Большое спасибо, эрэа
Convollar! 
Бертрада немножко нарывается, ещё неизвестно, как всё сложится. А вообще, чем дальше читаешь, тем больше убеждаешься в том, что двор, тем более монарший, место опасное. Впрочем, даже самая скромная контора - офис - тоже является уменьшенной копией того же осиного гнезда. разница только в том, что голову не снесут, а просто лишат премии. А Карломан так и мумифицироваться может, он ведь и человек тоже.
Да: бывают и в гораздо более скромных коллективах и свои интриги (при том, что гораздо меньше повод для вражды, если вообще есть), и деспоты-начальники (при том, что им сносит крышу от гораздо более скромной власти).
За Карломаном хорошо ухаживают, так что должен выдержать.
Глава 34. Белое и чёрное (окончание)
Услышав о понимании, королева Кримхильда тихо вздохнула, и ее губ коснулась чуть заметная улыбка.
- Понимание важнее всего, что бывает в семейной жизни. Важнее любви. Если супруги не понимают друг друга, то и любовь их со временем умирает. Я рада, что мне недавно удалось откровенно поговорить с моим царственным супругом, и мы смогли друг друга понять, - внутри опять царапнула тревога: ой, не к добру король задумал Священный Поход против альвов, тут уж трудно было ей понять мужа!
А Бертрада улыбнулась в ответ, как подобало доверчивой простушке из Шварцвальда.
- Ты помирилась с королем Хильдебертом, кузина? Это замечательная новость! И я первой больше всех желаю тебе счастья.
Кримхильда дружеским жестом протянула руку своей родственнице.
- Мне бы очень хотелось, чтобы черная полоса при нашем дворе поскорей минула... Но я позвала вас, чтобы поговорить не о себе, а о тебе, моя дорогая Бертрада, и о нашей кузине Фредегонде. Я надеюсь, что твой союз с Хильпериком будет полон и любви, и понимания.
Голубые глаза принцессы широко распахнулись. Казалось, она хотела спросить: а как же может быть иначе?..
- Я тоже всем сердцем надеюсь, и молюсь Фрейе, Ездящей На Кошках, и Золотоволосой Сив, богине домашнего очага, и Госпоже Фригг, о семейном счастье.
- Это хорошо, но одних молитв для понимания мало, - возразила Кримхильда. - Необходимо помнить, что ты приехала в иную, чем Шварцвальд, страну, с другими обычаями. Надо еще постараться освоить арвернские порядки, чтобы никого не оскорбить даже ненароком.
- Если я выйду замуж, обычаи родины моего мужа станут моими обычаями, а прошлое останется за порогом, - ответила Бертрада без колебаний, глядя на кузину честными глазами.
Кримхильда, как и все окружающие, купилась на это чистосердечное выражение. Хотя они были ровесницами,но она после двух несчастливых лет в браке глядела на Бертраду с высоты своего опыта, как полагала. "Любовь к своему жениху делает тебя слепой, девочка, - подумала она. - Ты готова находить хорошим все, что хорошо для него, и не заметишь, как попадешь в сети к Паучихе."
Разговаривая с Бертрадой, она как бы невзначай поглядывала на скромно сидевшую перед ней Фредегонду. Сидевшие справа и слева от нее Ираида и Матильда тоже с ненавязчивым любопытством поглядывали на "девушку с ласточкой", которую уже заметили при дворе. Опытные дамы видели в ней большие возможности. Несмотря на юный возраст, она уже умела добиваться поставленной цели и тянуть за нити, что невидимо правят миром.
Ида Моравская едва заметно шевельнула пальцами, но королева уловила ее знак, и любезно обратилась к Бертраде, пользуясь удобным моментом:
- Но ведь при арвернском дворе ты останешься совсем одна. Твои фрейлины и статс-дама после свадьбы вернутся в Шварцвальд... Если ты пожелаешь, я помогу тебе скрасить жизнь на первое время. Возьму в свои фрейлины кузину Фредегонду, и у тебя хоть один близкий человек будет рядом. А впоследствии устрою ее жизнь наилучшим образом. Нашему общему деду, герцогу Гримоальду, я сама сообщу, что беру на себя ответственность за ее судьбу.
Бертрада удивленно поглядела на госпожу Гедвигу, недоумевающую еще больше нее.
- Это очень щедрое предложение, но оно застигло меня врасплох. Мне надо подумать, - вежливо отозвалась она и перевела взор на Фредегонду, поглядеть, что та думает на этот счет.
Но здесь вопросы были излишни. Едва Фредегонда услышала предложение королевы, ее сердце забилось быстрее, и кровь прилила к щекам, сделав юную внучку вейлы еще краше. Глаза ее блестели, грудь часто вздымалась. Девушка даже вздрогнула, едва не подскочила от радости в своем кресле. Все-таки, ей было только четырнадцать лет, и она не смогла сдержаться, когда ее заветная мечта сбывалась наяву.
В следующий миг, уловив на себя удивленные взгляды придворных дам, Фредегонда устыдилась и опустила глаза, ругая себя за несдержанность. Надо же было потерять самообладание, именно когда на кону стоит не только ее судьба!
Ираида Моравская чуть заметно нахмурилась, не очень, впрочем, сердясь на девушку. Понять ее было можно, а вот поощрять спонтанные выходки нельзя.
И герцогиня Окситанская строго взглянула на Фредегонду. Все-таки, девочке еще учиться и учиться, хотя задатки у нее превосходные! Матильда была согласна помочь ей, тем более, что ее просила Женевьева Армориканская помочь Фредегонде освоиться. Пусть лучше учится на чужих советах, чем на своих ошибках.
Даже Ротруда высоко подняла брови, увидев резкое движение девушки. А госпожа Гедвига - та просто пригвоздила взглядом свою воспитанницу, и без того готовую провалиться сквозь землю.
А графиня де Кампани, услышав о назначении Фредегонды фрейлиной, не сводила с девушки пристального взора, как змея с загипнотизированной мыши. Она обрадовалась, что Фредегонда теперь всегда будет под рукой. Надо только наблюдать за ней внимательнее. И тогда, пусть только дерзкая девчонка совершит при дворе хоть одну ошибку - желательно, чтобы в этом была замешана и молодая королева, - а уж она, Ода, постарается их самих опозорить на весь свет!
Внучка вейлы успокоилась так же быстро, как обрадовалась, а затем рассердилась на себя за недавнюю несдержанность. Лишь сейчас поняла, насколько она еще неопытна, и сколь многому предстоит научиться у окружающих ее дам, чтобы оставаться бесстрастной, даже когда сердце стонет от боли или поет от радости! Ну что ж: на это способна Женевьева Армориканская, Альпаида Кенабумская и присутствующая здесь Матильда Окситанская. Научится вести себя и она!
Только сама Кримхильда обрадовалась, увидев такое искреннее проявление чувств своей юной кузины. Ведь ей, прежде всего, самой необходим был верный человек, а на Бертраду она уже не слишком полагалась.
- Мне показалось, ты обрадовалась, кузина? - обратилась она к Фредегонде.
Та поднялась с кресла и, сделав книксен, поцеловала руку своей царственной родственнице.
- Благодарю тебя, государыня, за твою милость ко мне! Клянусь Мировым Древом, - шварцвальдец поклялся бы медвежьей лапой, но они были в Арвернии, - что буду верно служить тебе, пока это угодно богам!
- Хорошо! Разумеется, если Бертрада согласится отпустить ко мне нашу Фредегонду, - Кримхильда обернулась к принцессе.
- Я исполняю твое и ее горячее желание, государыня, - заявила принцесса.
- Значит, все решено! Ротруда позже составит приказ о производстве виконтессы Фредегонды во фрейлины Малого Двора. А я напишу письмо герцогу Гримоальду... А ты, кузина, садись в свое кресло, ведь ты пока еще моя гостья.
Девушка села на свое место. Что ни говори, она сегодня поднялась на ступень выше! В свите королевы Кримхильды ей будет легче проникнуть к раненому майордому и напоить его целебной водой. Конечно, придется еще какое-то время подождать. Девушка лишь надеялась, что Карломан выдержит до той поры. И Альпаида, которую, когда они виделись в последний раз, пошатывал даже легкий ветерок.
Во всяком случае, Фредегонда понимала, что не следует спешить. Рано или поздно она добьется своего. Если же она совершит необдуманный поступок, то погубит не только себя, но и графа Кенабумского. Светлые видения будущего тогда тоже погибнут, не сбывшись. А этого Фредегонда не могла допустить! Она уже успела поверить видениям из священного источника, и радовалась будущей судьбе.
Украдкой взглянув на Иду Моравскую, подумала: "Ты не только новую фрейлину ввела в Малый Двор, но еще и будущую жену для своего сына! Я надеюсь, что не обману твое доверие."
Еще не подозревая того вполне, Фредегонда оказывалась между двух огней. Кримхильда надеялась обрести в ней надежную союзницу, если уж Бертрада обманута Паучихой. А та теперь неизбежно должна была заметить "девочку с ласточкой". Если же королева-мать замечала кого-то, уже не оставляла без внимания. Можно было ожидать, что она, узнав о содержании разговора, попытается привлечь Фредегонду шпионить за молодой королевой.
Но сейчас для внучки вейлы важно было другое. Только бы возродить графа Кенабумского к жизни - тогда все пойдет как должно. Правда, она не знала точно, сколько может прожить тяжело раненый человек, не приходя в сознание. Но ведь Карломан Кенабумский не был обыкновенным человеком, значит, еще оставалась надежда.
Погруженная в свои мысли, Фредегонда едва расслышала, как Бертрада поинтересовалась у Кримхильды:
- Должно быть, при арвернском дворе любят игру на доске - тавлеи или шахматы? Эта часть дворца вымощена черными и белыми плитками, так что мне показалось, будто мы идем по огромной игральной доске!
Кримхильда принужденно улыбнулась.
- В дни праздников и вправду иногда игру на доске изображают живые люди в костюмах соответствующего цвета. Шахматы в Арвернию привезли купцы из жаркой южной страны Хинд. Но и до того были похожие игры: хнефтафл северных стран, агайские тавлеи, фидхелл у "детей богини Дану". Говорят, что король Хильдеберт Строитель и его братья очень любили игру на доске. Возможно, потому и повелели выложить часть покоев черно-белыми плитками. Старший брат моего мужа, король Хлодеберт VII, как говорили, тоже любил шахматы.
- Это правда, - вздохнула Матильда, лучше других осведомленная о привычках покойного первого мужа. - Он говорил, что шахматы - упражнение полководцев...
Она осеклась, вспомнив, как Карломан, не возражая племяннику, не совсем соглашался с ним: он умел просчитывать свои и чужие ходы лучше всякого другого, однако замечал, что жизнь гораздо многограннее и удивительнее самого сложного рисунка игры, и всего в ней нельзя продумать, в отличие от черно-белых фигур на доске. Что ж, это правда: какими правилами игры предусмотреть то, что случилось с самим Карломаном? Какой из шахматных королей смахнет с доски своего собственного ферзя, потеряв самообладание? Не зря, должно быть, сам король Хильдеберт IV, не в пример своему старшему брату, и в шахматы играл горячо и азартно, будто рубил клинком, а потому чаще проигрывал.
Кримхильда тоже была игроком не из лучших, а потому удивленно осведомилась у кузины:
- А ты, Бертрада, играешь в шахматы?
- О, очень мало: лишь настолько, насколько при шварцвальдском дворе вообще обучают девиц благородным играм... Да и шахматы даже при дворе герцога большая редкость, ведь там не так охотно перенимают новое, как в Арвернии. Там из игр предпочитают хнефтафл... Вот Фредегонда, если тебе угодно, сможет тебе составить партию-другую.
- Моя матушка и герцог Гримоальд немного учили меня, - призналась внучка вейлы со скромным видом. - Но не поручусь, чтобы я хорошо играла; вряд ли это так.
На самом же деле у девушки было стойкое ощущение, что она вместе со всеми окружающими попала в гораздо более сложную и опасную игру, в которой каждый одновременно - игрок, втягивающий в свою партию всех, кто вокруг него, и фигура на доске, поминутно рискующая головой. Перед глазами у внучки вейлы плясали белые и черные клетки, а на них - обитатели Дурокортерского замка: король и Кримхильда, придворные дамы, королева-мать, принц Хильперик и Бертрада, Карломан Кенабмуский с супругой, Гвиневера Армориканская, герцог Гворемор вместе с Ираидой, и его сыновья... И она сама, Фредегонда, тоже шагала по черным и белым клеткам, порой теряя дорогу, сворачивала в сторону, и вновь продолжала путь.
Тем временем, беседа о шахматах между королевой и принцессой была исчерпана. Возникла натянутость. Вскоре Кримхильда, чувствуя взаимную неловкость, проговорила:
- Прости меня, сестра, но у меня болит голова, хотелось бы немного отдохнуть. Надеюсь, мы с тобой скоро увидимся. И, конечно, с тобой, Фредегонда!
- Столько, сколько пожелаешь, государыня! - пообещала внучка вейлы, прощаясь с королевой.
В свои покои Бертрада и Фредегонда возвращались, обе в задумчивом молчании. Однако мысли у них различались. Внучка вейлы чувствовала в душе искреннюю благодарность Кримхильде, одним махом продвинувшей ее в ряды знатнейших дам Арвернии, и заодно - давшей ей возможность идти дальше к своей цели - спасению Карломана Кенабумского. Она обещала себе, что будет верной помощницей своей царственной кузине. И, если - от чего избавьте, боги! - Кримхильде тоже когда-нибудь потребуется помощь, Фредегонда собиралась быть рядом с ней.
Тем временем, принцесса Бертрада размышляла о другой Кримхильде, образ которой создала королева-мать: непокорной, своенравной, способной обманывать своего царственного супруга. Быть может, этот образ и далек от действительности, но в одном он был правдив: Кримхильда действительно не слушала советов королевы-матери и навлекла на себя ее гнев. Что ж, сама Бертрада собиралась быть умнее. Она докажет королеве Бересвинде, что принимает ее наставления за чистую монету. Наступит день, когда ее будущий супруг и дети поблагодарят ее за то, что сделала для них! А Кримхильда? Что ж, она сама виновата, действуя неосторожно...
Вновь две девушки, белокурая и темноволосая, шли, в сопровождении свиты, по переходам, мощеным черной и белой клеткой, как шахматная доска. И вновь мысли обеих были противоположны, как черные и белые плитки. Игра началась, и новое поколение молодых, исполненных воли к жизни фигур, вышло вперед, двигаясь решительно. Они не очень-то размышляли о добре и зле, как общепринятых величинах, просто совершали поступки, мостя себе дорогу, как пестрыми плитками на полу.
Белое и черное, черное и белое...
* Один из видов игры фигурами на доске, наподобие шахмат, тавлей и фидхелла.
Автор
Тема: Черная Роза (Война Королев: Летопись Фредегонды) - II (Прочитано 16639 раз)