Печать

[Ilona]

Единственные, за кого можно порадоваться в последних частях - это Светел и Дражко. А Стемир-таки непростительно плохо для князя разбирается в людях: сначала сына отправил воевать, не подумав, на что он способен, теперь перед молоденькой хвостом закрутил, имея такую жену, как Любуша. Конец его выглядит очень закономерно.

[katarsis]

А Стемир-таки непростительно плохо для князя разбирается в людях

Да уж Я, вот, всё думаю: возможно, если бы Стемир не дал сыну таких инструкций, какие дал, то всё бы, примерно, так и сложилось, как он хотел. Велигнев, всё равно проявил бы жестокость, но уже не считал бы это обязательным, и его удалось бы удержать в рамках приличий. Хотя, теперь уже не узнать Получается, тот эпизод с травой из первой главы был пророческим: Стемир так и не научился оглядываться на тех, кто идёт за ним
Не знаю, стоит ли любовь жизни — тут есть разные мнения. Со Стемиром всё понятно, но надеюсь, хоть Лунолике удастся спастись

[Convollar]

Может быть я ошибаюсь, но когда любишь, думаешь о счастье любимого, а не о своём. Если, конечно, любишь. Стемир счастлив с Луноликой, но вот кому придётся за его счастье ответ держать? Всё-таки при такой жене, как Любуша, подвергать опасности любимую женщину, а на дворе не 21-й век. Да и сейчас такая ситуация может породить немало сложностей, даже при сильно изменившихся законах Люди остаются людьми и меняются медленнее, чем законы. А уж с Любушиной наследственностью и роднёй, всё очень опасно. Для Лунолики. Жаль девушку.

[Артанис]

Большое спасибо, эрэа Ilona, эрэа katarsis, эрэа Convollar!

Единственные, за кого можно порадоваться в последних частях - это Светел и Дражко. А Стемир-таки непростительно плохо для князя разбирается в людях: сначала сына отправил воевать, не подумав, на что он способен, теперь перед молоденькой хвостом закрутил, имея такую жену, как Любуша. Конец его выглядит очень закономерно.

Ну, хоть за них порадоваться можно! Хотя и их судьба сложилась к лучшему благодаря Стемиру.
Учитывая его будущую судьбу, мне как раз надо его планомерно подвести к ней, чтобы выглядело обоснованным, а не случившимся ни с того, ни с сего. Хотя вообще-то, ошибиться может каждый. Неужели от персонажей теперь ждут, чтобы они всегда поступали правильно, а иначе уже не заслуживают уважения?
Интересно: если бы я писала, например, о Юлии Цезаре, которого тоже, как известно, убили, его бы стали так же упрекать, что не разобрался вовремя во всяких там Кассиях и Брутах?

А Стемир-таки непростительно плохо для князя разбирается в людях

Да уж Я, вот, всё думаю: возможно, если бы Стемир не дал сыну таких инструкций, какие дал, то всё бы, примерно, так и сложилось, как он хотел. Велигнев, всё равно проявил бы жестокость, но уже не считал бы это обязательным, и его удалось бы удержать в рамках приличий. Хотя, теперь уже не узнать Получается, тот эпизод с травой из первой главы был пророческим: Стемир так и не научился оглядываться на тех, кто идёт за ним
Не знаю, стоит ли любовь жизни — тут есть разные мнения. Со Стемиром всё понятно, но надеюсь, хоть Лунолике удастся спастись.

Он не ждал, что сын воспримет его распоряжения настолько буквально. Но чтобы такое предусмотреть, ему бы потребовалось ясновидение, каким большинство моих героев не владеют.
Во всяком случае, Любуша собирается отомстить и Лунолике тоже.

Может быть я ошибаюсь, но когда любишь, думаешь о счастье любимого, а не о своём. Если, конечно, любишь. Стемир счастлив с Луноликой, но вот кому придётся за его счастье ответ держать? Всё-таки при такой жене, как Любуша, подвергать опасности любимую женщину, а на дворе не 21-й век. Да и сейчас такая ситуация может породить немало сложностей, даже при сильно изменившихся законах Люди остаются людьми и меняются медленнее, чем законы. А уж с Любушиной наследственностью и роднёй, всё очень опасно. Для Лунолики. Жаль девушку.

У сварожан допустимо многоженство. Стемир действует в рамках сварожских обычаев (другое дело, что у сварожских женщин, как правило, темперамент не покорных одалисок из гаремов восточных владык). И он уверен, что сможет защитить себя и жену, опасности не ожидает всерьез.

Глава 21. Великое княжение
Жизнь в Лесной Земле, между тем, продолжала идти своим чередом. Довелось воевать с влесославцами, вздумавшими оспорить пограничные с Лесной Землей владения. Во Влесославле ныне сидел молодой, но воинственный и отважный князь Ладомир Светлоярич, из рода давних противников владетеля Лесной Земли. Стемир Сильный не мог стерпеть неповиновения. Собрав войско, он двинулся на Влесославль.
Однако на сей раз ему достался твердый орешек. Влесославцы, лучше знавшие родные места, напали на становище лесноземельцев ночью, на спящих. Те, не ожидая, не успели дать настоящего отпора, метались спросонья. Отступая, попали в болото, воины и повозки со скарбом стали тонуть.... После неудачного сражения князь Стемир принял решение отступить в Брониславль.
Но к осени он взял свое, перекрыв все дороги, ведущие ко Влесославлю. Столица полунощного края, могущественный и богатый Влесославль зависел от поставок хлеба с Низовых Земель, так как своего почти не имел. И вот, Стемир Сильный, перекрыв подвоз хлеба, ухватил гордый Влесославль за горло. Городу, если тот не смирится, угрожал голод. Несколько седьмиц терпели влесославцы, а затем, после ожесточенных споров на вече, решавшем все общегородские дела, покорились, признав Стемира великим князем, а неугодного ему Ладомира изгнали. Тот уехал к себе в Белотуров, и больше не вмешивался в дела полунощного края. Однако же успешная война против Стемира Сильного принесла ему славу, и впоследствии ему удалось стать еще и яргородским князем.
А пока расширял свою власть Стемир Сильный. Где-то действовал прямо военной силой, где-то - играя на личных слабостях и политических выгодах своих противников, но почти всегда добивался своего. Шутка ли - заставить повиноваться самих влесославцев, которые никогда и ни перед кем не ломали шапки, и даже своих князей не высоко ставили! А Стемиру Сильному и они покорились, как почти все Сварожьи Земли. Он был великим князем не только по званию, но и на деле, больше, чем кто-либо до него.
И совсем уж небывалые мысли приходили в голову "кянзю над двадцатью князьями". Думалось часто, что княжеская разноголосица в Сварожьих Землях, населенных единым народом, почитавших одних богов, - только мешает. Каждый князь тянет одеяло на себя, и все обособляются, все таят вражду друг против друга. Гораздо спокойнее жилось бы всем, если бы всюду установить общий закон, за исполнением которого следить станет один княжеский род! Стемир убедился в этом на примере собственных владений, тех же змеевцев с тихомировцами, которые почти перестали ссориться между собой. Уже многие князья, числясь независимыми, подчинялись ему и действовали по его указаниям. Если бы удалось всех сделать своими подданными, установить повсюду общий лад, ясно, что от этого выиграл бы не только сам великий князь, но прежде всего - все Сварожьи Земли.
Однако Стемир понимал, что время для такого еще не пришло. Союз между князьями пока еще больше их доброй волей держится, а князья ведь разные. Вздумай иными из них распоряжаться, как своими подданными - пожалуй, и отшатнутся многие. Попробуй втолковать хотя бы недружелюбному соседу, азанскому князю Келагасту, что оба они - сварожане. и станут только сильнее, объединив свои интересы! Для азанца это будет означать лишь потерю власти, ущемление его княжеской гордости. Не убедить соседей по-хорошему, не усмирить всех и силой военной.
И все же, Стемир убежден был, что со временем сварожские княжества сольются вместе в одно могучее государство, как соединяются ручьи в полноводную реку. Пусть ему не суждено будет до этого дожить. Зато его наследникам будет легче добиться единства: для них уже проложена тропа. Первенство в Сварожьих Землях Стемир мысленно уже давно предназначил своему роду, хоть никому в том не признавался. Однако наследником своим видел одного лишь сына, Ярослава, а не братьев своих, хоть по старому закону больше прав было у них. Что ж, придет время - великий князь сумеет сменить и этот закон на новый! А до тех пор, сколько отпустят боги ему сил и времени, нужно будет готовить почву для нового посева. Да и Ярославу предстоит еще многому выучиться, чтобы быть готовым в великие князья.
Однажды вечером, приехав из своего загородного дворца в Брониславль, Стемир, несмотря на поздний час, застал в горнице своего брата Велимира. Тот всю свою жизнь оставался незаметным, будто тень, почти не участвуя в делах Лесной Земли. Никогда не требовал себе княжеского удела, был, казалось, вполне доволен своей участью, живя из милости у старшего брата. Высокий, чуть полноватый, медлительный и молчаливый, Велимир поднялся из-за стола, где ужинал хлебом и медом в сотах, который он любил, точно медведь. Взглянул на брата широко открытыми голубыми глазами, мягко улыбнулся.
- Здравствуй, брат! Хорошо, что могу с тобой сегодня повидаться.
Стемир, как был, в дорожной пыли, усталый, пожал плечами, недоумевая.
- Ты что-то сказать мне хочешь? Говори, да побыстрей. Я спать хочу.
- Да уж, скоро выспимся... - загадочно протянул Велимир, глядя куда-то поверх головы брата. - А ты все гнешь людей в бараний рог, всех принуждаешь повиноваться? Ни себе, ни другим покоя не даешь. А годы-то проходят. И жизнь земная у великого князя, как и у всех, одна. Вот пройдет она - и что тебе будет в твоих начинаниях, а, Стемир?
Тот, как обычно, резко повернулся всем телом к говорившему.
- Тебе не понять, Велимир. Ты никогда ни в чем не участвовал. Вот и продолжай жить так же. А я со своей жизнью сам разберусь.
Велимир спокойно кивнул. Глаза его заволоклись мутной дымной, будто сонные.
- Это правда: я всю жизнь был ниже страстей. Ни с кем не ссорился и ничего не добивался. Как птица небесная. Птице что надо? Была бы пища да укрытие от холода. Она не знает ни гнева, ни влечения, ни невыполнимых желаний. Взъерошит перышки, а в следующий миг и забыла. За это птицы и в Ирий прилетают живыми, как самые чистые существа. Так и я свою жизнь прожил. А ты, Стемир - не то. В твоей жизни много было страстей. И еще будут. Ты вечно гонишься за недостижимым, пытаешься все по-новому обустроить. А оборачивается кровью, жестокостью, смертями.
- Учить вздумал? - Стемир нахмурил густые брови, собираясь пройти мимо. - Ничего тебе в моих делах не понять! Молчал всю жизнь, вот и продолжай!
Но Велимир взял брата за руку, не пуская за порог. Лицо его стало грустным, словно он знал нечто такое, что Стемиру, да и никому, было еще не ведомо.
- Я уж скоро замолчу, брат! А тебе в этой жизни за все, что по твоему умыслу и твоим именем совершалось, заплатить придется жестоко, страшно! И та, что защищала тебя всю жизнь, не пойдет против приговора Хозяйки Судеб. Своей кровью смоешь прижизненную вину, чтобы стать достойным Ирия, а не Кромешного Мира...
Что-то тревожно сжало Стемиру сердце, как всегда бывает, когда человек узнает в верном толковании сна или в пророчестве свою судьбу. Но тут же еще более гордо поднял голову на негнущейся шее.
- Если такова судьба, сумею ее встретить! Погибнуть в бою, сражаясь за Лесную Землю - честь для меня. И не надо пугать! Я и раньше предсказателей не слушал, обойдусь и теперь. Спокойной ночи тебе, Велимир!
Тот отстранился, пропуская брата.
- Спокойной ночи, Стемир!
А наутро Велимира нашли в собственной постели мертвым. Как жил, так и умер тихо и безмятежно, лишь в сердце старшего брата всколыхнул тревоги, сомнения.
В тот же год умер и еще один брат Стемира - Карислав, княживший в Дедославле. Эта смерть была куда более подозрительной. Хоть и не имелось никаких доказательств, однако никто не сомневался, что и Карислава погубили дедославцы, ненавидящие весь род князей Лесной Земли. Хотя их город так и не оправился после похода Карислава и Велигнева, однако пакостить исподтишка дедославцы еще могли.
Стемир в то время как раз занят был Влесославлем, и не мог одновременно отвлекаться на Исконные Земли. Он только помог войсками своему союзнику - червлянскому князю Глебу Милонежичу. Не то, пожалуй, и не заполучить бы Глебу дедославльского престола. И тем не менее, в Исконных Землях редкий год удавался спокойным. То команы набегали из степей, разоряли приграничные земли, то сами князья враждовали между собой. Дедославль, даже ослабевший, утративший былое влияние, оставался для многих лакомым куском. Глядя из своего Брониславля, Стемир убеждался, насколько был прав. Из Лесной Земли, и только оттуда, можно будет со временем достичь единства!
А покуда приходилось великому князю поддерживать порядок у себя дома, в собственном своем окружении. Он находил себе ценных помощников, выдвигал людей за их способности, а не за знатность, награждал своих любимцев кунами и землей. Новые княжеские выдвиженцы, "дворяне", были полезны великому князю в его начинаниях, он же думал с их помощью держать в узде старые боярские роды.
Пока еще те и другие уживались при дворе великого князя, однако же косились друг на друга неприязненно, и это ни для кого не было тайной. Ревнуя друг друга к княжеским милостям, те и другие зато старались работать. Так думал Стемир, и так происходило в самом деле.
Одним из княжеских выдвиженцев стал Любомир - воин, что спас князя Стемира в сражении с уртанами. Благодарный князь поставил его, простого дружинника, начальником дворцовой стражи, щедро наделил его богатыми вотчинами, сам сосватал своему любимцу понравившуюся ему боярскую дочку.
В те же годы княжеский шурин, боярин Ярий Вепрович, выдал замуж свою единственную дочь, что была у него с женой, боярыней Калиной. Жениха для единственной наследницы Ярий выбрал сам, себе под стать - оборотистого молодого боярина, хитрого, сумевшего приумножить доставшееся от родителей наследство. Звали его Болеславом.
И вот, однажды этот Болеслав, зять Ярия, подошел к великому князю, приехав к нему во дворец.
- Государь, ты знаешь, что недавно умер мой двоюродный дядя, боярин Дедилец, - начал Болеслав вкрадчиво, издалека.
Стемир обернулся к нему, нахмурившись.
- Да, знаю!
Начало не очень обнадеживало. Но Болеслав решился ковать железо, проговорил, уже ясно намекая:
- А ты знаешь, государь, что у дяди не было детей, и что я - ближайший его родственник?
- Ну? - раздраженно переспросил Стемир.
- Так я прошу тебя, государь... Вотчины дядюшкины запиши на меня по закону, - проговорил Болеслав, преданно заглядывая в глаза великому князю.
Теперь Стемиру все стало ясно. В нем шевельнулась неприязнь к родовитому боярину, такому обходительному, когда желает что-нибудь получить. "Ишь ты: при огромных своих и тестевых достатках хочет еще и еще! Куда ему столько? Скоро богаче меня станет! Надо ограничивать владения "вятших мужей", а не расширять их. Пусть думают о княжеской службе, а не об одних прибылях своих! Бояре и так недовольны, что беру с них для строительства десятину; а тут кое с кого и половину можно бы уже!"
Но вслух Стемир ничего не произнес, а лишь указал левой рукой на Любомира, приглашая его выйти вперед.
- Вотчины покойного боярина Дедильца я запишу вот Любомиру! Я все еще недостаточно отблагодарил своего спасителя. А между тем, ему я обязан гораздо больше, чем любому из вас! Принимай новое владение, Любомир!
Молодой воин даже побледнел, не веря своим ушам. Почтительно поклонился князю.
- Благодарствую, государь! Однако ведь боярин Болеслав имеет больше прав наследовать дяде...
- Это предоставь мне решать! - повысил голос великий князь. - Я знаю, кто больше достоин награды!
Оставшийся ни с чем Болеслав попятился, с ненавистью взглянув в спину сперва Любомиру, затем самому князю, и снова перевел взгляд на Любомира, от души желая тому всяческих бед.
Ярий уловил чувства своего зятя, взял его под руку, тихо проговорил:
- Выйдем вместе, затем побеседуем!
Приехав к тестю домой и закрывшись с ним в горнице, Болеслав дал волю своим чувствам:
- Где еще видано, чтобы дарить боярские вотчины какому-то ничтожеству, выскочке, дворянину! - он буквально выплюнул это слово, как грубейшую брань. - Сверну как-нибудь шею этому Любомиру!..
Ярий поманил зятя к себе рукой.
- Здесь надо действовать умно! Ну убьешь ты Любомира - дальше что? Князь за своего любимчика с нас обоих шкуры спустит. И тут же нового пса найдет взамен. Если уж рубить врага - то под корень!
- Это как же? - жарко дыша, спросил Болеслав.
- Так думаю, что не будет покоя боярам в Лесной Земле при таком князе! Если уж с нами, родственниками, он обращается как с собаками, то чего другим ждать? Погоди немного, Болеслав! Придет время - рассчитаешься сразу с обоими: и с Левшой, и с Выскочкой, и с господином над нами, и с его верным псом! Я давно приглядываюсь к надежным людям.
Глаза у Болеслава надежно вспыхнули. Ему пришелся по душе замысел тестя.
Так Стемир, уверенный в своем могуществе, увлеченный замыслами государственного переустройства, нажил еще одного врага, жестокого и решительного.

[Ilona]

Интересно: если бы я писала, например, о Юлии Цезаре, которого тоже, как известно, убили, его бы стали так же упрекать, что не разобрался вовремя во всяких там Кассиях и Брутах?
Невозможно отрицать, что именно эта ошибка стоила ему жизни. И вполне возможно, что причина, по которой он её совершил, была такой же, как у Стемира: зарвался и много о себе мнить начал. Стемир в этой главе уже настолько неприятно выглядит, что исторические параллели перестают огорчать.

[Карса]

Стемир, мягко говоря, неосторожен. И при проведении реформ, и в семейной жизни. Что бы там обычай не разрешал, имея такую супругу как Любуша, брать вторую жену по меньшей мере неосторожно. И гнуть бояр в бараний рог, не считаясь ни с чем, наживая тем самым врагов, тоже неосторожно. Стемир сидит на бочке с порохом, фитиль которой уже зажжён, и считает себя хозяином положения. И ведь действительно, насколько можно судить по тексту, не видит опасности или считает незначительной. А зря. Брат его перед смертью, вероятно, действительно смог провидеть грядущее.

[Convollar]

Стемир сидит на бочке с порохом, фитиль которой уже зажжён, и считает себя хозяином положения. И ведь действительно, насколько можно судить по тексту, не видит опасности или считает незначительной.

Да, согласна. Конечно, любые реформы - палка о двух концах и реформаторы частенько этой палкой получают по лбу. Исторически Стемир правильно понимает ситуацию, именно то, что каждый князь, да и боярин, тянет одеяло на себя, сильно ослабляет Сварожьи земли. Но это стратегия, а вот тактика у него хромает. Сейчас он подставил под удар Любомира, про Лунолику я уже писала. И самое печальное - это то, что Стемир в своих действиях  не может быть последователен, его замыслы опережают время.

[Артанис]

Большущее спасибо, эрэа Ilona, эрэа Карса, эрэа Convollar!

Интересно: если бы я писала, например, о Юлии Цезаре, которого тоже, как известно, убили, его бы стали так же упрекать, что не разобрался вовремя во всяких там Кассиях и Брутах?
Невозможно отрицать, что именно эта ошибка стоила ему жизни. И вполне возможно, что причина, по которой он её совершил, была такой же, как у Стемира: зарвался и много о себе мнить начал. Стемир в этой главе уже настолько неприятно выглядит, что исторические параллели перестают огорчать.

Во всяком случае, ошибки Стемира не то чтобы я с нуля выдумала. Так было. И случалось, получается, и с людьми даже более успешными, чем он. И людей, что навлекали на себя гибель, при этом, не с презрением вспоминают в истории, отнюдь. Вы уж очень строги.
Во всяком случае, я теперь думаю, что среди главных героев в моем Сварожском Цикле именно у Стемира была самая трудная судьба.

Стемир, мягко говоря, неосторожен. И при проведении реформ, и в семейной жизни. Что бы там обычай не разрешал, имея такую супругу как Любуша, брать вторую жену по меньшей мере неосторожно. И гнуть бояр в бараний рог, не считаясь ни с чем, наживая тем самым врагов, тоже неосторожно. Стемир сидит на бочке с порохом, фитиль которой уже зажжён, и считает себя хозяином положения. И ведь действительно, насколько можно судить по тексту, не видит опасности или считает незначительной. А зря. Брат его перед смертью, вероятно, действительно смог провидеть грядущее.

Он обычно, избрав цель, идет к ней прямо, не оглядываясь на тех, кому может не понравиться. Думает, что сможет справиться с любимым противником. Может быть, неосторожно, но до сих пор он добивался успеха, и не привык кого-то опасаться. Если оглядываться на каждого боярина, точно ничего сделать не сможешь.
Брат провидел, да. Однако он не больше мог понять Стемира, чем тот - его. Жизнь "ниже страстей", как у Велимира, не подходит великому князю всех Сварожьих Земель. А с другой стороны, что стало бы, если бы не Стемир с его начинаниями? И отказаться от них он уже не мог. Кроме того, он понял пророчество так, что ему обещана гибель в сражении, а это весьма почетно.

Да, согласна. Конечно, любые реформы - палка о двух концах и реформаторы частенько этой палкой получают по лбу. Исторически Стемир правильно понимает ситуацию, именно то, что каждый князь, да и боярин, тянет одеяло на себя, сильно ослабляет Сварожьи земли. Но это стратегия, а вот тактика у него хромает. Сейчас он подставил под удар Любомира, про Лунолику я уже писала. И самое печальное - это то, что Стемир в своих действиях  не может быть последователен, его замыслы опережают время.

Все дело в том, каков уровень власти в той стране, где проводятся реформы. Придет время - и народ, и власть имущие станут от своих правителей терпеть гораздо худшие вещи, чем может придумать Стемир. Да, он именно что опережает свое время. Но пока у сварожан нет ни Ивана Грозного, ни Петра Первого, ни Николая Первого, ни Сталина (трое из них, я думаю, и не появятся, так как мир после "Пламени Жар-Птицы" ушел в окончательную альтернативу). Один лишь Стемир считается великим и ужасным. Вот только возможностей у него маловато, на самом деле. Иначе бы все и всё, как миленькие, стерпели. Что-то тот же Петр не "подставлял" Меншикова, сделав его князем (это не вотчины без прямых наследников передать), а Екатерину - императрицей. Потому что при нем высшая власть уже так поднялась, что никто возражать не посмел. Одно дело император, а другое - средневековый князь, возомнивший себя императором и пытающийся перепрыгнуть через феодальный строй. Опять-таки, современники, вероятно, воспринимали иначе, но сравнивая с последующими веками - даже что-то наивное и трогательное видится.
Особенно вот такое:
"Я, князь Андрей, объявляю вам, Ростиславичам: вы не поступаете по моей воле; за это ты, Рюрик, ступай в Смоленск к брату в свою отчину, и ты, Давид, ступай в Берлад, не велю тебе быть в Русской земле, а Мстиславу скажи так: ты всему зачинщик, я не велю тебе быть в Русской земле".
Вот так распоряжался прототип Стемира. Я надеюсь, мне хоть в малой степени удалось отразить его нестандартное мышление. Ну не было же в те времена ни у кого реальной возможности добиться, чтобы все безоговорочно слушались, даже и враги, если это равные по рангу князья! Не пошлешь за ними ни опричнину, ни гвардию, ни спецслужбы, нет такой власти и в помине!
А читатели хотят, чтобы он бояр опасался. Или Любушу.

Возможно, князь Стемир и сумел бы разобраться во всем, что происходит вокруг, если бы у него больше было времени приглядываться. Однако жизнь задавала великому князю все новые трудные задачи, отнимала все время и силы, так что порой некогда было перевести дух, оглядеться.
В Исконных Землях снова поднял голову упрямый род Светлояричей. На сей раз решил попытать счастья молодой и самонадеянный князь Лучезар Будимирович. Изгнал князя Глеба, захватил Дедославль. Растерянный, обескураженный Глеб Милонежич обратился за помощью к Стемиру Сильному, зная, что лишь у него хватит возможностей приструнить Лучезара.
Стемир не мог остаться в стороне. Уступи он Лучезару, все его замыслы покатятся под гору. Чтобы хотя бы приблизиться к задуманному им объединению Сварожьих Земель под общим началом, нужен был прочный союз. Правда, Лучезар приходился великому князю куда более близкой родней, чем Глеб: тоже происходил из рода Бронислава Великого. Но... это только у простых поселян род может ветвиться на десять поколений, и все еще считать себя одной семьей, потому что смердам нечего делить, все живут на один лад. Да и у них случаются распри. А князья испокон веков руководствуются своими выгодами. И здесь часто близкие родственники становились соперниками, а потомки былых врагов могли превратиться в союзников, если этого требовали их изменившиеся интересы.
В данном случае, Стемир обязан был ответить на неповиновение Лучезара. Его своеволие следовало немедля пресечь. Но сперва великий князь хотел попробовать образумить того без войны. Быть может, выходка Лучезара - всего лишь юношеская проба сил, и тот одумается, узнав, что выбрал противника не по зубам?
На всякий случай, великий князь стал собирать войска и союзников. А сам послал к Лучезару своего мечника Хмару и еще двух бояр - передать грозное предупреждение.
Послы Стемира застали Лучезара пирующим вместе с братьями и дружиной. Все были уже навеселе, и, казалось, даже не сразу поняли, чего от них хотят. Выхватив у Хмары письмо Стемира, Лучезар  быстро пробежал глазами, нахмурил красивые золотистые брови.
- "Велю тебе, как зачинщику всей смуты, если не уймешься, покинуть навсегда Сварожьи Земли..." Ха! Еще чего! - раскрасневшийся Лучезар гневно ударил по подлокотнику своего кресла. - Много о себе мнит ваш князь Стемир! Какое право он имеет приказывать мне?
Уже немолодой, с сединой в бороде, мечник с достоинством ответил самозваному князю:
- Государь Стемир Мирославич - великий князь всех Сварожьих Земель, он имеет право распоряжаться. Ты же неправедно захватил Дедославль, о чем и указано тебе!
Лучезар вскочил на ноги - высокий, статный, налитый молодой нерастраченной силой. Нагло глядя в глаза послу, махнул рукой своим воинам.
- Эй, люди! Возьмите послов Стемира и обрежьте им бороды! Я всем покажу, что не боюсь его угроз!
Его воины, тоже подвыпившие, ухватили послов, бросили на пол и ножницами для стрижки овец отрезали им бороды и волосы. Хмара и его товарищи отбивались, ревели как туры, но все бесполезно. С оголенными лицами, точно пойманные тати или неисправные должники, они закрывались руками, стыдясь поднять глаза.
- А теперь выметайтесь прочь, катитесь к своему Стемиру, чтобы он узнал, что я никого не боюсь! - крикнул им вслед князь Лучезар.
Под общий смех собравшихся, послов великого князя выгнали прочь. Никакого письма Лучезар не послал. Оголенные лица Хмары с товарищами были понятнее любых слов.
Стыдно было брониславльским боярам являться во дворец к великому князю. Однако никто не стал смеяться над ними, все лишь удивлялись Лучезаровой наглости.
Сам же князь Стемир Мирославич пришел в ярость, увидев посрамление своих послов, да расспросил подробно обо всем, что случилось. Лицо у Стемира зловеще потемнело, глаза метали молнии, зубы оскалились. Он огляделся по сторонам, будто проверяя, надежны ли его соратники, готовы ли решительно действовать.
Положив руку на плечо Хмары, пообещал:
- Будь спокоен, друг: отомстим за твое оскорбление! - и тут же обвел взором бояр: - Собирайте свои полки! Да чтобы все были надежно снаряжены, оборужены, чтобы всем хватило пропитания! Стану взыскивать, у кого увижу непорядок!
Бояре ничем не выдали перед князем своих чувств. Но, едва разошлись из дворца, некоторые из них уже не скрывали своего недовольства.
- Опять людишек собирать на войну, от всех работ отрывать, разорять свои вотчины! Война - как ненасытная яма, проглатывает и не такие состояния! Людишки на войне погибнут или покалечатся, кони запалятся, оружие переломается, пища да снаряжение пропадут зазря, - а ведь все это стоит кун! Наших с вами кун! А пока мы станем мыкаться по Исконным Землям, наша земля зарастет травой. А ради чего? Чтобы князь мог тешить свое тщеславие?
- Да еще взыскивать грозится! С бояр древнего рода! И это он сказал при своих худородных любимцах! Чуть ли не наших же холопов на шею нам сажает...
- Дождемся и такого! - презрительно сплюнул Болеслав, зять Ярия. - Вон, нынче у него голодранец Любомир - правая рука. То есть, левая.
- Чем больше терпим, тем больше забирают над нами власть! Погодите, Левша скоро своего оруженосца Медведко поставит выше коренных бояр.
При этих словах многие засмеялись.
- Вот уж боярин получится - даже грамоты не ведает!
- Если будем терпеть - увидим и такое! Стемир нынче на все способен. Ни один князь еще так не унижал вятших мужей, как он.
- А до чего надменен всегда! И не кивнет никому в знак уважения!
Так за спиной великого князя переговаривались его бояре, некоторые из которых уже созрели, чтобы примкнуть к заговору. Постаревший, но еще юркий и подвижный боярин Дорогомил предложил шепотом:
- А может, на войне-то и представится случай прикончить Левшу, а? Как-нибудь незаметно, в боевой толчее... Враги, мол, убили великого князя!
Ярий задумчиво потер упрямый подбородок.
- Мало надежд на такое, разве что уж очень удачный случай представится. Там всегда куча народу, тот же Любомир с другими телохранителями глаз не сводят с князя. Или этот Медведко, который туру рога скрутит... Вообще, чтобы представился подходящий случай, надо долго готовиться. Нам не годится спешить, иначе и Левшу не убьем, и себя напрасно погубим.
Заговорщики согласились подождать. Один только Белян вздохнул, потупив глаза.
А покуда пришлось жителям Лесной Земли собираться на войну. Они двинулись по дедославльской дороге, полк за полком. Мастеровитые брониславцы; деловитые степенные змеевцы; тихомировцы с мягкими вкрадчивыми движениями, имевшие в своих жилах немалую примесь крови лесных племен; удалые белозерские охотники и рыболовы. Все они собрались на войну по приказу великого князя.
Сам же Стемир Мирославич зорким глазом следил, хорошо ли обучены воины, каковы под ними кони, надежно ли снаряжение. Двух воевод, поскупившихся на хорошие латы и обрядивших свои полки в старые проржавевшие кольчуги, а то и вовсе в стеганые кожухи, великий князь разжаловал и самих заставил идти в негодном снаряжении.
Вместе с воинством Лесной Земли шли и союзники. Свергнутый дедославльский князь Глеб Милонежич и его младшие двоюродные братья - сыновья покойного князя Градислава Драгомирича, и даже азанцы, в кои-то веки присоединившиеся к общему делу. Оглядывая стройные ряды своего воинства, Стемир ощущал гордость. Видел перед собой прообраз той могучей силы, какую, в конце концов, соберут объединенные Сварожьи Земли. Пусть он сам этого не увидит. Но его потомкам уже не придется начинать на пустом месте.
Увлеченный своими мечтами, Стемир осаживал коня, поджидая ехавшего чуть поодаль сына. Ярославу было шестнадцать лет, и отец впервые взял его на войну. Страшно было ему, помня печальную судьбу старших сыновей. Третью утрату вряд ли выдержало бы отцовское сердце. Но прежде всего Стемир оставался князем, и его сын должен был вырасти князем и воином. Вздумай он поберечь Ярослава сейчас - тот не получит должного опыта на будущее, когда останется с возможными противниками наедине, без отцовской спины. Война да княжеские заботы - вот естественное горнило для будущего правителя. Теперь он приглядывался к сыну. Тот был бодр, оживлен, готовился проявить себя.
- Отец, мне кажется, с таким войском можно перевернуть все Сварожьи Земли! - воскликнул Ярослав, поравнявшись с отцом.
Стемир одобрительно усмехнулся.
- Сила войска узнается лишь в деле, а его мы еще не видели! Но ты гордись, Ярослав. И готовься: когда-нибудь эта сила будет в твоих руках!
Война, судя по донесениям разведчиков, обещала сделаться серьезной. Лучезар, не полагаясь на полуразрушенные укрепления Дедославля, засел в Орлиной Веже, крепости в двадцати верстах от бывшей столицы. Это было уже хуже. Стемир некогда, при своем отце, сам держал Орлиную Вежу, и знал, что это мощная крепость. Не так-то просто будет захватить ее, поставленную на высоком скальном массиве, защищенную сплошным кольцом стен. Разве что Лучезар по своей самонадеянности совершит ошибку...
Но эта надежда не оправдалась. Лучезар, как и весь род Светлояричей, был способным полководцем. Устраивал вылазки так, чтобы всегда можно было отступить вовремя под защиту стен неприступного города.
В войске Лесной Земли были аллеманские мастера со стенобойными машинами. Но и их надо было еще установить, а защитники Орлиной Вежи точно железной метлой выкашивали стрелами всех, кто приближался. День проходил за днем, а осаде не предвиделось конца. Припасов в крепости было достаточно.
Пять седьмиц стояли они под Орлиной Вежей. Упорно держался Лучезар, еще упорнее осаждал его Стемир. Не раз уже долина под скалой оглашалась шумом битвы и стонами погибающих. Не раз подымался едкий дым от погребальных костров. А конца-краю войне не видать. В войске Лесной Земли все чаще тайно шептались. Росла неприязнь к князю, которого оставила военная удача.
Стемир был, как всегда, полон решимости продолжать борьбу. Но неожиданно заболел, простудившись под сильным дождем. Нестерпимо ныли старые раны, болели все кости, так что по ночам слезы текли из глаз сами собой. Военные лекари поили князя травами, делали растирания. Медведко пропарил Стемира Мирославича в нарочно устроенной бане. Но великий князь все равно несколько дней не мог двигаться. Он лежал ничком на войлочной постели, сжимал зубы от боли и ярости, когда все кости болели, точно сломанные. Невыносима была не только телесная боль, но и осознание собственного бессилия. Похоже, он уже слишком стар, чтобы, как раньше, седьмицы напролет не слезать с коня, сражаться в любую погоду, спать в походном шатре, почти что на голой земле. Как ни вертись, годы берут свое. Быть может, это его последний поход. Война - дело молодых, таких, как его сын Ярослав. Вот ему и довелось раньше, чем он ожидал, самому принять командование разношерстным и не всегда легко управляемым войском. А это не то что сражаться самому и отвечать за себя одного, ну пусть за свою дружину еще. Как он там, Ярослав, последний его сын, его надежда? Лунолика родила Стемиру только дочерей, да если бы и был от нее сын, сам он вряд ли доживет до его зрелых лет, чтобы быть спокойным за будущее Сварожьих Земель. Даже и Ярослав еще слишком неопытен, чтобы самому вести осаду Орлиной Вежи, вот только выбора нет.
Стемир оперся на руки, пытаясь подняться, однако все кости разом заныли, словно терлись друг об друга. Он зарычал сквозь стиснутые зубы. Сидевший возле князя Медведко помог улечься поудобнее, стал растирать Стемиру плечи и спину хвойным отваром, стараясь разминать мягко своими широченными ладонями.
- Потерпи, государь, через несколько дней все как рукой снимет, лекарь обещал, - добродушно басил княжеский оруженосец.
Стемир глубоко вздохнул, чувствуя, как горит огнем давняя рана на шее, едва не стоившая ему жизни.
- Разве об этом я беспокоюсь? Как мой сын? Как идет сражение? - спрашивал он с тоской.
- Бьются пока еще. Наших опять со стены сбросили. Но княжич Ярослав Стемирич храбро бьется, - утешал Медведко.
Великий князь тяжело вздохнул и стал чутко прислушиваться к доносившемуся издалека шуму сражения.

[Convollar]

Бояре конечно думают о своей выгоде и радеют о своих интересах. Но доля правды есть и в их словах. Дедославль в любом случае уже чужой город, для Лесной земли он просто символ древней славы, и только. А вот война в любом случае истощает Лесную землю. И не только и не столько бояре несут убытки, основная тяжесть войны ложится на плечи простых людей. Ненужный этот поход, для народа Лесных земель не нужный. Для Стемира, да, имеет смысл - я царь или не царь? Но при этом он теряет поддержку своих же подданных.

[Ilona]

Во всяком случае, ошибки Стемира не то чтобы я с нуля выдумала. Так было. И случалось, получается, и с людьми даже более успешными, чем он. И людей, что навлекали на себя гибель, при этом, не с презрением вспоминают в истории, отнюдь.
Не знаю, где вы усмотрели презрение. Я всего лишь констатировала факт: Стемир совершил ошибку, типичную для обнаглевшего и потерявшего берега правителя, что он в очередной раз продемонстрировал в последней главе. От того, что она типична, ошибкой она быть не перестаёт, а то, что Стемир за неё поплатился, Сварожьим Землям во благо. В нашей истории такое поведение надолго стало безнаказанным, и ничего хорошего стране это не принесло.

[Карса]

Стемир не то чтобы зарвался, но проявил излишнюю самоуверенность. Не пришло ещё время самодержавных правителей (а стремится он именно к этому положению).

А читатели хотят, чтобы он бояр опасался. Или Любушу.

Читатели хотят для героев лучшей судьбы. Им жаль, что столь симпатичный, особенно поначалу, герой делает ошибку за ошибкой. Тем более, что будущее основных персонажей для читателей не секрет. Вы сумели создать очень колоритный образ, не оставляющий читателей равнодушными. Не знаю, был ли именно таким исторический прототип, но это вполне возможно.
Стемир много сделал для возвышения Лесной Земли, но его идеи об объединении всех Сварожьих Земель под единой властью сильно опередили время. Объединятся Сварожьи Земли нескоро и под  рукой совсем иного рода (хотя все или почти все сварожские князья родичи в той или иной степени). Хотя сердцем объединённой державы станут как раз Лесные Земли (точнее, там расположится столица). Стало бы так без Стемира? Трудно сказать. Думаю, Лесные Земли поднялись бы  всё равно, народ уже перетекал туда. Здесь Стемир действовал в русле уже сложившейся тенденции. И, что характерно, ему всё или почти всё удавалось - человек шёл в ногу со временем. А вот стремление к самодержавию в итоге подвело. И особенно манера переть вперёд танком, "вижу цель, не вижу преград".

[Артанис]

Огромнейшее спасибо, эрэа Convollar, эрэа Ilona, эрэа Карса!

Бояре конечно думают о своей выгоде и радеют о своих интересах. Но доля правды есть и в их словах. Дедославль в любом случае уже чужой город, для Лесной земли он просто символ древней славы, и только. А вот война в любом случае истощает Лесную землю. И не только и не столько бояре несут убытки, основная тяжесть войны ложится на плечи простых людей. Ненужный этот поход, для народа Лесных земель не нужный. Для Стемира, да, имеет смысл - я царь или не царь? Но при этом он теряет поддержку своих же подданных.

Ага, можно подумать, бояре об интересах народа радеют больше, чем Стемир! Как бы не так! Свои выгоды их волнуют прежде всего, о том они и говорят.
Стемир не хочет считать Дедославль "чужим городом". Ему желательно, чтобы тот все же оставался в составе Сварожьих Земель. Пусть не под единым управлением, но чтобы там сидел хотя бы союзный ему князь, а не открытый враг. Другое дело - возможно ли его удержать при тех силах, какими располагает Стемир?

Не знаю, где вы усмотрели презрение. Я всего лишь констатировала факт: Стемир совершил ошибку, типичную для обнаглевшего и потерявшего берега правителя, что он в очередной раз продемонстрировал в последней главе. От того, что она типична, ошибкой она быть не перестаёт, а то, что Стемир за неё поплатился, Сварожьим Землям во благо. В нашей истории такое поведение надолго стало безнаказанным, и ничего хорошего стране это не принесло.

Что совершил ошибку, и не одну - не смею отрицать. Но от этого лично мне даже интереснее проследить его судьбу и в своем повествовании (не претендуя на истоическую достоверность!) раскрыть всю цепочку событий.
Не думаю, что во всех последующих событиях (части которых в Сварожьих Землях может и не состояться) виноват один лишь Стемир. Пусть уж последующие поколения тоже как-нибудь свою долю ответственности несут. Тем более, что он-то как раз безнаказанным отнюдь не остался. А у меня большие сомнения, был ли он худшим вариантом.
Только в одном отношении гибель Стемира и устранение его рода из Сварожьих Земель, я считаю, могут быть благом: что не этому роду довелось впоследствии столкнуться с чжалаирской Ордой. Вот в такой исторической перспективе более хитрый, дипломатичный род Станислава вправду будет полезнее. Кто-нибудь с норовом Стемира там бы уперся рогом. Право, тут можно поверить в особую мудрость истории: в разные времена она выводит на главную сцену наиболее подходящих личностей.
Но в рамках своего времени, я считаю, заслуги Стемира все же больше, чем грехи.

Стемир не то чтобы зарвался, но проявил излишнюю самоуверенность. Не пришло ещё время самодержавных правителей (а стремится он именно к этому положению).

А читатели хотят, чтобы он бояр опасался. Или Любушу.

Читатели хотят для героев лучшей судьбы. Им жаль, что столь симпатичный, особенно поначалу, герой делает ошибку за ошибкой. Тем более, что будущее основных персонажей для читателей не секрет. Вы сумели создать очень колоритный образ, не оставляющий читателей равнодушными. Не знаю, был ли именно таким исторический прототип, но это вполне возможно.
Стемир много сделал для возвышения Лесной Земли, но его идеи об объединении всех Сварожьих Земель под единой властью сильно опередили время. Объединятся Сварожьи Земли нескоро и под  рукой совсем иного рода (хотя все или почти все сварожские князья родичи в той или иной степени). Хотя сердцем объединённой державы станут как раз Лесные Земли (точнее, там расположится столица). Стало бы так без Стемира? Трудно сказать. Думаю, Лесные Земли поднялись бы  всё равно, народ уже перетекал туда. Здесь Стемир действовал в русле уже сложившейся тенденции. И, что характерно, ему всё или почти всё удавалось - человек шёл в ногу со временем. А вот стремление к самодержавию в итоге подвело. И особенно манера переть вперёд танком, "вижу цель, не вижу преград".

Большое спасибо, эрэа Карса!
Не пришло время, это да. Но Стемир от своих замыслов неохотно отказывается. И вряд ли его переделаешь.
Я очень благодарна своим читателям, если они вправду настолько тронуты моим описанием и желают моим героям лучшей судьбы. Даже если некоторые из них окончательно разочаровались. Однако изменить здесь я ничего не могу.
Проверить, насколько Стемир соответствует историческому прототипу, теперь не представляется возможным. Пишу, как мне удается его увидеть...
Все-таки, я думаю, заслуга Стемира в возвышении Лесной Земли неоценима. Не случайно и после него следующие князья останутся править там, уже не глядя ни на какие Исконные Земли. Значит, ему удалось создать нечто масштабное, что пережило века, не было забыто после него. А учитывая, что после чжалаирского нашествия именно Лесная Земля возродится быстрее всего, а Исконные Земли надолго придут в упадок, то мне кажется, что его заслугу сильно недооценивают. Что бы стало, если бы все продолжали цепляться за Дедославль, как отец Стемира? Может быть, навеки или надолго потеряли бы свою государственность.
Живая сила утекала в Лесную Землю и до Стемира, это правда. Но опять же, своей прочной государственности у них до него еще не было. Если бы Лесная Земля так и оставалась глубокой провинцией до самого чжалаирского ига, то, не будь ни Брониславля, ни Медведицы, ни других княжеских столиц, пожалуй, откатились бы в развитии на много веков, превратились бы в горстку племен, прячущихся по лесам и болотам. Впрочем, в те же времена примерно из такого состояния умудрились литты подняться из первобытнообщинного строя до могучего государства за несколько поколений. Может, смогли бы и сварожане в Лесной Земле. А может, и нет! Во всяком случае, я думаю, хорошо, что им было что сохранять и вокруг чего объединяться.
И Хозяйка Лесной Земли выглядела как нищенка, а стала - как княгиня. Она сама говорит, что таких князей у нее больше не будет. Думаю, можно ей поверить.

Глава 22. Орлиная Вежа
А на поле битвы в это время княжич Ярослав метался, стараясь сплотить войско, оказавшееся так внезапно под его началом из-за болезни отца. Только что его людей оттеснили от городских стен, не удалось приставить лестницы. Не теряя времени, Лучезар сам перешел в наступление, давил на лесноземельцев по всем правилам военного искусства. И Ярославу трудно было собрать войско заодно. Вертясь на коне в самой гуще битвы, он сорвал голос, отдавая распоряжения. Со своей дружиной трижды ходил в атаку, но всякий раз вынужден был отступить, не мог пробить строй противника.
К Ярославу прискакали во главе славгородской дружины молодые княжичи Радомир и Турволод. Они были всего несколькими годами старше него, и по духу ближе остальных князей. Ярослав заметил, что у них не хватает людей, а некоторые кони хромают.
- Хотели пересечь ров, но под водой натыкали копья, - вздохнул Радомир.
- Да, обо всем Лучезар позаботился, - Ярослав приставил ладонь к глазам, разглядывая против солнца перестраивающиеся ряды противника.
Дав шпоры коню, сын великого князя промчался вдоль своих полков, оглядывая всех по очереди, как это делал его отец. Подражая ему, прокричал хриплым сорванным голосом:
- Храбрые сварожские витязи! Мы с вами уже почти одержали победу! Один успешный бой - и войне конец! Великий князь говорит: это будет последняя война в Сварожьих Землях! Когда усмирим Лучезара, наступит вечный мир и союз между княжествами!
Нет, не похоже, чтобы его речь многих вдохновила! Воины с тоской глядели на неприступные стены Орлиной Вежи, не веря, чтобы удалось их скоро захватить. Вот уже шестую седьмицу топчутся безполезно, уже осень настала, скоро похолодает. У кого дома остались родные, скучали все сильней, мечтали поскорей вернуться. Неприязненно косились и воеводы, "вятшие мужи". Уж если Стемир Сильный не смог взять Орлиную Вежу, где же мальчишке-княжичу одержать верх?
Наособицу держались азанцы. Их союз с Лесной Землей с самого начала не был особенно прочен, а, когда осада затянулась, уже не скрывали неприязни. В бой всегда ходили особо, подчиняясь только приказам своих воевод. Князь Келагаст огрызался, как волк. И теперь подъехал к Ярославу, произнес надменно:
- Я ухожу домой, клянусь медвежьей лапой! Твой отец и ты всех заведете на погибель. Скоро к Лучезару на подмогу подойдут яргородцы, да еще лугийцы с ними заодно. Хватит с меня бессмысленной войны!
Ярослав вздрогунл, как от хлесткого удара плетью. Подлетел к Келагасту, не задумываясь, что перед ним умудренный жизнью князь, годами втрое старше него:
- Запрещаю! Будешь отвечать перед великим князем!
Келагаст Азанский громко расхохотался ему в лицо.
- Мальчишка!
Он отъехал к своим войскам, и те стали выдвигаться прочь, от своего становища и от Орлиной Вежи. Чего больше было во взглядах провожавших их лесноземельцев, - негодования или зависти?..
Княжич Ярослав закипел гневом от выходки азанцев. Перед глазами у него все завертелось. Он бешено огляделся, ища глазами тех, на кого еще можно положиться. Над головами его дружины реяло знамя Лесной Земли. Княжич бросил взгляд на становище, где в шатре его отец ждал известий.
Выхватив меч, Ярослав поднялся на стременах, крикнул сорванным голосом:
- В бой, сварожане!
Набирая скорость, дружины Лесной Земли ринулись вперед, навстречу врагу. Налетели, сшиблись в яростной схватке. К Ярославу сразу бросился высокий воин в литом тяжелом панцире, видимо, узнав вражеского начальника. Сделал выпад копьем. Княжич успел закрыться щитом, но его противник вонзил копье в шею коню, и тот с истошным ржанием взвился на дыбы и сбросил всадника.
Ярослав каким-то чудом успел вскочить на ноги, не попав под копыта коней. Тут же его воины окружили княжича, подвели нового коня. Не успев даже испугаться, сын Стемира снова взмахнул мечом и помчался дальше, а за ним - великокняжеская дружина.
В бою рядом с Ярославом оказались славгородские княжичи - Радомир и Турволод. Отважный Радомир сражался с улыбкой на устах. Когда на мгновение стихал топот копыт и лязг мечей, слышно было, как он поет:
- Покуда кони не устали... покуда крепки щиты и горячо бьется сердце... пускай звенят мечи... и алая кровь бежит, как вино!.. - стихи приходили в голову Радомиру сами собой, даже во время битвы.
Рядом со старшим братом рубился княжич Турволод, совсем молодой, но необычайно рослый и широкоплечий. Возвышаясь над большинством воинов, он, точно степной тур, в честь которого получил имя, разбрасывал врагов по сторонам. Казалось, никто не мог справиться с ним.
И все же, несмотря на все усилия витязей, наступление захлебывалось. Воины Лучезара, отступив немного, заняли глухую оборону, оградились щитами, ощетинились копьями, - не подходи!..
Напрасно княжич Ярослав метался по полю битвы, вдохновляя своих воинов и союзников. Весь почернел от пыли, глаза его неистово горели, как бывало у его отца. Объезжая свои полки, кричал, почти потеряв голос:
- Вперед, храбрые сварожане! Нас больше! Мы одолеем!
Да: великокняжеское войско превосходило числом защитников Орлиной Вежи, но уступало сплоченностью. Несмотря на все старания княжича Ярослава, ему еще не хватало опыта, чтобы командовать большим войском. Едва отпустила бояр железная рука Стемира Сильного, как они подняли голову. Обострились старые распри. К тому же, почти всем надоела затянувшаяся осада.
Заметив, что на левом крыле войска произошла заминка, Ярослав бросился туда, где стоял полк воеводы Гордяты.
- Ты почему стоишь? Вон, белозерцы кровью захлебываются! Им помощь нужна! - княжич уже не кричал, а сипел, горло саднило, как во время болезни.
Гордята с независимым видом пожал плечами.
- Кто белозерцами командует? Мозырь! Он у меня отсудил спорный лес, а я его выручать обязан?
Не помня себя, Ярослав налетел на воеводу, занося плеть, едва не столкнул с коня.
- Мерзавец! Там люди гибнут! Сейчас же в бой, не то я тебя сейчас покараю, как предателя!
Воевода Гордята, свирепо оглянувшись, повел свой полк в битву. Однако их наступление уже не могло ничего изменить. Остатки белозерской рати, истерзанные, окровавленные, отползали назад, кто еще мог двигаться. Поле устилали множество изрубленных тел.
До самого вечера кипела битва под стенами Орлиной Вежи. Когда солнце село, и румяный закат окрасил все небо, крепость стояла неприступно и гордо, по-прежнему замкнув свои ворота. Войско Лесной Земли отступило к себе в становище. Лекари перевязывали раненых, кому можно было помочь целебными зельями и лечебными оберегами. Уцелевшие переносили мертвых, готовились складывать погребальные костры.
После битвы у измотанного, пережившего жестокое разочарование княжича Ярослава остался еще один тяжкий долг: поведать обо всем отцу. Как узнает великий князь, что, стоило ему занемочь, его сын проиграл сражение? Не справился, не сумел навести порядок, позволил войску распасться... А сообщить надо. Кто, кроме родного сына, еще осмелится ответить за все перед Стемиром Сильным?
Войдя в шатер, как был, не сняв даже пыльных, окровавленных, кое-где примятых лат, только без шлема, Ярослав присел к ложу отца. Тот, раскрасневшийся от жара, с трудом приподнялся, чувствуя, как все кости отзываются болью.
- Что? Как? - требовательно спросил Стемир.
Ярослав, не опуская глаз под жгучим пристальным взором отца, рассказал обо всем, что произошло. Не снимая с себя вины, поведал и об уходе азанцев, и о боярском несогласии.
Стемир взметнулся резким рывком, от злости почувствовав себя лучше. Несколько раз переспрашивал сына, уточняя разные подробности. Наконец, глухо зарычал, на миг закрыл ладонями лицо.
- Значит, вот как! Не враги губят нас, а наши собственные распри, - он до боли стиснул зубы. - Сколько лет бьюсь, чтобы заставить людей делать общее дело! Убеждать каждого, что мое дело правое, нет ни времени, ни сил, приходится принуждать, как в большой семье отец принуждает несмышленых сыновей - не для себя, а для общего блага. Но надеялся все же в них видеть взрослых, сознательных людей, помощников своих. А они не видят дальше своего носа... Я мечтал, что эта война станет последней в Сварожьих Землях междоусобицей. Что мы создадим прочный союз между княжествами, который со временем превратится в единое несокрушимое государство. Но теперь вижу - нет, не готовы еще сварожане, и неизвестно, когда готовы станут. Воля одного человека, даже и великого князя, не в силах изменить все до неузнаваемости. Измениться должны души людей. Когда-нибудь они осознают сами, что их сила - в единстве, смогут поступиться своими мелочными выгодами. Но сейчас... Еще слишком рано...
Ярослав наклонился к отцу, крепко обнял его, чувствуя, что тот огорчен поражением еще сильнее, чем он сам. Искал слова, чтобы возразить, и не находил.
- Ты выздоравливай поскорее, батюшка! Встанешь на ноги и наведешь порядок, возьмем еще Орлиную Вежу.
Стемир помолчал, задумчиво глядя перед собой.
- Нет, не возьмем! Не Лучезар нас победил, а мы сами проиграли. Не войско, а стадо!..
- Мы что, отступаем? - не поверил Ярослав..
- Придется отступить. Непобедимых не бывает. Когда-то мой дед, Бронислав Великий, признался, что, выиграв восемьдесят сражений, всю жизнь помнит единственное проигранное. Если бы не горький опыт, люди возомнили бы себя богами.
Темное суровое лицо великого князя на миг озарилось улыбкой, когда он протянул сыну руку.
- А тобой я горжусь, Ярослав! Знаю теперь: ты можешь вести за собой войско, даже и неудачу сносить достойно.
Юноша поднял на отца засветившиеся надеждой глаза.
- Отец... Ты не винишь меня?
- Нет, Ярослав! Теперь я знаю: из тебя со временем получится настоящий князь. Осталось тебе еще получить опыт правления...
Ярослав прижался лбом к плечу отца, и они крепко обнялись, как подобало многое пережившим мужчинам.
- Вернемся домой - и я сумею рассчитаться с Лучезаром иными способами, - пообещал Стемир. - Буду крепить союз между князьями. Соединю их клятвой на мече, чтобы не расходились в разные стороны. Есть ведь среди них и надежные союзники!
- Это правда, - признал Ярослав. - Я сегодня дрался вместе с Радомиром и Турволодом. Настоящие витязи и надежные соратники будут для нас!
Мрачное выражение на лице Стемира немного смягчилось.
- У моего отца, князя Мирослава Бранимирича, самым надежным союзником был Градислав Драгомирич, отец Радомира и Турволода. Это хорошо, что вы продолжаете дружбу своих предков. Тебе в будущем тоже пригодятся верные союзники!
От молодых Градиславичей мысли великого князя скользнули к собственным младшим братьям, их ровесникам, сыновьям агайянки. Справедливо ли он поступил в свое время, выслав их? Ладно, теперь уж ничего не изменить. Они выросли там, и, должно быть, считают Агайю своей родиной. А некогда многочисленное гнездо Мирославичей в Лесной Земле сильно поредело. Теперь у Стемира остался лишь один младший брат - Мстиславко. И тот, хоть и моложе его на целых семнадцать лет, но здоровьем гораздо слабее, часто кашляет, худеет и чахнет год от года... Что ж, некому станет после него заступать дорогу Ярославу, когда придет время, никто не станет отстаивать старый порядок наследования.
О сестрах, Доброгневе и Радмиле, Стемир почти не вспоминал: они были далеко, у каждой своя семья, свои заботы, и они не особенно влияли на его замыслы.
- Готовьтесь в путь! - велел Стемир сыну.
Спустя два дня, когда великий князь смог сесть на коня, двинулись обратно в Лесную Землю. Так бесславно закончился поход под Орлиную Вежу. Но это не сломило князя Стемира. Еще на обратном пути он стал размышлять, как укрепить единство в своем окружении. Послал приглашения союзным князьям съехаться зимой в Брониславль. Собрав бояр и воевод, сурово взыскивал с каждого, кто показал себя не на высоте. Многие из них уехали прямо от Орлиной Вежи, точно в ссылку, в свои вотчины, лишенные всех званий, чувствуя себя униженными. Воеводу Гордяту великий князь хоть и оставил при былом звании, но сурово отчитал при всех, так что военачальник вышел из княжеского шатра весь красный, взъерошенный, как после бани.
- И запомни, как и все вы, - произнес Стемир, опираясь обеими ладонями о стол. - Едва началась война, едва ты вышел на поле боя - ты уже себе не принадлежишь, и неважно, что осталось позади. На первый раз тебя прощаю. Но если кто еще станет сводить счеты, вместо того чтобы биться сообща - казню смертно любого из вас! Всем понятно? - Стемир оглядел своих воевод суровым взглядом, словно придавливал каждого к месту.
Он говорил негромко и размеренно, однако все поняли, что свою угрозу при случае выполнит.

[Ilona]

Не думаю, что во всех последующих событиях (части которых в Сварожьих Землях может и не состояться) виноват один лишь Стемир.
А это вы где у меня нашли?    С него хватит его собственных ошибок.

Только в одном отношении гибель Стемира и устранение его рода из Сварожьих Земель, я считаю, могут быть благом: что не этому роду довелось впоследствии столкнуться с чжалаирской Ордой.
Благо для Сварожьих Земель - что Стемир жизнью поплатился за попытку внедрить систему "волен я своих холопей казнить и миловать". А судя по ремарке "у сварожан нет ни Ивана Грозного, ни Петра Первого, ни Николая Первого, ни Сталина (трое из них, я думаю, и не появятся, так как мир после "Пламени Жар-Птицы" ушел в окончательную альтернативу)", это и в будущем выйдет хуже, чем в нашей истории, а может, и вообще не выйдет. И слава Макоши. Нет таких благих целей, ради которых стоило бы убрать у власти все ограничители. Нельзя, конечно, винить Стемира, что он этого не понимал, но что не понимал - факт. И факт, что о возможном противодействии себе слишком мало думал, пока не стало поздно.

[Convollar]

Я уже писала, о том, что

Бояре конечно думают о своей выгоде и радеют о своих интересах.

. Но по прежнему считаю этот поход ненужным. Кстати и Стемир (сужу по прочитанному) решил

- Вернемся домой - и я сумею рассчитаться с Лучезаром иными способами, - пообещал Стемир.

Вот и рассчитывался бы иными способами, а не вёл на бойню войско, которое сам же назвал стадом. К тому же Стемир, укрепляя и украшая Лесную землю, не озаботился о том, что сейчас называют "обороноспособностью". В его войске не было достаточно влиятельного полководца, который мог бы заменить его самого. Можно подумать, он не понимал, что Ярослав храбрый человек, хороший воин, но для бояр он не авторитет. Да и простые воины не видели и не могли видеть смысла в осаде Орлиной Вежи.

Он отъехал к своим войскам, и те стали выдвигаться прочь, от своего становища и от Орлиной Вежи. Чего больше было во взглядах провожавших их лесноземельцев, - негодования или зависти?

Нисколько не удивительно. Это Стемир преследовал далеко идущие цели, воинам эти цели были непонятны, да и не особо нужны. Роль Стемира в объединении Лесных земель велика, но, как и многие его предшественники, обогнавшие своё время, он не сумел остановиться вовремя. Он видел уже Лесные земли единым целым, свою власть незыблемой, и сомнений не испытывал. А зря.

[Артанис]

Большое, как бык, спасибо, эрэа Ilona, эрэа Convollar!

Благо для Сварожьих Земель - что Стемир жизнью поплатился за попытку внедрить систему "волен я своих холопей казнить и миловать". А судя по ремарке "у сварожан нет ни Ивана Грозного, ни Петра Первого, ни Николая Первого, ни Сталина (трое из них, я думаю, и не появятся, так как мир после "Пламени Жар-Птицы" ушел в окончательную альтернативу)", это и в будущем выйдет хуже, чем в нашей истории, а может, и вообще не выйдет. И слава Макоши. Нет таких благих целей, ради которых стоило бы убрать у власти все ограничители. Нельзя, конечно, винить Стемира, что он этого не понимал, но что не понимал - факт. И факт, что о возможном противодействии себе слишком мало думал, пока не стало поздно.

Да если бы и не поплатился, ему бы этого не удалось. Ну а что хуже -  диктатура одного правителя или княжески-боярская анархия, которая, собственно, вызвала к жизни методы Стемира, - это спорный вопрос. Скорее всего, оба хуже, когда палку перегибают.
Все-таки я надеюсь, что хотя бы к концу произведения читателям станет хоть немного жаль Стемира. Через пару глав постараемся это выяснить. Я-то о нем бы не стала писать, если бы не думала скорее с сочувствием (хотя ни в коей мере не считаю его правым во всем).
Да и по сравнению со многими правителями последующих веков Стемир ничего такого особенного не делал. Для тех, кто раньше думал, что им вообще все позволено, он, может быть, и тиран (или даже тиранозавр). А на практике, не намного и сильнее прочих князей, того же Лучезара, который вполне себе мог проявить неповиновение. Какое уж там "убрать ограничители"!

Но по прежнему считаю этот поход ненужным. Кстати и Стемир (сужу по прочитанному) решил

В "Песни степей" вот он говорит об этих способах на княжеском совещании:
"Орлиная Вежа сильна, как подступ к Дедославлю. Сама по себе она одинока. Ее окружают ваши владения: Дедославль, Червлянск, Славгород, Боровица. Пусть мой наглый родич поймет, что оказался в кольце. Если со всех сторон против него станут вооружаться верные союзу сварожские князья, Лучезар не устоит долго. Он, как отважный, но неразумный храбрец, что в битве позволит врагу себя окружить. Легко может статься, что стены Орлиной Вежи ему покажутся не такими уж надежными. Но война - это крайнее средство. Есть еще торговля. Глуп тот, кто полагается лишь на меч, не веря в силу купеческого аршина. Оповестим купцов о нашем соглашении, пусть торгуют только в наших владениях. Когда его княжество обнищает, Лучезар пожалеет о своем непослушании."
Сразу до такого способа не додумался, военный способ решения проблем показался тогда надежнее. К тому же, он разозлился из-за того, как Лучезар обошелся с его послами. Но из своей неудачи Стемир сумеет извлечь урок.

Вот и рассчитывался бы иными способами, а не вёл на бойню войско, которое сам же назвал стадом. К тому же Стемир, укрепляя и украшая Лесную землю, не озаботился о том, что сейчас называют "обороноспособностью". В его войске не было достаточно влиятельного полководца, который мог бы заменить его самого. Можно подумать, он не понимал, что Ярослав храбрый человек, хороший воин, но для бояр он не авторитет. Да и простые воины не видели и не могли видеть смысла в осаде Орлиной Вежи.

Стадом он называет войско, когда оно проиграло войну. Прежде был о нем лучшего мнения.
Он не думал, что придется так рано оставить войско на Ярослава, не собирался болеть. Переоценил еще и собственное здоровье, об этом он рассуждает ведь.
Не хочу цитировать знаменитой пословицы "Не ошибается тот, кто ничего не делает", ибо считаю, что она не совсем верна. Не ошибается тот, кто делает правильно. Но ошибки Стемира обусловлены историей и сюжетом, а значит - они должны были произойти.

Нисколько не удивительно. Это Стемир преследовал далеко идущие цели, воинам эти цели были непонятны, да и не особо нужны. Роль Стемира в объединении Лесных земель велика, но, как и многие его предшественники, обогнавшие своё время, он не сумел остановиться вовремя. Он видел уже Лесные земли единым целым, свою власть незыблемой, и сомнений не испытывал. А зря.

Опять-таки: если бы Стемир был последним на свете правителем, который заставляет людей силой делать то, что он прикажет, не объясняя своих целей. Или хотя бы самым худшим из них по масштабам своих действий...
Все-таки, я думаю, обогнать свое время - это уважительная причина для ошибок.

Но, когда князь Стемир возвратился домой, в свой дворец близ Сердце-озера, от него отлетели былые тревоги, временно развеялась горечь поражения. Там ждала его Лунолика, подрастали их дочери. Там он мог побыть не мрачным, а порой и неумолимым великим князем, а простым человеком, мужем и отцом, в глубине души все еще удивляясь поздно пришедшему счастью.
Лунолика приветливо встретила мужа, помыла его в бане, накормила ужином. Участливо выслушала то немногое, что он пока готов был поведать,  и ему стало легче, словно после мороза отогрелся под теплым кровом.
- А ты как здесь жила? Как девочки, здоровы? - спросил Стемир.
- Все хорошо. Ростислава ходить начинает. А Пребрана вчера перевернула вверх дном всю детскую. Сейчас я их приведу!
Она вывела из детской двух девочек. Старшая, Пребрана, была вылитая мать, а смуглая малышка Ростислава пошла в отца и в его команских предков. Она была любимицей Стемира. Он подхватил девочку на руки и высоко подбросил над головой, поймал и поцеловал в нежную розовую щеку. Девочка не испугалась, не заплакала, как мог бы другой ребенок, а радостно завизжала, тараща темные круглые глаза.
- Боевая растет! Наша порода! - засмеялся Стемир, гладя по голове старшую девочку. - Ну а как у тебя здесь идут дела, Лунолика? Не скучала ли в одиночестве?
- Боярские жены навещают меня здесь. Жена Гордяты в последнее время зачастила. Такой уж ласковой сделалась, прямо медом мажет...
- Угождает, чтобы ты помогла ее мужу выйти сухим из воды, - нахмурился Стемир. - Трудно тебе с нашими боярынями? Редко какая искренне предлагает дружбу...
- Ну почему? Есть и среди них добрые люди. Многим, как и их мужьям, есть за что благодарить тебя. Да и я ведь знала, за кого замуж иду!
Стемир ласково прижал к себе жену.
- Счастье, что мне досталась такая разумная супруга!
- Ты ешь лучше, а то ведь исхудал на войне совсем, - Лунолика передала мужу на блюде жаркое с белыми грибами в сметане. Вдруг, что-то вспомнив, сообщила:
- А мой отец говорил, что Кудрой, жрец Велеса, опять мутит воду. Собирается потребовать, чтобы новый храм на Оленьей реке посвятили Скотьему Богу.
- Опять? - нахмурился Стемир. - Сколько раз уже отвечал ему: Лесная Земля - оплот Макоши, ей и поставлю храм. Кто хочет молиться Велесу, пусть едет во Влесославль.
Видя, что ее муж опять уходит от нее в свои княжеские заботы, Лунолика обняла его за напряженные, окаменевшие плечи, стала их разминать, так что Стемир благодарно прикрыл глаза.
- Спасибо, что есть у меня ты и дочки. Без вас бы... - он примолк, наслаждаясь долгожданным теплом, уютом.
Но мало отпущено людям безмятежного семейного счастья. Едва возвратились домой, Стемир продолжал наводить свои порядки. Той же зимой к нему съехались союзные князья. Неудача под Орлиной Вежей занозой сидела у Стемира в сердце, но она и умудрила. Он сговорился с союзниками, давшими клятву на мече, не поддерживать никаких сношений с Лучезаром. Теперь ни один купец из союзных княжеств не должен был ехать на торги в его владения, никто не должен был придти ему на помощь, напади на него какие-нибудь команы. Лучезар оказался, как на острове, в окружении подчиненных Стемиру княжеств.
Этот способ оказался куда успешнее военного. Лучезар не продержался в обнищавшем Дедославле и полгода. Бывшее великое княжение вновь занял Глеб Милонежич, союзник Стемира, всем обязанный ему. Но всем сварожанам было ведомо, кто на самом деле правит Сварожьими Землями.
Не упускал из виду князь Стемир и Влесославля. Послал туда княжить сына Ярослава, и гордые влесославцы согласились принять его. И здесь Стемир вновь достигал сразу двух целей: впрягал Влесославль в общесварожскую упряжку, и давал сыну необходимый опыт правления. После Орлиной Вежи Стемир стал спешить с обучением сына. Он как-то вдруг осознал, что стареет, что времени у него может оказаться меньше, чем хотелось бы, а наследник его еще не готов принять великое княжение. Если бы не погибли его старшие сыновья, он бы теперь имел рядом уже сложившихся сильных помощников. Но так сложилась судьба, что один лишь Ярослав мог ему наследовать.
Тем временем внутри Лесной Земли случился новый раскол. Хотя причины для него складывались давно, но все же Стемир не думал нажить еще одного непримиримого врага. Но довелось.
Верховный жрец Велеса, Кудрой, сперва был другом князю Стемиру. В первые годы, как тот переселился в Лесную Землю, Кудрой деятельно поддерживал его начинания, думая, что они пойдут на пользу в том числе и его храму. Однако Стемир почитал выше всех других богов Макошь, в ее честь ставил новые храмы, прежде всего им отдавал земельные угодья и куны. И это пришлось не по вкусу другим жрецам, а больше всех - гордому, самолюбивому Кудрою. Много раз он требовал своего, однако великий князь твердо стоял на своем.
И вдруг - как гром среди ясного неба, пришла весть: Кудрой с храмовой дружиной захватил новый храм на реке Оленьей, изгнал присланных великим князем жрецов, а тех, кого захватил в плен, казнил.
Узнав такую весть, князь Стемир вскочил на ноги, обернулся к Любомиру.
- Подымай людей! Оторву сегодня голову этому Кудрою!
Мечник Хмара растерянно развел руками.
- Государь, тебе бы поосторожней быть! Ведь Кудрой - жрец, нельзя его трогать...
Стемир огляделся бешеным взором.
- А ему захватывать храм было можно?! Посчитаюсь как с обычными татями. При случае можно и не заметить в одном из них жреца Велеса...
Не медля и лишнего часу, княжеская дружина выступила в поход.
В захваченном храме уже все устроили на новый лад. Обширные земельные угодья огородили крепким заплотом. Во дворе храма воздвигли изваяние Велеса в облике получеловека-полумедведя с головой из чистого золота. Тут же на цепях сидели и живые медведи, священные звери Скотьего Бога. Со всех сторон уже бежали люди, седлали коней, готовясь биться. В мохнатой медвежьей шубе, вскочил на коня и Кудрой, взметнул над головой шипастую булаву.
- Медведей! Спускайте медведей! - кричал он своим сообщникам.
Спущенные с цепей звери ревели, вскидывались на дыбы, бросались навстречу нападавшим.
Конь под князем Стемиром шарахнулся от ревущего бурого зверя. Но Стемир сдержал скакуна, ударил копьем в бок медведю. Тот занес лапу со страшными когтями-крючьями. Но в тот же миг Любомир и еще два воина поразили зверюгу копьями.
Кругом уже кипела схватка. Найдя взором Кудроя, князь Стемир бешено крикнул:
- Как ты посмел ослушаться меня, великого князя?
Жрец, не менее него разъяренный, примерялся ударить своей булавой.
- Я взял свое! Тебя же, князь, боги непременно покарают за твою непочтительность!
Яростно рубясь с подручными жреца, Стемир крикнул:
- Лжешь, святотатец! Я лучше вас всех ведаю волю богов!
Он видел, как на Кудроя налетел Медведко, ухватил в охапку, перекинул к себе в седло.
- А ну сдавайтесь! Не то шею Кудрою сломаю! - взревел княжеский оруженосец.
Сообщники мятежного жреца испуганно застыли, один за другим стали бросать оружие. Пятеро храмовых слуг и все медведи погибли, а князь потерял четырех воинов.
- Убрать отсюда все лишнее! - приказал Стемир, указав на изваяние Велеса. - Этот храм будет посвящен Макоши, Матери-Земли. Где ее священные изображения, что вы с ними сделали? - спросил он у Кудроя, свисавшего вниз головой с коня Медведки.
Мятежный жрец обратил к князю лицо, искаженное ненавистью.
- Сожгли! - произнес он с вызовом.
- О, Великая Матерь! -  воскликнул Стемир, сжав зубы. - Я отрешаю тебя, Кудрой, от звания и от храма! Доживешь свой век в деревне Глухой, в Белозерье. Пусть храм Велеса ищет другого жреца. После того, как заплатит виру за твою татьбу!
Даже сообщники Кудроя были поражены таким решением великого князя. А сам мятежный жрец поверить не мог, упрямо поднимая красное потное лицо.
- Не может быть! Ты не посмеешь! Ни один князь не взыскивал виру с храма!
Стемир подъехал ближе, рукоятью плети приподнял Кудрою голову за подбородок.
- Как вы поступаете с людьми, той же мерой и я взыскивать стану! И поверь, я много чего посмею!.. Медведко, свяжи его - и в повозку!
По распоряжению великого князя, мятежного жреца с его сторонниками отрешили ото всех должностей. И храм Велеса заплатил князю требуемую виру. Такова была в те годы власть Стемира Сильного. Все, что он потерял в неудачном походе под Орлиную Вежу, с лихвой вернул по возвращении в Лесную Землю.
Даже враги князя удивлялись на своих тайных сборищах.
- Да что он, заговоренный, что ли? Или вправду его какая-то сила бережет? - удивлялся боярин Дорогомил. - Много людей от него отшатнулись после Орлиной Вежи, а толку что? Кто найдет способ его уничтожить?
- К нему нынче близко не подобраться, он верит только своим. Меня, мужа древнего рода, перед голодранцами унизил, казнить угрожал! - со злостью произнес воевода Гордята, переметнувшийся к заговорщикам после Орлиной Вежи.
Пока бояре вспоминали свои обиды, княгиня Любуша сидела вполоборота, накрыв голову темно-красным платком, цвета запекшейся крови, как у самой Мораны-смерти. Она сильно изменилась за минувшие годы, не то чтобы очень постарела, но сделалась замкнутой, суровой. Она жила в отдельном доме близ княжеского дворца, таким образом узнавая все о жизни своего мужа. Иногда, если в его окнах долго горели свечи, она выходила во двор и глядела туда, где ей нынче не было места. Так она растравляла свое сердце, представляя, как живет теперь Стемир в этом самом дворце со своей новой женой.
И теперь оглянулась на своих сообщников с презрительным видом.
- Что вы, хуже баб, только жаловаться способны? Мне бы ваши возможности, я бы уж давно покончила с ним! Если вы не смеете действовать сами, найдите убийцу, что за вас все сделает.
Ярий переглянулся с остальными.
- Вообще-то, это мысль. У меня есть кое-что на примете, большой негодяй, которого я спрятал от виселицы за его преступления. Он обещал мне служить. Если он справится, нас никто не обвинит...
- Не справится и попадется - погубит нас всех, - мрачно проговорил Белян, низко опустив голову.
В его доме теперь обычно собирались заговорщики. Белян отослал жену и детей в дальнюю вотчину, жил один, никого не желая видеть. Какая-то смутная тоска угнетала его, пригибала к земле. Он почти не ел и не спал, выглядел больным, с темными кругами под глазами.
Когда заговорщики разошлись, братья Вепровичи остались вдвоем. Ярий хлопнул ладонью по плечу Беляна, произнес с наигранным весельем:
- Ну, чего скис, как молоко?! Если мы избавимся от Левши, вздохнем свободно.
Белян поднял на брата глаза, как у побитого пса.
- Мне кажется, я больше никогда не смогу дышать свободно... Подумай, Ярий! Я понимаю Любушу, она оскорблена и жаждет мести. Но ведь мы с тобой мужчины. Стемир был нашим другом. Благодаря ему, мы с тобой - первые вельможи в Лесной Земле. Неужели ты забыл благодарность?
- Нет, братец, это ты кое о чем забыл! - Ярий подскочил к брату, встряхнул его за плечи, проговорил, нагнувшись к самому уху:
- Помнишь Божедаров? Помнишь, откуда пошло главное наше богатство? И ты думаешь, пока Стемир жив, мы сможем жить спокойно? Да ведь если он узнает...
- А что ж ты раньше об этом не подумал? Когда обокрал великого князя - ничего не боялся, а к старости трусливым стал? - съязвил Белян.
Старший брат на миг смутился, развел руками.
- Так в жизни получается... Люди с годами меняются. Левша тоже становится все свирепее. Да и родство наше ныне не в счет, раз с Любушей он расстался... Всем нам, роду Вепровичей, Стемир нынче поперек горла, как и мы ему.
Белян печально взглянул на брата.
- Ярий, Ярий! Ведь это ты сам начал чинить зло и измену, а теперь хочешь их покрыть еще большим злом. И меня в свои бесчестные дела втягиваешь. Не по душе мне измена...
Ярий ухватил младшего брата за шиворот, гневно поднял с лавки, заглянул в глаза, так что их лица почти соприкоснулись.
- Значит, я поступаю бесчестно?! Ну что ж, пусть будет так, а ты, братец, тоже в этих же делах по уши! Оба мы с тобой чиним зло и измену. И дальше будем чинить, пока не изведем Стемира! И ты от нас с Любушей никуда не денешься, если не хочешь еще и кровь брата и сестры на себя взять. Никуда не денешься!
- Это правда. Никуда не денусь, - мертвым, сдавленным голосом согласился Белян, и осел на лавку, закрыв лицо руками.
Так медленно, но постепенно, как всякий плод, созревал боярский заговор против князя Стемира.