Печать

[Карса]

Успеют или не успеют? И грозит ли чем-то, если не успеют? Вроде бы наследники старшие братья, им должны достаться главные по значению столы. И что предпримут наследники после получения наследства? Не расстроится ли союз с Моравией?

[Артанис]

Благодарю, эрэа Карса!

Успеют или не успеют? И грозит ли чем-то, если не успеют? Вроде бы наследники старшие братья, им должны достаться главные по значению столы. И что предпримут наследники после получения наследства? Не расстроится ли союз с Моравией?

Здесь акцент прежде всего на человеческих взаимоотношениях. Что будет чувствовать умирающий великий князь, если его любимые сыновья не успеют проститься с ним? И каково придется им самим, если они не смогут проводить отца в последний путь?
Возможные политические последствия покуда на втором плане. Это уже после могут возникнуть разногласия между Всеславичами. А могут и не возникнуть. Посмотрим, я надеюсь.

Сыновняя любовь (продолжение)
Август 814 года. Сварожьи Земли. Дедославль. Всеслав Брячиславович, Брячислав Яргородский, Мирослав и его сыновья.
Из сборника "Радости и печали".
Идея принадлежит эрэа Menectrel.

В этот миг Всеслав с Тихомиром услышали шаги и с тревогой обернулись к дверям.

Вошел их дядя Сбыслав, князь Любославля. Он обыкновенно держался с детьми Мирослава любезнее, чем его старший брат, Изяслав Червлянский. Впрочем, разделить по-братски владения Мирослава, оставив племянников изгоями, это ему не помешало.

Но в тот миг при виде дяди Всеслав и Тихомир совсем не думали о собственных невзгодах. Затаив дыхание, они глядели на князя Сбыслава, страшась, что он скажет: "Дед ваш ушел в Ирий".

Однако князь Сбыслав тоже взглянул на чертеж, расстеленный на столе, и на фигурки всадников на нем. Он сразу понял, что юноши стремятся проследить передвижение отряда своих близких. И сдержанно проговорил:

- Великий князь Всеслав Брячиславич зовет вас к себе!

Переглянувшись, юноши, ни слова не говоря, решительно направились к дверям, спеша к тяжело больному деду.

Но князь Сбыслав застыл в дверях, не пропуская их сразу.

- Знаешь ли ты, где сейчас Брячислав и Мирослав с отрядом? - спросил он с надеждой у старшего племянника.

- От них примчался гонец, когда они проехали последнюю заставу перед Дедославлем, - ответил Всеслав-младший.

Князь Сбыслав нахмурился. Расстояние от заставы до самого города необходимо было еще преодолеть, а у великого князя осталось слишком мало времени...

***

Однако же, в эту минуту великий князь Всеслав Брячиславич, выпив поднесенное лекарем зелье, почувствовал себя лучше. Остановив мутный взор на своем наследнике Изяславе, он стал спрашивать об общественных делах. Либо он сам, либо его наследники должны были распорядиться, как подобало. Старого князя все еще волновало, как будут вспоминать его горожане, когда его тело сгорит на погребальном костре.

- Как дела в городе? Все ли приготовления сделаны, чтобы больше людей поминали меня добром после моей смерти?

Его старший сын кивнул полуседой головой.

- Все идет, как должно быть, батюшка! Согласно обычаю, освобождены неисправные должники из долговых ям. В Храм Всех Богов послали богатые дары, чтобы жрецы добром поминали тебя и увековечили твое имя в истории, как подобает!

Великий князь слушал сына. Однако мысль его витала далеко отсюда, уже почти не связанная с полумертвым телом, которое не могло удержать ее. Душа его и мысль, что еще оставались в нем живыми, устремились пока еще не в Ирий, нет, а только на дорогу, ведущую из Яргорода в Дедославль. Навстречу его сыновьям, и главное - к младшему сыну Мирославу, которого он желал увидеть еще раз. Так долго тот был потерян для него, и вот, едва довелось встретиться, они должны проститься вновь, навсегда в этой жизни!.. Но еще хотя бы раз встретиться с сыном, попросить прощения за то, что не смог добиться его освобождения раньше, коснуться его напоследок, - это было бы справедливо для них обоих!

К сожалению, князь Всеслав Брячиславич не знал, хватит ли ему времени и сил дождаться приезда сыновей. Остатки жизни вытекали из него, как вода из разбитого кувшина. Последние минуты были сочтены...

Со стороны казалось, что великий князь, слушая сына, бесцельно водил взглядом по стене и потолку. Никому не было внятно, что у него на уме.

Тем временем, жрец продолжал петь отходный гимн:

- Когда твоя высокая душа взлетит в Ирий в очистительном пламени погребального костра, не держи зла ни на кого из нас, оставшихся в Яви! Мы все благодарим тебя за твои великие заслуги и чтим от всей души. А, если что-то было не так, пусть светлые боги рассудят нас всех!

Тем временем, лекарь прибирался на своем столе, прикрыл крышкой остатки лекарства в чашке. Он сделал все, что мог. А больше разве что сами боги могли бы сделать для великого князя.

Князь Изяслав продолжал докладывать отцу:

- Для горожан будет устроен поминальный обед в твою честь, батюшка!..

Говоря так, он заметил, как отец водит взглядом по сторонам, и подумал с болью в душе, что тот уже ничего не видит и не воспринимает. Он не подозревал, что отец просто думает сейчас о своем младшем сыне.

А за дверями великокняжеских покоев плакальщицы продолжали надрывный плач:

- Увы, скоро осиротеем мы и все Сварожьи Земли! Злая Морана сразила батюшку нашего, великого князя Всеслава Брячиславича! На кого ты оставляешь нас, отец народа сварожского?!

А умирающий великий князь, не прислушиваясь к ним, обратился в пустоту, неведомо к кому:

- Мирослав, мальчик мой, прошу тебя, поспеши!.. Вихри, дети Стрибога, передайте моему Мирославу, чтобы мчался быстрее стрелы!..

Князь Изяслав Червлянский нахмурился еще больше, слушая своего отца. Он понимал, насколько омрачит последние минуты жизни умирающему великому князю, если Мирослав не успеет проститься с ним. Ведь ему предстоял долгий путь...

***

А тем временем, по большому Яргородскому тракту мчался большой отряд витязей под княжеским знаменем. Он летел так стремительно, что ветер свистел в ушах у всадников, их плащи и гривы коней развевались от быстрого движения. Они проносились мимо полей, где уже сжали пшеницу, приближаясь к ближайшей деревне.

Попадавшиеся навстречу поселяне срывали шляпы перед всадниками, узнавая в них знатных витязей, и тут же удивленно качали головами, не в силах уловить их даже взглядом. Уж больно те спешили!

Всадники на высоких верховых конях, способных долго нести воина в полном облачении, очень спешили. Дорожная пыль садилась на их кольчуги, серебрившиеся, как чешуя крупных рыб, на острых навершиях шлемов. Они ехали в полном вооружении, как подобало воинской дружине. Однако копья их дремали в чехлах, притороченные к седлам, и щиты тоже висели у луки седла, не спеша прыгать в руки владельцам. Дремали стрелы в колчанах, не стремясь ложиться на тетиву тугого лука. Спокойно лежали мечи в ножнах на поясе у витязей, не собираясь никого рубить. Всадники ехали, оборуженные, как полагалось. Но спешили они не на войну.

В руках у передового знаменосца развевался стяг с изображением дуба, озаренного солнцем. Это было знамя Яргородской Земли. По большому тракту мчался отряд под началом сыновей великого князя, Брячислава и Мирослава.

Сами князья ехали в середине отряда, в богатом облачении, по которому сразу можно было узнать вождей. Шлемы и кольчуги на них были украшены золотыми насечками, за плечами у обоих развевались яркие плащи: алый у старшего и бирюзовый у младшего. Брячислава сопровождали двое его сыновей, тоже в богатом облачении.

Сыновья великого князя гнали коней галопом. Они выжимали из конских ног всю возможную быстроту, с какой те могли мчаться. Жаль, что их скакуны не могли взмыть в небо и пролететь оставшееся расстояние до Дедославля!..

Верста за верстой ложились под копыта коней. Их отмеряла сыновняя любовь и тревога.

Не сговариваясь, братья-князья думали о своем отце, вспоминали их последнюю встречу. И в глазах Мирослава виделось жестокое страдание, тогда как Брячислав сильнее стискивал зубы, погоняя коня еще быстрее. Оба они мысленно обращались к великому князю, своему отцу, умоляя его дождаться их, потерпеть немного, когда они прибудут к его смертному одру.

Брячислав видел перед собой отца, каким встретил его в конце весны, когда доставил к нему Мирослава. Старый князь уже и тогда был смертельно болен, но еще мог держаться, и радость возвратила ему силы, так что он выглядел вполне бодрым. Теперь Брячислав корил себя, что не подумал о близящейся развязке. Не следовало им уезжать от отца так далеко, что теперь могут не успеть!..

А князь Мирослав, еще тощий после степного плена, с отросшей в заложниках седой длинной бородой, темный от жгучего солнца и ветра, как кусок старой кожи, отгонял от себя мысли, что они могут не успеть. Вспоминал, с какой любовью встретил его отец, когда он, наконец, возвратился домой. Тогда они обнялись и долго плакали, не стыдясь слез, прежде чем смогли заговорить. А потом беседовали всю ночь, высказав друг другу все, что пережили и передумали, больше, чем за всю прежнюю жизнь.

Неужели эта встреча, первая за много лет, окажется и последней? Неужели боги не позволят Мирославу проститься с отцом, для которого он был потерян столько лет?.. Это было бы для него хуже смерти!

Скачка была долгой, а летний день - жарким. Так что к тому времени, как братья-князья и их отряд достигли придорожного трактира, всем хотелось пить, а их кони сильно утомились, что грозило замедлить путешествие.

По счастью, трактирщик держал на конюшне породистых скакунов, так как ему часто доводилось принимать знатных путников и княжеских гонцов. Услышав топот копыт, трактирщик выбежал навстречу гостям, вместе со своими слугами, готовыми в тот же миг заменить им коней на свежих.

Узнав князя Брячислава, трактирщик почтительно поклонился:

- Здравствуй, государь Брячислав Всеславич! Благодарю за милостивое посещение! Чего изволишь? Угощение? Отдых? Или только свежих коней для тебя и твоего отряда?

- Воды для нас и свежих коней, - коротко ответил Брячислав, спешиваясь и развязывая кошель. Его злила даже необходимая и самая короткая задержка в пути.

Тем временем, князь Мирослав тоже спешился вслед за старшим братом. И тут трактирщик узнал его, несмотря на все изменения, каким подвергли его жизненные тяготы. Всплеснул руками с удивлением и трепетом:

- Князь Мирослав Всеславич?! Сколько раз ты в былые годы поездил по здешнему тракту, мудрено было бы тебя забыть! Хвала богам: ты все-таки вернулся! Мало кто уже надеялся тебя увидеть, после стольких лет!..

Мирослав, тоже узнавший трактирщика, кивнул:

- Да, это я!..

В другое время он улыбнулся бы старому знакомому, порадовался бы, что его еще узнают после стольких лет пребывания в плену. Однако теперь все его мысли крутились вокруг умирающего отца, и он не замечал как следует ничего другого.

Тем временем, воины расседлали коней и готовились ехать дальше, быстро оседлав свежих скакунов, поданных трактирными конюхами. Другие крутили ворот колодца, поднимая оттуда ведра, полные воды, сладкой, но такой ледяной, что зубы ломило. Пили сами, плескали водой в лицо, чтобы освежиться, наполняли бурдюки в дорогу.

Вместе с ними набирал воду и старший сын князя Брячислава. Отец, бросив на него взгляд, одобрительно кивнул. Видно, сын, как подобало, усвоил его уроки: позаботился о самом насущно необходимом, как следовало вождю в походе, и сам не стыдился работать.

Тогда князь Брячислав перевел взгляд на младшего сына. Тот стоял возле отца, терпеливо ожидая приказов.

- Возьми своего коня и с двумя воинами опрометью скачи в Дедославль! - распорядился он. - Как можно скорей оповести дедушку, великого князя Всеслава Брячиславича, что мы с дядей Мирославом уже на подходе, что вот-вот приедем! Словом, сделай все, чтобы дедушка дождался нас! Это очень важно!

Юноше не приходилось говорить дважды. При первых словах отца, он птицей взлетел в седло и дослушал его поручение, уже готовый пустить коня вскачь. Он стремился завоевать одобрение отца, искал возможности отличиться, достойной взрослого мужа.

Едва князь Брячислав успел договорить, как его сын махнул рукой двум своим ближайшим друзьям, таким же молодым воинам. Те тут же вылетели вперед, готовясь следовать за ним. Юноша ловко вздыбил коня, затем на скаку обернулся к отцу и помахал рукой.

- Будет сделано, отец! Я успокою дедушку Всеслава! Не бойся! - воскликнул он. И, дав шпоры своему светло-гнедому стройному коню, пустил его галопом, так что тот помчался быстрее оленя.

У князя Брячислава немного отлегло от сердца. Если его сын заверит умирающего великого князя, что они с Мирославом спешат, что скоро прибудут к нему, то отец непременно дождется их! Надежда увидеться с сыновьями возместит отходящему недостаток сил, которых уже не может удержать ни собственное упорство великого князя, ни зелья, которые создала его, Брячислава, жена. Теперь Всеслав Брячиславич уверится, что они с братом спешат к нему, пусть ждет, - и дождется!

Князь Брячислав Яргородский поглядел вслед своему младшему сыну. Тот вместе со спутниками умчался вдаль. Только пыль взвихрилась за ними столбом. Но не крылья Стрибога несли стремительных всадников, а любовь сына к породившему его отцу.

[katarsis]

Надеюсь, князь дотянет до их приезда. Гонец с последней заставы уже прискакал, значит, и они недалеко, учитывая, как они спешат. Ведь и гонец, в любом случае, не мог скакать быстрее лошади, а они тоже скачут не на коровах. Но, похоже, и у князя время идёт, если не на минуты, то на часы. В любом случае, хорошо, что с Мирославом они уже успели повидаться после освобождения и толком поговорить.

[Артанис]

Благодарю, эрэа katarsis!

Надеюсь, князь дотянет до их приезда. Гонец с последней заставы уже прискакал, значит, и они недалеко, учитывая, как они спешат. Ведь и гонец, в любом случае, не мог скакать быстрее лошади, а они тоже скачут не на коровах. Но, похоже, и у князя время идёт, если не на минуты, то на часы. В любом случае, хорошо, что с Мирославом они уже успели повидаться после освобождения и толком поговорить.

Я тоже надеюсь. По крайней мере, они спешат, как могут, вот, еще одного внука великого князя послали вперед, чтобы утешить его.
*Представила теперь наших героев, скачущих на коровах.*
Узнаем пока побольше о княжеской семье.

Сыновняя любовь (продолжение)
Август 814 года. Сварожьи Земли. Дедославль. Всеслав Брячиславович, Брячислав Яргородский, Мирослав и его сыновья.
Из сборника "Радости и печали".
Идея принадлежит эрэа Menectrel.

Тем временем, умирающий великий князь остался в своих покоях наедине со старшим сыном и наследником, князем Изяславом.

Поодаль жрец продолжал петь прощальные гимны, приглушив голос, чтобы не мешать беседе умирающего князя с его сыном.

А князь Изяслав Червлянский, дожив до седых волос, всю жизнь мечтал править самостоятельно. Но лишь теперь, когда его мечта была близка, он осознал, что это значит на самом деле.

Лекарь же, поклонившись, вышел из спальни великого князя во внешние покои. Оттуда продолжали доноситься голоса плакальщиц. Там же собрались старшие бояре, воевода, хранитель печати, а также ближайшие родичи, внуки от старших сыновей.

А великий князь Всеслав Брячиславич от мыслей о младшем сыне перешел, наконец, к своему первенцу. Перевел взгляд своих потускневших глаз на мрачного Изяслава, что вот-вот станет новым великим князем. И вдруг в облике сидящего перед ним стареющего мужчины он увидел перед собой подростка, старшего среди осиротевших детей, что сам должен быть опорой младшим братьям и сестренке. В те дни глаза Изяслава были красны от горьких слез, что он втайне пролил по умершей матушке. Ибо Изяславу исполнилось четырнадцать лет, а Сбыславу - тринадцать, когда скончалась их мать, оставив Всеслава вдовцом.

И вот сейчас, в своем настоящем обличье, старший сын глядел на своего умирающего отца, с болью и некоей скрытой ревностью.

Всеслав Брячиславич на некоторое время прикрыл глаза. Лежа с закрытыми глазами, умирающий великий князь вспоминал прошлое своей семьи и размышлял, как из него получилось их настоящее. Основные претензии старших сыновей, Изяслава и Сбыслава, начались тогда же, в юности, после смерти матери. Тогда овдовевший князь Всеслав занимался в основном воспитанием младших детей - Мирослава и маленькой Святославы. Отчасти его внимание перепадало и среднему, Брячиславу. А самых старших, уже почти юношей, князь Всеслав оставил обучаться княжеским и воинским умениям под руководством опытных наставников. На них ему уже не хватало времени и сил, ибо прежде всего на нем лежали заботы правления. Однако сыновья никогда не могли понять, почему отец уделяет им меньше внимания, чем младшим. 

В этом лежал корень будущих разногласий, ибо воспоминания детства - самые стойкие. Из этого корня в их зрелые годы выросли распри, как большой дуб вырастает из маленького желудя...

Изяслав же с болью глядел на изможденного коварной болезнью отца, с которым он не всегда ладил прежде. Он понял жест старика по-своему и, подавшись вперед, с тревогой спрашивал:

- Батюшка, может быть, дать тебе еще лекарство? Или, может быть, тебе снова холодно, государь? Укрыть тебя? Поправить сбившиеся одеяла?

Не открывая глаз, Всеслав ответил своему старшему сыну:

- Верно, уже скоро я отогреюсь на погребальном костре!..

Затем он, наконец, взглянул на своего наследника, чей лик был подобен неподвижным чертам мраморной агайской статуи. Хотя в последние годы Изяслав был строптив, и часто не повиновался воле своего отца и великого князя, все же он был любящим сыном...

- Ты прав, Изяслав... Холод не отпускает меня... Поправь шкуру рыси, пожалуйста...  - попросил умирающий, чувствуя озноб.

Изяслав встал со скамьи и молча закутал ноги отца поверх одеял шкурой рыси. Его тоже терзали тяжкие мысли. Только сейчас он вполне осознал, какой ценой обретет полную самостоятельность, о какой всю жизнь мечтал. Стать великим князем он теперь мог, только похоронив отца.

Тем временем, жрец продолжал петь прощальный гимн:

- Закатились очи, перестало биться сердце... Не плачьте, близкие, не рвите на себе волосы со стоном: "Отец наш ушел навсегда!" Не вечна власть жестокой Мораны. Самый суровый мороз рано или поздно пройдет. Тает снег, ожившая земля вновь оденется травой и цветами, тощий скелет дерева распустится молодой листвой. Так и у смерти есть сила всего на один краткий миг! В вечном царстве Прави, в Ирие, душу ждет отдых от земных тягот. А, когда она будет готова к возрождению, боги соткут ей новую плоть, и вновь возвратят в мир живых!

Под пение жреца, умирающий великий князь наблюдал за своим первенцем. Тот почтительно поправлял на нем шкуру рыси, проверял, хорошо ли укутан его немощный родитель.

Всеслав Брячиславич растроганно обратился к сыну:

- Присядь ко мне на край ложа, Изяслав, наследник мой!

Князь Изяслав Червлянский выполнил желание отца. Он понял, что настало время для прощания и для последних наставлений отца и великого князя ему - тому, кто станет на его место.

И он приготовился слушать, с волнением и надеждой. Ибо такой человек, как великий князь Всеслав Брячиславич, скажет перед смертью непременно высокие, значимые слова, а может быть, даже узрит будущее, отходя в Правь. И его речи наследники станут вспоминать всю свою жизнь, чтить его заветы...

***

А тем временем, в переходах дедославльского замка князь Сбыслав сопровождал своих племянников, Всеслава-младшего и Тихомира, к покоям великого князя. Они все трое знали, что в этот миг князь Всеслав Брячиславич борется из последних сил с леденящими объятиями Мораны. Ибо он не желал уходить, не простившись со всеми своими сыновьями. В их числе он считал и младших внуков, воспитанным дедом сыновей Мирослава.

По пути им встречались бояре, воины, слуги и другие обитатели княжеского терема. Они почтительно приветствовали родичей великого князя. Здесь же находились многие местные и удельные князья из числа дальних родичей.

Хотя Всеслав понимал, что, если их с братом призвали, то, верно, дело плохо, он все же с волнением спросил у дяди:

- Как себя чувствует наш дедушка... великий князь?

Сбыслав, мрачно поглядев на племянников, подтвердил мысли юноши:

- Мой отец, великий князь Всеслав Брячиславич, умирает! Он созвал родных, чтобы проститься. Однако не все успевают прибыть вовремя...

Всеслав понял, что речь идет об его отце и дяде Брячиславе. Укоризненно отозвался:

- Они скоро прибудут! От заставы до Дедославля осталось совсем немного.

- У великого князя времени еще меньше! - в сердцах воскликнул князь Сбыслав. - Зачем только Брячислав увез Мирослава куда подальше, в Яргородскую землю, откуда не успеть приехать вовремя?! Ведь видел еще в прошлую встречу, в конце весны, что отец тяжело болен, и ему недолго осталось. Так нет же: забрался бы еще в Приморье, при самой Моране!

Всеслав и Тихомир только мрачно переглянулись, сжимая украдкой кулаки и прикусывая язык, чтобы не начинать свару над смертным одром великого князя. Хотя их так и тянуло высказать дяде, что они думают. Ведь князь Брячислав забрал к себе брата, освобожденного из плена, и разделил с ним владения, чтобы не разжигать ссор с их старшими братьями, князьями Изяславом и Сбыславом. Те, поделив между собой Славгородщину, прежний удел Мирослава, отнюдь не стремились возвращать обратно владения, приносившие хороший доход. Даже если бы состарившийся великий князь принудил бы их, результатом стал бы очаг напряженности между братьями, который того и гляди полыхнет. Потому-то князь Брячислав и увез брата в Яргород, спасая от возможных опасностей. Там было хорошее пристанище для князя Мирослава, хоть его сыновья и остались в Дедославле, с больным дедом. А теперь князь Сбыслав еще недоволен тем, что нелюбимый младший брат оказался подальше!..

В мрачном молчании родственники направлялись к покоям умирающего великого князя.

***

А возле трактира на проезжей дороге под Дедославлем воины из княжеского отряда закончили качать воду из колодца, и сейчас седлали свежих коней. Ими распоряжался старший сын князя Брячислава - Болеслав. Приказы его были точны и ясны, и дружинники собирались в путь так быстро, как только могли, понимая, что каждая минута дорога.

Одобрительно слушая, как его сын командует, князь Брячислав отошел под навес для сена вместе с братом Мирославом. Их кони, оседланные первыми, стояли у коновязи. Сами же братья-князья, укрывшись от палящего зноя, могли, наконец, поделиться своей тревогой.

- Я думаю: не напрасно ли я поддался твоим уговорам, покинул отца после нашей последней встречи? - с сомнением проговорил Мирослав, глядя вдаль, на дорогу, ведущую к Дедославлю. - Ведь видел, что батюшка опасно болен, как бы он ни бодрился. Не надо было мне так далеко уезжать от него! Если бы я остался возле великого князя, с моими сыновьями, всем было бы лучше. И я не боялся бы теперь опоздать...

Брячислав вздохнул, не желая говорить плохо ни о ком из родни, но считая своим долгом разъяснить кое-что брату, слишком долго оторванному от семьи.

- Тебе следует на первых порах быть очень осторожным, Мирослав! Не дело мозолить глаза нашим старшим братьям, Изяславу и Сбыславу. Они думали, что твоя Славгородщина вечно останется в их руках... Их и так раздражало, что наш отец держит при себе твоих сыновей, воспитанных им...

При упоминании сыновей в глазах Мирослава мелькнула благодарность.

- Я был счастлив встретить моих сыновей такими разумными юношами! Возможно, в них теперь больше от нашего батюшки, чем от меня. Но так будет лучше для них же самих.

- Да, батюшка много заботился о них - к неудовольствию наших старших братьев, - вздохнул Брячислав. - Честно говоря, мне порой кажется, что они просто ревнуют. Глупо, конечно, когда в немолодых князьях берут верх мальчишки, которым в детстве не хватило отцовского внимания; но вот так получается... Я и мои дети не мешаем им, ибо Яргородщина, хоть и богата хлебом, лесом и солью, но уж очень далеко лежит, чтобы управляться еще и с ней. Да и сам я не мозолю глаза нашим старшим братьям лишний раз, редко бываю при великокняжеском дворе. Ты и твоя семья - совсем другое дело! В Дедославле много шпионов, что хотят заранее выслужиться перед будущим великим князем...

- Но ни я, ни мои Всеслав и Тихомир тоже ничем не мешаем им! - Мирослав подался вперед, словно готов был раньше своего отряда мчаться в Дедославль, к отцу и сыновьям.

- Твои Всеслав и Тихомир, конечно, не мешают! - раздельно произнес Брячислав. - По лествичному праву, внуки великого князя не вправе ничего наследовать, покуда жив хоть один из его сыновей. Но наши братья наверняка позаботились бы, чтобы твои сыновья так и остались изгоями, не имеющими права на собственный удел. Однако твое возвращение сбило всех с толку...

Мирослав покачал головой, не желая верить в худшее.

- Я все равно не поверю, что наши братья способны причинить мне зло! Общая кровь родителей, текущая в наших жилах, тогда отяготит их и увлечет в Кромешный Мир, где мерзнут в лютом морозе души злодеев!

- Я тоже не предполагаю, что они пойдут на прямое преступление против родного брата, - согласился Брячислав. - Но они постарались бы подговорить славгородских бояр не пустить тебя на престол. Учти, что вся местная знать уже много лет привыкла к нашим братьям, и обязана им многим. Бояре подняли бы против тебя вече, чтобы не возвращать Славгород в твои руки. И в княжеском роду закипела бы распря, не успеет наш отец закрыть глаза. Я пригласил тебя в Яргород, чтобы выиграть время. Через несколько месяцев страсти улягутся, ты освоишься на родной земле, и здешние жители вспомнят тебя. Поймут, что ты по-прежнему один из сыновей великого князя, имеющий право на наследство, согласно порядку старшинства.. Вот только я не ожидал, по правде говоря, что Морана так скоро возьмет нашего батюшку!..

- Я сейчас отдал бы все княжеские престолы, чтобы еще хоть раз увидеться с батюшкой! - вырвалось у Мирослава.

И братья-князья примолкли, угрюмо и отчужденно, наблюдая, как княжич Болеслав распоряжался дружинниками, сноровисто завершающими последние приготовления к отъезду.

В тот же миг, как только все было готово, княжич подал знак, и весь отряд, вскочив на коней, помчался дальше, по главе с двумя князьями. Они спешили преодолеть последние версты, оставшиеся до Дедославля, как можно скорее. Ибо, хотя младший сын Брячислава, Пшемыслав, и предупредит деда, что они близко, и вселит в него бодрость, все же не следовало терять времени. Оба брата страшились опоздать.

Только топот скачущих коней и огромная туча пыли из-под копыт отмечали путь отряда, мчащегося в Дедославль.

[Карса]

Сейчас можно сказать, что всё в руках богов. Младшие сыновья великого князя делают всё, что могут. Великий князь также. Но достаточно ли будет этих усилий, неизвестно.

[katarsis]

Интересно, что князь скажет Изяславу?

[Артанис]

Благодарю, эрэа Карса, эрэа katarsis!

Сейчас можно сказать, что всё в руках богов. Младшие сыновья великого князя делают всё, что могут. Великий князь также. Но достаточно ли будет этих усилий, неизвестно.

А боги помогают тем, кто сам себе помогает.
Что ж, наши герои действительно делают все, что могут! Надеюсь, их усилия увенчаются успехом.

Интересно, что князь скажет Изяславу?

То, что должен говорить отходящий в вечность правитель своему наследнику. Впрочем, смотрите дальше!

Сыновняя любовь (продолжение)
Август 814 года. Сварожьи Земли. Дедославль. Всеслав Брячиславович, Брячислав Яргородский, Мирослав и его сыновья.
Из сборника "Радости и печали".
Идея принадлежит эрэа Menectrel.

В покоях умирающего великого князя жрец очень тихо продолжал петь прощальный гимн:

- Ступай в Ирий с чистой душой, и не тревожься о тех, кого оставишь на земле! Не бойся покинуть дело своей жизни! Хорошо ли, плохо ли - она пойдет, как сулили Владыки Неба и Земли. Никто не может нести свою ношу вечно. И для тебя настала пора отдыхать.

Жрец еще больше понизил голос, не смея перебивать последних наставлений, что умирающий великий князь говорил своему старшему сыну.

А Всеслав Брячиславич в этот миг пронзительно глядел на Изяслава. Тот бывал порой строптив и резок в частном общении с отцом, с глазу на глаз или в письмах. Но, каковы бы ни были недостатки его старшего сына, именно он должен будет, по закону, очень скоро сделаться великим князем.

И умирающий властелин стал вдохновенно говорить о том, что обдумал за долгие годы правления, что считал наиболее значимым, в чем определил самую суть власти. Он говорил горячо, от всей души, щедро тратя оставшиеся силы, которых, как будто, даже прибыло ради такого важного случая. С каждым словом голос умирающего набирал необыкновенную силу и значение.

- Я напомню тебе в последний раз, сын мой, Изяслав Всеславич, будущий великий князь Дедославльский и Сварожский... Уже очень скоро ты взойдешь на великокняжеский престол! Но помни всегда, что звание великого князя ко многому обязывает! Это не право делать, что хочешь, но тяжкая обязанность по отношению к твоим родичам, боярам, твоей ратной дружине. По отношению к горожанам, что не станут молчать на вече, если им не понравится, как ты правишь, и к поселянам, что кормят нас хлебом. Но главная твоя обязанность - поддерживать мир между различными Сварожскими княжествами, где правят твои родичи, ближние и дальние. Все мы - одна большая семья, и ты, что воссядешь в Дедославле, нынче станешь отцом ее. Обращайся с подвластными тебе князьями, как ты держишься со своими сыновьями - рассудительно, но с крепкой рукой. Убеждай, пока можешь, не прибегай к силе против родных своих, пока не исчерпаешь других возможностей. И помни: что бы ни случилось, вы всегда больше родные, чем соперники. Быть может, наступят черные дни, которые всем сварожанам будет лучше встретить заодно. Так даже самая недружная семья сообща отражает нападение врага. Быть может, при тебе такого и не произойдет. Но ты помни, в чем состоит твой долг великого князя, и передай наследникам его суть!

Князь Изяслав, сидя на краю ложа, молча слушал, положив ладонь на накрытую одеялом руку отца, внимательно слушал отходящего великого князя. Тот своим печальным входом в Ирий невольно исполнял мечту своего первенца.

Изяслав не пропустил мимо ушей ни одного слова умирающего отца. И кивнул ему в знак согласия. Хотя он, как и Сбыслав, думал, что они прибрали Славгородщину к рукам навсегда. Однако он готов был оставить младшим братьям, Брячиславу и Мирославу, их долю наследства. В конце концов, Яргород далеко, на границе с Лугией и с Великой Степью. Им со Сбыславом не удержать еще и тот край. Тем более, что Яргородщина, богатая хлебом и солью, вела самостоятельную политику с попустительства их отца. Пусть Брячислав спорит с яргородскими боярами и с вече, сколько влезет, у него это хорошо получается! Но, если действительно случится большая война с теми же вархонитами, о чем предупреждал сейчас отец, то можно надеяться, что Яргород поддержит его, великого князя.

А князь Всеслав Брячиславич, что прежде полулежал на подушках, чуть подался вперед и с неистовством продолжал давать последние наставления своему наследнику. Он весь преобразился. Изможденное старческое лицо стало строже и красивее. Сразу чувствовалось, что Всеслав - истинный великий князь.

- Не пренебрегай ни одним человеком, если тот честно выполняет свой долг и трудится, не покладая рук! Горожанин-ремесленник или землепашец, живущий в глинобитной мазанке, часто достойнее самолюбивого боярина. Не пренебрегай ни одним из людей, находящихся рядом с тобой. От последнего из них может в любой миг зависеть и жизнь твоя, и политика... Ты слышишь мои последние наставления, Изяслав?

Тот торопливо кивнул.

- Да, да, батюшка! Я внемлю тебе. И сделаю все, чтобы быть тебе достойным наследником.

Князь Изяслав Червлянский, которого с детства готовили на престол, который столько лет мечтал править самостоятельно, теперь с болью осознавал, какую цену он за это заплатит. Быть великим князем - значит быть не больше чем рычагом весов, уравнивающим по мере возможностей положение разных сторон. Значит быть нитью, скрепляющей лоскутное одеяло, которое, к тому же, все тянут в разные стороны. Вот чего стоит великокняжеская власть!

Но выбора у Изяслава Червлянского не было. Он, как старший в роду, должен стать великим князем.

- Я обещаю тебе, батюшка! - пронзительно повторил он. - Я буду исполнять долг великого князя!

И умирающий Всеслав Брячиславич улыбнулся старшему сыну, обессиленно откинувшись на подушки.

***

А во внешних покоях тем временем хором горько причитали плакальщицы, в темных одеяниях сидевшие на табуретках, распустив волосы:

- Прощай, государь Всеслав Брячиславич! Никогда уже ты не вернешься к нам, как прежде, когда был для нас, своих подданных, заботливым отцом! Мы не в силах не плакать о тебе... Прощай!..

В другой стороне покоев собрались бояре, советники великого князя. Они готовились передать власть его старшему сыну, Изяславу Всеславичу. Здесь же находились внуки от старших сыновей и более дальние родичи. Поблизости толпились дружинники, княжеский лекарь, и другие приближенные к престолу люди.

Все были мрачны, напряженно ожидали хоть каких-то известий.

В стороне беседовали воевода Войтиш и боярин Горан, хранитель печати. Они надеялись, что князь Изяслав, взойдя на престол, оставит им должности и накопленное имущество. Однако и им было о чем побеспокоиться.

- Послужим и Изяславу, как служили его отцу! - бодро заверил Горан. - Самое главное - чтобы новый великий князь сохранил мир со своими братьями. У сыновей великого князя издавна сложные отношения. Также меня волнует, к чему приведет союз с Великой Моравией и Влесославлем. Не придется ли вместе идти на войну, а, Войтиш?

Воевода, участвовавший в последнем посольстве к вархонитам, имевшем целью показать возможному противнику силу Сварожьих Земель, задумчиво ответил:

- Не знаю, рискнет ли воевать новый великий князь! Хотя, вообще-то, отвадить вархонитов от наших границ доброе дело! Но это означает большую войну, хлопотное и затратное дело. Придется сразу повысить подати, ибо война пожирает куны. Но то, что народ безропотно примет от знаменитого и любимого правителя, ни за что не простят только что взошедшему на престол. Князь Изяслав это тоже понимает.

Так делились своими взглядами ближники великого князя.

Между тем, у самых дверей в спальню стоял старший сын князя Изяслава, Мстислав, рослый мужчина лет тридцати пяти. Он чутко прислушивался, ловя звуки из затворенной спальни, где умирал его дед, великий князь. И мечтал о том, как возвысится их семья, когда его отец взойдет на престол. Он ждал только призыва жреца, что, согласно обычаю, пригласит войти по очереди тех, кому великий князь приготовил завещательные грамоты.

В это время в покои вошел князь Сбыслав вместе с юными Всеславом и Тихомиром. Все взгляды тотчас обратились к ним. Они же, под неумолчные причитания плакальщиц, быстро подошли к дверям в великокняжескую спальню, где стоял Мстислав, ожидая самого главного.

Сбыслав шел впереди племянников, ускорив шаг. Мстислав, завидев родичей, отошел от двери и направился им навстречу. Он сузил глаза при виде Мирославичей, которых недолюбливал, вслед за отцом и дядей. При виде этих любимчиков великого князя, он почувствовал опасность. Однако дяде Сбыславу он уважительно кивнул и обменялся с ними несколькими словами.

- Как себя чувствует государь Всеслав Брячиславич? - поинтересовался Мстислав.

- Он очень плох, - вздохнул князь Любославльский. - Ждет своих младших сыновей, и просил привести Всеслава и Тихомира.

Мстислав не скрывал своего неодобрения при виде двоюродных братьев. Сам он покорно ждал, когда его позовут, согласно обычаю и порядку, а эти балованные мальчишки и к смертному одру великого князя призваны вне очереди!

- Мне думается, что родичи должны проститься с отходящим великим князем согласно возрасту и месту в семье, - желчно заметил он, видя, с каким трудом юноши обуздывают себя, чтобы не ответить не менее резко.

Князь Сбыслав серьезно кивнул.

- Это правда! Но великий князь призвал Всеслава и Тихомира. Мы не вправе оспаривать его волю.

И он провел племянников к умирающему великому князю. Вокруг них стало чинно, только плакальщицы продолжали песнь-завывание. Да еще Мстислав остался стоять на пороге приоткрытой двери, наблюдая за горестным зрелищем, развернувшимся в спальне.

Там князь Всеслав Брячиславич, завершив наставление своему наследнику, в изнеможении откинулся на подушки. Князь Изяслав сидел возле отца с сумрачным видом, печальный и растерянный. Жрец в углу пел прощальный гимн.

Увидев любимого деда, Мирославичи стремительно бросились к его постели, ибо он был очень бледен и слаб.

Всеслав-младший рухнул на колени возле ложа. Опершись руками о край, внимательно смотрел в изможденное лицо своего деда. Затем сбивчиво проговорил, едва не забыв все, чему сам же дед учил его относительно чинопочитания:

- Дедушка... Государь... Ты звал нас с Тихомиром? Мы пришли!..

И Тихомир, стоя за спиной брата, тихо повторил:

- Дедушка!..

На измученном тяжкой болезнью лице старика мелькнула слабая улыбка. Появление любимых внуков обрадовало его, хоть и не развеяло тревогу полностью.

- Мальчики мои!.. - тепло проговорил он, взглянув на них. - Где же ваши отец и дядя, мои сыновья Мирослав и Брячислав?..

Ни сыновья, ни внуки не могли ему сказать ничего утешительного. Они лишь тоскливо переглядывались, видя, что у умирающего осталось слишком мало времени, а отсутствующие родственники, пожалуй, и вовсе не поспеют к смертному одру...

В этот миг во дворе послышался громкий топот и какой-то шум. Князь Сбыслав тут же метнулся к окну, надеясь, что это приехали их младшие братья. Однако шум произвели всего трое всадников, только что ворвавшиеся во двор, причем один далеко опередил двух других.

***

Тем всадником был княжич Пшемыслав Брячиславич, примчавшийся во всю прыть в стольный Дедославль. Он со своими двумя спутниками галопом промчался в открытые ворота Змеева Вала, так что стражники только рты разинули. Быстрее молнии проскакали мимо курганов былых князей, стоявших на высоком берегу Данатры. Там Пшемыслав с болью в душе увидел, как за оградой люди складывали целую гору из вязанок дров, обкладывали ее соломой, поливали маслом. То возводили будущий погребальный костер для великого князя Всеслава Брячиславича.

Княжич услышал, как боярин, надзиравший за работой, крикнул людям:

- Ровнее складывайте! Да побольше масла. Уже скоро на погребальный костер уложат тело великого князя Всеслава Брячиславича!

- Не зря ли такая спешка? - возразил ему дружинник, находящийся рядом. - Ведь великий князь еще не умер, и все может статься...

- Обо всем следует заботиться заранее! - решительно произнес боярин. - Уже сегодня князь Изяслав Всеславич будет у нас великим князем!

Услышанный разговор заставил Пшемыслава пришпорить коня и мчаться к княжескому терему еще быстрее. Лишь одна весть владела им всецело: успеть вовремя сообщить деду весточку от его сыновей!..

Возле терема княжич соскочил с коня. Тот засекся от быстрой скачки и повалился на колени, но Пшемыслав этого уже не видел. В одиночестве, далеко опередив своих спутников, он ринулся в терем. Стражники у дверей узнали внука великого князя и молча приветствовали его. Пшемыслав бегом помчался внутрь, не отвечая на приветствия и поклоны встречных. Каждое промедление было хуже смерти!

Эту-то картину и наблюдал из окна князь Сбыслав Любославльский, в то время как его брат и младшие племянники собрались вокруг умирающего великого князя, не сводя глаз с него.

Всеслав Брячиславич увидел, что его второй сын глядит куда-то в другую сторону. Но ничего не сказал ему. Вместо этого его уста еще раз произнесли имя младшего сына, которого ему так хотелось увидеть напоследок:

- Мирослав... Сыночек...

А князь Сбыслав, проследив, как Пшемыслав поднялся по ступеням и вошел в терем, тихо вздохнул. Он встретился взором со старшим племянником, Мстиславом Изяславичем, который застыл у приоткрытых дверей, словно деревянный истукан в храме.

Подойдя ближе к нему, Сбыслав прошептал, чтобы никто не слышал, кроме них двоих:

- Встреть Пшемыслава, и проводи его сюда!

Мстислав кивнул ему с многозначительным видом.

- Я охотно встречу двоюродного братца!.. - и он вышел исполнить поручение.

Во внешних покоях все пришло в движение. Те, кто ждал там, не находили себе места, ожидая, что вот-вот произойдет нечто, важное для всех.

Плакальщицы завыли, предчувствуя близкую развязку:

- Увы, ты уходишь от нас навсегда, досточтимый великий князь Всеслав Брячиславич! Морана не может раскаяться и пощадить жертву, ибо сердце ее состоит из нетающего льда!

Сбыслав быстро вернулся к своим родным и остановился рядом с сидящим на ложе старшим братом.

Изяслав кивнул. Не спрашивая ни о чем, он понял, что их младшие братья еще не приехали, они задерживаются.

В этот миг умирающему великому князю и тем, кто находился рядом с ним, с отчаянием подумалось, что слишком поздно. Князья Брячислав и Мирослав не успеют проститься с умирающим отцом, а он не дождется их.

Мирославичи с жестокой тоской глядели на деда. А он прикрыл глаза, стараясь скрыть жестокую душевную боль, ибо сознавал, что не сможет выдержать долго, и не дождется своему младшего сына, потерянного и вновь обретенного перед самой вечной разлукой.

Тем временем, жрец допел прощальный гимн:

- Слава ушедшим в Ирий, приобщившимся к Небесной Рати прародителей наших! Слава великим богам нашим, детям Отца-Небо и Матери-Земли! Слава бессмертным Сварожьим Землям! Князьям нашим и дружине слава! Во веки веков!

Умолкнув, он подошел к столу, стоявшему возле ложа великого князя. Там лежали заранее приготовленные завещательные грамоты, составленные от имени умирающего его родным и ближникам. Теперь настало время огласить их. Ибо все чувствовали, что развязка близка!

[Карса]

Как минимум внук доскакал. Неужели сыновья не успеют?

[katarsis]

Хоть бы уж успели!

[Артанис]

Благодарю, эрэа Карса, эрэа katarsis!

Как минимум внук доскакал. Неужели сыновья не успеют?

Вы же сами говорите - все в руках богов! А они в Сварожьих Землях не забывают свой народ.

Хоть бы уж успели!

Вместе с Вами держим за них кулаки!

Сыновняя любовь (продолжение)
Август 814 года. Сварожьи Земли. Дедославль. Всеслав Брячиславович, Брячислав Яргородский, Мирослав и его сыновья.
Из сборника "Радости и печали".
Идея принадлежит эрэа Menectrel.

Умирающий князь Всеслав Брячиславич лежал, закрыв глаза. Перед его мысленным взором вновь предстал Мирослав - давно потерянный и вновь обретенный младший сын. Когда они встретились снова в конце этой весны, Мирослав, едва представ перед своим государем и отцом, пал ему на грудь, не стыдясь слез радости. Их объятия были крепки и теплы, они отогрелись за все годы, прожитые в разлуке. Казалось, прошли века, прежде чем они отпустили друг друга и смогли произнести хоть одно слово. Ибо и сам великий князь тогда не сдержал радостных слез от долгожданной встречи с давно потерянным сыном.

- Мирослав... - вновь вслух позвал умирающий отец своего сына, которого уже не чаял когда-либо обнять.

Из его закрытых глаз, из-под морщинистых век тихонько поползли по впалым щекам блестящие струйки.

Князь Изяслав понял душевную боль своего отца, и молча сжал через одеяло его руку. Про себя он вздохнул. Стараясь все же рассуждать справедливо (ибо уроки великого князя не прошли зря для его первенца), он понимал, что есть и их со Сбыславом вина в том, что Мирослав вынужден был уехать в далекий Яргород. Значит, из-за них, старших братьев, Брячислав с Мирославом опаздывают к смертному одру отца!

Сбыслав покачал головой и сжал кулаки. Возможно, и он чувствовал то же, что и старший брат.

Тихомир склонил на грудь свою буйно-кудрявую голову, чувствуя, как щиплет глаза, и стыдясь по молодости лет, что может заплакать.

А Всеслав-младший в отчаянии призвал своего любимого деда, которого они с братом почитали за отца.

- Дедушка!.. Подожди еще немного, прошу тебя! Слышишь, со двора доносятся голоса и ржание коней? Верно, мой отец с дядей Брячиславом приехали. Они скоро будут здесь...

Юноша сам едва верил в то, что говорил, но вкладывал в свои слова всю возможную убежденность.

Вздохнув, он стал говорить, желая хоть как-то скоротать томительное ожидание.

- Дедушка, а помнишь, ты рассказывал, что произошло еще до того, как мой батюшка женился? Ты тогда ездил вместе с ним на ловы и остановился в лугийском святилище. Ты рассказывал, как вы встретили черного волколака с изумрудными глазами, который погнал огромного тура близ святилища...

Всеслав-младший прерывисто вздохнул, по возможности стараясь протянуть время, в отчаянной надежде, что это хоть как-то поможет.

- И ты рассказывал, дедушка, как черный волколак затем обернулся юношей-чужеземцем, и вы долго беседовали с ним. Он же сумел сделать, что далеко за пределами Сварожьих Земель стали прославлять тебя и твоих сыновей. Тогда гордый князь Богемии, вассал великого князя Моравского, соизволил отдать за твоего младшего сына свою дочь... Нашу с Тихомиром матушку, - он почтительно склонил голову. - Ведь так все было, да, дедушка?

Великий князь лежал все так же молча и неподвижно. Но чуть заметно кивнул головой в знак согласия.

- Я также слышал, дедушка, что волколак с изумрудными глазами, родич чужеземных королей, намеком предсказал тебе, что тебя ждет разлука с младшим сыном, Мирославом. Однако ваша надежда и сыновняя любовь преодолеют все! И вы снова встретитесь, а, когда придет твой час, младший сын закроет тебе глаза.

Прежде это пророчество казалось недостоверным. Но ведь князь Мирослав возвратился из плена, когда уже почти никто не надеялся на его спасение. Значит, и обещание таинственного волколака, что Мирослав закроет глаза отцу, тоже должно сбыться!

В сущности, князь Мирослав мог все-таки опоздать, и закрыть глаза отцу уже после его смерти... Однако Всеслав-младший не думал об этом сейчас. Самым главным было утешить деда, если это возможно, и дать ему силы продержаться еще немного!

Его усилия не пропали напрасно. Великий князь Всеслав Брячиславич открыл глаза. В них стояли слезы горечи. Он глядел на любимого внука, стремясь разглядеть в нем черты младшего сына.

***

А тем временем, князь Мстислав Изяславич встречал в переходе, соединяющем личные великокняжеские покои, жилые помещения и престольный зал, своего двоюродного брата Пшемыслава Брячиславича. А тот не просто бежал, но буквально летел, понимая, что от его стремительности сейчас зависит все.

Мстислав окликнул его:

- Здравствуй, братец! Я знаю более короткий путь в покои великого князя.

Пшемыслав обрадовался встрече с родственником.

- Здравствуй, Мстислав! Проводи меня, пожалуйста!

И сын Изяслава повел его, пользуясь тем, что Пшемыслав вместе с отцом редко бывал в Дедославле, и не очень хорошо знал дорогу, тем более что княжеский терем не раз перестраивали.

Сыновняя любовь заставляла младших сыновей великого князя спешить изо всех сил в столицу, дабы застать отца живым. То же чувство принуждало их старших братьев, Изяслава и Сбыслава, ожидать с нетерпением нелюбимых родичей, лишь бы не омрачить последних минут умирающего отца. Всеслава-младшего и Тихомира их сыновняя любовь к деду, воспитавшему их вместо отца, побуждала утешать умирающего по мере сил. Пшемыслав Брячиславич из любви к своему отцу спешил, что было сил.

Вот и Мстислав Изяславич ради своего отца готов был задержать Брячиславича в пути. Он предполагал, что младшие сыновья и внуки венценосного Всеслава Брячиславича злоупотребляли своим влиянием на великого князя, испытывавшего к ним непростительную слабость. Вот и теперь вокруг  одра великого князя вились Мирославичи, да еще и Пшемыслав тоже тут как тут!

Ради своего отца Мстислав готов был нарушить его волю и приказ дяди Сбыслава. Он опасался, что их младшие родичи и сейчас добьются от деда больше, чем им подобало. Если бы они не морочили голову великому князю, он уделял бы гораздо больше внимания своему первенцу, князю Изяславу Червлянскому, и его семье, как подобало!

Размышляя так, Мстислав готов был поступить опрометчиво, руководствуясь самыми благими побуждениями. Он не подумал, что страдания деда о своих отсутствующих сыновьях причинят боль князю Изяславу. Все, о чем он думал - соперничество между князьями-братьями, притом что его отец - единственный законный наследник. Мстислав был готов на все ради своего отца и успеха их семейства. И, если бы кто-то посмел нанести ущерб князю Изяславу Всеславичу или хоть как-то ограничить его власть, Мстислав нещадно и без раздумий покарал бы оскорбителей. Сейчас этого не требовалось, но зато он решил быть коварным, насколько сможет.

Почти перейдя на бег, Мстислав повел двоюродного брата кружным путем, чтобы тот опоздал к великому князю.

По пути он спросил, отвлекая родича разговором:

- Скажи, Пшемыслав, где сейчас твой отец и дядя Мирослав?

Стремительно идя по переходам терема вместе с двоюродным братом, сын Брячислава отвечал, не подозревая хитрости:

- Они вынуждены были остановиться у трактира за городом, чтобы поменять коней и набрать воды. А меня послали вперед, сообщить нашему деду, великому князю, что они вот-вот будут... А как он чувствует себя?

Мстислав нахмурился - неясно, над состоянием ли больного деда или над тем, что родичи, оказывается, уже совсем близко.

- Он очень плох! Лекарь говорит, что счет идет уже не на часы, а на минуты.

- Я верю: моя весть поможет дедушке дождаться! - горячо воскликнул Пшемыслав. - Отец не зря послал меня!

И он доверчиво последовал за Мстиславом, не замечая, как тот свернул еще больше в сторону от главного перехода.

А сын Изяслава был намерен подольше поводить родича по огромному терему, заставить его потерять драгоценное время. Только бы великий князь перед смертью завещал все своему первенцу, отцу Мстислава!

***

В эти мгновения князья Брячислав и Мирослав со своим отрядом бешеным галопом мчались в Дедославль. Они глядели вперед, видя, как на окоеме появились и все больше стали приближаться, увеличиваясь, землебитные стены Змеева Вала, Золотые Ворота древнего города. Все ближе, ближе пышные зеленые сады, соломенные крыши мазанок-хат и цветная черепица на домах богачей.

Вот они миновали Данатру-реку, широкой синей лентой бегущую вдаль, к Полуденному Морю. Там, где речка Нечая впадала в Данатру, была речная пристань, там всегда стояли торговые ладьи, и можно было встретить кого угодно: от бледных норландцев до смуглых, черноволосых людей с дальнего полудня. Корабли стояли на берегу и сегодня, только на них подняли траурные черные паруса в знак почтения к умирающему великому князю Дедославльскому.

Все это сыновья Всеслава Брячиславича и их спутники замечали краем глаза, но не останавливались ни на миг и не обсуждали видимые повсюду зловещие приготовления к похоронам. Одно лишь стремление владело ими, побуждало все быстрее гнать коней: успеть, успеть, успеть вовремя!..

Князь Мирослав, глядя на поднимавшиеся впереди городские стены (он все еще не мог заново привыкнуть к большим городам, которых не видел много лет, невольно кочуя с вархонитами по степям), мысленно обратился к богам с молитвой.

"О, Отец-Небо и Матерь-Земля, Владыки Всего Сущего! Светлый Хорс, дарующий жизнь, и Всегрозный Перун, победитель Ящера! И ты, быстровеющий Стрибог, Брат Неба, одари наших коней быстротой своих небесных скакунов, чтобы нам успеть застать живым моего отца, великого князя Всеслава Брячиславича! Мы с братом молим вас не из корысти, и не для того, чтобы получить что-то для себя. Только ради батюшки, чтобы его благородная душа могла спокойно отлететь в Ирий, я молю вас, Владыки Прави: позвольте нам застать великого князя живым!"

Мирослав молился настолько горячо, от всего сердца, как ему не доводилось никогда в жизни. Даже в плену, столько раз поднимая глаза к бескрайнему синему небу Сварога, которого вархониты именовали Тенгри, он не так сильно молился о себе самом, как сейчас - о своем отце, обреченном на смерть.

Вся любовь сына к воспитавшему его в одиночку, после смерти матери, отцу владела сердцем Мирослава, устремляла его горячие молитвы ввысь, вместе с песнями полевых жаворонков.  Те, уловив его просьбы, подхватывали их и с серебристым звоном уносили ввысь, к престолу богов.

И, едва Мирослав завершил творить молитву, он и остальные всадники почувствовали, как их кони помчались гораздо быстрее. Земля так и скакала им навстречу, деревья и первые городские строения проносились мимо, едва заметные глазу. Кони фыркали, трясли гривами, словно удивляясь своему неистовому бегу. Но продолжали мчаться с невероятной быстротой, едва успевая перебирать ногами. Теперь они могли бы по земле догнать летящего в небе сокола и скакать наравне с ним. И бег их был гораздо мягче обычного, они едва касались копытами земли. Их всадники, не успев удивиться, ощутили неистовый восторг от стремительной скачки и от чего-то еще, что появляется в душе человека, когда он чувствует явное участие богов в своей судьбе.

Мирослав с Брячиславом переглянулись со вспыхнувшей вновь надеждой. Эта неистовая скачка или, скорее, полет возвращала им время, потраченное в пути.

Говорить, когда встречный ветер хлестал им в лицо и в грудь, было слишком трудно. Поэтому братья-князья лишь обменялись взорами, что были красноречивее любых слов.

"Я молил богов, и они согласились помочь нам! - ликующе подумал Мирослав. - Я верю, теперь мы обязательно застанем батюшку живым! Взгляни - ведь мы уже совсем близко!"

"Боги помогают тем, кто сам себе помогает, - не менее радостно, но более рассудительно подумал Брячислав. - Мы с тобой, проскакав всю дорогу, не жалея сил, сделали, что могли, чтобы успеть к батюшке. И наши воины, и мой Пшемыслав, что помчался предупредить батюшку, - сделали все возможное, что было в человеческих силах. Когда человек достойно борется, но его сил недостаточно для победы, - вот тогда боги могут помочь ему, не нарушая веления Судеб. А впрочем, как бы там ни было, хвала им, что подхватили нас и мчат быстрее вихря! Теперь и я верю: мы застанем батюшку живым! Погляди, брат: мы уже почти на месте!"

И впрямь: уже улицы древнего Дедославля стелились под копыта ветроногих коней. И, гораздо скорее, чем можно о том рассказать или даже представить, те примчали всадников к княжескому терему, стоявшему на величественной возвышенности.

[Карса]

Кажись, доскакали. Вот будет номер, если младшие сыновья придут к отцу раньше, чем посланный вперёд внук. Надеюсь, Мстиславу его подленький поступок аукнется.

[katarsis]

Ну, если уж боги вмешались, можно надеяться, что в последний момент всё не сорвётся. Иначе не стоило и вмешиваться.
А Мстислав, конечно, редкий придурок. Он что думает, великий князь будет в последний момент перед смертью переназначать наследника? Другие же как-то смогли забыть на время о соперничестве. Думаю, Мстиславу достанется от собственного же отца за такое, если тот узнает. А как тут можно не узнать?

[Артанис]

Благодарю, эрэа Карса, эрэа katarsis!

Кажись, доскакали. Вот будет номер, если младшие сыновья придут к отцу раньше, чем посланный вперёд внук. Надеюсь, Мстиславу его подленький поступок аукнется.

Ну, раз Высшие Силы помогли сыновьям князя, помогут и Пшемыславу придти вовремя. Не позволят Мстиславу слишком долго играть в Сусанина.

Ну, если уж боги вмешались, можно надеяться, что в последний момент всё не сорвётся. Иначе не стоило и вмешиваться.
А Мстислав, конечно, редкий придурок. Он что думает, великий князь будет в последний момент перед смертью переназначать наследника? Другие же как-то смогли забыть на время о соперничестве. Думаю, Мстиславу достанется от собственного же отца за такое, если тот узнает. А как тут можно не узнать?

Да, конечно! Смотрим дальнейшую встречу и прощание!
Поглядим, как получится со Мстиславом. Надеюсь, что он сам осознает свою ошибку. И что вообще он способен ошибаться, даже когда защищает своего отца и его власть. Это ему не помешает.
Что поделаешь - здесь у нас, исходя из названия рассказа, показана сыновняя любовь у разных людей и в разных проявлениях. Одни из любви к отцу, готовы забыть соперничество, а сын одного из них опасается, как бы его отца не обделили.
Думаю, что до переназначения наследника все-таки не дойдет. Это же не "Железный лес".

Сыновняя любовь (продолжение)
Август 814 года. Сварожьи Земли. Дедославль. Всеслав Брячиславович, Брячислав Яргородский, Мирослав и его сыновья.
Из сборника "Радости и печали".
Идея принадлежит эрэа Menectrel.

Суровые, но справедливые боги Сварожьих Земель были в самом деле благосклонны к тем, кто искренне обращался к ним и трудился сам. Они помогли сыновьям великого князя примчаться в Дедославль вовремя. Привели и Пшемыслава в нужном направлении, как ни старался Мстислав обмануть его.

Ведя двоюродного брата окольными путями, сын Изяслава Червлянского не заметил, как сам сбился с пути и свернул не в тот переход - то есть, как раз в тот, что вел к покоям великого князя. И до молодых князей долетели голоса плакальщиц во внешних покоях.

- Взгляни на нас, на свой народ, государь Всеслав Брячиславич! Открой глаза, услышь, как плачет о тебе весь народ сварожский! Соберись с силами, приди в себя, и скажи, к нашей величайшей радости: "Я останусь с вами!"

Теперь уже никто не мог сбить Пшемыслава с верного пути! Он стремительно побежал в ту сторону, оставив Мстислава позади. Тот мысленно выругался. Не получилось у него задержать своего родственника!

Ворвавшись во внешние покои, Пшемыслав, не замечая никого, ринулся к дверям, за которыми лежал умирающий великий князь.

Мстислав Изяславич следовал за ним, нещадно ругая себя.

"Как я мог привести его сюда?! Будто Леший сбил меня с пути! Только он обычно заставляет блуждать, а тут наоборот - спрямил дорогу. Хотел я увести братца подальше, а перехитрил сам себя! Бестолочь, олух безмозглый! Вот что теперь делать?!"

И в этот миг из приоткрытых окон донеслось неистовое ржание коней. Младшие сыновья великого князя примчались на крыльях ветра!

***

Князья Мирослав и Брячислав промчались через двор княжеского терема. В этот миг их кони с громким ржанием встали на дыбы, словно собирались взмыть в небо, как вольные дети Стрибога.

А братья-князья, вместе с Болеславом, сыном Брячислава,  спешились и взлетели по ступеням лестницы.

Перед ними склонились стражники, приветствуя их. Но сыновьям великого князя некогда было замечать их. Они бегом бросились внутрь терема, к покоям великого князя.

Они все трое бежали стремительно, не замечая тяжелых дорожных плащей, развевающихся за спиной. Брячиславу с Мирославом, несмотря на их седые бороды, это напомнило детство. Тогда они вместе с сестрой Святославой бегали встречать отца на крыльце княжеского терема, когда Всеслав Брячиславич возвращался домой из очередной дальней поездки. Тогда еще они были малы, и им многое дозволялось, тогда как их старшие братья были обязаны чинно идти навстречу великому князю, как подобало наследникам первой очереди.

***

Пока они спешили в покои великого князя, там с грохотом отворилась дверь, и в спальню влетел Пшемыслав.

Князья Изяслав и Сбыслав, а также жрец повернули к нему головы, удивляясь, кто посмел побеспокоить великого князя в смертный час.

Зато Тихомир даже не оглянулся. Он так и стоял, склонив голову, не позволяя себе заплакать. И его брат, Всеслав-младший, не отрываясь, глядел на дедушку, словно больше ничего не имело значения.

Пшемыслав подошел к ложу умирающего и остановился рядом с Тихомиром.

Великий князь поглядел на вбежавшего внука. И тут же почувствовал, как у него стало гулко, тяжело биться сердце. Ибо внезапный приезд сына Брячислава мог означать одну из двух вещей. Либо Брячислав с Мирославом близко, и они послали его вперед, чтобы успокоить умирающего. Либо они еще далеко, и не успеют проводить отца, не застанут его живым...

Жестокое волнение обуяло Всеслава Брячиславича, такое, что он не мог дальше дышать, не получив немедленного ответа на самый главный вопрос.

Не тратя ни времени, ни сил на приветствия, он сразу же спросил прибывшего внука:

- Где... мои сыновья? Брячислав и Мирослав?

Тем временем, князь Мстислав Изяславич присоединился к своим родным. Стоя возле дяди Сбыслава, он скрестил руки на груди и насторожнно ждал, что еще произойдет возле смертного одра великого князя.

Ржание коней вновь заставило князя Сбыслава выглянуть в окно. Он узнал трех высоких мужчин, что поднимались по крыльцу, перескакивая аж через две ступеньки.

- Хвала Небесам: они все-таки успели! - вслух облегченно выдохнул он.

Пшемыслав не мог поверить, что отец с дядей умудрились приехать почти одновременно с ним. Глядя на жестокое волнение умирающего деда, приподнявшегося на ложе, сын Брячислава радостно воскликнул:

- Они здесь, государь... Они здесь!..

Умирающий великий князь в мгновение ока преобразился. У него внезапно появились силы, чтобы приподняться на подушках и сесть на ложе.

Всеслав-младший, бережно обняв деда за плечи, пытался успокоить его, еше не разобравшись, что происходит:

- Дедушка! Дедушка, потерпи, пожалуйста! Сейчас все будет ясно.

Всеслав Брячиславич, не замечая никого, лишь повторял имена младших сыновей:

- Брячислав!.. Мирослав!.. Мальчики мои...

На глазах у Тихомира все-таки выступили слезы, как он ни боролся с ними. И он, не отрываясь, глядел на деда, что почти сел на ложе.

Князь Изяслав, пораженный переменой, свободной рукой поправил сбившееся одеяло, укрывавшее отца.

- Батюшка, подожди еще чуть-чуть! - произнес он, растерявшись.

А его сын, Мстислав Изяславич, отступил назад. Перевел взгляд с деда на приоткрытые двери покоев. Там виднелись фигуры его младших братьев и силуэты плакальщиц, сидевших на табуретках.

Жрец же, обратившись взором к небесам, произнес благодарственную молитву:

- Хвала богам, что привели сыновей великого князя к ложу их отца вовремя! Я вижу, что вера их велика, и Владыки Прави почтили их любовь к отцу, и совершили ради них чудо! Возблагодарим могучего Стрибога, что подарил их коням крылья!

А через внешние покои тем временем быстрее молнии промчались Брячислав и Мирослав, в сопровождении Болеслава Брячиславича. Младшие Изяславичи едва успели отступить от приоткрытых дверей, чтобы пропустить своих дядей и двоюродного брата.

Великий князь Всеслав Брячиславич, сидя на ложе, произнес заветное имя младшего сына:

- Мирослав!.. Ты здесь?..

- Я здесь, батюшка! - будто эхо, отозвался голос. - Мы оба здесь! Мы все-таки успели!..

Мирослав с Брячиславом вбежали в спальню умирающего, и в мгновение ока подскочили к его ложу, протягивая руки в знак приветствия.

Остальные родичи подвинулись, давая им место. Сбыслав и Тихомир, Пшемыслав со Мстиславом стояли в стороне, чтобы не мешать новоприбывшим.

Изяслав так и остался сидеть на краю отцовского ложа. Жрец стоял около постели с другой стороны, готовясь, наконец-то, передать завещательные грамоты наследникам умирающего великого князя.

Брячислав со старшим сыном остановились за спиной сидевшего Изяслава. А Всеслав-младший, встав с колен, отошел на несколько шагов назад. Его место занял его отец, чудом успевший приехать вовремя.

В свою очередь упав на колени перед ложем, князь Мирослав Всеславич склонил голову перед своим отцом и государем в знак молчаливого приветствия.

Не замечая слез, бегущих из его глаз, князь Всеслав Брячиславич ласково позвал младшего сына:

- Мирослав! Мирослав!.. Я все-таки вижу тебя, после стольких лет разлуки!.. Ты вернулся ко мне из плена... Боги милостивы ко мне - мы все-таки обрели друг друга!

Его младший сын, подняв голову, радостно и печально поглядел на отца.

- Ах, батюшка!.. Я готов отказаться от чего угодно, от своей доли княжеского наследия, от власти над людьми, лишь бы еще раз увидеть и обнять тебя!

Изяслав со Сбыславом переглянулись многозначительно. Они не меньше своего младшего брата готовы были оплакивать отца. Однако ни одному из них не приходило в голову ради него отказываться от власти, которую считали своим законным правом.

"Ну и откажись, раз тебе не нужно!" - невольно подумал Сбыслав. Но не только не сказал, но даже виду не подал, какие мысли мелькнули у него. Да и никто из окружающих не заметил даже, о чем он подумал.

К чести старших сыновей великого князя, они даже обрадовались, когда их братья, которых уже почти не ждали, вбежали в спальню. Пока из отец был еще жив, для всех четверых сыновей важнее всего оставался его покой. Если умираюшему великому князю важнее всего присутствие его любимчиков, особенно Мирослава, с которым отец так долго был разлучен, - старшие братья испытывали благодарность к младшим, что приехали издалека вовремя. Если какие-то противоречия и могли со временем проявиться между братьями-князьями, то они определятся позже, когда душа их венценосного отца поднимется в Ирий.

А сейчас князь Всеслав Брячиславич, сидящий на ложе, проговорил, глядя на младшего сына, не замечая слез, бегущих у него из глаз:

- Мальчик мой, Мирослав! Ты все-таки здесь, вместе с братом твоим Брячиславом!.. Я могу проститься с тобой. Хвала богам, что привели тебя вовремя! Теперь я могу уйти в Ирий со спокойной душой, зная, что ты закроешь мне глаза, как подобает, сын мой!..

Чуть приподнявшийся Мирослав крепко и осторожно обнял отца, чувствуя, как дрожат исхудавшие плечи старика от усилий, какие приходилось ему прикладывать, чтобы просто сидеть на постели. Ибо, несмотря на неистовое воодушевление Всеслава Брячиславича, силы его почти иссякли. Жизнь едва теплилась в нем, как свеча, которая, прежде чем окончательно погаснуть, в последний раз вспыхивает ярким пламенем, чтобы очень скоро прогореть дотла.

И сын поддержал его сильными руками, растроганный, сглатывая тугой комок в горле.

- Не думай о прощании, прошу тебя, батюшка! Пусть все идет, как угодно Высшим Силам... Они отозвались на наши с Брячиславом горячие молитвы, окрылили наших коней, чтобы мы приехали к тебе вовремя, батюшка!.. Быть может, они сотворят новое чудо, возвратив тебе здоровье и силы, чтобы ты еще долго наслаждался семейными радостями и почетом сварожского народа?.. Но, если даже ты уже совершил в мире Яви все, что мог, батюшка, и пришло время тебе присоединиться к Небесной Рати, пусть уход твой будет мирным! Мы все, твои сыновья и внуки, сожалеем о тебе ради самих себя. Но, как твои почтительные дети, готовы радоваться, что ты уходишь с честью и с достоинством, как подобает великому князю Сварожьих Земель.

Князь Всеслав Брячиславич поглядел на младшего сына затуманенным слезами и близящейся смертью взором. Мирослав всегда понимал его лучше других сыновей, хоть и был самым младшим из них. И теперь старика порадовало, что сыл остался таким же чутким, как в молодости. Даже долгие годы плена не надломили его.

- Благодарю тебя, мальчик мой, что понимаешь своего старого отца, как прежде!.. - он, опираясь на руки сына, чуть повернул голову, оглядывая старших сыновей и внуков. - Прошу всех вас: не устраивайте над моей могилой шумных рыданий напоказ, сверх того, как велит обычай, и что сами чувствуете в своих сердцах! Не сожалейте о моем уходе, ибо здесь нет ничего несправедливого: время мое прошло! И я же не навсегда ухожу. В другой жизни мы с вами встретимся снова. А пока что, из Ирия мне будет приятнее видеть и слышать не слезы и вопли ваши, но вашу мирную жизнь и братскую поддержку в будущем! Помните всегда, и дети ваши тоже пусть не забывают, что родились братьями! Пусть правда, а не кривда правит вами. Только этого мне и остается вам пожелать, наследники мои! Не забывайте: я и из Ирия по-прежнему буду стоять между вами! Проживите свою жизнь так, чтобы, когда придет ваше время, могли также с чистой совестью подняться в Ирий, и там вновь радостно встретить отца, мать и братьев,  перед престолами богов и душами предков!

Все четверо сыновей великого князя и его внуки, что были допущены к смертному одру, переглядывались, чувствуя, что говорятся важнейшие слова, которыми, быть может, определят всю их будущую судьбу. И все склонили головы, безмолвно обещая выполнить завет Всеслава Брячиславича.

[katarsis]

Ну, слава богам, успели!

Думаю, что до переназначения наследника все-таки не дойдет. Это же не "Железный лес".

Да, я-то тоже не думаю, а вот Мстислав! Он, видимо, считает, что решения о наследовании принимаются с бухты-барахты и зависят от того, кто успеет приехать!

[Карса]

Успели.
Напутствие сыновьям великий князь хорошее дал. Может, будущее разведёт его сыновей в разные стороны, но сейчас, полагаю, они чувствуют себя братьями.