Расширенный поиск  

Новости:

На сайте - обновление. В разделе "Литература"  выложено начало "Дневников мэтра Шабли". Ранее там был выложен неоконченный, черновой вариант повести, теперь его заменил текст из окончательного, подготовленного к публикации варианта. Полностью повесть будет опубликована в переиздании.

ссылка - http://kamsha.ru/books/eterna/razn/shably.html

Автор Тема: Черная Роза (Война Королев: Летопись Фредегонды) - VII  (Прочитано 12126 раз)

katarsis

  • Герцог
  • *****
  • Карма: 1263
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 2673
  • Я изменила свой профиль!
    • Просмотр профиля

Эх, если б я не знала, что Хельера точно повесят, сейчас бы надеялась, что Аледрам приедет в Артайус и мигом во всём разберётся :( Мечты, мечты...
Записан

Артанис

  • Герцог
  • *****
  • Карма: 3322
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 6129
  • Всеобщий Враг, Адвокат Дьявола
    • Просмотр профиля

Благодарю, эрэа katarsis! :-* :-* :-*
Эх, если б я не знала, что Хельера точно повесят, сейчас бы надеялась, что Аледрам приедет в Артайус и мигом во всём разберётся :( Мечты, мечты...
Увы, но Аледрам не поедет в Артайус, а направится к Готье Вексенскому.

Глава 13. Четыре Дуба (окончание)

Кошелек, вышитый гербом графа Кенабумского, со знаками, обозначающими его четвертого сына, лег на колени Аббону. А тот взамен передал юноше вырезанную из дерева фигурку волка в короне.

Аледрам на мгновение полюбовался красивой работой резчика. Он посадил фигурку, еще теплую от рук мастера, себе на ладонь. И, сказав торжественным тоном о том, что его отец, могущественный граф Карломан Кенабумский, покарает зверя, убившего Фульрада, Аледрам почувствовал нечто неясное, но значимое. Юноша имел в виду, что его отец, майордом Арвернии, даст приказ лучшим охотникам добыть зверя-людоеда. Но он сам почувствовал, ибо был наделен тонкостью чувств, доставшейся от предков-оборотней и "детей богини Дану", что Норны услышали его слова. Его пожелание влилось в ткань мироздания, и со временем проявится, так или иначе. Отец сам учил Аледрама и его братьев, что каждое слово значимо, и ничто не пропадает попусту.

Скрыв свою тревогу, Аледрам обратился к Аббону:

- Я нарочно сделаю крюк по пути в Дурокортер, и заеду либо в Артайус к бальи, либо в замок к барону Готье Вексенскому, распоряжусь от имени моего отца снарядить охоту на волка, убившего твоего сына! Наш долг - защищать своих подданных, тех, кто кормит нас!

При этих словах молодого господина, выцветшие глаза Аббона расширились от удивления. Он пригладил седую бороду чуть дрогнувшей ладонью, и тут же его лицо вновь омрачилось глубокой, въевшейся до костей печалью.

- Сына мне уже ничем не вернешь... Но все равно, благодарю тебя, господин виконт! Быть может, твоя помощь сохранит жизнь кому-то еще, кого любят их родители! Всех благ тебе, господин, а твоему батюшке, благородному графу Кенабумскому - здоровья и долгих лет жизни!

- Благодарю за пожелание, добрый Аббон! - проговорил Аледрам, думая о своем отце, лишь чудом избежавшем страшной гибели. Карломану Кенабумскому и теперь еще требовалась помощь, и юноша спешил в столицу, чтобы поддержать своих близких, разделить с ними многотрудные государственные обязанности. И тем не менее, Аледрам твердо знал, что отец на его месте поступил бы так же, тоже не пожалел бы времени, чтобы утешить этих людей в их горе. Потому что Арверния - это не только пределы, отмеченные на чертеже, ныне расширившиеся до самой Окситании, не только королевский замок в Дурокортере и войско облаченных в броню рыцарей. Арверния состоит из судеб множества людей, и знатных, и простых, как семья старого Аббона. Из их надежд, стремлений, радостей и бед. И, если ты имеешь возможность помочь чужому горю, не следует проходить мимо. Как из множества ручейков сливается великая река, так и все королевство состоит из множества безвестных людей. Всех знать не получится, но, уж если твой взор упал на кого-то, нельзя равнодушно пройти мимо. Каждый человек интересен и достоин внимания!

Аббон же, будто почуяв потаенные мысли юноши, пригласил его:

- А ты все же зайди на минутку к нам в дом, испей ягодного морса, что делает моя дочь! В жаркий день потом и ехать дальше будет легче.

Четвертый сын Карломана и в самом деле к этому времени хотел пить. И кивнул в ответ:

- Нельзя отвергать гостеприимство.

Он сказал слуге, которому немногим ранее, заведя со стариком разговор о резной фигурке, передал своего подкованного коня:

- Скажи нашим - я сейчас приду!

И он последовал за Аббоном в его дом. Старик нес кошелек, полный монет, с гордостью.

Они вошли внутрь бревенчатого дома кузнеца. Возле жарко горевшей печи хлопотала Итта, нарезая овощи для обеда. Ей помогали дочери, когда беременной женщине трудно было двигаться быстро.

- Угостите виконта Аледрама! - велел Аббон дочери и внучкам.

- Вилла, принеси холодного морса из погреба! - велела Итта.

Старшая девочка быстро принесла кувшин, вспотевший, едва он попал из холода в тепло. Выбрав на поставце для посуды самую красивую чашку, налила гостю ягодного морса, приправленного медом. Ее сестра подала гостю лепешку.

- Отведай нашего угощения! - проговорила Итта, меж тем как ее дочери с любопытством разглядывали знатного гостя.

- Благодарю за угощение, гостеприимные хозяева! - проговорил Аледрам, вспомнив, как однажды сам Донар Громовержец был вынужден заночевать в жалкой рыбачьей хижине.

Впрочем, дом кузнеца Клефа не был таким уж бедным. Сколочен был из крепких бревен, внутри стены оказались побелены. На окнах висели чистые занавески, кругом было чисто, прибрано. По деревенским меркам, очевидно, семья кузнеца была зажиточной. Мастер хорошо зарабатывал за свои труды.

Но все же, Аббон с гордостью выложил на свободное место на столе кошель с монетами, полученный за деревянного волка.

- Вот и я получил от нашего знатного гостя столько же, сколько Клеф в своей кузнице! - торжественно объявил старик. - Коронованный волк, олицетворение знаменитого майордома Арвернии, нужнее его сыну! А я рад, что не даром ем ваш хлеб, что могу еще принести своей семье столько щитовых монет! Раздели их, Итта, они пригодятся нам всем, и в честь будущего рождения твоего маленького Фульрада!

- Ой, сколько монет! - удивленно воскликнула Итта, вскинув глаза на Аледрама.

- Творение твоего почтенного батюшки заслуживает их, - улыбнулся юноша, вертя в руках фигурку коронованного волка.

Девочки разочарованно вздохнули, видя, что гость забирает у них дедушкину работу.

- Жалко! - пискнула младшая.

- А ты не переживай, моя Дада! - Аббон погладил девочку по волосам. - Я вам сделаю еще много фигурок! Коней, птиц, кошек и разных других, кого пожелаете. А еще, на вырученные монеты мы купим вам лент и сладостей. И детские вещи, что скоро понадобятся вашему братцу, когда он родится, - старик с нежностью поглядел на выпуклый живот дочери.

 Итта же взглянула на искусно украшенный кошель с изображением коронованного волка, что сам по себе был ценен.

- Батюшка, ты бы убрал золото, пока ничего не потерялось! Вечером обсудим вместе с Клефом, как полезнее всего распорядиться твоим заработком!

Аббон с благодарностью взглянул на виконта и ушел в свою спальню. При этом он даже не прикрыл за собой дверь, не опасаясь гостя, что облагодетельствовал их семью.

Тем временем, Аледрам стал пить еще одну чашу морса, налитую заботливой Иттой. И, пока пил, заметил поверх чаши кое-что, внезапно привлекшее его внимание.

Юноша увидел, как Аббон склонился над одним из ларей и откинул его тяжелую крышку. Положил туда туго набитый кошелек с изображением эмблемы графа Кенабумского - коронованного волка.

Скользнув взглядом, Аледрам хотел уже отвернуться, как подобало вежливому гостю. Но вдруг в руках Аббона мелькнуло нечто, мгновенно заинтересовавшее сына Карломана.

Это был черный кожаный футляр, украшенный серебряной застежкой и таким же тиснением. В таких футлярах, непроницаемых для дождя, обычно посылали письма знатные люди. Необычная вещь для такого дома...

Но что это?! Аббон повернул футляр боком, на миг задумчиво коснувшись его обеими ладонями. Ибо в тот вечер, когда нашли обезображенное тело Фульрада, его отец вошел к нему в комнату и взял себе на память футляр, которым гордился его сын. Серебряную застежку с этого футляра Фульрад еще раньше подарил отцу, за месяц до смерти. Футляр же старик продолжал прятать ото всех, будто в нем жила частичка его сына.

А виконт разглядел в серебряном тиснении изображение грифона - крылатого льва с орлиной головой, какие водились наяву среди отрогов Белых Гор. Грифон был на гербе у Норберта Амьемского, нынешнего маршала юга, королевского родственника, с которым Аледрам не так давно виделся на границе с Окситанией!

Юноша понял, что определенно не случайно заехал в этот дом в Четырех Дубах; его сюда привели Норны. Похоже было, что здесь хранилась некая важная тайна. Но, не выдавая своего крайнего удивления, Аледрам, будто невзначай, поинтересовался у стоявшей рядом Итты:

- Должно быть, твой брат принес с войны хорошую добычу?

- Что принес, потом большей частью пропил да проиграл; не тем будь помянут, несчастный, - глухо ответила Итта, и вдруг увидела, как отец прячет тот самый футляр с застежкой, что считали пропавшим. - Ах, вот где этот футляр! Да, им Фульрад дорожил, ибо выиграл эту вещь в кости у своего командира. И батюшке он напоминает о сыне.

Аледрам задумчиво кивнул. В его голове немедля выстроилась цепочка: Окситанская война - воин из отряда Одиллона Каменного - Норберт Амьемский, стоявший над тем. Любопытно было бы узнать, какие письма герцог Амьемский прежде присылал в этом футляре! И только ли пустой футляр выиграл покойный Фульрад по случайности - или же там все еще лежало послание, не дошедшее до адресата?

Его задумчивость не укрылась от Итты. И она, неверно истолковав желание юноши, взглянула на него твердо, решительно:

- Господин виконт, этот футляр мой батюшка не продаст ни за какое золото! Не все на свете продается и покупается! Это память о потерянном сыне. Батюшка скорее станет терпеть лишения, но не расстанется с тем немногим, что осталось после Фульрада.

Юноша улыбнулся уголками губ, успокаивая женщину.

- Не тревожься почтенная Итта: пусть футляр останется твоему батюшке. Меня только интересует, не содержит ли он какого-нибудь важного послания. Твой брат мог и сам не знать, что получает футляр, в котором лежит важное письмо...

Итта, немного успокоившись, пожала плечами.

- Право, я не знаю, господин виконт! Я никогда не видела футляр открытым, а спрашивать у батюшки - значит причинить ему новое горе. Он тоже подумает, что у него хотят отнять реликвию...

- Я понимаю, - поспешно проговорил Аледрам. - Пусть почтенный Аббон бережет этот футляр, если он хоть в какой-то мере служит ему утешением!

Про себя же сын Карломана решил, что дома следует поведать об этой находке. Ведь не исключено было, что он нашел возможность разоблачить Норберта Амьемского и вывести на чистую воду его военные преступления, что он планировал совместно с Одиллоном! Ах, если бы в этом футляре в самом деле хранилось доказательство, что поможет свалить маршала юга!.. Мысленно Аледрам горячо поблагодарил Норн, приведших его в Четыре Дуба.

Хозяевам дома же он не стал больше задавать никаких вопросов. Допив морс, передал чашу Итте и подождал, когда старик вернется к дочери и внучкам. Затем Аледрам улыбнулся всему семейству.

- Счастья этому дому и успеха в делах, любезные хозяева! Здоровья тебе, добрый Аббон, и пусть твои родные приносят тебе только радость! Пусть дом процветает в твоих руках, заботливая Итта! Здоровья тебе и твоему будущему сыну! Пусть в кузнице твоего мужа всегда спорится дело! А вы, девочки, растите умницами и красавицами!

Пока гость говорил так, все, к кому он обращался по очереди, учтиво кланялись в знак благодарности. Потом Аббон, выйдя вперед, чуть дрожащей рукой осенил солнечным кругом юношу, ровесника своего погибшего сына:

- Да хранят боги тебя и твоих родных, господин виконт! Должно быть, ты приносишь своим знаменитым родителям одну лишь радость. Пусть так будет всегда, какими бы дорогами не доводилось тебе проходить!

- Благодарю за пожелания и за знаки, полученные от вас! - улыбнулся Аледрам, покидая гостеприимный дом кузнеца Клефа и его семьи.

Возле забора его ждал слуга, держа под уздцы только что подкованного коня. Аледрам уложил в седельную сумку деревянную фигурку волка в короне. Прыгнул на коня, подал знак своему отряду.

- К замку барона Вексенского! - велел он, готовясь после Четырех Дубов свернуть в нужном направлении.

Всадники снялись с места и пустились вперед широкой размашистой рысью. Быть может, кто-то из них и удивлялся, зачем виконт свернул с дороги, вместо того, чтобы ехать прямо в Дурокортер. Но вопросов не стал задавать никто, полагая, что сын майордома узнал нечто важное, заставившее его изменить направление.

Аледрам же в самом деле спешил домой, ибо тревожился за едва не погибшего отца, стремился поддержать его, мать и братьев, что без него переживали случившуюся трагедию. Но он чувствовал, что необходимо оповестить барона Готье Железнорукого, чтобы тот устроил охоту на волка-людоеда. Справедливость требовала отомстить свирепому хищнику за никогда не виденного им Фульрада. Ибо Аледрам знал, что отец на его месте поступил бы так же. Их род был поставлен богами, чтобы хранить свой народ от враждебных сил. Другого смысла для них нет.

Юноша чувствовал, что встреча с Аббоном и его семьей сделала его гораздо старше, и, как он надеялся, мудрее. Он встретился лицом к лицу с горем и увидел, как родные люди помогают друг другу справляться с ним. А ведь в смерти и печали равны все - и рожденные на ступенях трона, и простые поселяне! В семье Аббона сын Карломана увидел отражение своей, которую только чудом миновал траур. Тем более значимо было изображение коронованного волка, что виконт купил в подарок своему отцу. К тому же, было приятно узнать, что даже простые люди, никогда не видевшие майордома Арвернии, искренне почитают его.

И, конечно, Аледрам не переставал думать, что необходимо сообщить родным о футляре для писем с гербом Норберта Амьемского, что хранится у отца бывшего воина из отряда Одиллона. Чутье, унаследованное от обоих родителей, подсказывало Аледраму, что это - ниточка запутанного клубка, потянув за которую, можно многое выяснить.

"Хвала вам, мудрые Норны, что вовремя сняли подкову с ноги моего коня, приведя меня к дому кузнеца!" - с глубокой благодарностью подумал Аледрам. Ибо он не верил в случайные совпадения, но во всем усматривал волю Судьбы, как подобало благочестивому арверну.

А четыре могучих дуба шелестели на ветру своими густолиственными кронами, будто приветствовали потомка тех, кто посадил их.
« Последнее редактирование: 18 Мар, 2024, 21:46:21 от Артанис »
Записан
Не спи, не спи, работай,
Не прерывай труда,
Не спи, борись с дремотой,
Как летчик, как звезда.

Не спи, не спи, художник,
Не предавайся сну.
Ты вечности заложник
У времени в плену.(с)Борис Пастернак.)

Menectrel

  • Барон
  • ***
  • Карма: 159
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 167
    • Просмотр профиля

Война Королев: Летопись Фредегонды. Том Третий
 \01.02.24\

Содержание

0. Пролог – Краткий Пересказ событий Второго Тома

814 год от рождения Карломана Великого
Июнь (Брахманот «Переломник»)
Июль (Хеуимонат «Сенокосник»)
 
15 Июля 814 года
1. Важные Разговоры

16 Июля 814 года
2. Паучиха и Сколль (Предатель)
 
16 – 20 Июля 814 года
3. Две Девы
4. Волнующая Встреча

21 Июля 814 года
5. Майордом и Его Королева

21 – 25 Июля 814 года
6. Противостояние
7. Дело Чести
8. Правое Дело
9. Игры Оруженосцев
10. Король и Сколль (Предатель)


Арверния, Кенабумское Графство, Артайус

25 Июля  814 года
11. Участь Лесника

Арверния, Кенабумское Графство, деревушка близ Серебряного Леса

1 Августа 814 года
12. Выбор Розы

Арверния, Кенабумское Графство, деревушка Четыре Дуба

25 Июля  814 года
13. Четыре Дуба

Арверния, Кенабумское Графство, Вексенские Земли, Замок Готье Железнорукого

28 Июля 814 года
14. Высокий Гость
Записан
"Мне очень жаль, что у меня, кажется, нет ни одного еврейского предка, ни одного представителя этого талантливого народа" (с) Джон Толкин

Convollar

  • Герцог
  • *****
  • Карма: 6033
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 10810
  • Я не изменил(а) свой профиль!
    • Просмотр профиля

Остерегайтесь своих желаний, ибо иногда они сбываются. И очень странно и неожиданно сбываются. Желание Аледорма понятно и правильно, но вот у Норн свои планы. Страшно представить себе, что почувствует Аледорм, если в случае гибели Карломана он вспомнит о своём желании. Посмотрим, что будет в замке барона Вексенского.
Записан
"Никогда! Никогда не сдёргивайте абажур с лампы. Абажур священен."

Артанис

  • Герцог
  • *****
  • Карма: 3322
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 6129
  • Всеобщий Враг, Адвокат Дьявола
    • Просмотр профиля

Благодарю, эрэа Convollar! :-* :-* :-*
Остерегайтесь своих желаний, ибо иногда они сбываются. И очень странно и неожиданно сбываются. Желание Аледорма понятно и правильно, но вот у Норн свои планы. Страшно представить себе, что почувствует Аледорм, если в случае гибели Карломана он вспомнит о своём желании. Посмотрим, что будет в замке барона Вексенского.
Ну, Карломану пока не угрожает непосредственная опасность, он от одной только недавно избавился. Хотя обещание Аледрама, что его отец отыщет и покарает зверя, убившего Фульрада, и впрямь звучит символично. Мы-то знаем, кто этот зверь, и какую роль ему суждено сыграть в судьбе Карломана. И сам он об этом знает. А его сын - нет.
Но все же, Норны, вероятно, не зря позволили ему узнать, где находится футляр с гербом Норберта Амьемского.
Смотрим дальше, что там будет!

Глава 14. Высокий гость (начало)

Двадцать восьмого числа хеуимоната месяца виконт Аледрам приехал в замок барона Готье Железнорукого.

Тот встретил гостя с таким почетом, как будто к нему приехал сам майордом Арвернии, Карломан Кенабумский. Барон никогда не забывал, что он обязан жизнью и своим добрым именем Карломану, и потому высоко чтил все его семейство.

После обеда Готье пригласил Аледрама прогуляться по саду и парку, которым весьма гордился.

Юноша старался не спешить на ходу, чтобы старику легче было держаться с ним вровень. Но, к его удивлению, барон не отставал от него, шел легко, не запыхавшись. На изумленный взгляд Аледрама, Готье пояснил:

- Я каждый день подолгу гуляю в своем парке, поддерживаю силы. В моем теле осталось еще достаточно здоровья после плена у донарианцев, чтобы жить долго и не напрасно... Если не поддаваться немощи и жалости к себе!

Сын Карломана с глубоким уважением взглянул на старика, о котором тепло отзывался его отец.

- Я понимаю теперь, почтенный барон, почему мой батюшка высоко чтит тебя! - вслух произнес он. И тут же огляделся по сторонам, рассматривая роскошный сад: - Конечно, по такому прекрасному парку приятно прогуливаться!

Парк действительно был роскошный, величественный. В самой дальней его части кивали ветвями серебристые ели. Красовались могучие ясени, раскидывали ветви клены с листьями-звездами. С ветвей высоких сосен свисал белый мох, кутая их, словно пушистая шаль - плечи роскошной красавицы.

Выйдя из лесного парка на лужайку, Аледрам увидел кусты лавра и жимолость, оливы и виноградник. На клумбах цвели розы и ирисы, лилии, гиацинты, рассаженные таким образом, что их цветы составляли изумительные сочетания оттенков. Здешние пейзажи так и просились на гобелены самых искусных вышивальщиц.

- Этот парк и сад устроили мои давние предки, и каждый из поколений баронов Вексенских добавлял что-нибудь к созданной красоте, - с гордостью пояснил Готье, видя, как высокий гость любуется его парком.

Но юноша не просто любовался. Он почувствовал, что здешний лес одухотвореннее, чем бывает обычный дворцовый парк. Хотя сам Аледрам уродился человеком, но ему все же передалась доля оборотнического чутья. И он уловил, что в этих древних, величественных деревьях ощущалась жизнь, потаенная, но по-своему не менее значимая, чем у людей. В шелесте листвы на ветру слышался шепот дриад - лесных нимф. В трещинах коры проглядывали их любопытные зеленые глаза. Порой казалось - деревья вот-вот двинутся с места и пойдут, переступая корнями в земле, точно вброд.

Идя дальше, хозяин и гость вышли к ручью, на берегах которого росли самые красивые цветы. В журчании ручья Аледраму послышался звонкий девичий смех. В ручье был устроен фонтан, и вода, звеня и искрясь на солнце, падала с высоты. Легко было представить, как обитавшая в ручье наяда катается в нем, точно с горки.

Подумав так, Аледрам уяснил для себя, что слухи о связях Готье Вексенского с альвами были, как видно, совсем не напрасны. Но сын Карломана, разумеется, смотрел на это совсем иными глазами, чем донарианцы.

Прогуливаясь со старым бароном по его прекрасному парку, Аледрам рассказал о том, что встретил, проезжая через деревню Четыре Дуба, о горе семейства Аббона.

- Так что я решил заехать к тебе, почтенный барон, чтобы от имени моего отца распорядиться об охоте на волка-людоеда, - договорил юноша.

Готье скорбно кивнул.

- Вообще-то, я знаю о гибели несчастного юноши. И послал Клоду, старосте деревни у Серебряного Леса, разрешение на охоту за волком-людоедом... Но ты говоришь, благородный Аледрам, что в Четырех Дубах никто не выступил против него? Странно, что Клод не поднял охотников со всей округи!.. - барон недоумевающе нахмурился.

Аледрам удивился не меньше.

- В таком случае, выясни, почтенный барон, почему староста не выполнил твое распоряжение, как подобает! Если понадобится, привлеки собственных егерей для охоты. Зверь-людоед должен быть остановлен, пока он еще кого-нибудь не убил!

- Если понадобится, я не пожалею послать своих людей! - пообещал Готье.

- А что предполагает лесник в той деревне по поводу волка-людоеда? - поинтересовался Аледрам. - Он-то должен лучше всех знать свои лесные угодья и их обитателей!

На лице барона Вексенского мелькнуло загадочное выражение, с каким он всегда вспоминал о Хельере, сыне своей юности, первой любви с красивой поселянкой.

- Лесник Хельер как раз уехал вместе с бальи в Артайус по каким-то срочным делам. Я надеюсь, что он по совету бальи соберет в городе больше охотников для облавы на волка-людоеда.

При этих словах Готье тяжело вздохнул. Почему-то вся эта история внушала ему неясный ужас и неотступную тревогу за внебрачного сына и за внучку Розу. Он знал, что Фульрад, так страшно погибший от клыков зверя, был женихом Розы. И теперь судьба девушки вызывала у барона опасения. Всегда тяжко, когда юность начинается с разбитых надежд и жестоких разочарований...

Чувствуя на себе внимательный взор Аледрама, старый барон не мог позволить себе слишком много переживать за Хельера и Розу. Не при своем госте, во всяком случае.

И он обратился к юноше, приказав себе думать только о важном, общем деле:

- Ну а ты, благородный Аледрам, поведай мне, какие важнейшие события происходят при дворе? Прежде всего - как здоровье твоего батюшки, доблестного и мудрого графа Кенабумского? Я и весь мой дом скорбели всей душой о лучшем из мужей Арвернии, а после - горячо обрадовались, узнав, что боги сохранили майордома!

- Я сам спешу ко двору, чтобы помочь моему отцу, насколько это в моих силах! - проговорил Аледрам, вспомнив, как содрогнулся от ужаса, узнав, что король поразил мечом своего дядю. - Меня долго не было при дворе, и до меня доходили одни лишь слухи. Но то, что слышал, тревожит меня все сильнее, не стану скрывать! Говорят, что король готовится начать Священный Поход против альвов. Во всяком случае, его подталкивают к этому королева-мать и Ги Верденнский. Без сомнения, они пользуются тем, что мой отец, хоть и вернулся к жизни, но еще слаб, и ему пока что трудно влиять на короля и королевство, как прежде.

Готье Железнорукий взялся здоровой рукой за ствол серебристого тополя, в котором жила дриада. Лицо его потемнело, напряглось, словно перед ожесточенной борьбой.

- Я знаю, благородный Аледрам, я знаю!.. Верховный Расследователь вернулся ко двору, а с ним вместе поднимает голову и братство Донара! Они, как прежде, хотят только власти, почестей и крови! - старик с усилием поднял некогда искалеченную в застенках донарианцев руку, завершающуюся железным протезом. - Но и мы тоже продолжаем борьбу, насколько в наших силах! Я послал ко двору моего старшего внука Берхара, одаренного певца. Надеюсь, он поможет партии твоего отца убедить короля и Королевский Совет, в чем ныне состоит благо Арвернии!

- О, Берхар Сладкопевец! - Аледрам вспомнил, как еще мальчиком слушал песни, что пел друг его старшего брата Ангеррана. - У него не просто красивый голос, но он одарен способностью передавать слушателям любые чувства: радость и боль, надежду, воодушевление, готовность к борьбе! Берхар - настоящий воин слова! Вовремя пропетая песнь, быть может, завоюет нам больше сердец, чем целый отряд вооруженных рыцарей!.. Жаль, что я не успел застать Берхара здесь...

Барон улыбнулся, радуясь похвале своему внуку.

- Благодарю тебя, благородный Аледрам! Мой Берхар достоин твоих высоких слов! Он сделает все возможное, чтобы убедить короля не допустить Священного Похода! И, если ты не сможешь послушать песен Берхара в моем замке, то поверь, что ты еще не раз услышишь их при дворе! А мы постараемся и без того не дать заскучать высокому гостю в нашем замке!

Аледрам протянул старику руку, и тот почтительно пожал ее здоровой ладонью.

- Признателен тебе за все, почтенный барон! - с чувством проговорил сын Карломана. - Не наговаривай на себя: твое гостеприимство и без того не оставляет желать ничего лучшего! А более всего я благодарю тебя за то, что ты и твой наследник по-прежнему наши верные союзники! С такими надежными соратниками партия моего отца станет при дворе вдвое сильнее!

Готье Железнорукий выпрямился перед ним, словно разом помолодел на много лет. Он выглядел преисполненным решимости. Глаза у него неожиданно заблестели, в них сверкнула неиссякаемая энергия.

- Поверь мне, благородный Аледрам: вы можете всецело положиться на меня, на весь мой род и моих вассалов! И не только за то, что твой отец спас меня из рук донарианцев. За это я всю жизнь буду благодарен графу Кенабумскому, но дело не только в личной благодарности! Просто я вижу с высоты прожитых лет, что твой мудрый отец ныне отстаивает наиболее правильный для Арвернии путь.

- Батюшка многое сделал для защиты границы с Междугорьем и для создания военного союза государств, что должен преградить путь наступлению междугорцев и тюрингенцев! - произнес Аледрам.

Готье Вексенский уважительно кивнул в ответ.

- Это единственно мудрое решение, и только в этом направлении и надлежит действовать нынче! Вот почему наше семейство всеми силами поддержит впредь мудрого графа Кенабумского! Мы могли бы быть спокойны, если бы все при дворе рассуждали так же. Но, увы, при дворе идет борьба. Каждая сторона пытается перетянуть короля на свою сторону, как канат на состязании.

- К сожалению, так, почтенный барон! - вздохнул Аледрам, удивляясь про себя, насколько хорошо разбирался в государственных делах человек, много лет живущий в своем замке, не бывая при дворе. - Королева Бересвинда Адуатукийская и барон Ги Верденнский, вновь ставший Верховным Расследователем, готовы, как впредь, возвысить донарианцев, чтобы объявить войну альвам.

Аледрам увидел, как страшно потемнело лицо старого барона, словно его палил изнутри огонь. Затем Готье Железнорукий указал здоровой рукой на искалеченную, завершающуюся тяжелой, неподвижной кистью из металла:

- Вот моя порука перед вами, что братство Донара, такое, как есть, пока остается одержимым ненавистью к альвам, будет и впредь сеять кровь и смерть! - не то прохрипел, не то прорычал старик. - Их методы были опасны, даже в бытность Арвернии благополучным королевством! Но сейчас они преступны, ибо нам всем угрожает жестокий и сильный враг! Заклинаю тебя, виконт Аледрам, твоего знаменитого отца, графа Кенабумского, и всех вас: не допустите нового Священного Похода!

Юноша серьезно кивнул, очертив себя и барона солнечным кругом.

- Я вполне согласен с тобой, почтенный барон Вексенский! - Аледрам говорил, как рассудительный, практичный политик. -  То же самое говорит и мой отец, и старший брат, мой дед, Дагоберт Старый Лис, и дядя, герцог Хродеберг, что ныне сделался коннетаблем, и Магнахар Сломи Копье, маршал востока. Мы понимаем, что, если в недобрый час Ги Верденнский и королева-мать добьются своего, то междугорцы со своими союзниками возьмут Арвернию и Арморику голыми руками! Вести две войны разом для нас ныне равно самоубийству. На беду, король Хильдеберт IV в трудный для себя час поддался влиянию своей царственной матери и Ги Верденнского. Необходимо прежде всего убедить его не начинать Священный Поход!

- Прошу вас: выиграйте борьбу за душу короля, за будущее Арвернии! - тихо проговорил Готье Железнорукий, глядя в глаза Аледраму. - Тогда сможем совладать и с Междугорьем!

- Мы обязательно выиграем, господин барон, я твердо верю в это! - проговорил сын Карломана. - К сожалению, много еще тех, кто вставляет палки в колеса! Одни из знатных людей не видят дальше своего носа, другие думают только о себе...

- Это бывает, - кивнул седой головой Готье Железнорукий. - И в мое время много было таких людей...

Они помолчали некоторое время, идя дальше по тропинкам роскошного парка. Готье думал о властолюбивых донарианцах и помешавшемся на истреблении альвов Ги Верденнском. Аледрам же - о коварном герцоге Окситанском и о Норберте Амьемском, о чьих замыслах пока приходилось лишь догадываться.
« Последнее редактирование: 20 Мар, 2024, 05:10:37 от Артанис »
Записан
Не спи, не спи, работай,
Не прерывай труда,
Не спи, борись с дремотой,
Как летчик, как звезда.

Не спи, не спи, художник,
Не предавайся сну.
Ты вечности заложник
У времени в плену.(с)Борис Пастернак.)

Convollar

  • Герцог
  • *****
  • Карма: 6033
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 10810
  • Я не изменил(а) свой профиль!
    • Просмотр профиля

Что же, песня тоже может быть оружием. Но почему барон Вексенский ничего не знает о решении бальи и и о судьбе Хельера? В разговоре с Аледормом они обсуждают охоту на оборотня, но ведь в убийстве Фульрада обвинили Хельера. Бальи не обязан сообщить барону о результатах расследования?
Ну, и меня заинтересовало  вот это.
Цитировать
С ветвей высоких сосен свисал белый мох, кутая их, словно пушистая шаль - плечи роскошной красавицы.
Похоже на лишайник  "уснея бородатая". Его ещё называют "еловая борода", но он и на соснах растёт.

Записан
"Никогда! Никогда не сдёргивайте абажур с лампы. Абажур священен."

katarsis

  • Герцог
  • *****
  • Карма: 1263
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 2673
  • Я изменила свой профиль!
    • Просмотр профиля

М-да, барона Вексенского ещё ждёт удар, откуда не ждёт. И ничего уже будет не исправить, разве что доказать задним числом, что Хельер был невиновен, но толку-то от этого. Хотя, я всё-таки, хотела бы, чтобы бальи Этьен узнал, насколько был неправ. Может, задумался бы о своих методах >:(
Записан

Артанис

  • Герцог
  • *****
  • Карма: 3322
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 6129
  • Всеобщий Враг, Адвокат Дьявола
    • Просмотр профиля

Благодарю, эрэа Convollar, эрэа katarsis! :-* :-* :-*
Что же, песня тоже может быть оружием. Но почему барон Вексенский ничего не знает о решении бальи и и о судьбе Хельера? В разговоре с Аледормом они обсуждают охоту на оборотня, но ведь в убийстве Фульрада обвинили Хельера. Бальи не обязан сообщить барону о результатах расследования?
Ну, и меня заинтересовало  вот это.
Надеюсь, что Берхар выполнит свою миссию. Он уже хорошо начал!
Бальи как раз намеревался сообщить барону Вексенскому о разоблачении Хельера, об этом упоминалось. Это было 25 числа, а в этой главе - 28. Не успел еще оповестить. У него же нет воронов, как у Риваллона и Карломана.
А насчет разновидности древесного мха - большое спасибо за пояснения! Да, что-то подобное вполне могло украшать деревья в парке барона Вексенского. :)
Спасибо за фото! Вот, теперь наглядно представили кусочек этого самого парка.
Из такого мха в самый раз дриадам шить себе одеяния.
М-да, барона Вексенского ещё ждёт удар, откуда не ждёт. И ничего уже будет не исправить, разве что доказать задним числом, что Хельер был невиновен, но толку-то от этого. Хотя, я всё-таки, хотела бы, чтобы бальи Этьен узнал, насколько был неправ. Может, задумался бы о своих методах >:(
Да, для Готье это будет тяжким ударом! :'( Он и так уже предчувствует неладное, хотя еще ничего не знает наверняка.
А мне больше хочется, чтобы Клод понял, что он натворил, со своими разоблачениями. Благодаря ему и бальи стал расследовать это дело. Первоначальными подозрениями с ними Клод поделился. А ведь, в отличие от Этьена, дружил с Хельером всю жизнь!

Глава 14. Высокий гость (окончание)

Затем Аледрам вновь задумчиво проговорил, как бы размышляя с самим собой, но одновременно радуясь, что встретил собеседника, который все поймет, и с которым можно поговорить откровенно:

- Во время поездки в Окситанию, я получал письма от своих родных обо всем, что происходит. Они сообщают, что донарианцы, еще не дождавшись официального возвышения, уже ведут себя, как хозяева.

- Это правда; уж кому, как не мне, знать наших недобрых соседей, - Готье Вексенский потер здоровой рукой холодный, неживой металл протеза. - Они усиливают свои ряды, вербуют новых братьев разными способами. Только недавно мне довелось выручить паренька, попавшего по ошибке в их руки. Все время я слежу за ними, и вижу - не иссякла еще в слугах Громовержца былая ярость, не изжита жажда власти! Если они вновь распояшутся, как при Хильдеберте Строителе, опять польется кровь рекой, - барон обвел взглядом деревья своего парка, живой ручей, страшась думать, что было бы, если бы в то время, когда он был брошен в темницу, донарианцы все-таки заполучили его владения. Они убили бы душу в прекрасных деревьях, разлучили бы дриад с их подопечными, что для лесных духов означало смерть, да и резвая наяда уже не смеялась бы в своем ручье...

- Уже начались убийства, - мрачно подтвердил юноша его догадки. - Неподалеку отсюда, в Серебряном Озере, донарианцы убили кельпи. На землях моего отца! Это существенный довод, чтобы убедить короля не давать слишком много власти тем, кто уже сейчас повинуется только себе. Сам Донар вряд ли требует от них истребления всех альвов без разбора! Я обещаю тебе, почтенный барон: наша партия, призывающая короля отражать угрозу со стороны Междугорья, возьмет этот довод на вооружение! Нельзя давать братству Донара власть. Ибо мы все же готовимся воевать не с фоморами и йотунами, а с междугорцами и тюрингенцами. Священный Поход только отвлек бы Арвернию от нашей основной задачи!

Готье Вексенский обратился к юноше с неугасшей с годами горячностью:

- Ты прав, благородный Аледрам! Твой отец издавна имел привилегию сам судить альвов на своей земле. Никакие донарианцы не вправе вмешиваться! Они совсем обнаглели. Но, я верю, граф Кенабумский поставит их на место в скорейшем времени!

- Поставит, всенепременно! - улыбнулся Аледрам с сохранившейся с детских лет верой во всемогущество отца, великого майордома Арвернии.

Беседуя так, хозяин и гость обошли уже большую часть прекрасного парка. Уже приближались жилые башни замка, над самой высокой из которых развевалось знамя барона Вексенского. И, в конце прогулки, Аледрам решил все же выяснить, каким образом футляр для писем с гербом герцога Амьемского оказался среди вещей безвестного воина.

- Скажи мне, почтенный барон: знал ли ты семью недавно погибшего Фульрада, родных которого я встретил в Четырех Дубах? Как он воевал в Окситании?

- Фульрад... - протянул Готье со вздохом. - Да, я знал его и его семью. Его нареченная невеста происходит из близкого мне рода... Да и его отца Аббона я хорошо знаю - надежный человек, верный слуга. И Фульрад рос было в него, да вот война все изменила... - он снова глубоко вздохнул. - Впрочем, говорили, что он хорошо воевал, и пользовался доверием начальства. Однажды, когда смертельно ранили помощника командующего, Фульраду было даже доверено хранить важный приказ, предназначавшийся ему. Он потом еще хвастался, что позже выиграл в кости футляр из-под этого приказа. Однако на войне юноша набрался дурных привычек от сослуживцев, да и совесть, видно, мучила после службы в карателях... Он уже не смог вернуться к нормальной жизни. Учитывая боевой опыт Фульрада, сам бальи предлагал ему пойти стражником в мой замок. Однако юноша предпочел и дальше огорчать отца пьянством и игрой в кости. Порой он пытался взяться за ум, но все зазря!

Аледрам сочувственно вздохнул в ответ.

- А все-таки, его отец продолжал любить сына, каким бы тот ни был! Я едва успел познакомиться с Аббоном и его родными, и то у меня мороз бежал по коже при виде его отцовского горя... Прошу тебя, почтенный барон: поддержи хоть чем-нибудь Аббона и его семью, помоги им, насколько это возможно. Ты знаешь их лучше меня, решишь, чем можно помочь.

Барон кивнул, думая об Аббоне и покойном Фульраде, о старосте Клоде, и, разумеется, о Хельере и Розе. Отчего-то у него вновь сжалось сердце при мысли о внебрачном сыне и о внучке, что при трагических обстоятельствах потеряла своего жениха...

- Я обещаю приглядывать за судьбой лесоруба Аббона и его семьи, так что они ни в чем не будут нуждаться! - заверил он сына своего сюзерена, графа Кенабумского.

Про себя барон подумал, что он ведь чуть не породнился с Аббоном, если бы Фульрад и Роза успели пожениться. Этого не случилось. Но все равно, семья лесоруба была ему не совсем чужой.

И еще Готье Вексенский подумал, что, если бы Фульрад согласился пойти в стражники, его судьба сложилась бы совсем иначе. Опытный воин, тем паче женатый на внучке хозяина, был бы достоин уважения. Со временем он мог бы сделаться и начальником стражи при Готье или его наследниках, а эта должность была одной из самых значимых в любом баронском замке. Но Фульрад не захотел вновь принимать строгую дисциплину, предпочел пьянствовать и безобразничать в родной деревне с кучкой дружков, таких же наглых буянов... И вот - все закончилось так, как закончилось.

В этот миг старый барон и его высокий гость вошли в главные двери замка. При входе в парадный зал, обустроенный с большим богатством и изящным вкусом, заиграла торжественная музыка.

- Да здравствует наш гость - виконт Аледрам, четвертый сын нашего сюзерена, майордома Арвернии, Карломана Кенабумского! - торжественно провозгласил барон Вексенский.

Музыканты и герольды, собравшиеся в зале, звучно пропели здравицу Аледраму.

- Надеюсь, что ты погостишь у нас хотя бы несколько дней, до начала аранмоната месяца? - улыбнулся старик сыну Карломана. - Пусть тебе не удастся послушать здесь песен моего внука, Берхара Сладкопевца, но я уверяю тебя: мы не позволим нашему высокому гостю заскучать! Мы устроим большое празднество в честь спасения твоего отца и нашего сюзерена, графа Карломана Кенабумского, да хранят его боги!

Аледрам на мгновение заколебался. Дела государственной важности, конечно, призывали его ко двору короля. Но, с другой стороны, ему не было приказано явиться в определенный день. А порадоваться празднику после всех несчастий и тревог, после невеселых мыслей, все еще томивших душу, было бы очень приятно...

- Нельзя обидеть отказом гостеприимного хозяина, - улыбнулся юноша. - Я думаю, батюшка поймет, если я немного задержусь погостить у тебя.

- Вот и хорошо! - заверил его барон. - А мы уж позаботимся, чтобы ты не заскучал!

Про себя он решил пригласить бродячий балаган своего старого знакомого, Ренье с Зеленых Холмов, благо, тот оказался поблизости. Если, конечно, бальи отпустит артистов ехать куда угодно, ибо гибель Фульрада выяснена, им будет как раз кстати навестить его замок, чтобы заработать своими выступлениями как следует. Пусть бродячие артисты повеселят всех на празднике в честь графа Кенабумского; ведь, как знал барон, у них в репертуаре были не только комические, но и героические представления.

Но он не сказал Аледраму о задуманном, желая сделать сюрприз. Вместо этого он взял юношу под руку, самолично провожая его в лучшие гостевые покои, чтобы высокий гость мог отдохнуть с дороги, как подобает.

Идя через залы баронского замка и поднимаясь по лестницам вместе с Готье, Аледрам замечал множество предметов, что привлекали его внимание. О многих из них он хотел бы позже расспросить гостеприимного хозяина, когда будет удобно. Но сейчас сыну Карломана было необходимо спокойно поразмыслить.

Старый барон, видя задумчивость своего гостя, тактично молчал, сопровождая его, дабы не мешать размышлять.

Аледрам же вновь думал о футляре с гербом Норберта Амьемского, что ему довелось увидеть в руках отца погибшего Фульрада. Ему очень хотелось бы знать, пустой ли футляр выиграл Фульрад, или же там оставалось лежать некое важное послание. Если молодому, но уже отличившемуся воину было доверено беречь футляр с письмом, что так и не дошел до раненого и вскоре умершего помощника командующего, разве не могло статься, что легкомысленные воины после разыграли в кости ценную вещь, даже не проверив, не лежит ли что внутри?

Чем больше думал Аледрам, тем сильнее склонялся к выводу, что послание Норберта Амьемского Одиллону Каменному все еще лежало там. Почти наверняка Одиллон, как бы ни был жесток, не решился бы вероломно напасть на замок наследного принца Нибелунгии, убить его и его супругу, если бы не рассчитывал на поддержку кого-то из высшей знати. Иначе его просто казнили бы, как военного преступника. Если же Одиллон был в тайном сговоре с Норбертом Амьемским, то, как опытный военный и зять такого политика, как Ги Верденнский, обязан был подстраховаться, сохранив приказ своего высокого покровителя. Разве не могло статься, что он передал приказ Норберта своему помощнику, которого смертельно ранили в следующем сражении? Но тут вмешались Норны, и письмо не попало в те руки, что навек спрятали бы его от суда истории. Вместо этого оно так и осталось лежать в футляре, выигранном Фульрадом. А теперь уже не было на свете никого из тех, кто вообще знал о существовании приказа: ни Одиллона, ни его помощника, ни Фульрада. Один лишь Норберт Амьемский величался пуще прежнего, действуя для себя, а не для Арвернии. И единственная возможность уличить его в страшном преступлении пропала бы навсегда. Но могучие, справедливые Норны привели Аледрама в кузницу в Четырех Дубах и позволили увидеть футляр с гербом маршала юга!

Подумав, насколько важное доказательство попалось ему на глаза, сын Карломана готов был пожалеть, что уехал из дома Аббона, не выяснив в точности, хранится ли в футляре послание. Но чувство такта и сочувствие к старику, лишившемуся единственного сына, указывало юноше быть осторожнее. Он посоветуется с отцом, вернувшись домой. И, если будет решено проверить его предположение, то за это время, может быть, Аббон будет уже не так остро переживать потерю, и позволит хотя бы прикоснуться к своей реликвии. А что футляр останется в целости и сохранности, не приходилось сомневаться: никто лучше Аббона и его родных не мог сберечь память о Фульраде. Значит, наведаться к ним можно будет в любое время.

У Аледрама стало легче на душе, и он несколько повеселел, ибо понимал, что ничто не происходит случайно. Если уж Норны дали в его руки зацепку, значит, вероятно, дадут и возможность его семье, партии его отца разоблачить козни Норберта Амьемского!

Ибо юноша знал, что его отец уже давно подозревает маршала юга в злоупотреблениях и своекорыстном использовании военной власти. Сам Аледрам, только что проехав через округ, где Норберт был командующим, мог смело подтвердить предположения относительно него. Но, чтобы свалить королевского родственника, сына принца Бертрама, требовалось нечто более важное. Даже отец Аледрама, знаменитый и прославленный граф Карломан Кенабумский, не мог без веских доказательств обвинить Норберта Амьемского: тот был почти равен ему знатностью рода и могуществом, тоже происходил от Карломана Великого. Тем опаснее было честолюбие этого королевского родственника, в чем уже не приходилось сомневаться.

Так что доказательства, которые нашел Аледрам, пришлись бы как нельзя кстати для его отца, и, безусловно, пригодились бы ему в придворной борьбе. Он надеялся порадовать выздоравливающего отца ценными сведениями, а, кроме того, собирался подарить ему на счастье деревянную фигурку волка в короне. А при таких успехах почему бы ему не задержаться на несколько дней в гостеприимном замке барона Вексенского, не повеселиться вместе со всеми на празднике, который будет устроен в честь спасения его отца, графа Кенабумского? Аледрам как бы представлял своего отца на будущем торжестве, куда, вероятно, съедутся и другие вассалы со всей округи. Но и помимо того, он был рад повеселиться от души.
Записан
Не спи, не спи, работай,
Не прерывай труда,
Не спи, борись с дремотой,
Как летчик, как звезда.

Не спи, не спи, художник,
Не предавайся сну.
Ты вечности заложник
У времени в плену.(с)Борис Пастернак.)

katarsis

  • Герцог
  • *****
  • Карма: 1263
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 2673
  • Я изменила свой профиль!
    • Просмотр профиля

А мне больше хочется, чтобы Клод понял, что он натворил, со своими разоблачениями. Благодаря ему и бальи стал расследовать это дело. Первоначальными подозрениями с ними Клод поделился. А ведь, в отличие от Этьена, дружил с Хельером всю жизнь!
Главное, чтобы Аббон не узнал об этом всём. Клод, наверное, и правда, заслужил, но какой прок, если он узнает? Что он сможет изменить? Маловероятно, чтобы ему ещё раз довелось заподозрить кого-то в убийстве. А вот Этьен ещё достаточно молод, ему ещё работать и работать. И если он хотя бы подозревать начнёт, что с пытками что-то не так, это может кого-то спасти. Идеально, вообще было бы, если бы это дело каким-нибудь образом получило широкий резонанс, стало известно на самом верху, и пытки бы ограничили на законодательном уровне. Но это уж маловероятно.

По поводу футляра. Конечно, таких совпадений не бывает, и в Четыре Дуба Аледрам попал не случайно. Но мне как-то слабо верится, чтобы за всё это время Фульрад ни разу не заглянул в футляр. Да и тот, с кем он играл мог ли поставить футляр на кон, даже не поинтересовавшись, что в нём? Всё-таки, это ставка, она имеет свою цену, а цена футляра сильно зависит от того, есть ли в нём что-то и насколько оно ценное. Разве что, в футляре может быть какое-нибудь тайное отделение для секретных приказов, которое не заметили.
Записан

Convollar

  • Герцог
  • *****
  • Карма: 6033
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 10810
  • Я не изменил(а) свой профиль!
    • Просмотр профиля

Цитировать
Но чувство такта и сочувствие к старику, лишившемуся единственного сына, указывало юноше быть осторожнее. Он посоветуется с отцом, вернувшись домой.
Аледрам, конечно, поступил очень человечно, понять его можно, милосердие - это благо и никто этого не отрицает. Но бывают ситуации, когда и через милосердие приходится переступить. И это именно тот случай. Футляр может быть пустым, а может иметь и тайное отделение, открыть которое дано только тому, кто является адресатом. В таком случае это уже не просто "вещь на память" а улика, имеющая государственное значение. Если сам Аледрам не имеет права забрать и открыть футляр, то такое право имеет барон Вексенский, а тут всё откладывается до "посоветоваться с отцом".
Что до Клода, то я своё мнение не изменила. С такими друзьями враги уже не нужны. Одно дело - представить бальи неопровержимые доказательства, и совсем другое - поделиться подозрениями, причём эти подозрения сами по себе ничего не доказывают. На месте преступления Клода не было, что произошло, он не видел, а из чего люди частенько делают свои выводы - вопрос вечный и неразрешимый.
Ещё в парк  барона Вексенского.


« Последнее редактирование: 21 Мар, 2024, 12:32:57 от Convollar »
Записан
"Никогда! Никогда не сдёргивайте абажур с лампы. Абажур священен."

Артанис

  • Герцог
  • *****
  • Карма: 3322
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 6129
  • Всеобщий Враг, Адвокат Дьявола
    • Просмотр профиля

Благодарю, эрэа katarsis, эрэа Convollar! :-* :-* :-*
Главное, чтобы Аббон не узнал об этом всём. Клод, наверное, и правда, заслужил, но какой прок, если он узнает? Что он сможет изменить? Маловероятно, чтобы ему ещё раз довелось заподозрить кого-то в убийстве. А вот Этьен ещё достаточно молод, ему ещё работать и работать. И если он хотя бы подозревать начнёт, что с пытками что-то не так, это может кого-то спасти. Идеально, вообще было бы, если бы это дело каким-нибудь образом получило широкий резонанс, стало известно на самом верху, и пытки бы ограничили на законодательном уровне. Но это уж маловероятно.
Будем надеяться, что Аббон не узнает!
Насчет Клода я имела в виду - с этической точки зрения, чтобы он узнал, что натворил.
\А так-то, в более широком смысле, Вы правы, Этьену тоже полезно было бы узнать, во избежание новых судебных ошибок. Хотя, не все ведь зависит от него. Над ним тоже начальства немало.
Посмотрим, как получится!
Цитировать
По поводу футляра. Конечно, таких совпадений не бывает, и в Четыре Дуба Аледрам попал не случайно. Но мне как-то слабо верится, чтобы за всё это время Фульрад ни разу не заглянул в футляр. Да и тот, с кем он играл мог ли поставить футляр на кон, даже не поинтересовавшись, что в нём? Всё-таки, это ставка, она имеет свою цену, а цена футляра сильно зависит от того, есть ли в нём что-то и насколько оно ценное. Разве что, в футляре может быть какое-нибудь тайное отделение для секретных приказов, которое не заметили.
Фульрад и другие воины были уверены, что письмо, лежавшее в футлялре, передали по назначению, и заглядывать туда нечего. Осталась только его собственная ценность, которая снаружи. А может, и правда, насчет тайного отделения стоит подумать...
Аледрам, конечно, поступил очень человечно, понять его можно, милосердие - это благо и никто этого не отрицает. Но бывают ситуации, когда и через милосердие приходится переступить. И это именно тот случай. Футляр может быть пустым, а может иметь и тайное отделение, открыть которое дано только тому, кто является адресатом. В таком случае это уже не просто "вещь на память" а улика, имеющая государственное значение. Если сам Аледрам не имеет права забрать и открыть футляр, то такое право имеет барон Вексенский, а тут всё откладывается до "посоветоваться с отцом".
Что до Клода, то я своё мнение не изменила. С такими друзьями враги уже не нужны. Одно дело - представить бальи неопровержимые доказательства, и совсем другое - поделиться подозрениями, причём эти подозрения сами по себе ничего не доказывают. На месте преступления Клода не было, что произошло, он не видел, а из чего люди частенько делают свои выводы - вопрос вечный и неразрешимый.
Ещё в парк  барона Вексенского.
Поглядим, кто знает, к каким последствиям приведет милосердие Аледрама!
Он совсем недавно виделся с Норбертом Амьемским и убедился, что тот, во всяком случае, пока что ведет себя как обычно. Не было признаков, что готовится нечто экстренно важное, чтобы счет шел на дни. Стало быть, открытие футляра может и подождать, благо, его тщательно берегут.
Насчет Клода и я имела в виду то же самое. Он виноват в обвинении Хельера. Полез все выведывать, сообщил о своих подозрениях "куда следует". "Порою люди, не желая зла, вершат настолько черные дела..."
Спасибо Вам за кусочек парка! Замечательное дерево, одетое мохом, как платьем! ;)

Глава 15. Будни балагана (начало)

На следующее утро после того, как Роза сделала свой выбор, второго числа аранмоната месяца, она с утра прибежала в гостевой дом жреца. Приняв решение, она повеселела, как всегда бывает, когда человек твердо знает, что ему делать.

Войдя в дом, она показалась всем присутствующим такой красивой, что они залюбовались ею, сияющей, как нынешнее ясное летнее утро.

Здесь собралась вся труппа. Господин Ренье с Зеленых Холмов беседовал за столом со жрецом и старостой Клодом, обсуждая будущий маршрут балагана. Гизела осматривала сценические наряды артистов, проверяя, в порядке ли они. Ей помогал Руфус, перебирая вещи, лежащие в большом ларе. На широкой скамейке сидел толстый Бернар, починяя конскую уздечку. В углу, как всегда, сумрачно и одиноко, сидел Капет, не снимая плаща с капшоном, скрывавшим его лицо и волосы. Не поднимая глаз, он задумчиво гладил большую белую лохматую собаку, лежащую у его ног.

Когда вошла Роза, жрец, Клод и Ренье поднялись из-за стола, приветствуя девушку.

- Здравствуй, Роза! Спасибо тебе, что навестила нас сегодня! - тепло поздоровались они.

- Здравствуй, почтенный служитель богов! Здравствуй, и ты, дядя Клод! И вы все, господа артисты! - колокольчиком прозвенел голос Розы, едва она переступила порог.

Она искала взглядом Капета, желая увидеть, как он примет ее решение. Но тот взглянул на девушку лишь на мгновение, однако взор его был исполнен мужской тоски. Никто даже не заметил этого стремительного взгляда, кроме Розы, у которой сладко замерло сердце. Но девушка поняла, что следует держаться столь же невозмутимо, как и он. И обратилась к господину Ренье, хозяину бродячего балагана:

- Я решила уехать с вами, господин Ренье! Я хочу стать наездницей в вашем балагане. И уже уладила все со своими односельчанами, меня ничто не удерживает здесь.

Хозяин бродячего балагана шагнул вперед, с широкой улыбкой взял девушку за руки, приветствуя от имени всей труппы:

- Честь и хвала тебе, Роза! Мы счастливы принять тебя к нам! Ты уже всех хорошо знаешь, и можешь не сомневаться, что мы примем и полюбим тебя. Ты обладаешь несомненными дарованиями, чтобы стать замечательной артисткой, ты прекрасно ладишь с нашими лошадьми и собаками. Пока мы сидели в вашей гостеприимной деревне, я придумал несколько новых номеров, в которых должна участвовать девушка-наездница. Ты станешь настоящей звездой нашего балагана! Тебе станет рукоплескать народ, зрители нарочно придут смотреть на тебя. Да хранят тебя боги, прекрасная Роза! Твой путь только начинается, и все пути - твои. Судьба бродячих артистов необычна, нам порой приходится, как перелетным птицам, ютиться в чистом поле. Но эта судьба прекрасна, ибо весь белый свет открывается нам. Если уж ты твердо решила уехать - значит, Норны повели тебя по той дороге, что предначертана от рождения. Любой путь способен принести счастье тому, для кого предназначен. Пусть твой выбор принесет тебе счастье, прекрасная Роза, подруга наша!

Дочь лесника улыбнулась в ответ: 

- Тогда я - с вами!

Хозяин бродячего балагана ввел ее в дом жреца, как бы принимая в новый род, как приемную дочь.

- Пусть будет так! А выступать тебе первым делом доведется в замке барона Готье Вексенского, куда мы отправимся. Ибо он прислал нам приглашение выступить на празднике в честь спасения графа Кенабумского! Барон Вексенский - мой благодетель, заботливый и щедрый сеньор. Он вознаградит тебя за твое первое выступление, Роза.

У девушки учащенно забилось сердце. Как хорошо все складывалось! Она увидит своего знатного деда, получит его благословение, и одновременно - сама покажет ему, на что она способна, чтобы он мог гордиться ею!

- Какое совпадение! И я тоже хотела предложить вам поехать с представлением к барону Вексенскому! - радостно воскликнула Роза. - Наша семья... мой батюшка и я, тоже хорошо знаем его, и многим обязаны ему. Я буду рада выступить перед бароном! И как хорошо, что наши замыслы сошлись!

- Вот видишь, девочка! Еще одно доказательство, что тебе по пути с нами! - улыбнулся ей господин Ренье.

И жрец, стоявший рядом, осенил девушку солнечным кругом.

- Все не случайно, Роза! Владыки Асгарда поддерживают тебя на новом пути! - проговорил он, дополнительно поддерживая Розу в стремлении немедля покинуть родную деревню, пока не открылась судьба ее отца.

- Тогда я помогу вам собрать вещи! - сказала Роза, меж тем как мужчины вновь уселись за стол.

Девушка достала из ларя шелковый розовый костюм наездницы, вышитый серебряными блестками, и на миг приложила к себе, прежде чем начать аккуратно складывать обратно. Сценический наряд так шел ей, что и господин Ренье, и Бернар шумно захлопали в ладоши, приветствуя девушку.

Руфус весело затрубил в рожок, как перед началом представления. А собака залаяла в такт, и в доме жреца на минуту стало очень шумно.

- Да здравствует Роза - звезда нашего балагана! - только в глазах юноши промелькнула грусть: он вспомнил о своей погибшей сестре Иветт, еще недавно носившей этот костюм.

И Гизела, подвинувшись на полу, по-матерински тепло улыбнулась девушке.

Один лишь Капет продолжал держаться отчужденно. Хотя втайне он больше всех радовался, что Роза поедет с ними. За его видимым бесстрастием всегда кипели неистовые страсти. Но все, что у него на душе, он мог сказать только ей одной.

Так радостно встретили Розу в бродячем балагане. В сущности, было решено ехать в замок барона Вексенского еще несколько дней назад. Барон пригласил бродячих артистов через гонца. Ренье пообещал приехать, как только уладят важное дело. Он не стал объяснять, что бальи запретил им покидать деревню. Благо, теперь эту проблему удалось разрешить, и ничто не мешало им ехать куда угодно.

Тем временем, староста Клод, молчаливо сидевший до сих пор, достал из сумки берестяную грамоту и положил на стол перед хозяином бродячего балагана.

- Вот вам выписка из книги старосты, о личности Розы, дочери Хельера, занимавшего должность лесника в угодьях барона Вексенского, родом из деревни близ Серебряного Леса.

Жрец быстро поставил подпись под подписью старосты.

- И я подтверждаю, кто такая Роза, - присоединился он.

В ответ хозяин балагана, в свою очередь, взял письменные принадлежности и стал составлять расписку:

"Я, Ренье с Зеленых Холмов, хозяин бродячего балагана, обязуюсь заботиться о девице Розе, дочери Хельера, приглядывать за ней и оберегать от любых опасностей, до тех пор, пока она будет выступать в моем балагане. Да запомнит Вар, Хранительница Клятв, мое обещание!"

Он передал расписку деревенскому старосте, и тот спрятал ее в свою сумку. Затем улыбнулся и обернулся к собирающей вещи Розе:

- Ну, теперь ты полностью вступила в балаган господина Ренье, Роза!

Девушка подняла на собравшихся сияющие глаза и счастливо улыбнулась:

- Я рада, что это так! Благодарю, что приняли меня!

Она вновь почувствовала на себе горячий, пронзительный взор Капета, брошенный на нее украдкой, из-под его капюшона, как всегда падающего на лицо. Он умел скрывать свои чувства, однако был счастлив, что Роза уедет с ним.

Между тем, жрец, поднявшись из-за стола, подошел к девушке, проговорил, прикоснувшись руками к ее голове:

- Благословляю тебя в свободный путь с бродячим балаганом, Роза!

Видно было по лицам артистов, как сильно они рады принять девушку в свой балаган.

- Спасибо тебе, Роза! - растроганно проговорил господин Ренье. - Мы все привыкли к тебе, полюбили. И очень рады, что ты будешь с нами!

- Я тоже рада! - тихо проговорила девушка, при слове "полюбили" с трудом сдерживая желание поднять глаза на Капета. - Кроме того, я буду счастлива поехать к барону Вексенскому, ибо моя семья пользуется его покровительством.

Хозяин бродячего балагана улыбнулся и кивнул в знак согласия.

- Я тоже буду рад вновь выступить перед бароном, который спас нам Руфуса от власти донарианцев. И вообще, барон Вексенский - настоящий человек! Ради него не напрасно пожертвовали собой мой брат и его жена... Он достоин спасения, даже столь дорогой ценой.

Роза порадовалась, что хозяин балагана столь высокого мнения об ее благородном покровителе. Ведь и в ней текла кровь барона Готье Вексенского!

***

И в тот же день труппа господина Ренье, с участием Розы, уехала прочь, направляясь к замку барона Вексенского. Следующее утро застало их на широком лугу близ деревни, стоявшей неподалеку от замка. Они переночевали здесь, а теперь готовились двигаться дальше.

Остановка была еще и последней репетицией перед выступлением. Роза готовилась показать свое искусство наездницы. Просто ездить верхом она умела с детства, наравне со своими братьями. Здесь же, за минувший месяц, она под руководством Капета училась наездническим фокусам с белыми лошадьми, и теперь вполне способна была заменить трагически погибшую Иветт.

Сейчас девушка, в прекрасном розовом платье, надетом поверх трико, скакала на коне галопом. За ней внимательно наблюдал Капет, проверял, как получается у нее.

- Смелее, Роза! Легче, легче правь конем! Он уже знает тебя, хорошо слушает!

Девушка поняла его с полуслова. Она легко потянула поводья, и конь, слушая ее, повернулся вокруг своей оси. Капет хлопнул в ладоши, и Роза натянула поводья, чтобы конь поднялся на дыбы. Тот сделал свечу, и, казалось на миг, что всадница вот-вот рухнет под копыта. Но она продолжала держаться в седле, как влитая.

- Прекрасно! - воскликнул Капет. - А теперь становись! Вперед!

Роза встретилась глазами с его огненным взором. Они понимали друг друга с полуслова. И, хоть девушка еще немного опасалась делать рискованные трюки, но в присутствии своего спутника обрела уверенность. Пришпорив коня, она на всем скаку встала обеими ногами ему на спину. Раскинув руки, Роза балансировала, как легкокрылая сильфида, чувствуя, как мчит ее стремительный конь. У девушки замерло сердце, и она мысленно молила богов помочь ей удержать равновесие.

Капет ждал, когда мчащийся по кругу конь поравняется с ним. И в следующий миг он был уже рядом, протянул девушке руку, придерживая лишь кончиками пальцев.

У Розы отлегло от сердца.

- Спасибо тебе, Капет! - воскликнула она, стоя ногами на спине коня, постепенно замедлявшего бег.

- Не за что! - произнес ее собеседник, шагая почти наравне с лошадью. - Ты держишься сама! Я только подстраховываю, даю тебе не равновесие, а уверенность... А теперь прыжок, Роза! Прыгай мне на руки!

Бледная от волнения, девушка вскинула руки вверх, как пловец, и прыгнула со спины скачущего коня. Это был смертельно опасный трюк! Но Капет поймал ее свободно и легко, словно устремившуюся с небес птицу. Он поставил девушку на землю, но прежде на мгновение прижал к своей груди, и они почувствовали стук сердец друг друга. Розе стало жарко. И совсем не от стремительной скачки...

- Так держать, Роза! - улыбнулся ей Капет своими бледными губами. - Если ты так же выступишь в замке барона Вексенского, он и его гости станут рукоплескать тебе! Только помни: надо двигаться легко, ничем не показать сделанных усилий! Помни, что ты любишь то, что делаешь! Тебе все это естественно, как птице - летать!

- Если ты будешь рядом, у меня все получится! - улыбнулась Роза. - Ну а ты, я верю, сможешь прыгнуть через восемь коней, со мной на руках!

- Раньше такие прыжки совершали только налегке, - усмехнулся Капет. - Но я справлюсь!

- Я верю в тебя, как и ты в меня! - улыбнулась девушка, задержав свою ладонь в длинной бледной руке Капета.

Тем временем, поблизости от них пасся белый конь, отдыхая после скачки, и помахивал хвостом, отгоняя мух.

Капет и Роза стояли на лугу, держась за руки, и им было хорошо вместе. Они радовались друг другу, а совместные тренировки все больше сближали их. Они были исполнены надежд на лучшее будущее.

Розе вспоминалось, что она видела в воде, когда жрец гадал ей на будущее. Пока что сбывалась лучшая из предсказанных возможностей!

И девушка представляла себе, как очень скоро будет выступать перед своим знатным дедом, бароном Вексенским. Она надеялась всей душой, что и он тоже благословит ее на дальнейший путь.

Тем временем, остальные артисты собирались ехать дальше. Гизела готовила завтрак для всего балагана. Бернар кормил овсом упряжных коней.

Господин Ренье напоследок еще раз обошел телеги, проверяя, все ли в порядке в его беспокойном балагане. Он остановился возле Руфуса, который тоже тренировался - жонглировал цветными лентами и мячиками. Однако же, вид у юноши был не очень веселый. Увидев, что его воспитатель остановился рядом, он поднял на него глаза:

- Жаль, что Ульфар не смог поехать с нами! Из него получился бы отличный жонглер.

Хозяин балагана положил руку на плечо своему тезке и подопечному:

- Мы не могли взять Ульфара с собой! У него есть дед и бабушка, и они желают ему совсем не такой судьбы. Для тебя он сделался другом, а для них - единственный внук. Староста Клод и его жена пережили гибель сына на войне так же тяжело, как ты - гибель нашей Иветт. А ты хотел бы увести у них и внука! Нельзя думать только о себе, мой мальчик!

Руфус глубоко вздохнул и поднял благодарный взгляд на своего воспитателя.

- Спасибо, господин Ренье!

Тот взъерошил волосы юноше:

- Надеюсь, что ты получил еще один хороший урок на будущее!

Так начинались будни бродячего балагана.
« Последнее редактирование: 21 Мар, 2024, 22:23:29 от Артанис »
Записан
Не спи, не спи, работай,
Не прерывай труда,
Не спи, борись с дремотой,
Как летчик, как звезда.

Не спи, не спи, художник,
Не предавайся сну.
Ты вечности заложник
У времени в плену.(с)Борис Пастернак.)

Convollar

  • Герцог
  • *****
  • Карма: 6033
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 10810
  • Я не изменил(а) свой профиль!
    • Просмотр профиля

Что-то мне жаль стало Капета! Судьба иногда выкидывает такие странные штуки, не знаю - норны или кто ещё решают как бы над нами поизгаляться. И никто не знает, как сложилась бы судьба того же Капета, если бы он изначально попал в родное ему окружение.
Записан
"Никогда! Никогда не сдёргивайте абажур с лампы. Абажур священен."

Артанис

  • Герцог
  • *****
  • Карма: 3322
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 6129
  • Всеобщий Враг, Адвокат Дьявола
    • Просмотр профиля

Благодарю, эрэа Convollar! :-* :-* :-*
Что-то мне жаль стало Капета! Судьба иногда выкидывает такие странные штуки, не знаю - норны или кто ещё решают как бы над нами поизгаляться. И никто не знает, как сложилась бы судьба того же Капета, если бы он изначально попал в родное ему окружение.
Да, и впрямь его судьба вызывает сочувствие! Очень может быть, что из него вырос бы порядочный оборотень, если бы его научили разумно пользоваться своими способностями.
Теперь встреча с Розой дает ему шанс начать все с начала. Но неизвестно, насколько его хватит, даже если он будет поначалу искренне стараться.

Глава 15. Будни балагана (продолжение)

Стоявшие на лугу Роза и Капет еще мгновение оставались так, замерев и держась за руки. Они радовались своей свободе, первым успехом, и, конечно же, тому, что они остались рядом. Оба чувствовали, как горячо бьется сердце. Им так много хотелось бы сказать друг другу о том, чем полнилось сердце! Но трудно было найти слова, чтобы выразить чувства, завладевшие ими впервые.

И вот, никто из них не понял в первое мгновение, кто качнулся вперед, придвинувшись еще ближе. Но Роза прижалась к Капету, запрокинув голову - он был очень высок. Он же склонился к ней, крепко обнял девушку за плечи и горячо поцеловал в ее приоткрытые губы.

Всего одно мгновение длился их первый поцелуй. В следующий миг Роза отскочила, учащенно дыша, с горячим от волнения лицом:

- Стыд-то какой... Увидят же!..

- Никто нас не увидит, кроме птиц небесных да коня, - произнес Капет, оглядевшись по сторонам. Он убедился, что товарищам по балагану действительно было не до них.

Но волшебное упоение уже спало с них. Роза отошла в сторону, немного успокоилась и улыбнулась:

- Благодарю тебя, Капет, за все! Мы постараемся с тобой не ударить в грязь лицом, правда же?

- Обязательно! - ответил Капет, приоткрыв в улыбке свои острые белые зубы. Он был огорчен, но не сильно. Ибо убедился, сколько страсти было в поцелуе Розы. Значит, она скоро непременно придет к нему, к величайшему его и не меньшему ее желанию!..

Другие участники балагана действительно в это время были заняты, и не смотрели на молодую пару. Бернар, почуяв запахи готовящейся пищи, подсел к Гизеле, заглянул в котел, где она готовила завтрак.

- Вкусно пахнет! - пробасил он, когда женщина перевернула жарившиеся в костре на вертеле деревенские сосиски. А в котле тем временем тушилась капуста.

Гизела шутливо замахнулась на спутника поварешкой.

- Погоди, старый обжора! Скоро будет готово, тогда и получишь свою порцию!

Бернар сидел у огня на корточках, вдыхая запахи готовящейся пищи.

- У нас все готово! Сейчас поедим, и двинемся дальше!

Толстяк помотал косматой, как у медведя, головой.

- Как странно порой складывается судьба! Кельпи отнял у нас несчастную Иветт, а Тибо ушел в братство Донара...

- Да, но зато деревня близ Озера Кельпи подарила нам очаровательную Розу! - с глубокой признательностью проговорила Гизела.

Тем временем, господин Ренье продолжал беседу со своим воспитанником Руфусом:

- Так что для тебя же лучше сейчас проститься со своим другом из деревни, и не мечтать о скорой встрече с ним! Я надеюсь, что Ульфар не додумается сбежать из дома, - он задержал пристальный взгляд на юноше, зная, на что бывают способны мальчишки.

Руфус вздохнул, отводя глаза.

- Да, Ульфар и впрямь хотел сбежать к нам. Но, поскольку мы едем к барону Вексенскому, то он решил повременить...

- Повременить... - задумчивым эхом повторил господин Ренье, и пристально взглянул в глаза воспитаннику: - Ну что ж, Руфус, благодарю тебя за честность! Но ты должен понимать, что мы не можем взять к себе Ульфара. Он - единственная надежда своих деда и бабушки.

Юноша кивнул, понуро склонил голову, и задумчиво принялся подбрасывать на ладони сразу несколько цветных шариков.

- Да будет так... - вздохнул он.

Господин Ренье похлопал воспитанника по плечу.

- У Гизелы уже сварился завтрак. Пойдем с тобой к походному костру!

Вскоре все собрались у костра, беседуя о предстоящем представлении. И, позавтракав, бродячий балаган покатил дальше, в замок барона Вексенского.

***

И вскоре пестро расписанные повозки бродячего балагана въехали во внутренний двор замка барона Готье Железнорукого. Там их встретили слуги и проводили в добротно устроенные служебные помещения. Здесь артисты могли отдохнуть с дороги и подготовиться к выступлению перед глазами господина.

Как только барон узнал о приезде бродячего балагана, он послал слугу за его хозяином. Ренье с готовностью направился к своему покровителю, и пригласил с собой новую участницу:

- Пойдем со мной, Роза! Поздороваемся с почтенным бароном Вексенским, и сообщим ему, что ты теперь с нами, в нашем балагане.

- Пойдем! - проговорила Роза, в волнении, что сейчас встретится лицом к лицу со своим знаменитым дедом. Она всегда любила и почитала барона Вексенского, и была рада увидеться с ним. Но все же, девушку волновало, что скажет ее дед, узнав, какой выбор она сделала. Впрочем, она выросла как простолюдинка, и для нее не считалось зазорным участвовать в выступлениях бродячего балагана. Будь она знатной госпожой, само собой, было бы позором ей выставлять себя напоказ. Но дочь лесника кое в чем свободнее: может идти, куда захочет, зарабатывать себе на хлеб, чем умеет. И, если ее знаменитый дед увидит, что она способна позаботиться о себе, - разве он не будет рад за нее? Разве не благословит ее в новый путь?..

Так надеялась Роза, идя вместе с господином Ренье через анфиладу комнат в баронском замке. В прошлом девушка не раз приезжала вместе со своим отцом к барону Вексенскому, и сама могла бы указать дорогу. Но Роза молчала, задумчиво следуя за слугой барона. Ибо она волновалась, предвкушая встречу.

По пути господин Ренье сообщил девушке:

- Будь готова выступить перед бароном Вексенским, и ничего не бойся, Роза! Я видел, как ты тренируешься: поверь, у тебя все прекрасно получится! Бродячие балаганы, вроде нашего, обыкновенно выступают на площадях перед горожанами, селянами, но также и в замках знатных баронов и сеньоров, если получат приглашение.

Девушка кивнула, внимательно слушая хозяина своего балагана. Она подумала, что даже хорошо, если первое выступление будет таким ответственным. Произвести впечатление на барона и его гостей - высшее достижение, что ожидалось от балагана господина Ренье. Она покажет все, на что способна, сумеет порадовать своего знатного деда и всех, кто соберется на празднество! И после этого сможет быть уже вполне уверена в своем успехе и призвании. Поедет дальше, радовать благодарных зрителей - вместе с балаганом, вместе с Капетом, к которому все сильнее тянулось ее сердце!

Следуя за провожатым по хорошо памятной ей дороге через множество комнат, Роза вспоминала редкие, но всегда запоминавшиеся визиты вместе с отцом к барону. Когда она была маленькой, Готье Вексенский сажал ее себе на колени, гладил своей единственной рукой и позволял называть его дедушкой, разумеется, с глазу на глаз. Со временем, когда девочка подросла и узнала правду об их происхождении, отношения сделались более формальными. Между бароном и семьей лесника существовала грань, которую не следовало переступать, во всяком случае, в глазах посторонних. Но барон всегда дарил ей хорошие подарки и заботливо расспрашивал об ее жизни. Обычаи знатных людей, конечно, не дозволяли ему открыто объявить Хельера и его детей своими потомками, признать их наравне с законными наследниками. Но барон заботился о них, насколько мог, и его стараниями семья лесника всегда жила благополучнее других поселян. А для Розы ее знатный дед навсегда запомнился добрым, мудрым и могущественным сказочным волшебником, помогающим их семье. Даже его искалеченной руки, оканчивающейся железным протезом, она никогда не боялась. А, узнав, почему у дедушки нет одной руки, она горько заплакала, представив, что довелось ему пережить в плену у донарианцев. Барон же тогда печально улыбнулся, гладя здоровой рукой ее волосы.

И вот, она направлялась вместе с господином Ренье, как прежде ходила с отцом, по хорошо ей известной дороге. С радостным волнением она предвкушала встречу с дедом-бароном, теперь в новом качестве. Визиты в замок всю жизнь были для нее самым большим праздником. А теперь ей хотелось самой принести барону праздник.

Проходя по комнатам, Роза разглядывала висевшие на стенах гобелены и портреты, изображавшие прародителей и прародительниц барона Вексенского. Рыцари в богатых латах, почтенные мужи совета, дамы, надевшие фамильные драгоценности, веселые юноши, прекрасные девы в роскошных нарядах, - все они, казалось, внимательно наблюдали за девушкой, точно узнали в ней родную кровь. Казалось, они мысленно спрашивали: "Какой-то цветок вырос из тебя, Роза? Под каким солнцем ты греешься, тем ли силам служишь? Ну что ж: решимости тебе не занимать! Мы бы не одобрили, вздумай одна из наших дочерей показывать себя публике. Но у бастардов и простолюдинов свои правила, и тебе это, быть может, не зазорно. Однако в твоих жилах все же течет рыцарская кровь, и она придает тебе твердость и силу духа, что непременно потребуется тебе в будущем! Не жди, что твой путь будет усыпан одними лишь лепестками роз. Так не бывает, ни для кого - ни для простолюдинов, ни для богатых и знатных людей. Они тоже выносят свои испытания, не менее тяжкие."

Такие напутствия чудились Розе, когда она проходила мимо портретов долгих поколений рода баронов Вексенских. Она по дороге разглядывала портреты, подписанные причудливо выведенными или вышитыми на гобеленах золотыми буквами. В них виделось фамильное сходство, иногда - чуть заметное, иногда - настолько бросающееся в глаза, что казалось, будто предки воскресали в своих потомках. В прародителях, живших сотни лет назад, уже угадывались черты ее знатного деда, Готье Железнорукого. Рыцарь со светлой окладистой бородой вдруг показался Розе до боли похож на ее отца, словно облик прародителя воплотился в потомке-бастарде. А трое юношей, сыновья одного из давно живших баронов, что до сих пор мчались на картине верхом в веселой неистовой скачке, вдруг напомнили Розе ее погибших старших братьев, если бы только сыновьям лесника было дозволено носить камзолы с кружевами, а не простые кожаные куртки. Казалось, они вот-вот засмеются так же весело, как, бывало, смеялись ее братья, устраивая скачки вокруг родной деревни.

А в молодой даме, что приходилась, согласно надписи, бабушкой барону Готье, Роза неожиданно уловила сходство и с собой, как она видела себя недавно, смотрясь в воду ручья. Ее нос и глаза, те же золотисто-каштановые локоны, только на портрете они были уложены в изысканную прическу. Но как же хороша была эта знатная дама в одеянии из вишневого бархата! И все-таки, в Розе текла ее кровь. Быть может, именно ей она была обязана долей своих поступков?..

"Интересно, как бы она прожила свою жизнь, если бы родилась простолюдинкой и не могла стать баронессой Вексенской? - подумала Роза. - Взбрело бы ей в голову покинуть дом и уехать с бродячим балаганом? А целоваться с мужчиной под открытым небом, у всех на виду, чувствуя, как его руки ласкают тебя?.."

Не было ответа. Никто из портретов ее прародителей не подал голос, чтобы поддержать девушку или, напротив, предостеречь ее. Каждый человек должен прожить свою жизнь самостоятельно.

Проходя через комнаты, Роза и господин Ренье с провожатым то и дело встречали слуг, выполнявших разные работы или просто спешивших по делам. Иногда они приостанавливались и кивали в знак приветствия, но не чрезмерно почтительно. Ибо в глубине души близкие к знатному господину слуги считали себя выше бродячих артистов. Роза подумала, что служить здесь ей не хотелось бы. Придти служанкой туда, где ее помнили гостьей, неизбежно создало бы двусмысленное положение.  Нет, лучше она уедет отсюда после выступления вместе с бродячим балаганом! Там все были недвусмысленно приветливы с ней. И потом, там был Капет, к которому все сильнее тянулось ее сердце...

Окна во многих комнатах были отворены. Роза заметила, что в этой части замка все окна выходят на знаменитый парк. Во время не таких уж частых, но памятных визитов в замок барона она любила бывать там, представляла парк сказочным лесом.

И сейчас сквозь окна, вместе со свежими и смолистыми летними ароматами, доносился шепот дриад и наяд, их печальные вздохи. Они приветствовали девушку из рода своих друзей, которую знали с давних пор. Шелестели всеми своими листьями, звенели в ручье на все лады. Вместе с радостью приветствия в их голосах звучала и печаль, ибо они, как все нимфы, предвидели будущее. Им хотелось предупредить Розу, поведать ей об испытаниях, что ждут впереди.

Однако Роза целиком погрузилась в созерцание картин, была поглощена своими мыслями и надеждами на будущее. И не расслышала голосов обитательниц волшебного парка.
« Последнее редактирование: 23 Мар, 2024, 06:19:03 от Артанис »
Записан
Не спи, не спи, работай,
Не прерывай труда,
Не спи, борись с дремотой,
Как летчик, как звезда.

Не спи, не спи, художник,
Не предавайся сну.
Ты вечности заложник
У времени в плену.(с)Борис Пастернак.)

Convollar

  • Герцог
  • *****
  • Карма: 6033
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 10810
  • Я не изменил(а) свой профиль!
    • Просмотр профиля

Да, Роза не Фредегонда.
Цитировать
Однако Роза целиком погрузилась в созерцание картин, была поглощена своими мыслями и надеждами на будущее. И не расслышала голосов обитательниц волшебного парка.
Но, возможно, если бы Роза не была так занята своими мыслями, она сумела бы расслышать голоса наяд и дриад. Только вот поверила бы? Вряд ли.
Записан
"Никогда! Никогда не сдёргивайте абажур с лампы. Абажур священен."

katarsis

  • Герцог
  • *****
  • Карма: 1263
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 2673
  • Я изменила свой профиль!
    • Просмотр профиля

Розу впереди ждут беды, но пока она счастлива. Очень хочется, чтобы это продлилось как можно дольше.
Записан