Благодарю, эрэа
Convollar, эрэа
katarsis! Капет, скорее всего, не человек. Конечно, первое, что приходит в голову - Ужас Кемперра. Но первое впечатление часто ошибочно. Посмотрим, что скажут авторы.
Кровь альвов в нем точно течет, и способности проявляются очень сильно. А вот в остальном - постараемся разузнать в свое время.
Во всяком случае, Розе он сумел понравиться. А у нее, как видим дальше, есть свои причины тянуться к нему и не любить своего жениха.
Повороты сюжета, как видно, здесь бывают непредсказуемые.
Всё говорит за то, что Капет - какой-то альв. И раны быстро зажили, и по лесу двигается не как человек, и было видно, что от жрецов Донара прячется (хотя, это-то как-раз может быть из-за внешности: кто их борцов с нечистью разберёт, не посчитают ли они кого-то нечистью за одну внешность), и против Моргана подозрительно долго держался. Но альвов много, а Ужас Кемперра - один. Правда, он - тоже белый с красными глазами. Для настоящего расследования этого мало, но Капет - единственный альбинос на всю книгу. Кроме того, Морган упоминал, что от него пахнет кровью. С другой стороны, кровью пахнет и от Фредегонды, а она пока ничего плохого не сделала, а внешность может быть ложным следом.
А вообще-то я надеюсь, что он - не Ужас Кемперра, а то за девушку страшно. Хотя, за неё итак страшно. Вот за каким чёртом вести её ночью в тёмный лес?
Кем бы он ни был, но, по крайней мере, на данный момент, кажется, Роза ему действительно нравится, и им хорошо вместе. Но опять же - как знать, что из этого выйдет в дальнейшем? Но сейчас, по крайней мере, он не собирается причинять ей зло.
Однако зла не всегда следует опасаться только со стороны альвов. Порой в обычных бытовых ссорах и конфликтах оно проявляется ничуть не слабее.
Глава 68. Дочь лесника (продолжение)
Уже вечерело. Однако Роза, задержавшаяся с Капетом в лесу, не спешила возвращаться домой. Ей было хорошо здесь, в лесной тишине, где самое их присутствие казалось естественным, и не нарушало ничей покой. Сейчас они сидели рядышком на поваленном стволе дерева, как в кресле, и беседовали о повадках жителей леса. Уже сгущался вечер, и закат позади высоких деревьев окрасился багрянцем. Но Роза даже не заметила, что стемнело. Рядом со своим спутником, который был своим в лесной чаще, как будто родился и вырос тут, она не побоялась бы и заночевать в самых дебрях. Тем более, что ей не очень хотелось возвращаться домой.
Вечерний лес все больше оживал по мере того, как смеркалось. Он наполнялся шорохами, звуками шагов, дикими, чужими голосами. В других обстоятельствах девушке было бы не по себе. Однако Капет мог назвать каждого зверя по имени, даже не видя его. И Роза не сомневалась, что он сумел бы защитить ее, если бы какой-то зверь вдруг появился здесь.
Вдалеке, там, где были болота, послышалось мычание, низкое, утробное, словно исходившее из самой глубины земли. Затем раздалось фырканье и плеск воды, такой мощный, что девушка невольно ухватилась за руку своего спутника. Даже не видя, кто там, она поняла, что это крупные животные.
Капет, прислушавшись, чуть заметно усмехнулся.
- Зубры! Лакомятся болотными травами, а заодно валяются в грязи, чтобы гнус не жалил.
Он сказал - и девушка сразу представила стадо могучих косматых лесных быков. И весь страх сразу ушел. Все объяснялось просто, и страшные тайны развеялись.
- Как хорошо ты всех знаешь! - восхитилась девушка.
- Я же говорю: звери и птицы мне были ближе людей, - уклончиво ответил Капет, и в сгущающемся сумраке его глаза блеснули, как горящие угли.
И снова девушке захотелось спросить, как он жил, прежде чем попал в балаган господина Ренье, но она не решилась. Вместо этого проговорила:
- Как это хорошо, что я встретила тебя! Меня тоже всю жизнь манил лес, его обитатели, и я хотела узнать их получше. Но мне не с кем было о них поговорить. Отец хоть знает и бережет лес, но для него это прежде всего служба. А больше и не с кем говорить о лесе. Тебя же встретила - и кажется, будто знаю уже давно.
Сказав так, девушка немного смутилась, склонила голову, надеясь, что в темноте не видно, как она покраснела. Не хотела же признаваться, что ее тянет к нему какая-то неясная сила, а все-таки выдала себя!
Капет накрыл своей бледной ладонью сложенные на коленях руки девушки. Он и сам чувствовал, что она способна понять его, как никто другой. Рядом с ней ощущал себя не настолько чуждым миру людей, как обычно.
- А ты о себе скажи что-нибудь, - предложил он девушке. - Как тебе живется дома? Почему тебя манит лес?
Роза нахмурила брови. Может быть, не следовало ей откровенно беседовать с посторонним мужчиной. Однако ей хотелось, чтобы он ее понял.
- Мой отец, Хельер - лесничий во владениях барона Готье Вексенского. Он оберегает по его указанию Серебряный Лес. Барон ценит моего отца. Хорошо платит ему, дарит подарки нашей семье. В деревне говорят... - она смущенно потупила взор, - что мой отец - незаконный сын старого барона. Его мать, моя бабушка, некогда служила в замке... Я не знаю, как на самом деле, но наша семья вправду пользуется его милостью. Сам отец держится обособленно, не очень-то любит гостей. Но лес он знает как свои пять пальцев. Никому не позволяет зазря бить дичь, следит, чтобы не расплодилось слишком много хищных зверей, чтобы лес не перестаивал и не было пожаров. С детьми отец был строг... - губы у девушки печально дрогнули. - У него... у нас была большая семья, но нынче осталась я одна...
Роза глубоко вздохнула.
- Моя матушка умерла, когда мне было шесть лет. Братья были старше. Я запомнила, как она меня утешала во время грозы. Я, маленькая, боялась гнева Донара, а матушка пела мне песенки, говорила, что его молнии опасны лишь злу.
- Только злу? А, ну да, конечно! - кивнул Капет, как будто не сразу понял смысл ее слов.
Девушка, погрузившись в невеселые воспоминания, не заметила его обмолвки.
- Отец женился вновь. Мачеха не очень-то нас жаловала, особенно после того, как пошли свои дети. Братьям все же жилось полегче: они уже выросли, помогали отцу в лесу, были хорошими охотниками... Ну а потом настала война с Нибелунгией, - девушка ухватилась обеими руками за вышитый пояс. - Мои братья ушли на войну. И не вернулись, как многие в то время. А затем настал Черный Год, и оспа унесла детей моей мачехи. Она очень озлобилась с той поры. Не может простить, что я выжила, а ее дети - нет. Но ведь норны определяют каждому его судьбу, причем здесь я? Последнее время она вовсе не хочет меня видеть дома. Уговорила отца сосватать меня за Фульрада - ты его знаешь.
Капет кивнул, припомнив молодого лесоруба, которого они с труппой спасли в лесу.
- Фульрада я знала еще до войны, и он нравился мне тогда. Нас уже в шутку называли женихом и невестой. А потом он ушел на войну вместе с моими братьями. Только он вернулся, но уже не такой, как был. Ожесточился, стал грубым и резким.
- Но он тебя все-таки любит? - поинтересовался Капет.
- Говорит, что так. Кроме того, на войне он получил хорошее жалованье, вот и считается в деревне завидным женихом. Только я знаю, что он научился на войне играть в кости, и денег ему вечно не хватает. Потому он и вернулся в деревню помогать отцу рубить деревья. Хоть и говорит, что это из сыновней почтительности.
- Так ты не хочешь быть его женой? - спросил Капет с затаенной радостью.
Девушка покачала головой, с досадой сжала кулачки.
- С удовольствием сбежала бы на край света, от мачехи да от Фульрада! Но я понимаю, что нужна отцу. Он любит меня за воспоминание о моей матери... А что делается с Фульрадом, я просто не понимаю! Он собрал себе шайку из местных наглецов, они выпивают и играют в кости, задирают других парней, пристают к девушкам. Фульрада приглашали служить стражником в баронский замок, но он отказался. Может быть, ему не только я нужна, но и мое приданое. Ведь я единственная дочь, и барон жалует нашу семью подарками... Нет, не хочу я идти за Фульрада! Такого, каким он стал - не хочу!
Капет с видимым сочувствием кивнул в ответ на признание, вырвавшееся из самого сердца девушки.
- Если не хочешь, то по справедливости твои родные не должны отдавать тебя за него замуж. Да вот только жизнь чаще бывает несправедливой, - его красные глаза блеснули в темноте, как бы протестуя против людской несправедливости, что довелось узнать и ему.
Снова Розе захотелось, в свою очередь, расспросить о его жизни. Но что-то в выражении лица Капета заставило ее сдержать любопытство. И вместо этого она, вернувшись к своей истории, проговорила с горечью:
- Как мне жаль, что хоть один из моих братьев не вернулся с войны! Они всегда меня понимали, не дозволили бы, чтобы такое творилось теперь. Но их нет. А отец либо пропадает в лесу, либо чаще занимает сторону мачехи.
Странный беловолосый человек ласково сжал ее руки, как бы безмолвно обещая поддержку. И Розе почудилось, что один из братьев действительно вернулся к ней.
Затем Капет поднялся на ноги, словно только сейчас заметил, что солнце садится.
- Пойдем-ка в вашу деревню! А то тебя дома потеряют.
В чутком молчании, наслаждаясь присутствием родственной души, они направились по узкой лесной тропе. Роза старалась ступать уверенно, как днем, узнавая в сумерках приметные кусты, деревья. Но ей все равно было не по себе, если бы не Капет, что придерживал ее за плечи. По сторонам доносились шорохи, непохожие на звуки обычных обитателей леса. Среди кустов маячили неясные полупрозрачные тени, впереди мелькали блуждающие огоньки, чьи-то голоса звали девушку. Она вздрагивала, поневоле прижимаясь к своему защитнику.
- Это ведь духи леса? - прошептала Роза, когда они прошли прямо сквозь облако серебристого света, повисшее над тропой. - Но жрец из нашей деревни заново заключил с ними договор!
- Они дали обещание, но неохотно, - отвечал Капет. - Нападать не нападают, но попугать припозднившихся путников по-прежнему способны. Ты еще нравишься им, потому что любишь лес. Чужого человека они вообще не пропустили бы в этот час.
По тому, с какой уверенностью Капет говорил о хозяевах леса, Роза почти убедилась, что сам он - альв, не человек. Но это больше не пугало ее. Так же как и его необычная внешность - белые, как снег, волосы, красные глаза, бледная кожа, которой не касался загар, - не беспокоила девушку. Какое это имело значение, если ей было хорошо с ним, и они замечательно понимали друг друга, и он заботился о ней! Вот и сейчас Капет вел ее через лес, выбирая дорогу в темноте так же хорошо, как и при свете. И Розе не хотелось ничего иного, как быть с ним рядом как можно дольше. Он нравился ей все больше. И девушка даже не задумывалась о будущем, о том, что ничего, в сущности, не знает о нем, и что он вскоре должен будет уехать прочь, оставив ее.
***
А между тем, дома хватились дочери лесника, не вернувшейся до сумерек. И ее отец, Хельер, пошел в деревню, искать Розу, или хотя бы свидетелей, видевших ее. Он прошел по главной улице деревни, до трактира, стоявшего у большого Кенабумского тракта. Там, особенно по вечерам, всегда собирался народ: и проезжие, и местные жители. Проще всего было встретить кого-нибудь, кто мог видеть сегодня его дочь.
Подходя к трактиру, лесничий увидел, как на крыльцо вышел Фульрад, которого он считал будущим зятем. Но вид молодого лесоруба заставил Хельера приостановиться и недовольно поморщиться. Тот был пьян, заметно пошатывался и что-то бормотал про себя, пересчитывая при свете висевшего над входом факела немногочисленные монеты в своем кошеле.
- Обыграли меня, собачьи дети! Подчистую обыграли! Одна... две... три... пять медных монет, вот все, что осталось от последней продажи дров! У, прохвосты!.. Но я отыграюсь!.. Отыграюсь, клянусь Локи, что придумал игральные кости! Пойду к отцу, попрошу у него монет. А потом обдеру этих скотов, как липку, и стану богат, и гордячка Роза согласится выйти за меня замуж!
Не переставая бормотать, Фульрад, нетвердо ступая, спустился по скрипучим ступеням. Там его встретил Хельер, услышавший имя своей дочери.
- Ты знаешь, где Роза? - спросил он у парня.
Тот нахмурился, вспомнив последнюю ссору с невестой, после которой и ушел в трактир, пить и играть.
- Она от меня сбежала... в лес! Не хочет меня слушать! Ну ничего: вот женюсь на ней - мигом выбью из нее своеволие! - Фульрад многозначительно сжал увесистый кулак.
Отец Розы сурово ухватил лесоруба за плечи, произнес, пристально глядя в глаза:
- Вот что, парень! Ты лучше сам прекрати пить да играть в кости, и найди себе приличный заработок, чтобы не проматывать все! Только тогда я отдам за тебя Розу!
Вместо ответа Фульрад только сплюнул под ноги лесничему и убежал прочь.
Хельер вздохнул про себя. Ему и самому жених дочери становился все неприятнее, и он не осуждал, что Роза его избегает. Но ведь муж-то ей нужен, девятнадцать лет девушке уже, а ни семьи, ни своего очага. Но после войны с Нибелунгией у них в деревне мало осталось молодых мужчин. Слишком многие погибли, как и его старшие сыновья. Фульрад же был молод, здоров, не беден, - словом, чем не жених? И до войны у них с Розой, вроде бы, на лад шло, кто же знал, что парень вернется с гнилью в башке? К тому же, и отец его, старый дровосек Аббон, был другом Хельера, и они давно сговорились поженить детей. А Аббону теперь не позавидуешь - единственный сын приносит ему одни огорчения.
Вздохнув, Хельер быстро направился в сторону леса. Если Роза убежала туда, следовало найти ее как можно скорее, пока не случилось никакой беды!
***
В это самое время Роза в сопровождении Капета уже почти миновала опушку леса. Как вдруг навстречу им показалась темная фигура, совсем непохожая на прежде виденные лесные тени.
Капет первым разглядел его и весь подобрался.
- Твой жених! - коротко бросил он.
Фульрад тоже узнал невесту, идущую в обнимку с беловолосым уродом из бродячего балагана. В нем пробудилась жестокая пьяная отвага. Захотелось выместить свое недовольство из-за Розы и проигрыша в трактире. И он шагнул вперед, подняв кулаки.
- Ах ты, красноглазая крыса! Уводить наших девушек?!
Он нанес удар, целясь противнику в скулу. Капет с непостижимой быстротой уклонился и одновременно подтолкнул стоявшую в оцепенении Розу на тропинку, ведущую к ее дому.
- Ступай!
Девушка заколебалась, видя, что Фульрад опять замахивается. Она не знала, следует ли ей вмешаться; ей было страшно за них обоих.
- Но как же вы?..
- Ступай! - рыкнул Капет. - Тебя дома ждут!
Девушка, оглянувшись напоследок, наконец, побежала домой, решив сразу же позвать отца, чтобы он разнял дерущихся.
Тем временем, молодой лесоруб с яростным воплем бросился на Капета. И вновь тот непостижимым образом уклонился и перехватил его руку, да еще ударил под дых. Фульрад пропахал носом землю. Из его незавязанного кошеля высыпались последние медные монеты.
Две неудачи подряд только разозлили лесоруба. Он вскочил на ноги и снова бросился, выкрикивая оскорбления.
- Дерись честно, ты, бледная поганка! Я тебя размажу по земле, если тронешь Розу!
Где ему, хмельному и разъяренному, было разглядеть красные огоньки, вспыхивающие в глазах Капета! Тот изо всех сил заставлял себя сдерживаться. Он не должен поддаваться ярости, в этой деревне слишком хорошо знают его, да и храм Донара близко... Лучше взять пример с лесных зверей: те не убивают дичь возле своего логова, это плохая охота...
Вместо того, чтобы схватиться с Фульрадом врукопашную, Капет ухватил его поперек пояса и швырнул через голову в сторону. Раздался бешеный вопль. Лесоруб вновь вскочил, от ярости не чувствуя боли.
- Я убью тебя! - заорал он.
- А вот я со своими спутниками из бродячего балагана спас в лесу вас с отцом! Забыл, свинья ты неблагодарная? - напомнил Капет, кружа вокруг менее подвижного противника, так что тот не мог ударить снова.
Фульрад глухо зарычал, замахиваясь. Он помнил слишком хорошо, как их с отцом водили альвы! Это было неприятное воспоминание, и ему не хотелось быть в долгу у этого красноглазого урода. После такого напоминания он возненавидел Капета еще сильнее.
Новый удар кулаком лесоруба пришелся совсем близко к бледному лицу Капета. Но все же тот уклонился, и лишь капюшон слетел с его головы. Почему-то его белые волосы привели Фульрада в еще большее исступление, и тот налетел, как буря.
- Что тебе надо от Розы, белобрысая мразь? Я слышал, ваша девушка погибла из-за тебя. Ты разозлил кельпи, и он ее утопил. А теперь пришел и Розу погубить, да?
Капет стиснул зубы, из последних сил стараясь сдерживать свою ярость. Он видел, что Фульрад, хоть и силен, и умел драться (иначе не вернулся бы с войны), конечно, не противник ему, что боролся с Хозяином Озера в его собственной стихии. И он не дрался, а валял лесоруба по земле, не позволяя ему нанести удар. Невероятно быстрый и ловкий, он вертелся перед разъяренным парнем, точно волк перед неповоротливым быком. Подпустив ближе, подставил ему подножку, и Фульрад снова растянулся.
- Ты и мизинца Розы не заслуживаешь! - крикнул Капет, скаля острые зубы.
Ярость снова подхватила Фульрада с земли, бросив в очередную бессмысленную атаку. На этот раз Капет швырнул его через голову, так что лесоруб приземлился жестко. Когда же поднялся, чувствуя боль от ушибов, проговорил, мотая головой, точно не мог поверить тому, что творилось:
- Ты нелюдь! Человек не мог бы так драться. У людей не бывает таких глаз и волос. Ты приворожил к себе мою невесту, проклятый альв!
Капет крадущимся, почти скользящим шагом приблизился к Фульраду, который вновь упрямо поднялся на ноги, опираясь на растущий позади ствол дерева.
- Так... Еще что скажешь? - спросил он тихо и вкрадчиво, в то время, как в душе у него все кипело.
С недоумением взглянул Фульрад на своего противника, удивляясь его спокойствию. Если бы он мог уловить чувства и мысли Капета, пришел бы в ужас, но он не знал...
- Правду говорил почтенный жрец Торвальд из храма Донара! Вы, альвы, все жестоки и вероломны, и наслаждаетесь мучениями людей!
От этих слов что-то загрохотало над головой Капета, словно гром Донара. Затмевая все доводы рассудка, его мозг затопила красная пелена, густая, как кровь, пронизанная сполохами черного огня. От этого грохота, от этих образов, мелькавших перед глазами, Капет не слышал больше никаких слов, и не видел перед собой вновь готового к нападению Фульрада. Зато сам он теперь страстно желал биться, так, как привык он. И сквозь кровавый туман перед ним вставали образы прошлого, слышались давно позабытые голоса. Обвинение альвов в жестокости и вероломстве заставило Капета вспомнить множество раз, когда он мог обвинить в том же людей. Кто, как не люди, бывают жестоки к тем, кто на них не похож! Капет никому не рассказывал о своем прошлом, однако оно не отпускало его никогда...