Печать

[Convollar]

Вот и оборотни пришли. Но, мне кажется, с ними легче будет договориться, они полузвери, а Влада со зверьём очень даже ладит.

[Артанис]

Эрэа Эйлин, эрэа Convollar, большое спасибо вам, что продолжаете читать!

Неприветливый и мрачный лес будто предвещает множество бедствий и ловушек, но князь и без этого понимает, что в будет очень трудно, и шанс на успех не велик. Но кажется он нашел неожиданных союзников!
Спасибо за продолжение, эреа Артанис!

Ростислав иногда переоценивает договороспособность окружающих, но чаще все-таки оказывается прав, кстати. Будем надеяться, в этот раз его чутье не подведет. Особенно если у них найдутся общие интересы...

Вот и оборотни пришли. Но, мне кажется, с ними легче будет договориться, они полузвери, а Влада со зверьём очень даже ладит.

Однако Влады с ними, к сожалению, нет. Разве что ее мужу эта способность передалась каким-нибудь образом?

Поднявшись на ноги, оборотень оказался не слишком высокого роста, но мускулистым и крепким, налитым силой, как матерый лесной зверь. Не диво, что едва справились с ним втроем. Из оружия, правда, при нем был один нож на поясе, но волкодлаку и ни к чему меч или топор.
Откуда ни возьмись, в темноте замаячили другие тени огромных волков. Они выходили из-за деревьев неслышно, подкрадывались, как кошки, почти стелились по земле. Оглянувшись, путники увидели себя уже в окружении стаи. Но приморяне не привыкли отступать и перед лицом более многочисленного противника. Лязгнули мечи, запели тетивы на луках...
- Да стойте же! - закричал Ростислав, успев в последний миг схватить за руку Куару, уже готовую всадить стрелу в голову ближайшему волку. - Мы договоримся!
- Ты всегда думаешь, что со всеми можно договориться, князь! Давно не сталкивался с предательством? - напомнила горянка. В свете факела, принесенного Остророгом, видно было, как хищно вздрагивают ноздри ее крупного носа.
- Он прав. Не забудь, нам Ростислав тоже когда-то решился поверить, - напомнил Эреджиб, успокаивая названую сестру.
- Это совсем другое! Мы - люди, а не нечисть! - запротестовала воительница.
При этих словах сразу несколько волков-оборотней угрожающе зарычали, а первый из них оскалил зубы, как был, в человеческом облике:
- Полегче насчет нечисти! Мы - лесной народ, дети Велеса, как вы - дети Сварога. И на одного вашего бойца приходится десяток моих. Если бы не кольцо на руке вашего вожака, мы бы и разговаривать с вами не стали! - с этими словами волкодлак протянул толстые волосатые пальцы к кольцу-змее на руке у Ростислава. Остальные волки при этом дружно взвыли.
Князь поднял руку с кольцом выше, чтобы все могли разглядеть, как в темноте горят, еще ярче, чем при свете, драгоценные камни. Раз они сверкают так ярко, значит, он на верном пути. Знает ли Влада, что он пришел найти ее?..
- Это кольцо подарила мне та, для кого едино все живое под солнцем. Люди или скрытый народ, звери и птицы, деревья и цветы - ей равно близки они все. Если бы вы ее знали, тоже доверились бы.
Вздыбленная на загривке волчья шерсть потихоньку улеглась. Их вожак понимающе кивнул.
- Мы прежде уже встречали такой знак у тех, кто обладал даром братства с лесным миром. Таких людей всегда мало. Они чем-то похожи на нас, оборотней, тоже сочетают разные сути, только душой, а не телом. Но вы точно не из них. Что это делает один из человеческих князей на чужой земле, всего с несколькими воинами?
- Ищу свою жену, - Ростислав сразу почувствовал, что в разговоре с оборотнем необходима откровенность: ложь тот различит сразу. - Ни ты, и никто из вас не знает, где она? А что до чужой земли - это не совсем так. Кое-кому из Родославичей случалось приводить сюда войска. Я слышал даже, что именно с берега Полуденного моря люди нашего корня отправились дальше на север. Так что я имею право быть здесь.
К его удивлению, на смуглом лице оборотня, поросшем клочковатой бородкой, мелькнула улыбка, как будто тот убедился в подтверждении какой-то догадки. Почесав за ухом, признал:
- У нас тоже помнят твоих предков, князь. Прежде часто доводилось иметь дело, и всякое между нами бывало - и битвы, и побратимство. Потом, правда, наши пути разошлись, но я вас не забыл.
- Ты знал моих предков? - не скрывая изумления, переспросил Ростислав. - Тогда я знаю твое имя! Ты - Коловул, Волчий Пастырь. В наших городах певцы до сих пор поют о тебе.
Волкодлак осклабился и даже, вроде бы, на мгновение высунул язык, услышав это имя.
- Так у вас еще поют старые песни? Впрочем, что ж, вспомнить есть о чем. Это ведь я помог первому северному князю - Родославу, которого вы зовете Сварожичем, - найти меч-кладенец, и я же одолел дикого оборотня в немеряных лесах...
Имя Коловула и вправду было с малолетства известно каждому, и теперь все, кроме, разве что, Эреджиба с Куарой, глядели на легендарного оборотня, разинув рты. Если верить басням, Коловул не то был ставленником Богов на грани лесного и людского миров, не то приходился сыном самому Велесу, от которого и получил бессмертие вместе с даром оборотничества. Впрочем, насчет бессмертия Коловула тоже говорили по-разному. Иные сказители утверждали, что он все-таки способен умереть в свой срок, как любой оборотень (хотя и обычные оборотни живут втрое дольше людей), но каждый раз возрождается вновь в теле нового детеныша-волкодлака, и при этом помнит все, что было раньше.
Так или иначе, люди все равно чувствовали себя при этом знакомстве не слишком уютно. Хорошо, конечно, что им встретился не одичавший оборотень-людоед, о каких тоже недаром ходили страшные басни. Но и от этого мороз пробегал по коже. Да и присутствие вокруг стаи волкодлаков не успокаивало. Кто знает, что Коловул прикажет им...
Но Ростислав спокойно сказал знаменитому оборотню:
- Мы тебе не враги, государь Коловул, если только ты не заодно с теми, кто похитил мою жену. Ты что-нибудь знаешь о тех, кто живет в пещерах?
Косматые брови волкодлака, бурые с сединой, как и его длинные волосы, сошлись одной линией.
- Не знаю их, и не хочу знать, кроме тех, кто носит такое кольцо, как у тебя - им одним по пути с нами, лесным народом. Другие же - слишком люди, и даже больше того, мне их не понять. Это они вырыли здесь подземные ходы, точно кроты, притащили с собой псоглавцев и прочую мерзость...
- Псоглавцы сейчас как раз следуют за нами, - сообщил Ростислав.
Что при этом известии произошло с вожаком оборотней, нельзя было и представить! Только что невозмутимый, даже казавшийся доброжелательным человек, даже не перекидываясь, превратился в яростно оскаленного зверя со вздыбленной шерстью. И не только Коловул - другие волки тоже угрожающе скалились и рычали, будто готовясь вцепиться кому-то в горло. Казалось, будто всю стаю разом поразило бешенство.
- Псоглавцы! - зарычал Коловул, с трудом удерживая человеческий облик. - Нас с ними рассудит только кровь! Отвратительные, мерзкие твари, насмешка разом над всеми - людьми, и зверями, и оборотнями!.. Неужели их опять спустили с цепи?
- Мы их видели в лесу, не очень далеко отсюда, - подтвердил Ростислав. - Они идут за нами. Такие же псоглавцы помогли своему хозяину, Коатлу, похитить мою жену. Тогда мое войско перебило всех.
"Враг моего врага - мой друг" - правило, столь же древнее, как лес и горы, и князь сразу понял, какую пользу при этом можно получить. Бывают, конечно, исключения, но не в этом случае. Мигом превратившись в огромного волка, Коловул покосился на него узким зеленым глазом.
- Прыгай на спину, да держись крепче! На мне, знаешь ли, нет ни седла, ни поводьев!
Ростислав даже на миг растерялся от такого приглашения.
- Ехать на тебе?
- Ну да, если хотите биться с псоглавцами! Или думаете на своих двоих поспеть за нами? - волкодлак насмешливо щелкнул зубами. - Так и быть, мои оборотни сегодня подвезут твоих воинов. Или боитесь?
- Мы? Ничего подобного! - расхрабрившийся от возмущения Злат первым после князя взлетел на подставленную ему мохнатую спину.
И волки пустились бежать - не вскачь, как кони, но той ровной, неутомимой рысью, которой они способны мчаться много часов подряд, изматывая самую быстроногую добычу. При этом те восемь, что несли всадников, ничуть не уставали под их весом и не запыхались. Только непривычно было, что лапы "скакунов" касаются земли мягко, без конского топота, да ноги приходилось подгибать.
По пути к становищу псоглавцев Коловул еще кое-что объяснил Ростиславу:
- Никто не знает, откуда пришли те, кто теперь живет в пещерах. Только они и гораздо раньше бродили по всему свету, а здесь просто задержались на время. Слышал я, что их родную землю затопило море...
- Мне тоже об этом говорили! - крикнул Ростислав, преодолевая порыв ветра в лицо.
- Ну вот, они и стали повсюду наводить свои порядки. Поначалу даже помогали людям, передавали часть своих умений, и все как будто было хорошо. Только не успел никто оглянуться - а вокруг остались одни лишь людские государства, да и те стали на себя не похожи. Понадобились им царства, каменные стены да терема с дворцами, а лес стал для всех чужим. Давно это было, да... Ну а псоглавцев те привели с самого начала. Думаю, они их и создали еще у себя дома. Они владеют большими силами, только вот им как раз никого из людей не учат. И этим пакостным тварям, вроде бы, позволяют бродить самим по себе, но я-то знаю, что они без хозяев гавкнуть не осмелятся. От псоглавцев все еще немного пахнет, как от нас... Мы были родней, но в них ничего не осталось, кроме громкого визга и приказов хозяев, и это хуже всего. Проклятые выродки, подлые рабы! - волкодлак щелкнул зубами с таким звуком, словно захлопнулся тяжелый железный замок на амбаре.
- А ты знаешь кого-то из живущих в пещерах? - спросил у оборотня князь.
- Я был знаком лишь с теми, кто приходил в лес, чтобы говорить с его жителями, как та, что дала тебе кольцо. С ними можно было иметь дело, они чтили те же силы, что и мы, потому что без них все живое на свете погибнет. Тогда они называли себя Жрецами. С другими, что занимаются людьми, а не лесом, я не знаюсь.
"Значит, Жрецы..." Ростислав отметил про себя это слово, куда более весомое, чем когда речь шла об обычных жрецах, и не стал спрашивать, каким Богам те служат. Да и не успел спросить: волчьи лапы, приземлившись в последний раз, врылись в землю, как вкопанные.
Они остановились на уступе горы, поросшей густым подлеском, и взглянули вниз. Там, под ними, светлела знакомая каменистая тропа, и по ней бежали, лая и скуля на ходу, псоглавцы. Князь понял, что оборотни зашли им в тыл. Не покидая волчьего обличья, Коловул тихим подвыванием да движениями морды и хвоста послал одну треть стаи в обход слева, вторую - направо. Сам же, не издав ни звука, бросился вниз по склону, как был, со всадником на спине. И все это - в полном молчании. Волкодлаки никогда не оповещали врага перед нападением.
Спрыгнув наземь с волчьей спины, Ростислав чуть не перекувыркнулся от быстрого движения, но все-таки вскочил на ноги и, выхватив меч, бросился наперерез псоглавцам, вместе со своими воинами. Куара и двое юношей на бегу выпустили несколько стрел, прежде чем схватиться за мечи. Кремень большим топором развалил голову первому псоглавцу. Волосожар схватил за шкирку другого, метнувшегося ему навстречу, и перерезал ему горло. А в следующий миг уже все приморяне и оборотни оказались втянуты в кровавую сутолоку.
Даже опытным воинам-людям сделалось не по себе при виде яростного побоища волкодлаков и псоглавцев. Самая жестокая кровная месть, как и повадки самых свирепых зверей, не давали представления об их взаимной ненависти. И те, и другие в этой битве во всех смыслах утратили человеческий облик, дрались, не разбирая приемов. Поначалу Ростислав опасался, что оборотням не сладить с вооруженными саблями врагами, но оказалось, тем было что противопоставить. Они были сильнее и выносливее, а их клыки и когти резали не хуже железа. И вот, по склону горы в предрассветных сумерках катались, дико вопя и завывая, живые клубки, в которых трудно было разобрать, кто есть кто. Они резали и рубили друг друга, что было сил, полосовали когтями, терзали зубами, и, уже залитые кровью, с содранной кожей и выпущенными внутренностями, продолжали бороться, пока не пресекалось дыхание, и смерть не гасила горящих ненавистью глаз.
Люди рядом с неожиданными союзниками тоже сражались в полную силу, и немало псоглавцев пало от их мечей. Но куда им было до кипящей вокруг волны древней родовой ненависти! На какой-то миг можно было подумать, что никому не выйти из этого побоища живым...
Но вот Коловул поднялся над грудой тел и победно взвыл. Весь залитый кровью, своей и чужой, медленно поднялся на лапы, превращаясь в человека. Затем подошел к Ростиславу, кривясь и припадая на одну ногу от раны в бедре.
- Я рад снова сразиться вместе с кем-то из Родославого рода, князь.
- И я рад встретиться с тобой, государь Коловул, - искренне ответил тот. - Может быть, я могу чем-то помочь тебе, пока ты ранен?
Суровое, продубленное всеми ветрами лицо оборотня вдруг исказилось: верхняя губа поднялась, обнажая острые зубы, нос сморщился... и Ростислав не сразу понял, что его собеседник смеется без звука, прямо-таки покатывается со смеху!
- Только ради этого стоило с вами повстречаться! - пробулькал он, наконец, стараясь не рассмеяться вслух. - Благодарю, конечно, но нет - пока оборотень жив, раны заживут сами. Как на собаке!
И вправду, после битвы лишь немногие оборотни остались лежать неподвижно, став людьми - с отрубленными головами или истерзанные настолько, что живого места не найти. Остальные же, хоть и тяжело раненые, отдыхали, пока их менее пострадавшие товарищи добивали уцелевших псоглавцев. А тем временем их раны на глазах затягивались, переставали кровоточить. Вот и сам Коловул больше уже не хромал.
- Вот бы людям так, а? - громким шепотом сказал Злат Остророгу. - Как бы хорошо было, можно не бояться никакой битвы.
Остророг только промолчал в ответ и потер ладонью большой шрам на щеке. Благодаря этому шраму он получил новое имя и некоторую известность в княжеской дружине, но парень все равно переживал: найдется ли девушка, что полюбит его с такой отметиной? Девушки ведь любят красавцев! Хорошо, конечно, когда все заживает бесследно, как у оборотней...
Отдохнув и восстановив силы, оборотни похоронили павших товарищей в общей могиле, вырытой в овраге. Псоглавцев же бросили без погребения. Они не заслуживали этого.
Затем Коловул предложил приморянам побывать в одном из тайных лесных убежищ волкодлаков. Ростислав не посмел отказаться, тем более что это должно было на целых полдня сократить им путь к пещерам. И вот, оборотни доставили их в тихий уголок леса, где под крышей из дерна была скрыта землянка, укрепленная изнутри опорными столбами.
Внутри все было очень просто. Никаких лишних вещей - лишь длинные скамьи вдоль стен, печь-каменка да шкуры зверей на стенах. Стола тоже не было, и комната всего одна, хотя в стае Коловула были, как выяснилось, и мужчины, и женщины. Видимо, здесь обитала настоящая семья, в которой не принято стыдиться друг друга.
Придя домой, волкодлаки приняли человеческий облик. Волосожару подвозившая его волчица, которую он от нечего делать почесал было за ушком, превратившись в стройную светловолосую девушку, раздраженно бросила:
- Не будь ты гостем, я бы откусила тебе руку! - и ушла, не оглядываясь. Совсем как Куара... Рыжеволосый приморянин тоскливо вздохнул.
На завтрак подали холодную оленину с острыми травами, приготовленную, к радости гостей, по-человечески. Заметив настороженные взгляды гостей, Коловул усмехнулся:
- Мы не едим мясо сырым. От него оборотень дичает, вовсе становится зверем, или еще хуже: ни человек, ни зверь... вроде тех псоглавцев. А уж человеческое мясо попробовать - хуже нет. Многие из нашей породы так и становились людоедами, да еще из-за них обо всех оборотнях пошла у людей дурная слава.
Они с князем сидели, беседуя, на возвышении из притащенного сюда дубового пня. Вокруг расселись приморяне вперемешку с оборотнями. Последние в человеческом облике были одеты почти так же, как и Коловул: в штаны из кожи и кожаные же сапоги, да волчьи безрукавки. И женщины одеждой не отличались от мужчин, разве что носили еще ожерелья и браслеты из звериных костей. Они, такие же сильные и мускулистые, как и мужчины-оборотни, угощали гостей олениной и медовым напитком.
Когда все постепенно освоились в гостях у оборотней, Волосожар, самый несдержанный из всех, поинтересовался у вожака оборотней:
- И почему это тебя, государь Коловул, зовут Волчьим Пастырем, когда ты ни Лешего не следишь за своими волками? Все же знают: волк человеку первый враг! Зимой как заберутся в овчарню или в свинарник - одну скотинку унесут, остальных перережут-передушат да бросят просто так. За это любить, да? Нечего сказать, хорошую родню вы выискали! Ты уж не обижайся, я говорю прямо и честно.
Князь хотел уже прервать дерзкого воина, но вожак оборотней, похоже, не рассердился. Продолжая обгладывать оленью ногу, так что за ушами трещало, возразил невозмутимо:
- Это у наших братьев, волков, бывает, если увлекутся. Но и в этом, по совести, виноваты люди.
- Как это - люди?! - поперхнулся Волосожар.
- А кто ж еще?! В лесу или в горах, в степи никаким, самым кровожадным волкам такой резни не учинить. Пока догонят одного зверя, остальные ждать не станут, успеют спастись. Так и должно быть, так сулили Боги: один жертвует собой, чтобы жило племя. А кто огородил скоту дороги, чтобы некуда было бежать? Вы, люди! Кто сделал скот изнеженным, чтобы он и не пытался бежать или бороться? Опять вы! А волки что, они лишь поддаются вашему же искушению...
Видно было, что Волосожару, да и еще кое-кому из приморян, такое объяснение не пришлось по нраву. Хотели было заспорить, но усталость после сражения и бессонной ночи, да сытный завтрак оказались сильнее. Один за другим, Ростиславовы кмети засыпали, где сидели, на устланных шкурами скамьях. Только князь еще некоторое время разговаривал с Коловулом.
Оборотень долго смотрел в пламя печи, и огоньки загадочно отражались в его глазах. Наконец, медленно проговорил:
- Я рад нашей встрече, князь. Но не проси меня выступить против Жрецов. Меня не касаются их дела, кроме проклятых псоглавцев. Скажу лишь, что на твоем месте не пошел бы в пещеры.
Ростислав, которому как раз подумалось, как хорошо было бы взять с собой отряд таких крепких и трудноубиваемых бойцов, вздохнул про себя.
- Да я бы и на своем месте туда не пошел просто так, - усмехнулся он. - Но они похитили мою жену, а это совсем другое.
- Наверное, для человека. Только человек ставит себе цель и ради нее рвется в неизвестность. Мы, лесные жители, не любим неизвестности. И довольствуемся обычно тем, что имеем.
- Возможно. В любом случае, благодарю тебя, государь Коловул, за то, что сделал для нас этой ночью. Если останусь жив, не забуду вашей услуги. Желаю тебе еще много-много людских лет водить свою стаю!
- Ты помог нам посчитаться с псоглавцами, а это дорогого стоит! Желаю и тебе, сын славных отцов, счастливо вернуться со своей женой, хоть и мало в это верю... Вот что! В пещеру мы не пойдем, но до осени не будем уходить из этих краев далеко. И, если за вами увяжется погоня, мы поможем.
- И за это я буду вечно признателен тебе, и людям расскажу о твоей помощи, - пообещал Ростислав, прежде чем вытянуться на мягких оленьих шкурах и закрыть глаза.
А под вечер отдохнувшие путники двинулись дальше по направлению к загадочным пещерам.

P.S.: У меня в последний момент возникла идея пустить вместе с героями в поход одного оборотня (но не Коловула, кого-нибудь помоложе). Как думают читатели, надо или нет?

[Convollar]

Какая замечательная встреча - люди и оборотни! И оборотни такие колоритные. Спасибо, эрэа Артанис и ещё раз - С Днём Рождения!

[Эйлин]

Хороши оборотни! И совместная битва  сблизила на какое-то время их и людей! Аоборотень в походе, пожалуй бы. пригодился. Но на все воля автора и его героев!
С Днем рождения, эреа Артанис! Вдохновения. счастья. успехов!

[Артанис]

Эрэа Convollar, эрэа Эйлин, большое спасибо, мои дорогие читатели, за внимание и за поздравления!
Вот виртуальный тортик для всех, кто зайдет в эту тему:

Хороши оборотни! И совместная битва  сблизила на какое-то время их и людей! Аоборотень в походе, пожалуй бы. пригодился. Но на все воля автора и его героев!

Пришлось решать самой, не дожидаясь читательских комментариев, но да - будет и оборотень, и кое-кто еще.

Глава 13. Новые союзники
Когда, ближе к вечеру, путники собрались опять в дорогу, к ним присоединился новый спутник - молодой оборотень по имени Ратмир. Им представил его Коловул, когда вышел проводить приморян. Легонько подтолкнул того в бок, указывая гостям.
- Вот, замучил меня, пока вы спали: позволь да позволь идти с ними! Новые тропы разведать, свои силы попытать. Выходит, могут и оборотни тянуться к неизвестному...
Ростислав оценивающим взглядом поглядел на молодого волкодлака. Тот и впрямь выглядел еще совсем юношей, едва ли старше Злата и Остророга, хотя достаточно мускулистым и крепким. Черные волосы, перевязанные кожаным ремешком, красиво падали ему на плечи, пронзительно-синие глаза горели азартом. В присутствии своего вожака Ратмир держался скромно, но блеск глаз и беспокойные движения выдавали его порыв: он так и пританцовывал на месте, как застоявшийся конь. Внезапно обернувшись волком, метнулся в кусты, заслышав шорох, и вернулся с задушенным зайцем. Передав его в руки князю, снова обернулся человеком и проговорил весело, скрывая беспокойство:
- Возьми меня с собой, государь Ростислав. В пути лишним не буду, и драться смогу, что бы вам ни встретилось.
В этом князь и не сомневался, вспомнив битву с псоглавцами. А, встретившись взглядом с Коловулом, кивнул без слов. Вожак оборотней сделал ему самый щедрый подарок, на какой способен союзник, отпустив с ним своего воина, возможно - собственного потомка. От такого дара не отказываются, иначе как потеряв налаженную было дружбу.
И вот, они двинулись дальше по каменистой тропе, которой вел их Кремень. Ратмир тоже подтвердил, что это кратчайшая дорога к пещерам, но сообщил, что последней части пути он не знает тоже: волкодлаки уже много лет не приближались туда на один день пути.
- Только ради этого мне стоило пойти с вами! - говорил молодой оборотень, скаля белоснежные зубы. - Даже Коловул не бывал там и не сражался со Жрецами, а мне Велес послал счастливый случай! Скоро мы всех победим!
Несмотря на неумеренное бахвальство, Ратмир все-таки понравился приморянам. Никто не знал окрестных дебрей так хорошо, как он, а во время разведки или выслеживая какую-нибудь дичь, вел себя куда осмотрительнее, чем можно было ожидать. В конце концов, князь Ростислав подумал, что бесшабашный задор их нового спутника происходит главным образом от незнакомого прежде ощущения свободы. Вероятно, в стае, под твердой, хоть и мудрой, лапой бессменного вожака трудно было проявить себя молодым оборотням, еще не готовым сколотить собственную стаю. Вот Ратмир и похож был в начале пути на мальчишку, удравшего из-под надзора учителя. То, забежав далеко вперед, выскакивал неожиданно из засады, заставляя приморян хвататься за оружие, то пел-подвывал вполголоса длинные хвастливые песни. Про себя кое-кто из спутников завидовал оборотню: он один мог не думать о будущем, идти в неизвестность, точно на праздник!
Но, когда дошли до последней, незнакомой части леса, даже Ратмир заметно приуныл.
- Все, дальше лапы моей отродясь не ступало, - не будь он сейчас человеком, по его тону можно было бы с уверенностью сказать, что он "поджал хвост". -  А лес вправду странный. Никогда такого не видел...
Людям лес тоже показался странным, пусть даже им внутреннее чутье гораздо меньше говорило о происходившем вокруг, чем волкодлаку.
Для начала, уже привычная каменистая тропа под ногами, по которой можно было двигаться лишь поодиночке, вдруг резко расширилась, сделалась утоптанной и словно присыпанной сверху мелким светло-серым песком. Ни одного камешка больше не попадалось ни под ногами, ни вокруг. Деревья тоже сделались другими: сплошь крупнолистые породы - дубы, тополя, каштаны, липы, все, как на подбор, высокие и статные, как воины в строю. И стояли так же: рядами, на равных промежутках друг от друга, чего никогда не увидишь в обычном лесу. И ни мха, ни лишайника или нароста хоть на одном дереве: все стояли ровные и гладкие, с чистой, будто только что промытой корой. Их кроны раскидывались высоко вверху, и кругом, сколько мог окинуть глаз, виден был сплошной зеленый потолок, слегка покачивающийся на ветру. Он слегка приглушал палящий солнечный жар, так что всем стало легче идти. И все-таки, этот лес не внушал путникам доверия, и не только потому что его остерегались оборотни.
- Странные какие-то деревья, - вдруг проворчал обыкновенно молчаливый Кремень. - Посадил, что ли, их кто так нарочно? Не лес, а сад при богатой усадьбе...
И впрямь, чем дальше, тем сильнее становилось впечатление, что этот лес насадили искусственно. Все в нем было каким-то нарочитым, словно кто-то нарочно убрал все препятствия и просто невзрачные стороны, выставив вперед самое лучшее по своему вкусу. Стоят высокие ровные деревья, точно тавлеи на доске, под ногами - ровная широкая тропа, на обочинах вместо камней растут крупные ароматные цветы, на пригорке зреет земляника, бежит ручеек в пологих берегах - только руку протянуть к воде. Ни упавших сухостойных деревьев, ни груд валежника, ни непролазных колючих зарослей. И, вроде, не хватает чего-то...
Один только Злат, взглянув на качающиеся у воды крупные синие колокольчики, беззаботно заметил было: "По-моему, красиво". Никто из более опытных товарищей не поддержал юношу, но все прибавили шаг, торопясь уйти отсюда как можно скорее.
- Моей жене бы не понравилась такая красота, - резко бросил Ростислав, глядя на сверкающее на руке кольцо-змею.
Теперь он отчетливо понял разницу. Ведь Влада тоже заботливо украшала свой лес: выращивала самые прекрасные цветы, убирала омертвевший сухостой и помогала скорее прорасти новой свежей зелени. А здесь как будто кто-то собрал все самое красивое из разных лесов и перемешал по своему вкусу, не сообразуясь, насколько одно сочетается с другим. И еще - лес Влады всегда был полон жизни, в нем ни на миг не замолкали птицы, занимались своими лесными хлопотами разные мелкие зверюшки и крупные животные. А что этот, в котором не слышно ни шороха, как будто, кроме них, нет ни души?
Вернулся долго где-то пропадавший Ратмир, тревожно взвыл, прежде чем обернуться человеком.
- Нет здесь леса - чей-то домашний сад, подстриженный по ниточке, - понуро проговорил он. - Отсюда ушло все живое, ему здесь нет места. Коловул был прав, что запрещал нам сюда ходить. Ничего здесь нет: ни добычи, ни славы.
- Как же Лесной Хозяин позволил такое в своих владениях: - удивился Ярец.
- Здесь побывало чье-то колдовство, что превозмогло его волю. Я чувствую его запах... Пока мы не пройдем лес, не ешьте и не пейте здесь ничего. Даже вода здесь пахнет сон-травой, нас учат еще маленькими волчатами распознавать ее.
- Опять Жрецы? Вот хитрые бестии, прибрали к рукам целый лес! - с досадой воскликнул Ростислав.
А Ярец вновь упрямо заметил:
- Что ж за никчемный Леший живет здесь, что взял и отдал им свой лес? Хотел бы я его спросить, как выполняет заветы Богов.
- Не тронь Лешего, нам же лучше будет, - прервал было его князь, но тут же встрепенулся, как бы что-то надумал: - А впрочем, это хорошая мысль! Позовем-ка к ночи этого недотепу-Лешего, спросим, как он проиграл свой лес. Все равно ночевать придется еще здесь...
И забрал положенный было в траву кусок пирога, еще из Приморья. Потому что все знают: Леший, как и прочие меньшие божества, любит человеческую еду, которую редко может попробовать, и оставить ему подношение - лучший способ заручиться в лесу поддержкой. А коль не оставишь - пеняй на себя. И уж вовсе нет ничего хуже, чем дать и забрать...
Но Ростислав, похоже, знал, что делает. И, когда с неба донесся пока еще далекий раскат грома, князь горделиво улыбнулся и приветственно вскинул обе руки.
- Перун за нас! Он провожает нас в поход против Жрецов! - воскликнул князь. - Посмотрим, что те сделают против помощи наших Богов!
Небо сквозь зеленый купол волшебного леса тем временем заметно потемнело. Приближался вечер, а с ним и гроза; летний зной сгустился так, что трудно было дышать.
Наконец, когда вовсе стемнело, Ратмир нюхом привел их туда, где широкую тропу когда-то прежде, видимо, пересекала другая тропинка, теперь вся заросшая шелковой мягкой травой.
- Это может сойти за перекресток; здесь и заночуем, - сказал Ростислав. - Если в этом лесу еще остался Хозяин, то придет нас выгонять, хотя лучше бы ему спровадить из своих угодий других.
Когда развели костер - с трудом, ибо в этом аккуратно подстриженном лесу трудно было отыскать хоть одну сухую веточку, - снова послышался раскат грома, еще ближе. А когда он стих, послышался другой звук: жалобный страдальческий стон. Все замерли, затаив дыхание. А Ратмир, подпрыгнув и обернувшись волком, указал когтистой лапой вглубь леса:
- Это там!
Приморяне не привыкли медлить. Проверив, наготове ли оружие, двинулись в ту сторону, откуда доносились стоны. Странное это было зрелище: семеро воинов и женщина в доспехах бежали за черным синеглазым волком под свинцовым небом, бичуемым белыми слепящими молниями.
После нового, еще более близкого удара грома леденящий душу стон раздался совсем рядом. Теперь в нем звучал такой ужас и безысходная тоска, что кому угодно сделалось бы жутко услышать такое.
Вдруг Ратмир огромным прыжком перескочил через что-то, а следовавшие за ним Ростислав с Эреджибом в наступившей после вспышки молнии темноте едва не споткнулись о распростертое на земле тело.
- Кто здесь? - спросил князь, вглядываясь при свете искры, которую Остророг высек кресалом и поднял повыше на кусочке тлеющего трута.
На земле лежал, как сперва всем показалось, человек - высокий и статный молодец с целой копной белокурых волос. Только это и заметили поначалу путники, да еще обратили внимание, что выглядит он изможденным, словно дня три ничего не ел и не пил. Новая вспышка показала им страшное обстоятельство: руки и ноги незнакомца были скованы железными цепями, грудь тоже стягивали цепи.
- Вон оно что! - нахмурился Ростислав. - Потерпи, сейчас мы тебя освободим. Кто это сделал с тобой такое?
В мешке, собранном запасливым Кремнем, нашлось и зубило, и маленький молоток, и пила. Приморяне взялись за дело, Ратмир в волчьем облике присоединился к ним, играючи грызя железо, как простую веревку. Между тем Остророг и Злат продолжали высекать искры, освещая своим товарищам их работу.
И тут-то, когда цепи были уже сняты, все и разглядели странный облик спасенного: зеленый кафтан без подпояски, застегнутый не как положено, слева направо, а наоборот - справа налево, точно так же как наоборот были надеты и сапоги. На лице, хоть и довольно красивом, ни бороды, ни ресниц, ни бровей, а кончики ушей заострены кверху...
- Перуне Всегрозный! - вырвалось у Ярца, присмотревшегося получше. - Лешего вспоминали, а Леший навстречь!..
Только тут освобожденный пленник, прежде никак не реагировавший на усилия своих спасителей, поглядел на них. Глаза у него были зеленовато-карие, бездонные, как вода в лесном омуте. Хоть и глядели с лица человека, но никто, видевший их, не принял бы за человеческие. Только теперь из этих глаз глядело само отчаяние.
- Лешего вспомнили, - хрипло проговорил он, с трудом разлепив пересохшие губы. - Был Леший, да весь вышел...

[Зануда]

Спасибо, эрэа Артанис,и за торт тоже 
Ну вот нечего мне сказать было, всё до меня успевали, вод и молчал. Ну да желание именинницы не исполнить никак не возможно, поднимаюсь из глубин. Я тут, я читаю, мне действительно нравится, спасибо Вам большое за Ваших героев! И буду тут, вкладка отдельная под Полёт Сокола выделена. Ещё раз - ну, ведь второй кусок торта же достался  - с Днем Рождения Вас! Всего-всего,  и пусть Муза никогда не капризничает 

[Эйлин]

Искусственный лес насторожил сразу, а уж когда еще Лешего скованного наши... Странные и дурные дела тут творятся, очень дурные дела.
Спасибо за продолжение, эреа Артанис!

[Артанис]

Эр Зануда, эрэа Эйлин, огромное спасибо вам, что продолжаете читать!

Спасибо, эрэа Артанис,и за торт тоже 
Ну вот нечего мне сказать было, всё до меня успевали, вод и молчал. Ну да желание именинницы не исполнить никак не возможно, поднимаюсь из глубин. Я тут, я читаю, мне действительно нравится, спасибо Вам большое за Ваших героев! И буду тут, вкладка отдельная под Полёт Сокола выделена.

Огромное спасибо Вам, что, наконец-то, проявились! Побольше бы к нам таких осьминогов приплывало из глубин.
Прошу Вас, впредь хоть иногда высказывайте свое мнение, хорошо? Мне очень важно знать, что читатели думают о моем творчестве. А кто ничего не говорит - тот для меня и не читатель.

Искусственный лес насторожил сразу, а уж когда еще Лешего скованного наши... Странные и дурные дела тут творятся, очень дурные дела.

Да уж, понятно, что лес таким стал не сам по себе. И его Хозяин такое бы вряд ли допустил.

Путники изумленно переглянулись. У кого же на свете достало власти сотворить такое с могучим Хозяином Леса, всемогущим в своих владениях? Каждому известны были назидательные истории о Леших, иные и сами, случалось, плутали в лесу, закруженные неведомой силой, даже слышали жутковатый хохот вдали. Все знали, что Леший может наградить зашедшего в лес путника богатой добычей, но способен и жестоко покарать не чтящего правду лесную. Он может обернуться как человеком, так и любым зверем или деревом, или великаном-чудищем выше леса стоячего. И вдруг - встретить его, скованного, потерявшего силу!..
Развязав кожаный бурдюк с водой, дали Лешему пить. Тот пил жадно, как пересохшее в засуху дерево впитывает всем своим существом долгожданный дождь. Наконец, осушил весь бурдюк, а остатки воды выплеснул себе в лицо. Путники терпеливо ждали, когда он напьется. После воды Леший, вроде бы, посвежел, но лицо и глаза его все равно оставались исполнены печали.
- Кто же так обошелся с тобой, государь Леший? - наконец, задал князь Ростислав вопрос, интересовавший всех.
Бывший Лесной Хозяин не глядел на своих спасителей, и, видимо, совсем не интересовался ими. Поднялся на ноги медленно, как негнущееся дерево, и остался стоять без движения. Лишь после вопроса князя взглянул на него и проговорил бесцветным скрипучим голосом:
- Женщина... Она обманула меня и усыпила, и оставила лежать так, чтобы я попал под грозу и сделался навсегда зверем. Благодарю вас, что спасли от самой страшной судьбы, - но не было похоже, чтобы Леший особенно радовался своему избавлению.
Путники многозначительно переглянулись между собой. Ростислав произнес, стараясь выразить как можно больше сочувствия:
- Соболезную тебе, государь Леший! Расскажи нам, что это была за женщина. У нас говорят: любая боль становится легче, если друзья готовы разделить ее с тобой.
В глазах-омутах впервые появилась какая-то тень внимания. Леший проговорил сквозь раскаты грома и шум хлестких струй ливня, как раз хлынувшего с небес:
- Женщина... Она была похожа на яркий цветок на колючем стебле... У нее волосы всех красок осени и глаза рыси. Наджара - так ее зовут... Она сказала, что живет поблизости, и что мой лес - красивейший из всех... Она еще много чего говорила, и мне захотелось показать ей все самое лучшее, что у меня есть. Я провожал ее самыми заповедными тропами, где раньше никто не бывал, потом вырос над лесом и поднял ее, показать с высоты. Она смеялась, как ручеек, бегущий по камням, и говорила, что у меня хорошо, но, будь ее воля, сделала бы лес еще прекраснее. А потом я заснул, и проснулся уже в цепях... У нас, дивий, ведь нет власти над железом: оно не растет под солнцем само по себе, по воле Богов, и я не мог освободиться...
На руках Лешего и впрямь остались глубокие красные следы, как от ожогов. Ратмир, в волчьем облике, полизал их, сказал весело, сверкая белыми зубами:
- У каждого свои уязвимые места. Мы вот, оборотни, серебра не любим, раны от него плохо заживают; но к чему вешать нос?
Но на легкомысленного оборотня тут же зашикали, чтобы не мешал князю поговорить с бывшим Хозяином Леса, узнать его историю полностью.
- Жаль, что так произошло, - наконец, произнес Ростислав, тщательно подбирая слова. - Но ведь Боги все-таки послали тебе избавление нашими руками. Я верю, Они не случайно устроили нашу встречу.
Но Леший вновь стоял перед ними, опустив руки и слегка покачиваясь, как молодое деревце на ветру. Пока шли по лесу туда, где приморяне собирались заночевать, в отблесках молний видно было, как он морщится при виде растущих ровными рядами деревьев. Казалось, вид искусственного леса причиняет ему вполне осязаемую боль. Леший проговорил глухо, с закрытыми глазами:
- Это больше не мой лес... Она отняла его, изменила всю его суть, и он теперь не узнает меня. Я не могу, как прежде, обратиться ни к одному дереву, ни к камню или травинке: они не слышат меня, точно мертвые, или еще хуже... Ничего, ничего не осталось из того леса, что я вырастил из семян и желудей, веками хранил от всех напастей! Даже деревья растут не так, как им было суждено, а так, как она сочла красивым... Моего леса больше нет на земле, а Леший без леса - никто...
- Людям порой тоже случается переживать большие несчастья, - нахмурилась Куара. - Здесь среди нас трое тех, кто не по своей вине потеряли свой дом и свою родину. И сюда нас всех также привела беда. Но мы почему-то не оплакиваем себя...
Названый брат сделал воительнице знак замолчать, опасаясь, что Леший рассердится. Но тот даже не шевельнулся, уйдя в свои переживания.
- Вы, люди, устроены по-другому, да и оборотни тоже. Вы остаетесь собой где угодно. Мы же, дивии - воплощенная суть наших владений: лесов, источников, гор... Когда они меняются постепенно - меняемся с ними и мы. Но, вырванные насильно из своей сути, мы страдаем и гибнем...
Ливень, прямой и хлесткий, припустил еще сильнее, со стуком лупя по тугим пружинистым листьям. Однако же земля под ногами не превращалась в грязь: рассыпчатый белый песок лишь повлажнел, впитывая воду, всю до капли. Видимо, по замыслу Наджары грязь и лужи были бы слишком некрасивы. Стало заметно холоднее, и люди закутались в плащи. Леший же, хоть и напоминал выловленного из реки кота, не замечал ледяных струй, стекавших по лицу и плечам.
- Я видел, как мои деревья, кусты, цветы, росшие в установленном Богами разнообразии, приняли тот порядок, что она сочла красивым... Я видел, как мои звери испуганно бежали отсюда, чувствуя страшную перемену, и птицы улетали со своих гнезд... Моего леса больше нет, он изменился, изменился... В его новой сути мне больше нет места...
Даже не самым сострадательным среди Ростиславовых воинов в этот момент сделалось не по себе. Значит, вот какими возможностями обладают таинственные Жрецы, если всего лишь одна из них сумела самого Лесного Хозяина выжить из его владений! Теперь только все задумались всерьез, что смогут противопоставить им при встрече.
Князь Ростислав осторожно положил ладонь на дрожащее плечо Лешего-изгоя.
- А ты хочешь вернуть свой лес, сделать его прежним? Отомстить этой Наджаре, в конце концов?
Тот поднял голову, глянул, словно не понимая, чего хочет человек.
- Если она придет снова, я больше ничего не смогу ей сделать. Здесь она сильнее, а моя сила ушла.
- А если не здесь? Я и мои друзья идем в пещеры, где живут Жрецы. Они не только тебе причинили зло. Сейчас у них моя жена, и я не собираюсь складывать оружия, пока не выручу ее. Если ты пойдешь с нами, сможешь свести счеты с Наджарой. И тогда, я верю, Боги вернут тебе вновь твой лес.
При этих словах Кремень опасливо переглянулся с Волосожаром. Похоже, им не внушала доверия привычка князя втягивать в свои замыслы каждого встречного. Все-таки, Леший - не человек, и представления о том, что хорошо, что плохо, у него свои, лесные. Впрочем, этот казался таким несчастным и бессильным, что вряд ли испугал бы и самых суеверных людей.
Сам же Леший впервые поднял голову, взглянул на говорившего с надеждой, как это бывает и с людьми в несчастье, если им предлагают какое-то занятие.
- Ты вправду веришь, что я смогу вернуть себе лес? - сдавленно прошептал он.
- Я в это верю, если Боги не оставили нас, - ответил Ростислав.
Быстро сообразив что-то, он обернулся лицом в ту сторону, где рокотал сейчас гром, представил себе над плотным лиственным пологом темные клубящиеся тучи, прорезаемые секирой Перуна.
- Громовержец Перун, защитник мира под солнцем! Если этот лес можно вернуть законному Хозяину, подай нам знак!
В тот же миг иссиня-белая молния ударила в вершину высокого тополя с таким грохотом, словно раскололся мир.  Все проворно отскочили подальше, а дерево вспыхнуло, как факел, и упало с громким стоном.
Леший сперва испугался - как и все меньшие божества, дивии, он не нуждался в огне и побаивался его, - затем повернулся к Ростиславу.
- Я верю тебе! Я пойду с вами, хотя в подземельях не имею власти. Но мои руки еще не совсем ослабели, и, если в них попадется Наджара, пусть пеняет на себя...
Обрадованный Ростислав хлопнул по плечу нового союзника, ничуть не стесняясь его нелюдской сущности.
- Вот таким ты мне нравишься, государь Леший!.. Да, а как зовут-то тебя? Леший - это ведь не имя, это все равно что человека звать Человеком.
Лицо их нового спутника вновь помрачнело, он тоскливо покачал головой.
- Нет у меня больше имени... У нас имена даются не просто так, они обозначают всю суть Лешего и его владений, назвать такое имя - все равно что рассказать всю жизнь. Прежнее имя мое теперь потеряно, потеряно... Можете звать меня Пепел, на вашем языке это самое близкое к тому, что от меня теперь осталось...
Князь приморский взглянул на полуобугленный ствол тополя, тут же залитый проливным дождем, и злорадно подумал, что устроенный Наджарой порядок уже не столь безупречен, хотя бы на время.
- Что ж, Пепел, пусть будет так. Но я верю, ты отвоюешь свой лес, а с ним и новое имя!
Вот так и получилось, что в подземелье вместе с князем и его воинами отправились оборотень и Леший. И, если кто-то из приморян втайне удивлялся новым спутникам, то возразить не решился никто. Да и не до того было, пока все спешили по залитому дождем лесу к долгожданному входу в подземелье.
Он начинался в небольшом пригорке, как самый обычный лаз, полускрытый каменной глыбой. Ни дать ни взять барсучья нора. Ни дверей, запертых на волшебный ключ, ни стражи у входа - ничего. Однако памятливый Кремень был уверен, что это одно из тех мест, куда боятся ходить местные жители, да и Пепел подтвердил его слова. Что ж, это показывало, что обитатели подземелий могут за себя постоять, и не боятся незваных гостей...
Ростислав поглядел на обвивавшую палец змейку-кольцо. Она сияла нестерпимым блеском и, вытянув голову, указывала прямо на чернеющий впереди ход.
- Да хранят нас Боги! - прошептал Ростислав, и первым шагнул вперед, освещая себе путь факелом.

[Эйлин]

Какая коварная особа! Такое зло сотворила с Лешим  и с его владениями. Уж не одна ли из тех, к кому пришлось против воли отправиться Владе? Хотелось бы верить, что настоящая жизнь вернется в лес.
Спасибо за продолжение, эреа Артанис!

[Артанис]

Эрэа Эйлин, благодарю Вас, что продолжаете читать!

Какая коварная особа! Такое зло сотворила с Лешим  и с его владениями. Уж не одна ли из тех, к кому пришлось против воли отправиться Владе? Хотелось бы верить, что настоящая жизнь вернется в лес.

Ну да; припомните главу, где описывалось совещание Жрецов. Наджара - бывшая жрица богини красоты и любви. Вот она и сумела даже Лешего очаровать, чтобы устроить все в соответствии со своими понятиями о красоте.

Глава 14. Жрецы и ведунья
Когда Влада, увидев жителей Лесной в окружении псоглавцев, вышла навстречу Коатлу, тот взглянул ей в глаза холодным цепенящим взглядом. От этого взгляда она сразу почувствовала вялость во всем теле. Попыталась сопротивляться этому ощущению, но мысли путались, глаза закрывались сами собой. Последняя сознательная мысль ведуньи была о Ростиславе, о том, что он сделает, не найдя ее... Затем Коатл подхватил спящую женщину на руки, и исчез, четко представив образ покоев в их подземном жилище.
Очнувшись, Влада обнаружила, что находится в комнате с высокими стенами, украшенными коврами. Она сразу поняла, что стены сложены из камня, хоть и не бывала наяву никогда в каменных жилищах - даже терем приморского князя был срублен из дерева. Но здесь н много верст вокруг был только камень; прислушавшись, ведунья почувствовала его холод, молчание земных недр, которое так легко было принять за полную немоту. И еще она ясно осознала, что отсюда никакое напряжение мысли не перенесет ее, сколько бы она ни представляла родной лес; те, кто жил здесь, предусмотрели такую возможность.
Ей не пришлось долго удивляться, где она оказалась, потому что поняла это и так. В последние годы жизни отец рассказывал ей о своих бывших собратьях, Жрецах, и об их пещерном лабиринте, где они предпочитали встречаться и отдыхать. Она сразу вспомнила оставленный отцом чертеж, и снова вздохнула: "Ростислав..."
Сосредоточенно вспоминая сейчас все, что когда-либо ей рассказывал отец о других Жрецах, Влада рассуждала, как ей вести себя со своими родичами по Погибшей Земле, когда придется встретиться вновь.
"Они в совершенстве овладели Наукой Образов, - так Борнах говорил дочери. - Они создают идеи, что приводят в движение тысячи людей, ради которых убивают и умирают. Обычные люди тоже могут так. Есть пророки и вдохновенные певцы, чьи строки переворачивают душу, есть вожди, способные увлечь за собой войско и народ - все они, знают или нет, дают людям образ, который людские усилия затем подпитывают. Но у Жрецов это умение отшлифовано за годы множества их воплощений. Лишь одним ограничена их власть: свободной волей друг друга. Так повелось с самого начала, когда двенадцать сильнейших Жрецов объединились и возглавили исход из Погибшей Земли. Мы договорились тогда, что бы ни произошло, не пытаться подчинить друг друга и не вмешиваться в мысль своих собратьев. Любой из Жрецов, даже сам Коатл, может лишь войти, как гость, в дружески открытые ему мысли соратника по Ордену, но ворваться в них, как захватчик в завоеванный город, не имеет власти".
Влада не была уверена, действует ли эта защита на нее: она-то ведь не входила в круг Двенадцати, хотя в последние годы отец старался на всякий случай передать ей свои знания. Ясно было одно - она ни за что не должна выдать, как дорог ей князь Ростислав. Хватит того, что Коатл воспользовался ее рассеянным вниманием, чтобы выманить из лесного убежища. Любовь и так уже сделала ее уязвимой. Она не переживет, если Ростиславу будет грозить опасность из-за нее.
Молодая женщина сняла с безымянного пальца обручальное кольцо и спрятала в холщовый мешочек, висевший на поясе, в каких обыкновенно носили монеты и всякую мелочь. Драгоценная змейка горела и переливалась, словно хотела ей что-то сказать, ее голова была нацелена прямо вперед, как летящая стрела. На душе у Влады потеплело. Конечно же, ее муж не оставит ее и будущего ребенка! Видно, Боги не случайно позволили ему найти чертеж. Он не побоится рисковать жизнью, чтобы выручить ее. А ей сейчас придется быть осторожной, очень осторожной, и хитрой, как лиса, если она хочет помочь ему...
Спрятав кольцо, Влада вновь улеглась на постель из волокон какого-то неизвестного растения, очень теплую и мягкую. Закрыв глаза, она притворилась спящей. Сама же, отрешившись от здешних подземелий, тонким лучиком-мыслью дотянулась до Ростислава, спеша его согреть и ободрить.
Она застала его ночью в море, спящим на палубе "Ласточки", среди своих воинов. Легко коснулась его волос, серебристым отблеском, словно лучом звезды, провела по его упрямо напряженному и во сне лбу, твердому подбородку. Похоже, что князь сквозь сон почувствовал ее присутствие: мрачная складка меж бровей разгладилась, на губах мелькнула улыбка, точно он видел приятный сон.
Едва Влада успела спряталась кольцо, как послышались шаги, приглушенные мягким ковром, затем приотворилась. Она села на постели, ожидая вновь увидеть величественного и зловещего Коатла. Но вместо него в комнату вошла женщина, немолодая и благообразная, с собранными в высокую прическу не то седыми, не то пепельными волосами, в длинном струящемся светло-сером платье. Села на мягкий табурет возле постели, взглянула на ведунью глубоким и, как той показалось, печальным взглядом синих глаз.
- Здравствуй, дочь Борнаха, благословенная Богами! Рада видеть тебя среди нас. Я - Селена, Жрица Луны, - проговорила она на языке Погибшей Земли, давным-давно забытом всеми, кроме Жрецов.
- Я знаю тебя, госпожа. Это ведь ты предвидела катастрофу и предупредила остальных, - отвечала Влада на том же языке, почтительно склонив голову.
Тонкие брови Селены удивленно дрогнули.
- Я вижу, что Борнах многому научил тебя! Ну что ж, тем лучше. Я надеюсь, ты простишь нам способ, каким пришлось доставить тебя сюда...
- Должна признаться, в гости к вам мне не очень хотелось, - съязвила Влада. - Ваши чудовища напали на селение людей, если бы не я - как есть, истребили бы всех. Убили моих волков...
- Псоглавцы дики и непредсказуемы, однако ведь и им надо чем-то жить. Нам пришлось отвечать за них еще в незапамятные времена. Они - одна из многих ошибок жителей Погибшей Земли, еще не самая большая. Несчастная раса, отверженная и людьми, и животными. Мы взяли на себя ответственность еще и за них, - в голосе Жрицы слышалось неподдельное сострадание.
Влада не хотела сразу же ссориться со здешними обитателями, однако и сбить себя с толку не могла позволить.
- Причем тут жители Лесной? Им был дорог их дом не меньше, чем вам - Погибшая Земля. Как и мне - мой лес. Я родилась там и прожила всю жизнь. Там каждая травинка, каждая мошка знают мой голос. А здесь - камень, холодный и мертвый, - она усиленно заставляла себя думать о лесе, только о лесе, вызывая самые трогательные воспоминания, от которых теперь подступали слезы.
Видно было, что Жрица в глубине души сочувствует молодой женщине. Она мягко положила ей руку на колено и осторожно возразила:
- О свойствах камней ты сможешь позже поговорить с Крэем - он объяснит тебе, что они по-своему также полны жизни. Ну  тебе не придется вечно сидеть, как в заточении. И ты сможешь немного позже вернуться в свой лес или бывать там так часто, как пожелаешь. Ты не пленница здесь, но желанная гостья, и все мы надеемся, что в будущем станешь равной среди нас.
Влада принужденно засмеялась.
- Меня не интересует магия и власть. Я хотела лишь жить мирно в своем лесу, спокойно родить и воспитать своего ребенка, - сосредоточившись всеми помыслами на будущем ребенке, ведунья отодвигала вглубь образ его отца, чувствуя, будто совершает предательство.
- Твой ребенок получит то же воспитание, что и наши дети. Уверяю тебя, ему ничего не будет грозить. Все мы время от времени сходимся с обычными людьми - чаще всего ненадолго, до рождения первого или второго ребенка. Так мы и получаем наследников, чтобы, когда придет час, передать им память предыдущих жизней.
- Мой отец любил мою мать, и вовсе не собирался ее бросить, - с невольным вызовом заметила Влада.
Селена кивнула, ничуть не удивленная.
- Борнах - особое дело. Там, в Погибшей Земле, он не смог спасти свою возлюбленную, она жила как раз в той части острова, где произошел пик катастрофы. Он тогда не хотел уходить с нами, и согласился лишь потому, что нигде было не найти равного ему Жреца-целителя и звериного мага. Неудивительно, что, встретившись с ней, родившейся вновь, не мог ее оставить. Между прочим, крайне редко встречается, чтобы дар передавался в таком объеме, как у тебя, без ритуала переселения души и памяти, да еще наследнику иного пола. Таких, как ты, Влада, мы за все время видели лишь несколько раз.
- Я не собиралась никого удивлять, - еще раз напомнила она. - Лучше бы вы успокоились в своем неполном составе, а нам позволили жить своей жизнью. Мой отец погиб по вашей вине...
- Погиб? Нет, Влада: ты ведь знаешь, что жизнь не заканчивается с телесной смертью, - возразила Селена. - Наше же преимущество - в том, что мы, воплотившись вновь, остаемся собой в большей степени, чем другие люди. Борнах вернется вновь в облике твоего третьего сына, кем бы ни был его отец. Третьего - потому что к тому времени ты будешь достаточно опытна, чтобы наилучшим образом воспитать наследника Жреческой силы.
И снова при намеке на возможных отцов ее детей, Влада воочию увидела перед собой Ростислава, словно он вправду присутствовал здесь... а потом усилием воли постаралась отодвинуть его образ прочь. Она не имела права ничем выдать его, но и не могла себе позволить даже нечаянно, словом или мыслью, отречься от него, зная, что он ищет ее. Пройти по канату, и то легче...
- Пока что я ничего не знаю о вас и вашей жизни, кроме того, что рассказывал отец, - заметила Влада, тщательно подбирая слова. - Дайте мне время оглядеться. Я должна знать, ради чего мне предлагается рожать детей.
К ее удивлению, на бледных губах Селены мелькнула мягкая и какая-то усталая улыбка.
- Я так и думала, что дочка Борнаха окажется такой благоразумной девушкой. Конечно, у тебя будет сколько угодно времени, чтобы осмотреться. Когда ты узнаешь нас лучше, я надеюсь, перестанешь судить слишком строго, поймешь, что даже некоторые суровые меры вызваны необходимостью. А сейчас вставай. Тебе принесли ужин и новое платье.
В комнату действительно вошли две молодых женщины, немного похожих на Селену. У одной в руках был поднос с ягодами земляники и черешни, орехами, блинами с медом, и чаша ароматного травяного напитка. Вторая же разложила на постели травянисто-зеленое платье из тончайшего шелка.
- Поешь, а затем мои дочери помогут тебе переодеться, - сообщила Селена.
- Твои... дочери? - удивилась Влада, вытаращив глаза.
- Ну да, они - мои наследницы. Одна из них когда-нибудь станет новой Селеной, - Жрица ласково обняла обеих девушек за плечи. - Так уж у нас установлено: дети Жрецов прислуживают старшим, заодно набираются опыта, перенимают нашу силу. Так установил Коатл с самого начала. Он говорит: тот, кто никогда не служил другим, не сможет и властвовать.
- Мудр ваш Коатл, - покачала головой Влада.
- Он и вправду мудр, - согласилась ее собеседница. - Ты не помнишь так хорошо время после гибели нашей родины, так что не торопись судить. Весь мир в хаосе; люди, привычные к сытой и спокойной жизни, вдруг оказываются вынуждены бороться за самые необходимые вещи, просто за то, чтобы дожить до завтрашнего дня! Толпы испуганных людей мечутся по свету, пытаются найти себе место, утратив былые знания: без магических изобретений, облегчавших жизнь, без лекарств и одежды, разуверившись в старых богах и не найдя новых. Они сталкивались в новых краях с опасными зверями и иными существами, с враждебными племенами. Как будто этого мало - начали враждовать и между собой! Появлялись мелкие вожди и лже-пророки, сталкивавшие людей между собой или уводившие их прочь, в еще более дикие места. Большинство родившихся детей умирали, а уцелевшим ни к чему были знания отцов, некуда было их применить - и они росли дикарями. Тогда лишь мы, двенадцать Жрецов, смогли направить людей по верному пути, не дать им окончательно опуститься, утратить душу и разум. И один лишь Коатл способен был справиться с такой задачей! У одного из народов, которым мы тогда положили начало, есть легенда о великане, держащем небесный свод; так вот, тот великан не мог бы выдержать большей ноши, чем вынес Верховный Жрец в первые века новой жизни... О, как же давно это было!.. - договорив последние слова, Селена сразу сникла, закрыла глаза и обмякла, из вдохновенной пророчицы превратившись в усталую старуху.
Влада молчала, осмысливая рассказанное. Конечно, не для того, чтобы разделить интересы Жрецов, но чтобы постараться их понять. Каковы бы ни были другие, но, по крайней мере, старая Селена вызвала у дочери Борнаха глубокое сочувствие.
- Сегодня ты приглашена на торжественную встречу в главном зале, - сообщила Селена. - Там ты сможешь познакомиться с нами ближе.
Познакомиться так познакомиться; Влада решила ни в коем случае не показывать, что ей это неприятно. И она не противилась, когда дочери Селены обрядили ее в новое платье, ничуть не похожее на приморскую одежду.
Когда одевание почти было закончено, в приоткрытую дверь скользнул, как ящерица, человек в двухцветной маске, колыхавшейся перед его лицом при каждом движении. Отвесил Владе земной поклон, заодно подобрав что-то с пола.
- А вот и наша новая сестра! Я торопился, чтобы увидеть ее первым! Вижу, никто из этих старых развратников меня не опередил? - засмеялся он сквозь прорезь в маске.
- Схульд! Веди себя прилично! - строго прикрикнула Селена. Точно на нашкодившего кота.
Но носящий цветную маску преспокойно разглядывал Владу. К своему ужасу, она обнаружила, что он держит тот самый мешочек, где хранится ее кольцо! Она едва сдержалась, чтобы не попытаться его отобрать, у нее дрожали руки.
Схульд хихикнул, подбросив мешочек на ладони.
- Хороша наша гостья, очень хороша! Пожалуй, я уже знаю, кто будет от нее без ума! Но тут у тебя чуть-чуть приподнялся подол, ты уж позволь поправить...
Влада чуть было не оттолкнула его, вскрикнула... и вдруг почувствовала, как бледные холодные пальцы осторожно привязывают мещочек с кольцом к внутренней стороне платья, стягивая какими-то шнурками. Схульд выпрямился, и девушка готова была поклясться, что видела его подмигивающий глаз в прорези красной половины маски.
- Ну что, смутил женщину? Ступай прочь, бездельник! - снова прикрикнула на него Селена.
- Сейчас, сейчас, уже убираюсь, - с этими словами Схульд действительно попятился к выходу, но вдруг остановился на пороге, как бы что-то припомнив: - Ах да! Я сегодня заглянул в свиток Кратия в его отсутствие, и кое-что подправил в описании последних событий. Теперь Влада, дочь Борнаха, не появилась в нашем подземном городе, а исчезла из него!
И самый странный и непонятный из Жрецов исчез, оставив Владу недоумевать, что, собственно, ему было нужно.

[Эйлин]

Странный тип этот Схульд, очень настораживает. Не знаешь, что от него ждать. Селина внешне приятная и заботливая, но полагаю все не так-то просто.
Спасибо за продолжение, эреа Артанис!

[Convollar]

Ну, вот, вместо обычного леса, сотворили лесные культуры. Они тоже необходимы, даже очень, но там, где лес сам возобновиться не может. Бедный леший! Однако, в естественных условиях лес самовозобновляется примерно в течении 200 лет, а культуры растут много быстрее. Но, хоть я и работала именно по лесовосстановлению, никогда не сравню естественно возобновившиеся леса с искусственно посажеными. Они и вправду какие-то неживые. очень интересен молодой оборотень, Селена и Схульд. Кажется среди Жрецов согласия нет и это мне нравится.

[Артанис]

Эрэа Эйлин, эрэа Convollar, благодарю за внимание вас, а также других читателей, если такие все-таки есть!

Странный тип этот Схульд, очень настораживает. Не знаешь, что от него ждать. Селина внешне приятная и заботливая, но полагаю все не так-то просто.

От Схульда никто не знает, чего ожидать, это точно. Хотя на данный момент Влада все-таки осталась ему благодарна. Как, впрочем, и Селене.

Ну, вот, вместо обычного леса, сотворили лесные культуры. Они тоже необходимы, даже очень, но там, где лес сам возобновиться не может. Бедный леший! Однако, в естественных условиях лес самовозобновляется примерно в течении 200 лет, а культуры растут много быстрее. Но, хоть я и работала именно по лесовосстановлению, никогда не сравню естественно возобновившиеся леса с искусственно посажеными. Они и вправду какие-то неживые. очень интересен молодой оборотень, Селена и Схульд. Кажется среди Жрецов согласия нет и это мне нравится.

Я вовсе не думала сравнивать с современными лесопосадками, здесь и цель, и условия совсем другие! И мои герои привыкли к диким дремучим лесам, неудивительно, что им неприятно приглаженное и "обустроенное" их состояние. А тем более - для Пепла и бывших обитателей этого леса.
Рада, что синеглазого волка-оборотня Вы оценили. Ну а что касается Жрецов - их хоть и связывает общая цель, но характеры и способности у всех разные, это не может не сказываться. Тем больше открывается возможностей, если героям противостоит не безликий Черный Властелин, а целая коллегия людей, имеющих свои взгляды на жизнь. Посмотрим, что из этого получится...

Главный зал в подземельях, куда привели Владу дочери Селены, был вырублен в третьем, среднем ярусе пещер, из светлого мрамора, испещренного темными и цветными прожилками, блестящего и такого гладкого, что скользил под ее пальцами, как стекло. Потолок, тоже мраморный, уходил на огромную высоту, и, оказавшись здесь, Влада живо припомнила рассказы отца. Он говорил, что главный зал, гордость Жреца-Мастера Крэя, освещается последним в мире светильником, уцелевшим с Погибшей Земли. Теперь она увидела его воочию, похожий на огромный белоснежный цветок, сияющий ослепительно белым светом. Весь огромный зал был залит им, как солнцем, так что не оставалось ни одного уголка, оставшегося темным. Влада даже невольно поискала взглядом окна, откуда должно было литься столько света. Но, конечно, никаких окон в гладком мраморе не обнаружилось, да и куда они могли выходить, кроме очередного подземного коридора?
- Ты глядишь на последнее наследие Погибшей Земли? Да, увы, некоторые секреты забыты даже нами... Искусные мастера-чародеи на нашей родине незадолго до катастрофы научились ловить солнечные лучи и энергию молний, чтобы те светили вечно, заключенные в хрустальную или стеклянную оболочку. Но их тайны и заклятья погибли с ними, и нам остается только пользоваться этим светильником, без понимания его свойств. По сравнению с ним лампы, освещающие переходы и жилые помещения - то же, что убогие свечи у простых людей.
Так проговорил, подойдя к молодой женщине, Верховный Жрец Коатл, и от звука его голоса Влада непроизвольно вздрогнула. Он же, казалось, не заметил ничего, взял ее под руку с видом радушного хозяина, охотно показывающего гостю лучшее, что у него есть.
- У каждого из нас есть на свете свои любимые уголки и жилища среди народов, что нам особенно дороги. Но этот подземный дворец принадлежит нам всем, и каждый из нас может обустроить свою часть, как ему понравится. И ты, если пожелаешь, сможешь вырастить здесь лес, не нуждающийся в солнечном свете... Жаль, что здесь сегодня нет Крэя, строителя лабиринта. Тебе придется извинить его, Влада: он упрям, и не мог оторваться от своих изобретений даже ради твоей красоты.
- Но я ни от кого и не просила такого внимания ко мне, - скромно проговорила Влада. Она искоса поглядывала на своего собеседника, мысленно совмещая виновника гибели своих родителей, перевернувшего ей жизнь, с тем мудрым и самоотверженным Верховным Жрецом, о котором ей рассказывала Селена, да и отец тоже, отдавая Коатлу должное. Сегодня на его тонком умном лице светилась радость, он, казалось, не сомневался, что Влада останется среди них навсегда, заняв место отца, чтобы затем передать его своему третьему сыну. Коатл даже как будто сегодня казался немного моложе, или это яркий свет высветлил его?
- Но мы не могли не почтить твой приход, моя дорогая. Познакомься со своими собратьями по ордену, - ласково отвечал ей Коатл.
Он провел ее вдоль стола, уставленного блюдами с незамысловатыми яствами и напитками. Как отметила Влада, у Жрецов не было культа еды; стол был накрыт для всех, но есть всех одновременно никто не обязывал. Каждый подходил к нему, когда хотел, и брал себе сколько нужно. Пища тоже была самой простой, никаких сложно приготовленных яств и лакомств, и совсем не было мяса и хмельных напитков. Впрочем, Владе, чтобы оставаться здоровой и крепкой, тоже требовалось гораздо меньше пищи, чем обычному человеку. Во всяком случае, в этом они со Жрецами в самом деле были похожи...
Коатл представил ей других Жрецов, собравшихся здесь. Внимательно разглядывая каждого, Влада узнавала всех по рассказам отца и пробуждающейся памяти прошлой жизни. Гарран, суровый Жрец-Воин. Иссат, владыка богатства, с глазами змеи или скорее дракона - он появился ненадолго, сотворил для Влады ажурный золотой браслет, и исчез сквозь стену, оставив на гладком мраморе россыпь золотых искр. Смуглая изящная женщина по имени Ренунт, и вторая, еще более ослепительная - Наджара. Они обе обращались с Владой вежливо, но куда более отстраненно, чем мужчины, и она почувствовала себя бедной родственницей рядом с этими ослепительными женщинами с горделивой осанкой. Приветствовав Кратия, самого скромного и неприметного на вид, Влада невольно подумала: исправил ли он поправку, что внес Схульд в его свиток истории? Самого Схульда она так и не нашла в зале, хотя была почти уверена, что чувствует его присутствие, точно хитрого лиса в зарослях, когда тому вздумается играть в прятки. Зато с дальнего края зала ей улыбнулась одними губами Селена, и у Влады стало немного теплее на душе.
- Если тебе понравится наш дом - оставайся здесь, и живи сколько захочешь, - радушно пригласил ее Коатл.
В этот момент двери, инкрустированные изображениями змей и священными рунами Погибшей Земли, распахнулись, и в зал стремительно вошел еще один мужчина. Хотя "еще один" - это было сказано не о нем. Высокий золотоволосый красавец в белоснежной одеянии, он, казалось, светился не меньше сияющей под потолком волшебной лампы. Влада даже замерла: на одно мгновение ей показалось, что это один из Богов ее матери пришел ей на помощь. Но тут же вспомнила, где видела его прежде: в день гибели отца...
Вошедший пересек зал и коснулся руки Влады, отводя ее от Коатла.
- Приветствую тебя, прекрасная сестра! Надеюсь, наш Верховный Жрец еще не окончательно замучил тебя своим занудством, и ты согласишься немного потанцевать? - лучезарно улыбнулся он.
Влада оглянулась на Коатла, но тот отступил в сторону, не мешая своему собрату.
- Благодарю тебя, господин Медер, - ответила она, припомнив имя Жреца Солнца. - Но, к сожалению, я не знаю танцев Погибшей Земли, а тебе вряд ли понравятся приморские, - представить себе Жрецов, водящих хоровод в этом мраморном зале, залитом ослепительным светом, ей действительно не удалось бы ни при каких обстоятельствах.
Но Медера этим было не смутить. Он решительно провел Владу на середину зала.
- Тебе и не придется ничего делать. Я поведу тебя. Следуй за мной, повинуйся моим движениям, - властно проговорил он, и взмахнул рукой, отдавая кому-то приказ.
Помимо Жрецов, в зале собрались сегодня и Учащиеся - их дети и потомки, выполнявшие, как обычно, роль слуг, а заодно наблюдавшие за старшими, тщательно перенимая их привычки и способности. При этом они держались в стороне от Жрецов, что было нетрудно в огромном зале. Сейчас некоторые из них достали музыкальные инструменты - нечто вроде причудливо изогнутых труб, флейты, лиры и связки мелодичных колокольчиков. И вот, по команде Медера они начали играть.
Когда Жрец Солнца обхватил ее за талию, Владе стало жарко. Ей потребовалось все самообладание, чтобы не сопротивляться ему у всех на глазах. Слишком мужским был этот жест, слишком собственническим, словно ему не было дела, что перед ним мужняя жена, беременная от другого. Правда, беременность еще не была заметна на ее стройной фигуре, и все же Влада порадовалась про себя, что кругом люди, пусть не очень-то заслуживающие доверия. Наедине бы она с Медером ни за что не осталась.
Но нет, он, оказывается, знал об ее беременности! Отстранившись на несколько шагов, так что они соприкасались лишь вытянутыми руками, он закружил женщину вокруг себя, в такт резкого убыстрения музыки. При этом ему вполне хватало дыхания еще и продолжать разговор, тихо, чтобы его слышала одна лишь Влада:
- Для нас большая честь твой приход именно теперь, госпожа. Беременная женщина приносит счастье месту, что почтит своим присутствием. В своем священном состоянии она символизирует саму Всеприносящую Мать-Землю. Ее благословение приносит расцвет и благополучие.
- Там, где я выросла, верят так же, - принужденно произнесла Влада, с тоской вспоминая свой лес, где теперь на солнечных пригорках зрела земляника, а на шиповнике распускались крупные алые цветы...
Снова приблизившись к ней, Медер повел женщину в танце еще быстрее, еще решительнее, так что она едва успевала разобраться в сложных фигурах танца. Он то властно изгибал ее в спине, так что волосы Влады, хоть и уложенные в сложную прическу, касались пола, то снова кружил, пока у нее не темнело в глазах, то вскидывал высоко на поднятых руках, как пушинку. И они были не одни: вновь появившийся Иссат танцевал в паре с Ренунт, двигавшейся так, словно в ее теле вовсе не было костей. И Гарран, похоже, менее охотно, согласился на танец с Наджарой, которая периодически морщилась, если грубые руки воинственного собрата сжимали слишком крепко. Музыка становилась все громче. Вот уже и Учащиеся в своей части зала принялись танцевать, охваченные экстазом.
- Некогда у наших предков этот танец служил испытанием для будущих жениха и невесты, - вкрадчиво проговорил Медер, нисколько не запыхавшийся. - Мужчине нужна большая сила, чтобы вращать девушку в своих руках и поднимать, как требуется в танце. Тем самым его сила становилась видна всем, и в первую очередь - будущей жене. А она, в свою очередь, показывала свою ловкость и гибкость, но одновременно - послушание и доверие будущему мужу. Наблюдая за танцем, их старшие убеждались, вполне ли здоровы нареченные жених и невеста. Сами же молодые, говоря на языке тела, лучше узнавали друг друга, учились взаимодействовать в будущей жизни, как и в танце. С тех пор, конечно, истинный смысл почти забылся, и его стали танцевать любые пары, не только на свадьбах...
- А заканчивался он в древние времена тем, что жених взваливал невесту на плечо и утаскивал в свой дом? - усмехнулась Влада.
- Да, - Медер удивленно приподнял брови, великолепно темные при густых светлых волосах, колыхавшихся при каждом его движении. - О, значит, Борнах рассказывал тебе?
- Нет, отец ничего не говорил на этот счет, я догадалась сама. Но не забывай, что я еще не соглашалась ни на что, кроме танца, - как только стихла музыка, Влада осторожно выскользнула из рук Медера. - Пока что я хочу лишь покоя и безопасности, до тех пор, как родится мой сын. Потом... посмотрим.
Усталая и немного проголодавшаяся, Влада отошла к столу с угощением. На душе у нее было скверно, словно она сейчас совершила подлость, которой уже ничем не исправить.
"Я говорю так, словно готова стать Жрицей и остаться среди них. Я не отказала Медеру, лишь выпросила отсрочку. Великие Боги, ведь это совсем не так, вы видите мое сердце! Я притворяюсь, чтобы они не отомстили Ростиславу за мой выбор. Никто из них не должен знать, как много значит он для меня... Но вдруг это означает, что я становлюсь такой, как они? Не связала ли я уже с ними судьбу неосторожным словом? Я солгала Ростиславу о чертеже, желая спасти его от лишнего знания о Жрецах - но ведь это то же, что делают они! Тоже решают за других людей. Для их блага, само собой. Во мне все-таки течет та же кровь... Что если Ростислав найдет меня превратившейся в безжалостную самовлюбленную Жрицу, которая пожертвует им без зазрения совести? О Боги, нет, нет! Не допустите этого, лучше поразите меня громом или камнем с неба, если я начну меняться..."
Она ела, не чувствуя вкуса, и лесные ягоды скрипели на зубах, точно песок. Внешне ведунья была совершенно спокойна, но на самом деле ей хотелось выть от тоски и страха, хотелось обрушить этот пещерный лабиринт на головы его обитателям, с собой вместе.
Почувствовав смятение молодой женщины, к ней подошла Селена. От прорицательницы не могли укрыться чужие переживания, да еще такие острые.
- Ты устала, Влада. Слишком много впечатлений для одного дня, нужно отдохнуть, - сказала она, ласково обняв ее за плечи.
Ведунья кивнула, безропотно позволяя Жрице Луны  увести себя прочь. Кое-кто из присутствующих поглядел ей вслед с явным сожалением. Но, когда ее шаги стихли вдалеке, Коатл серьезно сказал оставшимся в зале Жрецам:
- Я надеюсь, мы перехватили ее своевременно, хоть и немного позже, чем хотелось бы. Конечно, пока еще она жалеет о своей прежней жизни. Не нужно проникать в ее мысли, чтобы в этом убедиться, достаточно простого жизненного опыта. Трогательно видеть, как она старается не обмолвиться ни словом о своем муже, надеясь его защитить... Но это не имеет значения, если им не удастся больше встретиться. Думаю, она осознает, какие возможности откроются перед ней. На худой конец, нам останется ее ребенок. Двенадцатое кресло все равно будет занято.
Жрецы сосредоточенно внимали речи своего главы. Лежащий на столе свиток Кратия шелестел и разворачивался сам собой, готовясь принять новые строки летописи. И лишь Гарран прошелся по залу, мрачно хмурясь.
- Я прошу тебя, Коатл: позволь мне встретить ее мужа! Я справлюсь лучше псоглавцев, и она никогда не узнает, кто сделал ее вдовой.
Но Верховный Жрец упрямо покачал головой.
- Нет, Гарран. Это дело тебя недостойно. Псоглавцев будет вполне достаточно. Вот если он со своими спутниками каким-то чудом преодолеет их, ты сможешь вмешаться. Здесь, в наших владениях, но не раньше. Ты меня понял?
Жрец-Воин тяжело вздохнул, помрачнел еще больше. С некоторых пор это было его обычным состоянием.
"Будь моя воля, я сам помог бы им одолеть псоглавцев, чтобы затем сразиться лично! Ладно, я все же рад, что Влада разрушила ваши с агайцами планы, спасла жизнь приморскому князю, ставшему ее мужем. Он неплохой воин по нынешним меркам, да и кое-кто из его спутников биться умеет. Может быть, еще и свидимся..." - с этими мыслями Гарран вышел прочь, не оглядываясь ни на кого.
А Коатл нашел среди Учащихся молодого мага с гладкими черными волосами, неуловимо похожего на него самого во времена Погибшей Земли.
- Зоар, ты будешь патрулировать входы вместе с Гарраном. Истребите всех, кто придет незваным. Надеюсь на его меч и на твое искусство, - так напутствовал Верховный Жрец своего наследника.
Зоар просиял от радости и, поклонившись Коатлу до земли, стремительно выбежал из зала, гордясь настоящим поручением. Как и подобало сыну Коатла, он был честолюбив, и, хотя у него не было братьев, способных стать соперниками, все равно радовался любой возможности проявить себя, доказать всем, что достоин высокой чести.
Верховный Жрец, глядя ему вслед, позволил себе редкую горделивую отеческую улыбку. Зоар еще горяч и нетерпелив, но эти недостатки пройдут со временем, когда ему придется стать новым Коатлом - лет через сорок, может быть, пятьдесят или шестьдесят... Верховный Жрец почти уже забыл, какой была мать Зоара, о ней ни к чему было вспоминать долго. Но своего сына он любил горячо, как только можно любить свое продолжение на свете.

[Convollar]

Миленькое местечко, эти подземные залы, выбранные неким тайным Правительством человечества. Во всяком случае, они себя явно считают таковыми.

[Эйлин]

Хорошо устроились Жрецы! Сможет ли выстоять против стольких искушений Влада? Поможет ли ей её любовь. Надеюсь, что Ростислав сумеет преодолеть все препятствия! Спасибо за продолжение, эреа Артанис!