Большое спасибо, эрэа
Convollar! 
- Ты взял от меня характер и стремления - возьмешь и ту же судьбу. Но сперва будет радостное возвращение и новые славные деяния.
Хорошо, что люди не знают своей судьбы и своего будущего. Предчувствуют, возможно, но вот так ясно не знают. Мало кто смог бы выдержать такое знание и не повредиться умом. Только пройдя почти весь отмеренный путь, можно смутно почувствовать, что есть определённая логика в этом пути - что дано, то дано.
Ну, Карломан теперь будет доподлинно знать свою судьбу.
С другой стороны - все люди знают, что они смертны. И даже - что внезапно смертны. И ничего, как-то живут.
Глава 29. Пути Ши (окончание)
И вот, навстречу графу Кенабумскому вышел юноша с золотыми волосами до плеч, заплетенными в косы, и пронзительными небесно-голубыми глазами, красивый, с воинственной осанкой. Он был облачен в богато украшенные доспехи с княжескими знаками отличия, синий с золотым шитьем плащ скрепляла фибула в виде орла, расправившего крылья. Узоры и гербы на доспехах - строго определенные у каждого народа, - сказали Карломану, что юноша имеет отношение к Моравскому княжеству. Да и в чертах лица его было что-то от Ростислава Моравского и его многочисленных братьев и сестер, взять хотя бы Ираиду. И все же, доспех и одежды юноши немного отличались от тех, что носят теперь. И сама фигура его вырисовывалась не вполне ясно, как если бы его окутывал туман. Придя сюда из будущего, он еще не вполне проявился.
Карломан стал с любопытством ждать, что скажет ему юноша из будущего.
Юноша глядел на него из того времени, что было для него настоящим, как сквозь туманную дымку предрассветного сна. Глаза у него были яркие, не как у мертвецов, но и не живые еще. Однако, по глазам его Карломан понял, что тот не впервые будет жить в мире, где Солнце с Луной сменяют друг друга, как им положено.
У ног его Карломан заметил лебяжьи перья. "Лебединая верность, - подумал он. - Что ж, боги, что дали ему силу и гордость, поступили разумно, добавив к ним еще и любовь. Пусть его лебединая дева в меру смягчит его сердце."
У юноши было при себе два клинка. Один - на поясе, с эфесом в виде коронованной волчьей головы с изумрудными глазами. Карломан с изумлением узнал свой собственный меч. Стало быть, юноша - его потомок и наследник! От кого ему суждено родиться, если в нем все приметы чужеземного княжеского рода?
Но, увидев второй меч, вложенный в ножны, который юноша бережно держал в руках, как самое дорогое, с трудом обретенное сокровище, Карломан сразу позабыл свое удивление. Ибо этот меч, со светящимися рунами "детей богини Дану" на ножнах, он знал очень хорошо. Чудесный меч Нуады, одна из реликвий его народа, воспетая во множестве легенд, но давно потерянная наяву.
Юноша с гордостью показывал ему меч, испытующе поглядывая то на него, то на Карломана.
Считалось, что последним из людей мечом Нуады владел Карломан Великий. Еще юношей, вторым сыном майордома, фактического правителя Арвернии, он получил его благоодаря взаимной клятве с Градлоном, прозванным Вещим, королем Арморики, одним из Советников Бетморры. Меч нужен был ему против свирепых огненных великанов - фир болг, для борьбы с которыми требовалось оружие богов. Взамен будущий Карломан Великий (тогда еще вовсе не носивший этого титула, но уже втайне замахнувшийся на выдающиеся деяния), пообещал Градлону, что не посягнет на независимость Арморики, когда создаст свою империю "от моря до моря". Впоследствии с помощью меча Нуады будущий император разгромил фир болг, затем создал могучее государство и расширил его границы до самой Моравии на востоке. Точнее - до земли, что в будущем получила это имя в честь своего первого правителя, того самого Морава, что своими полками преградил путь самому императору. Состоялась Битва при Одере, одна из величайших битв на то время. Защитники своей земли мужественно противостояли завоевателям, привыкшим побеждать везде и всюду. За Морава были и Велеты. Но Карломан Великий многих велетов погубил, ибо у него был клинок Нуады…. А за Карломана бились оборотни. Совет Бетморры не смог вмешаться именно потому, что Другие Народы были по обе стороны. Но сама битва была столь кровопролитной, что Одер окрасился багрянцем. В итоге, на закате, когда, по обычаю войны, битва на ночь должна была прекратиться, Карломан Великий и Морав отвели войска. И приснился им обоим один и тоже сон – о сияющем юноше, что бился мечом Нуады с крылатым чешуйчатым порождением Ящера, – а наутро они собрались на Лугийском Святилище и жрецы разъяснили их сон:
"Тот, Кто Славен Мечом, будет родом из Княжеского рода Моравии, но также он будет потомком и Карломана Великого.
Вынуть клинок Нуады из вод Одера будет достоин тот из потомков Карломана Великого, чей отец будет убит в битве одним из Предводителей Запада, его народ и страна – частично будут под властью завоевателей, сам он будет готов отдать жизнь за своего брата.
Тот, Кто Славен Мечом, должен будет принять под свой меч хунгар, «детей Великой Птицы», дабы они помогли ему одолеть Воинство Запада, а взамен он покарает Змеиную Орду с востока. Меч прославит его имя, а он совершит им подвиги, достойные героев прошлого.
Прежде, чем исполнить свое преднозначение и выйти против потомка Великого Ящера, Тот, Кто Славен Мечом, должен остановить Вождей Запада… Ибо, если бы он проиграл Западу, тем самым приблизился бы Рагнарек, ибо тогда Ящер-Чародей дошел бы до Моря, что поглотило Погибшую Землю, и всему настал бы конец…
Когда Воинство Запада, подобно алчущим крови волкам, дойдет до Великой Реки Одер, потомок Карломана Великого и Морава, Тот, Кто Славен Мечом, сплотит народы и поведет их за собой. И, хоть и велика будет цена победы, и самому ему будет суждено пасть в обличье своего брата, но он восстанет и мечом Нуады сокрушит врага. Воины под знаменем Белого Орла одолеют тех, на чьем знамени свирепый волк. Такова будет Вторая Битва при Одере, и его воды вновь будут течь кровью.
Одержав Победу, Тот, Кто Славен Мечом, вернем престолы Запада законным правителям.
Затем с востока придет Древний Чародей, последний из потомков Великого Ящера. Он будет стремиться отомстить Тому, Кто Славен Мечом, ибо не впервые, хоть и не в той жизни, встретятся они. Но меч богов поможет герою сокрушить врага, из племени Изгнанного в Бездну.
Дожив до старости, Тот, Кто Славен Мечом, встретит Орду с Востока, и вражеские вожди изумятся ему, как воскресшему Карломану Великому. И последнее дело его будет делом мира: как некогда его знаменитые прародители, он возьмет клятву с кочевников не идти дальше на запад.
Когда же придет его час, Тот, Кто Славен Мечом уйдет непобежденным, овеянный славой и чтимый всеми."
Услышав изреченное пророчество, Карломан Великий и Морав заключили мир, ибо поняли, что придет время людям запада, потомкам Сварта и Иобата, биться против общих врагов. При посредничестве самого бога реки Одера, что взялся быть Хранителем священного меча, и шестерых свидетелей с каждой стороны, была заключена вторая для Каролмана Великого клятва, что он не посягнет далее перейти Одер на восток, а Морав не проспустит кочевников далее Одера на запад... И клинок сей и сам Одер будут этому порукой. Меч Нуады же спрятали на дне могучего Одера, ибо такова была воля богов, до появления достойного наследника, о котором шла речь в пророчестве. Сказывали, что Карломан Великий охотно отдал меч, ибо он старел, и опасался, что никто из его сыновей и внуков не совладает с мечом богов.
Заключив договор, оба могущественных правителя вдвойне породнились. Дочь Морава вышла замуж за внука Карломана Великого, а внучка Карломана сделалась женой сына Морава. Двойную свадьбу праздновали оба войска, недавние противники. Теперь уж, как надеялись от души оба правителя, обещанный потомок рано или поздно появится в одном из этих родов.
Шли века, сменяли друг друга поколения. Не раз смельчаки пытались нырять в Одер, надеясь достать меч. Иные из них заплатили жизнями за свой риск; меч же до сих пор никому не дался в руки.
Но Карломан Кенабумский, будучи не простым человеком, побывал в подводных чертогах Одера и видел меч Нуады своими глазами. Был и в лугийском святилище, где некогда произнесли пророчество о Том, Кто Славен Мечом. Графа Кенабумского огорчало, что, согласно пророчеству, арверны пойдут войной на другие народы, и он просил богов простить его родичам, пусть и будущим, эту вину.
Узнав меч, Карломан не мог сомневаться. Клинок Нуады в руках юноши, а что до остального - он слышал, будучи в Моравии, что в далеких восточных степях, лежащих за Сварожьими Землями, задвигались воинственные племена кочевников. Они шли медленно из-за своих огромных стад, но все в одном направлении - неуклонно на запад. Если эта человеческая саранча в самом деле явится, пожалуй, как раз придет время появиться герою с мечом Нуады в руках!
Нет, сейчас этот юноша еще не родился на свет, потому его облик был немного расплывчат. Может, и его родителей, и даже дедов, нет еще на свете. Но Карломан не сомневался, что его время - не за такими уж высокими горами. И он почувствовал, что его посмертная судьба будет связана с этим юношей.
- Приветствую тебя, Тот, Кто Славен Мечом, - тихий голос Карломана эхом отдался от каменных стен лабиринта.
Сам же юноша молча, но пристально оглядел его, и по выражению лица Карломан понял, что тот узнал его. Как прежде сам он узнал своих знаменитых предков, с кем встретился в лабиринте. Значит, в самом деле здесь начало нового круга, и этот юноша - его потомок.
- Приветствую тебя... - произнес юноша, но тут же запнулся, не зная, как обращаться.
- Для тебя я - Хранитель, - подсказал ему Карломан, задумавшись: каким образом и откуда сейчас видит его Тот, Кто Славен Мечом? Наверное, будущее, о котором сам он может лишь загадывать, для него - свершившаяся данность, и он смотрит сквозь лабиринт, из своего будущего - назад.
Юноша встрепенулся, взглянул ему в глаза и проговорил смело и гордо:
- Тогда приветствую тебя, тот кто оберегал и вел меня к сему часу обретения священного клинка!
Едва услышав эти слова, Карломан улыбнулся. Значит, его ожидает завидное посмертие! Если ему суждено быть наставником Того, Кто Славен Мечом, это искупит все. В том числе и будущую его гибель от клыков Ужаса Кемперра.
Не одна только его жизнь станет справедливой ценой за исполнение пророчества. И отчаянный вопль бессильно упавшей на колени матери, что окончательно поседеет потом, похоронив второго сына. И разбитое сердце благородной Альпаиды, что до последнего откажется признавать страшную правду, а осознав, просто утратит волю к жизни... Все это приемлемая цена для того, чтобы мир потомков жителей Погибшей Земли сохранился. А так и будет, если он, Карломан, избран Высшими Силами в Хранители для Того, Кто Славен Мечом.
Почему-то Карломану подумалось, что имя у того должно быть таким же светлым и грозным, как меч Нуады.
А если так, то за будущее можно быть спокойным. Последний из рода Ящера будет сокрушен, как и помыслы злых людей, а его нынешний собеседник прославит свое имя и род.
Юноша будто бы прочитал мысли Карломана.
- Я постараюсь быть достойным своих предков и тебя!
Сделав глубокий поклон, он отошел в сторону. А Карломан еще раз взглянул на меч, но уже на другой - на поясе у юноши, свой собственный, с волчьей головой. И подумал, что не важно, по какой линии тот произойдет от него, пусть лишь вправду будет достоин, как всю жизнь старался быть достойным он сам.
Размышляя так, Карломан сделал полный круг по каменному лабиринту и увидел, что теперь выход свободен. Он осознал свою судьбу и принял ее. Сделал в земной жизни все, что от него зависело.
Не позволил своему королю и племяннику совершить бесчестный поступок. Спас Рыцаря Дикой Розы. Не дал разгореться войне, что могла бы захлестнуть в кровавом хаосе Арвернию и Нибелунгию.
Задержавшись между жизнью и смертью, он помог своему первенцу Ангеррану на Королевском Совете заключить союз. Поспособствовал, чтобы юная Бин Сидхэ, наследница вейл, добыла целебную воду. А теперь с помощью своей младшей сестры остановит безумцев среди "детей богини Дану", что молятся о его смерти, надеясь, что королева тогда поднимет восстание. Останется лишь одолеть Ужас Кемперра, - и тогда современники и потомки скажут: "Не напрасно прожил свою жизнь Карломан Кенабумский!"
Быть Хранителем, Аэс Сидхе - величайшая честь, и, как любую честь, несли ее непросто, и за нее в любой момент может потребоваться твоя жизнь. Это подтвердил бы ему каждый из Совета Бетморры. То же самое сказал бы ему Морган, который многому успел научить внука Игрэйны, а теперь успел лишь печально кивнуть ему на прощание, прежде чем ступить на Сумеречную Тропу. Но для того и посланы Хранители, чтобы беречь живой мир, наставлять Детей Миля на истинный путь.
То долг Хранителей…
Который Карломану надлежало с честью выдержать...
Глава 30. Девочка и её ласточка.Тем временем Фредегонда, не теряя времени, взялась за осуществление своего замысла. Сходив на конюшню, передала с Оттоном записку для сыновей Гворемора - приглашение встретиться здесь же этим вечером. Она знала, что, какие бы обязанности не удерживали каждого из них в замке днем, к вечеру чаще всего мальчики, как и она сама, были свободны.
И они пришли в условленный час. Стоя возле манежа, откуда просматривался весь двор замка, внучка вейлы издалека заметила высокую фигуру Гарбориана; тот спешил к ней, как мог, и только ковыляющий рядом брат заставлял юношу сдерживать шаг.
- Фредегонда! - они оба замахали руками, приветствуя ее, и она улыбнулась в ответ. Начавшее клониться к закату солнце украсило темные волосы девушки золотой короной, и сама она вдруг показалась братьям таинственной и волшебной, как фея из сказок.
Такой и запечатлелась внучка вейлы в памяти и у Гарбориана, и у Мундерриха.
- Добрый вечер вам! Вспоминаете ли нашу поездку к Старым Камням? - такими словами приветствовала их девушка.
- Вспоминаем! Как ты нас перепугала, отправившись одна искать бывший грот вейл! - Гарбориан не стыдился признать, что ему было страшно, пусть и не за себя.
Мундеррих Хромоножка при этих словах сварливо закусил губу, а затем вмешался:
- Брат хотел сказать, что мы сильно встревожились за тебя. К счастью, с тобой ничего не случилось, пока ты блуждала там, среди камней.
Фредегонда сдержала горделивую улыбку, подумав о результатах своего одиночного похода. Сыновья Гворемора - ее друзья. но все равно, лучше не вызывать у них подозрений. К тому же, она сделала только полдела: доставить Карломану целебную воду было не легче, чем добыть ее из-под земли.
- Зато я теперь знаю, что в случае опасности вы оба броситесь меня спасать, - лукаво подмигнула она своим юным рыцарям.
Младший брат при этих словах залился краской - как большинство рыжеволосых, он легко краснел. Старший, сохранив самообладание, ответил шуткой:
- Зато ты после всего спасла нас от гнева отца! Я поверить не мог, чтобы кто-то смягчил решение герцога Гворемора, когда он не в духе. Уже ждал, что придется нам до следующей луны сидеть в замке, как под арестом. А мне, как старшему, может, влетело бы и больше. И вдруг ты!..
- Как вышла вперед, как обратилась к отцу!.. Даже королева Кримхильда так не сможет! - восхищенно подхватил Мундеррих.
- По-моему, даже отец тогда настолько поразился, что позабыл о выговоре, какой хотел нам сделать.
- Да что ты! Вот не думаю, что герцог Гворемор вообще меня запомнил! - рассмеялась Фредегонда.
- Нет, запомнил, - живо возразил Гарбориан. - Я слышал, как отец говорил о тебе с моей матерью: "Такая очаровательная юная дама дружит с нашими сорванцами!" А матушка сказала, что ты - кузина королевы Кримхильды, которая поручила ей помогать тебе. Так что мои родители просили привести тебя, чтобы познакомиться.
Сердце у Фредегонды запрыгало в груди. Неужели случай, о каком она мечтала, сам выходит ей навстречу? И, если ей удастся произвести должное впечатление на герцога Земли Всадников и его супругу, она устроит не только спасение Карломана, но и свою судьбу в будущем?
Она задержала взор на Гарбориане, проверяя, сможет ли смотреть на него без смущения, после того, как видела его сквозь воду своим мужем, отцом своих детей?.. Но Фредегонда так хорошо владела собой, что лицо ее не отразило никаких необычных чувств. Лишь сам Гарбориан уловил скользнувший по нему косым лучом взгляд темных глаз девушки сквозь ее необыкновенно густые и длинные ресницы. И у него возникло желание быть сильнее, выше, крепче, чем есть, ловчее в воинских упражнениях, хоть и без того мало кто среди сверстников мог равняться с первенцем Гворемора. Во всяком случае, ему захотелось быть достойным новых задумчивых взглядов Фредегонды, что она могла подарить ему в будущем.
Сама же она, услышав о приглашении к его родителям, встрепенулась:
- Для меня большая честь приглашение доблестного герцога Гворемора и его супруги, мудрой Ираиды Моравской! На какой день они приглашают меня?
- Просили привести сегодня, если ты сможешь. Завтра и последующие дни отец будет занят со своими людьми, - ты ведь знаешь, он остался в Дурокортере старшим над всеми "детьми богини Дану", и следит, чтобы они соблюдали порядок, - а матушка будет в свите молодой королевы. Сегодня вот выдался свободный вечер...
- Сегодня?! Но я не готовилась к такой важной встрече! - с деланым испугом воскликнула Фредегонда.
Мальчики окинули ее взором, далеким от строгой пристрастности.
- Ты всегда отлично выглядишь! И одета как надо! - торопливо воскликнул Мундеррих, торопясь опередить брата.
Внучка вейлы и впрямь сегодня нарядилась, повинуясь тайному предчувствию, что ей следует быть красивой. Надела нежно-голубое платье из тонкого льна, с небольшим вырезом, вышитое серебристыми цветами, почти прямыми, "струящимися" юбками. Расчесала волосы, перевязав их голубой лентой, а отдельные завитки оставила свободными. В ушах у нее покачивались серебряные серьги, а на шее - медальон-оберег. Правда, Фредегонда не стала чернить ресницы и подводить губы красной помадой, по моде арвернских красавиц, прекрасно сознавая, что не нуждается ни в каких искуственных средствах, ибо ей довольно природной красоты и обаяния. Лишь на волосы внучка вейлы добавила пару капель благовонного масла, что изготовляла из лепестков роз ее мать. Таким образом, ей и впрямь не требовалось ничего лучшего, чтобы в блеске своей юности и красоты, призвав на помощь изящные манеры, предстать перед самыми взыскательными из придворных. Не только двое мальчиков, но и гораздо более опытные люди, увидев Фредегонду, восхитились бы ее красотой.
Она загадочно улыбнулась уголками губ - обоим сразу и никому, - и протянула руку Гарбориану, который охотно позволил ей опереться.
- Ведите же меня, милостивые господа, - шутливо обратилась она к мальчикам.
- С огромной радостью! - воскликнул Гарбориан.
Он подал вторую руку брату, но тот, сделав вид, что не замечает, пристроился по другую руку от Фредегонды и поковылял рядом с ними, сердито закусывая нижнюю губу.
Они шли, и над головой Фредегонды порхала ласточка, кружась в отблесках вечернего солнца, такая же подвижная и ловкая в воздухе, как ее хозяйка - на земле. Мундеррих даже залюбовался птичкой.
- Какая она у тебя красивая! - произнес он с чувством, сам еще не осознавая, про кого думает - про ласточку или про девушку.
Автор
Тема: Черная Роза (Война Королев: Летопись Фредегонды) - II (Прочитано 16619 раз)