Благодарю, эрэа
Convollar! 
Ну, что же! Наставник всем воздал по справедливости, и своего наследника не обошёл вниманием. Мальчиков понять, конечно, можно, четырнадцать лет, возраст не самые безопасный. А цветочки увяли.
Да, оруженосцам повезло с наставником, который старается держать их в руках, и при этом относиться по справедливости. А у них, точно, возраст бедовый: энергии уже достаточно, а ответственность еще не пришла.
Цветы помялись от того, что их таскают за поясом. В руках у Фредегонды они выправятся.
Глава 9. Игры оруженосцев (окончание)
Несколько позднее, вечером, сыновьям герцога Гворемора предстояло еще раз дать ответ за свои рискованные развлечения. Они честно поведали старшим обо всем, что произошло возле стены. И теперь в отцовских покоях стояли по струнке перед Ираидой и Ротрудой.
Обе матери были бледны, но держались хладнокровно. Они сознавали, что их сыновья рисковали собой, особенно старший. Теперь предстояло решить, что делать с ними, помимо того, что назначил наставник оруженосцев.
Герцог Гворемор уже знал о случившемся с сыновьями, но пока его не было здесь.
Ротруда с болью в душе смотрела на своего несчастливого сына. Но все же она сдерживалась, не ожидая для Мундерриха особенно сурового наказания. Ведь он был только свидетелем опасных событий, и не мог никак повлиять на резвых оруженосцев. Ведь он не обладал красноречием Ульриха Оттевильского, его никто и слушать не стал бы! Правда, если бы в тот злополучный час ее сын не ходил на конюшню, все могло бы обойтись. Однако Ротруда представляла, на что способны юные оруженосцы. Рано или поздно они могли бы и без встречи с Мундеррихом придумать такое опасное развлечение. За что же спрашивать с ее сына?
И Ротруда, стоя напротив мальчиков, немного отстранилась, в то же время показывая Мундерриху взглядом и улыбкой, чтобы он не боялся.
Зато Ираида Моравская по-настоящему переживала за Гарбориана. Сжимая обеими руками края своего платья, она пронзительно смотрела на сына. В ее взгляде виделась жестокая боль.
Глядя на сына, Ираида внезапно увидела в чертах его лица облик своего давно погибшего брата, моравского княжича Вратислава. Это было странно: ведь Гарбориан всем видом повторял отца, герцога Гворемора, а от ее родни ничего не унаследовал, как она сама думала всегда. К тому же, она плохо помнила Вратислава, ведь ей было всего восемь лет, когда он погиб. Но в памяти Иды навсегда запечатлелось, как оплакивали ее родители погибшего Вратислава. Сколько горя и бед принесла его гибель семье моравского князя!
И герцогиня Земли Всадников обратилась к сыну нарочито холодным тоном:
- Когда я была ребенком и жила в Моравии, в доме моего батюшки, мой старший брат Вратислав погиб, упав с коня. Он был так же храбр и отважен, как ты, Гарбориан, и доблестно сражался на войне, откуда благополучно вернулся. Но его погубил ненужный риск в мирное время. Однажды он предложил состязаться в конных скачках нашему старшему брату, наследному княжичу Ростиславу. Конь Ростислава взбесился, понес его и сбросил. Мой брат разбился насмерть. Из-за какого-то злосчастного состязания...
На самом деле, Ираида, конечно, помнила, что ее брат погиб не случайно, а принял смерть вместо Ростислава, в результате покушения. Но об этом она умолчала. Необходимо было преподать важный урок своему сыну, чтобы он все осознал.
- Судьба моего брата - жестокая боль для всех нас, - лицо герцогини омрачилось, словно бы она заново переживала давние страшные события.
- Я не зря полез на стену, матушка: я спас Альберта, - Гарбориан попытался оправдаться, и заодно успокоить мать.
Но Ираида непримиримо покачала головой:
- Спас от затеи, в которой сам участвовал! Если бы ты случайно проходил мимо, и вмешался, чтобы спасти Альберта - тогда ты был бы молодец! Но сейчас твой подвиг, к сожалению, одновременно является опасной глупостью. Тебе придется понести наказание, сын. Ибо успех подобных начинаний только вредит. Он будоражит кровь и заставляет действовать еще более дерзко, но тех пор, пока однажды удача не отворачивается. Ты понял меня?
Гарбориан набычил голову. Он ни за что не стал бы умолять о пощаде.
- Да, матушка! Если уж так нужно, я все выдержу!
Ираида слабо улыбнулась сыну. Несмотря ни на что, она все-таки продолжала гордиться им, как и Гворемор.
- Часть твоего наказания уже определил ваш наставник, граф Оттевильский. Остальную меру пусть определит твой отец, как подобает мужчине. При всей моей любви к тебе, я не стану сейчас защищать тебя перед нашим вледигом Гворемором. Ты знаешь, каким грозным в гневе бывает твой отец! Ибо тебе нужно, чтобы кто-то остановил твои неуемные силы и разъяснил, как поступать. Мой брат Вратислав погиб из-за того, что не знал меры в своих рискованных поступках. Я слишком хорошо помню, как страдала вся наша семья, когда его не стало! Помню, как страшно кричала моя матушка, когда пламя погребального костра поглотило тело Вратислава. А мой отец изо всех сил держал матушку, чтобы она не бросилась в огонь вслед за сыном. И лицо его было исполнено жестокого страдания. Вот почему, Гарбориан, я сделаю все возможное, чтобы ты не повторил судьбу своего дяди! Ты понимаешь меня?
- Понимаю, не маленький, - проговорил юноша хмуро, ломающимся голосом, глядя в глаза матери.
- Поэтому ты останешься в покоях, чтобы дождаться своего отца, который решит твою судьбу, - продолжала Ида строгим голосом.
Затем она перевела взгляд на второго мальчика. На правах старшей женщины в семье, сочла необходимым посоветовать его матери:
- Что касается Мундерриха - он пока побудет под твоим присмотром, Ротруда. В том, что произошло, его вины нет. Он не мог бы отговорить пятерых оруженосцев. Я даже благодарна Мундерриху, что он пытался переубедить Гарбориана... Спасибо тебе, мальчик! Ты благоразумнее тех, кто старше тебя!
Мундеррих склонил голову перед супругой своего отца, про себя вспомнив, как жалел, что не может влезть на стену, в отличие от старшего брата, дабы сорвать цветы для Фредегонды...
Меж тем, Ида Моравская сделала знак Ротруде, и они вместе вышли в смежные покои. Им следовало наедине обсудить, какому наказанию подвергнуть Мундерриха. Придворные дамы решили про себя убедить королеву Кримхильду не наказывать своего пажа слишком сурово, придумать что-нибудь посильное и необременительное для хромого пажа.
Тем временем, братья остались в покоях одни. И Гарбориан, улучив момент, передал брату цветы, добытые им с риском для жизни. Их длинные гибкие стебли-лианы несколько помялись, но в целом цветы еще были достаточно свежи и годились для подарка.
- Прошу тебя: спрячь их и передай от меня Фредегонде, если будет такая возможность! - торопливо произнес он.
Мундеррих взял цветы и, в свою очередь, заткнул их за пояс, аккуратно прикрыв полой плаща.
- Я помогу, чем смогу! А ты, брат, скажи нашему отцу, что ты защищал меня от оруженосцев. Если бы вы не решили испытать силы в состязании, была бы драка. Защищать своих родных - благородно и достойно рыцаря!
- Благодарю за совет! - Гарбориан улыбнулся брату и взъерошил ему волосы. - Только я думаю, что батюшка согласится с матушкой, что защищать следует, не ввязываясь в неприятности.
В этот миг вернулись обе дамы. К счастью, они не заметили, как цветы перекочевали из-за пояса Гарбориана под плащ Мундерриха.
Ротруда взяла сына за руку и поклонилась, выходя из покоев вместе с ним. Мундеррих тоже кивнул, прощаясь с мачехой и единокровным братом.
А Ида Моравская осталась наедине со своим сыном. Посмотрев ему в глаза долгим взглядом, проговорила:
- Как ты иногда бываешь похож на своего брата Вратислава! Я молю богов, чтобы твоя жизнь сложилась гораздо счастливее и длилась дольше, чем у него!
Гарбориан вздохнул, размышляя про себя. Он начал понимать, что напрасно рисковал жизнью без всякой пользы. Но все-таки, он победил и добыл цветы, и спас Альберта, испытал свои силы. Он чувствовал себя повзрослевшим на много лет. Но вместе с тем ему стала внятна тревога матери. Он также подумал, что и граф Оттевильский говорил о том же, пусть и другими словами.
- Я постараюсь сделать все возможное, матушка! - просто проговорил юноша.
***
Тем же вечером Ротруда, приведя Мундерриха к себе, устроила ему строгий выговор. Королева Кримхильда велела своей статс-даме добиться, чтобы ее паж больше никогда не попадал в неприятности. Ротруда же приняла распоряжение королевы слишком буквально, и беседовала с сыном весьма сурово:
- Ты должен понимать, Мундеррих, что нам с тобой оказана великая честь служить при королевском дворе Арвернии! Прошу тебя помнить всегда, что мы с тобой небогаты, и к тому же, чужеземцы в этой стране! Оставаться всю жизнь приживальщиками в семье герцога Гворемора - позор для нас с тобой. Я стараюсь, как могу, служить Ее Величеству королеве Кримхильде, чтобы обеспечить твое будущее, а ты все портишь глупыми выходками в обществе оруженосцев! У них у всех влиятельные родители, которые позаботятся в случае неприятностей. У тебя же нет такой защиты, мой мальчик, поэтому ты обязан всегда быть осторожным и благоразумным. Ты понял меня, Мундеррих?
- Да, матушка! - тихо вздохнул мальчик, не признаваясь, что сам предпочел бы держаться подальше от оруженосцев.
- Я сделала все возможное, чтобы убедить королеву Кримхильду избрать для тебя не слишком суровое наказание, - продолжала Ротруда. - В конце концов, Ее Величество согласилась оставить тебя в своей свите. Но в качестве наказания ты должен будешь сейчас помочь фрейлинам подготовить платья для завтрашнего выхода на службу.
Для большинства мальчиков необходимость разбираться в женских нарядах показалась бы самым унизительным наказанием на свете. Да и Мундеррих мог бы так решить в другое время. Но сейчас он сообразил, что судьба дарит ему возможность увидеть Фредегонду и передать ей цветы. И склонил голову, якобы нехотя принимая волю старших. На самом же деле он старался скрыть от матери свою радость.
Он вместе с матерью направился в комнату фрейлин, где те готовились к завтрашнему дню. Здесь было бесчисленное количество платьев самых модных фасонов и расцветок. Они висели на деревянных болванках, украшенные адуатукийскими кружевами, с расправленными пышными юбками, вышитые жемчугом, золотом и серебром. От разнообразия и яркости красок буквально рябило в глазах.
Молодые фрейлины стояли возле выбранных на следующий день платьев, разглядывали их, внимательно изучали, все ли в порядке, поправляли мелкие огрехи, чтобы завтра сопровождать королеву Кримхильду в самом лучшем виде.
Мундеррих подумал про себя, что женщинам служить при дворе еще труднее, чем мужчинам. Как трудно им облачаться каждый день в эти неудобные платья! И как приходится заботиться, чтобы соблюсти весь придворный церемониал! Любой мужчина, должно быть, сошел бы с ума на их месте.
Мальчик улучил удобный момент, оказавшись рядом с Фредегондой, так, чтобы никто не мог помешать им. Его мать в этот миг расхаживала среди фрейлин, проверяя состояние их платьев, время от времени отдавала указания, сама поправляла, как должно быть. Во всяком случае, ей было сейчас не до него...
А Фредегонда, тем времнеем, искоса поглядывала на Мундерриха. Ей уже было известно о произошедшем на стене, ибо королева Кримхильда, Ираида и Ротруда беседовали при ней. Она радовалась про себя, что Гарбориан цел и невредим, и к тому же одержал победу. И теперь надеялась, что Мундеррих поведает ей некоторые подробности.
А тот, увидев вблизи горячий и нежный взгляд юной вейлы, быстро оглядевшись, достал из-под плаща букет, переданный Гарборианом. Краснея, отступил на шаг, и вытянутой рукой передал цветы Фредегонде. Ах, если бы он сам добыл эти цветы с риском для жизни, тогда бы имел право обратиться к ней, сопроводив свой подарок самыми красноречивыми пожеланиями! А сейчас он - никто, всего лишь рука Гарбориана, исполняющая его волю, потому что он сам не мог придти...
Фредегонда с благодарностью взяла цветы, посланные сыном Гворемора. Их длинные вьющиеся стебли, несколько помятые, стали выправляться в руках внучки вейлы. Крупные белые цветы, поникшие было, теперь расправили лепестки. Девушка с наслаждением вдохнула их сладкий аромат. И улыбнулась той улыбкой, от которой у Мундерриха, да и у большинства юношей, сладко замирало сердце.
Никакие слова больше не требовались со стороны Фредегонды. Одна ее улыбка выражала величайшую благодарность на свете.
Мысленно Мундеррих порадовался про себя, что видит ее сейчас и радуется ее признательности он, а не Гарбориан. Но, увы, радость его была незаслуженной и даже немного подлой. Ведь не он заслужил ее улыбку!
Однако мальчик собрался с мыслями и сделал вид, что ему все нипочем. Он проговорил, осмотрев ее платье из бело-голубого шелка, украшенное изящным кружевным воротником и такими же манжетами, легкое и воздушное, словно оно было соткано из пролетающих в небе облаков:
- Здесь все в порядке! - и отошел, чувствуя, как взволнованно бьется его сердце. Еще бы у Фредегонды могло быть что-то не в порядке! Она была бы лучше всех даже в нищенском рубище. А в этом платье из облаков она будет, как легкокрылая дочь воздуха, сильфида...
А внучка вейлы, стоя рядом с платьем, что собиралась надеть завтра, вновь улыбнулась, любуясь цветами. Она думала о Гарбориане, что должен стать ее мужем, как она видела в водах родника своих прародительниц. Теперь она не сомневалась, что он влюблен в нее, ибо эти цветы он добыл для нее, рискуя жизнью. Гарбориан - настоящий рыцарь, и его любовью она будет вправе гордиться всю жизнь. Значит... значит, все произойдет, как в ее заветном видении: они будут счастливы в его доме, в Земле Всадников. У них родится дочь - очаровательная маленькая вейла, и младенец-сын.
А еще раньше, как она видела в источнике, состоится сватовство, и сам граф Карломан Кенабумский будет сватать ее за Гарбориана. Разумеется, после того, как научит ее всецело пользоваться ее врожденными дарованиями, воспитает ее достойной наследницей древнего племени вейл. Став женой Гарбориана, она возродит их силу далеко отсюда, в Земле Всадников, где люди чтят альвов. Она будет истинной владычицей, прекрасной и почитаемой всеми, а Гарбориан - ее первым рыцарем и защитником своего родного края.
Цветы с высокой стены, переданные Гарборианом через младшего брата, были для Фредегонды залогом будущего счастья. Ради него еще следовало постараться. Но она сделает все возможное, чтобы все сбылось к тому времени, как они повзрослеют.
Автор
Тема: Черная Роза (Война Королев: Летопись Фредегонды) - VII (Прочитано 12446 раз)