Спасибо за пояснение, эрэа
Menectrel! И за все, что Вы делаете для создание этого произведения! Видите, как читатели благодарны Вам?
И ныне не будет у вашего племени ни своего голоса на том Совете, ни защитника
Печально. Всё-таки идёт разлад, не знаю, смогут ли в альтернативном мире ужиться и люди и другие народы. Хорошо бы, но... С вейлами уже не ужились. Как много зависит сейчас от Карломана.
Поглядим, что получится. Поручиться, конечно, нельзя, но надежда у них есть. Будем надеяться, здесь не найдется своей Морны Золотой Змеи, как в цикле о викингах, чтобы собрать армию Других Народов против людей.
Да, Карломан - прямо Атлант, держащий небо.
Очень сильные, и по сюжеьному, и по психологическому напряжению эпизоды, причем мастерски изложенные. Диалог двух королев перечитала дважды.
Очень многое зависит от одного-единственного, пусть сильного и не совсем обычного Почти Короля. Можно сказать, судьбы народов лежат сейчас на весах...
Замечательно глубокое, размеренное повествование затягивает и не отпускает, посему жду продолжения. Многоумажаемым авторам поклон и благодарность.
Стараемся, как можем!
С такими читателями сразу сил прибавляется, хочется писать дальше. Желаю Вам и впредь приятного прочтения!
Карломан - не единственный, кто способен определять судьбы мира. Немалые перспективы и у нашей героини Фредегонды. Конечно, она пока еще молода, но на нее уже обратили внимание многие, и люди, и Другие Народы.
Да уж, события понеслись карьером. Карломан пытался предотвратить войну, но как бы не спровоцировать её ещё больше. Всё-таки, из-за одного Гизельхера ни оборотни, ни Другие Народы не поднялись бы. Но что ещё можно было сделать в той ситуации? Оставить всё, как есть - тоже ничего хорошего.
А королю, конечно, стоит всерьёз задуматься о своём поведении 
Это просто ни в какие ворота не лезет! Надеюсь, после этой истории задумается.
По поводу смерти Хлодиона. Хильдеберт Строитель, похоже, вообще, был отмороженный. Сначала вейлы - но вейлы ему, хотя бы, никто. Но убить племянника только лишь из-за подозрения, что может быть это его брат убил его сына, даже без доказательств Ведь Радегунда даже не принесла доказательства, только пообещала. 
Если бы не Карломан, я бы уже решила, что это какая-то семья маньяков.
Из-за Гизельхера только война с Нибелунгией могла начаться. Другим Народам он, обычный человек, неинтересен. Но авторитет короля все равно пострадал бы, а это чревато осложнениями в будущем.
А в общем, в этом кусочке написано почти то же, что Вы думаете, по поводу меньшего или большего зла.
Король в тот момент себя не контролировал. Синдром берсерка, может быть полезен на войне, но в мирной жизни очень опасен. Но он сожалеет о том, что случилось, вспомните, как в храме молился о спасении Карломана. Так что задумался он точно.
Хильдеберта Строителя Другие Народы именуют Разрушителем, и заслуженно. Возможно, на него так повлияла смерть жены и единственного сына за короткий период, из-за чего он возненавидел не только вейл, но все Другие Народы. А доказательства Радегунда могла ему предъявить после этого разговора.
Ну что Вы - порядочных людей, преданных своей семье и родине, здесь гораздо больше, не только Карломан. И его сыновья, и старшие члены семьи - Дагоберт Старый Лис, Теодеберт Миротворец, теперь вот еще Сигиберт Древний, их сыновья и племянники. Не без недостатков, конечно, но хорошего делают явно больше, работают как сплоченный коллектив, в отличие от очень и очень многих правящих семей в реальной истории. Просто, как обычно, плохое больше в глаза бросается, и кажется, что его больше. Но это вовсе не так.
Приятного прочтения всем!
Глава 16. Три барона (окончание)
Чувствовалось, что оборотни не менее людей опечалены разладом между людским племенем, "детьми Миля", и Другими Народами. Теперь очень трудно будет сохранять равновесие между ними. Ибо Карломан, столько сделавший ради поддержания хрупкого мира, столько раз защищавший людей перед Советом Бетморры, ныне тяжело ранен тем самым королем, которому служил верой и правдой!
Теперь даже те из Других Народов, кто симпатизировал людям, ошеломлены случившейся трагедией. Верно, теперь они будут не столь благосклонны к людям, потомкам пришедших из-за моря. И раньше случалось, что люди, попадая ненароком в заповедные места, погибали. Их заманивали в болото блуждающие огоньки, заводили в глушь лешие, топили хозяева вод. Правда, чаще всего такое происходило с теми, кто не чтил законов сосуществования. Но теперь Другие Народы могут решить, что целое человеческое государство руками своего короля нарушило договор. И, значит, нелепых и напрасных смертей будет теперь гораздо больше. Другие Народы таким образом выскажут людскому племени: "Вы обвиняете нас в том, чего мы не совершали - так узнайте, на что мы способны, почувствуйте нашу месть, вы, не различающие правду от клеветы!"
Печальные и тревожные лица оборотней подтверждали людям их догадку. Гурмаэлон Неистовый сжимал кулаки. Номиноэ Озерный молча покачал головой.
Даже оборотни не могли поручиться, что будет дальше. Если Карломан и выздоровеет, его пролитая кровь все равно вопиет к мести.
А Варох продолжал, тем же печальным и размеренным голосом:
- Даже то, что юная внучка Морганетты, дочери Королевы Вейл, вернулась в свои владения, не оправдывает арвернское племя! Быть может, она сумеет ослабить проклятье несчастных вейл, что пало на королей Арвернии, по вине Хильдеберта Строителя, которого Другие Народы заслуженно именуют Разрушителем. Но юная дочь Вультраготы Чаровницы не сможет повлиять на решение Совета Бетморры!
Совет Бетморры! Само это слово звучало как воплощенная легенда. Вызывало благоговение и страх одновременно.
В те времена, когда вся окрестная земля принадлежала лишь Другим Народам, у каждого из них были свои владения, свой двор и войска. И их королевства, бывало, боролись между собой или заключали союзы. Но это было давно. Тогда Другие Народы были многочисленны и ничего не знали о людях, "Детях Миля". Когда те пришли из-за моря, первые людские народы еще вели себя как почтительные ученики с теми, кто сперва принял их как гостей. Однако все оказанные им благодеяния люди принимали как должное, численность их росла из поколения в поколение, и они проникали все дальше в ширь земли, вырубали леса и засыпали реки, ради удобства своего племени. А у Других Народов все меньше оставалось заповедных мест, где они могли жить спокойно. Их силе люди протипопоставляли свою численность, их способностям - собственную магию, каленое железо, огонь, заговоренное серебро. Прошло не так много времени - и люди завладели всем. Уцелевшие потомки Других Народов скрывались в самых заповедных местах, куда людям был заказан путь.
Сколько их осталось? Прекрасных вейл, оборотней – стражей миров, фавнов – хранителей лесов, велетов, что на севере зовутся йотуны, и многих других, что оберегали зеленые леса, синие моря? Лишь малая горстка от того, что некогда было могучим и мудрым племенем. Выжившие альвы, понимая, как их мало осталось, и с ужасом наблюдая, как теперь люди убивают самих себя в кровопролитных войнах, решили действовать сообща…
Не было такого нелюдского народа, что способен бросить людям открытый вызов. Только двуногие ящеры с берегов Теплого Моря, создания некоего древнего бога-отступника, были когда-то столь же многочисленны и так же стремились заселить всю землю, как и люди. Зато между ними и людьми кипела война на истребление, и ныне Детям Ящера не осталось места на земле.
На одиноком острове Тир-на-Ног, лежащем в Море Туманов, между материком и островными королевствами "детей богини Дану", Другие Народы были еще сильны, а человеческое население жило в дружбе с ними. Этот остров был защищен чарами от непрошеных вторжений, там находили пристанище все, кто его искал. Там, по решению Совета Других Народов, был построен их общий город - Бетморра.
По человеческим меркам, произошло это много веков назад. Но Другие Народы живут дольше и помнят больше. И на первом Совете было решено соблюдать мир между и так сократившимися остатками их народов, дабы не уподобляться людям. Чтобы решать все проблемы, и был создан Совет Бетморры. Он один был вправе объявлять войну и заключать мир, миловать или карать. Решения Совета были обязательны для всех. А оборотни по-прежнему оставались посредниками между Советом Бетморры и миром людей.
Что бы ни происходило за минувшие века, никогда Совету не приходило в голову объявлять войну всему человечеству. Мудрейшие из них сознавали, что война, вероятно, погубила бы всех, и приблизила бы Рагнарёк, всеобщую гибель. Сейчас еще можно было сохранять равновесие между людьми и альвами. И хоть сами люди многочисленней альвов, но они слабее и жизнь их короче. Но хоть и сильней, и могущественней Другие Народы по сравнению с людьми, но их ничтожно мало…
Поэтому Совет Бетморры вмешивался лишь, если отдельный народ или государство переходили все пределы. Да и тогда старались, чтобы их наказание прежде всего послужило уроком для тех, кто способен переосмыслить свою жизнь.
И так продолжалось на протяжении многих веков...
Но теперь вновь все испортил человек! Арвернский король, носящий то же имя, что и его навлекший проклятье родич, не просто поразил мечом близкого родственника и вернейшего слугу. Он пролил кровь того, кто всегда защищал людское племя перед Советом. Случившееся поразило всех. Ибо привычно было, когда люди убивают своих недругов среди альвов, но своего друга и защитника - впервые. Впрочем, при дворе вряд ли осведомлены, кем является майордом Арвернии.
Совет Бетморры...
Застывший, словно восковой, лик Сигиберта Древнего выразил ожесточение. Он еще застал время, когда в самой Арвернии уживались мирно люди и альвы. И, как никто, представлял последствия гнева первоначальных хозяев этой прекрасной земли. Ему ли не знать, пережившему не только своего венценосного брата, но и большинство его потомков! Нынешний король, Хильдеберт IV, приходился Сигиберту двоюродным правнуком...
Риваллон Сто Воронов, все это время осторожно поддерживающий своего сюзерена и друга, побледнел еще больше, хотя, казалось бы, дальше некуда. Ибо он мгновенно представил, что будет, если гнев Совета Бетморры обрушится на Арвернию. Тогда стране грозят неурожаи, пожары, наводнения, - а арверны станут выжимать все соки из "детей богини Дану", и вражда между ними неминуемо обострится. Круг замкнется.
Судя по растерянным лицам Хлодомера и Морветена, они подумали о том же, что и их отцы. Если Арвернию будут ждать беды, а Карломан к тому времени еще не сможет исполнять свои обязанности, в народе начнутся волнения. Простые люди решат, что во всем виновен король. Такое бывало в древности, и народ свергал и убивал королей, от которых отступились боги. И в таком случае окажется, что самопожертвование Карломана принесет только зло. Ибо лучше бы была война с Нибелунгией, чем такое!.. Хотя позор для короля рано или поздно привел бы к еще большему злу...
Взгляды их сами собой поднялись к Номиноэ Озерному. Тот молча кивнул им, словно уловив невысказанные мысли. В его взгляде было и подтверждение: "Да, Карломан выбрал меньшее из зол!", и надежда, что Совет Бетморры смилостивится над Арвернией.
Гурмаэлон Неистовый яростно встряхнул головой, и не проговорил, а прорычал, с горящими гневом глазами:
- Не бывало доселе, чтобы защитник и покровитель людского племени был ранен тем, кого так яростно защищал на Совете Бетморры! Теперь же берегись, человек! Остерегайся бывать в Заповедных Местах, ибо гнев лежит теперь на вас, и даже те из наших собратьев, кто так часто щадил заплутавших путников в своих владениях, теперь ожесточат свои сердца.
Но, как мягкая прохлада лунной ночи после иссушающего солнечного зноя, утешительным бальзамом пролилась следом речь Номиноэ Озерного:
- Но не теряйте надежду и не предавайтесь отчаянию, ибо уже послан в Совет Бетморры от нашего рода оборотней посланец, что мудростью своей подобен мне, неистовством Гурмаэлону, и преданностью Вароху. Дальний родич нашего господина и собрата Карломана – Фередах Оэнфер выступит от имени своих сородичей, "филэ", как зовут оборотней в островных королевствах, на Совете. Он попытается убедить Совет, что произошедшая трагедия — это лишь злосчастное стечение обстоятельств, что повлекло за собой несчастный случай…
Услышав имя Фередах Оэнфера, Риваллон с Сигибертом переглянулись с облегчением. Они знали дальнего родича Карломана, пользовавшегося большим уважением даже у самых своевольных представителей Других Народов.
Взять хотя бы черный год пять лет назад, во время Нибелунгской войны, когда в Арвернии сменились три короля. Но это касалось одних людей. Иное дело - гибедь родителей нынешней королевы Кримхильды. Ведь ее мать, Кунигунда Шварцвальдская, как дочь Гримоальда Медведя, тоже принадлежала к потомкам Других Народов. Если бы не Фередах Оэнфер, Совет Бетморры мог бы подняться против Арвернии уже тогда. Но он сумел их убедить, что гибель на войне - честный удел, и может постигнуть каждого. И заодно, вместе с Карломаном и Варохом, убедил герцога Гримоальда не вступать в войну. Ибо в Шварцвальде жило много потомков Других Народов, а их судьба коснулась бы Совета Бетморры.
Весть Номиноэ казалась утешительной. Но Варох оставался по-прежнему мрачен.
- Теперь лишь время покажет, к чему приведет минутное безумие короля Хильдеберта и благородство нашего собрата и господина Карломана… - вмешался он. – Быть может, большей крови, чем сейчас, можно еще избежать, но сдается мне, что проклятье вейл падет и на нашего вспыльчивого короля, и на его более чем миролюбивого наследника. И тогда воистину правдивы окажутся слухи, будто королева-мать проклята, и за ней следует тенью сам Анку, бог смерти!
Настолько зловещи были его слова, что Сигиберт Древний упал бы в кресло, не поддерживай его Риваллон. Скольких родичей уже пережил он, словно неведомо за что наказанный долголетием! Лучше бы ему умереть сейчас, чем увидеть, как безутешная королева-мать оплакивает своего последнего, младшего сына и племянника!.. Втайне он боялся, что еще при его долгой жизни прервется нынешняя ветвь королевского рода. И тогда коронуют либо Дагоберта, либо, если тот откажется - Карломана; и Почти Король станет королем в действительности...
Риваллон почувствовал его дрожь, и еще крепче ухватил под руку, под широкой белой мантией. Сам же он ощутил, как сердце пропустило удар, и кровь похолодела в жилах еще больше. Старец даже испугался: уж не стоит ли Анку сейчас за его спиной? Именно сейчас ему никак нельзя умирать! В свое время, в тот же черный год пятилетней давности, у них с Дагобертом и его сыном был разговор на эту тему. Еще тогда решили: если так случится, корону наденет Карломан, а родные поддержат его. Но Риваллон знал, почему его внук предпочитает служить не самым лучшим королям, чем самому сесть на трон. По рождению Карломан был королем "детей богини Дану" и оборотней, но никогда не испытывал желания протянуть руку за третьей короной - арвернской.
Хлодомер, видя, как пошатнулся отец, встал с ним рядом, поддержал под руку. Он был не менее мрачен, ибо знал о проклятье вейл, губившем королевскую семью. Если ни Дагоберт, ни Карломан и его сыновья не примут корону, она перейдет к линии Сигиберта, более дальней... Недаром уже в народе говорят: "Лучше быть майордомом при короле, чем самим королем".
Морветен же пристально глядел на оборотней, словно хотел спросить: "Неужто проклятье будет довлеть над королевскими родичами, пока не погубит всех?!"
Словно в ответ на его невысказанный вопрос, Варох мрачно произнес:
- Возможно, именно для ослабления проклятья мой господин и собрат призвал в столицу Фредегонду, дочь Чаровницы Чертополох, своей кузины, не знавшей своих родителей по вине короля Хильдеберта Разрушителя. Вот только хватит ли у нее сил обуздать вопиющую гневом кровь вейл, что так страшно погибли?.. Пока Карломан будет выздоравливать, я присмотрю за ней, вернувшись в Дурокортер. И, если надо, продолжу обучение, что начала ее мать. Быть может, Фредегонда сможет умилостивить своих предков, и тогда корона Арвернии не будет подобна топору палача!..
- Так или иначе, ее появление не случайно в столице. У Карломана были и есть на ее счет свои планы, - поддержал Номиноэ своего ученика. – Только сдается мне, что лучше бы он выбрал старшую ее сестру для той миссии, что он избрал для Фредегонды. От ее отца веет смертью, так же сильно, как и от королевы-матери…
Наступило молчание. Все присутствующие ощущали, что жернова истории завертелись во всю силу, так же как и в тот миг, когда Карломан встал под удар королевского меча.
- О, человек! Мы сказали свое слово, – яростно произнес Гурмаэлон. – Во благо ли, во зло ли, но лишь время сможет показать, к чему привет самопожертвование нашего собрата и господина.
В этих словах уже звучала попытка примирения. Три барона-оборотня поклонились Сигиберту Древнему, давая понять, что на этом их речи завершены. Дальнейшее зависит от Совета Бетморры. Пока же он не завершится, мир между Другими Народами и людьми будет не прочнее весеннего льда.
Сигиберт, опираясь на Риваллона и на сына, собрал все силы, чтобы достойно ответить.
- Я вместе с вами скорблю о том, что произошло, господа! - проговорил он глухо, с трудом. - Как старейший в роду, я сознаю свою ответственность за короля, поступившего безумно. Все свои силы, свое влияние я обещаю задействовать, чтобы сохранить мир между Другими Народами и людьми, между человеческими племенами. Ныне я надеюсь, что самопожертвование Карломана не будет напрасным. Мне хочется верить, Совет Бетморры примет во внимание, что король Хильдеберт находился тогда в помрачении и не отвечал за свои поступки. Ничего не случилось бы, будь он в здравом уме.
На это никто не мог ему возразить. Все знали, что король хотел убить Рыцаря Дикой Розы. Но поднять меч на Карломана было все равно что отрубить себе правую руку.
Немного переведя дух, Сигиберт Древний взял из рук сына свою трость и оперся на нее, затем с достоинством выпрямился, чувствуя, как ноет все тело от долгого стояния на ногах. Следовало вести себя, как подобает разумному хозяину.
- Прошу вас, дорогие гости, почтить мой дом и разделить с нами трапезу, что священна для всех!
Да, этот обычай в самом деле был священным для всех разумных существ без исключения: и людей, и Других Народов. Тем, кто ел вместе, нельзя было воевать, разделенная трапеза создавала особые узы, почти клятвенные, почитаемые всеми, кто чтит богов. И теперь Номиноэ Озерный первым кивнул в ответ на приглашения хозяина Чаор-на-Ри. Гурмаэлон и Варох последовали его примеру.
Сигиберт позвонил в колокольчик, и вошли слуги, неся зажженные свечи, ибо уже наступила ночь. Затем, по приказу хозяина замка, принесли ужин - на золотых блюдах, как было велено, чтобы не раздражать оборотней серебром.
Хозяева и гости уселись вместе за стол, куда подали яства, что сделали бы честь и арвернскому двору. Но во главе стола поставили высокий пышный каравай пшеничного хлеба. При виде него Сигиберт переглянулся с Номиноэ Озерным, и тот кивнул, соглашаясь. Два седобородных старца, человек и оборотень, взяли золотые ножи и аккуратно разделили хлеб на ломти, по числу присутствующих. Это был знак примирения, какой только возможен был между их племенами в сложившихся обстоятельствах.
И, пока они ели вместе - люди двух разных племен и оборотни, сидя за столом поочередно, - каждый из них надеялся про себя, что между их народами еще возможна мирная жизнь и впредь. Во всяком случае, всем очень хотелось в это верить. Четверо людей и три оборотня сидели за столом и беседовали о былых делах, вспоминали пережитое, причем в большей части их историй фигурировал Карломан. Разговор шел мирный, дружеский, словно между ними отступила недавняя напряженность.
Они расстались только на рассвете.
Автор
Тема: Черная Роза (Война Королев: Летопись Фредегонды) (Прочитано 12669 раз)