Расширенный поиск  

Новости:

21.09.2023 - Вышел в продажу четвертый том переиздания "Отблесков Этерны", в книгу вошли роман "Из глубин" (в первом издании вышел под названием "Зимний излом"), "Записки мэтра Шабли" и приложение, посвященное развитию науки и образования в Золотых Землях.

Автор Тема: Черная Роза (Война Королев: Летопись Фредегонды) - V  (Прочитано 16217 раз)

Menectrel

  • Барон
  • ***
  • Карма: 156
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 158
    • Просмотр профиля

Сборник «Скрытые Страницы»

https://ficbook.net/readfic/13472831

Первый Поцелуй (Май 782 года. Кенабум. Карломан\Альпаида)
Разлученные Сердца (Февраль 766 года. Титангель. Хлодеберт Жестокий\Гвиневера)
Волчонок и Лис (Май 776 года. Чаор-На-Ри. Карломан и Дагоберт)
Подкова (Апрель 780 года. Карломановы Броды. Хлодион\Жюли)
Хуже Смерти (Июль 781 года. Дурокортер. Хлодеберт Жестокий и Хильдеберт Потерянный Принц)
Семейная Идиллия (Май 785 года. Кенабум. Карломан\Альпаида, Ангерран, Варох)
Долгожданная Встреча (Июль 787 года. Дурокортер. Карломан\Альпаида, Ангерран, Дунстан, Варох, Номиноэ)
Дитя Любви (Июнь 787 года. Берн. Карломан и Вультрагота, Гримоальд Медведь)
« Последнее редактирование: 23 Мая, 2023, 13:17:06 от Menectrel »
Записан
"Мне очень жаль, что у меня, кажется, нет ни одного еврейского предка, ни одного представителя этого талантливого народа" (с) Джон Толкин

katarsis

  • Герцог
  • *****
  • Карма: 1256
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 2663
  • Я изменила свой профиль!
    • Просмотр профиля

Она обладает не столь неземной красотой, как ее прародительницы вейлы.
А вот теперь я не совсем понимаю. Т.е., Вультрагота всё-таки только наполовину вейла, а Фредегонда на четверть вейла? Но как же тогда размножались настоящие вейлы? Сами по себе, что ли? Или были какие-то вейлы мужского пола, которых мы не видели? (Эх, а у меня была такая отличная теория ;D)

Смотрю вот я на взаимодействие Радегунды и Карломана. Его, похоже, надо было Гераклом назвать ;D

Записан

Menectrel

  • Барон
  • ***
  • Карма: 156
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 158
    • Просмотр профиля

1. Карломан\Геракл и Радегунда Аллеманская\Гера. А ведь Вы правы. Их взаимоотношения очень похожи. От ненависти к уважению...

2. Вейлы.

Обычно происходит союз Вейлы и Человека. В зависимости от того, как и где растет их дитя (почти всегда дочь), и определяется ее свойство. 

Дело в том, что Вейлы привязаны к своему месту обитанию. Морганетта и ее Венценосная Мать -  100% вейлы, а вот их потомки были оторваны от Земли Предков.
Соответственно,  Вультрагота и ее дочь более "человечны", чем возлюбленная Потерянного Принца. 

По аналогии: Чем больше оборотни проводят в человеческом обличии время и вообще "социализируются", тем более "усыпляется" их вторая суть.


Спойлер:
Фредегонда даже смогла родить сына (редкость для Вейл). Тот же Варох более "человечен", чем Карломан.
Записан
"Мне очень жаль, что у меня, кажется, нет ни одного еврейского предка, ни одного представителя этого талантливого народа" (с) Джон Толкин

katarsis

  • Герцог
  • *****
  • Карма: 1256
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 2663
  • Я изменила свой профиль!
    • Просмотр профиля

Спасибо, насчёт вейл понятнее. Т.е., получается, чтобы вейлы снова стали 100% надо создать колонию и поселиться возле источника?
Записан

Артанис

  • Герцог
  • *****
  • Карма: 3307
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 6103
  • Всеобщий Враг, Адвокат Дьявола
    • Просмотр профиля

Благодарю за все, эрэа Menectrel!
Благодарю эрэа katarsis за живое общение и такое пристальное внимание к нашему произведеию! Такой читатель стоит десяти! :-* :-* :-*
В принципе, все ответы даны без меня. А насчет Геры и Геракла и вправду получается очень символично. :) Может быть, и упомянем где-нибудь. Если, конечно, в МИФе был Геракл.
Насчет вейл -тоже уже дан ответ. Да, если бы Фредегонда поселилась возле источника на прежнем священном месте, ей бы удалось создать новую колонию или общину вейл. Но у нее уже скорее человеческие стремления, она видит себе будущее среди людей, за него и бороться станет.

Дитя любви (НАЧАЛО)
Июнь 787 года. Берн. Карломан и Вультрагота, Гримоальд Медведь.
Из сборника "Скрытые страницы".
Идея рассказа принадлежит эрэа Menectrel.

Что же застал Карломан в далеком Шварцвальде, у своего кузена, герцога Гримоальда, куда приехал в том числе и для того, чтобы повидать дочь своего другого кузена - юную вейлу, Вультраготу?

Весь чертог герцога в Берне, столице Шварцвальда, был, как и все здания вокруг, деревянным. Город и высокий, просторный дворец, выстроенный из вечного дуба, были богато украшены. Ведь Шварцвальд - лесная страна, и ее жители превосходно умели обрабатывать дерево, так что даже жилища простолюдинов был украшены искусной работой резчиков. Дворец же, окруженный буйной зеленью, озаренный солнечным светом, отражающимся от всех внутренних поверхностей, был поистине великолепным шедевром деревянного зодчества.

Непосредственно к дворцу примыкал большой луг с медоносными цветами. За ним стояли ульи с пчелами, принадлежащими семье герцога. И в тот день, когда Карломан приехал, на этом лугу собирала цветы семилетняя Вультрагота. Она выбирала растения, еще не опыленные пчелами, и напевала про себя.

У нее был облик ребенка, при рождении отмеченного перстом судьбы. Сказочно красивая девочка, с длинными медвяно-каштановыми локонами, падающими ей на плечи крупными кудрями, с необыкновенно выразительным взглядом огромных ясных глаз, она своим обликом вызывала нежность во всяком, кто ее видел. Казалось, будто она не ходила по цветущему лугу, а летала над ним, как маленький дух цветов. В своем красном платье, с алой лентой в волосах, девочка выглядела частью этого медвяного луга. Уйди она отсюда - и здесь, в царстве цветов и пчел, будет чего-то не хватать.

За девочкой приглядывал ее названый брат Радельгард, сын герцога Гримоальда. Мальчику было тринадцать лет, и его не так уж веселило присматривать за малышкой. Про себя он наверняка придумал бы сотню более интересных занятий. Но Вультраготу любили все при дворе, от герцога и его матери до последнего слуги. Поэтому Радельгард стоял на краю луговины, поросшей белыми, голубыми, пурпурными, золотистыми цветами, высматривая названую сестричку.

- Вультрагота! Поспеши! - воскликнул он, видя, как красное платье девочки мелькает все дальше среди цветов. - Наш знатный гость, должно быть, уже приехал!

Девочка поднялась на цыпочки, выглядывая из высоких трав, и помахала брату рукой.

- Сейчас! Я только сорву еще вон те, "медвежий зев", - она потянулась к золотистым соцветиям на тонком стебле, в самом деле, если приглядеться, похожим формой на разинутую пасть зверя. - Я собираю цветы для нашего гостя!

- Разве такими цветами встречают знатных гостей? - Радельгард окинул взглядом белые полевые любавки, пухлые белые и розовые соцветия клевера, голубые глаза цикория и колокольчиков, золотые купальницы. По его мнению, все это годилось, только чтобы пчелы собирали с них мед.

Но Вультрагота была совсем другого мнения. Она решительно встряхнула головой и засмеялась - словно бубенцы зазвенели.

- Я подарю нашему гостю эти цветы от всего сердца, и они непременно ему понравятся! Ведь нас учат, что подарок должен быть искренним. А я очень-очень хочу порадовать нашего гостя. Ведь он наш родич, да? - она оглянулась на брата.

Внук Клотильды Арвернской припомнил все разветвления генеалогического древа.

- Да. Граф Кенабумский - кузен моего отца. И твоему настоящему отцу он тоже приходился кузеном, - от семилетней Вультраготы не скрывали историю ее семьи, ибо она, как все дети-альвы, развивалась быстрее своих лет, и уже все понимала.

- А правда, что он знал и мою матушку, вейлу Морганетту? - настойчиво продолжала расспрашивать девочка. - И даже будто бы он и познакомил моих родителей?

Радельгард недоумевающе пожал плечами.

- Так говорят отец с бабушкой! Мне-то откуда знать больше? Меня там не было.

Вультрагота потянулась к рогатым соцветиям синеглазки. Затем сорвала несколько горьковатых серебристых веточек полыни и украсила ими свой букет.

- Тогда я сама обо всем поговорю с нашим гостем! Я знаю, что он не похож на обычных людей, он - альв.

- Откуда тебе знать, маленькая стрекоза? - поддразнил ее названый брат, впрочем, любя.

Девочка поглядела в сторону дворца, подняв руку козырьком над глазами, чтобы яркий свет не мешал смотреть.

- Откуда - не знаю, а знаю, - туманно проговорила она, еще не умея как следует объяснить тайные предчувствия, свойственные альвам. - А к нам бежит Кунигунда!

К ним действительно спешила родная сестра Радельгарда и названая - Вультраготы, дочь герцога Гримоальда Медведя и его жены, Кунигунда. Ей исполнилось тогда десять лет, это была рослая и крепкая белокурая девочка в нарядном голубом платье. Увидев среди трав Вультраготу, она приветливо помахала ей рукой. Названые сестры очень дружили между собой, и их редко можно было увидеть одну без другой.

- Здравствуйте! - приветствовала она брата и сестру, и тоже принялась собирать цветы, помогая Вультраготе.

- Ну вот, и ты туда же! - насмешливо фыркнул Радельгард. - Ваших цветов хватило бы для коровы!

Но его названая сестричка ответила, не помедлив ни мгновения:

- А я уверена, что гостю понравится наш букет! Он непременно оценит такие красивые полевые цветы, когда приедет!

Кунигунда, только что сорвав пламенно-красный дикий мак, проговорила, возвысив голос:

- А он уже приехал! Я слышала, как он беседует с отцом и с бабушкой, а теперь они собираются идти сюда, к нам!

Радельгард нахмурил брови, взглянув на названую сестру:

- Вот видишь, все из-за тебя! Носишься по полям, как какая-нибудь пастушка, и мы даже не успеем вернуться домой до приема гостя.

Но Вультрагота подняла глаза в высокое ясное небо, по которому бежали облака, точно белые кудрявые ягнята. Она вдохнула воздух, полный медового запаха цветов и жужжания пчел, окинула взглядом роскошные луга.

- Мы и так во дворце, который воздвигли сами боги! Ни один искусный мастер не сможет изготовить такой красоты, такого простора, - она обвела руками вокруг, словно показывая всю землю.

Глаза маленькой вейлы в этот миг светились прямо-таки пророческим вдохновением, и вся она излучала столь сильное воодушевление, столько детского и вместе с тем уже женственного обаяния, что Радельгарду и Кунигунде передались ее чувства. Они вместе с названой сестричкой продолжали собирать цветы.

***

А между тем, Карломан Кенабумский, с которым так мечтала познакомиться Вультрагота, как раз беседовал о ней с герцогом Гримоальдом Медведем и его матерью, вдовствующей герцогиней Клотильдой Арвернской.

Они сидели втроем в личных покоях герцога, за столом перед широко распахнутым окном, сквозь которое падали широкие золотые полосы солнечного света. Комната была обставлена с нарочитой простотой, стены сложены из бревен, как в домах простолюдинов. Но все же они были нарядно украшены - правда, не изящными гобеленами или росписями, но вырезанными по дереву картинами, изображавшими людей и животных, причудливые фигуры созвездий и Мировое Древо, на ветвях которого покоились все девять миром. Стоило лишь приглядеться, и от творений искусных резчиков уже было не отвести глаз. Так подробно они были изображены, что казались более живыми, чем если бы их нарисовали кистью и красками, не говоря уж о каменных или глиняных изваяниях. В особенности часто повторялись во всех видах изображения медведей и пчел. Медведь был гербом Шварцвальда, так что такое почтение было понятным. Сам герцог Гримоальд, как и многие его предки, оборачивался огромным черным медведем, за что шварцвальдцы особенно почитали своего правителя.

Сейчас герцог, могучий чернобородый богатырь, сидел во главе стола, напротив Карломана. А рядом с Гримоальдом, в резном кресле с высокой спинкой, больше напоминающем трон, сидела пожилая женщина во вдовьем платье - его мать, Клотильда Арвернская.

Она приходилась родной теткой Карломану, была самой старшей из детей короля Адальрика VII и Балтильды Адуатукийской. От своих почтенных родителей герцогиня унаследовала ум и широту мышления. Прожив много лет в Шварцвальде, где люди и альвы жили бок о бок, она принимала как должное их присутствие. Ведь ее собственный муж, ныне покойный герцог Теодоальд, был оборотнем-медведем, как их их сыновья, - что же ей было видеть в них врагов? Тем больше ее опечалил в свое время Священный Поход, устроенный ее братом Хильдебертом Строителем, хоть она и соболезновала ему, лишившемуся жены и единственного сына. Герцогиня Клотильда приглашала бежавших из Арвернии альвов поселится в Шварцвальде, желая со временем примирить людей и Другие Народы.

Теперь она не сводила глаз с Карломана, и глаза ее сделались печальны, в то время как губы улыбались, ибо она узнавала в его облике до боли знакомые черты.

- Так вот каков ты, сын моего брата, ныне покойного короля Хлодеберта! Его живой портрет! - в ее интонациях печаль мешалась с глубокой радостью.

- Мой царственный брат, король Хлодеберт VI, гораздо больше похож на отца, ибо унаследовал и его глаза, - заметил Карломан справедливости ради.

- Может быть, может быть... - кивнула Клотильда, возвращаясь мыслями в давнее прошлое. - Но я все же благодарна тебе, воскресившему в моей памяти облик покойного брата... Увы, двое моих братьев ушли из жизни совсем еще молодыми! А ты, как мне сказали, женат на дочери Дагоберта?

- Да. Альпаида родила мне второго сына, которого я еще не видел, - при этих словах Карломан не мог скрыть волнение.

Клотильда кивнула головой - в ее седеющей высокой прическе еще проглядывали черные пряди.

- Как быстро идет время!.. Я все еще припоминаю братьев мальчишками, как они были, когда я уезжала в Шварцвальд. А ныне двоих из них уже нет в живых, и даже у самого младшего появились внуки! - она еще раз пристально поглядела на Карломана. - Все же я рада, что живая память о братьях присутствует рядом со мной! Ты повторяешь облик своего отца, а от несчастного Хильдеберта осталась внучка, что живет у нас.

- О ней я и хочу с вами поговорить, - сказал Карломан с особым значением. - Надеюсь, вы меня познакомите с Вультраготой, вейлой по матери?

Он отметил, что при упоминании о маленькой вейле Гримоальд и его мать сразу повеселели, лица их смягчились. Видно было, что девочку любили в доме ее родственников. Что ж, в свое время ее отец сделал правильный выбор, отослав дочь к Гримоальду!

- Скоро увидишь, - глаза герцога, обыкновенно упрятанные под широкими темными бровями мгновенно потеплели при упоминании о девочке. - Она ушла в поле с моими детьми. Сразу скажу тебе, что в ней еще живет ушедшая кровь!

- А она знает о себе правду? - спросил Карломан, понизив голос.

- Знает, - кивнул Гримоальд огромной длинноволосой головой. - Попробовал бы кто ей не сказать! Она глядит тебе в самую душу, так что кажется - ей все известно и без тебя, и, спрашивая, она хочет лишь убедиться. Притворяться с ней нельзя, она всегда безошибочно чувствует любую ложь. Да и нам следует с самого начала учить ее, как подобает. В Шварцвальде живут вейлы, и они учат девочку своим таинствам.

Карломан склонил голову, вспоминая своего кузена, Хильдеберта Потерянного Принца, и Морганетту, свою подругу детства, а также дурокортерскую общину вейл.

- Как жаль, что я уехал именно в то время, как их задумали погубить, - отрывисто проговорил он. - Тогда я лишь смутно чувствовал, что грозит какая-то беда, но не мог понять, какая и кому. А когда вернулся, всех вейл, кроме спрятанной в гроте малышки Вультраготы, истребили. И мой кузен, устроив судьбу своей дочери, умер в темнице...

Герцог Гримоальд накрыл своей огромной ладонью руку Карломана, лежащую на краю стола.

- Не бери на себя вину, иначе подлинные виновники этого злодеяния будут считать себя чистыми!

Карломан кивнул, соглашаясь с ним. Говорить ему было трудно.

А Гримоальд произнес таким тоном, что никто не решился бы ему прекословить:

- Но девочка останется у нас, по меньшей мере, до взросления и замужества! Для меня и моей супруги Роделинды, она - как родная дочь, для матушки - внучка, моим детям - любимая сестра. Мы не отдадим ее в Арвернию, где ей придется всю жизнь скрывать свои свойства! У нас она скорее может получить воспитание, подобающее ее природе!

- Ну, не рычи! Я недавно не отступил перед свирепым шатуном еще покрупнее тебя, - усмехнулся Карломан. - Никто и не думает забирать Вультраготу. Ты стократ прав: ей наверняка будет лучше здесь. Я только хочу познакомиться с ней.

Про себя он все же немного сожалел, что важное место силы - Дурокортерский холм с источником целебной воды, - останется мертвым, лишенным Хранителей. Но подвергать опасности дочь Морганетты в стране, где все еще небезопасно быть альвом, и где он сам, брат короля, скрывает свою сущность, было бы бесчестно. Приходилось ждать, как повернется судьба.

Гримоальд с матерью переглянулись и заметно повеселели, убедившись, что их любимице не грозит опасность расстаться с ними.

- Если хочешь, пойдем со мной на луг для моих пчел, где дети собирают цветы, чтобы порадовать тебя, - предложил он Карломану, поднявшись из-за стола. - Вультрагота сегодня проснулась раньше всех во дворце, так ей хотелось увидеть тебя!

- С удовольствием приму твое приглашение, - улыбнулся Карломан, прежде чем последовать вместе с кузеном и его матерью через весь дворец, напоминавший, благодаря множеству веранд, сеней, пристроек, целый городок, а не отдельное здание. Встречавшиеся на каждом шагу придворные и слуги почтительно приветствовали герцога, его мать и его гостя.

Когда они уже вышли в медоносные луга, начинавшиеся сразу за оградой, Гримоальд вдруг усмехнулся старому воспоминанию и подмигнул Карломану:

- Ну как, научился ли ты с отроческих лет прыгать через ручей, не намочив всадника и собственные лапы?

Карломан сразу вспомнил, как в волчьем облике катал на себе Морганетту, мать той девочки, которую они искали сейчас. И вновь тоска о погибших друзьях резанула его, как ножом. Но он постарался отогнать ее. Самое главное сейчас - ее дочка, его двоюродная племянница. Соедовало встретиться с ней радостно. И он ответил в тон Гримоальду:

- Надеюсь, что с тех пор научился кое-чему! Впрочем, должно быть, если уж Вультрагота объездила некоего медведя, бисклавре не очень-то удивит ее.

Герцог раскатисто расхохотался, хлопнув кузена по плечу, так что обычного человека сшиб бы с ног. И они вместе с матерью и Карломаном направились дальше, к медоносному лугу, над которым кружились яркие бабочки и трудолюбивые пчелы.
« Последнее редактирование: 24 Мая, 2023, 06:50:18 от Артанис »
Записан
Не спи, не спи, работай,
Не прерывай труда,
Не спи, борись с дремотой,
Как летчик, как звезда.

Не спи, не спи, художник,
Не предавайся сну.
Ты вечности заложник
У времени в плену.(с)Борис Пастернак.)

katarsis

  • Герцог
  • *****
  • Карма: 1256
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 2663
  • Я изменила свой профиль!
    • Просмотр профиля

Вроде, Вультраготу было, кому учить: и прочие Другие Народы и даже вейлы в Шварцвальде были. Почему же у неё так потом получится с Эрминголом? Я думала, это от того, что она ничего не знает.
Записан

Артанис

  • Герцог
  • *****
  • Карма: 3307
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 6103
  • Всеобщий Враг, Адвокат Дьявола
    • Просмотр профиля

Благодарю, эрэа katarsis! :-* :-* :-*
Вроде, Вультраготу было, кому учить: и прочие Другие Народы и даже вейлы в Шварцвальде были. Почему же у неё так потом получится с Эрминголом? Я думала, это от того, что она ничего не знает.
Вультраготу учили магии, конечно. Это видно и по Фредегонде: она ведь со своими силами очень быстро освоилась, кто мог ее учить, если не мать? Да и деревянный резной оберег для названой сестры Кунигунды, матери Кримхильды, изготовила и зачаровала Вультрагота, и он прекрасно действует.
А в истории с Эрминголом Вультрагота была не в себе от горя после гибели Эгинхарта, и от сильного потрясения утратила контроль над своей силой.
Именно о такой возможности в предыдущем рассказе разговаривали Карломан и Номиноэ:
"- Будь спокоен, наставник, - заверил его Карломан. - Гримоальд и его семья не только воспитывают девочку наравне со своими детьми, но еще и стараются учесть, что с дочерью вейлы нельзя обращаться, как с обычной девочкой. Она прекрасно умеет привлекать к себе людей - это врожденный дар. Однако ее учат не злоупотреблять им. Гримоальд сам принадлежит к ши, как и его отец, он хорошо понимает свою воспитанницу.

- Если только ее сила не выйдет из-под контроля при сильном потрясении, - нахмурился Номиноэ. - Сейчас, конечно, это не так опасно, а вот в будущем девочка рискует навлечь беду на себя и на окружающих."


Так и произойдет впоследствии. Вультрагота тогда вложила всю притягательную силу вейл, чтобы попытаться вернуть погибшего жениха с того света. Но она неосторожно не назвала никакого имени, и в итоге к ней притянуло следившего за ней Эрмингола, так что он не мог себя сдержать. Тут, конечно, сыграло роль и то, что он и раньше любил и желал ее, так что притяжение вейлы легло на благодатную почву. В общем, стечение обстоятельств.

Дитя любви (ОКОНЧАНИЕ)
Июнь 787 года. Берн. Карломан и Вультрагота, Гримоальд Медведь.
Из сборника "Скрытые страницы".
Идея рассказа принадлежит эрэа Menectrel.

Дети герцога Шварцвальдского не сразу заметили приближавшегося отца и бабушку, вместе с долгожданным гостем, о котором столько говорили в их доме. Они увлеченно собирали цветы, словно завороженные стремлением самой младшей среди них, маленькой вейлы Вультраготы.

Наконец, сын герцога, Радельгард, как самый высокий, увидел издалека приближающиеся фигуры.

- К нам идут! - крикнул он девочкам. - Отец и бабушка, и с ними - наш гость!

Кунигунда, бродившая среди высоких трав, закрутила головой, пытаясь разглядеть идущих. А Вультрагота, занятая своими цветами, чуть было не проморгала появлений гостей. Но уже в следующий миг она почувствовала больше, чем могла увидеть глазами. Рядом с хорошо знакомыми ей людьми она уловила присутствие незнакомца. В нем издалека ощущалось нечто необыкновенное, непохожее ни на кого на свете. Он был человеком и волком сразу, но не только это. От него исходила необыкновенная сила, редкая даже для альва самого знатного рода.

И Вультрагота сделала то, чего не ожидали от нее брат и сестра: нырнула в высокие заросли донника, скрывшие ее с головой.

- Ты что? - изумилась Кунигунда. - Ты же так хотела встретиться с гостем!

Маленькая вейла кивнула. Ей действительно хотелось познакомиться с Карломаном, он вызывал у нее живейшее любопытство, и все-таки она спряталась. Бывает, что, когда исполнение заветной мечты совсем близко, охватывает непонятная робость, и хочется еще на несколько мгновений продлить ожидание, как перед прыжком в воду. А может быть, ей руководило детское лукавство, и одновременно - полуосознанное желание проверить гостя: пусть поищет ее, постарается, чтобы завоевать ее доверие!..

Итак, Вультрагота скрылась в траве, а дети Гримоальда вышли навстречу отцу, бабушке и Карломану, которого разглядывали с вежливым любопытством.

Гримоальд улыбнулся, горделиво показывая на детей.

- Вот мой сын Радельгард, наследник шварцвальского престола! Знакомься, сын: это граф Карломан Кенабумский, ваш двоюродный дядя. Запомните его, дети, потому что, клянусь медвежьей лапой, ему еще доведется в будущем многое решать в жизни наших государств!

Карломан улыбнулся, чуть смутившись его похвалой, а Радельгард почтительно поклонился гостю. Но тут же обратился к нему с горячим мальчишеским любопытством:

- А ведь у нас и теперь уже много говорят о тебе, благородный граф! Это правда, что ты принес Арвернии победу в сражении с викингами на Равнине Столбов, у вас в Арморике?

- Радельгард! - пророкотал, понизив голос, его отец. - Неприлично сразу набрасываться на гостя с вопросами, да еще прямо на улице, не встретив как следует.

Но Карломан добродушно усмехнулся, узнавая в любопытстве сына герцога свое собственное отрочество, не так уж и давно оставшееся позади.

- Я там сражался. И своевременная атака моего отряда в самом деле помогла переломить ход сражения в нашу пользу. Хотя на Равнине Столбов все бились, что было сил.

У юного Радельгарда ярко разгорелись глаза. Он пока еще идеализировал войну, представляя себе как череду блистательных подвигов.

- Мой благородный родич, согласишься ли ты дать мне хотя бы пару уроков боя на мечах? Для меня будет огромной честью поучиться у героя Равнины Столбов!

- А ты спросил, есть ли у нашего гостя время, чтобы давать тебе уроки? - нахмурился Гримоальд.

Однако Карломан охотно кивнул его сыну в знак согласия.

- Если ты позволишь, государь, я сегодня же вечером немного поупражняюсь с твоим сыном. Охотно выполню его просьбу.

Герцог Шварцвальдский махнул рукой и широко ухмыльнулся, вспоминая мальчишеские проделки Карломана. Как видно, тот не очень-то и изменился с тех пор. В эти минуты уже успешный, несмотря на молодость, государственный муж в самом деле казался мальчишкой, лишь чуть старше его Радельгарда.

- Ну, вы только не разнесите мне дворец! - шутливо пригрозил Гримоальд кузену и сыну.

- Мы не будем! - ответили они вместе совершенно мальчишеским тоном, а Карломан еще и подмигнул ярким зеленым глазом.

Вдовствующая герцогиня Клотильда, не сводившая глаз с племянника, подумала, что Карломан все-таки не настолько похож на своего отца, ее брата Хлодеберта. Внешним обликом он и вправду в точности повторял его, кроме зеленых волчьих глаз, унаследованных от матери, Гвиневеры Армориканской. А вот держался он совсем по-другому. Клотильда не могла представить, чтобы Хлодеберт так фамильярничал со впервые встреченным мальчишкой, пусть и родичем. Карломан не придавал большого значения условностям человеческой жизни. Должно быть, это у него от альвов.

Поразмыслив так, вдовствующая герцогиня сделала знак приблизиться своей внучке, стройной белокурой девочке.

- Познакомься, Карломан, это Кунигунда! - затем она кивнула той: - А ты приветствуй своего двоюродного дядю, графа Кенабумского!

Девочка сделала книксен в знак приветствия. Она пристально взглянула в глаза Карломану, и тот отметил, что глаза у нее внимательные и твердые. Видно было, что из нее вырастет женщина с сильным характером.

- Расти большой и красивой, на радость будущим женихам! - обратился к ней Карломан, скрывая за шуткой неясную тревогу, охватившую его при виде девочки: что обещал ей жребий норн?..

Кунигунда чуть заметно улыбнулась.

- Если я вырасту и выйду замуж, приезжай ко мне на свадьбу, благородный граф!

- Обязательно! - заверил Карломан, скрывая в душе тревогу. Дочь кузена Гримоальда вызывала у него то же чувство, что и семья великого князя Моравского, которую он недавно покинул. Пока еще неопределенное предчувствие судьбы, что начиналась так тихо и безмятежно, среди цветущих лугов, а закончиться должна была, он предчувствовал, среди крови и лязга железа, в черном дыму войны!

И вместе с тем, Карломан отчетливо понял, что сообщать о своих предчувствиях семье девочки не следует. Если бы он хоть мог понять, чего следует остерегаться! А так, он только омрачит жизнь ей и ее семье. А еще он чувствовал, что Кунигунда или ее родная кровь сыграет важную роль в будущем Арвернии. Быть может, кому-то из ее будущих детей суждено вернуться на родину своей прабабки, Клотильды Арвернской?..

В этот миг, словно подслушав его мысли, вдовствующая герцогиня подала знак своим внуку и внучке.

- Поздоровались с гостем? Ну а теперь пойдемте домой. Там сейчас кипит подготовка к торжественному приему. Вам еще следует поучиться, как должны распоряжаться рачительные хозяева.

И мать герцога Гримоальда, кивком головы простившись с мужчинами, удалилась во дворец в сопровождении обоих внуков. Теперь на цветущем лугу остались только сам герцог и Карломан, да прятавшаяся среди высоких трав маленькая вейла.

Гримоальд удивленно огляделся по сторонам.

- Где же Вультрагота? Не пойму, что на нее нашло! Ведь она так хотела встретиться с тобой!

Карломан с улыбкой прижал палец к губам.

- Не будем навязываться ей. Пусть она сама пожелает выйти.

Гримоальд пожал широкими плечами. Он знал, что волки-оборотни особенно тонко чувствуют настроения окружающих, и предпочел довериться интуиции кузена.

И они вдвоем направились вдоль поросшего разноцветьем луга. Гримоальд довольно щурился, видя, сколько пчел вьется над цветами: стало быть, в ульях будет довольно меда, который он и его домочадцы любили, как подобало Дому Медведя, и обильно приправляли им многие яства.

Будто бесцельно гуляя вместе с гостем по лугу, Гримоальд словно невзначай напоминал ему о прошлом, что имело особое значение для спрятавшейся девочки.

- Помнишь ли ты, Карломан, праздник Летнего Солнцестояния, что мы встречали возле грота вейл?

- Помню, - Карломану тоже были дороги давние воспоминания, хоть и причиняли теперь горечь. - То были счастливые времена! Ты приехал вместе со своим почтенным отцом, а я - с матушкой. Вейлы, прекрасные девы-птицы, танцевали и пели в честь высокого летнего солнца... Помню также и самый последний праздник возле грота вейл. Тогда мой кузен Хильдеберт и прекрасная Морганетта провели обряд имянаречения для своей новорожденной дочери, и сама королева вейл дала ей имя Вультрагота, и поручила ее, кровь своей крови, благословению богов!

- Это было уже потом, - уточнил Гримоальд. - А в то время меня больше всего удивила твоя детская дружба с Морганеттой.

- Мы с ней познакомились, когда я, еще совсем мальчишкой, убежал в лес знакомиться с местными ши, то есть альвами, - пояснил Карломан. - Ее дружба - одно из тех потерянных сокровищ, о которых я стану сожалеть до конца своих дней.

- Особенно меня поразило, что ты, в волчьем облике, катал ее на себе, - продолжал предаваться воспоминаниям Гримоальд Медведь. - Ведь оборотни позволяют ездить на себе только самым близким!

При этих словах чьи-то ушли среди высоких трав внимательно прислушались, огромные блестящие глаза пристальным взором окинули Карломана. Но заросли, колыхнувшись, остались неподвижны, и мужчины сделали вид, что ничего не заметили.

- Это так, - проговорил Карломан, перед глазами которого тоже проносились картины прошлого, то радостные, то грустные. - Морганетта и была для меня самым близким другом, какой, может быть, и встречается раз за всю жизнь. Услужить ей было радостью для меня. Когда же они с моим кузеном Хильдебертом полюбили друг друга, я стал звать ее сестрой... И теперь мне хотелось бы, - добавил он, глядя, как на лугу вновь зашевелились кусты донника с белыми и желтыми цветами, - чтобы и их дочь Вультрагота также согласился дружить со мной!

При этих словах кусты раздвинулись и тут же выпрямились, будто их колыхнуло ветром. И перед мужчинами предстала, с огромным букетом цветов в обеих руках, сама похожая на цветок, маленькая вейла, дитя любви Морганетта и Потерянного Принца. Именно эти слова - "дитя любви", - пришли в голову Карломану при взгляде на девочку. Они определяли ее суть, как никакие другие.

Девочка не могла больше выжидать в своем укрытии и, засмеявшись, побежала к названому отцу и гостю, что так близко дружил с ее родителями. Она бежала так легко, что трава и цветы почти не приминались под ее ножками.

- Вультрагота, это - наш гость, твой двоюродный дядя, граф Карломан Кенабумский, танист Арморики, Коронованный Бисклавре, - назвал ей герцог Гримоальд своего спутника.

Затем, что шло вразрез со всеми придворными правилами, Карломан и Гримоальд присели на корточки, чтобы девочке легче было беседовать с двумя рослыми мужчинами. Вультрагота улыбнулась и передала гостю свой букет.

- Приветствую тебя, благородный граф Кенабумский! Мой дар скромен, но зато от души.

- Твой дар так же очарователен, как и ты сама, - улыбнулся ей гость. - Только договоримся: я для тебя не граф, а дядя Карломан! Ты же знаешь, я твой родич и друг твоих покойных родителей. А ты очень похожа на них. Да, на обоих сразу!

Девочка улыбнулась, став еще обворожительнее, и только в глубине ее темно-синих глаз притаилась тихая печаль.

- Так и будет, дядя Карломан! Только я тебя прошу: расскажи мне о моих родителях... - она на мгновение запнулась, поглядев на герцога Гримоальда, но продолжала: - Я люблю, как свою семью, моего названого отца и матушку, и бабушку Клотильду, и братьев и сестер! И Шварцвальд люблю, как свой дом, и не хочу никакого другого. Но узнать о своих настоящих родителях все-таки хочу, - проговорила она серьезно, как вполне взрослая.

Карломан кивнул в знак согласия.

- Я непременно расскажу тебе обо всем, что ты пожелаешь! Это твое право, дочь Хильдеберта и Морганетты, юная вейла.

Тогда девочка, повинуясь внезапному порыву, обняла за шею сидящего перед ней на корточках Карломана и поцеловала в щеку.

- Раз ты мой дядя, вот так я приветствую тебя! - объявила она и, мгновение поколебавшись, спросила: - Дядя Карломан, а ты можешь обернуться волком и покатать меня на спине, как мою маму?

- Меня тебе уже мало, баловница! - с шутливой ревностью проворчал Гримоальд.

Но Карломан искренне обрадовался желанию девочки. Передав букет кузену, он одним стремительным движением он перекувыркнулся через голову, обернулся огромным черным волком, одни глаза остались человеческими.

Одно мгновение - и фигурка девочки в красном платье подпрыгивала на спине волка, мчащегося через луг широкими стелющимися прыжками. Она весело смеялась, не держась ни за что, с посадкой опытной наездницы. А бисклавре мчался быстрее любой лошади, так что у маленькой вейлы захватывало дух...

Так началась дружба Карломана Кенабмуского и Вультраготы. Свои дружеские чувства они сохранили на много лет, хоть и в последующие годы виделись нечасто. И спустя долгие годы, когда женой очередного короля Арвернии, племянника Карломана, станет дочь Кунигунды, трагически погибшей вместе с мужем, наследным принцем Нибелунгии, именно Карломан устроит этот брак. Он же добьется, чтобы невестой второго принца сделалась другая внучка Гримоальда, дочь его сына Радельгарда. А Вультрагота, что так и осталась в Шварцвальде, послала вместо себя со свитой принцессы в Арвернию свою младшую дочь - новую вейлу, Фредегонду.
« Последнее редактирование: 24 Мая, 2023, 21:44:10 от Артанис »
Записан
Не спи, не спи, работай,
Не прерывай труда,
Не спи, борись с дремотой,
Как летчик, как звезда.

Не спи, не спи, художник,
Не предавайся сну.
Ты вечности заложник
У времени в плену.(с)Борис Пастернак.)

katarsis

  • Герцог
  • *****
  • Карма: 1256
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 2663
  • Я изменила свой профиль!
    • Просмотр профиля

Маленькая Вультрагота - милота ходячая :)
Гримоальд - тож красавец! Такому не страшно ребёнка доверить.
Записан

Артанис

  • Герцог
  • *****
  • Карма: 3307
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 6103
  • Всеобщий Враг, Адвокат Дьявола
    • Просмотр профиля

Благодарю, эрэа katarsis! :-* :-* :-*
Маленькая Вультрагота - милота ходячая :)
Гримоальд - тож красавец! Такому не страшно ребёнка доверить.
Хорошо, что Вам так понравились наши герои! :)
Насчет Гримоальда - не зря и Потерянный Принц именно к нему отослал свою дочь, знал, где лучше всего о ней позаботятся.
Ну а теперь встретим еще кое-кого из героев, что раньше только упоминались и прочитаем о детстве кое-кого из уже известных. А заодно узнаем побольше о поездке Карломана в Моравию.

Зимний Вечер (НАЧАЛО)
Январь 787 года. Велеград. Карломан, Ростислав/Святослава, Бронислав Моравский, Ираида.
Из сборника "Скрытые страницы".
Идея рассказа принадлежит эрэа Menectrel.

Чужой дом, конечно, не становится родным, как бы он ни был гостеприимен, тебя все равно потянет к собственному очагу. Но, если в этом доме живут близкие тебе люди, с которыми тебе довелось вместе пережить захватывающие и волнующие события, если ты для них - уже не приезжий, а кровный родич, если сам дом наполнен теплом и уютом, здоровой семейной привязанностью, - то этот дом, хоть, разумеется, не заменит родного, становится уже не совсем чужим. Если приезжий делается названым братом, он вправе согреваться у очага и разделять чувства своих близких.

Таким родственным домом стал для графа Карломана Кенабумского терем великого князя Моравского, после того, как он спас жизнь наследнику престола, княжичу Ростиславу, чьим побратимом стал. После этого Карломана принимали при дворе Моравского князя, как будто он в самом деле сделался его приемным сыном. И вся княжеская семья и двор следовали примеру. Что ж, Карломану приятна была их дружба! Он, разумеется, постарался извлечь из новых отношений наибольшую пользу для Арвернии. Но и по-человечески, ему всегда нравилось заводить новые знакомства, завоевывать сердца людей. Да и большая, дружная семья родителей Ростислава, со множеством младших детей разного возраста, нравилась Карломану. Они напоминали ему большую стаю перелетных птиц, которая следует за опытным вожаком сквозь любые жизненные бури, охраняя и помогая друг другу.

Возможно, такое сравнение у него появилось, потому что зима, которую он встретил в столице Моравии - Велеграде, была очень холодной и снежной. Вьюги задували почти каждый день, жестокая стужа сковала землю, как во времена ледяных исполинов. В такое время приятно было для всех - и для бедняков, и для княжеской семьи, - собраться вместе возле жарко горящего очага, чтобы согреваться друг от друга, телом и душой, подобно спустившимся с небес для отдыха птицам.

Однажды таким зимним вечером, когда за окнами бушевала метель, в покоях наследного княжича Ростислава сидела возле камина его молодая жена, Святослава Дедославльская. Она расплетала косы, расчесывала их резным гребнем. И в отблесках пламени светлые косы молодой женщины переливались живым золотом, лицо ее озарялось ярким светом.

Послышался легкий топоток, и в покои вбежала маленькая сестренка ее мужа, Ираида, носившая одно имя с матерью, агайской царевной. Вбежав в покои, девочка оглянулась по сторонам и огорченно надула губки, не находя своего любимого старшего брата.

- Ну вот! А где Ростислав? - вздохнула девочка. - Он мне обещал рассказать вечером историю.

- Ростислав ушел к отцу, вместе со своим побратимом, Карломаном из Арвернии, - пояснила сварожанка, приглашая девочку подойти ближе.

Ираида послушно подошла и села напротив жены брата на обитую бархатом скамейку.

- С Карломаном Кенабумским? - странно прозвучали непривычные слова чужого языка в устах девочки. - Святослава, а Арверния, откуда он приехал - это страшно далеко отсюда? На другом краю света?

- Не так уж далеко, если оттуда и туда можно доехать, - молодая женщина улыбнулась наивному вопросу ребенка. - Арверны бывали в Моравии и прежде. А наш гость, к тому же, не только арверн. По матери он происходит из народа "детей богини Дану", что населяют Арморику. А по преданию, их прародители вышли с берегов Полуденного Моря, так же как предки сварожан и моравов. Так что он наш родич.

Ираида услышала звучное слово "Арморика", однако оно, хоть и показалось ей красивым, ничего не сказало тогда, и сердце ее не шевельнулось от внезапного предчувствия. Она все-таки была еще маленькой девочкой. И лишь спросила, разглядывая вышивку, что лежала в кресле рядом со Святославой:

- А, если наш гость стал названым братом Ростиславу, теперь он и мой брат?

Молодая женщина чуть заметно улыбнулась.

- Как пожелаешь. Никто тебя не неволит считать его братом.

- Нет, я лучше буду! - воскликнула Ида с детской непосредственностью. - Помнишь, как Ростислав объявил при всех, что он обязан Карломану жизнью, и все его близкие должны быть благодарны ему за спасение? Значит, и я тоже!

Святослава мягко погладила рыжеватые кудряшки девочки.

- Хорошо, что ты так верно чтишь свой род! Но рано или поздно тебе все-таки придется уехать, быть может - очень далеко, чтобы стать женой какого-нибудь знатного владетеля. И лучше всего, чтобы ты убедила своего будущего мужа быть верным союзником семье, в которой родилась. Как бы привела в семью нового брата. Понимаешь, как это?

- Пытаюсь понять, - серьезно проговорила девочка, будто отвечала на уроки своих наставников. При дворе великого князя Моравского заботились об образовании не только сыновей, но и дочерей знатных семейств.

- Ну вот, если у нас - не приведи, Отец-Небо! - начнется война, то мои родичи, сварожане из Дедославля, придут на помощь моравам. Враг Моравии будет и врагом моих родных, потому что мы породнились через мое замужество с Ростиславом. И наоборот, если на Дедославль нападут враги, твой почтенный отец поможет моим родичам боевой силой, иначе будет клятвопреступником. Для того меня и выдали замуж за твоего брата Ростислава, чтобы заручиться поддержкой Великого Княжества Моравского. А ведь мне тоже казалось, что еду на другой край света!

Девочка изумленно распахнула глаза. Ей по малолетству еще казалось, что Моравия, где она родилась и живет - самое лучшее место на свете, подлинная середина мироздания, и что все вокруг думают так же. Знание, насколько в действительности широк мир, только еще начинало приоткрываться перед девочкой.

И она робко попросила жену брата:

- Святослава, а расскажи о своей родине! Дедославль красивее, чем наш Велеград?

Молодая женщина нахмурила тонкие брови, мысленно уносясь за леса и реки, туда, где прошло ее детство.

- Дедославль стоит на высоком берегу реки Данатры. Он больше Велеграда и построен в незапамятной древности. Княжеский терем и дома бояр, а также храмы выстроены из дуба и богато украшены. У зажиточных горожан тоже деревянные дома, только меньше и проще. А бедняки живут в глинобитных мазанках. Вокруг города лежат обширные поля, а за ними леса, где водятся медведи, лоси, зубры, рыси. А в степях пасутся дикие кони - тарпаны, и огромные дикие быки - туры. Княжеские дружины охотятся на них, испытывая ловкость и силу. Весной степь превращается в целое море цветов. Это очень красиво! А сейчас там, наверное, как и здесь, снег по пояс, и Вьюги, крылатые дети Стрибога, кружатся в неистовой пляске. Весной они превращаются в белых лебедей и улетают далеко на полунощь, в царство Мороза-Студенца. А зимой прилетают к нам.

Девочка слушала ее рассказ, как самое увлекательное сказание, не шевелясь и едва дыша. Лишь когда Святослава умолкла, она спросила у нее с любопытством:

- А река Данатра большая? Больше, чем наш Одер?

- Я их не сравнивала, - пожала плечами сварожанка, расчесывая расплетенные волосы. - Одер - великая и славная река. Но и Данатра - святыня для сварожского племени. Когда ее согреют лучи Даждьбога, в ней приятно купаться на мелководье, где вода прозрачна до самого дна. А еще по реке ходят торговые ладьи из чужих земель и из других сварожских княжеств. То с севера придут ладьи норландцев, со звериными головами. То из Полуденного Моря подымутся, протащив ладьи волоком мимо порогов Данатры, купцы с юга и востока. Чего только не привозили в Дедославль! Я любила бывать на торговых ладьях, под надежной стражей, конечно. Великий князь и его семья самыми первыми выбирают себе лучшие вещи, - Святослава поглядела на гребень из бивня элефанта, которым расчесывалась.

- К моему батюшке тоже купцы доставляют разные редкости, - заметила Ираида в пользу своей родины.

- Конечно! Я и не говорю, чтобы Моравия была чем-то хуже, - поспешила заверить Святослава. - Я говорю к тому, чтобы ты знала: когда тебе придет время уехать в дом к будущему мужу, ты люби его дом и страну, а свою родину все равно не забывай!

Ее маленькая собеседница взглянула округлившимися от внезапного опасения глазами: ей вдруг стало жутко представить, как это придется когда-нибудь уехать, навсегда оставив родителей и все, что она любит.

- А может, мне еще и не придется выходить замуж? - с опаской проговорила она.

Но ее собеседница засмеялась и стала расчесывать гребнем кудрявые волосы девочки.

- Как же не придется? - спросила она. - Вон ты какая хорошенькая! Кудри - как спелая рожь! Для тебя непременно найдут достойного жениха. И ты узнаешь, что, куда бы ни привела тебя судьба, всюду светит Солнце, а Мать-Земля растит урожай, и тот же вкус в хлебе, и люди живут, пусть по своим обычаям, но не такие уж чуждые нам, и им бога тоже дали речь, разум и закон. Ты сможешь к ним привыкнуть, как привыкла я и твоя матушка

Девочка осторожно кивнула, стараясь осознать, о чем ей говорит жена старшего брата. Маленькой Ираиде предстояло еще многому научиться, но у нее был живой ум и цепкая память.

А Святослава проговорила, берясь за незаконченную вышивку:

- Посиди со мной, Ида, пока твой непутевый старший брат не вспомнит, что у него есть жена!

***

А тем временем княжич Ростислав вместе с Карломаном находился в покоях своего отца, великого князя Бронислава Моравского. По его просьбе, юноши вновь пересказывали в подробностях всю недавнюю историю с охотой на исполинского медведя-шатуна. Князь, рослый мужчина средних лет, с окладистой седеющей бородой, слушая их, хмурился, как видно, чем-то всерьез обеспокоенный. Его пальцы сжимали подлокотники кресла, в котором он сидел поблизости от огромного камина. Напротив него за столом расположились в креслах Карломан и его побратим, княжич Ростислав, наследник великого князя. В его чистом лице с типично северными чертами, в длинных светло-русых волосах, перехваченных золотым обручем, виделось большое сходство с отцом. А Карломану они оба, кроме того, напоминали и покойную королеву Брунгильду, жену короля Хильдеберта Строителя, приходившуюся сестрой князю Брониславу. Правда, он вспоминал ее уже тяжело больной, изможденной, а ее родичи, благодарение богам, были здоровы и крепки.

Кроме них троих, здесь присутствовал еще советник князя, боярин Яромир, волколак - волк-оборотень, как и Карломан. Он сидел в кресле пониже княжеского, и в отблесках пламени его необыкновенно яркие желтые глаза хитро щурились. Он с первого взгляда узнал в Карломане подобного себе, как и тот - в нем.

В огромном, во всю стену длиной камине гулко потрескивали дубовые дрова, создавая тепло и домашний уют в покоях великого князя. Пламя ровно гудело, не спеша поглощая свою добычу. От него было жарко, как летом, словно горящие дрова отдавали все тепло, которым щедро одарило их Солнце за всю их древесную жизнь. Собравшиеся были одеты легко, в удобных домашних одеждах. А между тем, за окнами княжеского дворца бушевала вьюга, и снег заметал улицы Велеграда, а те дома, что поменьше и победнее, заносил до самых крыш.

Прислушавшись к завыванию ветра, Ростислав спросил у Карломана:

- Должно быть, у тебя на родине не бывает таких бурь и холодов?

- У нас тоже бывает по-разному, - возразил граф Кенабумский. - Родные рассказывали, что зима, когда я родился, была холодной и снежной, как в Норланде. А в древние времена фоморы, которых здесь зовут велетами, едва не заморозили и всю землю, вплоть до берегов Окруженного Моря. Но "дети богини Дану" сразились с ними и изгнали в их древнюю вотчину на севере. Со временем многие племена велетов примирились с людьми, но некоторые до сих пор обитают в вечном холоде, где, кроме них, никто не может жить. Там же водятся и звери древних пород, вроде того медведя, с которым мы с тобой повстречались недавно.

- Вот об этом медведе я и хотел с вами поговорить, - вмешался князь Бронислав в разговор юношей. - Вы тогда не встречали в лесу больше никаких необычных животных? Никаких странных следов?

Карломан постарался припомнить обстоятельства охоты, едва не окончившейся трагически.

- Нет, государь! - уверенно заверил он. - Кругом виднелись лишь следы обычных зверей. И то поодаль. Видно, медведь всех распугал.

- Да и я, государь, говорил тебе, что шатун был один, - вмешался боярин Яромир. - Моя стая разнюхала его путь до самых земель велетов, откуда он пришел. Больше никаких чудовищ по нашу сторону границы они не встречали.

Князь вздохнул с облегчением. Но все же не совсем успокоился.

- Все же следует держаться настороже! В такие вот суровые зимы с севера и раньше заходили звери древней породы. То стадо кабанов размером с быков разоряет поля, то вот такие медведи дерут скот и убивают людей. Несколько раз приходили даже косматые свирепые единороги и цари животных - индрики. Управляться с такими зверями под силу лишь велетам, а как трудно их убить, вы теперь знаете сами. А ведь долг власть имущих - оберегать свои владения от любой напасти...

Переглянувшись с Карломаном, Ростислав поднялся на ноги одновременно с ним.

- Если надо, отец, мы объедем северную границу Моравии, когда закончатся вьюги. Выясним, не забрели ли к нам другие чудовища, а если встретим - одолеем их!

Карломан кивнул, соглашаясь с побратимом.

- Я обещаю свою помощь. Теперь и меня связывают некие узы с Моравией и Ростиславом, государь.

На устах великого князя Моравского появилась горделивая улыбка. Хорошо все же, что у него такой отважный сын, хоть совсем недавно им с женой довелось сильно испугаться за него! Но с таким побратимом, как этот молодой оборотень, не страшно отпустить Ростислава в поход.

- Благодарю вас, герои мои! - тоже поднявшись на ноги, князь Бронислав протянул руки обоим юношам. - Пусть Велес, бог лесов, пошлет вам удачу! Но все-таки, будьте осторожны, - прибавил он дрогнувшим голосом.

- А я поручу сопровождать их стае оборотней, знающих все лесные тропы, - вмешался боярин Яромир.

Князь с благодарностью кивнул ему.
« Последнее редактирование: 25 Мая, 2023, 21:19:04 от Артанис »
Записан
Не спи, не спи, работай,
Не прерывай труда,
Не спи, борись с дремотой,
Как летчик, как звезда.

Не спи, не спи, художник,
Не предавайся сну.
Ты вечности заложник
У времени в плену.(с)Борис Пастернак.)

Menectrel

  • Барон
  • ***
  • Карма: 156
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 158
    • Просмотр профиля

Сборник «Скрытые Страницы»

https://ficbook.net/readfic/13472831

- По Хронологии

Первый Поцелуй (Май 782 года. Кенабум. Карломан\Альпаида) 5
Разлученные Сердца (Февраль 766 года. Титангель. Хлодеберт Жестокий\Гвиневера) 1
Волчонок и Лис (Май 776 года. Чаор-На-Ри. Карломан и Дагоберт) 2
Подкова (Апрель 780 года. Карломановы Броды. Хлодион\Жюли) 3
Хуже Смерти (Июль 781 года. Дурокортер. Хлодеберт Жестокий и Хильдеберт Потерянный Принц) 4 
Семейная Идиллия (Май 785 года. Кенабум. Карломан\Альпаида, Ангерран, Варох) 6
Долгожданная Встреча (Июль 787 года. Дурокортер. Карломан\Альпаида, Ангерран, Дунстан, Варох, Номиноэ) 9
Дитя Любви (Июнь 787 года. Берн. Карломан и Вультрагота, Гримоальд Медведь) 8
Зимний Вечер (Январь 787 года. Велеград. Карломан, Ростислав\Святослава, Ираида) 7
Записан
"Мне очень жаль, что у меня, кажется, нет ни одного еврейского предка, ни одного представителя этого талантливого народа" (с) Джон Толкин

katarsis

  • Герцог
  • *****
  • Карма: 1256
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 2663
  • Я изменила свой профиль!
    • Просмотр профиля

Косматые свирепые единороги - это шерстистые носороги, что ли? ;) (А они были розовые? ;D А то сейчас всё таких рисуют ;D ;D ;D Ещё и с крылышками)

ЗЫ. В "Князе Лесной Земли" тоже был странный зверь. Теперь понятно, откуда он пришёл.
Записан

Артанис

  • Герцог
  • *****
  • Карма: 3307
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 6103
  • Всеобщий Враг, Адвокат Дьявола
    • Просмотр профиля

Благодарю за все, эрэа Menectrel! :-* :-* :-*
Жду идей новых рассказов, а самое главное - продолжения "Войны королев" (надеюсь, в скором времени!)
Благодарю, эрэа katarsis! :-* :-* :-*
Косматые свирепые единороги - это шерстистые носороги, что ли? ;) (А они были розовые? ;D А то сейчас всё таких рисуют ;D ;D ;D Ещё и с крылышками)

ЗЫ. В "Князе Лесной Земли" тоже был странный зверь. Теперь понятно, откуда он пришёл.
Возможно, шерстистые носороги, а возможно, эласмотерии - из того же семейства, только еще крупнее и брутальнее. И у них действительно был рог на лбу. А вот розовых и с крылышками вряд ли можно встретить - у нас тут не настолько фэнтези.
А в "Князе Лесной Земли" был зверь еще более странный и древний - из семейства доисторических, полностью вымерших хищников креодонтов, не имеющих родственников среди современных видов. В сравнении с ними, плейстоценовая мегафауна гораздо ближе к нашему времени. Но что сделать, если я пожизненно ушиблена палеонтологией?

Зимний Вечер (ОКОНЧАНИЕ)
Январь 787 года. Велеград. Карломан, Ростислав/Святослава, Бронислав Моравский, Ираида.
Из сборника "Скрытые страницы".
Идея рассказа принадлежит эрэа Menectrel.

Зная, что вправе гордиться своим первенцем и полагаться на его побратима, великий князь Бронислав улыбнулся Ростиславу с Карломаном:

- Вы оба - храбрые сердца! Я на вас полагаюсь. Как только пройдет вьюга, выезжайте на северную границу вместе с волколаками Яромира. А сейчас ступайте к себе! Если я задержу тебя на лишнюю минуту, Ростислав, твоя жена явится сюда, спросит с меня, зачем я отнимаю у нее мужа!

- Она может! - широко ухмыльнулся княжич, выходя из покоев отца об руку с Карломаном.

Тот, прежде чем последовать за побратимом, выразительно переглянулся с боярином Яромиром. Они поняли друг друга, как только могут оборотни.

Когда юноши удалились настолько, что даже чуткий слух бисклавре не уловил бы, о чем говорится в великокняжеских покоях, Яромир обратился к князю Брониславу:

- Мог ли ты предполагать, государь, что весь твой дом и будущее Великой Моравии обязаны будут обязаны своим спасением сыну Хлодеберта Жестокого?

Великий князь Моравии задумчиво кивнул.

- Я всю жизнь буду благодарен Карломану, который спас мне сына и сам стал моим названым сыном! Не скрою: изначально я был предубежден против него. Ведь до нас дошли слухи, что Хлодеберт Жестокий погубил сына моей любимой сестры, чтобы унаследовать престол Арвернии. Однако я говорил об этом с Карломаном, и он разъяснил мне, что произошло между ними на самом деле. Он заслужил нашу великую благодарность, Яромир! И теперь прошу тебя и весь мой двор чтить Карломана наравне с моим сыном Ростиславом.

Советник-оборотень охотно кивнул.

- Я и так сразу понял, государь, что Карломан - великий вожак, достойный уважения и от людей, и от дивий!

Про себя он подумал, что все последние события совсем не случайны. Видно, сами боги привели Карломана в эту пору в Моравию и помогли спасти Ростислава от медведя. Неспроста шатун объявился именно этой зимой, да и сама зима не случайно выдалась такой суровой и снежной. Похоже, что теперь судьба вела Карломана на полунощь, к велетам, которых норландцы именовали йотунами, а "дети богини Дану" - фоморами. Долг Яромира, как сородича, лучше знающего местные условия,  был сопроводить молодого оборотня или хотя бы дать ему достойную свиту. Однако предчувствие, которым привыкли доверять все оборотни, звались ли они волколаками, бисклавре или лу-гару, подсказывало Яромиру, что ему самому не следует сейчас покидать Велеград. Здесь тоже потребуется его помощь, великому князю или кому-то из его семьи. И Яромир решил послать вместе с юношами крепкую стаю волколаков.

***

А тем временем, в покоях княжича Ростислава его жена Святослава ждала возвращения мужа, сидя у огня вместе с его сестренкой, маленькой Ираидой. Уютно потрескивали дрова в камине. Пламя то вспыхивало, озаряя лица греющихся перед ним женщины и девочки, то опадало, создавая таинственные картины из всполохов и пылающих углей.

Приобняв девочку за плечи, Святослава проговорила:

- Я знаю, Ида, что с тобой можно говорить обо всем, как со взрослым человеком. Так вот, поверь, к тому времени, как ты вырастешь и созреешь для брака, многое будет тебе представляться совсем иным, чем сейчас. Доверься своей судьбе, и она поведет тебя, как высокая вода крутобокую ладью.

Девочка кивнула. Не все она могла понять, однако ей лестно было, что Святослава говорила с ней, как со взрослой. Даже матушка еще видела в ней маленькую девочку, не способную ничего понять, и отношение жены брата ей очень понравилось.

А Святослава, скучавшая в ожидании супруга, придумала, как можно скоротать время.

- А хочешь, Ида, мы попробуем вызвать в пламени лик твоего будущего суженого?

Ираида изумленно распахнула глаза. Как и все дети, она знала о замужестве только то, что оно происходит у взрослых, чтобы у них рождались свои дети. До настоящего интереса к будущим женским таинствам ей было еще далеко. Но любопытство прорезалось уже сейчас. И она хлопнула в ладоши, поглядев на огонь.

- Давай, Святослава! Давай загадаем!

Тогда молодая сварожанка взяла в обе горсти свои распущенные волосы, что, как верили ее сородичи, помогало женщинам творить чары. Нагнувшись перед камином, она обратилась к богам, начав свою речь со славословия богу домашнего очага:

- Святой Огонь дома, друг людей! Сын Отца-Небо и Матери-Земли, брат Солнца и Грозы! Позволь нам увидеть будущее в твоем проявлении, не откажи тем, кто обращается к тебе от чистого сердца! А ты, Светлая Лада, что зажигаешь в сердцах живущих любовь, устроительница мира и лада, угодного богам, покажи девице Ираиде, кто ее суженый, с кем переплетется нить ее судьбы!

Вместо ответа пламя вспыхнуло ярче, и Ираиде, заглянувшей в огонь вместе со Святославой, привиделся пустынный берег моря. Оно гулко плескалось, не имея другого края, и волны его покраснели от пламенных отблесков, будто окрасились кровью. Не успела девочка вслух спросить, куда это ее занесло, как волны расступились, и на берег вышло чудовище, все покрытое сине-зеленой чешуей. Оно направилось к ней, опираясь на две ноги с растопыренными пальцами, кривые когти на которых вспахивали песок. Чудовище оставляло на песке глубокие следы, с него обильно стекала морская вода. До самой шеи его тело напоминало морского ящера, покрытого прочной чашуйчатой броней, только прямоходящего. Голова и лицо были, вроде бы, человеческими, но их сплошь покрывали морские водоросли, тоже истекающие соленой водой. Чудовище протянуло к девочке передние лапы с жуткими когтями...

Ираида испуганно закричала, отпрянула прочь. И в тот же миг видение исчезло. Вновь в камине жадно горел огонь, и в его пламени уже не разглядеть было никаких знаков.

Дрожащая девочка уткнулась лицом в колени Святославе, обхватила ее ноги, словно умоляла о спасении.

- Я н-не хочу быть женой морского чудища! - всхлипывала она. - Милостивые боги, спасите меня, не отдавайте ему!

- А ну, помолчи! - строго приказала Святослава. Девочка, изумленная ее тоном, всхлипнула еще раз и взглянула на свою родственницу с надеждой.

А та, уже жалея, что затеяла гадание, попыталась, как могла, объяснить испуганной девочке, что оно может означать.

- Постарайся понять, Ида: такие видения ни в коем случае не следует понимать буквально! Оно обозначает твоего жениха, а не показывает его облик, в котором он явится. Если ты видела, что он вышел из моря, может быть, тебя отдадут замуж за отважного мореплавателя, одного из могучих ярлов викингов или из "детей богини Дану", сильного, храброго воина. Вот он и явился к тебе в облике обитателя морей.

Девочка еще раз всхлипнула напоследок. В глазах ее, еще полных ужаса, появилась надежда.

- Ты думаешь, это просто так показано? - спросила она еще запинающимся голосом.

Святослава взяла в свои руки холодные ладони девочки и проговорила:

- Хочешь, я расскажу историю, как я встретила твоего брата Ростислава и полюбила его, и какие знамения были мне обещаны?

Ираида робко кивнула. Все, что угодно, лишь бы не думать о когтистом морском чудище... брр!

- Я была младшим ребенком великого князя Дедославльского, единственной дочерью после четверых сыновей, - начала рассказывать Святослава. - Отец наш овдовел еще молодым, однако, к общему удивлению, не женился больше. Мои храбрые братья были достойным продолжением княжеского рода, а на память о покойной супруге ему оставалась я.

Меня учили, конечно, женским обязанностям, что должна знать будущая хозяйка, жена и мать. Но свободное время я часто проводила вместе с братьями: охотилась, ездила верхом и училась владеть оружием, как древние амазонки. Отец так любил меня, что позволял все.

Между тем, я вошла в возраст невесты, и за женихами дело не стало. К дочери великого князя Дедославльского сватались бы охотно, даже не имей она ни ума, ни красоты, а меня боги не обделили, - Святослава горделиво усмехнулась. - Сватались и наследники других Сварожских княжеств, и из соседних стран. Одним застили глаза богатства моего отца, другим, когда они приезжали знакомиться, возможно, нравилась и я сама. Да только мне ни один не был люб. А мой отец меня не неволил, позволил выбрать жениха самой.

Когда я загадала на суженого у алтаря Лады, богиня послала мне пророчество: мне предстоит освободить из клетки черную сладкозвучную птицу, и она унесет меня за далекие леса, рядом с землей велетов, к берегам другой великой реки, текущей к морю, где добывают алатырь-камень. Как, Ида, ты много поняла бы из такого пророчества?

Девочка сосредоточенно нахмурилась.

- У Великой Моравии на гербе черный орел! - с гордостью проговорила она, усвоив уроки геральдики чуть ли не в первую очередь. - А у Лугийкого святилища - белый орел!

Святослава улыбнулась в ответ.

- Легко угадать смысл пророчества, когда оно уже сбылось! А мне оно тогда показалось настолько туманным, что я даже не стала пытаться разгадывать его, положившись на волю богов. Вместо этого однажды переоделась в мужскую одежду и вместе с братьями поехала на прогулку в лес. Вдруг мы услышали шум битвы и поспешили вмешаться. Большая ватага разбойников напала на некоего, судя по облику и снаряжению, знатного юношу, путешествовавшего с незначительным отрядом воинов. Мы впятером помогли ему со спутниками одолеть татей, кого не перебили, тех связали. И только после битвы я сняла с головы шлем, и юноша-чужеземец увидел, кто перед ним на самом деле.

Этим юношей, Ида, был твой брат Ростислав! До него тоже дошли слухи о разборчивой невесте из Дедославля, и он решил попытать счастья. К тому же, ему нравятся путешествия и новые впечатления.

- Как и его новому побратиму, - заметила девочка, вспомнив Карломана Кенабумского.

- Точно; два сапога пара, - усмехнулась Святослава. - Так вот: Ростислав приехал с нами ко двору моего отца. Он стал ухаживать за мной. Ты ведь знаешь, как хорошо он играет на лире, и какой у него певучий голос, словно сладкий мед льется. День за днем он пел песни для меня одной, и добился своего - я полюбила его и согласилась выйти замуж и уехать в Моравию. Вот так и сбылось туманное пророчество о черной птице. Я надеюсь от всей души, что и у тебя сложится не хуже!

Ираида почти успокоилась, согретая участием Святославы и теплом очага. Она сонно потянулась, услышав последние слова.

- А что мне предвещает пророчество?

- Пока еще трудно сказать, - ответила Святослава. - Но я верю, что видение предвещает тебе мужа, сильного и храброго, с которым ты станешь жить не хуже, чем мы с Ростиславом. Родители тебя любят и не выберут плохого супруга. Найдут обязательно такого, которого ты сможешь полюбить. А пока лучше совсем об этом не думай. Растревожила я тебя, прости!

Девочка глубоко вздохнула.

- Я, наверное, не смогу забыть этого видения. Но и рассказать о нем никому не смогу. Даже маме. И ты молчи, хорошо?

Святослава протянула девочке руку, мысленно ругая себя за то, что смутила еще не знавшую тревог душу малышки.

В этот момент в покои вошел ее муж Ростислав, только что расставшийся в переходе с Карломаном. Он был весел из-за предстоящего приключения. Ласково обнял жену и поцеловал в щеку маленькую сестрицу, напевая песню, сложенную им самим в честь победы над медведем:

- С полунощи в жестокий мороз пришел к нам медведь, хозяин пещеры,

Хозяин пещеры!

Но сразились с ним и победили моравский орел и волк чужеземный,

И волк чужеземный!

По следам обнаружив медведя, они храбро сражались средь снежных сугробов,

Средь снежных сугробов.

Ради друга готов был волк пойти в самую пасть медведю,

В самую пасть медведю!

А орел со своей храброй стражей зверя сразил стальными когтями,

Стальными когтями!

Нынче ринутся волк и орел на полунощь в земли велетов,

В земли велетов.

Одолев всех чудовищ, они непременно вернутся с победой,

Вернутся с победой!


Святослава внимательно поглядела на мужа, услышав его пение. В ее зрачках отражался огонь очага. А Ростислав тем временем извлек из кресла задремавшую Ираиду и отнес ее к дверям, где поставил на ноги.

- Беги спать, малышка! Уже поздний час.

- Спокойной ночи, - сказала Ираида, подумав о тайне, что появилась у нее со Святославой.

А та осталась наедине с мужем. Раздеваясь на ночь, Ростислав задержал внимательный взгляд на ее нежной и упругой груди, на изящных и вместе с тем крепких округлостях бедер. Ему стало на мгновение жаль, что придется ее покинуть. Но и отказаться от захватывающего, манящего приключения он не мог. И глубоко вздохнул.

- Святослава, отец поручил нам с Карломаном поехать на полунощь, чтобы проверить, не пришли ли оттуда другие чудовищные звери. Как только утихнет вьюга, мы уедем.

Молодая женщина кивнула, вовсе не удивляясь.

- Я так и думала, едва услышала твою песню. Что ж, если ты едешь, значит, тебе это нужно. Не мне тебя упрекать, сама сейчас наломала дров...

И она вкратце рассказала мужу о гадании для Ираиды и о видении, что так испугало девочку.

- Не знаю, что оно обещает ей. Но теперь у меня такое чувство, будто волк, о котором ты поешь, будет как-то связан с будущим замужеством твоей сестры...

Княжич кивнул, будто совсем не удивляясь.

- Мне теперь видится, будто все, что у нас происходит, совсем не случайно!

Но тут же, позабыв серьезность, Ростислав обнял жену и поцеловал ее за ухом, не спеша отпускать из своих рук.

- Ты совсем успокоишься, узнав, что мы с Карломаном поедем не вдвоем. Яромир пошлет нам в помощь стаю волколаков. А сейчас иди ко мне, моя дорогая... До отъезда есть еще время, и я не хочу терять его даром!

Засмеявшись, Святослава одним гибким движением сбросила с себя домашнее платье и нырнула в постель, под одеяло из мягчайшего лебединого пуха. Ростислав, сбросив последние одежды, последовал за ней.

За окнами великокняжеского терема бушевала метель. Вьюги водили свои яростные снежные хороводы над Велеградом. От стужи лопались деревья в пуще. Все живое попряталось в свои лесные угодья, пережидая зимнюю непогодь. А здесь, в своей супружеской спальне, Ростислав со Святославой вовсе не чувствовали холода...

А спустя седьмицу, когда, наконец, унялись снегопад и метели, Рослислав и Карломан в сопровождении оборотней поехали на границу земель велетов. Но приключения, что им довелось там пережить - уже совсем другая история.

Вернувшись в Велеград, Карломан хотел было возвращаться домой, как только пришла весна. Однако великий князь Бронислав убедил его задержаться еще на месяц. За это время Карломан встретился с норландскими купцами и научился у них сплетать причудливые узелки, каждый из которых означал какой-либо знак или слово. Вскоре после этого он вместе с Ростиславом снова уехал по делам. А во время их отсутствия в Велеграде случился переполох: маленькая княжна Ираида заблудилась в лесу, куда ходила с братьями и сестрами, и чуть было не пропала. Ее нашел боярин Яромир, благодаря чутью оборотней. Спасенная девочка была посажена испуганными родителями дома, благодаря чему подружилась с вернувшимся Карломаном и научилась у него тайне узелкового письма. Это тоже был перст судьбы: необыкновенный навык, даже оставшись невостребованным, запомнился Ираиде, чтобы пригодиться спустя много лет.

Но другую свою тайну - о морском чудовище, обещанном ей в мужья, - Ираида хранила, пока не выросла и не созрела для замужества. И тогда узнала, каким образом исполнится знамение, увиденное в огне очага. Ей суждено было стать женой герцога Земли Всадников - Гворемора Ярость Бури, что один одолел шторм, погубивший его отца и братьев, что плыли вместе с ним на корабле. Вместо морского чудовища Ираида встретила молодого и красивого человека, бесстрашного воина. Семейная жизнь этой четы не всегда была простой, только Ида Моравская, вспоминая смятение своих детских лет, старалась верить, что любое событие возможно повернуть к лучшему. И, когда впоследствии, уже зрелой женщиной, она была способна сама дать совет другой, более молодой, как некогда ей советовала Святослава.

Вот какие далеко уходящие в будущее нити может завязать один зимний вечер, когда семья и ее близкие собираются у домашнего очага!
« Последнее редактирование: 27 Мая, 2023, 06:44:55 от Артанис »
Записан
Не спи, не спи, работай,
Не прерывай труда,
Не спи, борись с дремотой,
Как летчик, как звезда.

Не спи, не спи, художник,
Не предавайся сну.
Ты вечности заложник
У времени в плену.(с)Борис Пастернак.)

katarsis

  • Герцог
  • *****
  • Карма: 1256
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 2663
  • Я изменила свой профиль!
    • Просмотр профиля

Возможно, шерстистые носороги, а возможно, эласмотерии - из того же семейства, только еще крупнее и брутальнее. И у них действительно был рог на лбу. А вот розовых и с крылышками вряд ли можно встретить - у нас тут не настолько фэнтези.
А ведь, если подумать, кто знает, какого они были цвета (;D), до нас ведь только кости дошли. О! Кстати! Белых единорогов тоже ведь часто рисуют. А белыми-то они быть как раз могут - на севере-то. Белый, покрытый тонким слоем крови поверженных врагов эласмотерий - и вот тебе, пожалуйста, милый розовый единорожек, как девочки и любят  ;D ;D ;D
Цитировать
А в "Князе Лесной Земли" был зверь еще более странный и древний - из семейства доисторических, полностью вымерших хищников креодонтов, не имеющих родственников среди современных видов. В сравнении с ними, плейстоценовая мегафауна гораздо ближе к нашему времени.
Но он же не из межвременного портала выпал, где-то должен был обитать. И почему бы, не в том же заповеднике? Хотя, возможно, север - не единственное  в МИФе место обитания реликтовой фауны. Мне тут вспомнился динозавр из "Погибшей Земли". Он-то точно не с севера пришёл.

Все послы как послы, а у Карломана и тут - сплошные приключения.
Записан

Артанис

  • Герцог
  • *****
  • Карма: 3307
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 6103
  • Всеобщий Враг, Адвокат Дьявола
    • Просмотр профиля

Благодарю, эрэа katarsis! :-* :-* :-*
Возможно, шерстистые носороги, а возможно, эласмотерии - из того же семейства, только еще крупнее и брутальнее. И у них действительно был рог на лбу. А вот розовых и с крылышками вряд ли можно встретить - у нас тут не настолько фэнтези.
А ведь, если подумать, кто знает, какого они были цвета (;D), до нас ведь только кости дошли. О! Кстати! Белых единорогов тоже ведь часто рисуют. А белыми-то они быть как раз могут - на севере-то. Белый, покрытый тонким слоем крови поверженных врагов эласмотерий - и вот тебе, пожалуйста, милый розовый единорожек, как девочки и любят  ;D ;D ;D
Цитировать
А в "Князе Лесной Земли" был зверь еще более странный и древний - из семейства доисторических, полностью вымерших хищников креодонтов, не имеющих родственников среди современных видов. В сравнении с ними, плейстоценовая мегафауна гораздо ближе к нашему времени.
Но он же не из межвременного портала выпал, где-то должен был обитать. И почему бы, не в том же заповеднике? Хотя, возможно, север - не единственное  в МИФе место обитания реликтовой фауны. Мне тут вспомнился динозавр из "Погибшей Земли". Он-то точно не с севера пришёл.

Все послы как послы, а у Карломана и тут - сплошные приключения.
Ну у Вас и воображение! Ладно, поглядим. Пока, во всяком случае, в наших сюжетах розовых эласмотериев не планируется, а там поглядим.
По наскальной живописи не очень-то поймешь, в каком цвете их рисовали первобытные девочки (и мальчики). И с крылышками или без.
А зверь в "Князе Лесной Земли" мог, конечно, придти из "затерянного мира" в землях велетов. Хотя совсем не исключаю, что такие места есть и где-нибудь поближе, в сварожских лесах. Там все что угодно может быть. Даже живые мамонты в Смутное Время нашлись, в "Пламени Жар-Птицы".
А динозавр в "Погибшей Земле" обитал, конечно, в жарких краях, которые в то время тоже были еще не освоены и не заселены людьми. Это - реликт еще более древних времен, когда Великий Ящер первым из богов стал творить живое, и устроил целую Мезозойскую Эру, так что больше никому не было места на земле. После чего другим богам пришлось свергнуть Ящера, поубавить комфортные зоны для его творений, и самим заняться творчеством. Его разумными творениями были людоящеры, с которым позже пришлось ни на жизнь, а на смерть сражаться людям в "Обретенной Земле". Не исключено, что в каких-то более жарких странах творения Великого Ящера продолжают обитать в МИФе (и насчет нашего-то мира разные слухи ходят, а уж тут!)

Самое главное - что Карломан умеет извлекать пользу из любых приключений!

Последняя встреча (НАЧАЛО)
Август 785. Замок Тана Кормака Сурового. Карломан и Хлодеберт Жестокий.
Из сборника "Скрытые страницы".
Идея рассказа принадлежит эрэа Menectrel.

Летом 785 года от рождения Карломана Великого произошла битва на Равнине Столбов, где объединенные силы арвернов и "детей богини Дану" дали достойный отпор войскам союза ярлов викингов. В этом сражении едва не погиб любимый сын короля Хлодеберта Жестокого, Карломан Кенабумский, который спас своего царственного отца, по сути, жертвуя собой и своим отрядом.

Израненного, лежащего в беспамятстве Карломана перевезли в замок тана Кормака Сурового, ближайший к полю боя. Четверо суток раненый лежал замертво, и в то время как лекари и жрецы старались исцелить его раны, все остальные молили богов о спасении юноши. Сам король Хлодеберт Жестокий все четыре дня не отходил от ложа сына, держа его за ледяную руку и разговаривая, как будто тот мог его услышать. Никто даже не представлял, что суровый король Арвернии способен испытывать столь нежные чувства. И он отмолил сына: спустя четыре дня, когда рядом с Карломаном находились отец и ближайший друг, оборотень Варох, раненый пришел в себя.

Теперь лекари могли поручиться за жизнь Карломана. А его царственному отцу вскоре пришлось уходить с войском дальше. Ведь война еще не была закончена, викинги еще терзали прибрежную Арморику, и следовало тут же изгнать их, пока они не собрались с силами. И король со всем войском ушел дальше, оставив слабого от ран сына под надежным присмотром в гостеприимном замке приютившего его тана Кормака.

Война еще продолжалась, но удача теперь была на стороне "детей богини Дану" и арвернов. Будто пролитая кровь Карломана и его соратников умилостивила богов. Но в последнем, уже победном сражении был смертельно ранен король Хлодеберт Жестокий. Его, еще живого, вынесли из битвы, однако вскоре он скончался.

Арверны и их союзники все же одержали победу. Старший законный сын короля, теперь ставший королем Хлодебертом VI, немедля заменил отца на поле боя. Коонетабль, принц Сигиберт, и маршал запада, принц Дагоберт, дядя и брат погибшего короля, не позволили войскам дрогнуть, и довели решительное наступление до конца. Разгромленные остатки викингов, прижатые к морю, бежали на свои корабли. Тем не менее, гибель короля стала тяжким ударом для его близких, для воинов, только что одержавших под его началом блестящие победы, да и для придворных, которые не ожидали, что во главе королевства так скоро окажется неопытный юноша, находившийся под влиянием своей честолюбивой матери, королевы Радегунды Аллеманской.

Самых близких, кроме того, тревожила еще одна мысль: как сообщить Карломану, чьи раны еще не зажили, о гибели его отца? Всем была известна крепкая привязанность между покойным королем и его сыном от любимой, особенно в последнее время, когда раненый Карломан очнутся от долгого забытья на руках у отца. И теперь родные боялись, что раненый не переживет трагического известия. Во всяком случае, никому не хотелось принести Карломану весть, способную свалить замертво.

Но никто из них не подозревал, что происходило в это время с Карломаном, лежавшим на одре болезни.

В тот самый день, когда мечи викингов пронзили его отца, у юноши началась сильная лихрадка. Вначале все подумали, что это естественные последствия ран. Но к вечеру ему стало хуже. Он весь горел, кожа его раскалилась на ощупь, словно все тело плавилось в кузнечном горне. Напрасно его обтирали полотенцами, вымоченными в холодной воде, напрасно к его голове прикладывали свертки со льдом. От сильного жара, сжигающего юношу,  полотенца очень быстро высыхали, лед таял, и все приходилось начинать сначала.

Ничто не могло охладить жар, мучивший Карломана. Ни лед и холодная вода, ни лечебные зелья, что лекари вливали в его пересохшие, потрескавшиеся губы, ни обереги жрецов и друидов. Те со всем старанием заботились о танисте Арморики, единственном сына королевы Гвиневеры. Посвятив раненого вниманию божественного врачевателя Диан Кехта, друиды напоили его водой из священного источника, из золотой чаши с изображениями богов и священных знаков. Но Карломан по-прежнему метался в лихорадке и начал бредить. Те, кто находился рядом, вновь молились всем богам арвернов и "детей богини Дану", умоляя, чтобы арфа Морриган, совсем недавно умолкшая для Карломана, не зазвучала вновь, не призвала бы его прочь, хотя бы и на счастливый Авалон.

Кроме лекарей и жрецов, рядом с больным неотлучно находились двое: его верный друг Варох и дядя Карломана по матери, Морветен. С угрюмой печалью вглядывался Морветен в лицо племянника, пышущее неистовым жаром. Он сочувствовал всем сердцем ему и своей царственной сестре, уже потерявшей одного сына. И теперь Морветен боялся, что Карломан, хотя его раны уже начинали заживать, сгорит дотла в губительной лихорадке. Юноша не приходил в себя и начал метаться и бредить. И Морветен сидел рядом с ним, иногда касаясь его горячих, как угли, рук, как совсем недавно сидел у ложа своего сына отец Карломана. И, глядя, как племянник мечется по залитой потом постели, слыша бессвязные обрывки слов, срывающиеся с запекшихся уст юноши, Морветен молился про себя, призывая его вернуться. Из лихорадочного бреда больного брат королевы не смог уловить ничего определенного.

Варох, как прежде вглядывающийся бессонными глазами в лицо Карломана - еще недавно мертвенно-бледное, а ныне раскаленное от жара, - угадывал больше, чем Морветен. Все-таки он обладал врожденным чутьем бисклавре, хоть способности Вароха были не так сильны. По беспокойным метаниям Карломана, по отрывистым восклицаниям он уловил, что происходит с его другом.

Молодой оборотень вновь отжал в только что принесенном тазу с ледяной водой полотенце и положил его на лоб Карломану, пытаясь хоть ненадолго утишить сжигающий того жар. Но больной вдруг взметнулся, сбрасывая полотенце, выгнулся дугой, застонал в жестоком отчаянии:

- Отец, отец! Не надо, не уходи!.. Ты же был здесь... Я... тебя видел...

Он умолк и откинулся на подушки в полном изнеможении. Варох приподнял голову другу и осторожно влил ему в рот немного целебного зелья.  Затем он уложил Карломана поудобнее. Ему опять припомнилось, как совсем недавно сидел у постели Карломана его отец, король Хлодеберт Жестокий. И сейчас он снова был здесь, рядом со своим любимым сыном. Варох готов был в этом поклясться священным мечом Нуады, главной клятвой "детей богини Дану".

А Карломан, в то время как его тело горело в лихорадке, действительно заново переживал все счастливые моменты в жизни, связанные с отцом. Сколько их было, оказывается, несмотря на то, что принц, а затем - король Хлодеберт не имел возможности много участвовать в его воспитании! Карломан снова переживал свои детские встречи с отцом, и последующие, когда тот требовал от него заниматься усерднее, но он все равно безошибочно чувствовал под властными манерами принца горячую отцовскую любовь. Виделось, как отец благословил их с Альпаидой на счастливое супружество, и с какой радостью он бережно взял на руки маленького Ангеррана, первенца Карломана и его жены. Снова и снова перед ним проносились их с отцом последние беседы в этом походе, когда они узнали друг друга лучше, чем за всю жизнь. И, наконец, он видел своего отца, склонившегося над его скорбным ложем в те страшные четыре дня. Слышал все его молитвы, каждое слово, обращенное к сыну, его просьбы вернуться. Заново пережил радостный миг, когда, очнувшись, прежде всего увидел отца, что держал его за руку. Сколько радости было тогда в суровом лице арвернского короля!

Затем, казалось бы, вопреки течению времени, Карломан увидел, как прощались его родители вскоре после того, как он появился на свет, какими глазами смотрел отец на него, что будет расти вдали от его глаз. И совсем уж давние события вдруг увиделись ему: как молодые, любящие Хлодеберт и Гвиневера отдыхали на цветущем лугу под лучами восходящего солнца, после того как только что зачали его, Карломана. На лице своего отца он прочел в тот миг великую радость, безграничную любовь к той, что была сейчас в его объятиях, и одновременно - легкое недоумение от сопричастности к таинствам бисклавре...

А затем все воспоминания исчезли из глаз Карломана, словно занавес отдернули перед ним. И он увидел на широком лугу фигуру своего отца. В первый миг тот предстал перед сыном окровавленным, в изрубленных доспехах. Лицо короля Хлодеберта было бледно, как мел, а из ран продолжала струиться кровь.

И Карломан застонал, забился на своей постели.

- Отец, неужели правду видят мои глаза? - все внутри него выло, как зверь, попавший в капкан, отчаянно сопротивлялось, не желая верить тому, что было уже ясно.

- Да, твои глаза говорят правду, - печально пророкотал павший в битве король. - Но почему ты плачешь и стонешь? Разве ты не знаешь, что долг короля - рисковать в битве, как и любой рыцарь? Или ты думаешь, что нам, арвернам, нечего ждать после смерти?

И, пока он говорил, следы жестоких ран исчезли с его тела, кровь бесследно испарилась. Новый сверкающий серебром доспех одел крепкую фигуру короля, алый плащ окутал плечи. Весь его облик ожил, на лице появилась горделивая улыбка.

И тут же Карломан разглядел, что поле, где он встретил отца, покоится среди непредставимо огромных ветвей ясеня Иггдрасиля, и что позади высится исполинская каменная стена, своей мощью напоминающая целый горный массив. А за ней воздвигался дворец, равного которому по величине и красоте на найти на свете.

Его отец стоял у врат Небесного Города и улыбался, показывая рукой. А внизу, под его ногами, лежал Радужный Мост, обрываясь в пустоту.

- Асгард! Вальхалла! - мгновенно понял Карломан, и почтительно склонил голову из уважения к богам своего отца, хотя в глубине души сильнее чтил богов народа своей матери.

Его отец торжественно кивнул.

- Как только вы проводите меня, как подобает, передо мной отворятся врата Вальхаллы! Я рад, что жребий норн судил мне погибнуть в сражении, а не от болезней или старости.

Карломан сложил руки в знак почтения. Но трудно ему было примириться с гибелью отца!

- Пусть будет твоя чаша полна и угощение сладко среди тех, кто пирует в чертоге Всеотца Вотана, батюшка! - он говорил с трудом, задыхаясь от горя, сжимавшего грудь и горло. - И все же сердце мое полно горечи! В последнее время, в этом походе, и особенно - после того, как я вернулся к жизни, сразу же увидев тебя, мы с тобой были друг другу самыми близкими людьми! Неужели нам суждено так скоро расстаться? Отец, ведь я, не помня себя, готов был пожертвовать жизнью, там, на Равнине Столбов, когда увидел, что ты в опасности!

Хлодеберт Жестокий властно поднял ладонь, до боли знакомым сыну жестом.

- Твой подвиг переломил ход войны, мой Карломан! И боги, и люди чтут сына, спасшего своего отца. Но подумай и о том, что пережил я, проведя четверо суток возле твоего почти бездыханного тела! А твоя мать, великая духом Гвиневера! Нам уже довелось лишиться Хлодиона, и я, как и ты, был готов на все, чтобы не пришлось пережить величайшее для родителей горе! Что для меня была боль от ран, нанесенных викингами, в сравнении с той, что я чувствовал, когда сидел четыре самых страшных дня у твоего смертного ложа, когда, сжимая твою холодную руку, то терял надежду, то вновь обретал ее! Неужели ты думаешь, что собственная гибель кажется мне несправедливой в сравнении с твоей?

Карломан застыл на месте, словно окаменел, а между тем, его обжигал внутри белокалильный жар, и в душе у него все болело и ныло.

- Я услышал, как ты, отец, просил богов забрать лучше твою жизнь вместо моей! Но скажи - неужели ты вправду отмолил мою жизнь ценой своей?!

Погибший король пожал широкими плечами.

- Я не знаю, ради чего боги потребовали мою жизнь. Может быть, она была необходима ради окончательной победы. Как бы ни было, моя жизнь принесена в жертву ради великой цели! Еще раз прошу тебя, Карломан: не думай, что на самопожертвование способен лишь ты!

Насколько спокоен и даже горд своей судьбой был отец, настолько убит горем был его любимый сын. Склонив голову, он глубоко вздохнул, не в силах смириться с несправедливостью судьбы.

- Как рано пришлось тебе подняться в Вальхаллу, отец! Ведь ты мог стать одним из лучших королей, что были у Арвернии со времен Карломана Великого. Однако тебе суждено было править всего два года...

- И в этом жребий норн, сын мой, - печально улыбнулся Хлодеберт Жестокий. - Когда мы малы, родители указывают нам, и мы повинуемся, не спрашивая, зачем. Когда мы вырастаем, жребий норн ведет нас и указывает нам путь, и, даже если порой он кажется нам несправедливым, мы должны повиноваться, не спрашивая - зачем.

Карломан вновь тяжело вздохнул. Труднее всего бывает смириться с несправедливостью, когда она больно бьет по твоим близким.

- Я понимаю, но пока еще больше умом, - глухо проговорил он. - Пока я думаю лишь о том, как много потеряла Арверния с твоим уходом. И все мы, кто любим тебя! И моя матушка. Знаешь, отец: она, конечно, счастлива с Теодебертом все эти годы. Но, мне думается, она все равно каким-то уголком своего сердца продолжает любить тебя.

Он увидел, как лицо его отца на какой-то миг вновь стало молодым.

- Передай Гвиневере, что и я, там или здесь, буду вечно любить ее! И пусть она радуется тебе и твоей семье - продолжению нашей любви!
« Последнее редактирование: 28 Мая, 2023, 19:55:35 от Артанис »
Записан
Не спи, не спи, работай,
Не прерывай труда,
Не спи, борись с дремотой,
Как летчик, как звезда.

Не спи, не спи, художник,
Не предавайся сну.
Ты вечности заложник
У времени в плену.(с)Борис Пастернак.)

Menectrel

  • Барон
  • ***
  • Карма: 156
  • Оффлайн Оффлайн
  • Пол: Женский
  • Сообщений: 158
    • Просмотр профиля

Сборник «Скрытые Страницы»

https://ficbook.net/readfic/13472831

№ - По Хронологии

Первый Поцелуй (Май 782 года. Арверния. Кенабум. Карломан\Альпаида) 5
Разлученные Сердца (Февраль 766 года. Арморика. Титангель. Хлодеберт Жестокий\Гвиневера) 1
Волчонок и Лис (Май 776 года. Арморика. Чаор-На-Ри. Карломан и Дагоберт) 2
Подкова (Апрель 780 года. Арверния. Карломановы Броды. Хлодион\Жюли) 3
Хуже Смерти (Июль 781 года. Арверния. Дурокортер. Хлодеберт Жестокий и Хильдеберт Потерянный Принц) 4 
Семейная Идиллия (Май 785 года. Арверния. Кенабум. Карломан\Альпаида, Ангерран, Варох) 6
Долгожданная Встреча (Июль 787 года. Арверния. Дурокортер. Карломан\Альпаида, Ангерран, Дунстан, Варох, Номиноэ) 10
Дитя Любви (Июнь 787 года. Щварцвальд. Берн. Карломан и Вультрагота, Гримоальд Медведь) 9
Зимний Вечер (Январь 787 года. Великая Моравия. Велеград. Карломан, Ростислав\Святослава, Ираида) 8
Последняя Встреча (Август 785 года. Арморика. Трегидель. Карломан и Хлодеберт Жестокий) 7
Записан
"Мне очень жаль, что у меня, кажется, нет ни одного еврейского предка, ни одного представителя этого талантливого народа" (с) Джон Толкин