дрожит от напряжения веревочная лестница. Напрягая слух, он смертельно боялся услышать крик или звук падения. Но кругом доносились обычные ночные звуки, нарушаемые лишь далеким уханьем большой совы и кваканьем лягушек у реки.
Наконец - через долгое-долгое мгновение, за которое у Всеслава даже лоб вспотел, - снизу трижды дернули лестницу. Это был условленный знак. У яргородского изгнанника отлегло от сердца, но не особенно: надо было спускать близнецов.
Он крепко-накрепко привязал их к веревкам, составлявшим лестницу. Двух легких ребятишек она выдержит, должна выдержать.
- Сейчас я вас спущу к матушке! Но молчите, не то Леший вас заберет! - грозным шепотом произнес Всеслав, поцеловал мальчиков на прощание и стал медленно, осторожно опускать вниз лестницу с живым драгоценным грузом.
На самом деле того, что крик привлечет стражу, он боялся больше, чем всех Леших сварожских и хунгарских лесов. Но детям объяснять это было еще рано. Он спускал лестницу медленно, чтобы со своей стороны Божена приняла и отвязала сыновей. Наконец, внизу что-то завозилось, и лестница в его руках стала легче. Всеслав втянул ее назад, проверил, крепко ли она держится. Сам он спускался, не замечая опасности, так велико было его желание скорей соединиться с семьей. Жажда свободы придала ему ловкость канатоходца. Вот, наконец, и твердая земля!
Божена и дети безмолвно обняли князя-изгоя.
- Куда теперь? - на ухо спросила его подруга, недоумевающе озираясь в кромешной тьме.
Всеслав хорошо запомнил направление, которое столько раз разглядывал с башни замка Рек.
- В Аллеманию, к императору Адальберту Рыжебородому, - не задумываясь, отозвался он. - Только Адальберт может помочь мне изгнать хунгар из Яргорода и вернуться домой. Нам надо переплыть Дану - и мы в его владениях!
Под утро беглецы встретили в прибрежных зарослях рыбака, который, на их счастье, согласился перевезти супружескую пару с двумя детьми на соседний, аллеманский берег. Всеслав дал ему пять серебряных монет и посоветовал молчать, при каких обстоятельствах они получены.
Теперь судьба беглецов зависела от еще одного иноземного владетеля, ко двору которого они направлялись.
« Последнее редактирование: 12 Сен, 2021, 20:50:56 от Артанис »
Записан
Не спи, не спи, работай,
Не прерывай труда,
Не спи, борись с дремотой,
Как летчик, как звезда.

Не спи, не спи, художник,
Не предавайся сну.
Ты вечности заложник
У времени в плену.(с)Борис Пастернак.)

Convollar

  • Герцог
  • *****
  • Карма: 6024
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 10775
  • Я не изменил(а) свой профиль!
    • Просмотр профиля
Re: Сполохи над Искрой
« Ответ #101 : 12 Сен, 2021, 20:17:14 »

Мда! Что имеем не храним, потерявши плачем. Собственно, я этого и опасалась. Драгомира жаль, конечно, но он не Бранимир, слишком молод. А хороших советников, верных, как Улеб, рядом не было. Что же, посмотрим, как сложится судьба Всеслава, хотя ждать помощи от короля алеманнов тоже не сладкий пряник.
Записан
"Никогда! Никогда не сдёргивайте абажур с лампы. Абажур священен."

Карса

  • Герцог
  • *****
  • Карма: 1015
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 670
  • Грозный зверь
    • Просмотр профиля
Re: Сполохи над Искрой
« Ответ #102 : 13 Сен, 2021, 09:42:03 »

Сколько всего успело произойти!
Вот и Драгомира нет, Всеслав опять в изгнании, на Яргородщине бесчинствуют хунгары.
А "вятшие люди" опять просчитались. Вот не сидится им никак спокойно.
Надеюсь, хунгар удастся изгнать. Но даже если так, кому достанется яргородский стол? Сначала, наверное, Всеславу, если доживёт. А потом? Его сыновья незаконнорожденные. Не совсем понятно, какое это имеет значение в Сварожьих Землях, но Всеслав по этому поводу беспокоился.
Записан
Предшествуют слава и почесть беде, ведь мира законы - трава на воде... (Л. Гумилёв)

katarsis

  • Герцог
  • *****
  • Карма: 1256
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 2662
  • Я изменила свой профиль!
    • Просмотр профиля
Re: Сполохи над Искрой
« Ответ #103 : 13 Сен, 2021, 17:33:48 »

Бояре доигрались >:( Людей жалко, а вот бояре получили по заслугам.
И Драгомира жалко :( Не ожидала, что он умрёт так рано. Бояре, вообще, странные люди: хотят, чтоб князь их уважал, с ними считался, во всём советовался, и сами же считают женитьбу князя на боярышне недопустимым мезальянсом, таким, что ужас-ужас. Ну, и что же с ними считаться, если они настолько ниже по статусу?
Всеслава понять, конечно, можно, но что он надеется найти у аллеманов? Почему король аллеманов должен оказаться честнее хунгарского? Лучше бы попытался до Лугии добраться. Это, конечно, дальше, но скорее не обманут.
Записан

Ilona

  • Герцог
  • *****
  • Карма: 1984
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 4823
  • Ты хуже дьявола, минорит. Ты шут.
    • Просмотр профиля
Re: Сполохи над Искрой
« Ответ #104 : 13 Сен, 2021, 17:41:15 »

Если верно моё предположение, что одним из источников авторского вдохновения стала история Ярослава Осмомысла и двоих  его сыновей, то итог закономерный.
Записан
Вот тот, кто возвещал вам истину и уверял, что у истины вкус смерти. А вы верили не столько его словам, сколько его важному виду.