Печать

[katarsis]

Ну, что ж, мечты должны сбываться. Мирослав, мне кажется, давно мечтал и в Дедославль, и великим князем, хоть и не говорил поначалу. Опять же, у него законное право, хотя, оно чем дальше, тем больше заменяется правом сильного. Но вот его надежды установить мир вряд ли осуществимы. Время лествичного права уходит - князей стало слишком много. Это, кстати, касается и желание Стемира, чтобы в Лесной Земле не было княжеских распрей. Пока их нет, но только потому, что князей мало. Однако, они, непременно, размножатся, и куда тогда младших сыновей девать? И не рожать тоже нельзя - запасные наследники необходимы. Как ни крути, а, чтобы распрей не было , элиту надо регулярно прореживать.
По поводу неудачного демарша Богуслава. Глупый поступок. Неужели нельзя было дождаться, когда Мирослав сядет в Дедославле, а там уже и удел себе требовать? И Стемир бы, кстати, не злился, если б Богуслав себе удел где-нибудь в Исконных Землях вытребовал - ведь не Лесную же Землю бы дробил.
Ну, а вятшие люди как всегда. С ними точно надо настороже быть.

[Артанис]

Большое, как бык, спасибо, эрэа Convollar, эрэа katarsis!

Ну, вот и Мирослав получил желаемое, стал Великим князем. Только в жизни не бывает ни окончательных побед, ни однозначных решений. Ярополк ушёл, а "вятшие люди" послужили уже не одному князю и в битве не участвовали. У них свои интересы, и нет им дела до разорённых деревень и уведённых в плен поселян. Сдерут три шкуры с тех кто остался, не впервой.

Он понимал, конечно, что далеко не все в Дедославле ждали его, особенно среди "вятших мужей", однако верил, что, стоит только взойти на престол, а дальше уж жизнь пойдет, как нужно ему

К старости уже пора бы и понять, что так не бывает.

Да, с Ярополком еще не все закончено. И "вятшие мужи" научились приспосабливаться к любым условиям и блюсти свои интересы.
У Мирослава просто пока эйфория после победы, когда пройдет время, начнет более здраво оценивать обстановку.
А пока что ему можно осуществить и еще одну заветную мечту - о женитьбе на агайской царевне.

Ну, что ж, мечты должны сбываться. Мирослав, мне кажется, давно мечтал и в Дедославль, и великим князем, хоть и не говорил поначалу. Опять же, у него законное право, хотя, оно чем дальше, тем больше заменяется правом сильного. Но вот его надежды установить мир вряд ли осуществимы. Время лествичного права уходит - князей стало слишком много. Это, кстати, касается и желание Стемира, чтобы в Лесной Земле не было княжеских распрей. Пока их нет, но только потому, что князей мало. Однако, они, непременно, размножатся, и куда тогда младших сыновей девать? И не рожать тоже нельзя - запасные наследники необходимы. Как ни крути, а, чтобы распрей не было , элиту надо регулярно прореживать.
По поводу неудачного демарша Богуслава. Глупый поступок. Неужели нельзя было дождаться, когда Мирослав сядет в Дедославле, а там уже и удел себе требовать? И Стемир бы, кстати, не злился, если б Богуслав себе удел где-нибудь в Исконных Землях вытребовал - ведь не Лесную же Землю бы дробил.
Ну, а вятшие люди как всегда. С ними точно надо настороже быть.

По лествичному праву, он в самом деле имеет право на великое княжение, как старший в роду. Пока не был им - сидел тихо.
А что и насколько получится, увидим дальше. Времена меняются, в этом отношении Стемир вернее оценивает обстановку, чем его отец. Хотя и ему далеко не все, что запланирует, удастся осуществить. А князья и в их роду непременно размножатся, как же иначе!
А верил ли Богуслав, что его отцу удастся завоевать Дедославль? Причем в ближайшие годы, так что нужно просто подождать и поработать - и все получишь честно, как заслуженную награду? Скорее всего, не верил, что дождется. Такой же нетерпеливый наследник, как и Ярополк. Тот вперед батьки в пекло дяди на великое княжение вскочил, не дожидаясь своей очереди по закону. Правда, если учесть, что он ненамного моложе Мирослава, то это оправданно - кто еще кого переживет, а если и переживешь, к тому времени состаришься. Вот и Богуслав рассуждает примерно так же.

Глава 12. Великое княжение
Стоявший рядом вместе со своими братьями Стемир видел ликование своих воинов - вполне искреннее, в отличие от дедославцев, ведь они завоевали престол своему князю. Все кругом сияли радостью ярче, чем пламя на алтаре, казалось, эту радость можно собирать пригоршнями и освещать ею жилища, ярче, чем самыми лучшими восковыми свечами. И на лицах своих братьев и союзных вождей, куда бы ни взглянул, он видел то же горячее воодушевление. Победители поднимали глаза к потолку храма, где на высшем небе ликовали праведные души, и сами взлетали, как на крыльях, на вершины успеха. И по праву: ведь они возвели на престол нового великого князя, и верили, что Мирослав Брониславич их отблагодарит.
Но сам Стемир почему-то не мог беззаботно веселиться, как если бы настал новый золотой век человечества. Ему не удавалось так легко сбросить напряжение, что-то продолжало его тревожить. Ему пока не верилось, что вперед только мир и покой. Может, из-за того, что главный враг, Ярополк Светлоярич, опять благополучно ускользнул? Да, конечно, и это тоже, но истинная причина была в другом. Разглядывая теперь великолепный храм с красочной росписью и мраморными изввяниями, увидев снова мощные Змеевы Валы и золоченые городские ворота Дедославля, он мысленно ставил рядом разоренные города, черные пепелища вокруг. Древняя сварожская столица вдруг представилась ему ненасытным золотым пауком, который висит в своей паутине и тянет соки изо всех, кто окажется вокруг, чтобы самому сохранять свой блеск и покой. И дедославльские бояре, пышно приветствующие его отца, не внушали Стемиру доверия. Предали одного князя, так же легко при случае предадут и другого. Все вокруг казалось молодому князю лживым, не внушало доверия. Отведя взор от алтаря, где в это время как раз совершали жертвоприношение заколотого быка, Стемир стал представлять, как сейчас в Лесной Земле. На ветках сосен уже, наверное, созрели красные пламенные семенные шишки. На лесных полянах, на солнечных взгорках созрела сладкая лесная земляника. А какие ясные вечерние зори в эту пору где-нибудь под Брониславлем или Залесным! Все небо окрашивается розовым и золотым, затем темнеет, наливается багрянцем, и наконец, опрокидывается в черную дышащую ночь, и звездочки блещут, словно со дна колодца. А здесь, в Исконных Землях, и закаты другие - тревожно-алые, будто в небе тоже идет война и льется кровь, они не успокаивают, а напоминают, что завтрашний день ненадежен.
Подавив тоскливый вздох, Стемир подумал о Любуше, о сыновьях. Вызвать их сюда? Пожалуй, пока не стоит, до тех пор, как они не убедятся, что здесь вполне безопасно. С куда большим удовольствием сейчас оседлал бы коня и уехал сам домой, в Лесную Землю, где его ждут. Пусть дедославцы гордятся, что их город - голова всех Сварожьих Земель, а надменные влесославцы изрекают, что, как и положено любому живому телу, голова - у них, на Верху, а остальные края называют Низовыми. Но Стемир был твердо уверен: больше всего достойна быть головой и сердцем для всех сварожан Лесная Земля. Но почему тысячи лет до сих пор было иначе?
Его блуждающий взор упал в каменную нишу в стене над алтарем, на самом почетном месте храма. Там, совсем, казалось бы, не вписываясь в его роскошную обстановку, стояла фигурка высотой примерно с локоть. Деревянная, покрытая глиной и обожженная, раскрашенная охрой и смазанная маслом до блеска, она изображала женщину с широкими бедрами и высокой грудью. Голова и лицо ее были едва намечены резцом скульптора, отнюдь не старавшегося добавить что-то от себя, а лишь прояснявшего первоначальный смысл священного изображения, каким его создали руки богов, а не людей. То была Берегиня Сварожьих Земель, знак неусыпной защиты и животворящей силы. Стемир видел ее, еще в юности побывав в Дедославле. Всякому, кто приходил в храм всех богов, жрецы с гордостью рассказывали, что Берегиня послана охранять Дедославль. Пока она находится в городе, он сохраняет свою силу в Сварожьих Землях. Самой же Берегине ничто не способно было повредить, огонь не касался ее, и руки постороннего не могли к ней прикоснуться. Никто не знал в точности, в какие времена Дедославль обрел свою защитницу. Случилось ли это еще при основателе города Хорте, внуке Сварта? Или немного позже? В конце концов, было неважно, поскольку даже самые древние летописи гласили, что Берегиня хранила Дедославль всегда. В ней была его сила.
"Вот бы эту силу - нам, в Лесную Землю!" - подумал Стемир, но додумать дальше тогда не посмел, настолько дерзкой показалась ему мысль.
После провозглашения Мирослава Брониславича великим князем, во дворце состоялся большой пир. Начавшись за полдень, он продлился далеко за полночь, и на пиру все смешались - пришедшие из Лесной Земли воины, и союзники, и дедославльские бояре, чинно усевшиеся за столом, словно тоже были победителями. Впрочем, кое-кто из них таинственно намекал на некие услуги, что позволили князю Мирославу занять престол. Правда или нет - а кто же станет возражать сотрапезникам самого великого князя?
Стемир видел своего отца - тот сидел в резном великокняжеском кресле на высоком помосте, казалось, немного охмелев, не столько от вин и медов, сколько от радости. Шел час самого большого его торжества, к которому шел всю жизнь.  В его честь сегодня кричали здравицы, наперебой желали счастья.
Завидев сына, князь Мирослав позвал его сесть рядом.
- Займи и ты положенное место, сядь моей левой рукой, поскольку тебе это звание больше подходит, - пошутил он.
Проворные виночерпии налили в чаши еще золотистого меда, пахнувшего цветущими лугами. Прямо перед Стемиром очутилось серебряное блюдо с белорыбицей, зажаренной с травами, нежной, тающей во рту. Вокруг высились груды яств, и при виде них Стемир невольно удивлялся: откуда такие богатства в краю, только что пережившем войну? Когда это добили или в каких ледниках сохранили? Да уж, в Дедославле все есть! И тут же опять перед глазами вставали картины, от которых не избавишься просто так.
Наклонившись к отцу, Стемир вполголоса произнес на ухо:
- В столице изобилие, а вокруг все разорено! Кто сможет жать там, где не сеяли, потому что надо было держать оружие? Если хочешь, чтобы дедославцы полюбили тебя, прежде всего всех накорми!
Великий князь взглянул на сына совершенно трезвыми глазами, усмехнулся:
- Не заносись, Стемир! Твой старый глупый отец уже приказал доставить из Лесной Земли обозы со съестными припасами. Теперь уж позволь ему немного повеселиться в свой заветный день. Вот станешь сам великим князем - вспомнишь меня.
- Батюшка, я никогда... - смущенно пробормотал Стемир, однако отец уже не слушал его, приказал музыкантам играть.
Но даже теперь он продолжал чувствовать затаенную неудовлетворенность тем, как складывался ход вещей. Хорошо, пусть Лесная Земля спасает Дедославль от голода. Но что это за столица, которая сама себя прокормить не может? Почему все Сварожьи Земли обязаны на нее работать? И перед глазами опять представился золотой паук, висящий в середине хитро сплетенной пвутины и тянущий в ненасытную пасть все, что имеет неосторожность сунуться слишком близко. Стемиру показалось, что его отец и все они - неосторожные мухи, вздумавшие подружиться с красивым золотым пауком и сами влезшие в паутину.
А князь Мирослав праздновал свою победу, веря, что теперь уж непременно сможет все устроить наилучшим образом. Его переполняла жизненная сила, он сам себе казался помолодевшим и твердо верил, что хватит сил на все.
Один из дедославльских бояр, Доможир, ведавший сбором налогов, подняв очередную чашу за здоровье великого князя, воскликнул:
- Тебе бы, государь, в новые хороны и княгинюшку новую!
Мирослав расплылся в улыбке.
- Я сам об этом думал! Пошлю сватов в Агайю, пусть привезут мне из Зеоклеи царскую сестру, царевну Лаодику! Тогда уж отпразднуем с вами свадьбу еще богаче, чем вокняжение мое!
После этих слов пир разгорелся еще жарче. До утра хватило поздравлений и горячих пожеланий новому великому князю.
И в самом деле, едва утвердившись на престоле, князь Мирослав отправил послов в Агайю. А к середине осени вверх по Данатре поднялась ладья с золотыми знаками солнца и луны на носу, доставившая великому князю Сварожьих Земель избранную будущую супругу, царевну Лаодику.
Вернувшиеся из Агайи послы оассказывали, что царевна весело восходила на ладью, что должна была навеки отвезти ее в чужую страну, к неведомому будущему супругу. Живя затворницей во дворце брата-царя, она сильно скучала, а достойных женихов для столь высокородной девицы на всем свете было немного, так что царевне было уже под тридцать лет, хоть и все равно вдвое моложе нареченного супруга.
В окружении пышной свиты, спустилась по трапу корабля молодая женщина с завитыми каштановыми локонами, посыпанными на сгибах золотой пудрой, томная и бледная, то ли от притираний, то ли от качки и беспокойства. Ее стройную фигуру облегало платье из бирюзового шелка, струившееся изящными складками. Царевна Лаодика на миг остановилась, отыскивая своими глазами цвета морской волны, подведенными черной краской, того, кто должен был стать ее супругом.
Князь Мирослав Брониславич, залюбовавшись своей невестой, подал ей руку у трапа помогая ступить на берег Сварожьих Земель. Лаодика очаровательно улыбнулась. Она, конечно, успела разглядеть седые волосы и уже порядком огрузневшую с годами фигуру будущего супруга. Но руки, которыми он ловко ее придержал, были сильны, а глаза по-молодому блестели... А главное - она будет правительницей огромной страны, богатством не уступающей Агайе, а пространством ее заметно превосходящей!
- Благополучно ли было плавание, госпожа моя? - обратился к ней князь Мирослав на агайском языке.
Она вскинула свои нездешние глаза.
- О, я немного уже учить... учусь говорить по-сварожски! Я счастлива прибыть в мою новую страну! - чужеземный говор добавил голосу царевны очаровательную хрипотцу.
Боярин Истослав, ездивший в Агайю сватом, доверительно проговорил:
- Царевна... то есть, будущая великая княгиня Лаодика удивительно способна к постижению наук! Не так уж долго продолжалась подготовка к путешествию, но за это время ее высочество уже научилась свободно говорить по-сварожски!
Свитские великого князя рукоплескали своей будущей госпоже.
С царевной Лаодикой приехали ее прислужницы - целая свита изящных, ухоженных женщин, похожих в пестрых чужеземных нарядах на стайку ярких бабочек. За ними следовала мужская прислуга. Как видно, Лаодика взяла с собой в Сварожьи Земли все свое привычное окружение. Причал наполнился звуками чужеземной речи. Впрочем, при дворе сварожских князей нередко имели дело с агайскими послами и торговцами, и большинство присутствующих могли связно объясняться с приехавшими.
Отдельно от всех, вроде бы, среди слуг, но сам по себе, не смешиваясь с остальными, шел мужчина неопределенного возраста, черноволосый, но с седой бородой, очень смуглый, в черной тунике и вышитой звездами мантии.  Он двигался совершенно бесшумно, точно кот. Едва взгляд Стемира задержался на этом человеке, как тот оглянулся и устремил на княжеского сына пронзительный взор темных, как ночь, глаз. Стемир оцепенел на мгновение, по всему телу пробежала ледяная дрожь, волосы стали дыбом, непривычный, небывалый страх охватил его. Ему показалось, что чей-то посторонний взгляд видит его насквозь, узнает его самые сокровенные мысли, читает их, как старинную книгу.
Но Стемир не привык уступать никому на свете. В чужом вторжении он, не задумываясь, ощутил угрозу. И, как бывало в сражениях, в нем проснулась ярость. Внешне он оставался совершенно спокоен, но представил себе щит и загородил путь тому, кто непрошено влез к нему в голову. "Убирайся прочь! Ты мне ничего не сделаешь! У тебя нет надо мной власти!"
Под бешеным взором Стемира, агайец поспешно отвернулся, побледнев и нахмурившись, словно у него внезапно заболела голова.
- Кто это еще? - осведомился Стемир у боярина Истослава.
Тот отвечал, почему-то понизив голос:
- Прорицатель и звездочет на службе у царевны! В Агайе прорицательское искусство в большой моде. Все знатные вельможи и придворные дамы совещаются с гадателями, составляют гороскопы. Сам царь ни одного важного решения не принимает без совета прорицателей. А этот считается одним из лучших. Он сведущ в разных науках, между прочим, и сварожскую речь понимает, как родную. Отзывается на имя Клеандр.
Стемир покачал головой.
- Слишком знаменитое имя для человека, вышедшего из мрака ("Клеандр" по-агайски означало "знаменитый человек"). Только колдуна нам всем здесь еще и не хватало!
- Я просто так тебя предупредил, княже, - осторожно произнес боярин. - А ты делай, что сочтешь нужным.
- Да что уж тут сделаешь, - вздохнул Стемир, глядя, как его отец с царевной Лаодикой садятся в повозку, чтобы ехать в святилище Лады.
Свадьба и впрямь удалась пышная. Никто из старейших жителей Дедославля не видел такой, а значит - и никто в Сварожьих Землях. Новобрачные облачились в царские мантии из пурпурного шелка, под стать обычаям агайского двора. Рядом с молодой супругой князь Мирослав Брониславич, казалось, помолодел на двадцать лет, и в самом деле выглядел еще видным мужчиной.
Когда они с первой звездой удалились в спальню, оставив пирующих гостей, новая княгиня воскликнула на ломаном сварожско-агайском языке:
- Рада быть твоей женой, государь! Предсказал мне ученый муж Клеандр, что я рожу тебе трех сыновей, и один из них в свой черед станет великим князем сварожским!
И Мирослав, обнимая необыкновенную, похожую на редкий цветок женщину, сумел ей доказать, что вовсе еще не постарел - и в ту ночь, и в последующие, что у них были. За шесть лет брака княгиня Лаодика вправду родит ему троих сыновей: Звенислава, Добролика, и, наконец, самого младшего - Станислава.

[Карса]

Сбылась мечта Мирослава: в Исконные Земли вернулся, великим князем стал, женился на агайской царевне. Вот только не омрачит ли его жизнь очередной раз Ярополк. Зря его упустили. И колдун этот агайский какое-то нехорошее впечатление производит. А Стемир молодец, сумел его ущучить.

[Convollar]

Сбылись мечты Мирослава. Но сыновья Лаодики - это впереди, а не пора ли Стемиру в Лесную землю вернуться? В Дедославле ему не место, он сам это чувствует.

[katarsis]

А этот Клеандр, похоже, имеет способности. При том, сколько у Мирослава сыновей, угадать, что и до сыновей Лаодики дойдёт очередь, и правда, непросто. Вот только, не попытается ли Лаодика скорейшему наступлению их очереди лично поспособствовать? Ну, а что? Раз, всё равно, суждено. Или наоборот? Раз суждено, то можно успокоиться и ничего не делать?
Стемиру этот Клеандр сразу не понравился, и, наверняка, это взаимно. И, думаю, в дальнейшем эта антипатия только усилится.
Правда, Стемиру, похоже, в принципе, не нравится всё, что не Лесная Земля. Даже закаты в Исконных Землях ему не такие

[Артанис]

Большое спасибо, эрэа Карса, эрэа Convollar, эрэа katarsis!

Сбылась мечта Мирослава: в Исконные Земли вернулся, великим князем стал, женился на агайской царевне. Вот только не омрачит ли его жизнь очередной раз Ярополк. Зря его упустили. И колдун этот агайский какое-то нехорошее впечатление производит. А Стемир молодец, сумел его ущучить.

Мечты должны сбываться!
Впрочем, с Ярополком придется побороться еще.
Клеандр изучал тех, с кем придется иметь дело в Сварожьих Землях. Но Стемир не захотел, чтобы кто-то читал его мысли.

Сбылись мечты Мирослава. Но сыновья Лаодики - это впереди, а не пора ли Стемиру в Лесную землю вернуться? В Дедославле ему не место, он сам это чувствует.

Если бы ему так просто было уехать! Вряд ли его отпустит отец. Уже великим княжением ему угрожал.

А этот Клеандр, похоже, имеет способности. При том, сколько у Мирослава сыновей, угадать, что и до сыновей Лаодики дойдёт очередь, и правда, непросто. Вот только, не попытается ли Лаодика скорейшему наступлению их очереди лично поспособствовать? Ну, а что? Раз, всё равно, суждено. Или наоборот? Раз суждено, то можно успокоиться и ничего не делать?
Стемиру этот Клеандр сразу не понравился, и, наверняка, это взаимно. И, думаю, в дальнейшем эта антипатия только усилится.
Правда, Стемиру, похоже, в принципе, не нравится всё, что не Лесная Земля. Даже закаты в Исконных Землях ему не такие

Клеандр точно определенные способности имеет.
А со сварожской системой наследования возможно все что угодно. В чем-то младшим сыном может даже оказаться удобнее быть. Когда старшие братья годятся тебе в отцы, ты их наверняка переживешь, и времени останется еще достаточно. А по рангу окажешься равен им, впереди племянников. На практике, конечно, по-разному бывает.
У Лаодики впоследствии будут достаточно сложные отношения со Стемиром. И Клеандр, вероятно, постарается ей способствовать (хотя он, скорее всего, должен знать итоговый результат).
Учтите, что Стемир приехал в Исконные Земли не по своей воле. Насчет закатов, конечно, "каждое лыко в строку". Но его мнения по поводу политики обоснованы.

После того, как его отец стал великим князем,  Стемир просил отпустить его в Лесную Землю, но напрасно. Князь Мирослав хотел, чтобы его сыновья оставались всегда под рукой.
- Вы мне нужнее здесь, чем в Лесной Земле! Там ничего важного не происходит. А здесь, в Дедославле, стягиваются все нити управления, отсюда во все стороны рассылаются приказы, здесь живут самые влиятельные люди Сварожьих Земель. И мне здесь необходима твоя помощь, Стемир!
И он нехотя повиновался отцу, вникая в заботы чужого и нелюбимого края. Отец дал ему в управление город Бронницу в семидесяти верстах от Дедославля. Этот город, разоренный и сгоревший во время войны с Ярополком, теперь был отстроен заново и становился одним из оплотов власти Мирослава, его сторожевой крепостью. В других городах ниже по Данатре сидели братья Стемира, охраняя полуденную границу от затаившегося в своих родовых землях противника.
Вскоре после женитьбы великого князя, точно громом поразило печальное известие: скончался его старший сын Богуслав! Внезапная болезнь скосила его нежданно и негаданно для всех. Князь Мирослав, уже знавший, что вторая жена должна родить ему сына, для своего первенца ничего не мог сделать. Только похоронить его прах в урне из белого с золотом мрамора в княжеской усыпальнице Дедославля, рядом с останками Бронислава Великого и многих его родичей.
Стемира тоже не меньше поразила смерть брата. Приехав на похороны, он вместе с отцом подолгу вспоминали Богуслава. Теперь не имело значения то, что когда-то бывало между ними. Думалось, что и нетерпеливость Богуслава, его желание поскорей получить власть вызваны были тем, что ему предстояло прожить недолго, и, если не он сам, то его дух и тело предчувствовали это. Стемиру почему-то вспоминался теперь момент из раннего детства: как они, младшие братья, сперва не решались скатываться с высокой ледяной горки. Тогда Богуслав, раскрасневшийся на морозе, с блестящими от радости глазами, красиво съехал с нее на ногах, даже не покачнувшись. И победно улыбнулся младшим братьям, приглашая их не отставать...
Как бы там ни было, Богуслава уже не вернуть. Его вдова с двумя маленькими сыновьями уехала в Лесную Землю, и их семья на много лет оставалась в безвестности. Старшим из Мирославичей остался Стемир. Теперь уж ему никак было не дождаться от отца дозволения идти своим путем.
Прожив в Исконных Землях больше года, он внимательно приглядывался к здешней жизни. Простые люди, в общем, жили, как везде, занимаясь своими насущными заботами, и просили богов об уверенности в завтрашнем дне, чтобы их жизнь не изменилась в худшую сторону. Что же до "вятших мужей" Дедославля, то Стемир не раз замечал, что они едва терпят пришельцев из Лесной Земли. За их показной любезностью скрывалась затаенная неприязнь к пришлым "голодранцам" из Лесной Земли. Те, кто считал себя хозяевами столицы, представляли, что люди нового великого князя пришли грабить их, хотя князь Мирослав Брониславич ко всем относился одинаково. Об этом Стемир тоже говорил отцу, но безрезультатно.
- Пойми, батюшка: мы чужие для них! Ты целую жизнь провел в Лесной Земле, Дедославль о тебе давно позабыл. Бояре тебя признали, но я не удивлюсь, если иные из них до сих пор связаны с Ярополком. Его, что ни говори, здесь хорошо знают, он обогащал дедославльских господ, разоряя чужие владения. У него и бояр общие враги. И первый из них - ты, батюшка!
Князь Мирослав долго сидел молча, задумчиво склонив крупную голову. Вдруг решительно взглянул на сына, словно сбросил оцепенение.
- Иногда и мне кажется, будто княжества наши - как льдины на реке, трещат и расходятся в разные стороны, все дальше и дальше. В Исконных Землях смотрят на приезжих из Лесной Земли, как на каких-то подозрительных чужеземцев, а те не любят их, а влесославцы надо всеми задирают нос. Но я для того и пришел в Дедославль, чтобы заново объединить людей, напомнить все, что они - сварожане, от общего корня. Ты-то, сын мой, теперь видишь, что здесь живут такие же люди, и не меньше других заслуживают счастья?
- Вижу, - проговорил Стемир. Но, соглашаясь с отцом в главном, все же не мог понять его слепого пристрастия к Дедославлю. Для него этот город олицетворялся именно "Горой" - собранием "вятших мужей", надменных и жадных, заботящихся только о своих интересах. А простым горожанам, как он успел убедиться, и самим несладко приходилось от произвола власть имущих.
В том, что в Дедославле еще сохранился чистый, неиспорченный дух свободного человека, Стемир убедился случайно, как чаще всего и приходят знамения богов и их посланцы.
Однажды он приехал в Дедославль к мастеру-оружейнику Полюду, заказать ему новую броню, чтобы была прочной и вместе с тем легкой. могла сдержать рубящий удар меча и не отягощала в бою движений. Въехав во двор мастера, услышал доносящиеся из кузницы крики и ругань. Сделав знак своим свитским молчать, сам спешился и подошел поближе.
Сквозь полуоткрытую дверь кузницы, где в горне таинственно мерцало рыжее пламя, видны были двое. Сам мастер-оружейник, гневно размахивая руками, отчитывал молодого парня-молотобойца, обнаженного до пояса, в длинном кожаном фартуке, ростом на две головы выше него, широкоплечего и мускулистого, хотя круглое чистое лицо выглядело еще совсем мальчишеским.
- Куда делась золотая гривна воеводы Клыча? А? Отвечай, Медведко, как на духу: ты ее спрятал?
- Не я! - парень переминался с ноги на ногу, неловко чувствуя себя под обвинением, но без тени стыда или опаски.
Мастер-оружейник тяжело вздохнул, опустил руки. Сменил тон на просительный, почти умоляющий:
- Медведко, если ты припрятал гривну, верни, пока не поздно, охальник бесстыжий! Ты понимаешь, что такое боярская золотая гривна, самим князем подаренная? Если она не найдется, боярин Клыч мою мастерскую продаст, и меня закупом сделает со всей семьей, а тебя повесит, как татя! Если ты вернешь, я никому не скажу. Дурь мальчишеская на многое толкает...
Румяное простоватое лицо юноши исказилось от обиды, уголки губ дрогнули. Но глядел он на хозяина смело, не так, как смотрит виновный в чем-либо.
- Дядько Полюд, ну не знаю я, где гривна, куда она пропала! Когда ее принесли, тут все приказчики боярина Доможира крутились... Впрочем, я не ручаюсь! Дядько Полюд, как ты можешь меня винить? Ведь я с малолетства у тебя. Хоть раз я украл хотя бы кружку молока или кусок хлеба?
Кузнец кашлянул сердито и смущенно.
- Сам ты напомнил: я тебя, сироту, вырастил как своего сына. Вон какой вымахал, настоящий Медведко! Я тебя и к ремеслу приставил. Был бы ты поумней, сам мог бы оружейником сделаться, а так - будешь вечно жариться у горна.
Парень совсем по-детски шмыгнул носом.
- Скучно мне в кузнице, дядько Полюд! Я бы хотел воином быть в княжеской дружине. Силы мне хватит, все говорят...
Оружейник с досадой взглянул на молотобойца.
- Дурень! Если вся молодежь по дружинам разбредется, кто работать станет? Да еще и князь-то не наш, пришлый! Пусть уж за него людишки из Лесной Земли сражаются, коли им больше делать нечего. А у тебя верное ремесло в руках! Если ты гривну взял, чтобы снарядиться в дружину - даже и не думай! Не пущу!
- Да не брал я! - отчаянно завопил Медведко, вовсе выйдя из себя. Сквозь обычную почтительность к старшему, на его лице проступило нечто большее, несокрушимая убежденность в своей правоте. - И самому воеводе скажу, что не брал! И на суде, хоть великому князю в лицо!
Полюд горько усмехнулся.
- Как доказывать станешь, когда люди воеводы Клыча сюда явятся, батогами нас погонят, как свиней?
Медведко думал лишь мгновение. Затаившийся за дверью Стемир, которого оба разгоряченных спорщика не замечали, разглядел, как простое лицо паренька запылало воодушевлением, преобразилось, сделалось строгим и красивым. Такие лица князь видел у воинов, идущих в неравный бой. Еще не зная, что сделает Медведко, он понял, что тот способен на многое.
А юноша бросил в горн кузнечные клещи. Подождал, пока они раскалятся и нальются жарким яхонтовым блеском. Затем очертил перед собой знак громового колеса, не сводя глаз с огня.
- Перуне Сварожич, ты - владыка не только небесного огня, но и земного, что служит на благо человеку! Ты видишь мое сердце! Если я вправду невиновен в том, в чем меня обвиняют - позволь мне без вреда достать клещи из горна!
И, сотворив молитву, сунул обе руки по локоть в пылающий горн, от которого шел жар на всю кузницу. Полюд страшно закричал. Какое-то мгновение среди сияющего пламени темнели руки Медведки. Но вот он достал раскаленные клещи и пошевелил пальцами.  Обе руки были совершенно здоровы. Тяжелые, длинные, с широкими, как лопаты, ладонями, привыкшими к тяжелой работе, способные согнуть и разогнуть подкову. На них виднелись следы от старых ожогов, но ни малейшего признака новых, разве что побагровели от жара, что должен был за миг сжечь их, и сами кости превратить в пепел.
Медведко бросил раскаленные клещи в ведро с водой, и медленно обернулся к хозяину. Тот испуганно ахнул.
- Медведко! Медведушко, как ты?.. Зачем же так?.. Ну верю я, верю, что ты не брал этой проклятущей гривны! Зачем же... Руки-то... Я думал...
- Целы руки, - тихо ответил юноша. - Я знал, что невиновен. И воеводе то же скажу. И князю.
В это мгновение Стемир, не скрываясь более, вошел в кузницу. Он тоже не мог скрыть изумления перед поступком Медведки.
- Считай, что ты уже сказал! Князь здесь. И готов ручаться за тебя, Медведко!
Оружейник и его подручный замерли, ошеломленные, затем поклонились князю.
- Государь! Стемир Мирославич! Если б мы знали, что сын великого князя приедет к нам...
- Мне полезно было увидеть это, - отвечал Стемир. И обернулся к Медведке: - Так значит, хочешь быть воином? Я могу взять тебя в дружину!
В голубых глазах парня блеснула радость. Но тут же он обернулся к своему хозяину. Восстановив свою невиновность, он опять сделался послушным, привыкшим жить с оглядкой на старших.
- Отпусти меня, а, дядько Полюд! - жалобно протянул он.
Мастер переводил взор то на князя, то на своего воспитанника, то нерешительно теребил край своего фартука. Наконец, сдался, махнул рукой.
- Ладно уж, ступай! Может, тебе там и лучше, коли ты такой бешеный, - и подтолкнул Медведку в спину: - Благодари князя Стемира, что хочет тебя взять!
Парень поклонился в пояс, произнес, густо краснея от смущения:
- Благодарю тебя, государь, за оказанную честь!
- Сам себя благодари, - ласково отозвался Стемир. - Я убедился, что ты достоин доверия!
Он достал из кошеля две золотых гривны и передал кузнецу.
- Одну вернешь воеводе Клычу, чтобы ничего не взыскивал с тебя. А вторая - мой выкуп за Медведку. Обряди его в дружину как следует, ведь немало он, должно быть, поработал на тебя с детства.
- Это точно, что немало! Жаль даже отпускать его, непутевого; ну да ничего, как ты велишь, княже, все устроим, - обещал Полюд. - Главное, чтобы Медведко тебя не подвел!
- В том, кто готов за правду положить руки в огонь, я не сомневаюсь! - заверил его Стемир. - Хотел бы я, чтобы все "вятшие мужи" в Сварожьих Землях хоть немного похожи были на этого молодца!
Встреча с Медведкой и вправду заставила его задуматься. Как это получается, что отвага и честное сердце чаще встречаются среди простых воинов и даже смердов, нежели среди бояр, которых воспитывают ради ратных подвигов? Среди простых воинов, что повидал он в походах, все делали, что в их силах, тогда как "вятшие мужи" куда менее надежны, особенно в Дедославле. Как это получается? Может, у истоков каждого боярского рода и стоял некогда свой храбрый и беззаветный Медведко, да вот потомки не всегда родятся в предков. Со временем, обрастя богатствами и почестями, как осенние кабаны жиром, правнуки тех, кто заслужил боярство своими подвигами, стали гораздо больше думать о себе, чем о любом деле. Но тогда почему князь обязан полагаться на тех, кто родился в нужных семьях, а не на тех, кого хорошо знает и может доверять? Неужели так мала на самом деле его власть, что он даже соратников себе не может выбрать?
Эти замыслы увлекали Стемира дальше, но он понимал, что отцу не объяснишь того, что он задумал. Да и вообще, в Дедославле их не осуществить. Вот в Лесной Земле, где бояре не так сильны и богаты, чтобы противостоять княжеской власти, - там он сможет выдвинуть тех, кто надежен и верен ему! Но когда теперь вырвешься в Лесную Землю?
А пока что в Дедославле чутко следили за Белотурским княжеством, где поселился после своего поражения бывший великий князь Ярополк. Что он не смирится со своей неудачей - ясно было и без советов агайского прорицателя Клеандра. Когда дошли слухи, что Ярополк вновь собирает войска, никто не сомневался, что тот пойдет на Дедославль. Там укрепляли крепостные башни, чинили обветшавшие с годами Змеевы Валы, готовились встретить врага на подступах к столице.
Но Ярополк нежданно-негаданно двинулся на полунощь и восход, дошел до верховьев Великой реки и ринулся в не подозревавшую ничего Лесную Землю. Видимо, он хотел лишить своего дядю его надежного оплота. Кроме того, его подстрекали бежавшие из Дедославля бояре, кипевшие злобой на Мирослава, раздавшего их владения своим сподвижникам. Они внушили Ярополку, что ответ должен быть равным: отнятая земля - за отнятую землю. Как бы там ни было, он вторгся в Лесную Землю со всей яростью чужеземного завоевателя. Его войска жгли города и села, топтали чужие поля, угоняли в плен всех, кого могли схватить.

[Карса]

Вот и повод вернуться в Лесную Землю. Жаль, что такой горький.
Размышления Стемира о боярах и простолюдинах во многом справедливы, но как их применить на практике? Отменить наследственное боярство уже не выйдет. Заменить старых бояр новыми? И так в каждом поколении? Много ли будет толка, непонятно, а врагов наживёшь предостаточно. Да и во власти ли князя так радикально изменить сложившийся порядок?

[Convollar]

Повод вернуться, конечно, есть, да с Мирославом трудно договориться. Он будет держаться за Дедославль. А Ярополк, каким бы он не был, неплохо соображает, да и бояре его тоже советы дают очень "дельные". С Дедославлем ещё бороться надо, сколько войска уложить придётся, а тут такой подарок. Забирай и властвуй.

[katarsis]

Эх, чувствую, зря Ярополк это сделал. Стемир такого точно не простит.

Что-то мне это кажется подозрительным. Приехала агайская принцесса - и почти сразу умер Богуслав. С одной стороны, всякое бывает, и насчёт преимущества для младших сыновей вы правы, но она могла поначалу не разобраться в сварожских обычаях.

[Артанис]

Огромное спасибо, эрэа Карса, эрэа Convollar, эрэа katarsis!

Вот и повод вернуться в Лесную Землю. Жаль, что такой горький.
Размышления Стемира о боярах и простолюдинах во многом справедливы, но как их применить на практике? Отменить наследственное боярство уже не выйдет. Заменить старых бояр новыми? И так в каждом поколении? Много ли будет толка, непонятно, а врагов наживёшь предостаточно. Да и во власти ли князя так радикально изменить сложившийся порядок?

Вернутся ли они туда? И если да - то окончательно ли?
Не так-то просто, конечно, но Стемир впоследствии будет полагаться не на самых родовитых и богатых, а на тех, что преданы будут лично ему. Происходить все это действительно будет далеко не просто. Впрочем, до тех событий еще далеко.

Повод вернуться, конечно, есть, да с Мирославом трудно договориться. Он будет держаться за Дедославль. А Ярополк, каким бы он не был, неплохо соображает, да и бояре его тоже советы дают очень "дельные". С Дедославлем ещё бороться надо, сколько войска уложить придётся, а тут такой подарок. Забирай и властвуй.

Да, Мирослав не захочет так просто отступиться от великого княжения. Значит, новая война.
А Ярополк обделен совестью, но не военными дарованиями. Дальше увидим, что ему удастся сделать. И еще некоторых давно не светившихся перслнажей встретим.

Эх, чувствую, зря Ярополк это сделал. Стемир такого точно не простит.
Что-то мне это кажется подозрительным. Приехала агайская принцесса - и почти сразу умер Богуслав. С одной стороны, всякое бывает, и насчёт преимущества для младших сыновей вы правы, но она могла поначалу не разобраться в сварожских обычаях.

Стемир точно не простит! Вопрос, кому за все платить придется? Князья сводят счеты не один на один.
Нет, не думаю, чтобы Лаодика была виновна в смерти Богуслава. Он тоже, как и прочие братья, жил в каком-то из городов под Дедославлем, ей бы до него добраться было затруднительно. Да и, пожелай она устранить пасынков, ей бы тот же Клеандр, скорее всего, указал бы на Стемира, как на более опасного.
В любом случае, больше таких совпадений не будет с ней связано.

Глава 13. Новые междоусобицы
Город Божедаров-Лесной, в верховьях Великой реки, дедославцы осаждали целых восемь дней. Там воеводствовали родственники князя Стемира - Ярий и Белян Вепровичи. Эта крепость была поручена им неспроста: в ней хранилась часть княжеской казны, которую предполагалось весной отправить на ладьях в Дедославль. Однако тот сам явился сюда непрошенным.
От сильного мороза дыхание защитников городской стены клубилось паром, оседало вниз инеем. Воины притопывали ногами в теплых валенках, сжимали и разжимали пальцы, стынущие даже сквозь рукавицы. Железо их доспехов поседело от холода, его стылая тяжесть ощущалась даже сквозь плотный кожух и нижнюю одежду.
Уже темнело, и на стене зажгли факелы. Они чадили на ветру, не желая гореть, и давали слишком мало света, чтобы как следует разглядеть дедославцев, столпившихся внизу, у ворот. Видно было, как они подтаскивают таран - огромную дубину, окованную в виде головы барана, которым с неимоверным усилием раскачивали два десятка человек.
Со стоявшего поблизости дерева взлетели несколько ворон, закружились над крепостью, зловеще каркая. Где-то за лесом поднялось зарево, невероятное в этом мире зимы, где оставались только белое и черное.
- Жгут, стервецы, очередную деревню, - прохрипел один из воинов на стене. - Где же это? В Сосновой? Или дальше, в Заовражной?
Из поварни поднялась на стену, кутаясь в шерстяной платок, стряпуха, еще молодая полногрудая женщина, сама похожая на сдобный, высоко взошедший пирог. На стене сторожил ее муж, и она бросилась искать его. Нашла, прижалась теплой щекой к заиндевевшему на морозе кожуху. Глядела, не отрываясь, на полыхающее за лесом зарево.
- Ой, что это? Неужто свои же сварожане своих жгут? Как их Мать-Земля еще носит, почему они не провалятся в Кромешный Мир?
- Какие они сварожане? Грабители, тати! Никакой враг в Лесную Землю не приходил, они первые! - зло сплюнул в снег сотник Крук, старший в ночной страже.
В это время внизу раздался сильный грохот, и вся крепость содрогнулась. Кованые дубовые ворота, сколоченные из нескольких слоев уложенной крест-накрест древесины, затрещали, одна из железных скоб отошла. А внизу уже снова готовились бить, пока не проломят ворота.
На стену поднялись в полном вооружении братья Вепровичи. Увидели в свете факелов, что творится внизу. Белян страшно побледнел, схватил в руки лук, натянул тетиву.
- Стреляйте! Бейте дедославльских выродков! Не пустим их к воротам!
Послушавшись приказа воеводы, стражи тоже принялись садить стрелы, а другие подавали факелы, чтобы им целить в темноте метко. Но стрелять почти прямо вниз неудобно, а таранщики были все хорошо защищены. Несколько человек были ранены, но остальные снова ударили в загудевшие, затрещавшие ворота. Было ясно, что они долго не выдержат. При свете факелов было видно, как при каждом ударе от дубовых створ откалываются крупные щепы, отслаивается обшивка.
Ярий, хромая - три дня назад во время вылазки дедославльская стрела задела ему ногу, - взглянул вниз, закрываясь щитом. Лицо его в свете факелов сделалось суровым, почти страшным. Все последние дни он спал не больше любого воина, и теперь под глазами пролегли большие темные круги. Стиснув зубы, Ярий произнес отрывисто:
- Нам не удержать город! Божедаров падет. Кто хочет спастись - готовьтесь уйти с нами через час, потайным ходом.
Воины на стене с ненавистью глядели вниз. Одни ругались на чем свет стоит, другие мрачно примолкли. Княжьим и боярским дружинникам, конечно, есть куда идти. А как быть местным жителям, у которых дома жены, дети, старики-родители, нажитое имущество, что жаль бросать? Как увезти всех и все, да еще среди зимы, когда в лесу деревья трещат от мороза? Тоскливо и жутко становилось на душе у каждого.
Белян широко распахнутыми глазами уставился на брата, словно надеялся, что тот скажет что-нибудь иное.
- Как же сдать город? Что скажет великий князь?
- А ты знаешь способ его отстоять? - рыкнул Ярий, указав на таран, все сильнее бьющий в прогибавшиеся под напором ворота. - Мы сделали, что могли! Пошли в крепость, Белян!
Подставив плечо хромавшему сильней обычного брату, младший Вепрович направился с ним в крепость. Там в этот день хозяйничали только их люди. Ярий распорядился всех остальных послать на стены. Но никто тогда не задумался, зачем ему это надо.
В крепости суетились, как муравьи, боярские слуги, перетаскивали к потайному ходу и дальше, за пределы города, тяжелые мешки и лари, торопились, подбадривали друг друга. Ярий, держа брата под руку, спустился по длинной винтовой лестнице в подвал, где укладывали княжеские сокровища, чтобы захватить с собой. Здесь в ларях лежали россыпями чеканные золотые и серебряные монеты. Небрежно громоздились, точно репки в погребе у смерда, разноцветные самоцветы: топазы, аметисты, яхонты, смарагды, агаты и многие другие. Свет факелов причудливо дробился в их алых, золотых, синих,  прозрачно-голубых, лиловых, зеленых, черных гранях, создавая вокруг настоящую многоцветную радугу. На нитях был нанизан жемчуг и алатырь, иные такие низки достигали пяти локтей в длину. В изящных ларцах дремали драгоценности, чья изящная отделка многократно превосходила цену золота и каменьев. Стояли на полках золотые серебряные чаши, кубки, подносы. Здесь же были богато украшенные шлемы, нагрудники, нарукавники. На стенах развешано было драгоценное оружие.
Ярий выбрал себе нож с белой рукоятью из зверегоровой кости, усеянной золотыми зернышками. Полюбовавшись им, сунул за пояс.
- Это я возьму на память. А остальное отвезут в мою вотчину, в Отрадное!.. Шевелитесь, лентяи! - прикрикнул он на слуг, таскавших драгоценности. - Скорей! Скоро здесь будут дедославцы!
Только тут до Беляна дошло, что задумал брат. Он схватил его за руку, еще не смея поверить.
- Ярий, ты что? - он понизил голос, не решаясь произнесли вслух: - Великого князя хочешь обокрасть?
Старший Вепрович обернулся с горящими от жадности глазами, и Беляну вновь показалось, будто перед ним не родной брат, а какой-то совсем чужой и опасный человек.
- Ну что глядишь, будто не узнаешь? - усмехнулся Ярий. - Мы с тобой будем богаче всех в Лесной Земле! Надо же себя вознаградить за то, что восемь дней держали осаду, за все наши труды, за рану мою!
- Но княжеская казна! За такое головы не сносить! - Белян замотал головой, словно не верил, прочно ли она еще держится на плечах. - Ты думаешь, нас Стемир спасет, если выяснится? Нет: он строг, отречется от родства с преступниками.
- Ну хватит причитать, как над покойником! Не выяснится, если будем умнее! Люди все свои, надежные. Все решат, что казну увезли дедославцы - кому же более?
- Ох, Ярий! - младший брат глухо простонал, обреченно оглядывая опустевший подвал. - Лучше бы нам служить честно! Ну чего, скажи, тебе не хватает, чтобы красть?
Старший брат насмешливо выпятил толстые губы.
- Ха! Ты думаешь, я один среди бояр наживаюсь, как могу? Иные из них такие достатки нажили, что мне и не снилось до сих пор! Вон, покойный Судислав завещал раздать в святилища тысячу золотых гривен. Это наверняка малая часть, а сколько он оставил сыну и внукам?..
- Он эти куны заработал, а не крал того, что ему доверили, - упрямо произнес Белян.
- Да кто из бояр отказался бы поживиться, когда открывается такая чудесная возможность? Ни один бы не устоял! Разве что из трусости, у кого сердце заячье! Ни один! - слышишь, братец! - ни один человек не откажется от больших кун, когда можно их взять при наименьшей опасности!
Вот теперь Белян понял точно, что выбора у него нет. Брат не передумает. И он невольно становится его сообщником, таким же вором и татем. По одну сторону - старший брат, которого он привык слушаться с детства, а по другую - Любуша, Стемир, который тоже был всю жизнь все равно что братом, сам князь Мирослав Брониславич, воспитавший их, Вепровичей. За что ему, Беляну, разрываться между ними?!
Будто подслушав, о чем думает брат, Ярий толкнул его в бок.
- Ну, что скажешь? Ты со мной? Или, может, проявишь себя верным подданным, донесешь, где искать пропавшую казну?
Белян поднял на него взгляд, полный укоризны.
- Что ты, брат! Разве могу я тебя предать?!
Ярий порывисто обнял его.
- Не обижайся! Я знаю, что могу на тебя положиться во всем. Теперь веди себя как всегда - и никто ни о чем не узнает!
Они пошли по опустевшему переходу,  ведущему все ниже, в сторону реки. неся факел, Белян с тревогой заметил за поясом у брата нож, поблескивающий золотыми самородками.
- Сам будь осторожнее! - посоветовал он. - Это ведь нож Стемира. Ему подарил его князь Градислав Драгомирич перед походом в Исконные Земли, а Стемир оставил нож в княжеской оружейной. Если он увидит его, все поймет!
- Ему я нож не покажу, не настолько глуп! А себе оставлю как память, - Ярий вынул нож и покрутил, любуясь яркими вспышками золота на белой гладкой, как снег, рукояти.
Братья вышли на берег реки, за городской стеной. Здесь пока было тихо. Под черным зимним небом снег призрачно голубел, и такой же бело-голубой сияла сквозь облака луна, словно огромный ком снега. На снегу темнели цепочки саней, уходивших в лес, по эту сторону реки.
Проводив их взором, сами братья никуда не трогались. Распахнув дверь в подземелье, они ждали, когда соберутся беглецы. Наконец, все, кто собирался уйти, из воинов и горожан, появились тут.
- Где Сувор? - осведомился Ярий, отыскивая взглядом одного из городских старшин, опытного воина, с которым вместе продумывали отступление.
- Он не захотел уходить, боярин, - его подчиненный тяжело вздохнул. Заперся в надвратной башне с двумя десятками лучников и садили стрелы во всех, кто сунется ближе. Там полегла целая куча дедославцев! Но в конце концов, они прорвались к башне и подожгли ее. Все, кто там был, погибли.
Садясь в седло, Ярий оглянулся назад. Над воротами полыхал огромный костер.
- Расскажем великому князю, он отомстит за все! - пообещал старший Вепрович, поворачивая коня на занесенный глубоким снегом лед Великой реки.
А в городе, взятом на щит самими же сварожанами, весь следующий день хозяйничали дедославцы. Рассеявшись по улицам, врывались в дома, брали все мало-мальски ценное, уводили в плен и самих людей. Тут и там вспыхивали стычки, и не всегда божедаровцы терпели поражение. Многие из гордых "завоевателей" погибли тут же, от оружия непокорных горожан. Но чаще, едва какой-нибудь мужик успевал схватить нож или палку, замахнуться на одного врага, как другие уже хватали его детей, вязали руки жене, и строптивец смирялся, страшась не за себя - за близких.
Пленных сгоняли на площадь, где расположился в шатре князь Ярополк и другие воеводы. Выбирали только крепких мужчин и женщин, способных проделать долгий путь. Пересчитывали полон по головам, будто скот. Готовились вести в Исконные Земли, расселить в княжеских селах, в боярских вотчинах. В огромных, но сравнительно малонаселенных Сварожьих Землях всегда не хватало рабочих рук, чтобы обрабатывать землю. Связи же между княжествами все больше слабели, и люди обыкновенно говорили о себе: "Мы дедославцы", или "червлянцы", или "яргородцы", и куда реже вспоминали, что все они сварожане. Соседи, подданные другого князя, для них уже были чужеземцами. А если так, то отчего бы не захватывать их в плен, как рабов?
После нашествия дедославцев в Божедарове и других окрестных городах и селах остались жить только брошенные старики и дети, кое-как ютившиеся в немногих уцелевших жилищах, питаясь чем придется. Днем бродили по пепелищам, разутые и раздетые, окликали своих сгинувших родных.
Князь Ярополк Светлоярич, уезжая, велел сжечь город.
- Пусть так обратятся в прах все начинания Мирослава! - воодушевлял он свое войско. - Мы вернем назад людей, что он сманил у нас! Отберем у него Лесную Землю!
Однако далеко пройти Ярополку не удалось. Наступала весна, снег начинал таять, и бывший дедославльский князь обнаружил, что скоро половодье отрежет ему обратный путь. А тут еще кони у его войска стали хромать: у долгого хождения по глубоким сугробам у них воспалялись копыта. Не теряя времени, дедославльское воинство повернуло назад, в Исконные Земли.
Ярополку не удалось достигнуть основных целей своего похода в Лесную Землю. Основные ее богатства лежали не на Великой реке, а гораздо дальше, в глубине этого обширного края, и уцелели. И, разумеется, жестокостью не добиться было послушания ни от народа Лесной Земли, ни от ее владетелей.
Когда Вепровичи поведали Стемиру о том, как пал Божедаров, лицо князя исказилось такой яростью, что у Беляна захолонуло сердце: "А ну как о нас бы узнал?" Стемир вскочил из-за стола, словно готов был сейчас же броситься в бой. Жутко усмехнулся, скорее оскалил свои крепкие зубы:
- Так! Дедославцы нас уже за людей не считают! Этот набег в сотни раз хуже любого вражеского нашествия, потому что мы были одним народом. Ну ничего: если боги позволят, и я их согну в бараний рог, поставлю на колени эту кичливую столицу, и объясню, что ее время прошло навсегда! - зловеще пообещал Стемир.
Но пока еще у него не было к тому возможностей, пока он был только сыном великого князя, и должен был защищать его пошатнувшуюся власть. Время Стемира Сильного еще должно было придти.

[Карса]

Да, рознь между жителями Сварожьих Земель. Дедославцы и жители Лесной Земли уже своими друг друга не считают. А Ярий каков! Обманул, обокрал, так и до прямого предательства недалеко.

[Convollar]

Ярий мне никогда не внушал доверия, он явно пошёл в папеньку. Но тот хоть никого не предавал, и ничего не крал,  просто отстаивал свои права. Теперь вот и брата втянул в грязное дело. Для Ярополка все средства хороши, лишь бы достичь своей цели. Но ведь действительно, сварожане перестали считать себя единым народом, чувство родства ушло, ничего не поделаешь, ничто не вечно. Но Мирослав, Великий князь, всё меньше мне нравится. Вцепился в Дедославль и дремлет во блаженстве.

[Артанис]

Премного благодарна, эрэа Карса, эрэа Convollar!

Да, рознь между жителями Сварожьих Земель. Дедославцы и жители Лесной Земли уже своими друг друга не считают. А Ярий каков! Обманул, обокрал, так и до прямого предательства недалеко.

Увы! Большие территории, у каждого княжества свои интересы, разные правители. Чтобы понимать, что между ними больше общего, чем различий, нужно обладать развитым критическим мышлением, а оно есть не у каждого.
Судьба Ярия будет развиваться своим, закономерным путем. Но да, кража казны - важная веха в его жизни. И в жизни его брата тоже.

Ярий мне никогда не внушал доверия, он явно пошёл в папеньку. Но тот хоть никого не предавал, и ничего не крал,  просто отстаивал свои права. Теперь вот и брата втянул в грязное дело. Для Ярополка все средства хороши, лишь бы достичь своей цели. Но ведь действительно, сварожане перестали считать себя единым народом, чувство родства ушло, ничего не поделаешь, ничто не вечно. Но Мирослав, Великий князь, всё меньше мне нравится. Вцепился в Дедославль и дремлет во блаженстве.

Какими методами наживался Вепрь, просто особо не показано. Будь у него возможность вот так безнаказанно захватить огромную сумму - неужто он отказался бы?
И Белян, единственный из троих, кто характером пошел в мать, будет всю жизнь как заложник у своей семьи.
Да, рознь между сварожанами - наибольшая проблема. Если бы они в массе своей не считали соседей за чужеземцев, Ярополк или другой князь их заставить не смог бы.
Мирослав понимает, что дело неладно. Смотрите его разговор со Стемиром, где он сравнивает княжества с расплывающимися в разные стороны льдинами. Но Дедославль ему дает хотя бы иллюзию единого государства. Посмотрим, впрочем, насколько успешно.

А покуда было время князя Ярополка Светлоярича. Не сумев захватить Лесную Землю, он откатился назад, схлестнулся с выступившим навстречу войском Стемира и, получив отпор, отступил назад, в земли Белотурского удела, затаился, как уже не раз бывало.
Но на сей раз Ярополк не собирался выжидать долго. Он опять нанял команов и призвал на помощь хунгар, благо, его сестра была женой хунгарского короля, и убедила мужа помочь ее брату. Дождавшись союзных войск, Ярополк как буря налетел на Дедославльское княжество.
В первом пограничном городе Скалице сидел один из сыновей великого князя, Карислав. Он не опасался внезапного нападения, будучи уверен, как и все, что враг разбит и не опасен. Ночью, в самый глухой час, чьи-то руки бесшумно перекинули через стену крючья веревочной лестницы, после короткой борьбы со стражей отворили ворота, впуская в город все войско.
В опочивальню к сладко дремавшему князю Кариславу ворвался растрепанный, с безумным взором воин.
- Княже, проснись! Ярополк пришел!
Карислав вскочил, ничего не понимая, с мутными ото сна глазами.
- Как Ярополк?! Он же разбит, он бежал!
- Не знаю как, но только он уже в городе! Беги, княже, к своему отцу!
За дверями опочивальни уже загудели голоса, затопали шаги. Люди метались, не зная, драться или бежать. князь Карислав наскоро оделся, потянулся за поддоспешной сорочкой, но воин остановил его.
- Некогда вооружаться, княже! Спеши скорей, враг уже здесь!
Другой отряд войск Ярополка в это время спешил к городу Калинову, где сидел брат Карислава, Борис. Тот, ничего не подозревая, веселился со своей дружиной, и тоже был застигнут врасплох, и бежал, как после говорили, в одном сапоге. Таким образом, Ярополку открылся путь на Дедославль. Когда оба молодых князя примчались к отцу, уже слишком поздно было что-то предпринять.
- Не доблестью, а хитростью взял нас Ярополк! - печально произнес князь Мирослав Брониславич. - Не сильны мы в уловках, а потому и страдаем!
Находившийся тут же Стемир глядел на отца, ожидая, какое решение тот примет: уйти в Лесную Землю или защищать Дедославль? Но пока длилось ожидание, на улице послышались громкие возмущенные вопли. В покои великого князя ворвался страж ворот.
- Государь, там толпа собралась! Требуют, чтобы ты уезжал! Принесли убитых девушку и парня, будто бы их твои люди зарезали!
Князь Мирослав пошатнулся, услышав неожиданную весть, лицо его отразило бескрайнее изумление. Стемир приходил в себя быстрее. Схватился левой рукой за меч, яростно оглядываясь по сторонам. Вокруг княжеской семьи оставались только их люди, из Лесной Земли.
- Кто смеет ставить условия великому князю? - гневно произнес Стемир. - Впрочем, ясно! Наверняка все устроили заранее!
Тем временем его отец вышел на крыльцо к вопящей толпе, в сопровождении сыновей и воинов.
На дворе столпилось несколько сотен человек, и со всех сторон продолжали прибывать новые. Увидев на крыльце князя Мирослава, некоторые из них завыли, закричали:
- Убирайся отсюда! Ты убийца! На тебе и твоих людях кровь невинных горожан!
Люди раздвинулись, открывая взору два мертвых тела, что принесли они к княжескому крыльцу. Плечистый парень с огромной раной на шее - видимо, просадили копьем. И белокурая девушка, остановившимся взором смотревшая в пустое небо. У нее в груди, прямо в сердце, торчал нож.
К самым ступеням крыльца подскочил, махая кулаками, отец девушки, кожемяка Хват, заорал так, что на шее вздулись синие жилы:
- Видишь, князь, видишь мою Осоку?! Самая младшенькая у меня была, мы с женой надеялись, что, как состаримся, она подаст нам чашку воды. А вышло - нам ее хоронить! Взгляни, у нее в груди нож, какие делают только в вашей Лесной Земле!
Толпа качнулась навстречу, готовая мстить за своих против чужих, какими были для дедославцев князь Мирослав и его люди. Княжьи люди ощетинились копьями. Но видно было по яростному напору горожан, что надолго их не испугаешь.
Великий князь не отступал перед ними под защиту своих воинов. Обратился к Хвату спокойно, даже с сочувственными нотками:
- Соболезную тебе, Хват! Больно бывает родителям пережить своих детей, тем более когда те гибнут так нелепо. Но в чем ты меня винишь? Убийц Осоки и юноши я буду искать, и, найдя, казню, даю слово! Виры за такое преступление недостаточно. Однако зачем ты ищешь виновного в моем дворце?
- Потому что он здесь! За моей дочерью ухаживал твой телохранитель Вячко, посвататься к ней хотел. Да Осока ему отказала: у нее уже был жених, Довбуш, - отец погибшей печально мотнул головой в сторону второго тела. - Вот твой Вячко и отомстил обоим сразу!
Молодой воин, стоявший за спиной великого князя, выскочил вперед, страшно побледнев, в ужасе уставился на мертвецов, затем перевел затравленный взор на князя Мирослава.
- Нет, государь, я не виноват! Осока мне и вправду нравилась, и мы с ней поссорились, когда она меня отшила. Но зачем же убивать-то? Клянусь, это не я!
Но толпа не слушала его объяснений. Она достигла такого уровня кипения, когда людям становится трудно кого-то слышать. Она гудела и ярилась вся сразу, иногда к крыльцу выплескивались, как белые буруны к подножию скалы, вопящие мужчины, дикие женщины с воздетыми руками, с видом вдохновенных пророчиц. Выкрикивали отдельные фразы:
- Кто ж убил-то, если не он? Нож-то до сих пор в сердце!
- Простому человеку разве такие раны нанести? Наверняка ведь бил, умеючи! По следам судя, Довбуш сразу погиб, драки не было.
- Выдай нам убийцу, князь! Выдай убийцу! - все неистовее требовала толпа.
Но гул других голосов накатывался, как море, готовое все смести.
- Убийрайся сам из Дедославля! Мы тебя не хотим!
С минуту князь Мирослав Брониславич глядел с верхней ступени крыльца на своих непокорных подданных. И вдруг развернулся и, ни говоря ни слова, ушел во дворец.
Спустя час Мирослав со своей семьей и всей свитой выехал из Дедославля по направлению к Лесной Земле. Их провожали насмешками и злобными выкриками. Никого из "вятших людей" видно не было. Они ждали нового властелина - князя Ярополка Светлоярича.
Стемир покидал Дедославль со смешанными чувствами. С одной стороны - он был рад вернуться домой. С другой - пережитое унижение ожесточило его, и жаль было отступать без боя, чувствуя себя ничтожеством. Он не сомневался, что выступление негодующих горожан устроено кем-то, отлично знающим не только самого великого князя, но и его окружение, чтобы состряпать правдоподобную историю, поссорить жителей Дедославля с их господином. Чего стоил только нож из Лесной Земли, оставленный в груди девушки явно напоказ. И горько было признавать, что за ними на сей раз осталась победа.
Однако, когда впереди показались первые сосны, вонзавшиеся в небо, а затем и знакомые с детства двускатные крыши бревенчатых изб Лесной Земли, у Стемира отлегло от сердца. Что ни говори, но он возвращался домой, в свой родной край, неразрывную связь с которым чувствовал и в Исконных Землях! А когда навстречу ему бросилась Любуша, сияя радостью, как юная девушка, и подросшие сыновья облапили его, будто медвежата, и вовсе гора скатилась с плеч.  Теперь он сможет, наконец, уделить время своей семье, сам займется обучением детей, Острозора и Велигнева. Поможет Лесной Земле поскорее залечить раны, нанесенные Ярополком. А как будет время - поедет куда-нибудь в лесную глубину, где не видно и не слышно присутствия людей - и Она сама, зеленоглазая, вечно юная, выйдет к нему среди своего лесного царства.
Но, мечтая так, Стемир не учел своего отца. Князь Мирослав Брониславич отнюдь не смирился с потерей великого княжения. Изгнание из Дедославля сильно потрясло его, но он продолжал верить, что ему удастся соединить разрознившиеся сварожские княжества. При первой возможности стал вновь готовиться к походу в Исконные Земли, бросил клич к своим союзникам.
- Друзья познаются в беде, - жаловался он Стемиру. - Стоило мне покинуть Дедославль, и многие из моих союзников отвернулись! Пишут, будто немощны или не могут сейчас воевать... А мой сват Предраг Яргородский высмеял в своем письме: как, мол, можно править, когда двое родных сыновей не смогли устеречь твоих владений?.. Один лишь Градислав Драгомирич согласился со мной идти. Он-то никогда не простит Ярополку гибели своего брата.
Стемир попытался успокоить отца.
- Полно, батюшка, велика ли потеря? Дедославль - не столица, а корзина без ручки: и бросить жалко, и волочить несподручно. Погляди, как у нас народ радуется твоему возвращению! Здесь люди искренне тебя любят, не то что в том городе обманщиков. Мы еще можем столько сделать в Лесной Земле, не оглядываясь ни на какой Дедославль!
Свергнутый великий князь отодвинул письма от союзников, взглянул на сына с укоризной.
- Нет, я не могу отступиться! Великое княжение мое по закону! К тому же, агайский ученый муж Клеандр предсказал, что мне суждено умереть великим князем в Дедославле!
При этих словах Стемир саркастически усмехнулся, затем махнул рукой.
- Ну конечно, если агайский колдун тебе наворожил, куда уж там слушать кого-то еще, хоть и родного сына!
Однако думать и говорить он мог что угодно, а приходилось все равно повиноваться отцу. Больше двух лет заняла подготовка к новому походу, зато, когда войско Лесной Земли вновь выступило на полдень, было больше и сильней, чем в первый раз, когда завоевали князю Мирославу великое княжение.
На всю жизнь Стемиру запомнилась битва под Рябиновом, чуть не ставшая для него последней. В этом городе, стоящем на реке Рябинке, правил сын князя Ярополка, Светлояр. Он точно не намерен был пропускать врагов дальше.
Когда Стемир объезжал вокруг Рябиновской крепости, высматривая слабые места в ее защите, к нему подъехал Мечеслав. Тот самый яргородский князь-изгой, некогда служивший Ярополку, а после переметнувшийся. С той поры он во время войны вместе со своими бродниками оказал немало услуг князю Мирославу. Однако Стемир все равно не сближался с ним до тесной дружбы. Отчасти потому что ему неприятны были все, кто хоть раз сменил сторону, отчасти - потому что еще в Дедославле приметил, что Мечеслав был заметно неравнодушен к Радмиле, а она - к нему. Конечно, взбалмошной девчонке было немудрено влюбиться в красивого и храброго витязя с печальной, героической судьбой. Вправду ли Мечеславу она приглянулась, или надеялся стать зятем великого князя и с его помощью вернуть яргородский престол, - кто знает! Но его мечта не сбылась. Радмилу выдали замуж за его двоюродного брата, княжича Бранимира. После ее отъезда Мечеслав заметно сник, посмурнел, и только на войне по-настоящему оживлялся. Вот и теперь он подъехал к Стемиру и сообщил со знанием дела:
- Полунощная стена у них почти на локоть ниже прочих, и охраны там меньше, так как выходит к болоту. Если войско Светлояра выйдет сражаться, мои бродники берутся перелезть стену и захватить город!
Стемир с интересом обернулся к говорившему. Что бы он ни думал о "князе бродников", но воинские умения его признавал.
- А через болото проберетесь?
- Не беспокойся: у меня такие люди, что со дна морского вынырнут со щукой в руках! Еще затемно пройдут самую опасную часть, а вы как раз на рассвете ударите для обмана с другой стороны.
Подъехав ближе к тому месту, где земля заканчивалась, и начиналась бурная, пахнущая ржавчиной, хлюпающая топь, Стемир оценивающим взором поглядел на высившуюся поодаль стену.
- Хорошо, Мечеслав! Доверимся опыту бродников... Но атаковать на рассвете все же нам, княжеским дружинам!
На рассвете рябиновцы сделали вылазку. Сварожане вообще не любили подолгу без дела сидеть в осаде, разве что силы были уж очень не равны. Держать попусту конную дружину, пока кони не ослабеют, а воины не разъярятся от безделья, - куда ж это годится? По возможности старались переведаться с врагом в чистом поле.
И теперь Стемир, как всегда смело бросившись со своей дружиной в самую гущу битвы, старался отвлечь врага от болота, по которому в это время ползли бродники. Притягивал их к себе, чтобы враги поверили, что здесь и находится их главный противник, не глядели бы на полунощную стену. Наконец, и сам бросился в бой, отбросив все расчеты, одержимый боевым упоением. Колол и рубил, мчась на огнеглазом коне, видел вокруг стремительный блеск мечей, слышал боевые кличи вокруг. Видел, как от точных ударов проламываются казавшиеся неуязвимыми доспехи, и из проломов бежит жаркая алая кровь.
Вдруг будто черным крылом опахнуло Стемира. Он огляделся и понял, что сгоряча слишком далеко ворвался в ряды противника. Теперь его со всех сторон окружали воины с чужими знаками на щитах. Сам же Стемир оставался совершенно один, только его собственная сила и ловкость еще защищали его. Вот рухнул замертво его оруженосец Берсень, приняв на себя копье, предназначавшееся князю. Вдалеке ломился навстречу ему Медведко, орудуя копьем, как дубиной. Но было ясно, что ему не успеть, а прочие были еще дальше.
Страшный удар в левое плечо и шею едва не опрокинул Стемира наземь, он припал к холке коня, и какое-то время видел перед собой только море движущихся конских ног. Но тут же выпрямился, сгоряча не чувствуя боли, ринулся опять в бой. С головы его слетел шлем и подшлемник, одни лишь длинные черные волосы бились на ветру, словно дым войны. Не замечая, как течет по шее кровь, Стемир яростно орудовал мечом, не давая себя окружить. И не понял, почему лица врагов вдруг стали расплываться, а шум битвы - стихать. Только голос Медведко звучал все громче:
- Княже, держись! Княже, я здесь!
Все кружилось перед глазами Стемира, и он едва уловил, когда Медведко ухватил его коня за повод и потащил, прокладывая путь навстречу своим, которые как раз опрокинули рябиновцев. И последним, что расслышал Стемир, был трубный звук рога со стороны полунощной стены - условленный сигнал от Мечеслава.

[Карса]

Неладно получилось с великим княжением. С одной стороны, понятно, почему Мирослав так стремится в Дедославль. С другой, это действительно чемодан без ручки. Вот опять идут воины Лесной Земли отвоёвывать для своего князя великий стол. И погибнут многие. Вот и Стемиру прилетело. При этом великий князь обладает всё меньшей реальной властью, значение Дедославля падает. И Мирослав эту тенденцию вряд ли сумеет переломить.

[Convollar]

Не сильны мы в уловках, а потому и страдаем!

Не только в уловках не сильны. Слишком расслабились, недооценили Ярополка. Да и вообще политическую составляющую Мирослав просто не видит. Не говоря уж о горожанах, он и среди бояр не видит - кто враг, кто просто соблюдает нейтралитет, а тех, кто его поддерживает нет вообще. Только те, кто пришёл из Лесной земли, да сыновья. И сыновья тоже расслабились - вот когда уже во втором походе подошли к Рябинову, так Светлояр нападения ждал, а Карислав с Борисом мирно почивали и даже стражи толковой не выставили. И действительно, Дедославль - корзина без ручки, умереть в нём Великим князем можно, но и только. Это уже не столица, не объединяющий центр Сварожьих земель, единения бывшие сварожане давно не чувствуют. И Мирослав для них завоеватель, чужак. Ну, а в таком случае толпу натравить на князя легко. Толпа слепа, одного человека обмануть не так легко, в толпу достаточно бросить искру, огонь она будет раздувать сама.