Расширенный поиск  

Новости:

26.07.2022 - в "Лабиринте" появился третий том переиздания "Отблесков Этерны", в книгу вошли роман "Лик победы", повесть "Белая ель" и приложения, посвященные географии, природе и политическому устройству Золотых Земель.

ссылка - https://www.labirint.ru/books/868569/

Автор Тема: Черная Роза (Война Королев: Летопись Фредегонды) - V  (Прочитано 16213 раз)

katarsis

  • Герцог
  • *****
  • Карма: 1256
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 2663
  • Я изменила свой профиль!
    • Просмотр профиля

Ну, в молодости Бересвинда ещё выглядит нормальной, разве что слишком ревнивая. Но это ещё ничего не значит, это качество можно как развивать и углублять, так и научиться контролировать. Но уж что выбрала, то выбрала. Интересно, а она не думает, что Хродеберг ещё не старый, и теперь, когда они расстанутся, он ведь может и жениться. И что с ней тогда будет, учитывая, что она даже сына к его собственной жене ревнует?
Но я другого не понимаю. Ведь чувства к Хродебергу есть (я раньше думала, что они давно повыветрились, но, похоже, это не так), так как она может цинично добивать его сестру? Тем более, у него на глазах. И как она собирается ему объяснять, что это на благо Арвернии?
Записан

Артанис

  • Герцог
  • *****
  • Карма: 3307
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 6103
  • Всеобщий Враг, Адвокат Дьявола
    • Просмотр профиля

Благодарю, эрэа Convollar, эрэа katarsis! :-* :-* :-*
Цитировать
бледен и изможден, с покрасневшими глазами, словно не спал несколько ночей подряд.
Конечно, Хильдеберт Потерянный принц и за свою скрытую семью тревожился, но меня не оставляет мысль о том, что общение с вейлами всё-таки обычным людям не на пользу.
Бересвинда в те времена чем-то напоминает Фредегонду, правда настораживает то, что она во всём привыкла быть первой. Как следствие, эта привычка со временем перерастает в уверенность в собственной непогрешимости.
Все-таки состояние Потерянного Принца, думаю, объясняется естественными причинами. Беспокойством, как Вы сказали, ну и вероятно, что он действительно проводил ночи не дома, используя всякую возможность, чтобы уезжать к Морганетте. Вот и выглядел соответственно. Однако король и его советники наверняка предпочтут истолковать так, что вейлы вытягивают из него жизненную силу. Вероятно, Ги Верденнский об этом и докладывал королю в тот день.
Бересвинда скорее уж напоминает свою внучку Регелинду в эпизоде с Гарборианом. А задатки будущих качеств уже просматриваются, и у нее, и у других персонажей. Мы здесь старались показать их юность, так чтобы понятно было, откуда пошли корни поступков в зрелые годы.
Ну, в молодости Бересвинда ещё выглядит нормальной, разве что слишком ревнивая. Но это ещё ничего не значит, это качество можно как развивать и углублять, так и научиться контролировать. Но уж что выбрала, то выбрала. Интересно, а она не думает, что Хродеберг ещё не старый, и теперь, когда они расстанутся, он ведь может и жениться. И что с ней тогда будет, учитывая, что она даже сына к его собственной жене ревнует?
Но я другого не понимаю. Ведь чувства к Хродебергу есть (я раньше думала, что они давно повыветрились, но, похоже, это не так), так как она может цинично добивать его сестру? Тем более, у него на глазах. И как она собирается ему объяснять, что это на благо Арвернии?
В юности она, естественно, была чище душой, тогда еще не стремилась к власти. Но к первенству над окружающими, к преклонению молодых людей стремилась уже тогда, это должно ощущаться. А дальше, как говорится, "смолоду прореха - к старости дыра".
Насчет дальнейшей судьбы Хродеберга - поглядим, как сложится. Думаю, это очень удивило бы всех. Хотя, скорее всего, он однолюб, как и его сестра. Но теперь многое может переосмыслить для себя.
Во всяком случае, на прощание Бересвинда не скажет ему: "Постарайся быть счастливым без меня". Смотрите сами.
Не знаю, как в будущем, но вот в прошлом, подозреваю, женщины опасались приближаться к ее мужу или к Хродебергу, чтобы Бересвинда не приревновала.
А чувства у нее к Хродебергу есть. Не зря же глава называется "Разбитые сердца". Оба, таким образом. А как собирается объяснять - смотрите дальше. :)

Глава 89. Разбитые сердца (окончание)
Погруженная в свои размышления, королева Бересвинда в то же время неустанно и чутко прислушивалась, когда за дверью послышатся шаги ее возлюбленного.

И они раздались в ночной тишине. Бересвинда издалека узнавала его походку, легкую и быструю, когда он спешил к ней. Услышала, как сидевшая в смежном покое фрейлина открыла Хродебергу дверь. И он вошел в покои королевы-матери. В полумраке, лишь отчасти рассеиваемом горящими под потолком и вдоль стен свечами, Бересвинда увидела его высокую худощавую фигуру. Он, быстрый в движениях, как в молодости, казалось, совсем не изменился с годами, не то что она... Только лицо у него нынче сделалось твердым и сосредоточенным, даже суровым. Но такое выражение подобает тому, кто способен нести большую ответственность, и вскоре справится с еще большей...

Хродеберг действительно был мрачен и сосредоточен. С глубокой болью в душе он пришел ныне к той, кого столько лет любил больше жизни. Теперь он чувствовал, как всю жизнь его опутывала паучья сеть, и Бересвинда, ловко трогая нити, управляла им. Эти нити обвивались вокруг него с самых юных лет.

Бересвинда поднялась с кресла ему навстречу. Шелест ее траурного платья показался Хродебергу шорохом разворачиваемых знамен вражеского войска. Он молча взирал на женщину, стоявшую в нескольких шагах от него, и пытался понять: что осталось нынче от той прекрасной принцессы, которой он некогда показывал Дурокортерский замок и знакомил с его обитателями? Не внешне - она все еще была величава, хоть и изменилась, как подобает с течением времени. Но что стало с душой принцессы, чуткой и ранимой, при всей своей гордости? Неужели в ней бесследно сгнило все человеческое, и только он долгие годы упорно не хотел ничего понимать, и лишь в последнее время его глаза открылись? А может быть, если бы он хоть раз поговорил бы с ней по-другому, она бы смогла измениться, смогла бы отринуть жажду власти, так страшно изуродовавшую ее душу?

Несколько минут продлилось неловкое для обоих молчание. Наконец, Бересвинда обратилась первой, скрыв свою боль от неизбежной разлуки. Она старалась держаться с ним ласково, как с любимым человеком, а не с тем, кто может быть полезен:

- Благодарю, что поспешил придти ко мне! Мой верный рыцарь помнит о своей королеве! - она попыталась прочесть по его лицу, с чем он пришел.

Хродеберг постарался одолеть боль, рвущую душу в клочья, и проговорил, казалось, невпопад:

- Альпаида сама не своя... Нам всем больно глядеть, как она страдает...

Он внимательно глядел на Бересвинду, стоявшую в нескольких шагах от него.

У той едва не вырвался вздох облегчения, что был бы совсем неуместен сейчас. Так вот что печалит ее невенчаного супруга! Что ж, она сочувствовала ему, зная его привязанность к сестре. Но самым главным было, что Хродеберг вовсе не разочаровался  в ней, он по-прежнему ее любит, а его отец, Старый Лис, рассчитывал ее смутить. Хродеберг любит - значит, он по-прежнему в ее руках, хоть она и собиралась с ним расстаться, но этого не произойдет помимо ее воли. Ибо для Бересвинды Адуатукийской имело важное значение, кто именно станет причиной разрыва.

Она проговорила с видимым сочувствием, услышав об Альпаиде:

- Для любящей жены остаться вдовой - хуже смерти! Лишь забота близких людей может поддержать в такое трудное время, я помню это по себе...

- Так, как ты поддерживала ее сегодня? - произнес Хродеберг хриплым, скрежущущим, чужим голосом.

Бересвинда взглянула с недоумением и даже с испугом: ей показалось, что говорит пустой рыцарский доспех, обретший голос. Она поняла, что для ее невенчаного мужа все-таки стало неприятным открытием то, что она причинила боль его сестре. И Паучиха принялась плести новые сети, укреплять нити, за которые тянула столько лет, чтобы Хродеберг вечно оставался в ее власти, ее живой добычей.

- Я сожалею о том, что мне пришлось причинить Альпаиде боль, - проговорила она, печально склонив голову и понизив голос. - Видят боги, я никогда не желала зла ни ей, ни Карломану! Я восхищалась их дружной семьей, ценила их преданность Арвернии, при таких возможностях... Однако я была вынуждена ради блага королевства окоротить мою невестку Кримхильду. Она думает только о себе, в душе так и оставшись дочерью Нибелунгии. Теперь она возомнила, будто Альпаида согласится помогать ей под предлогом мести за Карломана. Мне пришлось показать ей, что это шаткий союз, что убитая горем вдова сможет лишь оплакивать мужа, а не участвовать в политике. Для самой же Альпаиды лучше, что Кримхильда не сумела втянуть ее еще больше в опасное дело, направленное против государства! - голос Бересвинды окреп на этих словах. - Я знаю слишком хорошо, на что способна разъяренная женщина, мстящая за любимого человека! Разве ты забыл, мой верный рыцарь, как я в ужасе и отчаянии клялась отомстить за тебя проклятому междугорцу на злополучном турнире два года назад? Если бы не Карломан, поверь, я как следует поквиталась бы с Альбрехтом Бёрнландским! Поэтому я боялась, что твоя сестра в отчаянии и гневе согласится помочь Кримхильде. Мне пришлось остановить Альпаиду. Она сама будет благодарить меня, как только преодолеет свою боль и осознает, во что чуть не втянула ее глупая нибелунгская девчонка! Ради блага Арвернии, я не могу позволить Кримхильде находить союзников! Она готова разжечь второй мятеж принцев крови, как при моем покойном супруге. И это в такое время, когда и внешние, и внутренние враги грозят безопасности Арвернии!

Именно на такой патетической ноте Бересвинда Адуатукийская завершила свою речь. А ее невенчаный супруг, бледный как мел, стоял в нескольких шагах от нее, сцепив пальцы обеих рук, и мучительно пытался понять эту загадочную женщину. "Неужели это она искренне?" - обожгло его, как только попытался осмыслить, что, оказывается, травля его несчастной сестры тоже необходима ради блага Арвернии. Но тут же другая мысль обрушилась, как лавина в горах? "Неужели это она не искренне?" Ибо королева-мать рассуждала, как всегда, последовательно и правильно, и маршал запада не сомневался в ее преданности королевству. Так неужели она ошибается, действует, исходя из неверных предпосылок, и при этом настолько ограничена и упряма, что не хочет видеть, как обстоят дела в действительности? Но при этом она убеждала с такой сильной верой в собственную непогрешимость, что Хродебергу было трудно не поддаться ей даже сейчас. Если бы он не знал, что упомянутая ею партия Кримхильды - это его собственная родня, во главе с его отцом и Ангерраном, что в нее входят умнейшие люди и ревностные патриоты Арвернии, пожалуй, мог бы сам запутаться. Удивительно ли, что королеве-матери слепо верили не столь осведомленные люди, что ее царственный сын, как прежде - его старшие братья, еще недавно находился под ее полным влиянием, как и сам Хродеберг?

Но нет, государыня Бересвинда, слишком поздно! Твой верный рыцарь разорвал сладкие путы любви, он, наконец, научился смотреть своими глазами и думать самостоятельно, его уже не вернешь назад!

Горькое разочарование прожигало насквозь душу Хродеберга. Значит, вот кому он посвятил свою жизнь! Почему же прозрение не наступило гораздо раньше, или уж не приходило бы вовсе? Что делать рыцарю, который в один далеко не прекрасный день узнает, что дама его сердца - злая колдунья?

Однако маршал запада ни на миг не забывал, о чем обещал своим родным. Для того он и пришел сегодня к своей невенчаной жене, чтобы перехитрить ее, притворно согласившись с ее планами. Удивительно, но с разбитым сердцем, оказывается, можно жить дальше, скрывая жестокую боль. Ибо, кроме сердца, людям даны еще разум и совесть. Большинству людей, по крайней мере.

А каково это - осознать, что всю жизнь любил женщину, наделенную разумом и сердцем, но лишенную совести?..

- Мне было трудно разобраться во всем: страдания сестры слишком сильно меня задели, - Хродеберг прервал свое молчание, стараясь говорить те слова, которых ждала от него Бересвинда. - Я думал о тебе весь день, и хотел увидеть, но то, что произошло в тронном зале, и затем в святилище, сильно смутило меня. Я снова и снова вспоминал об этом, пытался разобраться... Мое дело - война, и я знаю, что там тоже не обойтись без хитростей. Атака рыцарской конницы - это итог битвы, а не ее суть. Сперва приходится очень многое предусмотреть, чтобы сама битва увенчалась успехом. А ведь тебе приходится все просчитывать в политике побольше, чем самому опытному полководцу.

Это было именно то, чего и ждала королева-мать от своего возлюбленного, и в ней все ожило от радости, что он по-прежнему с ней, поддерживает ее, как раньше. На мгновение ей захотелось подойти ближе и слиться с ним в объятии. Однако тут же острой иглой разочарования пронзило ее, что она позвала его, чтобы расстаться навсегда.... И она проговорила вкрадчиво и вместе с тем уважительно:

- Да, твое дело - война, мой доблестный маршал запада!.. И я надеюсь, что скоро она станет твоим делом еще больше, чем прежде! Ты обещал мне ответить, согласен ли получить должность коннетабля, если мой царственный сын подпишет твое назначение.

Хродеберг поколебался для виду несколько мгновений, не позволяя ей заподозрить, что уже согласовал свое возможное назначение с отцом и родными. Затем тихо проговорил:

- Да... Надвигается война, и значит, я обязан сделать для тебя и Арвернии все, что могу. Однако ты, кажется, сама сомневаешься, подпишет ли король мое назначение?..

Ах, какой сладкой музыкой прозвучали в ушах Бересвинды эти слова: "Для тебя и Арвернии!" Прозвучали, всколыхнув до дна все былое, что хранилось в глубинах ее сердца, и вонзились, заставляя все внутри сочиться кровью, стонать, биться в агонии.

Хродеберг увидел, как его невенчаная жена резко побледнела, словно готова была лишиться чувств. Он, забыв обо всем, метнулся вперед, готовясь подхватить ее. Но королева Бересвинда уже взяла себя в руки и, гордо выпрямившись, проговорила с твердостью железного духа:

- Ты прав, любовь моя: король, мой царственный сын, не назначил бы тебя коннетаблем, зная, что мы с тобой продолжаем любить друг друга. Поэтому я пообещала ему расстаться с тобой. Вот почему я позвала тебя сегодня, мой верный рыцарь! Мы не должны больше встречаться. Ради блага Арвернии, я останусь для тебя только королевой, а ты для меня - коннетаблем, величайшим и славнейшим из всех!

Хродеберг стоял в двух шагах от королевы, такой же застывший и бледный, как она. Он тоже тяжко переживал потрясение, настигшее его, когда он осознал истинную суть той, кто говорила сейчас с ним. Но Бересвинда подумала, что на лице его отражается страдание от разлуки с ней.

А он и сам не знал, что испытывает сейчас. Еще совсем недавно, кажется, только вчера его сердце действительно было бы разбито разлукой с Бересвиндой. Но сейчас он видел перед собой, как она жестоко и расчетливо разила ядовитым словом его сестру - и чувствовал лишь облегчение, что ему больше не придется притворяться перед этой женщиной, говорить ей о любви, которая умерла, ласкать ее, скрывая отвращение.

- Да, моя королева... я понимаю... благо Арвернии требует... чтобы мы расстались и жили дальше, - проговорил он, раздираемый внутренним хаосом.

Ее глаза в полутьме показались ему огромными и бездонными, без блеска.

- Арверния требует от нас этой жертвы, - еще никогда Бересвинде не было так трудно говорить. - Я не по своей воле приняла это решение! Прошу тебя, пойми!

Хродебергу показалось, что она вздрогнула, словно надломилась. В его сердце невольно проснулось сочувствие. Все-таки она его любила!

- Да, Бересвинда, я понимаю, - проговорил он, с трудом подбирая слова. - Не мучай себя, прошу! Примем свою судьбу и постараемся не растравлять наши раны. Позволь мне уйти...

- В последний раз поцелуй меня на прощание, любовь моя! - проговорила она, придвигаясь.

Он шагнул ей навстречу, и их уста встретились в жарком, как в юности, поцелуе. Бересвинда закрыла глаза, упиваясь сладостью и горечью, ибо в эти несколько мгновений они еще были друг для друга одни в целом мире, но в следующий миг им предстояло навсегда расстаться. Она чувствовала горячие сухие губы Хродеберга и млела. А он даже во время поцелуя не мог позабыть, что этими самыми устами она несколько часов назад проливала яд в душу Альпаиде...

Затем они отстранились друг от друга, тяжело дыша, бледные, убитые горем. Ибо сердце Бересвинды только что разбилось на тысячу осколков. А что до Хродеберга, то его сердце было разбито немного раньше и по другой причине.

Он учтиво поклонился бывшей возлюбленной, как подобало рыцарю:

- Мне пора идти!.. Доброй ночи, государыня!..

И он, шатаясь от напряжения, вышел в соседние покои, не забыв закрыть за собой дверь. Он выполнил свою роль до конца, и теперь сбросил с себя паучьи сети! Но, великие боги, какой жестокий урок ему пришлось для этого получить!..

А Бересвинда Адуатукийская, безжалостная и несокрушимая королева Арвернии, как только за ним закрылась дверь, рухнула на колени, так что ее черное вдовье платье рассыпалось вокруг волной траурного шелка. И зарыдала, как самая обычная женщина, чувствуя невыносимое одиночество, которое отныне будет единственным спутником до конца ее дней. Осколки разбитого сердца застывали в неимоверном холоде Мировой Бездны, истекали кровью, обжигали, как огонь. И на свете больше не было для нее утешения.
« Последнее редактирование: 05 Мая, 2023, 03:57:42 от Артанис »
Записан
Не спи, не спи, работай,
Не прерывай труда,
Не спи, борись с дремотой,
Как летчик, как звезда.

Не спи, не спи, художник,
Не предавайся сну.
Ты вечности заложник
У времени в плену.(с)Борис Пастернак.)

Menectrel

  • Барон
  • ***
  • Карма: 156
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 158
    • Просмотр профиля

Война Королев: Летопись Фредегонды
\Часть Третья: 08.02.2023\
Содержание

814 год от рождения Карломана Великого

Июнь (Брахмонат «Переломник»)
Июль (Хеуимонат «Сенокосник»)


28 Июня. Через Пятнадцать дней после Трагедии на Ристалище
Столица Арморики, Чаор – На – Ри


61. Мудрость Седин - утро
62. Письмо Дочери - утро
63. Два Маршала  - утро
64. Песня о битве при Маг Туиред - полдень
65. Сила Слов - день
66. Тревоги и Надежды – день\поздний вечер

29 Июня. Шестнадцать дней после Трагедии на Ристалище
Столица Арморики, Чаор – На – Ри


67. Королевский Дуб

20 Июня. Через Семь дней (Неделю) после Трагедии на Ристалище (День гибели Иветт)\4 июля. Через Двадцать Один день после Трагедии на Ристалище (День встречи Ренье и Барона Готье Вексенского)
Арверния, Кенабумское Графство, деревушка близ Серебряного Леса


68. Дочь Лесника

29 Июня. Шестнадцать дней после Трагедии на Ристалище
Столица Арморики, Чаор – На – Ри


69. Путь Таниста
70. Королевская Кровь
71. Гнев Теней

29 Июня. Шестнадцать дней после Трагедии на Ристалище
Пять разных Локации

72. Отец и Сын – Для Карломана и его отца много времени, для всех остальных мгновение.

29 Июня. Шестнадцать дней после Трагедии на Ристалище
Столица Арвернии, Дурокортер и Холм Вейл, что вблизи него.

 
События в главах Параллельны.

73. Вейла и Бисклаврэ – Утро
\Карломан, Морганетта, Варох, Фредегонда\
74. Ради Блага – Утро
75. Верность и Бесчестие – Утро, Полдень
76. Тенета (Паучья Сеть) – Утро, Полдень
77. Долгожданная Встреча – Утро
\Карломан, Варох, Фредегонда\
78. Узы Крови – Полдень
\Гуго, Ода, Матильда\
79. Быстрее Молнии – Утро, Полдень
\Варох, Магнахар, Гворемор, Ида, дети\
80. Король и Его Свита – Полдень, День
\Хильдеберт, Паучиха, Аделард, Альбрехт, Хродеберг, Гворемор, Гуго, Роберт, Жрецы\
81. Разделенный Дом – Полдень, День
\Дагоберт, Альпаида, Герберт, Турольд\
82. Блуждающие Огоньки – Полдень, День
\Ида-Ираида Моравская, Варох Синезубый, Ангерран Кенабумский, Магнахар Сломи Копье, Гворемор Ярость Бури\
83. Прекрасная Дама и Её Рыцари – Полдень, День
\Кримхильда, Дитрих, Гундахар, Матильда, Ротруда, Фредегонда + Мальчики, Ода\
84. Властители Арвернии – День
\Все персонажи сюжетной линии Дурокортера\
85. Благие Знамения – День, Вечер
\Все персонажи сюжетной линии Дурокортера\
86. Удар за Ударом – День, Вечер
\Все персонажи сюжетной линии Дурокортера\
87. На Страже – День, Вечер
\Дитрих, Гундахар, Альбрехт, Служка, Гворемор, Ида-Ираида, Варох, Ангерран, Магнахар, Альпаида, Матильда, Луитберга\
88.  Влекомый Благородством  – Вечер
\Дагоберт, Хродеберг, Ангерран, Магнахар\
89. Разбитые Сердца – Вечер, Ночь
\ Дагоберт, Хродеберг, Ангерран, Магнахар, Паучиха + Персонажи Флешбека\

Записан
"Мне очень жаль, что у меня, кажется, нет ни одного еврейского предка, ни одного представителя этого талантливого народа" (с) Джон Толкин

Convollar

  • Герцог
  • *****
  • Карма: 6025
  • Онлайн Онлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 10776
  • Я не изменил(а) свой профиль!
    • Просмотр профиля

Цитировать
Удивительно, но с разбитым сердцем, оказывается, можно жить дальше, скрывая жестокую боль. Ибо, кроме сердца, людям даны еще разум и совесть. Большинству людей, по крайней мере.
Воистину.
Записан
"Никогда! Никогда не сдёргивайте абажур с лампы. Абажур священен."

katarsis

  • Герцог
  • *****
  • Карма: 1256
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 2663
  • Я изменила свой профиль!
    • Просмотр профиля

Когда Паучиха начала распинаться, почему ей, не жить не быть, надо давить на Альпаиду, мне снова захотелось шипеть. Особенно, когда она заявила, что это для пользы Альпаиды же. >:( Да и другие перлы хороши. О том, что Кримхильда собирается разжечь мятеж принцев крови, например. Всё-таки, в ревности Бересвинда с сыном друг друга стоят, но Хильдеберт, хотя бы, не обвиняет любовника матери во всех смертных грехах. И что это за внутренние враги, которые угрожают Арвернии, уж не альвы ли? Нет, они, конечно, начнут угрожать, но ровно тогда, когда Хильдеберт начнёт против них поход, кстати, полностью поддерживаемый радетельницей за Отечество Бересвиндой.
И я всё не могу понять, как ей не жалко Хродеберга? Ведь чем сильнее страдает Альпаида, тем сильнее страдает он. Любить-то Бересвинда его любит (и сильно - вон, как страдает), но как-то эгоистично. Похоже, единственное его чувство, на которое ей не наплевать, это его любовь к ней. Или дело в той же ревности? Он привязан к своей семье, а она ревнивая и подсознательно их ненавидит?
Записан

Артанис

  • Герцог
  • *****
  • Карма: 3307
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 6103
  • Всеобщий Враг, Адвокат Дьявола
    • Просмотр профиля

Благодарю, эрэа Menectrel! Да будут вечны Ваши удача и вдохновение! :-* :-* :-*
Благодарю, эрэа Convollar, эрэа katarsis! :-* :-* :-*
Когда Паучиха начала распинаться, почему ей, не жить не быть, надо давить на Альпаиду, мне снова захотелось шипеть. Особенно, когда она заявила, что это для пользы Альпаиды же. >:( Да и другие перлы хороши. О том, что Кримхильда собирается разжечь мятеж принцев крови, например. Всё-таки, в ревности Бересвинда с сыном друг друга стоят, но Хильдеберт, хотя бы, не обвиняет любовника матери во всех смертных грехах. И что это за внутренние враги, которые угрожают Арвернии, уж не альвы ли? Нет, они, конечно, начнут угрожать, но ровно тогда, когда Хильдеберт начнёт против них поход, кстати, полностью поддерживаемый радетельницей за Отечество Бересвиндой.
И я всё не могу понять, как ей не жалко Хродеберга? Ведь чем сильнее страдает Альпаида, тем сильнее страдает он. Любить-то Бересвинда его любит (и сильно - вон, как страдает), но как-то эгоистично. Похоже, единственное его чувство, на которое ей не наплевать, это его любовь к ней. Или дело в той же ревности? Он привязан к своей семье, а она ревнивая и подсознательно их ненавидит?
В некоторые моменты Бересвинда, конечно, заслуживает ненависти, но и сочувствия, порой, тоже, как к концу этой главы.
Во всяком случае, оправдания себе она находить умеет. Король, к счастью, пока еще в этом отношении так далеко не зашел. Хотя как он реагирует на Хродеберга - смотрите дальше.  :-\
Да, под внутренними врагами имеются виду альвы.
Бересвинда, прежде всего, в любых отношениях стремится быть в центре, сиять для всех, как солнце, предоставляя остальным роль своих естественных спутников. Это заметно было уже по сцене во флэшбеке. Когда для кого-то из ее близких чужие интересы заметнее, чем ее, она раздражается.

Глава 90. Выбор короля(начало)
Между тем, Ангерран Кенабумский, как и обещал, направился в покои своего царственного кузена. Король ждал его, сидя за письменным столом, с которого отодвинул в сторону все канцелярские принадлежности. Взглянув на Ангеррана, столь похожего на своего отца, Хильдеберт кивнул. Ему не хотелось сейчас заниматься государственными делами. Вообще ничего не хотелось, однако он не мог расслабиться и лечь спать. Боль и вина засели глубоко, как обломок стрелы. Он мог лишь надеяться когда-нибудь искупить вину за пролитую кровь дяди, однако никто не обещал ему, что его искупление примут Небеса...

Тем не менее, ему сейчас было приятно видеть Ангеррана, насколько вообще был в силах кому-то радоваться. Кузен простил его, и тем самым снял хоть часть неподъемной глыбы вины. Кроме того, Хильдеберт дорожил теми, кто остался ему от дяди Карломана. Он охотно выслушал совет Аделарда и согласился поднять престиж братства Циу. А теперь готов был послушаться Ангеррана по поводу назначения коннетабля.

- Садись, Ангерран, - пригласил король, указывая временному майордому на кресло напротив.

- Благодарю, государь, - сын Карломана, поклонившись, сел на свое место.

- Никаких изменений? - спросил Хильдеберт, взглянув яркими глазами, в которых плясали огоньки свечей.

Ангерран понял, о чем он говорит, и покачал головой.

- Нет, государь! Их и не ожидалось, по словам лекарей и жрецов.

Король тяжело опустил на стол обе руки, словно они налились свинцом.

- Да, конечно! Все, что у нас осталось - несколько дней до церемонии вложения меча.

Первенец Карломана сдержанно кивнул, хотя он сам возлагал на четвертое число хеуимоната совершенно другие надежды.

Между тем, король, погруженный в стремление искупить вину, вновь заговорил о своей упорной идее - отдать должное своему дяде, устроив роскошные похороны.

- Скажи, Ангерран: ты согласен со мной, что твоего доблестного отца следует похоронить так, словно он был королем Арвернии? - воодушевленно спросил король. - Я возведу для него гробницу рядом с захоронениями моих отца и деда! Из черного мрамора... или, еще лучше - из редкостного зеленого. Согласен ли ты, Ангерран?

Старший сын Карломана непритворно нахмурился. Он не мог согласиться, и не только потому что его отец был еще жив.

- Государь, признаться, я сомневаюсь по этому поводу! Ведь мой отец - не только майордом Арвернии, но еще и наследник королевы "детей богини Дану". Следует хотя бы спросить у его почтенной матери, согласится ли она похоронить таниста Арморики по арвернскому обычаю.

Хильдеберт гордо вскинул голову. В нем заговорила извечная арвернская гордость, привычка считать свой народ лучшим из всех, как будто и все другие народы обязаны признавать превосходство арвернов над собой.

- "Дети богини Дану" должны радоваться, что их наследника похоронят среди королей Арвернии! - высокомерно изрек он.

Уже в следующий миг понял, что перегнул палку, и проговорил немного мягче:

- Я хотел сказать, что "детям богини Дану" тоже будет оказана честь столь роскошными похоронами дяди Карломана.

Ангерран едва сдержался, чтобы не покачать головой с явным неодобрением. Неужели его царственный кузен настолько слеп, чтобы не понимать, что его вассалов - жителей Арморики жестоко оскорбило бы, если бы танист Карломан и после смерти был отнят у них арвернами, которые его и погубили?

Ангерран осторожно проговорил, не желая разозлить вспыльчивого короля:

- Прошу тебя, государь, в отношениях с "детьми богини Дану" действуй с мудростью Карломана Великого, который умел надавить на своих противников, но способен был и уступить вовремя! Хотя бы посоветуйся сперва с моей бабушкой, Женевьевой Армориканской. Она ведь вправе высказаться о похоронах своего сына?

Лицр Хильдеберта исказило страдание при мысли о том, как он взглянет в лицо убитой горем королеве Армориканской, которую своими руками лишил единственного сына.

- Я надеюсь, что она позволит мне хоть как-то искупить вину перед дядей, - не совсем уверенно проговорил он. - В конце концов, госпожа Женевьева долго жила при арвернском дворе, имела детей от арвернов. Наши обычаи должны были привиться ей, вытеснить обряды дикарей, вроде сожжения мертвых... К тому же, я прошу тебя, Ангерран, быть посредником между мной и твоей почтенной бабушкой. Да и твой названый дед, мудрый Теодеберт Миротворец, с пращуром Сигибертом Древним убедят ее.

Ангерран устало прикрыл глаза, понимая, что спорить с королем об обычаях "детей богини Дану" бесполезно. Любое неосторожное слово могло только распалить его против беспокойных вассалов, не уступавших ему в горячности.

И все-таки он проговорил еще раз, почти умоляя короля:

- Прошу тебя, государь, хотя бы дождись, пока в Арморике пройдет Совет Кланов, а уж потом мечтай о похоронах моего отца! Мы вместе придумаем форму погребения, которая устроит и тебя, и их, и послужит примирению обоих народов, а не розни между ними..

Но по лицу Хильдеберта было видно, что он не слышит кузена. Утопая в губительном чувстве вины, он искал лишь искупления, и не хотел думать, что снова ступает на ложный путь.

- Гробницу, которую я воздвигну над саркофагом моего почтенного дяди Карломана, потомки назовут новым чудом света! - твердил он, как в бреду. - Мы устроим погребальное шествие, что соберет всю Арвернию и Арморику с Окситанией, всех, кто желает отдать последние почести моему мудрому дяде Карломану...

Он умолк и с силой закусил губу, пронзенный насквозь простой мыслью: никакими почестями, никакой показной роскошью не вернуть графу Кенабумскому жизнь! Никогда, ничем королю Арвернии не искупить вины за то, что натворил в помрачении, сколько бы чудес света он ни устроивал, с кем бы ни сражался...

Последняя мысль напомнила Хильдеберту о назначении нового коннетабля. Собственно, затем он и позвал Ангеррана.

- Ладно, что касается погребальных обрядов я еще подумаю, и посоветуюсь с Гербертом. Он теперь жрец-законоговоритель, должен разбираться лучше нас, каких обычаев следует придерживаться в столь щекотливой ситуации.

Ангерран сдержал тяжкий вздох. Вряд ли Герберт, его дядя и противник его семьи, посоветовал бы что-то на пользу роду графа Кенабумского.

А король, стараясь держаться невозмутимо, подобно своему дяде Карломану, пристально взглянул на кузена и обратился к нему, словно речь шла о самых обыкновенных для государственных мужей заботах:

- Посоветуй мне, кого из военачальников назначить коннетаблем в виду обострившихся отношений с Междугорьем. Ты обещал мне подумать, я жду ответа!

Ангерран кивнул и обстоятельно начал говорить, как условлено было с действующим коннетаблем и двумя маршалами.

- Достойных полководцев много в Арвернии, не скудеющей, благословением Циу, военными талантами! Но лучшие из всех, по моему глубокому убеждению, два благородных мужа.

- Назови их имена! - потребовал король.

- Первый из них по старшинству и военному опыту - Магнахар, маршал востока. Испытанный и очень смелый военачальник, его уважают все, от знатных рыцарей до пеших ополченцев и лучников. Еще ни разу не бывало, чтобы войско под его началом дрогнуло даже перед более сильным врагом. Магнахар всегда умеет увлечь воинов, и сам совершает чудеса храбрости. Прославлен личными подвигами не меньше, чем в качестве полководца, недаром его прозвище - Магнахар Сломи Копье. Как тебе, государь, известно, маршал Магнахар весьма отличился в Нибелунгской войне, не раз участвовал в порубежных стычках с междугорцами. Последнее обстоятельство для нас особенно ценно: Арвернии полезен полководец, хорошо знающий наших противников и тактику борьбы с ними. Также он приходится внуком бывшему коннетаблю Сигиберту Древнему, и продолжает славную военную традицию.

При этих словах Ангерран осторожно поглядел на короля, проверяя, по душе ли ему кандидатура Магнахара.

Хильдеберт задумчиво нахмурился, взвешивая все "да" и "нет".

- Магнахар - достойный человек и храбрый полководец, а также турнирный боец, - признал он. - Но все же не без недостатков. Мне доводилось слышать, что он слишком горяч и увлекается битвой, как простой рыцарь. Я сам таков, и именно поэтому мне думается, что коннетаблем уместнее быть более хладнокровному человеку. Если главнокомандующий погибнет или лишится боеспособности - обороните нас, Асы! - его войско может быть разбито. Впрочем, если призвать Магнахара к осторожности, он способен быть достойным коннетаблем... Но продолжай, Ангерран! Кого еще ты предлагаешь мне на выбор?

- Второй вариант - Хродеберг, маршал запада, - ответил Ангерран, делая вид, что не замечает, как помрачнел король при этом имени. - Он как раз наделен теми качествами, о которых ты говорил: соединяет в себе храбрость воина и полководца с хладнокровием, как истый сын и лучший ученик нынешнего коннетабля, Дагоберта Старого Лиса. Тем более, что, по древнему обычаю, именно маршал запада обычно становился наследником коннетабля. Маршал Хродеберг доблестно руководил войсками в ходе Нибелунгской войны, о чем, я полагаю, ты помнишь и сам, государь.

Король мрачнел все сильнее. Да, он сам сражался с нибелунгами там, где фактически командовал маршал запада. Упрекнуть его за действия на поле боя было трудно: Хродеберг и впрямь был искусным полководцем. Но чувство неприязни к любовнику своей матери заставляло Хильдеберта грозно хмуриться при виде него, даже вопреки любым доводам здравого смысла.

- Ну конечно: верный рыцарь матушки в должности коннетабля! - Хильдеберт иронично скривил губы. - Вот уж не ждал от тебя, Ангерран, что ты станешь вторить моей матушке! Это почти так же удивительно, как тот случай, когда моя бабушка, блаженной памяти королева Радегунда Аллеманская, поддержала на Совете твоего отца, которого ненавидела всю жизнь!

- Я вторю вовсе не королеве-матери, но здравому смыслу, - сдержанно проговорил Ангерран, чувствуя, что будет непросто преодолеть упрямство своего царственного кузена. - Заслуги маршала Хродеберга очевидны всем. И, если уж не ладящие между собой деятели высоко ценят человека, невзирая на личные пристрастия, значит, он в самом деле хорош. И ты сам, государь, отдашь должное маршалу Хродебергу, если вспомнишь, какими выдающимися победами ему обязана Арверния! Помнишь битву под Черными Ивами, где Хродеберг разгадал замысел нибелунгов и спас наше войско, в котором сражался в тот день и ты сам, государь. Тогда он своевременной атакой не позволил окружить арвернское войско. Помимо того, Хродеберг также пользуется уважением у арвернского рыцарства, как храбрый воин и ловкий турнирный боец... - при этих словах Ангерран смутился, но добавил, справедливости ради: - За исключением неудачного поединка два года назад, с графом Бёрнландским...

Хильдеберт злорадно усмехнулся, хотя глаза его оставались мрачны.

- Помнится, моя дорогая матушка тогда чуть не объявила войну Междугорью, мстя за своего любовника! Клянусь Мировым Древом, я думал, что она выцарапает междугорцу его змеиные глаза... Нет, Ангерран, не проси! Не следует поощрять человека, из-за которого первая дама королевства теряет рассудок и ведет себя недостойно вдовствующей королевы!

Виконт предчувствовал, что возникнут трудности, связанные с неприязнью короля к невенчаному супругу матери, но все же не ожидал такого ожесточенного сопротивления. Чтобы использовать все шансы для своего дяди, он решил схитрить:

- Мой почтенный отец в один из последних дней также говорил мне, что, если мой мудрый дед уйдет на покой, он предпочел бы видеть новым коннетаблем Хродеберга.  А Магнахара назвал вторым по заслугам и способностям, хотя признавал, что они почти равны.

На самом деле именно таких слов Карломан не говорил, но его сын основывался на признании им заслуг обоих маршалов, хотя и того, и другого граф Кенабумский любил, как родных братьев.

Хитрость Ангеррана отчасти подействовала. Во всяком случае, король всерьез задумался над кандидатурой Хродеберга. По его лицу было видно, как природное упрямство и неприязнь к возлюбленному матери борются с желанием исполнит предполагаемую волю "умирающего" дяди Карломана. Ангерран ясно различал следы сомнений, столь бурных, что лицо короля порой едва не искажалось, словно в судороге.

Хильдеберт и впрямь не знал, на что ему решиться. Назначить коннетаблем Хродеберга, коль скоро этого желал дядя Карломан? Ради его памяти король был готов на все, он свято дорожил всему, кто остался ему от того, кто по его вине обречен был уйти в Вальхаллу. Хильдеберту казалось, что, исполняя последнее желание любимого дяди, он хотя бы на шаг приближается к искуплению своей вины перед ним. Но - доверить должность главнокомандующего любовнику своей матери?! Значит, пусть они и дальше позорят честь королевского дома Арвернии?! При этой мысли в душе у Хильдеберта все яростно восставало, не желая смириться с тем, что виделось ему верхом несправедливости.

Он не раз с интересом наблюдал, как сражаются между собой свирепые жеребцы, как взмывают на дыбы друг перед другом, стараясь ударить копытами, как яростно они грызутся, не хуже воинов, как испускают неистовый боевой клич. Вот так, словно боевые кони, ныне друг перед другом дыбились в душе у короля чувство вины и неприязнь к Хродебергу. И ни один не мог одолеть соперника.

Хильдеберт мог бы, конечно, схитрить и отвлечься от этой проблемы, просто назначив коннетаблем Магнахара, ибо тот в самом деле был достоин этого звания не меньше, чем Хродеберг. Но король  чувствовал, что ему придется разобраться в самом себе, не увиливать. Простой вопрос: можно ли ради пользы дела преодолеть личную неприязнь, - обретал большое значение, когда речь шла о короле Арвернии.

Тем временем Ангерран терпеливо ждал, чутко следя за всеми изменениями в выражении лица своего царственного кузена.
« Последнее редактирование: 05 Мая, 2023, 03:59:55 от Артанис »
Записан
Не спи, не спи, работай,
Не прерывай труда,
Не спи, борись с дремотой,
Как летчик, как звезда.

Не спи, не спи, художник,
Не предавайся сну.
Ты вечности заложник
У времени в плену.(с)Борис Пастернак.)

Convollar

  • Герцог
  • *****
  • Карма: 6025
  • Онлайн Онлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 10776
  • Я не изменил(а) свой профиль!
    • Просмотр профиля

Цитировать
Неужели его царственный кузен настолько слеп,
Именно! Вообще Хильдеберт как король опасен для государства. Такое впечатление, что он не правит,  а лишь играет роль короля. Обиженный ревнивый подросток  рассердился на мамочку, да как она смеет кого-то любить, когда у неё есть я?
Записан
"Никогда! Никогда не сдёргивайте абажур с лампы. Абажур священен."

katarsis

  • Герцог
  • *****
  • Карма: 1256
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 2663
  • Я изменила свой профиль!
    • Просмотр профиля

Хильдеберт мог бы, конечно, схитрить и отвлечься от этой проблемы, просто назначив коннетаблем Магнахара, ибо тот в самом деле был достоин этого звания не меньше, чем Хродеберг. Но король  чувствовал, что ему придется разобраться в самом себе, не увиливать. Простой вопрос: можно ли ради пользы дела преодолеть личную неприязнь, - обретал большое значение, когда речь шла о короле Арвернии.
Пытается работать над собой - это хороший знак. Сейчас, конечно, и правда, не будет большой беды, если просто назначить Магнахара, но разобраться в себе - это, в любом случае, надо, (да и думать учиться полезно ;D). Хорошо бы, конечно, догадался, что мама тоже человек, а не просто королева и имеет право на личную жизнь, но это вряд ли. И всё равно, на фоне мамочки Хильдеберт выигрывает. Та даже не подозревает, что в её ненависти к Кримхильде есть что-то неправильное.
А вот не знать своих подданных, конечно, для короля совсем не полезно. Хорошо, что Карломан умрёт ещё не сейчас, а то "дети богини Дану" бы точно восстали. Хильдеберт, как будто специально, вот всё для этого делает. Хотя, в незнании подданных он не одинок. Хильдеберт Строитель тоже, видимо, не знал, что у него в вассалах полно альвов, и с некоторыми из них он регулярно общается, иначе понимал бы, что альвы - такие же люди и священный поход против них - дурь. Я раньше не задумывалась, но как-то это странно. Арморика была завоёвана давным-давно - было время понять, с кем имеешь дело.
Записан

Артанис

  • Герцог
  • *****
  • Карма: 3307
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 6103
  • Всеобщий Враг, Адвокат Дьявола
    • Просмотр профиля

Благодарю, эрэа Convollar, эрэа katarsis! :-* :-* :-*
Цитировать
Неужели его царственный кузен настолько слеп,
Именно! Вообще Хильдеберт как король опасен для государства. Такое впечатление, что он не правит,  а лишь играет роль короля. Обиженный ревнивый подросток  рассердился на мамочку, да как она смеет кого-то любить, когда у неё есть я?
Ну нет, Хильдеберт все же пытается думать, именно в этом эпизоде это ярче всего показано. Правда, дальше решил, что все равно следует посоветоваться с матушкой. Но он пытался перебороть себя, свои предубеждения - это уже большой плюс ему.
При более опытных советниках ему по-настоящему править государством было бы затруднительно.
Ну а проблемы в семейной жизни - это уж что есть. Сын ревнует мать к ее избраннику, а мать ревнует сына к жене. И то, и другое не так уж редко встречается и в самых обычных, не королевских семьях.
Пытается работать над собой - это хороший знак. Сейчас, конечно, и правда, не будет большой беды, если просто назначить Магнахара, но разобраться в себе - это, в любом случае, надо, (да и думать учиться полезно ;D). Хорошо бы, конечно, догадался, что мама тоже человек, а не просто королева и имеет право на личную жизнь, но это вряд ли. И всё равно, на фоне мамочки Хильдеберт выигрывает. Та даже не подозревает, что в её ненависти к Кримхильде есть что-то неправильное.
А вот не знать своих подданных, конечно, для короля совсем не полезно. Хорошо, что Карломан умрёт ещё не сейчас, а то "дети богини Дану" бы точно восстали. Хильдеберт, как будто специально, вот всё для этого делает. Хотя, в незнании подданных он не одинок. Хильдеберт Строитель тоже, видимо, не знал, что у него в вассалах полно альвов, и с некоторыми из них он регулярно общается, иначе понимал бы, что альвы - такие же люди и священный поход против них - дурь. Я раньше не задумывалась, но как-то это странно. Арморика была завоёвана давным-давно - было время понять, с кем имеешь дело.
Насчет короля Вы правы! :) Хочется верить, что его попытки работать над собой к чему-нибудь да приведут. При живом Карломане, да при Кримхильде у него еще есть шанс сделаться сносным королем.
Даже люди, как принадлежащие к разным народам, так и соотечественники, порой доходят до вражды. Вот и те же "дети богини Дану" не спешили раскрывать арвернам свои тайны, именно потому что были завоеваны ими. Да и в реальной истории нашего мира далеко не все завоеватели старались вникать, чем живут их недобровольные вассалы. Взять хотя бы жителей Шотландии и Ирландии под властью Англии. Да и англосаксов при первых королях-норманнах: правители и их окружение не знали даже языка своих подданных, и, разумеется, считали свои обычаи и свою жизнь единственно правильным.
Это что касается различных человеческих народов. А что до альвов, которые реально владеют возможностями, каких не имеет большинство людей, то неудивительно, что их опасаются. Тем более, что истории, когда они бывают опасны (те же йотуны, выродки среди оборотней) у всех на слуху, их учат с детства. А те из альвов, что близки и дружественны к людям, выдают себя за них и не особо светятся (род королей Арморики, Варох, Номиноэ). Может, если бы они не так хорошо шифровались, и знали бы больше людей, что далеко не все альвы враги. Но они мало кому открывают свои тайны.
А при Хильдеберте Строителе началось с того, что вейлы не смогли спасти с помощью живой воды его жену, королеву Брониславу-Брунгильду, и она умерла. А он понял это так, что они не захотели помогать, и в отместку отнял у них Дурокортерский холм.
И Ги Верденнский мстил альвам за то, что оборотень убил его мать. При этом он тогда не понял, что она сама была оборотницей, и что вместе с ней погибла и королева Игрэйна.
Вот так личные счеты двух людей определили отношения между людьми и альвами. А после Священного Похода, устроенного Хильдебертом Строителем, Другие Народы еще больше отдалились от людей.

Глава 90. Выбор короля (продолжение)
Чутко следя за королем, Ангерран видел, что тот борется с собой, стремится преодолеть свою неприязнь к Хродебергу и рассуждать, как подобает государю, что выбирает наиболее достойного из своих военачальников. Резкий и вспыльчивый, король Хильдеберт IV все же умел думать, и порой искренне стремился рассуждать, как подобало ученику Карломана Кенабумского и других знаменитых политиков. Получалось у него не всегда, однако временный майордом надеялся, что пережитое несчастье многому научит короля. Конечно, очень жаль, что для урока царственному кузену потребовалось пролить кровь графа Кенабумского, своего любимого дяди, отца Ангеррана! Но так сложилась судьба, и виконту оставалось лишь надеяться, что король научится держать себя в руках, не поддаваясь слишком бурным страстям.

А между тем, Хильдеберт продолжал размышлять: кто более достоин звания коннетабля, Магнахар или Хродеберг? Их обоих он знал всю жизнь. Маршала востока он уважал, как великого воина и полководца, на которого мечтал стать похожим в детстве. Но что касалось его отношения к Хродебергу - здесь все было гораздо сложнее. Вопреки своей воле, король не мог позабыть, что этого человека любит его царственная мать. А это в глазах Хильдеберта перевешивало все преимущества маршала запада и делало его достойным одной лишь крайней неприязни. Взращивая в себе это чувство на протяжении многих лет, Хильдеберт едва мог с ним справиться. Собственное предубеждение не вызовешь на поединок, ни меч, ни копье здесь не помогут.

Правда, если война будет идти на востоке, может быть, лучше справился бы Магнахар, лучше знакомый с военной тактикой междугорцев. Впрочем, король не сомневался, что и Хродеберг быстро освоился бы на новом театре военных действий. Ведь опыта и рассудительности - неотъемлемым качеств для хорошего полководца, - маршалу запада было не занимать!

Да, но, в таком случае, почему же он, король Арвернии, не может ради блага королевства и будущих военных побед, что обещаны ему в пламени на алтаре, преодолеть личную неприязнь к Хродебергу? Ведь он знал, насколько тот может оказаться полезен! Король Арвернии не вправе поддаваться личным чувствам, когда речь идет о благополучии родины! Эту истину, как и множество других очевидных вещей, Хильдеберт усвоил с детства, но лишь теперь принял ее осознанно. В самом деле, не любить хорошего военачальника за то, что тот - любовник его матери, просто глупо. Это достойно мальчишки, а не взрослого мужчины, которого боги отметили величайшей ответственностью, возведя его на престол Карломана Великого...

С трудом, как необъезженного коня, укрощал в себе Хильдеберт неприязнь к человеку, виновному только в том, что его имя уже давно сплетали с именем вдовствующей королевы Бересвинды. Стоило Хильдеберту представить свою царственную мать в объятиях маршала запада, и ему очень трудно становилось совладать со своим гневом. Хотя он признавал, что сам по себе маршал, как опытный военачальник, полезен Арвернии.

Еще сильнее короля раздражало, что его матушка, помнится, уже обещала расстаться с Хродебергом, два года назад, когда он, король, не позволил им вступить в брак. И она нарушила свое слово! Вот до чего доводит бесчестная любовь женщину, обязанную одним своим званием подавать всем пример! Можно ли, в таком случае, верить ее обещаниям на сей раз? Или королева Бересвинда собирается и впредь бессовестно обманывать своего короля и сына? Ощущать недоверие к родной матери было неприятно, и Хильдеберт мрачнел тем сильнее, чем больше думал об этом.

Но он старался успокоить себя теми мыслями, что родились после сегодняшних происшествий во дворце и в храме. Он верил, что во всем виновата матушка. Она соблазнила Хродеберга, за что ее и ненавидит нынешний коннетабль, Дагоберт Старый Лис. Но для короля матушка всегда останется матушкой, в чем бы она ни провинилась, и сын не мог перестать чтить ее. Хродеберг же, в глазах короля, становился гораздо менее виновен.

Эти выводы были совершенно ошибочны, однако Хильдеберт умел убедить себя в их истинности.

И все же он старался размышлять обо всем по порядку, не поддаваться бурным всплескам чувств, как учил дядя Карломан. Взвешивая преимущества Магнахара и Хродеберга, следовало выбрать из них того, кто наилучшим образом сможет одержать победу над междугорцами. Только это имело значение. Стало быть, и сравнивать следовало их военные качества: ведь кто-то должен одержать те победы, что явились ему в пламени на алтаре.

На какой-то миг Хильдеберт вновь пережил чарующее видение, когда арвернские рыцари вздымали славное знамя с ирисом над павшими знаменами врагов. Это было отрадное знамение, впервые после трагедии на ристалище! Однако победа не придет сама собой, это понимал король Арвернии. Нужны люди, которые ее сотворят. И ему следовало радоваться, что такие люди есть, а не упрекать их.

Весь погруженный в свои трудные размышления, король, казалось, вовсе позабыл об Ангерране. А тот сидел неподвижно, как изваяние, не смея ничем прервать государя. Он чувствовал, что сейчас любое неосторожное слово или даже жест могут сбить короля с верного пути. И сын Карломана наблюдал за ним, пристально, но как бы невзначай, весь превратившись в олицетворение внимания.

Наконец, Хильдеберт уловил один из брошенных Ангерраном взглядов. И, возвращаясь мыслями на землю, он впервые подумал о своем кузене, как о человеке, что так сильно изменился за последние шестнадцать дней. Первенец Карломана похудел и сделался мрачен, отчего казался гораздо старше своих лет. Между бровей его прорезалась суровая складка, а губы смыкались плотнее обычного, и в чуть опущенных уголках рта притаилась горечь.

И король проникся глубоким сочувствием к своему кузену, и одновременно - с уважением. Сколько всего свалилось на голову Ангеррану! Его горячо любимый отец лежал смертельно раненый, мать была разбита горем. И, несмотря на это, кузен нашел в себе силы прилюдно простить его, виновника трагедии! Хильдеберт честно признавался себе, что у него самого вряд ли хватило бы сил на такой поступок. А ведь Ангеррану досталась еще и ответственность за всю Арвернию, вместе с должностью его отца, которую сперва навьючили ему на плечи, а теперь, как только пообвык, собирались отнять!..

Подумав о перестановках в Королевском Совете, Хильдеберт заодно подумал и о том, что новым жрецом-законоговорителем назначен Герберт, родной дядя Ангеррана и самый рьяный ненавистник его семьи. Теперь сыну Карломана придется особенно трудно, да и в самом Совете поселится дух раздора. И все-таки, его кузен держался стойко, готовясь, без сомнения, выдержать любые предстоящие испытания.

Однако такие размышления ни на шаг не приближали короля к выбору нового коннетабля. И Магнахар, и Хродеберг по всем признакам подходили для этой должности, но не мог же он вручить жезл главнокомандующего сразу двоим!

Когда мысли его в третий раз пошли по кругу, точно кони в манеже, усталый Хильдеберт готов был проклясть час, когда матушка навязала ему перестановки в Королевском Совете. Зачем ей потребовалось менять проверенных людей, успешно исполнявших свой долг?..

Спросить разве у матушки, кто будет лучше в качестве коннетабля? То есть, ясно, кого она назовет, дай ей полную волю: ведь Хродеберга предложила именно она. Но, если сравнить непредвзято его и Магнахара, как Ангерран излагал недавно, то кого она назовет более полезным для Арвернии? Не настолько же мать очарована Хродебергом, чтобы вовсе забыть о государственных интересах? Король поверить не мог, чтобы она пала столь низко! К тому же, брала свое усвоенная с детства привычка в любой трудной ситуации просить совета у матушки, самой опытной, мудрой, знающей, а главное - той, кто любила его сильнее всех на свете. Конечно, с годами светлый образ матери, похожей на богиню на земле, сменился в его сознании более реалистичной картиной. Последние события и вовсе грозили разочарованием в непогрешимости королевы Бересвинды, да и в ее мудрости, если на то пошло.

Но вот, едва его посетили сомнения, с которыми Хильдеберт не умел справиться самостоятельно - и его охватило горячее желание броситься за советом к матушке. У нее всегда должен был найтись ответ, несмотря на то, что дело касалось военных забот, которые никак не были сферой королевы Бересвинды.

Вслух король задумчиво проговорил, снова взглянув на Ангеррана:

- Мне трудно в одиночку решить столь важный вопрос! И Магнахар, и Хродеберг, в самом деле, равно достойны должности коннетабля. Я думаю спросить прямо сейчас совета у моей матушки, чтобы выбрать достойного.

С этими словами Хильдеберт поднялся из-за стола, ибо не любил откладывать исполнения своих решений. Он не беспокоился, что его мать может уже спать в сей поздний час, поскольку она обычно занималась государственными делами до поздней ночи.

Услышав желание короля, Ангерран сильно встревожился, но не подал виду. А вдруг его дядя Хродеберг сейчас еще у королевы-матери, и король застанет его врасплох?..

- Государь, позволь мне сопровождать тебя! - попросил он, про себя молясь, чтобы король согласился. - Мне тоже хочется услышать из первых уст, какой совет преподаст тебе твоя мудрая матушка, королева Бересвинда. Кроме того, возможно, вам потребуется мнение третьего лица...

Хильдеберт охотно кивнул головой. Сын высокочтимого дяди Карломана сам вызвался его сопровождать... Значит, для него, преступного короля Арвернии, еще не все потеряно...

- Приглашаю тебя сопровождать меня, кузен! Заодно по дороге поразмыслим с тобой, еще раз взвесим все заслуги обоих маршалов и определим более достойного.

Ангерран поднялся из-за стола и вслед за королем вышел из его кабинета. Они направились по широкому коридору, освещенному закрепленными в стенных нишах большими и толстыми "ночными свечами": они были рассчитаны, чтобы гореть всю ночь, и слуги каждое утро ставили новые свечи вместо сгоревших.

Твердая поступь двух молодых мужчин отзывалась эхом в пустых среди ночи переходах дворца. Однако их тихие приглушенные голоса были не слышны никому постороннему.

- Спрашивал ли ты, кого сам нынешний коннетабль, твой почтенный дед, видит своим преемником? - осведомился Хильдеберт.

На этот счет Ангерран ответил, как было условлено между ним, дедом и двумя маршалами. Собственно, его ответ соответствовал истине:

- Дедушка Дагоберт высказался, что Хродеберг и Магнахар равно достойны звания коннетабля, и предоставил выбор тебе, государь.

Король удивленно поглядел на кузена.

- И он не хотел бы, чтобы ему наследовал родной сын?

- Мой дед, принц Дагоберт - человек чести, государь. Для него важнее всего, чтобы избран был лучший из полководцев.

Король несколько мгновений шел вместе с Ангерраном в молчании, потрясенный величием духа старого коннетабля, что искал себе достойнейшего преемника, а не ближайшего по крови.

- А я не смог достойно почтить своего двоюродного деда, столько сделавшего для Арвернии, - тяжело вздохнул король, вспомнив непреклонную фигуру Дагоберта, каким видел его сегодня в святилище, когда он язвительно отвечал королеве Бересвинде. - Скажи, Ангерран: не жалеет ли он о своей близящейся отставке?

- Не особенно, - постарался виконт заверить своего царственного кузена. - То же чувство чести говорит коннетаблю, что пришло время уступить место более молодым полководцам. Для предстоящей войны с Междугорьем и Тюрингией потребуется главнокомандующий, имеющий не только военный опыт, но и нерастраченную жизненную силу. А на моего деда, к несчастью, слишком сильно повлияла... - Ангерран замялся и умолк, понимая, что едва не задел больное место короля.

Однако тот, видимо, признавал за сыном Карломана право напоминать о его страшной вине. Он горько усмехнулся и сам договорил за него:

- Повлияла трагедия на ристалище, боль за названого сына, твоего отца, моего дядю Карломана! Увы, я причинил страшное зло не только тому, кого поразил мечом, но и всем родным. Нет ни одного человека в королевской семье, для кого гибель благородного Карломана Кенабумского не стала бы жестоким ударом! Ангерран, признаться, я не могу поверить, что ты простил меня!..

В такие минуты, как сейчас, виконт ощущал острое сочувствие к своему царственному кузену. Но об этом точно не следовало сообщать ему.

- Кто искренне стремится к прощению, должен получать его, - произнес Ангерран, подумав, как его отец, вернувшись в мир живых, встретится с тем, кто чуть не стал его невольным убийцей. - Поверь, государь: ни я, ни мой дед не держим зла на судьбу, владевшую тобой.

Король опять немного помолчал.

- Быть может, ради благодарности принцу Дагоберту мне следует назначить его преемником маршала Хродеберга? - проговорил он, размышляя вслух. - Кроме  того, Хродеберг и впрямь перенял у своего отца всю военную науку, что будет очень полезно для арвернских войск...

- Магнахар, маршал востока, также многому научился у своего деда, бывшего коннетабля Сигиберта Древнего, и у дяди, маршала Хлодомера Одноглазого, - напомнил Ангерран, справедливо учитывающие заслуги обоих военачальников. - Магнахар не менее сведущ, чем Хродеберг. Междугорцы уже и теперь знают тяжелую руку маршала востока...

Хильдеберт угрюмо нахмурился, не в силах выбрать из двух равных военачальников более достойного. По правде говоря, он надеялся, что матушка, к которой он спешил в этот ночной час, поможет ему принять окончательное решение, а вернее - решит вместо него. Потому что сам он устал сомневаться в правильном выборе, а матушка всегда готова была поддержать его и помочь нести нелегкое бремя власти.

- Я спрошу совета у матушки, и тогда решим, - сказал Хильдеберт, намереваясь, помимо прочего, заодно выпытать у матушки, искренне ли в этот раз она готова расстаться с невенчаным мужем. Он очень надеялся, что королева Бересвинда все же судит о полководцах Арвернии по их заслугам, а не по личному к ним отношению.

Оба кузена незаметно убавили шаг, снова взвешивая все "за" и "против" обоих вариантов. Теперь они шли по коридору неслышно, мягкой, будто крадущейся поступью.
Записан
Не спи, не спи, работай,
Не прерывай труда,
Не спи, борись с дремотой,
Как летчик, как звезда.

Не спи, не спи, художник,
Не предавайся сну.
Ты вечности заложник
У времени в плену.(с)Борис Пастернак.)

Convollar

  • Герцог
  • *****
  • Карма: 6025
  • Онлайн Онлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 10776
  • Я не изменил(а) свой профиль!
    • Просмотр профиля

Цитировать
Вот до чего доводит бесчестная любовь женщину, обязанную одним своим званием подавать всем пример!
Хосспаде! Бесчестная любовь, с ума сойти. Бересвинда давно уже вдова, вот если бы она живому мужу изменяла, ещё можно было бы о чём-то говорить, но и то - с учётом ситуации.
Однако, как говорится, горбатого только могила исправит, и Хильдеберт за советом опять идёт к маменьке. Она самая мудрая, мудрейшая, да, а главное - она сыночку любит.
Записан
"Никогда! Никогда не сдёргивайте абажур с лампы. Абажур священен."

Menectrel

  • Барон
  • ***
  • Карма: 156
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 158
    • Просмотр профиля

Извечная проблема:
Свекровь - Невестка, Сын - Отчим....

1. Свекровь - Невестка
https://happy-giraffe.ru/community/31/forum/post/28869/

Ревность свекрови к сыну, желание контролировать во всем взрослого мужчину и его семью, внуков – это стандартная ситуация, с которой сталкивается большинство молодых семей.

Такое происходит потому, что:

1. Во-первых, женщина всю жизнь растила сына (а если еще и одна, без мужа, это усугубит ситуацию в несколько раз), отдавала ему все силы, всю себя, а тут приходит незнакомая женщина и забирает его. Да, так в точности и думает каждая мать: «Я его растила, а чужая женщина украла моего сыночка у меня».

2. Во-вторых, на пенсии пожилой женщине не хватает эмоций и она, вмешиваясь в чужую семью, черпает их оттуда.

3. В-третьих, желание покомандовать свойственно многим людям, тем более, если больше негде себя реализовать, кроме как в семье своего сына.

2. Сын - Отчим
https://blizosti.net/revnost-k-otchimu/

Виной всему банальная ревность и подсознательная надежда на то, что настоящий папа вернется, что все будет так, как раньше.
 
По мнению детских психологов, самыми частыми причинами ревности являются следующие:

1. Эгоизм и страх. Ребенок привык, что все лучшее, в частности: забота, внимание и мамина нежность – все это должно по умолчанию доставаться только ему...

2. Негативное неприятие нового «папы». Беспричинная антипатия к человеку – не такая уж редкость. Но если в случае со взрослым человеком неприятие можно побороть, нивелируя острые углы вежливым общением, ребенок проявлять деликатность не будет.

3. Чрезмерная строгость нового члена семьи по отношению к ребенку. Попытки сразу влиться в процесс воспитания малыша однозначно ни к чему хорошему не приведут, а только усугубят ситуацию, спровоцировав всплеск негативных эмоций.

4. Нежелание матери принимать живое участие в решении конфликтных ситуаций, возникающих между отчимом и ребенком. Соблюдение нейтралитета не приводит к решению проблемы.

Женщина в любом случае оказывается между двух огней. Однако в ее силах найти компромисс, решив проблему в ходе конструктивного диалога между сторонами конфликта.

Записан
"Мне очень жаль, что у меня, кажется, нет ни одного еврейского предка, ни одного представителя этого талантливого народа" (с) Джон Толкин

Menectrel

  • Барон
  • ***
  • Карма: 156
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 158
    • Просмотр профиля

Бересвинда «Адуатукийская\Паучиха»  (765 – 860 = 95)

Ее исторические прототипы: \Источник: Википедия\

1. Екатерина Медичи \фр. Catherine de Médicis\ (13 апреля 1519, Флоренция — 5 января 1589, Блуа)

- Королева Франции с 1547 по 1559 год; супруга Генриха II, короля Франции из династии Валуа. Будучи матерью троих сыновей, занимавших французский престол в течение её жизни, она имела большое влияние на политику Королевства Франции. Некоторое время управляла страной в качестве регента.

- Согласно летописцу, родители были очень рады рождению дочери, они «были довольны так же, как если бы это был сын». Однако, вскоре оба умирают: графиня Мадлен — 28 апреля от родильной горячки, Лоренцо II — 4 мая, пережив супругу всего на шесть дней.

- В 1536 году неожиданно умер восемнадцатилетний дофин Франциск, и муж Екатерины стал наследником французского престола. Теперь Екатерине предстояло заботиться о будущем трона. Смерть деверя положила начало домыслам о причастности флорентийки к его отравлению для скорого восшествия «Екатерины-отравительницы» на французский престол. По официальной же версии, дофин умер от простуды, тем не менее придворный, итальянский граф Монтекукколи, подавший ему, разгоряченному азартной игрой, чашу с холодной водой, был казнён.

- Чёрная королева. 10 июля 1559 года умер Генрих II. С этого дня Екатерина выбрала своей эмблемой сломанное копьё с надписью «Lacrymae hinc, hinc dolor» («От этого все мои слёзы и боль моя») и до конца своих дней в знак траура носила чёрные одежды. Она первой стала носить траур чёрного цвета. До этого в средневековой Франции траур был белым. Екатерина в течение тридцати лет носила траур по своему супругу и вошла в историю Франции под именем «Чёрная королева».

- Некоторые современные историки прощают Екатерине Медичи не всегда гуманные решения проблем во время её правления. Профессор Р. Д. Кнехт указывает, что оправдание её безжалостной политики может быть найдено в её же письмах. Политика Екатерины может быть рассмотрена как ряд отчаянных попыток удержать монархию и династию Валуа на троне любой ценой. Можно утверждать, что без Екатерины её сыновья никогда не сохранили бы власть, поэтому и период их правления часто называют «годами Екатерины Медичи».

- Интересно отметить, что из всех 10 детей Екатерины только Маргарита прожила достаточно долгую жизнь — 62 года. Генрих не дожил до 40, а остальные дети не дожили даже до 30.

- Её современник, известный французский гуманист Жан Боден так написал о её королевском правлении:

«Если государь слаб и зол — то он создаёт тиранию, если жесток — организует бойню, если распущен — устроит бордель, если жаден — сдерет с подданных шкуру, если неукротим — высосет кровь и мозг. Но самая страшная опасность — интеллектуальная непригодность государя».
Записан
"Мне очень жаль, что у меня, кажется, нет ни одного еврейского предка, ни одного представителя этого талантливого народа" (с) Джон Толкин

Menectrel

  • Барон
  • ***
  • Карма: 156
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 158
    • Просмотр профиля

Бересвинда «Адуатукийская\Паучиха»  (765 – 860 = 95)

Ее исторические прототипы: \Источник: Википедия, https://www.liveinternet.ru/users/5599487/post317613328, https://scienceforum.ru/2014/article/2014001535\

2. Анна Ярославна
(Между: 1025 \1036 гг. — 1075\1079 гг.)

- Младшая из трёх дочерей киевского князя Ярослава Мудрого от брака с Ингегердой Шведской; супруга французского короля Генриха I и королева Франции.

- О заключении брака короля Генриха I с «дочерью короля руссов Анной» сообщает в «Деяниях современных королей франков» хронист Гугон из Флёри (ум. 1122).
Никаких территориальных приобретений этот брак, разумеется, принести не мог, что отчасти компенсировалось богатым приданым, которое должно было составить значительную сумму в деньгах и драгоценностях. Впоследствии Людовик VI пожертвовал аббатству Сен-Дени «драгоценнейший гиацинт бабки, дочери короля рутенов».

- Генрих I был очень слабым королём, он так и не смог сделать государство единым и сильным. Анна Ярославна же росла среди совершенно других мужчин - сильных, образованных, интересных, умелых государей и отцов своего отечества. Таким был и Ярослав Мудрый, ее отец.

- После смерти Генриха Анна разделила с регентом Бодуэном Фландрским опеку над малолетним Филиппом I.

- Взвалив бразды правления на свои плечи, Анна интуитивно нашла в политике нужную середину, сумела внушить к себе уважение, показав себя образованной, мудрой, справедливой, смелой, настойчивой, бескорыстной правительницей, стремящейся к благу своего королевства. После смерти мужа, Анна организовывает при дворе различные ассамблеи, приглашая своих вассалов и соседей, придерживаясь принципа «лучше плохой мир, чем хорошая война».

- Она участвовала в поездке королевского двора по домениальным владениям в конце 1060 — начале 1061, но вскоре её имя опять исчезает из актов. По-видимому, уже в 1061 году она вышла замуж за графа Рауля де Крепи. Этот сеньор уже несколько лет постоянно находился при дворе, где занимал видное место — сразу после пэров Франции и высших духовных лиц. Он был женат вторым браком, но обвинил жену в прелюбодеянии, прогнал её и женился на Анне.

- В Санлисе овдовевшая Анна предавалась всем радостям жизни – охоте, пирам, балам. Ей было около тридцати лет, и она стала ещё красивей. Анна Ярославна и не подозревала, что в неё влюблён граф Рауль де Крепи, который похитил королеву (с её согласия) на охоте в санлисском лесу летом 1065 (по другой версии, 1063) года. Граф увёз Анну к себе в замок Крепи, предварительно выгнав оттуда свою жену Элеонору Брабантскую и заключил тайный брак с возлюбленной. Но супруга Рауля обратилась с жалобой на двоежёнство графа к папе римскому Александру II, который приказал Раулю расторгнуть брак с Анной, но влюблённые этим пренебрегли. Тогда папа отлучил графа от церкви, что в то время считалось страшной карой, которая должна была ввергнуть отлученного после смерти в ад. Анна, как и Рауль, многим пожертвовала ради этой любви. Она отдалилась от сына-короля, потеряла титул королевы, став графиней, была лишена и права на управление Францией. Но с Раулем они прожили в любви и согласии в родовом поместье Валуа около десяти лет. Вторично Анна Ярославна овдовела в 1074 году. Незадолго до этого её брак с графом де Крепи был признан папой Григорием VII законным.

- Рауль де Крепм был похож на отца Анны. Девушки влюбляются в мужчин, которые похожи на своих отцов... Рауль был мужественным, решительным, целеустремлённым. Самый богатый и влиятельный человек Франции. Его в народе называли дьяволом. Сердце Анны разрывалось между любовью и ответственностью перед короной...

- Даже в любви королева Анна была верна интересам Франции. Рауль III, граф де Крепи был знатный вельможа, потомок Карла Великого, дальний родственник короля Генриха. Один из самых сильных и независимых его вассалов, он не признавал никакой высшей власти над собой, не боясь ни королевских войск, ни гнева Церкви. Своим замужеством она примирила врагов, присоединила мятежные земли. Амбициозный, уверенный в себе, энергичный, он представлял собой полнейшую противоположность осторожному Генриху, что, видимо, и привлекло Анну. Тем более что этот суровый воин неожиданно в присутствии своей королевы становился нежным и мягким. Казалось, она разбудила в его душе совершенно иные чувства, не связанные с войной.Ради молодой королевы он, не терзаясь сомнениями и угрызениями совести, обвинил свою супругу в неверности и получил таким образом повод к разводу. Ради Анны он пренебрег и мнением Церкви, которая была против его нового брака.

Существует очень красивая легенда, согласно которой Рауль похитил Анну во время ее любимой охоты. Королева, по слухам, как будто особо и не сопротивлялась, оказавшись в замке Рауля, где один из священников обвенчал их – то ли посочувствовал влюбленным, то ли под страхом смерти. Все знали, что с графом де Крепи лучше не шутить. Это произошло в первой половине 1063 года, спустя два года после смерти короля.Жизнь Анны Ярославны с графом Раулем была почти счастливой. Анна заслужила право на любовь. Вместе с титулом она была лишена и права на управление королевством. Но, наверное, впервые в жизни была по-настоящему счастлива. Высокому титулу она предпочла счастье с любимым. Где-то очень далеко, на родине, остались ее первые девические привязанности. Потом – чисто политический брак с Генрихом первым, которого она впервые увидела за несколько недель до бракосочетания и к которому не испытывала никаких иных чувств, кроме долга и уважения. Трудности не страшили ее.


- Этот брак был скандальным по нескольким причинам.

1. Во-первых: Рауль был родственником короля Генриха. Папа Римский запретил королям-католикам заключать браки между родственниками до седьмого колена.
 
2. Во-вторых: его предыдущий брак не был расторгнут, и теперь он становился двоеженцем.

3. В-третьих: ради этого мужчины Анна бросила своих детей, младшему из которых было около семи лет.

Церковные власти немедленно отреагировали на то, что хронист назвал нарушением человеческого права и божьего закона.  Архиепископ Реймсский Жерве осенью 1061 года сообщал папе Александру II, что «наша королева вступила в новый брак с графом Раулем», из-за чего король и весь двор в большом горе.


 -  Филипп отнёсся с безграничным уважением к выбору матери, когда она вышла замуж во второй раз, и принял её мужа при своём дворе. Анна сохранила дружеские отношения с сыном-королём и сопровождала его в поездках по стране вместе с мужем. После смерти мужа она стала ещё активнее заниматься политикой, помогать сыну в управлении страной. Среди государственных документов много таких, где её подпись стоит рядом с подписью Филиппа. В них так и значится: «Филипп и королева, мать его». Некоторые приказы она подписывала самостоятельно: «Анна, мать короля Филиппа». Всё это говорит и о доверии сына к матери и убеждает в том, что Анна Ярославна, королева Франции, была яркой личностью, оставившей в истории Франции неизгладимый след.

- Рауль де Крепи умер 8 сентября 1074 года, и между его родственниками началась война за наследство. Анна вернулась ко двору. Не желая зависеть от сыновей Рауля, Анна покинула замок Валуа и вернулась в Париж к сыну Филиппу. Он простил свою мать, окружил её заботой и вниманием, доверил управление дворцовым хозяйством. Некоторое время она занималась государственными делами, подписывала указы и распоряжения, но в них называла себя уже не «королевой» и «правительницей», а лишь «матерью короля» Последний документ она подписала в 1075, в этом акте она названа просто «матерью короля», без королевского титула.

« Последнее редактирование: 06 Мая, 2023, 17:01:48 от Menectrel »
Записан
"Мне очень жаль, что у меня, кажется, нет ни одного еврейского предка, ни одного представителя этого талантливого народа" (с) Джон Толкин

Артанис

  • Герцог
  • *****
  • Карма: 3307
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 6103
  • Всеобщий Враг, Адвокат Дьявола
    • Просмотр профиля

Эрэа Menectrel, благодарю за интересные исторические экскурсы! А также вечного вдохновения и сил в избытке, чтобы продолжать наш прекрасный труд! :-* :-* :-*
Пожалуй, ассоциация Бересвинды с Анной Ярославной больше ситуативная. Общего только в том, что обе после смерти мужей смогли еще связать жизнь с другими мужчинами. В раннем Средневековье, в общем, не было на это таких строгих запретов, как позже, даже для королев.
А вот с Екатериной Медичи значительно больше сходства, и в характере Бересвинды, и в политике ее.
Благодарю и Вас, эрэа Convollar, за то что читаете и комментируете! :-* :-* :-*
Цитировать
Вот до чего доводит бесчестная любовь женщину, обязанную одним своим званием подавать всем пример!
Хосспаде! Бесчестная любовь, с ума сойти. Бересвинда давно уже вдова, вот если бы она живому мужу изменяла, ещё можно было бы о чём-то говорить, но и то - с учётом ситуации.
Однако, как говорится, горбатого только могила исправит, и Хильдеберт за советом опять идёт к маменьке. Она самая мудрая, мудрейшая, да, а главное - она сыночку любит.
Во многих семьях бывают странные отношения, вот, мой соавтор целую психологическую справку принесла.
Кроме того, Хильдеберта в свое время настроила против отношений Бересвинды с Хродебергом его бабушка, Радегунда Аллеманская. Об этом он вспоминает дальше.
А спросить совета у матушки он все равно считает нужным, а как же иначе! Слишком долго он полагался на ее мнение.

Глава 90. Выбор короля (окончание)
Проходя вместе со своим старшим кузеном по лабиринту коридоров, озаренных свечами, король испытал странное чувство. Ему казалось, что тень его доблестного дяди сопровождает его. В полумраке поразительное сходство Ангеррана с отцом становилось еще заметнее.

От этого подмеченного им сходства Хильдеберту стало сразу и легче, и больнее. Легче — оттого что даже на смертном одре его проницательный дядя не оставляет своим мудрым советом его, своего коронованного убийцу… А боль ему принесло жестокое чувство вины, с которым он не в силах был совладать. Погубив Карломана своим безумием, он навсегда лишил кузена Ангеррана и его братьев отца, свою тетушку Альпаиду — возлюбленного супруга, а себя — мудрого советника. И всю Арвернию он лишил верного слуги, который мог еще столько сделать на благо королевства!

И король решил, что, спрашивая у матушки совета, следует ей сообщить о мнении дяди Карломана, переданного его сыном. Он сравнит перед матушкой двух достойных претендентов на жезл коннетабля, как сравнивал преимущества обоих Ангерран, а для него самого — Карломан. И непременно передаст матушке, что сам майордом готов был назначить ее верного рыцаря главнокомандующим. Хотя самого короля одно лишь имя маршала Хродеберга поставило перед трудным выбором. Впрочем, разве выбор короля Арвернии когда-нибудь бывал простым?!

Время от времени Хильдеберт бросал внимательные взоры на своего кузена, сосредоточенно размышляющего о чем-то. Сам же король теперь с горечью вспоминал, как его мудрый дядя учил править и принимать решения его братьев и его самого. Сколько раз дядя Карломан предлагал будущему королю Арвернии трудный и, несомненно, государственно важный выбор! Если шла речь о назначении на важный пост, и приходилось выбирать из нескольких кандидатов, Карломан всегда пояснял, как сложится в случае назначения того или иного человека. Он умел предвидеть даже отдаленные последствия каждого поступка, исходя из личных свойств назначаемых. Хильдеберту часто казалось, что его мудрый дядя наделен даром предсказывать будущее. Когда он был младше, несколько раз спрашивал его об этом. Однако дядя Карломан только усмехался и говорил: «Я всего лишь стараюсь думать, мой принц! Это под силу каждому. Попробуй сам представить, как поступят люди».

Ну что ж, теперь король пытался следовать мудрым урокам дяди Карломана. Он стремился представить, как будут развиваться события в случае назначения каждого из маршалов.

Вызвав перед своим мысленным взором маршала запада и маршала востока, король размышлял, как пойдет война с Междугорьем и Тюрингией в руках каждого из них. Напрягая мысль, он стремился предвидеть все возможные последствия, как его учил дядя Карломан.

Сперва перед его взором встал Магнахар, маршал востока. Король не сомневался, что Магнахар, лучше всех знающий будущего противника, сделает все возможное, чтобы скорее разбить врага. И он видел перед собой картины будущих событий, словно наяву.

Магнахар Сломи Копье, внук Сигиберта Древнего, учившийся военной науке под началом своего дяди, бывшего маршала Хлодомера Одноглазого. Магнахар, храбрейший из арвернских полководцев, на лице которого после гибели его младшего сводного брата, Карломана Кенабумского, ни разу не появлялась улыбка...

Он назначит Магнахара главнокомандующим. Нынешний коннетабль, Дагоберт Старый Лис, с великим почетом уходящий в отставку, передаст ему жезл полководца. В это время Междугорье в союзе с Тюрингией перейдет восточную границу, станет разорять огнем и мечом земли Арвернии. Но этот удар будет ожидаем. Союз, ставший последним делом мудрого Карломана и получивший по справедливости его имя, окажется готов к кровопролитной войне. Магнахар, новый коннетабль Арвернии, поведет в бой объединенное союзное войско. Он будет исполнен яростного воодушевления, ибо мечту покончить с восточной угрозой ему завещал Карломан, которого он любил, как родного брата. Доверив ему войско, король Арвернии и его новый майордом, граф де Кампани, смогут быть спокойны за страну. Зная излюбленную тактику междугорцев, новый коннетабль оттеснит их прочь с арвернской земли, отгонит назад к их границам. И вот уже наступит решающая битва, в которую король Междугорья станет все резервы своих войск, дабы уже в свою очередь не пустить арвернов на свою землю через перевал в Белых Горах.

Магнахар, исполненный холодной ярости, станет, конечно, биться на переднем краю сражения, искусно разя врага и воодушевляя арвернских и союзных рыцарей. Но, если он вдруг увлечется в решающем бою, как это бывало и с ним, Хильдебертом?.. Он способен вырваться вперед, разя отступающего врага. Им будут владеть гнев на ненавистных врагов и обычно тщательно скрываемая боль от потери любимого брата. И в разгаре ожесточенной стычки вражеское оружие найдет коннетабля Арвернии. Если он погибнет в сражении, за ним придут валькирии, чтобы вознести на крылатом коне в Вальхаллу. Там он встретится с Карломаном, они станут вместе сражаться и пировать, вспоминать былое...

А здесь, на земле, арвернские и союзные войска растеряются после гибели главнокомандующего. Междугорцы же, воспользовавшись этим, перейдут в наступление. Конечно, новый маршал востока, назначенный вместо Магнахара, постарается не допустить полного разгрома. И Хродеберг, которому тогда уж точно придется вручить жезл коннетабля, сможет достойно заменить родича. Но инициатива будет упущена, и война, быть может, затянется на годы, как с Нибелунгией или еще хуже, и принесет множество смертей и напрасных страданий...

Размышляя так, король еще больше замедлил шаг, и Ангерран первым шагнул за угол нового коридора, ведущего к покоям королевы-матери. Горевшая над его головой свеча вновь озарила фигуру первенца Карломана, и в ее свете король, последовав за кузеном, увидел в нем его отца. На мгновение Хильдеберту вновь показалось, будто сам дядя Карломан, что ныне лежал на смертном одре, сопровождает его по коридорам ночного замка.

Он судорожно сглотнул, и подумал, что, на всякий случай, старается исходить из худшей возможности. Не потому что ждал, что все сложится именно так, но потому что следовало предусмотреть все пути развития событий, даже если впору молить богов, чтобы они не осуществились.

Но если все-таки все сложится гораздо лучше? Быть может, Магнахар не забудет об осторожности и не погибнет, а одержит победу! Тогда сбудется видение, что явилось Хильдеберту в огне во время жертвоприношения. Арверны разобьют врага, обезопасят свои границы. Его, короля, вместе с Магнахаром будет приветствовать восторженная толпа, величая победителями. Поверженные знамена врагов возложат к его ногам. Это - лучшее, о чем возможно мечтать! Но все же следует учесть возможный риск, если он выберет Магнахара.

Поравнявшись с кузеном, король стал размышлять, что будет, если он сделает коннетаблем Хродеберга. Перед глазами его встала высокая сухощавая фигура маршала запада, с его четким остроносым профилем, так похожим на его отца, принца Дагоберта. И не только внешне Хродеберг был истым сыном Старого Лиса, но и на войне. Научившись у своего отца военным хитростям, он умел в любой битве избегать ловушек врага, и сам наносить неожиданные удары. Хродеберг был осторожнее Магнахара, он не начинал битву, если не был твердо уверен в победе, но зато и не увлекался чрезмерно, как тот. Если Хродеберг, сделавшись коннетаблем, разобьет междугорцев, и народ станет приветствовать его, как победителя, наравне с королем, вдовствующая королева будет несказанно рада за своего невенчаного мужа. В этом король не сомневался. Матушке станет все равно, что о них будет говорить весь Дурокортер, самое главное - что ее верный рыцарь увенчает себя неувядающей славой!

На этой мысли Хильдеберт сдержал себя. Опять он готов отвергнуть хорошего полководца только из-за сложных семейных обстоятельств! Ему, королю Арвернии, нельзя так думать. Он обязан рассуждать хладнокровно, как бы со стороны. Если Хродеберг способен одерживать военные победы, пусть занимается своим делом! Но почему же так трудно бывает одолеть предубеждение?..

Погрузившись глубоко в свои размышления о том, как все сложится в случае назначения Хродеберга, король на время отвлекся от всего, что происходило наяву. Поэтому он даже не удивился, когда им навстречу вышел из перекрестка коридоров маршал Хродеберг. Можно было подумать, что король, столько думая о нем, сам вызвал его, словно призрак, приходящий во сне.

Ангерран увидел его первым и тихо окликнул:

- Дядя Хродеберг! - незаметно он успел сделать знак: "Притворись, что ты только направляешься к королеве-матери".

Маршал понял его, благо, их встреча произошла в таком месте коридора, что нельзя было определить, по какому направлению он двигался до сих пор. К тому же, у него за поясом виднелся нераспечатанный свиток с гербом королевы Бересвинды Адуатукийской. Однако по бледному, сосредоточенному лицу маршала, по затаенной в его глазах глубокой печали, Ангерран понял, что свидание его с дамой сердца уже произошло. И, видимо, разговор был трудным.

По военному обычаю, Хродеберг приветствовал короля, прижав руку к груди в знак чистоты намерений и поклонившись в пояс. Затем учтиво склонил голову, ожидая, чтобы государь первым обратился к нему.

Хильдеберт хмуро взглянул на того, о ком думал только что. Он тоже разглядел письмо с печатью своей царственной матери. Почему-то ему вспомнилось, как в свое время его бабушка, вдовдствующая королева Радегунда Аллеманская, горячо протестовала против желания королевы Бересвинды сочетаться браком с маршалом Хродебергом. Это было пять лет назад, незадолго до ее смерти. Тогда бабушка сумела убедить молодого короля, что повторный брак вдовствующей королевы с подданным, хотя бы и родственником королевской семьи, позорит ее. Она утверждала, что честь вдовы не менее важна, чем для замужней женщины, и состоит она в том, чтобы до конца своих дней чтить память покойного супруга. При этих словах бабушки, король припоминал, что, по рассказам старших, сама королева Радегунда прожила жизнь с его дедом, как чужие люди, хоть и вырастили двух сыновей. Впрочем, она была не первой и не последней, кто восхваляет после смерти того самого человека, которого едва терпела при жизни.

Во всяком случае, своего царственного внука старая королева сумела убедить, ибо ей не впервой было добиваться своего и с людьми много опытнее Хильдеберта, еще задолго до его рождения. Ее увещевания легли, как на мягкую почву, на горячую и ревнивую, как в детстве, привязанность сына к матери. Он поверил, что его долг, как последнего уцелевшего сына королевы Бересвинды - оберегать честь своей матери. И он строго отказал ей с Хродебергом в разрешении на брак, и даже взял с матери обещание расстаться с невенчаным мужем. Правда, это обещание они вскоре нарушили (при этой мысли король гневно стиснул зубы). А что до почтенной королевы Радегунды Аллеманской, то ей вскоре довелось участвовать в похоронах своего внука от младшего сына - принца Адальрика, убитого мужем своей любовницы. Это трагическое событие сломило старую королеву, и она вскоре скончалась. Злые языки добавляли, что при помощи своей племянницы и невестки, королевы Бересвинды. Тем не менее, посеянные бабушкой семена взошли в сознании короля Хильдеберта и выросли в густые заросли. Он был убежден, что его долг - охранять свою мать от нее самой и от человека, с которым она готова забыть о чести.

Вот какие мысли сейчас обуревали короля, встретившегося среди ночи неподалеку от покоев матери с ее невенчаным мужем. Он и Хродеберг долго глядели друг на друга.  Но все же король сделал над собой неистовое усилие, чтобы держаться с ним, как с достойным военачальником, которого сам дядя Карломан прочил на пост коннетабля. К тому же, Хильдеберт был убежден, что его мать виновата больше маршала, сама прося его о встречах. И письмо с ее гербом, которого Хродеберг не успел спрятать, встретившись с ними внезапно, подтверждало его подозрения.

И он проговорил, стараясь сдерживаться:

- Доброй ночи, любезный маршал запада! Мне кажется, тебе по пути с нами?

Ни один мускул не дрогнул на лице Хродеберга, меж тем, как он подумал, в каком состоянии они застанут Бересвинду, с которой он только что расстался навсегда.

- Мой долг рыцаря - повиноваться всем приказам королевской семьи, не спрашивая ни о чем, - проговорил он, учтиво поклонившись королю.

Хильдеберт сурово нахмурился, не желая признаваться маршалу запада, что как раз думал о нем в момент встречи. И снова засомневался, сможет ли матушка помочь ему определиться с выбором коннетабля. Разве под силу ей судить беспристрастно в отношении своего невенчаного мужа, рядом с которым мудрая королева превращается в самую обычную легкомысленную женщину? А ведь совет матушки был сейчас необходим ее царственному сыну! Ибо перед ним стоял важный и трудный выбор, от которого, вполне возможно, зависела будущая судьба Арвернии.

Пламя высокой белой свечи, чуть пахнущей медом, осветило стоявших в коридоре троих мужчин: короля Арвернии, занятого мыслями о важном выборе, его кузена и маршала запада, стоявшего напротив них.

Ангерран, стоявший рядом с королем и чутко отслеживающий ситуацию, чтобы уместным словом погасить в зародыше возможную распрю, уже в который раз подумал, как трудно быть наследником Карломана, которого ты не в силах заменить вполне никому из тех, кто так сильно в нем нуждается!
« Последнее редактирование: 07 Мая, 2023, 06:26:27 от Артанис »
Записан
Не спи, не спи, работай,
Не прерывай труда,
Не спи, борись с дремотой,
Как летчик, как звезда.

Не спи, не спи, художник,
Не предавайся сну.
Ты вечности заложник
У времени в плену.(с)Борис Пастернак.)

Convollar

  • Герцог
  • *****
  • Карма: 6025
  • Онлайн Онлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 10776
  • Я не изменил(а) свой профиль!
    • Просмотр профиля

Цитировать
Напрягая мысль, он стремился предвидеть все возможные последствия, как его учил дядя Карломан.
Тренироваться надо, я имею в виду  - мысли напрягать. А то может и головка лопнуть. Тем более слабенькая.
Записан
"Никогда! Никогда не сдёргивайте абажур с лампы. Абажур священен."