Расширенный поиск  

Новости:

21.09.2023 - Вышел в продажу четвертый том переиздания "Отблесков Этерны", в книгу вошли роман "Из глубин" (в первом издании вышел под названием "Зимний излом"), "Записки мэтра Шабли" и приложение, посвященное развитию науки и образования в Золотых Землях.

Автор Тема: Железный лес  (Прочитано 15109 раз)

Артанис

  • Герцог
  • *****
  • Карма: 3307
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 6103
  • Всеобщий Враг, Адвокат Дьявола
    • Просмотр профиля
Re: Железный лес
« Ответ #90 : 21 Фев, 2022, 21:31:01 »

Большое спасибо, эр фок Гюнце, эрэа Tany, эрэа Ilona, эрэа Convollar, эрэа katarsis, эрэа Карса! :-* :-* :-*
Кого, Всеволода?
Ага. Кто там дрался, как кошка с собакой, прямо перед приходом Орды? Детей настрогать, чтобы род не пресёкся, невелик труд.
Простите, но Вы ошибаетесь. Битва на Липице между его старшими сыновьями - Константином (которого сам Всеволод лишил великого княжения за жадность и непослушание) и Юрием произошла в 1216 году (когда ни о каких монголах на Руси еще и не слышали), а их нашествие - в 1238 году. Одного из участников конфликта, Константина, к тому времени вообще уже в живых не было. И он перед смертью с братом помирился. Остальные братья - Юрий, Ярослав, Святослав, Иван между собой жили мирно (если Вы не поклонница альтернативных теорий, не к ночи будь помянуты). И даже сыновья Константина ладили со своими дядьями. Старший из них, Василько, погиб в битве на реке Сити вместе с Юрием (точнее, Юрий погиб, а вот его племянника монголы схватили и замучили). Где же тут "как кошка с собакой перед самым нашествием"? И, по-видимому, их не только родили, но все-таки дали себе труд воспитать как надо, если они во время нашествия не сбежали куда глаза глядят, а остались со своим народом, сохранили, что могли.
Цитировать
Алджимантас погиб достойно и счастливым, большего смертному и желать сложно. И до чего же хорошее образование он дал сыну, если рационализм у него настолько опережает время.
Это да. Но все-таки, он оказался внезапно смертен, а завещания не оставил.
Впрочем, у некоторых (не будем забегать далеко вперед) и завещания не доведет до добра.
Образование ложится на природные свойства человека; вот и у Алджимантаса сыновья получились все разными.
Ну, вот, и Бэринбург взяли литты. А читатели познакомились с первой в этом цикле пушкой. Жаль князя Алджимантаса, теперь посмотрим, как пойдут дела у его сыновей.
Непременно напишем дальше, как у них пойдут дела! Надеюсь, что они не забудут заветов своего отца. 
Цитировать
Старый князь собирался послать младшего сына в бой, когда исход сражения вполне определится, и ничего будет нельзя испортить.
Мамина любовь, Лемтурис.
Если бы не вмешательство Вайшелгаса и княжеских ближников, милое дитя таки могло всё испортить.[/quote]
Как сказать... Когда остальные братья почти уже одержали победу, испортить там было сложно. А вот Вайшелгас и остальные позаботились спасти репутацию Лемтурису, и вот он теперь уже  для общего представления - любимец отца, находившийся при нем в Айваре (делайте вывод - надо и дальше там оставить). Теперь придется принимать младшего братца всерьез.
Граф Леттенбергский ещё легко отделался, повезло ему. Даже досадно, не успел пожалеть. Но, думаю, остальные аллеманы ещё не раз пожалеют, что сунулись в Палин и вообще к литтам.
Насчет графа Леттенбергского - думала сначала написать, что он покончит с собой, чтобы не попасть в плен. Но затем решила, что он все же способен умереть с честью, в бою. Да и ассоциации не те напрашивались бы. А насчет аллеманов - на какое-то время они притихнут. Но я бы не ручалась, что навсегда. Помните, как о них Алджимантас говорил, что они не признают, чтобы их могли победить обычные люди?
Цитировать
Когда войско победно наступает его сложно смутить даже таким "знамением". Тут ведь не только в Азуоласе дело, но в том, что воины ему сразу поверили.
И что, интересно, теперь будут делать с трубой? Смогут использовать или просто выкинут? А, может, вообще, научатся такие же делать?
Лемтурис смущает :( Но, может, ещё исправится?
Азуолас умеет вдохновлять воинов. В этом его особый дар. Радвиласу воины повинуются, а за Азуоласом идут по своей воле. Видят в нем величайшего воина, того, кто больше всех заслуживает доверия.
Вряд ли они захотят использовать трубу. Слишком фатальные ассоциации с ней связаны. Но убедить войско, что это - дело человеческих рук, а не гнев богов, необходимо.
Поглядим насчет Лемтуриса. Какой вообще будет расклад теперь.
Со смертью Алджимантаса литтский престол становится вакантным. Если наследника он не назначил, придётся выбирать между сыновьями. В итоге, понятно, всё достанется Радвиласу. А вот как это будет...
Само по себе большое число потенциальных наследников может стать причиной распрей и вражды между родичами. Я не утверждаю, что так будет в данном случае или должно быть всегда, но теоретически возможно. В наше время при дележе наследства родственники порой умудряются перессориться напрочь, хотя и наследство куда скромнее, чем литтское княжество, и самих наследников гораздо меньше, чем сыновей у Алджимантаса, и закон определяет положенную каждому долю.
Наследника он не назначил, а строгого правила передачи престола у литтов нет.
Будущее мы знаем. К сыну Мадвижаса не ходи. ;D А получится так, конечно, не просто. И не сразу...
Возможно теперь многое. Сыновьям покойного князя, конечно, есть что делить. Но хочется верить, что им (хотя бы некоторым из них) и чувство ответственности знакомо больше, чем простым людям, делящим только свое личное имущество. Вот и увидим, чему их выучил отец и собственный жизненный опыт (почти все ведь уже не по одному году правят в собственных уделах).

Глава 11. Наследники
Тело князя Алджимантаса в дубовом ларе, залитое медом и смолой, привезли в Священную Долину, где торжественно хоронили литты своих правителей. Со всех окраин обширного государства собирались люди, знатные и простые, желавшие проводить великого князя. В годы правления Алджимантаса выросли целые поколения литтов. Он столько раз храбро оборонял их владения и сам расширял их, где - мечом, а где - мудрым решением. Он сделал Литтское княжество великой страной, вдохнул гордость в народ, затерянный среди лесов и болот, поднял их вровень с издавна сильными державами. И теперь литты собирались оплакивать великого князя, растерянные и встревоженные: что будет после Алджимантаса? Кто наследует ему? Смогут ли наследники сохранить все, созданное покойным великим князем?
Священная Долина, лежавшая меж холмов у излучины реки Сентавы, была невелика, но очень живописна. Лежавшие вокруг хвойные леса расступались, открывая луг со всегда свежей зеленой травой. Здесь в лунные ночи водили хоровод вилы - прекрасные девы с козьими копытцами, а из леса доносился хохот Лешего. Здесь весной цвели пламенно-красные маки на могилах старинных правителей, словно их души стремились вернуться обратно в мир живых. Здесь, на берегу Сентавы, лежал огромный серо-голубой камень, считавшийся волшебным. Никто не знал, откуда он взялся, а сам камень был совсем не похож на известняки соседних холмов. На Синем Камне литты издавна приносили жертвы. Лет за триста до времен Алджимантаса, аллеманы в очередном набеге захватили Священную Долину и утопили камень в реке. Но через несколько лет Синий Камень вновь оказался на берегу. У него, определенно, была своя сила. К нему приходили люди для излечения от болезней, приходили, чтобы узнать то, что было для них важным. Многим камень помогал, хотя и не все радовались, получив то, что хотели.
Здесь, на другом краю Священной Долины, литты с давних пор хоронили своих князей. Сжигали тело на костре, а после насыпали над ним курган. Самые древние курганы осели от времени, оплыли и почти сравнялись с зеленой пышной луговиной. Другие высились над рекой, как рукотворные холмы, слившись с окружающей природой.
В Священной Долине никто не жил постоянно. Даже жрецы приходили туда лишь в некоторые особые дни года, для приношений душам умерших и Синему Камню. Паломники останавливались там на одну-две ночи. Но никого не тянуло остаться там навсегда, несмотря на красоту местности. Священная Долина была именно Священной. Заповедной. Не для людей.
А теперь она была вся полна народу. Вряд ли за все века здесь хоть раз собиралось столько людей. Они съезжались отовсюду верхом и в повозках, плыли по рекам, чтобы проводить в последний путь князя Алджимантаса. Приезжали и мужчины, и женщины. Вокруг Священной Долины вырос целый город из шатров, хижин, шалашей, где ночевали гости. Кругом паслись целые стада и табуны.  Можно было подумать, что какая-то кочевая орда вдруг забралась далеко от своих степей, в далекий лесной край. Но то были литты, собравшиеся на похороны великого князя.
Сыновья Алджимантаса распоряжались подготовкой похорон, стараясь не глядеть друг на друга, и разговаривали только по делу. Окружавшие их придворные внимательно приглядывались, и обращались ко всем одинаково, выжидая, когда определится главный вопрос. Сейчас никто не взялся бы предсказать, к чему все придет. Ведь Алджимантас не оставил наследника, а строгого порядка передачи власти литты не установили.
Для погребального костра в лесу нарубили лучших деревьев. Воздвигли последнее ложе высотой в три сажени, а длиной - в семь. На эту рукотворную гору вознесли тело погибшего князя, одетого в доспехи, с мечом в руках, как подобало воину. За погребальным ларем всю дорогу бежал большой охотничий пес. Его князь особенно ценил за добычливость, и пес следовал за ним всюду, даже на войну сопровождал господина. И здесь по привычке бежал следом, ожидая, что князь проснется. Но вдруг, на вершине сложенных из бревен горы, пес остановился и дико, потрясенно завыл, словно вдруг осознал что-то своим звериным умом. Он выл, весь дрожа от напряжения, взъерошив шерсть. А потом, медленно подогнув лапы, безжизненно вытянулся, ткнувшись носом в угол погребального ларя. Люди, собравшиеся вокруг, растроганно смотрели на преданное животное.
- Сами боги призвали этого пса, чтобы он в вечной жизни служил князю Алджимантасу, - объявил жрец, призванный совершить похоронную церемонию. - Положите его в ногах, как подобает.
Для погребального костра закололи белого великокняжеского коня, и еще трех других, и трех ловчих соколов. Положили тут же любимые княжеские драгоценности и чашу, из которой он пил, и другие наиболее любимые вещи. Сыновья, брат, вдова сами выбирали, что нравилось князю при жизни. Они были уверены, как и все литты, да и другие народы тоже, что на Небе каждому человеку понадобится то же, что и в земной жизни, и что было дорого здесь, захочется иметь при себе и там. И гости, пришедшие проводить князя в последний путь, тоже укладывали на погребальный костер драгоценные одежды и оружие, меха, янтарь, золото, чтобы и от них был покойному последний подарок. А княжеские воины бросали шкуры и головы зверей, некогда добытых самим князем Алджимантасом. Считалось, что души убитых зверей будут на том свете служить своему победителю.
Все, собравшиеся на похороны, своим видом выражали глубокую скорбь, а многие искренне плакали. Воины, столько раз сражавшиеся под началом ушедшего князя, плакали все, не стыдясь слез. Но и среди них особенно разбит был Бутримас. Со дня гибели князя он в одночасье одряхлел, почти ни с кем не говорил и как будто готовился к чему-то. Теперь он, стоя в стороне, глядел, как укладывают на погребальный костер тело Алджимантаса. И вдруг проговорил твердо, все для себя решив:
- Хорошо вы провожаете государя, только одного не учли! В былые времена иногда кто-нибудь из ближников умершего князя обрекался следовать за ним. Князю Алджимантасу не подобает взойти на небо совсем одиноким. Я следовал за ним при жизни, пойду и теперь.
Сыновья Алджимантаса изумленно глядели на старика. Да, вообще-то, такой обычай был, но его почти позабыли, потому что литтам очень давно не приходилось хоронить своих князей. Кроме того, никто не смел сказать человеку: "Тебе пора!" Только он сам, если так вела его судьба.
- Одумайся, Бутримас! Или тебе чего не хватало при княжеском дворе? Да и нам стыдно проводить на небо старого отцова соратника. Ты нас всех на руках таскал когда-то! - припомнил Гедрюс, самый старший из княжеских сыновей.
Бутримас тяжело, по-медвежьи, покачал головой.
- Я все равно вряд ли еще проживу долго. Моему государю и другу от меня больше пользы, чем вам, молодым. С родными я уже простился. Надеюсь, что они не хуже послужат сыновьям Алджимантаса. Одним лишь могу еще пригодиться: примером! Пусть литтские воины увидят, как надо служить своей земле и своему вождю!
Тогда Радвилас сказал старому воину:
- Обещаю: ты пойдешь с нашим отцом в последний путь, как его оруженосец, со щитом в руках!
Услышав это, Бутримас улыбнулся и отвернулся прочь, достав нож. Коротко, решительно ударил повыше груди, в ямку под горлом. Рука старика была тверда: когда воины подняли его, он уже не дышал. И все, кто видел, смолкли из уважения перед смертью. Зрелище одной смерти в мирное время потрясает сильнее, чем множество смертей на поле боя, когда нет времени оглядеться и осознать.
Бутримас, согласно своему желанию, лег на погребальный костер рядом с князем Алджимантасом. И каждый - и князья, и вельможи, и простые люди, - хоть на минуту задумались, как сами они встретят свой последний час, когда придет пора.
Высоко над головами своих подданных, которых оставил на земле, покоился князь Алджимантас на ложе из бревен. Нижные связки были облиты маслом и смолой. И, когда верховный жрец поднес факел к дровам, они быстро вспыхнули. Огонь затрещал, поднимаясь выше, пока не охватил целиком все, что могло гореть.
Ближе всех к костру стояли родные покойного князя. На всех были надеты траурные белые одежды. Княгиню Забаву вели под руки сыновья, Мадвижас и Скалмантас, потому что ноги не держали ее. Бледная, простоволосая, она то и дело рыдала. Но Радвиласу подумалось, что мачеха слишком уж переигрывает, показывая всем образец неутешной скорби.
Рядом с ней и с братьями - Лемтурис, почти такой же бледный, как мать. И того, наверное, больше волнует собственная судьба: что достанется ему после раздела наследства? Оставят ли братья ему в удел Айваре, поверят ли, будто так желал отец?
Вот дядю, князя Вилмантаса, совсем сникшего после печальных событий, Радвиласу в самом деле было жаль. Старый князь приехал на похороны брата, но ни во что не вмешивался, предоставив распоряжаться племянникам. Единственный сын Вилмантаса, Либартас, погиб под Альтендорфом, а дочь, Эгле, жила далеко. Теперь Вилмантас глядел в огонь, словно больше ничего не замечал.
Рядом с Радвиласом стоял Азуолас. Суровое лицо брата горело всесокрушающей яростью, как в тот миг, на стенах Бэринбурга. Ему было необходимо облечь свои чувства в слова и действия, и он сделал это. По знаку Азуоласа, воины бросили в огонь исковерканные обломки железной трубы. И он воскликнул, не сомневаясь, что отец слышит его:
- Гляди, государь и отец наш, князь Алджимантас! Мы хорошо провожаем тебя, но главный наш дар - победа! Мы взяли Бэринбург, надолго остановили аллеманов! Вот, в огне горят обломки проклятого оружия, что принесло тебе смерть! Никто из литтов больше не испугается этой вражеской выдумки! А подлого аллеманского колдуна, присвоившего божественные молнии, мы повесили, выспросив все его хитрости! Не стали позорить им Священную Долину, а то бы казнили перед тобой!
Воины поддержали оживленным криком речь Азуоласа. Вспомнив опять, каким тот был на стене Бэринбурга, Радвилас подумал, что брат не отступил бы и впрямь даже перед волей богов, как древние герои-богоборцы.
Таутвигас, глядевший сегодня угрюмее прежнего, вполголоса поинтересовался у младшего брата:
- А может, зря ты сломал трубу? Научились бы сами делать такие, овладели бы огненным боем...
Азуолас обернулся с таким видом, от какого содрогались самые храбрые.
- Никогда я не стану пользоваться подлой штукой, погубившей нашего отца! С нею слабый может издалека убить сильного, ничтожество - могучего вождя! Ты - как знаешь, а я что-то вовсе не настолько боюсь любых врагов, чтобы использовать против них бесчестные средства! - он нервно передернул широкими плечами.
Между братьями грозил разгореться спор, если бы не Радвилас. Он развел их в разные стороны, укоризненно говоря:
- Помолчите, братья: мы же собрались на похороны отца! Покуда мы и без железных труб воюем умело. И Азуолас прав: воины сейчас такого оружия не примут.
Про себя же он и сам задумался, что было бы, если бы литты научились применять огненные трубы. Может быть, с таким опасным оружием, что уместно было бы одним богам, люди не посмели бы больше воевать? Но Радвилас не был наивен. Он подозревал, что войны с применением "рукотворных молний" стали бы еще страшнее.
Погребальный костер князя Алджимантаса разгорался все ярче в непроглядном ночном небе. Отгорел закат, пылавший всеми красками вечера, и теперь только костер озарял небо. Звезд не было, они погасли в его неистовом блеске. Огонь озарял половину Священной Долины, такой жаркий, словно сама Сауле на огненной колеснице спустилась сюда. Люди даже подались назад, когда яростный жар дотянулся до них. Огонь истреблял тела людей и животных, все, что могло гореть, как простые дрова.
- Вот и вознесся брат на Высшее Небо. Счастливого пути! - проговорил сдавленным голосом князь Вилмантас.
При этих словах своего дяди семеро братьев-князей сблизились вместе, сошлись, касаясь друг друга руками. До этой минуты отец все еще в каком-то виде пребывал между ними. Теперь он ушел окончательно, и каждому из них хоть на миг сделалось тоскливо и бесприютно, и они черпали силы в осознании своей общности. Хоть и сознавали, что и здесь больше ничего не будет как раньше.
- Мы - железный лес, - произнес Азуолас эту фразу, как заклятье.
Взглянув на него - высоченного, бородатого, - Радвилас вдруг по-новому разглядел и себя самого, и других братьев. Сейчас он увидел, что и сами они не становятся моложе. Но на самое главное времени хватить должно! Вот только кто исполнит наилучшим образом то, что завещал им отец?
В отблесках пламени семеро братьев ясно переглянулись одинаковыми зелеными глазами.
- Завтра нам нужно будет поговорить, - сказал Гедрюс, самый старший.
- Завтра, - эхом повторил Мадвижас. Пятый по счету, он не рассчитывал ничего получить, кроме своего Яргорода, но и не особенно беспокоился за свою судьбу.
Те, у кого были причины опасаться, промолчали, снова обратив взоры к погребальному костру отца.
Всю ночь горел жаркий огонь в Священной Долине, и виднелся издалека. Вдалеке кричали ночные птицы, разбуженные ярким светом, и литты верили, что это души умерших, забывшие земную речь.
Уже под утро пламя, наконец, поглотило свою добычу полностью и опало внутрь себя, обрушилось вниз, рассыпая снопы искр.
Через три дня, после всех обрядов, на месте пепелища насыплют курган. Со временем он также покроется травой и цветами, как и другие могилы в Священной Долине.
Записан
Не спи, не спи, работай,
Не прерывай труда,
Не спи, борись с дремотой,
Как летчик, как звезда.

Не спи, не спи, художник,
Не предавайся сну.
Ты вечности заложник
У времени в плену.(с)Борис Пастернак.)

Ilona

  • Герцог
  • *****
  • Карма: 1984
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 4823
  • Ты хуже дьявола, минорит. Ты шут.
    • Просмотр профиля
Re: Железный лес
« Ответ #91 : 21 Фев, 2022, 23:49:43 »

Где же тут "как кошка с собакой перед самым нашествием"?
Двадцать лет - не очень большой срок, и потратили его не самым лучшим образом. Последствия розни ещё преодолевать надо.

Образование ложится на природные свойства человека; вот и у Алджимантаса сыновья получились все разными.
Разными. :) Но один Азуолас настолько опережает время. Даже странно, что брат его превзойдёт.

Обещание, данное в такой печальный момент, надо помнить. Посмотрим, как теперь устоит железный лес.
Записан
Вот тот, кто возвещал вам истину и уверял, что у истины вкус смерти. А вы верили не столько его словам, сколько его важному виду.

Карса

  • Герцог
  • *****
  • Карма: 1016
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 672
  • Грозный зверь
    • Просмотр профиля
Re: Железный лес
« Ответ #92 : 22 Фев, 2022, 05:50:35 »

Обряд похорон князя красивый и торжественный. Посмотрим, до чего братья договорятся.
Сыновьям покойного князя, конечно, есть что делить. Но хочется верить, что им (хотя бы некоторым из них) и чувство ответственности знакомо больше, чем простым людям, делящим только свое личное имущество. Вот и увидим, чему их выучил отец и собственный жизненный опыт (почти все ведь уже не по одному году правят в собственных уделах).
Не в ответственности дело. Они всё же сыновья князя, и как таковые вряд ли полностью лишены властных амбиций. Причём каждый из претендентов может искренне полагать, что он справится лучше. Конечно, и среди княжеских сыновей могут найтись те, кто доволен своим местом и о большем не помышляет. Но едва ли все семеро. Впрочем, это ещё не означает кровавую распрю. Вполне могут и договориться.

Записан
Предшествуют слава и почесть беде, ведь мира законы - трава на воде... (Л. Гумилёв)

Convollar

  • Герцог
  • *****
  • Карма: 6025
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 10776
  • Я не изменил(а) свой профиль!
    • Просмотр профиля
Re: Железный лес
« Ответ #93 : 22 Фев, 2022, 10:17:42 »

Обряд похорон действительно написан прекрасно. Но вот дальнейшую судьбу семерых сыновей Алджимантаса мы узнаем позже. О Мадвижасе можно не беспокоиться, мы знаем, что он останется в своём Яргороде. Азуолас на великое княжение тоже не претендует (То, что всегда с тобой). Что скажет Лемтурис, он самый слабый из братьев и именно слабые духом люди чаще всего бывают опасными. То есть исход мы знаем, но как всё это будет?
Записан
"Никогда! Никогда не сдёргивайте абажур с лампы. Абажур священен."

Артанис

  • Герцог
  • *****
  • Карма: 3307
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 6103
  • Всеобщий Враг, Адвокат Дьявола
    • Просмотр профиля
Re: Железный лес
« Ответ #94 : 22 Фев, 2022, 21:46:33 »

Большое спасибо, эрэа Ilona, эрэа Карса, эрэа Convollar! :-* :-* :-*
Где же тут "как кошка с собакой перед самым нашествием"?
Двадцать лет - не очень большой срок, и потратили его не самым лучшим образом. Последствия розни ещё преодолевать надо.
Преодолевали, и не безуспешно. А знать заранее, что произойдет через двадцать лет, они не могли. Легко нам осуждать постфактум, зная, как должно быть. Лично я не поручусь, что сама не могу совершить что-нибудь такое, что больно аукнется в будущем. Поэтому не берусь их осуждать.
Цитировать
Образование ложится на природные свойства человека; вот и у Алджимантаса сыновья получились все разными.
Разными. :) Но один Азуолас настолько опережает время. Даже странно, что брат его превзойдёт.
Радвилас не то чтобы именно превзойдет. У них отношения всегда строились, и впредь будут, на другой основе. И в них способностям каждого найдется место. Будут дополнять друг друга, как и прежде.
Цитировать
Обещание, данное в такой печальный момент, надо помнить. Посмотрим, как теперь устоит железный лес.
Это для него тяжелое испытание. Посмотрим, как справятся!
Обряд похорон князя красивый и торжественный. Посмотрим, до чего братья договорятся.
Сыновьям покойного князя, конечно, есть что делить. Но хочется верить, что им (хотя бы некоторым из них) и чувство ответственности знакомо больше, чем простым людям, делящим только свое личное имущество. Вот и увидим, чему их выучил отец и собственный жизненный опыт (почти все ведь уже не по одному году правят в собственных уделах).
Не в ответственности дело. Они всё же сыновья князя, и как таковые вряд ли полностью лишены властных амбиций. Причём каждый из претендентов может искренне полагать, что он справится лучше. Конечно, и среди княжеских сыновей могут найтись те, кто доволен своим местом и о большем не помышляет. Но едва ли все семеро. Впрочем, это ещё не означает кровавую распрю. Вполне могут и договориться.
Договориться им будет непросто, я признаю. Но хотя бы временное решение принять следует.
Амбиций они не лишены. Но поймут ли своевременно, что их амбиции способны только разорвать в клочья государство, которое они создавали вместе со своим отцом?
И еще вопрос: у кого желания совпадают с возможностями?
Во всяком случае, мне не придется особенно много домысливать по сравнению с реальными прототипами. Как ни странно, но многие и раньше в истории как-то справлялись без лишней крови. Мотивы, вот, конечно, домыслить именно что придется - герои мои мемуаров не оставляли (представляю себе мемуары Радвиласа - под грифом "Совершенно секретно" сроком на тысячу лет).
Обряд похорон действительно написан прекрасно. Но вот дальнейшую судьбу семерых сыновей Алджимантаса мы узнаем позже. О Мадвижасе можно не беспокоиться, мы знаем, что он останется в своём Яргороде. Азуолас на великое княжение тоже не претендует (То, что всегда с тобой). Что скажет Лемтурис, он самый слабый из братьев и именно слабые духом люди чаще всего бывают опасными. То есть исход мы знаем, но как всё это будет?
Вы, конечно, правы: даже знаю, ЧТО будет, еще интереснее узнать, КАК это произойдет. Отчасти и поэтому я пишу свои сюжеты: уж очень хочется представить моменты, о  которых не пишут другие.
Постараюсь ответить на все вопросы, и как можно скорее!

На следующее утро, направляясь к княжескому шатру ради совещания, князь Радвилас прошел мимо стражей, почтительно пропустивших его, и собирался уже войти во внутреннее помещение. Как вдруг услышал доносившиеся оттуда голоса. Первый из них, усталый, раздраженный, принадлежал его брату Лемтурису. Радвилас затаил дыхание, прислушиваясь.
- Почему даже мои слуги слушаются тебя, Войшелгас? Вели принести мне кубок арвернского вина! А это травяное пойло отправь братцу Радвиласу, раз уж он у нас предпочитает пить отвар веника.
Беззвучно усмехнувшийся Радвилас услышал голос воеводы Вайшелгаса, вкрадчивый и вместе с тем назидательный.
- Государь, сегодня тебе потребуется весь твой рассудок и присутствие духа! Этот травяной отвар успокаивает, и вместе с тем - освежает ум. Вино хорошо после победы, а тебе, мой князь, еще предстоит выдержать трудную борьбу. Тот же Радвилас вряд ли добровольно уступит тебе Айваре...
- Ах, лучше и не говори мне о нем! - тяжело вздохнул Лемтурис. - Мне все время будет казаться, что он кружит надо мной, как хищный ворон...
Услышав эти слова, тот, к кому они относились, хотел уйти, не высказывая, как обычно, что услышал, хотя внутри у него все закипело от злости. Но тут послышались шаги, и в шатер вошли Азуолас со Скалмантасом. Теперь прятаться было бессмысленно, и Радвилас прошел дальше вместе с братьями. При виде него сидящий за столом Лемтурис испуганно вздрогнул. И эта его дрожь, затравленное выражение глаз еще сильней разозлила ялинского князя. Он проговорил насмешливым тоном:
- Здравствуй, милый братец! Я поспешил прилететь к тебе... на крыльях хищного ворона!
Лицо Лемтуриса, и без того бледное, побелело еще сильнее. Он постарался взять себя в руки и проговорил:
- Я имел в виду, брат, что ты мудр, как ворон, и все видишь...
- Что надо, то вижу! - заверил его Радвилас, садясь за стол.
Шатер стал заполняться людьми. Собрались все сыновья Алджимантаса, его брат, князь Вилмантас, самые влиятельные в последние годы советники и военачальники. Единственной женщиной на совете была княгиня Забава. Она села за столом на привычное место великой княгини, так что рядом с ней оказался князь Лемтурис. Рядом расселись, по старшинству, все семеро братьев. Некоторое время все молчали. Никому не хотелось произнести слова, которые могут все изменить до неузнаваемости.
Первым заговорил князь Вилмантас, сухим, как шелест песка, голосом:
- Мы проводили в вечный путь великого князя Алджимантаса. Настало время распорядиться его наследством, чтобы оно росло и приумножалось в надежных руках.
- Ты старше нас всех, дядя, тебе и надлежит быть великим князем, - эти слова Гедрюса были продиктованы, впрочем, прежде всего вежливостью, затем справедливостью.
Вилмантас так и понял их, и грустно усмехнулся.
- Обычай старшинства в роду и у сварожан действовал в прошлом кое-как. А литтам нужен государь моложе и деятельней меня. Выбирайте достойнейшего среди вас, а мне оставьте мой прежний удел, большего я не желаю.
- Ты очень мудр, государь, - отозвался Гедрюс, - но помоги нам, в таком случае, выбрать достойнейшего из князей, человека, которого уважают все литты без исключения. К сожалению, отец не оставил завещания. Он мог бы прожить еще долгие годы, и не предусмотрел насильственной гибели. Быть может, он говорил тебе, дядя, кого считает достойным наследником?
Князь Вилмантас только молчаливо покачал головой. Нет, брат никогда не заводил с ним такого разговора.
Зато вдовствующая княгиня приподнялась в своем кресле как могла выше, решительно проговорила:
- Мне мой супруг говорил, что Лемтурис - самый почтительный из сыновей, и обещал оставить ему Айваре, чтобы он заботился обо мне, сколько мне осталось еще прожить!
Один из княжеских советников, Маркольт, поспешил подтвердить слова княгини:
- Истинная правда! Я был свидетелем, как покойный великий князь произнес эти слова перед уходом на войну. Если бы богам угодно было продлить его дни, он бы непременно вскоре подтвердил завещанием, что видит в князе Лемтурисе своего наследника.
Рядом с невозмутимо сидевшим Радвиласом будто смерч вдруг пронесся. Азуолас вскочил на ноги, гневный и грозный, презрительно взглянул на младшего из братьев:
- Если бы отец увидел, как ты "сражался" под Бэринбургом, он бы тебе и дохлой мыши не завещал! Ты валялся в обмороке, пока мы все дрались на стенах!
Лемтурис резко выпрямился, прижал руки к груди. Его бледное лицо носило следы бессонной ночи, и Радвилас подумал, что младшенькому нынче тоже приходится несладко.
- Как ты можешь меня упрекать, брат? Скорбь об отце помрачила мое сознание. Его ужасная гибель, доверие, которым он меня отличал...
- Ты разве один здесь сын Алджимантаса? Нас здесь семеро, и отчего-то никто больше не лишился чувств! Все мы почтили его память местью - все, кроме тебя! - непримиримо отвечал Азуолас.
Лемтурис лихорадочно искал слова, но его вновь выручил воевода Вайшелгас.
- Я заверяю, что князь Лемтурис, даже в отчаянии и недомогании от скорби, отдавал нам необходимые приказания, чтобы мы подвели войско на помощь остальным полкам! Любой из начальников, кто там был, подтвердит!
Раскрасневшийся от гнева Азуолас горько воскликнул, отвернувшись от младшего брата:
- Рано или поздно жизнь покажет, на что ты годишься без своих нянек!
- Не говоря о том, что у нас спорят о первенстве все, кроме тех, кому оно принадлежит по старшинству! - бросил, не вставая с места, Таутвигас, ища поддержки у своего единоутробного брата, Гедрюса.
Тот, самый старший из семерых, укоризненно поглядел на остальных.
- Братья! Зачем мы с вами занимаемся тем, что губит другие земли - думаем о своем положении, а не о пользе дела? А дело обстоит так, что лично я сейчас сознаю себя не в праве бросить свой удел - Славгородскую Землю. Слишком много времени и сил я вложил в нее. Мне только-только удалось добиться, чтобы славгородцы признали себя литтскими подданными. Бросить их теперь, даже ради великого княжения, было бы предательством.
- Ты прав, брат! - поддержал Мадвижас. - Мне тоже нельзя надолго покидать Яргород. Непрочно они связаны с нами, могут и отложиться. Или лугии их захватят!
Скалмантас и Таутвигас нехотя выразили согласие. Радвилас молчал, выжидая и приглядываясь. Братья вели себя, как подобало их характерам. Но со стороны отцовских соратников он не ожидал сговора. Впрочем, почти все они выдвинулись в последние годы, и он их плохо знал. А они явно облюбовали Лемтуриса и его мать, и готовились править за их спиной. Что у них получится - другой вопрос. Но, если сейчас упорно настаивать на своем, столичная партия отложится и провозгласит Лемтуриса великим князем. Азуолас не сможет смириться, поднимет против младшенького войска. Таутвигас не прочь будет ввязаться в борьбу, когда обе стороны ослабят друг друга. Мадвижас, Скалмантас, как-никак, родные братья Лемтурису, и, если мать хорошенько их попросит, могут присоединиться. Гедрюс попытается всех примирить, но вряд ли преуспеет. А он сам...
Или согласиться на раздел? Он, как-никак, тоже чувствует ответственность за Ялину, которой отдал столько лет. Бросить ее ради сомнительной борьбы за великое княжение - плохая идея. Не лучше ли постепенно развязать сеть, сплетенную в Айваре, чем пытаться разрубить с наскока?
Вот только Айваре жаль! Радвилас глубоко вздохнул. Айваре, город его детства, что рос вместе с ним! Жаль будет отдать ее в чужие руки, пусть и своего брата.
Однако он не очень опасался Лемтуриса. Тот был непостоянен, трусоват, не годился воевать. С такими качествами нельзя долго оставаться правителем такого народа, как литты, знающего войну непонаслышке. Войска, а значит, живая сила княжества, все равно останутся в руках старших братьев. Без них Лемтурис не сможет ничего предпринять. Именем покойного отца не получится прикрываться всю жизнь. Если Лемтурис окажется недостоин великого княжения, сами литты отвернутся от него. Надо только подождать. А терпения у Радвиласа всегда было достаточно.
И он положил руку на плечо разгневанному родному брату, заставляя его сесть.
- Успокойся, Азуолас! Гедрюс совершенно прав: у каждого из нас есть свой удел, есть народ, что на нас надеется. Мы не имеем права их подвести. Пусть Лемтурис получит Айваре, это будет его доля. Тем более, что и княгиня Забава имеет право жить с почетом, подобающим вдове Алджимантаса.
- Рада. что хоть кто-то об этом вспомнил, - сказала вдовствующая княгиня с принужденной улыбкой.
- Не рассыплется ли так Литтское княжество на разные уделы, если над нами не будет старшего? - с сомнением проговорил Скалмантас.
- Не разделится, если мы дадим клятву и будем ее держать, - Радвилас обо всем подумал наперед. - Клянусь всегда помогать моим братьям в войне против любого врага! В одиночку мы слабы, вместе мы - железный лес, как во времена нашего отца. Если сегодня враг придет к твоему брату, а не к тебе, не расслабляйся: следующей целью станешь ты. В мирное время пусть будет семь уделов, но на войне должны держаться вместе! Когда подрастут наши сыновья, свяжем клятвой и их. Пусть тот, кто откажет братьям в помощи, окаменеет заживо, пусть не принимают его ни земля, ни вода, не согревает его огонь очага! Пусть отступник умрет отверженным, если не сумеет вымолить прощения у богов и людей!
Радвилас говорил, точно жрец, произносящий заклятия, посланные свыше. И, когда братья, один за другим, повторили клятву, каждому из них почувствовалось, что их объединяет теперь новая связь, могучая и нерасторжимая, как кровь отца в их жилах.
Они, по старшинству, положили на стол правые руки, одну на другую. И, когда ладонь Лемтуриса оказалась наверху, он вздохнул с видимым облегчением и внезапно улыбнулся. Как бы там ни было, а братья поддержали его, когда он уже считал свое дело проигранным! Недаром все-таки его назвали Лемтурис - "Имеющий счастливую судьбу". Ему досталась Айваре, благословенная столица, а лучшего удела он не мог представить. И поддержку братьев он при этом сохранял, а значит, и впредь бояться нечего.
"Кто владеет Айваре, тот и великий князь, - рассуждал Лемтурис. - Теперь я буду править, а мои братья - сражаться. Каждый займется тем, что у него получается лучше."
"Надеюсь, теперь все решится раз и навсегда! Не хочу идти против родного брата, ни испытывать гнев старших, а особенно средних братьев", - думал Скалмантас.
"Скорей бы это все закончилось - и домой, в Яргород! Гедрюс и Радвилас трижды правы: мы не для того подчинили эти земли, чтобы теперь потерять. И как хорошо, что я не ввязался в распрю ни на чьей стороне", - успокаивал себя Мадвижас.
"Следовало бы поговорить с младшеньким так, чтобы и дорогу в Айваре забыл! Если бы не память отца да не нашептывания Радвиласа, восстановил бы порядок сегодня же. Ладно, если брат говорит, значит, ему виднее", - думал Азуолас, остывая после недавней стычки.
"Плохой мир лучше доброй ссоры - так говорят мои ялинцы, - размышлял сидевший с непроницаемым видом Радвилас. - Вряд ли Лемтурис справится. А, когда он разочарует даже тех, кто возвел его на престол, я сброшу его, как переспелое яблоко с ветки, не нарушая заветов отца. Ну а до поры до времени мне хватит дел и в Ялине. И надо будет узнать, что замышляют аллеманы. Надолго ли мы их остановили? Когда Драйнас появится, пошлю его в поездку."
"Меньшие и средние братья в трогательном согласии, - усмехался про себя Таутвигас. - Я уж думал, раскола не избежать, но Радвилас все уладил. Ну ладно, я тоже умею ждать и бороться за свою удачу! Попробую вот избраться князем во Влесославле - тогда половина Сварожьих Земель будет нашей..."
"Слава светозарной Сауле, договорились! Уже все казалось потерянным. Но клятва, придуманная Радвиласом, скрепляет нас снова. Остался бы доволен отец? По крайней мере, не дошло до вражды", - утешался Гедрюс.
"Мой сын получил престол, что принадлежит ему по праву! Айваре наша! Радуйся, мой Лемтурис, и пусть склонятся перед тобой твои братья в своих уделах!" - наслаждалась успехом княгиня Забава. Ей хотелось улыбнуться, и она с трудом удерживала выражение, приличествующее убитой горем вдове.
"Князь Лемтурис гораздо слабее духом своих старших братьев. Но зато он удобен. А мы хорошо подготовились, чтобы власть досталась ему. Даже его братьям пришлось смириться, что их переиграли", - примерно так говорили про себя Вайшелгас, Студас, Маркольт и некоторые другие вельможи, добивавшиеся всеми правдами и неправдами, чтобы Айваре досталась Лемтурису.
В таких различных чувствах расходился государственный совет Литтского княжества, только что разделивший наследство Алджимантаса. Как ни странно, расходились все, довольные собой, и каждый верил, что добился успеха.
Спустя три дня, когда справили в Священной Долине богатую тризну по князю Алджимантасу, его наследники разъехались по своим уделам, которые клялись хранить и оберегать, а в случае опасности - все вместе защищать от любого врага.
Записан
Не спи, не спи, работай,
Не прерывай труда,
Не спи, борись с дремотой,
Как летчик, как звезда.

Не спи, не спи, художник,
Не предавайся сну.
Ты вечности заложник
У времени в плену.(с)Борис Пастернак.)

Convollar

  • Герцог
  • *****
  • Карма: 6025
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 10776
  • Я не изменил(а) свой профиль!
    • Просмотр профиля
Re: Железный лес
« Ответ #95 : 23 Фев, 2022, 10:19:11 »

Радвилас уже Великий князь, только мало кто это понял. Забава точно ничего не поняла, а советники Лемтуриса не так уж и умны, как может показаться с первого взгляда. Ведь на совете решающим оказалось слово Радвиласа, а то, что из Лемтуриса правитель сомнительный скажется очень скоро. Такие вот милые мальчики, дорвавшись до власти, начинают делать глупость за глупостью.
Записан
"Никогда! Никогда не сдёргивайте абажур с лампы. Абажур священен."

katarsis

  • Герцог
  • *****
  • Карма: 1256
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 2662
  • Я изменила свой профиль!
    • Просмотр профиля
Re: Железный лес
« Ответ #96 : 23 Фев, 2022, 15:15:10 »

Договорились на удивление мирно, хотя только внешне - некоторые уже строят планы. Однако не все. Большинство легко согласились остаться в своих землях - ради блага этих земель и всей литтской страны. И это, конечно, очень хорошо характеризует Алджимантаса, как воспитателя. Да, и не только его - вот, Вилмантас, например, тоже на престол не претендует. С таким отношением страна выдержит все напасти.
Ну, а что будет дальше - увидим. Лемтурис, как правитель, особого доверия не внушает, и на престол, попросту, проскочил, но, может, его советники что-то могут?
Записан

Артанис

  • Герцог
  • *****
  • Карма: 3307
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 6103
  • Всеобщий Враг, Адвокат Дьявола
    • Просмотр профиля
Re: Железный лес
« Ответ #97 : 23 Фев, 2022, 20:27:33 »

Спасибо вам большое, эрэа Convollar, эрэа katarsis! :-* :-* :-*
Радвилас уже Великий князь, только мало кто это понял. Забава точно ничего не поняла, а советники Лемтуриса не так уж и умны, как может показаться с первого взгляда. Ведь на совете решающим оказалось слово Радвиласа, а то, что из Лемтуриса правитель сомнительный скажется очень скоро. Такие вот милые мальчики, дорвавшись до власти, начинают делать глупость за глупостью.
Если суждено ему добиться своей цели - придет время, поймут. ::)
Главное - постараться, чтобы и впредь борьба за власть, продолжаясь на не столь явном этапе, не перешла в междоусобную войну. Тут действовать придется умело и постепенно. Не в Лемтурисе как таковом дело, а в том, чтобы раскола страны не допустить.
Договорились на удивление мирно, хотя только внешне - некоторые уже строят планы. Однако не все. Большинство легко согласились остаться в своих землях - ради блага этих земель и всей литтской страны. И это, конечно, очень хорошо характеризует Алджимантаса, как воспитателя. Да, и не только его - вот, Вилмантас, например, тоже на престол не претендует. С таким отношением страна выдержит все напасти.
Ну, а что будет дальше - увидим. Лемтурис, как правитель, особого доверия не внушает, и на престол, попросту, проскочил, но, может, его советники что-то могут?
Как ни странно - но это не современная идеалистическая выдумка, а, внезапно, реальная средневековая история. Впрочем, на сем вряд ли закончится.
Думаю, что у литтов того времени князь - это рабочий конь (а также и боевой). И отец, и вся жизнь учат их активно действовать, думать о безопасности своего государства. А значит, править лучше тому, кто сможет сделать больше всего. Оценивать реально свои возможности они, к счастью, тоже способны, за редким исключением вроде Лемтуриса. А значит - Литтское княжество должно выстоять. 8)
Вопрос, кто и как будет осуществлять операцию, по каким правилам будет идти игра. А значит - что удастся предпринять Лемтурису и его советникам, даже если они могут? Азуолас готов был им бросить вызов прямо сейчас, он бы попер по-бычьи, и пролилась бы кровь. Может быть, Радвилас придумает более изящный способ добиться власти?

Глава 12. Время деяний
На четвертый год после гибели князя Алджимантаса на аллеманской границе снова заполыхало. Недобрые соседи на сей раз двинулись иным путем. Пройдя насквозь Озерный Край, обрушились на ничего не подозревающие сварожские княжества. Железноград рухнул под ударом, и теперь аллеманский орел уже стучал клювом-тараном в ворота древнего Плескова, как во времена Святослава Храброго. Но нынче нового Святослава не было. Потомки древних могучих сварожских князей заботились о том, как умиротворить чжалаирскую Орду, которой платили дань. Защищать закатные границы у них не было возможностей.
Иное дело - сыновья Алджимантаса, сидевшие в своих уделах на границе со сварожанами. Они быстро приняли меры при вторжении аллеманов. Гедрюс, Азуолас и Радвилас соединили силы и оттеснили аллеманов из Озерного Края. После чего перед ними встал выбор: идти ли за аллеманами в Сварожьи Земли или оберегать свои владения?
Решено было идти, ибо таков был характер литтских князей. Они никогда не бросали дела на середине и не ждали, когда противник придет туда, где удобно биться, но искали его сами. Недаром на знамени рода Алджимантаса изображен был пардус: этот зверь прыгает на добычу неожиданно и не выпускает из своих когтей.
Перед выступлением в поход Радвилас и Азуолас заехали ненадолго в Ялину, где старший брат радушно принял в гостях младшего и его воинов. Вместе с мужем приветствовала родственника и княгиня Всемила. Она в очередной раз была беременна, и всем своим видом излучала тишину и покой, долгожданное тепло домашнего очага. От частых родов княгиня несколько располнела, но это шло ей больше, чем болезненная худоба ее юности.
Двое старших сыновей, Саулис и Линас, похожие лицом и гибкими, кошачьими движениями на своего отца, не отходили весь вечер от Азуоласа. Расспрашивали о разных сражениях, требовали рассказать обо всем в подробностях. Азуолас смеялся вместе с мальчиками, согласился, к их бурному восторгу, показать им несколько ударов мечом и копьем, и вместе с ними веселился так, словно вновь сделался мальчишкой.
- Своих тебе надо, - заметила Всемила деверю, когда тот вернулся к ним за стол. - Когда женишься уже? Из тебя получится отличный отец, вон как дети к тебе льнут!
- Всемила! - укоризненно обернулся к жене Радвилас. - Не вмешивайся в чужие дела!
Княгиня только округлила глаза, но тут же возразила:
- Что такого? Я хочу, чтобы все были счастливы! Азуолас был бы превосходным отцом...
- Да, наверное, - согласился тот, не без сожаления провожая взором племянников, убежавших играть. - Но, чтобы быть отцом, особенно хорошим, надо быть мужем, а не ветром в поле... И вообще, у нас война впереди, - поспешил он сменить тему. - Вот вернемся домой, тогда и о женитьбе подумаем!
Братья начали советоваться о войне, высчитывали расстояние до Плескова. Всемила почувствовала себя лишней и незаметно вышла вместе с детьми.
Оставшись наедине в личных покоях Радвиласа, братья переглянулись и заговорили совсем о другом.
- Ко мне в Лутаву приезжал твой Драйнас, передал от тебя письмо. Он говорил, что аллеманы готовят большие силы. Внутри Империи собирают новые полки. В союзе с аллеманами собрались норландцы, хунгары, фриды. Они представляют, что на восходе живут дикие племена, больше похожие на животных, чем на людей, а раз так - с нами нечего считаться. И теперь под аллеманские знамена идут иноземцы, кому дома не хватает земли или кун. Каждый пришлый голодранец сможет получить здесь удел! Надо только выморить нас, как крыс! - Азуолас задохнулся от возмущения, тяжело дыша, будто ему вправду не хватало воздуха.
Насколько разъярен был младший брат, настолько невозмутимым оставался старший. Поднявшись из-за стола, Радвилас прошелся по помещению и остановился возле высокого кованого подсвечника на семь свечей, который привез из Бэринбурга.
- Да, аллеманы не смирятся с поражением! Им нужно, чтобы и литты, и сварожане работали на них: валили лес, пахали землю, растили хлеб, добывали меха, ловили рыбу, искали для них драгоценный жемчуг и янтарь. А при необходимости - сражались и умирали за них. Наши города, крепости, войска им кажутся лишними. Вот почему я позвал вас под Плесков. Втроем мы сможем одержать победу. Но этого мало! Сейчас против нас только первая волна. Чтобы отразить новое нашествие, потребуются все силы.
- Потребуется прежде всего вождь, которого слушают все, который распорядится всей боевой силой! А у нас его нет уже давно, - Азуолас тоже поднялся из-за стола, с таким видом, словно прямо сейчас собирался в бой. - Литтам нужен великий князь! Лемтурис не справится, он трус! Единственный его подвиг - поселиться в Айваре! Свергнуть его теперь будет добрым делом для всех!
Радвилас с видом полного одобрения слушал горячие заверения брата. Хорошо, что тот сам поделился своим желанием, не спрашивая его... Или не очень хорошо? Азуолас ничем не зависит от него, он - величайший воин литтов, которого почитает весь народ и боятся враги. Что если он сам протянет руки к великому княжению? Радвиласу не хотелось подозревать любимого брата, искреннего и честного с самого детства. Но ведь на кону такая ставка!..
И он кивнул, ничем не выдавая мелькнувших подозрений, которые постарался тут же отогнать от себя.
- Ты совершенно прав, брат, и я не меньше тебя думаю о том. Но не кричи так. Важные дела решаются в тишине. Первая наша задача - изгнать аллеманов, освободить Плесков. А там поглядим...
- Не все нам глядеть - приходит время действовать, - буркнул Азуолас, усаживаясь за стол.
В поход литты собирались втайне, как заведено было у Радвиласа. Никому не сообщалось заранее, куда они идут. Знаменитый прыжок пардуса совершается стремительно и бесшумно. Соединив рати, трое сыновей Алджимантаса ударили на захвативших Плесков аллеманов. Те ожесточенно сопротивлялись, но, еще не оправившись от недавних сражений, были теперь застигнуты врасплох. Запертые в городе с враждебным населением, аллеманы решились сделать вылазку, чтобы решить дело в открытом бою. Несмотря на потери от рук сварожан, рыцарское войско встретило литтов во всеоружии в боевом строю.
Однако литтские полки были все же свежее, и им была хорошо знакома военная тактика аллеманов. Под предводительством могучего Азуоласа литты совершали на поле боя чудеса. Там, где они бились, не замечая ран, не чувствуя, как льется кровь, знаменитый строй аллеманов проламывался, расступался под неистовым натиском. Литтские и сварожские полки из Славгорода и Ялины наносили точные удары по закованным в броню рядам противника. Во время очередной атаки князь Гедрюс был поражен в плечо копьем аллеманского рыцаря и упал с коня. Но тут же воины подняли его и усадили на другого. Гедрюс остался наблюдать за сражением, хотя из раны продолжала бежать кровь, и лицо у него иногда болезненно подергивалось - видно, рана была серьезной.
Радвилас заметил со своего места под знаменем, что брат его ранен. Он видел все поле боя, наблюдал, как осуществляется его замысел. Там, где многие люди увидели бы лишь мешанину из окровавленных тел, железа и трепещущей уязвимой плоти, он видел итог длительной работы, для которой необходимы были нынешние жертвы. Он посылал отряды туда, где они были всего нужней, каждому назначал его задачу. Где железный аллеманский поток грозил прорвать плотину, туда по приказу Радвиласа устремлялись литтские витязи и сдерживали врага, не пускали дальше. Выбрав нужный момент, ялинский князь взмахнул булавой и пришпорил коня, и его собственный полк стремительно бросился вперед, потому что в сражении труднее глядеть со стороны, как рубятся и гибнут другие, чем биться самому.
Сразу трое рыцарей, увидев литтского вождя, бросились навстречу. Но двух из них перехватили княжеские ближники, и закипела сеча. Третьего, с алыми перьями на шлеме, встретил мечом сам Радвилас, ударил наотмашь, в середину груди. В отличие от Азуоласа, он не любил поединков ради них самих, не находил в них ни красоты, ни пользы, и старался покончить с противником поскорей.
Рыцари, почувствовав силу противника, попытались прорваться обратно к воротам, вернуться в город. Но оттуда донеслись громкие крики на сварожском языке, на стене произошла короткая, но яростная стычка, и аллеманских стражей сбросили вниз.
Оказавшись зажаты между двух огней, аллеманы сдавались в плен или же пытались бежать. Радвилас отрядил за ними погоню, чтобы не дали незваным гостям разбрестись по стране. А сам тем временем послал воеводу Славомира, сварожанина родом, к плесковитянам.
- Скажи, что мы пришли с миром, и хотим встретиться как союзники!
Посланец Радвиласа передал его слова. И вскоре городские ворота отворились со скрипом, как будто успели заржаветь, пока в городе хозяйничали аллеманы. У ворот литтское воинство встречали местные бояре, тут же толпился посадский люд. По обычаю, красивая девушка протянула гостям на блюде хлеб с солью. Радвилас отломил кусочек и съел, как подобало вежливому гостю. И конь под ним, повинуясь движению хозяина, медленно прошел вперед, ступая по мостовой сварожского города. Вслед за князем последовали и его воины.
Древний сварожский Плесков был больше Ялины, и некогда славился красотой и богатством. Радвилас знал, что этот город вечно тянулся за соседом, богатым и многолюдным Влесославлем, но никогда не мог его догнать. В последнее время богатство и слава его заметно поубавились, да и аллеманы разорили город. В Плескове не осталось князя - погиб в сражении, как и большая часть его дружины. Если бы не помощь литтов, вряд ли плесковитяне избавились бы от врага. Вот почему они чествовали литтов как своих спасителей. Вечером в главном зале городской крепости состоялся пир. Литты и плесковитяне пировали вместе, торжествовали победу.
Радвилас вместе со своими братьями учтиво беседовал с плесковскими боярами. Он, как обычно, не пил на пиру ни меда, ни вина, но зато его пьянила радость победы, окрылял успех. Пусть Плесков не был его целью, но он становился ступенью в великолепной лестнице, по которой третий сын Алджимантаса поднимется на вершину власти и успеха!
Беседуя с плесковскими боярами, Радвилас осторожно расспрашивал их о делах города и других сварожских владений. Ему удалось завладеть их вниманием настолько, что плесковитяне удивлялись про себя разуму и обходительности литтского князя. Переглянувшись и посовещавшись со своими товарищами, старший боярин обратился к Радвиласу:
- Ты, государь, спас нас от бесчестных аллеманов! О таком вожде любая страна может только мечтать! Прими Плесков под свою могучую руку!
Четверо воинов принесли знамя и меч города для присяги. Радвилас почувствовал гордость. Пусть это не то, к чему он стремится, однако приятно, когда люди видят в тебе защитника.
- Я признателен вам, добрые плесковитяне, - заверил он убедительно, бархатным голосом. - Но у меня уже есть удел в Ялине, и оставить его я не могу. Я пришлю в Плесков князем своего старшего сына Саулиса, когда он подрастет, а пока дам вам клятву от его имени, - и он почтительно преклонил колени перед плесковским знаменем и поцеловал меч.
- Многая лета князю Радвиласу! Да здравствует будущий князь плесковский, Саулис! - оживленно провозглашали на пиру сварожане и литты.
Азуолас совсем не по-княжески хлопнул по плечу усевшегося на свое место Радвиласа.
- Вот тебе и новое княжество! Как они сами идут тебе навстречу! Иногда мне кажется: если бы ты нырнул в море, то и там бы скоро стал править над рыбами в подводном дворце!
- Вполне возможно, если помогла бы кровь прародительницы-русалки, - тихо усмехнулся Радвилас, и, будто что-то предчувствуя, обернулся к старшему брату.
Раненый Гедрюс сидел рядом с ним, бледный от потери крови, осторожно держа на перевязи пронзенную копьем руку. Рану ему промыли и прижгли сразу по прибытии в город, но видно было, что она сильно его беспокоит. Он ничего не ел и почти не разговаривал во время пира. Лишь теперь обернулся к Радвиласу и слабо улыбнулся.
- Вот и твой сын растет для будущего княжества! Так и прирастает железный лес...
- А тебе не следует вставать с постели! Пусть тебя проводят в покои и вызовут лекаря, зря ты вообще пришел, - с тревогой произнес Радвилас.
- Сейчас пойду... - Гедрюс оперся о плечо брата, желая встать, и вдруг проговорил тихо, но внятно, так что больше никто не слышал: - А ты бери великое княжение! Ты из нас всех с ним справишься лучше. Удачи тебе, брат! Я буду тебе ее желать, даже если сам не увижу...
Впоследствии Радвилас понял, что брат тогда уже предчувствовал свою судьбу. Рана его воспалилась, и по возвращении в Славгород, Гедрюс вскоре умер. У него не осталось детей, и его удел разделили между собой младшие братья. Так смерть взяла старшего сына Алджимантаса, отважного и великодушного Гедрюса.
А для его младших братьев наступало время решающих деяний.
Записан
Не спи, не спи, работай,
Не прерывай труда,
Не спи, борись с дремотой,
Как летчик, как звезда.

Не спи, не спи, художник,
Не предавайся сну.
Ты вечности заложник
У времени в плену.(с)Борис Пастернак.)

Convollar

  • Герцог
  • *****
  • Карма: 6025
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 10776
  • Я не изменил(а) свой профиль!
    • Просмотр профиля
Re: Железный лес
« Ответ #98 : 23 Фев, 2022, 20:40:46 »

Умница Радвилас! Полководец, политик, стратег. Азуолас хороший воин, но именно рядом с братом. Вдвоём они сила.
Записан
"Никогда! Никогда не сдёргивайте абажур с лампы. Абажур священен."

Карса

  • Герцог
  • *****
  • Карма: 1016
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 672
  • Грозный зверь
    • Просмотр профиля
Re: Железный лес
« Ответ #99 : 24 Фев, 2022, 05:34:43 »

Из всех сыновей Алджимантаса Радвилас, безусловно, наиболее подходит на роль великого князя. Азуолас прежде всего воин, а великий князь не только воин, но и политик. Быть толковым политиком может оказаться даже важнее, чем великим воином. Лемтурис же, по-видимому, ни то, ни другое. Читателям, конечно, известно, чем дело кончится, но тем интереснее узнать, как это будет.
Записан
Предшествуют слава и почесть беде, ведь мира законы - трава на воде... (Л. Гумилёв)

Артанис

  • Герцог
  • *****
  • Карма: 3307
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 6103
  • Всеобщий Враг, Адвокат Дьявола
    • Просмотр профиля
Re: Железный лес
« Ответ #100 : 24 Фев, 2022, 21:00:38 »

Большущее спасибо, эрэа Convollar, эрэа Карса! :-* :-* :-*
Умница Радвилас! Полководец, политик, стратег. Азуолас хороший воин, но именно рядом с братом. Вдвоём они сила.
Золотые Ваши слова! ::) Вы уловили самую суть их тандема. Наилучшая характеристика их братских взаимоотношений! :)
Из всех сыновей Алджимантаса Радвилас, безусловно, наиболее подходит на роль великого князя. Азуолас прежде всего воин, а великий князь не только воин, но и политик. Быть толковым политиком может оказаться даже важнее, чем великим воином. Лемтурис же, по-видимому, ни то, ни другое. Читателям, конечно, известно, чем дело кончится, но тем интереснее узнать, как это будет.
Будут дополнять друг друга. Если общее дело у них на двоих одно, будут вершить его вместе, каждый в силу своего характера.
На Лемтурисе природа отдохнула. Или, вернее - передалась почти исключительно от матери. Тоже бывает.
Мне тоже очень интересно, поверьте, представить эти захватывающие события и описать их в том виде, в каком они должны быть!

Поздним вечером в личных покоях своего ялинского дворца князь Радвилас беседовал со своим давним поверенным - купцом Драйнасом, вернувшимся из долгой поездки в Аллеманию. Разговаривали при закрытых дверях. Окна на ночь задвинули ставнями, и сквозь них не просачивался свет единственной свечи, стоявшей на столе, между князем и купцом.
- Я узнал еще, что на помощь аллеманам собираются войска из Верхнего и Среднего Норланда, - заканчивал свое повествование Драйнас. - Но за них не берусь поручиться, а те полки, что готовятся к походу, я сам видел.
- Я знаю и ценю пользу твоих сведений, - признательно заверил Радвилас. - А теперь позаботься, чтобы вся Айваре узнала о том же! Наведи мосты к городским старшинам и цеховым мастерам, выбери самых надежных людей. Заставь их задуматься, кто поведет их против аллеманов в случае нового нашествия? Трусливый Лемтурис? Будь осторожен, чтобы никто не узнал раньше времени. Впрочем, об этом тебе не нужно напоминать: уж если ты смог выведать замыслы аллеманов, то братца Лемтуриса обведешь вокруг пальца еще легче.
Драйнас улыбнулся такому признанию своих заслуг. Успех в тайной борьбе, которую никто другой не смог бы вести с такой ловкостью, льстил ему.
- Кто запретит мирному купцу торговать всю зиму в Айваре? Или потолковать вечерком с уважаемыми горожанами и своими лучшими покупателями? - в зыбком свете лицо Драйнаса причудливо изменилось, и в облике преуспевающего взрослого человека Радвиласу привиделся лукавый мальчишка, с которым некогда познакомился.
Князь передал в руки купцу тяжелый золотой перстень с яхонтом.
- За наградой придешь, когда дело будет сделано. А это - на память о моей благодарности.
Спрятав перстень в висевший на поясе кошель, купец склонил голову.
- Когда-нибудь я скажу детям, что получил этот перстень от великого князя всех литтов!
Вызвав звоном колокольчика слугу, Радвилас велел проводить ночного гостя. А сам покинул покои, собираясь идти в опочивальню.
У дверей его встретила жена. Она стояла со свечой в руках, освещавшей ее бледное усталое лицо и все еще роскошные волосы, падавшие свободной волной на плечи и спину. Ее простая ночная сорочка не скрывала уже заметную беременность. От неожиданности Радвилас остановился в нескольких шагах от супруги.
- Всемила, ты почему не спишь? Ступай к себе и ложись в постель, так будет лучше тебе и будущему ребенку!
Княгиня пытливо и напряженно вглядывалась в лицо мужа.
- К тебе Драйнас приезжал? О чем ты с ним беседовал ночью?
- О чем князь может беседовать с купцом? Заказывал для тебя привезти из Айваре новый драгоценный убор в подарок, когда ты родишь, - попытался отговориться Радвилас.
Но Всемила не очень-то поверила. Проговорила, не сводя с него взора глубоких печальных глаз:
- И ради этого надо встречаться ночью? Радвилас, ну хоть со мной-то ты можешь говорить открыто? Не предам же я тебя, отца моих детей! Почему ты мне не веришь?
- Я? Не верю тебе? - Радвилас удивленно вскинул брови. - Право, не знаю, что тебе мерещится, Всемила! Должно быть, твое состояние делает тебя мнительной. Обещаю: как только произойдет нечто важное, я поделюсь с тобой, - и он взял руку жены в ладони и поцеловал, как в их первую встречу.  - А теперь ступай к себе и постарайся уснуть, моя дорогая! Тебе надо сейчас не обо мне заботиться, а о себе и будущем ребенке!
И Радвилас ушел в спальню, надеясь, что сумел развеять подозрения жены. Он искренне не понимал, чего она от него желает. Он все эти годы заботился о ней и детях, был образцовым мужем для нее и князем для Ялины, как обещал некогда своему тестю. А о важных вещах ему всегда было проще молчать и решать самому, чем рассказывать другим. И дело было не в недоверии. Разумеется, он верил Всемиле, но вовсе не собирался перекладывать на нее груз нелегких княжеских обязанностей. Она все равно ничем не сможет ему помочь, зато будет беспокоиться, повредит себе и ребенку. Все это было настолько очевидно, что Радвилас даже не понял, почему так расстроилась Всемила.
А княгиня удалилась к себе в спальню и тяжело опустилась на ложе, вздохнула глубоко и печально. Ее огорчала скрытность мужа. Она была воспитана в старинных сварожских обычаях, где муж и жена делят не только хлеб и ложе, но и всю жизнь, поддерживают друг друга в горе и в радости. Семья, по ее мысли, - единое целое, как Отец-Небо и Мать-Земля. А Радвилас ото всех отгородился невидимыми стенами, за которые никому нет доступа. Одни лишь боги, видно, знают, что у него на уме. Всемила понимала, что ей достался в мужья человек, способный на великие свершения, она гордилась его военной и княжеской славой, и хотела бы разделять ее с ним еще более. А он данной богами супруге скажет не больше, чем простому воину в своих полках! Да и есть ли вообще на свете хоть один человек, с которым Радвилас был бы вполне откровенен? Даже с братом, Азуоласом, - и то вряд ли. Всемила утешала себя лишь тем, что, оглядываясь вокруг, не видела ни женщины, ни мужчины, которым Радвилас поверял бы свои затаенные мысли. Появись рядом с ним такой человек, все равно кто, - ялинской княгине было бы тяжело такое пережить. Смешно и глупо ревновать доверие мужа - но Всемиле было бы, наверное, легче простить ему другую женщину, чем душевную близость с кем-то другим. Но такого человека нет и вряд ли появится, потому что Радвилас не ищет ни у кого ни совет, ни поддержку. Когда-то, на их свадьбе, Всемила подумала, что ее муж - как запертый ларец, к которому не подберешь ключа. Теперь, по прошествии лет, ей думалось, что ключа к нему вовсе не существует. Так и проживет всю жизнь загадкой для всех.
Встревоженная и раздосадованная, княгиня почувствовала, как ожил и заворочался ребенок в ее чреве. Погладила живот сквозь тонкую льняную ткань сорочки.
- Не спеши, мой маленький княжич! Еще больше месяца до того, как придет твое время. Но хорошо, что ты уже заявляешь о себе. Не прячься, не таись ото всех на свете, как твой отец!..
А тем временем в Айваре Драйнас исполнял княжеский замысел. Вернувшись из Аллемании, он остался на всю зиму в столице и торговал в своей лавке. Горожане хорошо знали купца, у которого каждый мог найти вещь по вкусу и по карману. А теперь Драйнас открыл в подвале своей лавки еще и кружало, где любой из его покупателей мог после удачной сделки выпить пива, закусить и душевно побеседовать в подходящем обществе. Вечерами в кружале у Драйнаса собирались не последние в городе люди: старшины ремесленников и городских сотен, богатые купцы, советники, о ком радушный хозяин доподлинно знал, что они желают блага Литтской земле и недолюбливают князя Лемтуриса.
В тот холодный зимний вечер, когда метель заносила снегом улицы Айваре, в кружале вновь собрались несколько человек. Они с удовольствием ели только что снятое с вертела жаркое и внимательно слушали разглагольствования любезного хозяина, который подсел к ним, отпустив подальше прислугу.
- Клянусь вам, братья, Предвечным Пламенем: никогда еще аллеманы не готовили против нас такого многочисленного войска. Недаром они отстроили все пограничные крепости, разрушенные в прошлую войну, разместили там большие отряды. Этого мало: я видел своими глазами, как в Конингсбурге готовят полки. Сорок тысяч воинов готовятся выступить! Да еще аллеманы пригласили против нас иноземных союзников. Семеро норландских ярлов сулились привести войско по весне. Даже помирились с аллеманами, чтобы удобней было делить наши земли. И я сам видел полки эгерийского владетеля и варийского маркграфа. Все, что есть воинственного у соседних стран - все нацелилось на восход, на литтов и сварожан! К началу будущего года, как освободятся дороги, наметили выступление.
- Это тебе аллеманы сами рассказали? - недоверчиво поинтересовался один из гостей, портной.
Драйнас быстро обернулся к нему, без тени смущения.
- Друг Белтас, когда ты кроишь новое платье, ты сперва проверяешь, добротно ли сукно, из которого будешь шить. Так и я. Мне довелось узнать кое-что о намерениях аллеманов. Заехал я как-то со своим товаром к барону Розенбергскому, что поведет один из полков. Предложил несколько славных вещиц ему и его семье дешевле настоящей цены. Он обрадовался, и даже написал для меня охранную грамоту. Вот она, - купец показал всем, сидящим за столом, писанную по-аллемански грамоту. - Говорит: когда мы придем в Айваре, поверь это на двери своей лавки, и никто из наших доблестных воинов тебя не тронет и не оберет!
При этих словах никто из собравшихся литтов не остался спокоен. Кое-кто из них даже негодующе вскрикнул, и у всех на лице появилось угрожающее выражение.
- Аллеманы - в Айваре? Никогда им нас не одолеть! - пробасил крепкий мужчина, в руки которого намертво въелась кузнечная сажа.
- Э, я тоже осторожно спросил у барона, вправду ли он думает взять Айваре. А он засмеялся и говорит: "Пока у вас был князь Алджимантас, мы его, - он не сказал: боялись, заметил: уважали. А князь Лемтурис для нас, - то есть, для них, аллеманов, - лучше не бывает. С таким князем в бой идти - все равно что строить корабль из липы".
При этих словах литты стали тревожно переглядываться.
- Да, на Лемтуриса и правда надежда как на весенний лед, - печально вздохнул один из ремесленных старшин.
- Да что он! Все, кто был под Бэринбургом, видели, как он свалился в обморок! Лемтурис трус! Он не годится воевать! - прорычал кузнец. - Нам нужен настоящий великий князь, которому доверяют все литты. Зрелый муж, опытный воин, что сможет отразить нашествие.
- Радвилас, - тут же назвал имя один из собравшихся горожан.
- Или Радвилас, или Азуолас. Только они с самого начала были достойны наследовать своему отцу, - одобрительно зашумели и остальные. - О чем они думают, почему уступили Лемтурису власть? Тем более, что и матушка его недавно померла, не перед кем больше оказывать почтительность...
Все взоры обратились на Драйнаса, как самого осведомленного. Тот отметил, что все идет, как и замыслил князь Радвилас, посылая его в Айваре. И ответил неторопливо, обстоятельно:
- Вы хотите, чтобы князья Радвилас или Азуолас брали штурмом Айваре, как вражеский город? Воевали со своим братом? А сами в это время затворите ворота и встретите их войско стрелами со стен и кипящей смолой? Чтобы литты убивали друг друга, не разобравшись, кто прав, кто виноват? А тут и аллеманы подоспеют, да подберут нас, обессилевших.
Картина вышла убедительной. Горожане призадумались, как не допустить такой возможности.
- Ну а ты, Драйнас, что предлагаешь? - спросил кузнец просительным, даже каким-то жалобным тоном.
- Найдется ли в твоем цехе человек сто пятьдесят - двести крепких и надежных молодцев, что выйдут на улицы в условленную ночь? - вместо ответа поинтересовался купец.
- Да у меня и больше их найдется! Рассчитывай на нас, а также на цехи медников, кожевников, гончаров, плотников, - повеселевшим голосом отозвался мастер.
- Превосходно! Тогда я прошу тебя, Кальвис: собери достойных людей, помоги вооружиться прочим цеховым сотням. Будем надеяться, что драться не придется. Но надо выглядеть готовыми к битве. От вашего мужества скоро будет зависеть, кому быть великим князем, куда придет Литтское княжество - к гибели или к новым свершениям!
Горожанам лестно было, что князья просят у них помощи через посредничество Драйнаса. Глядя на их лица, видно было, что даже самые осторожные радуются своему участию в важных событиях.
- А что могу сделать я? - спросил худощавый, хорошо одетый человек, один из городских старшин.
- А ты, наш добрый Виганд, позаботься, чтобы в ночь на двадцатое груодиса-месяца стражу у Белых ворот несли бы твои люди. И открыли бы ворота вовремя.
- Это я постараюсь уладить, - пообещал собеседник. - Правда, мне будет нелегко: Маркольт с нас глаз не сводит, с тех пор как князь Лемтурис назначил его главой городского совета. За все про все вымогает куны. Но я, наконец, соглашусь продать ему загородную усадьбу, которую он давно просил; пока он уедет осматривать приобретение, мы как раз совершим переворот.
- Вернем потом твою усадьбу! Князь Радвилас обещал, что наградит по заслугам своих сторонников в Айваре, - пообещал Драйнас. - Но помните главное: все держать в тайне! Ни жене, ни другу, ни брату не говорить о нашем замысле, даже если ручаетесь за их надежность: и верный человек может ненароком проговориться. Только тем, кого выберете в помощники, откройтесь, но и то, лучше под конец, чтобы ни у кого не было времени ни струсить, ни распустить язык.
Все присутствующие поклялись землей, водой и огнем, что не выдадут тайны никому на свете.
- И помните: переворот необходим, чтобы спасти Литтскую землю! Если сюда придут аллеманы, нас всех ждет рабство или гибель, как в Палине. Вот почему надо отнять власть у неспособного князя в пользу более достойного!
Горожане еще раз пообещали молчать и стали поодиночке разбредаться из кружала по домам. Бушующая метель заносила снегом их следы, скрывала в двух шагах темные фигуры. И, если бы даже кто-нибудь заметил в такую погоду выходивших из купеческой лавки мужчин, так, верно, разве что удивился бы, зачем с виду почтенные горожане шатаются по улице, да еще на ночь глядя. А больше ничего бы не заподозрил.
Не исключено, что некоторые из уважаемых жителей Айваре и хотели бы хоть словом или намеком похвалиться перед домашними, что он них нынче зависят судьбы государства. Мало кто может, как князь Радвилас, находить скрытность наиболее удобной. Но клятва волей-неволей сдерживала всех, и верные литты утешались мыслью, что совсем скоро все узнают об их заслугах.
Записан
Не спи, не спи, работай,
Не прерывай труда,
Не спи, борись с дремотой,
Как летчик, как звезда.

Не спи, не спи, художник,
Не предавайся сну.
Ты вечности заложник
У времени в плену.(с)Борис Пастернак.)

Карса

  • Герцог
  • *****
  • Карма: 1016
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 672
  • Грозный зверь
    • Просмотр профиля
Re: Железный лес
« Ответ #101 : 25 Фев, 2022, 04:49:50 »

А в Айваре-то заговор! Что ж, Радвилас времени зря не теряет. И правильно. Интересно, что будет с Лемтурисом? Сошлют в какую-нибудь глушь или всё-таки пристукнут? Вероятность, что пристукнут, думаю, невелика, но как знать... Иногда события идут не так, как задумывалось.
Записан
Предшествуют слава и почесть беде, ведь мира законы - трава на воде... (Л. Гумилёв)

Convollar

  • Герцог
  • *****
  • Карма: 6025
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 10776
  • Я не изменил(а) свой профиль!
    • Просмотр профиля
Re: Железный лес
« Ответ #102 : 25 Фев, 2022, 11:20:32 »

Госпереворот готовят, ну молодец Радвилас! И бескровный, что особо важно, ибо братской кровью запачкаешься, никогда не отмоешься. А Лемтурис, ну, что Лемтурис, он сам по себе никто, за него советники правят. Но лучше всё-таки того, удалить совсем, иначе любой желающий может из него символ сопротивления сотворить.
Записан
"Никогда! Никогда не сдёргивайте абажур с лампы. Абажур священен."

Артанис

  • Герцог
  • *****
  • Карма: 3307
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 6103
  • Всеобщий Враг, Адвокат Дьявола
    • Просмотр профиля
Re: Железный лес
« Ответ #103 : 25 Фев, 2022, 20:45:07 »

Благодарю, эрэа Карса, эрэа Convollar! :-* :-* :-*
А в Айваре-то заговор! Что ж, Радвилас времени зря не теряет. И правильно. Интересно, что будет с Лемтурисом? Сошлют в какую-нибудь глушь или всё-таки пристукнут? Вероятность, что пристукнут, думаю, невелика, но как знать... Иногда события идут не так, как задумывалось.
Радвилас все предусмотрел, позаботился, чтобы столица поддержала их переворот. Тем легче будет добиться успеха.
О судьбе Лемтуриса узнаем, когда напишу дальше.
События идут не так чаще у тех, кто их пускает на самотек. А это не про наших героев. 8)
Госпереворот готовят, ну молодец Радвилас! И бескровный, что особо важно, ибо братской кровью запачкаешься, никогда не отмоешься. А Лемтурис, ну, что Лемтурис, он сам по себе никто, за него советники правят. Но лучше всё-таки того, удалить совсем, иначе любой желающий может из него символ сопротивления сотворить.
Желательно обойтись без крови, ибо цель - не разделять литтский народ, а вновь сплотить. Надеюсь, наши герои справятся. И, хоть непосредственно исполнит замысел Азуолас, но подготовил все Радвилас.
Поглядим, как выйдет с Лемтурисом! И многим ли захочется делать из него символ сопротивления? Постараемся не быть свирепее реальной политики и истории (только, чур, примеры с другими людьми и из других стран, где убивали своих родственников, не приводить, как не относящиеся к делу). Кстати, и я не уверена, что здесь Высшие Силы станут помогать тому, кто способен убить родственника на всякий случай, "как бы чего не вышло". Если когда-нибудь мои литты до такого дойдут - "железному лесу" придется плохо. Но надеюсь, не при сыновьях Алджимантаса.

Глава 13. Переворот
Та же снежная метель, что заносила Айваре, задержала в пути и войско князя Радвиласа, идущее из Ялины. За три дня пути до столицы его люди остановились, не в силах двигаться дальше. Обжигающий мороз сек лицо, пронизывал сквозь меховые одежды, словно хотел превратить коней и всадников в замерзшие ледяные изваяния. Сугробы намело такие, что кони на каждом шагу проваливались в них по брюхо, барахтались в снегу, жалобно ржали. Понятно, что войско тащилось в таких условиях не быстрее улитки. Князь велел воинам стать на лыжи, а коней вести в поводу, но и от этого толку было мало. Даже освободившись от тяжести всадников, кони шли с трудом. Вот-вот, и они начнут падать. Да и самим людям было тяжело. Уже появились обмороженные. И, в конце концов, Радвилас остановил войско в крепости Маире. Там литты могли отдохнуть и переждать снежную бурю. Выбрав самого выносливого воина, князь послал его к своему брату, князю Азуоласу, с сообщением, что не может придти в столицу к условленному сроку.
Тем временем князь Азуолас выступил из Лутавы со своим войском. Несмотря на ярившуюся кругом метель, они шли всю ночь и не собирались останавливаться. Путь у них был короче, а сами воины Азуоласа безгранично полагались на своего неукротимого вождя, и готовы были идти с ним в огонь и в воду. Яростный ледяной ветер хлестал в лицо, в грудь, выжимал слезы из глаз, сек лицо колючим снегом, как плетью. Но литты двигались сквозь почти непроглядную снежную мглу. Идущие сзади высматривали среди качающихся белых вихрей темные фигуры передних воинов, а те видели впереди могучую непреклонную фигуру своего вождя, державшегося на коне так, словно оба они были отлиты из бронзы.
Азуолас спешил успеть в Айваре к назначенному сроку. Он не сомневался, что все произойдет как было намечено, ибо сам всегда выполнял обещания. И воины шли за ним, потому что он от каждого ждал лишь то, что делал и сам. Его могучий бурый рыцарский конь неутомимо шел вперед, взметая снежные волны, и за ним следовали другие.
В пятнадцати сварожских верстах от Айваре их нагнал гонец Радвиласа и передал князю письмо от его брата. Пергамент трепетал на ветру, грозя вылететь из рук и затеряться в снегу. Но Азуолас прочел, и лицо его стало растерянным, а затем - суровым. Широкие брови, поседевшие от снега, грозно сошлись на переносице, зубы плотно сомкнулись. Ближние княжеские воины с тревогой ожидали: что такого узнал князь, и что будет теперь?
А Азуолас замер в седле, не чувствуя, как снег ложится на плечи и на его большую рысью шапку. Он думал, с тоской глядя вперед, на заснеженную дорогу в Айваре.
Неужели повернуть назад, у самой цели, когда уже все готово, и в столице, и у них? Отложить переворот? Да ведь тогда союзники, что доверились им, видят в них с братом спасителей отечества, справедливо разуверятся... Радвилас не может придти - что ж, его дело. Но ему поворачивать поздно. До Айваре ему ближе, чем до Лутавы.
"Да что мне, одному с моими витязями не взять Айваре, что ли?! Сделаю брату подарок. Кстати, и буря нам на руку: в такой снегопад подойдем к столице незаметно, как в шапке-невидимке", - решил про себя князь Азуолас.
И порывисто обернулся к людям, с тревогой ожидавшим его решения.
- Витязи литтские! Мы захватим Айваре? - зычно вопросил он, преодолевая шум бури.
Его воины вмиг приободрились, словно усталость трудного пути была им нипочем.
- Да! Веди нас, государь! - зашумели голоса в ответ.
Азуолас с гордостью глядел на своих витязей, заснеженных и обветренных, но исполненных решимости. Чего только не добьешься с преданным тебе войском!
- Тогда вперед! На Айваре! - крикнул он, пришпорив коня и отчаянным прыжком выносясь вперед. И вскоре сквозь заснеженный лес мчалась еще одна, людская, буря, словно вступив в союз с силами зимы.
Долго тянется зимняя ночь, и было еще далеко до света, когда войско князя Азуоласа подоспело к Белым воротам. Раздался условленный стук. На стене показался человек с зажженным факелом, который он прикрывал рукавом своего кожуха.
- Кто идет? - послышался вопрос.
- Солнце и ветер! - ответил Азуолас, ощущая радостный трепет, как перед битвой: вот сейчас начнется самое главное!
Лязгнули, отворяясь, широкие створы городских ворот.
- Приветствую тебя, государь! - свистящим шепотом произнес Виганд. - Городские сотни вооружились и ждут приказа.
- Что Лемтурис?
- До полуночи веселился в своем дворце, праздновал зимнее солнцестояние, а теперь лег спать. Огни в замке давно потушили.
- Так, пока все хорошо, - обрадовался Азуолас, въезжая в беспрепятственно открытые городские ворота. - Теперь к замку! Окружить его со всех сторон! Но помните: Лемтуриса взять живым! И вообще, по возможности обойтись без драки. Мы здесь не для того, чтобы сражаться с соотечественниками.
И, проезжая по заснеженным улицам Айваре, Азуолас удивлялся про себя, как Радвилас ловко подготовил переворот. Он должен был признаться, что сам бы полагался лишь на открытую силу. Сделать так, чтобы жители сами отворили перед ними ворота - это замысел Радвиласа, подготовлен целиком им.
Во дворе княжеского замка четверо дюжих воинов взяли бревно потяжелее, застучали в кованые аллеманами двери. Грохот поднялся такой, что содрогнулся весь замок на вершине холма. Где-то внутри слышались крики, ругань, топот, как будто все бегали в разные стороны, застигнутые врасплох. Кто-то искал впотьмах свой меч, кто-то, остервенело ругаясь, пытался зажечь огонь. Когда воины Азуоласа выломали двери, перед ними предстали заспанные, кое-как одетые и вооруженные стражи и слуги. Никто не успел толком подготовиться к возможной битве.
- Вы кто? Аллеманы? - запинаясь, спросил один из воинов.
Князь Азуолас велел зажечь факелы и шагнул в круг света, позволяя себя разглядеть.
- Мы как раз больше литты, чем вы сами, вместе с вашим князем, - спокойно произнес он и вложил меч в ножны. - Если вы не хотите, чтобы в одну совсем не прекрасную ночь вас разбудили уже аллеманы, примите нас, как подобает братьям!
Но никто и не пытался сопротивляться. Едва защитники княжеского замка разглядели, что против них не пришлый враг, а собственные соотечественники, во главе с могучим князем Азуоласом, которого почитал весь народ, - ни один человек не посмел пойти против него. Кто спросонья успел схватиться за меч, теперь вложили в ножны или просто бросили на пол.
- Государь! Если бы мы знали, что это ты! Прими нас под свою сильную руку! - княжеские воины и придворные оправились от изумления, теснились, стараясь пролезть ближе к Азуоласу, поприветствовать его.
- Тихо! - произнес князь. - Я не ваш государь. Он после явится. А сейчас приведите Лемтуриса.
Несколько человек направились к княжеской спальне, но та была пуста, и они вернулись ни с чем.
- Лемтурис пропал, государь! - растерянным тоном доложил старший. - Нет следов борьбы, в покоях все цело. Похоже, он сбежал...
- Вот дурачок! - без всякой злобы выругал Азуолас младшего брата. - Теперь придется его искать, пока с ним не случилось что-нибудь! Обыщите дворец и весь город! Вечно из-за него лишние хлопоты...
А князь Лемтурис, утомленный вечерним пиршеством и танцами, крепко спал на пуховой перине, когда его выдернул из блаженного забытья шум и грохот. Подскочив на постели, он сбросил одеяло из лебяжьего пуха и стал прислушиваться. Кругом топали шаги, будто в замок ворвался целый табун коней. Звенело железо, доносилось множество голосов, но слов он не мог разобрать издалека.
Лемтурис босиком, в длинной белой ночной сорочке, соскочил на пол, испуганно заметался по спальне. Что делать? Бежать? Защищаться? Кто напал? Почему никого нет рядом с ним? Почему его, князя, все оставили один на один с врагами?
Он огляделся в свете горящих на столе свечей. Над кроватью висели на ковре несколько мечей и кинжалов в богатых ножнах, с блестящими каменьями в рукояти. Младший сын Алджимантаса любил дорогое оружие, большей частью бесполезное в бою. Но теперь, решив, что в замок ворвались враги, не посмел взять его в руки. Он слышал о том, что аллеманы готовятся к войне, и не представлял себе, как станет отражать их натиск, а потому старался жить так, будто никакой войны не ожидал. И вот - враг уже у него дома, бьется с его стражей! Что же делать? Остаться и умереть? Или нет? Ведь пока еще можно спастись!..
И Лемтурис, как был, в одной сорочке, босой, выбежал прочь из своих покоев. Спустился вниз, к черному ходу, которым пользовались одни княжеские холопы. Дверь была открыта, и беглец бросился в сад. Рыхлый холодный снег тут же обжег его босые ноги, ветер нещадно ударил в лицо и в грудь. Но Лемтурис сгоряча почти не заметил холода, стремясь спастись от врагов, ворвавшихся в замок. Он поспешил дальше, куда глаза глядят. Быстро, как белка, перелез через высокую железную ограду, окружавшую сад с той стороны. Страх за свою жизнь окрылил его, придал силу и ловкость. Мягко спрыгнув в огромный сугроб, Лемтурис отряхнулся и тут же опять присел, затаившись и сливаясь своей белой сорочкой со снегом.
По улице маршировали какие-то люди, с пиками и ножами, вооруженные, но походившие больше на горожан, чем на воинов. Они прошли мимо, втянулись в распахнутые дворцовые ворота. А Лемтурис, не замеченный ими, бросился в другую сторону, не чувствуя, как озябшие босые ноги пристывают к снегу.
Он думал спастись в дома у кого-нибудь из своих друзей. Но в первой же улице опять встретил рыжее мелькание факелов, топот множества ног. Казалось, вся Айваре всполошилась в эту бурную ночь, никто не сидел дома! Несчастный загнанный князь метнулся прочь, весь дрожа от холода и от страха. Ему пришло в голову, что надо выбраться из города, и он побежал к воротам. По дороге еще несколько раз встречал толпы вооруженных горожан, но те не замечали сквозь снежное марево раздетого босого человека.
На счастье беглеца - а может, и на несчастье, - ворота были отворены. Лемтурис надеялся найти где-нибудь лошадь, но не нашел, зато ему удалось вырваться из города. Проваливаясь по пояс в снег на каждом шагу и пятная его кровью израненных ног, двинулся дальше, к еловому лесу, темневшему на холмах за городом. Сейчас беглецу казалось, что самое главное - спастись бегством. Он не в состоянии был рассуждать, куда бежит и зачем.
Когда впереди показались высокие черные ели, занесенные снегом, силы оставили Лемтуриса. Он забрался под валежину, туда, где меньше задувал ветер, и сжался, пытаясь сохранить спасительное тепло. Он весь дрожал в ознобе, так что зуб на зуб не попадал, а ноги нестерпимо болели и ныли.
Лемтурису стало жаль себя. Он бы заплакал, только слезы тут же застывали на лице, высушенные жестоким морозом. И зачем только матушка упросила отца дать ему это имя, означающее "Имеющий счастливую судьбу"? Не издевательством ли оно звучит теперь?.. Ах, матушка, матушка! Она, пока жила, оберегала его, а теперь вместе с ней покинуло его и счастье... Для чего он сбежал от врагов, захвативших его город? Теперь он замерзнет один и будет погребен под снегом, или его съедят дикие звери...
Ноги его горели, как обожженные. Теперь Лемтурис не смог бы сделать ни шагу даже ради спасения своей жизни.
Потом, постепенно, боль стала отступать, холод тоже, а на смену им пришел покой. Он уже не боялся, что его найдут, и вообще ни о чем не думал. Снег, на котором он лежал, был теплым и мягким, как лебяжья перина, и, падая сверху, окутывал его теплым мягким одеялом. Скоро беглец спал так же крепко, как в своей княжеской постели. Даже взошедшее, наконец, солнце не разбудило его.
Только поутру воины князя Азуоласа нашли Лемтуриса, еле живого, в его снежной пещере. С трудом разбудили. Он не сразу открыл глаза, и сперва не понял, кто перед ним, и чего хотят эти люди. Они закутали его в меховые шубы, дали глотнуть крепкого меда и долго растирали ему лицо, руки и израненные, одеревеневшие ноги.
- Вы... кто? - жалобным тоном произнес Лемтурис, и тут же взвыл, потому что нестерпимая боль раскаленными иглами пронзила ему ноги от ступней к бедрам.
Воин, растиравший салом его обмороженные синие ноги, поднял голову.
- Что, больно? Это хорошо, значит, оживаешь. Не бойся, князь. Сейчас мы отнесем тебя в замок. Князь Азуолас велел тебя непременно найти.
Лемтурис, борясь с накатывающей пронзительными волнами болью, уставился на собеседника сквозь зыбкое марево перед глазами.
- Как? Азуолас, мой брат? Так вы от него? А я думал... - он повернул голову, ткнулся в снег белым обмороженным лицом и то ли закашлялся, то ли пронзительно, надрывно засмеялся.
Нашедшие его воины забинтовали спасенному ноги, тщательно завернули его с ног до головы в теплые одежды и уложили в носился из медвежьей шкуры, мехом внутрь. Лемтурис больше ничего не говорил и не двигался.
- Теперь не замерзнешь, князь, а дальше о тебе лекари позаботятся, - утешительно произнес старший воин. - Буря стихла, теперь скоро приедет князь Радвилас, он и решит твою судьбу!
« Последнее редактирование: 26 Фев, 2022, 17:35:44 от Артанис »
Записан
Не спи, не спи, работай,
Не прерывай труда,
Не спи, борись с дремотой,
Как летчик, как звезда.

Не спи, не спи, художник,
Не предавайся сну.
Ты вечности заложник
У времени в плену.(с)Борис Пастернак.)

Convollar

  • Герцог
  • *****
  • Карма: 6025
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 10776
  • Я не изменил(а) свой профиль!
    • Просмотр профиля
Re: Железный лес
« Ответ #104 : 26 Фев, 2022, 10:00:48 »

Переворот прошёл вполне успешно. А судьба Лемтуриса - это судьба всех плюшевых мальчиков, которым слишком долго мамы вытирали носик и каждую царапину считали смертельной раной.  Что с ним будет - автору виднее, но такое обморожение даром не проходит, удивительно, что он вообще глаза открыл. Радвилас решит его судьбу - если будет что решать.
Записан
"Никогда! Никогда не сдёргивайте абажур с лампы. Абажур священен."